Текст книги "Незримый гений (СИ)"

Автор книги: Kay Blue Eyes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 67 страниц)

– Кати, она сказала, что не верит в привидения.

На мгновение воцарилась тишина, и дверь замерла в дюйме от косяка – а потом резко распахнулась, впечатавшись в стену.

– Она знает? – требовательно спросила старушка, выходя в коридор, и с непонятным интересом вновь оглядела Брилл с ног до головы. – Что ж, это все хорошо и чудесно, но у меня на этой неделе уволились две девушки – из-за того, что в их комнатах сам собой зажигался и гас свет.

Брилл, чувствуя себя так, словно в кои-то веки в пределах досягаемости оказалась какая-то добрая сила, наконец открыла рот:

– Что за глупая причина бросать такую замечательную работу. Газовые светильники все время гаснут, – сделав паузу, она перехватила сумку и посмотрела на Арию. Кажется, та живо интересовалась происходящим над ее темноволосой головкой разговором. – Но могу я спросить, о чем именно идет речь?

Поджав губы, Кати перевела на Брилл свои яркие орлиные зеленые глаза и, уперев руки в бока, явно приготовилась к спору.

– Я Кати Дюбуа. Руковожу бригадой уборщиц оперного театра. К сожалению, у меня были трудности с удержанием персонала на работе. Вы знаете что-нибудь о таком виде работы, как домашнее хозяйство, уборка и полировка?

При мысли о домашней работе Брилл мысленно же скривилась: та всегда приводила ее в ужас – но внешне ее бледное лицо оставалось безучастным. Сформировавшаяся в голове ложь соскользнула с ее губ, прежде чем она успела ее осознанно спланировать:

– Само собой, какая женщина не знает все тонкости поддержания чистоты? Я понимаю, что по мне этого не скажешь, но я усердная работница. Я бы с удовольствием взялась за любую работу, которую вы предложите.

– Не знаю. Мне не по душе идея о найме иностранцев, – проворчала мадам Дюбуа и, сжав губы, неуверенно посмотрела на Брилл. В этот самый момент из-за маминых юбок показалась Ария и, выскочив вперед, очутилась сбоку от брюзжащей старушки. Когда Кати посмотрела вниз, на ее темноволосую головку, спокойное лицо Арии расплылось в широкой улыбке, и в тусклом свете прелестно сверкнули ее ямочки. Слегка отпрянув от такого нахальства, мадам Дюбуа мрачно вперилась взглядом в улыбающееся личико. – Чего она хочет? – резко спросила она у Брилл, явно чувствуя себя неловко от внимания Арии.

В равной степени заинтригованная поведением дочери, Брилл чуть пожала плечами. Почему-то она чувствовала, что все, сказанное ею в последующие несколько секунд, может как обеспечить их крышей над головой, так и вернуть обратно на улицу. Она не могла позволить последнему случиться.

– Я не знаю. Обычно она стесняется незнакомых людей. Возможно, вы просто ей нравитесь.

На это мадам Дюбуа громко фыркнула, слегка надувшись, словно была уверена, что сказанное не может быть правдой: она явно не относилась к тому типу людей, которые нравятся многим. Но, поскольку Ария, накрутив на палец свои темные локоны, продолжала ей улыбаться, свирепое лицо Кати начало разглаживаться.

– Надо же, какая странная девочка. Так улыбается незнакомым людям, – отстраненно сказала она, но уже далеко не так резко. Вытянув узловатую руку, загрубевшую за годы тяжелой работы, она неуклюже потрепала Арию по голове. – Но у нее чудеснейшие глаза, напоминающие весеннюю дымку. – Продолжая глядеть на очаровательную улыбку Арии, мадам Дюбуа и сама начала улыбаться. – Полагаю, мне не помешает некая временная помощь, пока не найду подходящих работников. – Вдруг переведя свое внимание на Брилл, она снова нахмурилась. – Но не рассчитывайте на большой достаток. Скорее всего, я уволю вас в конце недели.

Понимающе кивнув, Брилл постаралась придать своему лицу бесстрастное выражение, хотя внутри вся бурлила от облегчения.

– Я понимаю.

Хмыкнув, мадам Дюбуа скрестила руки на груди.

– Вижу, что понимаете. Теперь можете быть свободны, начнете работать с завтрашнего вечера. И, ради бога, вымойтесь перед этим. Вы воняете так, словно валялись в отбросах. – Вновь обратив острый взгляд на мадам Жири, которая все это время стояла позади, Кати ткнула в ее сторону пятнистым от старости пальцем. – Я бы поблагодарила тебя за предоставленную лишнюю пару рук, но, скорее всего, эта окажется бесполезной.

Сохраняя вежливое выражение лица и тайно улыбнувшись одними глазами, мадам Жири лишь кивнула:

– Я покажу им, где живут уборщицы и где расположены кухни. Это по пути, а у меня много времени. У девочек перерыв.

Властно взмахнув рукой, мадам Дюбуа отпустила мадам Жири, словно та была обычной работницей, а не балетмейстером.

– Да-да. Как тебе угодно, при условии, что ты заодно покажешь им, где можно умыться. – После этого Кати повернулась и уплыла обратно в комнату, закрыв перед ними дверь.

Нагнувшись, чтобы взять Арию за руку, Брилл повернулась к мадам Жири, с удивлением обнаружив, что та, совершенно спокойно восприняв грубость Кати, немедля развернулась и зашагала по коридору.

– К ней нужно привыкнуть, – бросила Жири через плечо. – Пусть вас не смущает ее сварливость. Она такая же, как все. Просто не сердите ее – и вы прекрасно приноровитесь.

– Рада слышать, – пробормотала Брилл, разглядывая темное закулисье, по которому они сейчас шли. Она никогда раньше не бывала в этой части Оперы. Это было похоже на лабиринт. Свисающие канаты и куски старых декораций сбивали с толку. Вдруг Брилл поняла, почему здесь могла удержаться легенда о призраке: по какой-то причине она явственно чувствовала, что за ней наблюдают.

– Не отставайте. Мы ведь не хотим, чтобы вы заблудились тут в первый же день. Оперный театр порой приводит в небольшое замешательство, но вы к этому привыкнете. Идите за мной, и я покажу вам дормитории* и кухни.

Неопределенно кивнув, Брилл посмотрела вверх, на паутину свисающих канатов и блоки за ней. Уголком глаза она заметила какое-то смазанное движение и, повернув голову, уставилась в темноту – но не обнаружила ничего необычного. «Не позволяй воображению взять верх. То, что тут жутковато, не означает, что тут есть что-нибудь необычное. Смотри вперед… не оглядывайся… не смотри по сторонам… не думай ни о чем, кроме того, чтобы держаться за свое место как можно дольше. Это наш единственный шанс».

И с этими мыслями Брилл отмахнулась от ощущения взгляда на своей спине и последовала за мадам Жири, глядя строго вперед. «Фуух… призрак, ну да, конечно…»

Полутора часами ранее

Эрик сидел, крепко держась рукой за веревку, и рассеянно смотрел на сцену, простиравшуюся далеко внизу прямо под его ногами. Слегка опираясь подбородком на поручень своего излюбленного мостика, он лениво скользил взглядом по репетирующим юным танцовщицам. Ежедневно приходить на этот мостик стало его досадной привычкой. Одиночество больше не привлекало Эрика, как раньше. Что-то внутри него, что-то новое, бунтовало против пустоты его прежнего дома в подземельях Оперы. Это было похоже на зависимость, эта новая потребность в контакте с людьми – зависимость, которой он был не в силах сопротивляться.

Эрик уныло улыбнулся в царившую над сценой темноту и перехватил веревку поудобнее. Это всегда было забавно – вызвать перестук декораций во время репетиции, чтобы накрутить этих девушек. Игры с труппой были одним из немногих оставшихся у него развлечений. Конечно, Эрик старался сдерживаться, чтобы не напугать их слишком сильно, этих бедняжек, особенно учитывая, как сильно это усложняло жизнь мадам Жири.

Начавшаяся внизу суета резко вывела его из состояния задумчивости. Кто-то прервал репетицию балета, и, хотя это были всего лишь дублерши прима-балерин, Эрик был уверен, что Антуанетта пришла в ярость. Склонив голову набок, чтобы лучше слышать разговоры внизу, он уловил проскользнувшую в голосе старой знакомой резкость. «О да… определенно вне себя. Вроде бы к настоящему моменту люди уже должны выучить, что ее нельзя прерывать во время…»

– Простите нас, мадам. Мы не хотели мешать, – донесся до него приглушенный ответ на один из вопросов мадам Жири.

Рывком выпрямившись, Эрик ощутил, как с его лица отхлынула вся кровь. «Этот голос… этот голос… он так похож на…» Веревка стремительно заскользила между его вдруг онемевшими пальцами, заставив рухнуть на пол целый задник. Подскочив от неожиданного звука, он злобно чертыхнулся про себя – обрушить всю эту проклятую штуку вовсе не входило в его планы.

Напряженно вслушиваясь в воцарившийся под ногами хаос, Эрик пытался различить в толпе голосов один конкретный. Прошло всего несколько минут ожиданья – хотя ему они показались вечностью, – а затем нескончаемое перешептывание танцовщиц прорезал певучий мелодичный голос. Женщина сказала лишь несколько фраз, но Эрик уже был уверен, что знает обладательницу этого запавшего в душу голоса.

«Я должен убедиться… но отсюда зал не рассмотреть… я должен убедиться!» Вскочив на ноги, Эрик тихо пробежал по мосткам, двигаясь с хищной грацией пантеры. Мелькая среди теней, он осмотрительно избегал членов труппы, устроивших перерыв двумя уровнями ниже. Их присутствие продолжало мешать передвижению, пока Эрику не удалось обогнуть эту маленькую группку и добраться до пола напрямик. Когда он уцепился за висевшую перед лицом веревку, его руки дрожали от нетерпения. «Успокойся… просто успокойся». Прыгнув в темноту, удерживаемый одной лишь веревкой, он начал быстро спускаться на нижний уровень. Одним махом соскользнув вниз – его руки были защищены черными кожаными перчатками – Эрик приземлился, со стуком ударившись подошвами об пол.

Он едва ли сделал пару шагов, когда до его ушей донесся топот полудюжины ног, двигающихся в его направлении – он как раз успел нырнуть за занавес, когда мимо прошла часть балетной труппы. Очевидно мадам Жири отпустила девушек на перерыв. «Хорошо, меньше народу – меньше шансов, что меня заметят…» Эрик с нетерпением ждал, пока девушки пройдут; каждая секунда казалась пыткой.

Прокравшись в потайное место позади ширмы для переодевания, он выглянул в зрительный зал – лишь затем чтобы обнаружить, что тот совершенно пуст. С досады Эрик едва не перевернул ширму, дав ей хорошего пинка. «Проклятье!» Резко развернувшись, он побежал дальше по закулисью. Их нужно было отыскать до того, как Антуанетта выпроводит женщину вон. Отсутствие полной уверенности быстро сводило с ума. С каждой прошедшей секундой Эрика все сильнее охватывала паника.

Плутая между ремонтным оборудованием и старыми декорациями, он пытался мысленно разубедить себя, чтобы избавиться от этой медленно лишающей дыхания напасти. «Это не может быть она. Это просто невозможно. Она должна была выйти замуж. Я читал объявление в газетах».

Скользнув в тайник возле комнаты главной уборщицы, Эрик прижался к стене. Навострив уши, он тщательно прислушивался к разговору, происходившему прямо за углом возле его нынешнего укрытия. Мадам Жири явно не выгнала загадочную женщину. «Бога ради, она предлагает ей работу!» Быстро заглянув за угол, Эрик заметил Антуанетту, обсуждающую что-то с этой брюзгливой дамочкой, Кати Дюбуа. В сторонке стояли худая оборванная женщина с длинными черными волосами и маленькая девочка, вцепившаяся в ее юбки. «Слава богу… это не она… она не похожа на нее. У этой женщины темные волосы… это не может быть она». Но затем женщина снова заговорила, и вся его шаткая уверенность развеялась, как дым.

Спрятавшись обратно за угол, Эрик подождал, пока мадам Жири не повела темноволосую женщину в дормиторий. Держась на расстоянии, он маневрировал, чтобы оказаться перед ними. Ему нужно было увидеть лицо этой женщины, просто необходимо! Молодая женщина внезапно остановилась и повернулась лицом прямо к его убежищу. Нырнув обратно в тени, Эрик безмолвно смотрел, как та обшаривает взглядом тьму позади себя.

Узнавание было мгновенным и ошеломляющим: хотя ее лицо было частично затенено из-за тусклого освещения, Эрик узнал ее так же ясно, как если бы они стояли лицом к лицу. Пока он неверяще всматривался в знакомые черты Брилл, из него будто выпустили весь воздух. Эрик медленно съехал на пол – ноги его не держали – не в силах оторвать глаз от этого прекрасного лица. Затем Брилл отвернулась от него и пошла дальше, но ее лицо, ее голос будто поселились в его голове. В один стремительный миг вернулась вся боль от предательства, которая сжигала его после ухода.

«Почему она здесь? ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ? Почему она не может оставить меня в покое? Почему я просто не могу прожить остаток своих дней в мире и спокойствии? – И одновременно с сжимающимся вокруг кольцом мучительной боли возник гнев, защищая сердце пылающим щитом ярости. – Как она посмела явиться сюда… из всех мест – именно сюда!»

Медленно поднявшись на ноги – все его тело тряслось от бешенства – Эрик слепо отбросил всю боль, всю привязанность, оставшиеся в его сердце. Как он успел убедиться, он никогда не знал Брилл. Как он успел убедиться, Брилл была всего-навсего еще одной лживой ведьмой. Но на краю сознания, взывая к рассмотрению, по-прежнему маячил один вопрос. «Почему она сюда пришла? Судя по состоянию платья, похоже, прошло очень много времени с тех пор, как ее обожаемый лорд о ней заботился. – Всплеск отвратительного ликования прошел сквозь тело Эрика при мысли о случившемся с ней несчастье; тысячи ужасных сценариев разворачивались в его голове, пока он вглядывался во тьму. – Возможно, молодой лорд наконец понял, что она из себя представляет. Я почти готов пожалеть его. Несомненно, она нашла, на кого еще обратить свою привязанность, пока была под его опекой. Должно быть, из-за этого он ее выгнал». Она была лгуньей, совсем как Кристина. Но на сей раз все было по-другому. На сей раз он не должен поддаваться страданию. На сей раз он может вернуть все, что получил.

На лице Эрика медленно возникла мрачная улыбка, дыхание со свистом вырывалось из его легких, словно он пробежал, по меньшей мере, милю. «Брилл заплатит за то, что явилась сюда. Если она и не верит в привидений, то теперь, ей-богу, поверит! Я уж постараюсь ее убедить!»

Комментарий к Глава 36: Добро пожаловать в Оперу

* Общая спальня на 4-16 мест, обычно встречается в хостелах и студенческих кампусах; также спальное помещение для монахов в католических монастырях.

========== Глава 37: Гнев и жалость ==========

Прибавив ходу, чтобы не отстать от удаляющейся фигуры, Брилл не обращала внимания на вставшие дыбом волосы на затылке. Она почему-то не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают, но не позволяла себе снова оглянуться. Держась прямо, словно аршин проглотила, Брилл сжала руку Арии и улыбнулась ей. Почувствовав на себе взгляд матери, та ответила ей рассудительным взглядом, тоже улыбнулась, сверкнув на краткий миг ямочками, а затем обернулась назад.

– Не бойся. Темнота не скрывает ничего, чего нельзя было бы увидеть при свете, – успокоила ее Брилл, приняв чересчур серьезный вид Арии за выражение тревоги. Когда та лишь пожала плечами и продолжила смотреть через плечо, Брилл с трудом поборола порыв проследить за ее взглядом. У нее самой вдоль позвоночника все еще бегали мурашки.

– Здесь у нас несколько гримерных, где актеры готовятся к спектаклям, – раздался голос мадам Жири, грубо ворвавшись в размышления Брилл и заставив ее слегка вздрогнуть. – Точно такие же комнаты находятся в другом крыле театра. Позади них несколько больших дормиториев, где живут рабочие и уборщицы. В целом тут можно поселить около семисот пятидесяти человек одновременно.

Заглянув в коридор, куда указала мадам, Брилл заметила в самом его конце дверь. Она узнала этот коридор, узнала эту дверь. Пока она смотрела в пустой проход, перед ее глазами возникла другая сцена, мгновенно заслонив собою настоящее. Мысленно Брилл наблюдала, как юная девушка с темными кудрявыми волосами выбегает из комнаты в слезах, с жалобными причитаниями, а за ней бежит ее спутник. «Это та комната, где находилась эта девушка. Как ее звали? Ка… что-то там. Я помню ощущение, что эти двое были каким-то образом вовлечены во все происходившее, но я никогда не понимала как. Кристина… я помню, они называли ее Кристиной».

«Вообще-то, сейчас, если подумать, я припоминаю, что Эрик, когда я нашла его, говорил о ком-то по имени Кристина. Странно…» Вытряхивая образы из головы, Брилл на миг прикрыла глаза.

– Здесь так темно, потому что сейчас ничего не ставят?

Прервав свой краткий обзор, мадам Жири убрала непослушный локон обратно в прическу и подняла свои зеленые глаза, словно бы оценивая несколько странное поведение Брилл.

– Нет. Этот коридор на данный момент пустует по другой причине. Люди думают, что в нем обитают привидения. И если нет необходимости, никто тут не селится.

– Привидения… – пробормотала Брилл куда менее издевательским тоном, чем прежде. На нее начала воздействовать зловещая атмосфера этого места. Уже не казалась такой неправдоподобной вера в то, что нечто укрывается в тенях, ожидая подходящего момента, готовясь к нападению. Вдруг в глубине ее живота прошла волна дрожи, унося ту слабую уверенность, что еще оставалась. «Почему я чувствую себя так, словно не должна здесь находиться, словно не хочу здесь быть?»

Вытряхнув из головы подобные мысли, Брилл последовала за мадам Жири, успевшей свернуть в следующий коридор. Пока они шли, удаляясь от помещений непосредственно возле сцены в более ярко освещенную и пригодную для жизни часть Оперы, тревога Брилл чуть утихла, заставив ее чувствовать себя глупо из-за того, что поддалась суевериям, которые сама же и высмеивала менее часа тому назад. Троица прошла мимо двойных дверей, за которыми был слышен громкий стук и шумная болтовня.

Из-за дверей донесся взрыв бурного смеха, и мадам Жири на секунду остановилась.

– Это кухни. Я не думаю, что вы будете задерживаться здесь дольше, чем необходимо, чтобы взять себе еду. Мы нанимаем поваров исключительно за их мастерство – на случай, если приглашенные актеры пожелают что-нибудь особенное.

Одна из створок двери распахнулась, и в коридор, пятясь, выкатился пузатый мужчина с черными как смоль волосами, окутанный восхитительным ароматом какого-то незнакомого блюда. Балансируя подносом, который он держал одной рукой, мужчина повернулся – и резко остановился, заметив женщин. Вытерев свободную руку о передник, он широко улыбнулся мадам Жири и Брилл и покачал подносом.

– Привет. Что привело таких красоток, как вы, к моей кухне? – приподняв брови, спросил он с легким итальянским акцентом.

Уперев руки в бедра, мадам Жири раздраженно надулась:

– Просто занимайся своим делом, Жерар. И вообще, почему ты болтаешься тут без дела, когда должен работать?

Не обращая внимания на ее тон, повар медленно присел на корточки и взял со своего подноса булочку; протянув ее Арии, он подождал, пока та отпустила мамины юбки и нерешительно взяла подарок.

– Ох, ладно тебе, Жири. Не нужно затевать ссору. Я работаю, обеспечиваю эту прелестную маленькую девочку тем, что необходимо каждому ребенку, – сладостями.

Ткнув пальцем в сторону мужчины, мадам Жири шагнула вперед:

– Прекрати немедленно, чертов болван. Эта девочка еще не обедала, а ты тут пичкаешь ее сахаром и чепухой. Ступай себе подобру-поздорову, пока мы не подцепили твою глупость.

Со скрытым весельем наблюдая за этой сценой, Брилл погладила Арию по темноволосой головке, кивнув, когда та посмотрела на нее, прося разрешения съесть зажатую в руке сладость.

– Ну, думаю, от одной булочки вреда не будет, – пожимая плечами сказала она, сознательно преуменьшая собственную реакцию на доброту незнакомца.

Бессознательное недоверие боролось в ней с признательностью. Наконец-то люди начали относиться к ним обеим с простой порядочностью, когда она уже начала считать, что лишилась этого навсегда, – и Брилл не была уверена, что обо всем этом думать. Выжженная в мозгу животная настороженность одновременно заставляла стыдиться саму себя и сохраняла рассудок. Легче было поверить, что все люди подонки, нежели примириться с фактом, что из-за ее собственной глупости они с дочкой оказались в большой опасности. Во всем, что с ними случилось, была виновата только она. Возможно, в каком-то смысле, она даже заслужила эти страдания. Бог находит способ покарать нечестивцев, а Брилл начала серьезно сомневаться в своей морали. «Когда мы блуждали там, на улицах… я была готова пойти на что угодно, чтобы защитить Арию… на что угодно».

Мужчина выпрямился, хрустнув при этом коленями, и с той же приветливой улыбкой повернулся обратно к мадам Жири.

– Видишь, ничего страшного. А сейчас мне действительно пора бежать. Я очень занятой человек, и у меня нет времени торчать тут и болтать весь день, – с этими словами Жерар развернулся и оставил женщин на произвол судьбы, махнув им через плечо. – До свидания, любовь моя! Я жду не дождусь следующей встречи, – громко добавил он и исчез за углом.

Закатив глаза, мадам Жири зашагала в противоположном направлении, бормоча себе под нос что-то нелестное:

– Этот человек… клянусь… какая глупость…

Нежно подтолкнув Арию в спину, чтобы та тоже шагала вперед, Брилл последовала за женщиной. Без труда ощущая исходящее от нее раздражение, Брилл хранила молчание, просто кивая, когда та показывала ей остальные помещения. Мадам Жири остановилась перед еще одной непримечательной дверью и посмотрела на часы, свисающие на цепочке с ее талии.

– Здесь находятся дормитории обслуживающего персонала. Каждая комната вмещает примерно десять человек. Весь этот коридор предназначен для женщин. Большая часть комнат в настоящее время пустует, но, думаю, вам нецелесообразно будет селиться отдельно. Поскольку вы новенькая и все такое прочее. Остальные дамы могут помочь вам привыкнуть к жизни здесь. Поначалу будет довольно трудно. Опера сама по себе целый мир – у нас свои законы и обычаи, которые могут показаться странными человеку со стороны.

Открыв было рот, чтобы сообщить, что у нее наверняка не будет никаких проблем с театральными причудами, Брилл тут же его захлопнула. Она не могла сказать этой женщине, что ее путешествия по экзотическим местам давным-давно сделали ее невосприимчивой к странным обычаям. Уборщицы из низшего класса не ездят по миру со своими отцами. Она должна помнить об этом. Отныне Брилл Донован умерла.

Заметив устремленный на ее лицо острый взгляд мадам Жири, Брилл неловко переступила с ноги на ногу.

– Могу я спросить – почему вы помогли мне, мадам? Вы даже не спросили, как меня зовут. К слову сказать, меня зовут Брилл Дон… Брилл Доннер, а это Ария, – наконец выдавила она, чувствуя потребность хоть что-то сказать под этим стальным взглядом. Ложь прозвучала шитой белыми нитками.

– Нам нужны люди, которые не захотят неожиданно уйти в ближайшее время. И простите, но вы не выглядите как человек, имеющий возможность выбирать, где ему оставаться в данный момент, – демонстративно переведя взгляд на огромный синяк, окрасивший щеку Брилл в болезненно-сизый, мадам Жири на миг умолкла. Ее лицо немного смягчилось, и она положила руку Брилл на плечо. – Откуда у вас этот синяк, милая? Вы от кого-то убегаете? Мы можем принять меры, чтобы вы и ваша маленькая девочка были здесь в безопасности, если…

Ускользнув от прикосновения, Брилл потупилась. Хотя она страстно желала положиться на заботу этой женщины, но не в силах была вновь отыскать доверие в своем сердце.

– Я вдова, мадам. Джон, мой муж, умер много лет назад. Меня не нужно ни от кого защищать.

– Я ничего не говорила про мужа, милая. Но если вы так утверждаете, то я поверю вам на слово. – Мадам Жири кашлянула и, вновь придав лицу жесткое выражение, повернула ручку и толкнула дверь. – Вы обе идите в комнату в конце коридора и вымойтесь. Вокруг никого не должно быть, так что вы получите некоторое уединение. Кухни открыты весь день, поэтому вы сможете также взять себе что-нибудь поесть. Отдохните немного. Насколько я понимаю, завтра ночью – ваш первый рабочий день.

– Ночью? Почему ночью?

Мадам Жири сделала паузу перед тем, как ответить:

– Большая часть уборки производится ночью или рано утром. Работа идет быстрее, когда вокруг меньше народу. А еще покровители и управляющие не любят весь день обходить работающих уборщиц. – Когда по лицу Брилл скользнула тень негодования, она улыбнулась. – Для вашего же блага вам нужно научиться скрывать этот гнев. Привыкнуть к тому, что на вас смотрят свысока. Чем скорее это произойдет, тем скорее перестанет уязвлять. Даже прочие уборщицы будут так поступать, пока вы не достигнете их уровня, и даже тогда они будут шептаться у вас за спиной. – Подождав секунду, пока Брилл кивнет в знак понимания, мадам Жири отошла от двери. – Теперь я вас оставлю. Я уверена, Кати скоро введет вас в курс дела.

– Спасибо, мадам. Вы оказали мне неоценимую услугу, и я никогда этого не забуду, – тихо сказала Брилл, направляя Арию в их новый дом.

– Я сделала это не для вас, мадам Доннер, – последовал краткий ответ. – Как я сказала, нам нужны рабочие руки. Вот и все, – без дальнейших слов мадам Жири повернулась и удалилась по коридору, напоследок еще раз посмотрев на часы, прежде чем исчезнуть за углом.

Оставшись одна, Брилл бросила сумку на пустующую кровать и тяжело опустилась рядом. Потерев заломившие глаза, она вздохнула – неровное освещение Оперы убивало: она хотела бы, чтобы при ней оказались ее затемненные очки. Стоило ей только тихонько присесть на бугристый матрас, как внутри поднялась такая волна облегчения, что Брилл даже испугалась, что ее разорвет от избытка эмоций. «Теперь мы в безопасности. Нам есть где жить. Наконец-то я могу немного расслабиться». Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и Брилл не смогла не засомневаться в своей удаче. Прокручивая в голове недавние события, она искала в ситуации какой-то подвох, ожидая, когда же почва уйдет у нее из-под ног. Последнее время она чувствовала себя так, словно постоянно барахтается по зыбкому болоту. Но сейчас, кажется, к ней вернулась удачливость ее народа.

Улыбаясь, Брилл протянула руку и подождала, пока Ария подойдет и сядет рядом с ней.

– Ну, похоже, это наш новый дом. Захватывающе, правда? Жить в Опере. Возможно, тут есть и другие маленькие девочки, с которыми ты сможешь играть.

Та лишь пожала плечами, и Брилл вздохнула. Поведение дочери не становилось лучше. На самом деле оно становилось все более и более тревожным. Когда Ария улыбнулась мадам Дюбуа, Брилл думала, что хлопнется в обморок от потрясения. Впервые за многие месяцы она видела свою дочку улыбающейся. С тех пор как Эрик ушел, Ария стала другой. Теперь она всегда была угрюмой, а ее большие серые глаза – безжизненными и бесстрастными. Для маленького ребенка это было совершенно ненормально. Брилл начала всерьез задаваться вопросом, сможет ли Ария когда-нибудь вновь стать той же шаловливой маленькой девочкой, какой была когда-то. Одного этого было достаточно, чтобы заставить ее возненавидеть Эрика. Даже сейчас, после всего, что произошло, Брилл продолжала его ненавидеть.

– Ну, давай сходим умоемся и съедим что-нибудь. Может, тот милый повар даст тебе еще одну булочку. – На лице Арии промелькнула бледная улыбка, и Брилл, снова вздохнув, встала, скривившись, когда из-за помятых ребер резко кольнуло в боку. Выйдя из своей комнаты и зашагав по коридору в ванную, она бросила короткий взгляд через плечо – здесь определенно был кто-то еще, и этот кто-то наблюдал за ней. «Будь осторожна. Не поддавайся глупости других людей. Здесь нечего бояться. Теперь мы в безопасности».

*

Балансируя ведром с мыльной водой в одной руке и шваброй – в другой, Брилл, покачиваясь, спускалась следом за мадам Дюбуа в полутемный холл. Шла всего лишь вторая ночь ее работы, а она уже вымоталась до предела. Даже в самых страшных кошмарах она не могла представить себе все тяготы жизни уборщицы. Часы накануне ночью, проведенные на коленях за отскабливанием пола, усугубили боль в ребрах, а теперь еще и ноги и руки одеревенели, так что даже просто ходить было больно. Рыхлое мыло, использующееся для мытья полов, разъело ей руки, поэтому кожа на суставах пальцев трескалась и кровоточила. Учитывая степень ее физических страданий, удивительно, что она еще была в состоянии связно мыслить. Чуть споткнувшись, Брилл выплеснула немного воды на пол, заработав за полетевшие брызги неодобрительный взгляд Кати. Быстро извинившись, она перехватила ведро покрепче.

Пыхтя, мадам Дюбуа открыла ближайшую дверь и указала на темную комнату.

– Этими комнатами не пользовались около года, но из-за замаячившего на горизонте открытия Оперы их надо вычистить. Так вот, некоторые из них превратили во временные кладовки, поэтому тебе, возможно, придется кое-что переставить.

– Мне будет кто-нибудь помогать? – спросила Брилл, опуская ведро.

Кати издала короткий смешок и положила на пол щетку и фонарь.

– Ты единственная, кто готов заходить в этот коридор. Так что придется управляться самой. Я жду, что к завтрашнему дню все эти комнаты будут убраны и вымыты.

– Да вы шутите. В этом коридоре, наверное, не меньше десятка комнат!

– Да, и все они должны быть вычищены до завтра, – ровно ответила мадам Дюбуа. Затем она повернулась и пошла прочь от закипающей Брилл, оставив ее в круге мигающего света фонаря.

– Ну… и вам тоже веселого Рождества! – пробурчала Брилл, вытирая свои уже запачканные руки о белый оборчатый передник своей униформы. «Мадам Жири не шутила, когда утверждала, что люди будут пытаться помыкать мной. Но я отказываюсь привыкать к этому. Надо просто продолжать работать, пока не сровняюсь с ними… или пока не превзойду. Люди пожалеют, попытайся они изводить меня!»

Поднявшись, Брилл плотнее завязала косынку на своих черных волосах, затем оглядела пользующийся столь дурной репутацией коридор. Свисающие с потолка огромные полотнища паутины колыхались над лежащими вдоль стен маленькими кучками мусора, наводя на мысль о куда большем беспорядке, который наверняка творится в комнатах. Обняв себя руками, Брилл растерла побежавшие по предплечьям мурашки. «Зловещее место».

Ее воображение уже превращало эту обстановку в нечто жуткое. Казалось, будто сама тьма сжимается вокруг нее, затрудняя дыхание. Из-за пределов светового круга донеслись слабые скребущие звуки, и Брилл заметила краем глаза сверкающие из темноты глазки-бусинки. «Пожалуйста, только не говорите мне, что тут водятся крысы. Ненавижу крыс…» Подняв фонарь, она сделала глубокий вдох, передернула плечами, стряхивая странные ощущения, и шагнула в первую же дверь слева от себя.

В смятении оглядев комнату, Брилл закрыла глаза, чтобы не видеть покрывавший все толстый слой пыли.

– Это займет целую вечность, – простонала она и, повернувшись, вышла обратно в коридор, чтобы забрать инвентарь.

Резко остановившись, когда не увидела своих вещей там, где оставила их, Брилл несколько секунд пялилась на пустое место. Тряхнув головой, она оглядела коридор и заметила швабру и ведро стоящими на полу у соседней двери. «Странно, я уверена, что оставила их прямо здесь». Быстро сходив и забрав инвентарь, Брилл заторопилась назад в комнату, где оставила фонарь.

Назад к карточке книги "Незримый гений (СИ)"