Текст книги "Незримый гений (СИ)"

Автор книги: Kay Blue Eyes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 67 страниц)

Однажды утром Брилл спросила его, где ее серебряная расческа, и пришла в состояние бурной истерики, когда Эрик недоуменно пожал плечами. Эту вещь ей подарил отец, поясняла она, переворачивая дом вверх дном в поисках расчески. Когда Брилл нашла эту чертову расческу небрежно спрятанной за стопкой книг на его комоде, Эрик мог только неверяще уставиться на нее. Он знал, что не брал расчески, но как объяснить этот факт без того, чтобы выглядеть душевнобольным или лжецом, было выше его понимания.

Кивая в ответ на путаное объяснение Эрика, Брилл защитным жестом прижимала любимую вещь к груди.

– Полагаю, ты просто забыл, что взял ее, – бормотала она, отчаянно пытаясь найти оправдание этой неопровержимой улике против Эрика, но ее черты вновь омрачало подозрение.

Сомнение, которое Эрик видел в ее глазах и позе, приводило в бешенство и глубоко ранило. Разве не Брилл часто повторяла, что он ее самый лучший друг? Разве она не должна больше доверять ему, а не слову какого-то напыщенного и коварного аристократического ублюдка? Хотя Брилл и делала упорные попытки оправдать загадочные происшествия в его пользу, Эрик был бы дураком, если б не видел, как с каждым последующим случаем она исчерпывает логические объяснения. Он чувствовал, что их взаимная привязанность утекает, подобно песчинкам сквозь пальцы.

«Она лгала тебе». В голове Эрика вновь возник неприятно знакомый голос, мерцающий в бесконечных черных коридорах его воспоминаний и освещающий прошлое, которое он с таким трудом старался забыть последние несколько месяцев. Предательство, душевные муки и разбитые мечты снова и снова сотрясали его разум, превращая в обидчивого параноика вопреки тому, что он знал – каждое отдельное странное происшествие было тщательно спланировано.

Это было хуже всего – Эрик знал, что Эндрю каким-то образом стоял за каждым исчезновением, однако не мог поймать его или его слуг на месте преступления. Лорд Донован был одним из самых осмотрительных людей, с которыми Эрику приходилось сталкиваться за долгие годы. Он великолепно изображал заботливого деверя и одновременно опутывал дом пеленой неразберихи. Ни разу он не вышел из своей роли, ни разу тьма его угольно-черных глаз не выдала планов, которые, несомненно, роились у него в голове. Эрик едва не рвал на себе волосы от огорчения, когда все его теории относительно того, как Эндрю это проворачивает, оказывались несостоятельными.

«Мой разум коснулся самый дальних областей человеческого воображения, постоянно выходя за пределы, чтобы объять неведомое. Никогда ни одно знание не оказывалось выше моего разумения, не было ни одного ремесла или искусства, которое бы не поддалось мастерству моих рук, а теперь я не могу определить, каким образом этот человек неуклонно разрушает мое положение в этой семье!» С рычанием стиснув подлокотники кресла, Эрик смотрел в никуда, снова и снова прокручивая в голове каждую странность, которая произошла за последние несколько дней. Вновь его разум был пуст, его сосредоточенность подрывал шепот отравляющих доверие сомнений. «Она лгала… совсем как Кристина…»

Будучи человеком, привыкшим отвечать ударом на удар, Эрик дважды за последние несколько дней незаметно подсыпал довольно сильное слабительное собственного изобретения в еду и питье Эндрю. Лекарство вызывало у того ужасную болезнь, длившуюся целыми часами, что сокращало его визиты, пока он не перестал оставаться на обед. Эндрю не был идиотом, он, без сомнения, раскусил хитрость Эрика, вот почему уже этим утром в сводящих с ума исчезновениях произошло роковое изменение. Два дня неосведомленной жертвой планов злоумышленников была Брилл, но вдруг этому пришел довольно неожиданный конец. Этим утром настала очередь Эрика проснуться лишь затем, чтобы с болезненным страхом обнаружить пропажу некой своей собственности. Он не представлял, что способен так быстро утратить контроль.

Ранее тем же утром

Эрик медленно открыл глаза, спросонья моргая от теплого желтого солнечного света, проникающего сквозь занавеси в его комнату. Какое-то время он лежал на боку, разглядывая этот приятный свет, вырисовывающий узоры на ковре. За все месяцы своего пребывания в доме Брилл Эрик так до сих пор и не привык просыпаться, ощущая на лице солнечные лучи – это все еще потрясало и восхищало его каждое утро. Здесь свет был приветливым, даже безопасным. Солнце, освещавшее его в этом доме, было совершенно не похоже на солнце из его прежней жизни. Из-за этой рассеянности у Эрика ушло довольно много времени на то, чтобы сообразить – что-то не так. «Боже, я чувствую себя странно».

Он осознавал, что лежит на правом боку, однако несколько секунд спустя его внезапно будто ударило – он ощущал щекой наволочку. Поднеся руку к правой половине лица, Эрик подскочил на кровати, когда его пальцы коснулись плоти вместо гладкой маски. Он не помнил, снимал ли маску на ночь и куда мог ее положить.

Парализующий ужас, сперва заставивший оцепенеть его разум, был инстинктивным, с раннего детства вколоченным безжалостной рукой матери, учившей его бояться собственного лица – и жизни без защитного покрова. Эрик лихорадочно скидывал на пол одеяла, подушки и простыни, шаря по кровати в поисках маски, как будто мог наткнуться на нее где-нибудь среди белья. К тому моменту, когда он начал переворачивать матрас, его чувства утонули в тошнотворном мареве ужаса. «Думай, думай… она должна быть где-то в комнате. Я просто снял ее и забыл, куда положил».

С трудом собравшись с мыслями, Эрик осторожно оглядел комнату, подавляя животную панику, грозящую омрачить его рассудок при малейшей потере контроля. Спустя несколько минут, когда все укромные места в комнате были тщательно обысканы, он медленно осознал страшную правду. Маски в спальне не было. С растущим ужасом Эрик неверяще посмотрел на дверь. Он должен был отважиться выйти из комнаты без надежности маски, без той защиты, которую она давала. Он не выносил этого с самого детства.

И пока Эрик сидел, безмолвно глядя на дверь, в его голове что-то сдвинулось с места, позволив всему напряжению последних дней победить здравый смысл. Скрытый голос, который безошибочно вел его через тяжелейшие годы жизни, снова зазвучал в нем, отравляя мысли и вынуждая сердце почти болезненно колотиться в груди. Все подозрения насчет Эндрю смыло отзвуками этого ужасающего холодного шепота. Вместо этого разъедающая злоба его разума обратилась к единственной персоне в доме, которая, будучи женщиной, олицетворяла каждые предательство и боль в его жизни, – к Брилл. «Она взяла ее… должно быть, она взяла ее. Вчера в доме никого больше не было».

Смятение быстро переросло в гнев, бережно укутавший Эрика своим теплом, оградивший от жестокого мира, от легкомыслия его женской половины. И когда тиски неистового бешенства сомкнулись на его разуме, Эрик вылетел из спальни, прикрывая одной рукой лицо, а другой яростно снося все с журнальных столиков, скидывая многочисленные безделушки на пол – только затем, чтобы послушать, как те разбиваются. Эрик рыскал по коридору, и необходимость разломать что-нибудь пульсировала в его теле, заставляя стискивать зубы и посылая по мышцам приступы дрожи.

В тот миг, когда ярость стала опьяняющей, из-за угла выбежала бледная от волнения Брилл. Когда она посмотрела на Эрика, тот прикрыл лицо и второй рукой, чувствуя себя голым от ее обеспокоенного внимания: кожа едва ли не горела там, где ее касался взгляд Брилл. На краткое мгновение он представил эти глаза среди окружающей его толпы, уставившиеся на него в оцепенелом страхе, уставившиеся на дьявольский кошмар его лица. Сердце Эрика вскипело от этого неясного видения, протестуя против туманящих рассудок воспоминаний.

Потом Брилл заговорила с ним, спрашивая, что случилось, но Эрик, погруженный в себя, не слышал ее. На Брилл обрушились ужасные обвинения и оскорбления; слова, рождавшиеся в его голове, вылетали изо рта стремительным ядовитым потоком. Затем, кинувшись прочь от напуганной женщины, Эрик с грохотом промчался по коридору, непрерывно вопя вертевшиеся на языке злобные обвинения. Подобно урагану, он несся через каждую комнату в доме, и за ним по пятам следовали торопливые шаги Брилл. Ее близость и его собственное отчаяние затягивали Эрика, и стены сжимались вокруг, выдавливая из легких весь воздух. Пойманный в ловушку собственной истерики, он споткнулся о перевернутое кресло и рухнул на колени, по-прежнему лихорадочно прижимая ладони к лицу.

Непрошенные видения холодных стальных прутьев и сверкающих ужасом глаз во тьме кишащего крысами шатра проплывали перед его крепко зажмуренными глазами. Внезапно почудилось, что он больше не стоит на коленях на полу в библиотеке Брилл, а сидит на рыхлой куче грязной соломы. Эрик практически ощущал через ткань брюк колючие уколы соломинок, ощущал потрясенные вздохи и крики, вызванные видом его обнаженного лица и отдающиеся глубоко в животе.

Он отстраненно услышал прорезавший воздух жуткий вой, рвущий барабанные перепонки своей душераздирающей высотой. Лишь сделав глубокий вдох, Эрик осознал, что звук исходит из его собственного горла. Съежившись на полу, он спрятал голову между коленей и сцепил руки на затылке. Он спрятался от света, ненавидя его с той же силой, с какой радовался утром.

Внезапно, когда Эрик уже уверился, что сходит с ума, его окутала теплая приятная темнота, умиротворяя чудовище, рыскающее вокруг его воспоминаний. В благословенном мраке старый шатер, клетка внутри него и маленький мальчик, которых Эрик пытался забыть всю свою жизнь, отступили обратно в подсознание. Один оцепенелый, дезориентированный миг спустя Эрик открыл глаза, сморгнув последних пленивших его разум призраков. Его успокоенное в объятиях темноты сердце замедлило свой неровный бег, дыхание стало менее болезненным и затрудненным.

Когда Эрик постепенно вернулся в реальность, ощущение тонкой руки, легонько гладящей его по пояснице, послало вдоль позвоночника дрожь потрясения. Мягкий голос, ритмично наговаривающий что-то ему в ухо, заглушил коварный шепот недоверия. Затем смущенный Эрик приподнял голову – и обнаружил, что, по-видимому, укрыт зелеными бархатными портьерами. Это их защитный барьер создал окутавшую его восхитительную тьму.

Должно быть, прошло минут десять-пятнадцать, пока Эрик собирал по кусочкам осколки своего разбитого сознания; дрожащие тонкие руки по-прежнему гладили его по спине, оставаясь с ним в последовавшей за всплеском эмоций тишине. Едва Эрик вспомнил причину своего срыва, как холодно велел этим нежным рукам и их очевидной обладательнице оставить его одного. И в той же самой натянутой манере вежливо попросил Брилл выходя из комнаты закрыть за собой дверь.

После небольшой паузы та без слова протеста оставила Эрика – ее молчаливое согласие странным образом расстраивало, – но вернулась секунду спустя и что-то уронила рядом с ним. Эрик приподнял портьеру ровно настолько, чтобы тупо впериться взглядом в свою маску, покачивающуюся в нескольких дюймах перед его лицом.

– Сегодня утром я нашла это у себя под дверью, – тихо произнесла Брилл перед тем, как развернуться и окончательно покинуть комнату. Эрик схватил маску, и в его сердце вновь затрепетало сомнение.

*

Теперь, устроившись поудобнее и прокручивая в голове утреннее происшествие, Эрик с трудом мог поверить в то, что натворил. Он со стыдом закрыл глаза, думая об оскорблениях, которые он наверняка выкрикивал в лицо Брилл, хотя та всего лишь пыталась его успокоить. Смятение боролось с ужасом от всего случившегося, заставляя Эрика вновь и вновь сомневаться в собственном душевном здоровье. Привидение, вызывающее все беспорядки в доме, явно обнаружило слабое место Эрика.

Прямо у него под носом велась битва воль, и Эрик знал, что проиграл ее.

Потирая пальцем висок, он глубоко вздохнул. Он целый день не осмеливался высунуться из библиотеки, вместо этого предпочитая отсидеться в безопасности среди бастионов книг в кожаных переплетах. «Как я смогу посмотреть ей в лицо после тех ужасных слов, что наговорил? В сущности, моим действиям нет оправданий. Я запаниковал и наказал ее за все пережитые мною в детстве издевательства. Брилл бы никогда не взяла мою чертову маску. За всю мою жизнь она единственный человек, который даже не спросил о ней. Я болван».

Резкий щелчок поворачивающейся ручки заставил задумавшегося Эрика с мрачной тревогой посмотреть на дверь. Он был уверен, что противостояние, которое накручивалось день напролет, вот-вот закипит, раз Брилл решила проверить его. К огромному его удивлению, на пороге появилась не очаровательная мадам Донован, а Ария, которая стояла, устало привалившись к дверному косяку, и яростно сосала большой палец.

– Что ты тут делаешь? – мягко осведомился Эрик чуть хрипловатым от нервного истощения голосом.

Вытащив влажный палец изо рта, Ария пожала плечами.

– Утром я п-почувствовала себя л-л-лучше, – просто ответила она, угрюмо окидывая его взглядом больших серых глаз.

– Вчера твоя мама сказала мне, что лихорадка спала, но тебе все еще необходим отдых, – устало пожурил ее Эрик и озабоченно нахмурился. – Тебе что-нибудь нужно? Хочешь, чтобы я позвал маму?

Покачав головой, Ария накрутила на пухленький пальчик прядь волос.

– Н-нет. Я искала т-т-тебя. П-почему ты п-прячешься здесь?

Не испытывая особого желания вступать в дискуссию с четырехлетним ребенком, Эрик торопливо схватил книгу со стола слева от себя.

– Я просто наслаждаюсь хорошей книгой, – солгал он. При его словах Ария замерла и так серьезно посмотрела на него, что Эрик вдруг испытал нелепое желание расхохотаться. «С этим выражением мягкого неодобрения на лице она пугающе похожа на Брилл».

Сунув большой палец обратно в рот, Ария отлепилась от косяка и громко прошлепала по комнате, остановившись дай бог в футе от правого колена Эрика.

– Л-лжец, – невнятно пробормотала она из-за пальца и взглянула на него из-под темных ресниц. – Ты п-прячешься от м-м-мамочки.

Признавая поражение, Эрик откинул голову на подголовник и умоляюще посмотрел на потолок. «Желаю удачи любому мужчине, который попробует солгать женщинам этого дома».

– Ну, допустим, что так. Хотя я не думаю, что она возражает против моего отсутствия – я весь день был в отвратительном настроении.

Понимающе кивнув, Ария шагнула вперед и без колебаний забралась к нему на колени. Эрик машинально обнял ее за талию, чтобы не свалилась, и девочка уютно устроилась у его груди, устало приникнув темноволосой головкой к его плечу.

– П-почему ты утром к-кричал на м-маму? – прошептала Ария, ухватившись за свободный край его рубашки. – Я н-не люблю, к-когда вы д-деретесь.

– На самом деле я не знаю, почему кричал на нее, – честно признался Эрик, рассеянно гладя Арию по голове. – Я был огорчен, потому что у меня кое-что пропало, и в тот момент я думал, что она могла это взять.

– Ты в-все еще с-сходишь с ума из-за того, что твоя м-маска п-пропала? – тихо спросила та, взглянув на него этими странными сине-серыми глазами, и коснулась пальцем нижнего края маски. – А п-под ней ссильно чешется?

Эрик на миг остолбенел, но затем все же смог опустить глаза на сидящую у него на коленях Арию.

– Как ты узнала, что пропала именно моя маска? – В голове инстинктивно промелькнуло подозрение. «Что ей известно?»

На бледном лице Арии расцвела улыбка.

– Во м-мне есть к-кровь эльфов! – заговорщицки прошептала она. – П-помнишь, я г-говорила тебе.

– Да, помню. Я просто забыл на секунду, – виновато отозвался Эрик. «Теперь я знаю, что ненормален. Подозреваю ребенка в краже…» Мгновенная вспышка вдохновения проникла сквозь окутавший разум туман смущения, и он выпрямился, внезапно оживившись. – Тогда, наверное, ты можешь помочь мне с одной проблемой? – Когда Ария нетерпеливо кивнула, Эрик слегка улыбнулся. – Ты можешь сказать мне, кто ее взял? Или как они смогли ее взять?

Услышав вопрос, девочка скучающе кивнула, будто ответ был совершенно очевиден.

– Очень п-просто украсть что-то, к-когда кто-то с-спит. И очень п-просто сделать т-так, чтобы к-кто-то т-точно спал, если т-ты хочешь. Теперь мы можем п-поиграть на п-пианино? – спросила она, без предисловий сменив тему, как это умеют только дети.

Эрик не сразу ответил; ее слова заполонили каждый дюйм его мыслей. «Значит, ублюдок опоил меня, так? Как я не поймал его за этим? Вчера он пробыл тут едва ли десять минут, и я уверен, что он оставался в гостиной…» Чуть не лопаясь от ярости, он с трудом почувствовал, как Ария начала тянуть за его пиджак: ее настойчивые маленькие ручки похлопывали по карману, где Эрик хранил медальон с изображением Святого Иуды, который подарила ему Брилл.

– П-пожалуйста, мы м-можем п-поиграть на п-пианино? – снова спросила Ария, уже более просящим тоном.

Очнувшись от раздумий, Эрик посмотрел на преисполненное ожиданий ангельское личико Арии и улыбнулся:

– Конечно, но помнишь ли ты свою партию в дуэте, который мы разучивали?

– Д-да, – счастливо завопила та и соскользнула с его колен.

Медленно встав, Эрик размял поясницу. Его на миг встревожила перспектива покинуть относительную защиту библиотеки, но восхищенная улыбка Арии всколыхнула все остававшиеся в нем резервы. «Она обвела меня вокруг своего крохотного пальчика», – с усмешкой подумал Эрик, чувствуя себя лучше от ее присутствия, несмотря на гнет тревоги, витавшей над ним последние несколько дней.

Он взял Арию за руку и медленно направился к двери; оптимизм, к которому он боялся прислушиваться всю последнюю неделю, вновь начал возвращаться в мысли, в кои-то веки подавляя негативное влияние шепота, который некогда помогал выжить, но теперь лишь засорял разум. «Не знаю, о чем я так беспокоился. Все получится, если я направлю на проблему все запасы своих умственных способностей. Кроме того, Эндрю всего лишь самонадеянный дурак. Он совершенно не представляет, с кем связался. Если он думает, что воровство маски может нанести мне непоправимый ущерб, то очень ошибается. Возможно, он выиграл битву, но победа в войне останется за мной».

Улыбаясь, Эрик рука об руку с Арией шел по коридору к библиотеке, откуда отчетливо доносились два голоса.

*

Брилл встала, чтобы проводить Эндрю, когда тот посмотрел на свои карманные часы, сверяя время. Последние два дня он старался сокращать продолжительность визитов из-за неприятного расстройства желудка, но всегда заезжал проведать ее и Арию по меньшей мере раз в день, хотя бы и на несколько минут. Это было довольно странно – поведение Эндрю становилось все более и более предупредительным, даже ласковым, и в то же время взаимоотношения Брилл с Эриком становились до крайности напряженными.

Темперамент Эрика и бурные взрывы заставляли ее совершенно сходить с ума от волнения. Утреннее буйство было лишь последним в серии нарастающих приступов неистовой ярости. «Подумать только, он действительно считает, что я взяла его чертову маску», – фыркнув, подумала Брилл, используя раздражение для защиты от боли, вызванной недоверием Эрика.

До начала этой недели Брилл была уверена, что привыкла к его причудам и взрывному темпераменту, но последние несколько дней доказали, насколько она была не готова к знакомству с самыми темными сторонами его характера. Не зная, как вытащить Эрика из кризиса, Брилл могла лишь оставить его наедине с собственными мыслями, но закрывать глаза на творящиеся в доме странности становилось все труднее.

Брилл все еще доверяла Эрику: потрясения этой недели так и не смогли погасить огонь ее привязанности, что одновременно волновало и удивляло. «Помимо прочего, я лишилась рассудка, потому что знаю, что Эрику, черт побери, нужно едва ли не придушить меня до смерти, чтобы поколебать мои чувства».

Вопреки всем проблемам старательно удерживая на лице маску безмятежности, Брилл наблюдала, как Эндрю поднимает с соседнего стула свою шляпу. Она повернулась, чтобы проводить его до двери, но Эндрю остановил ее, положив руку на плечо. Вновь отвернувшись от двери гостиной, Брилл улыбнулась ему, терпеливо ожидая, что он хочет ей сказать.

Поскольку Эндрю не решался, Брилл поспешила заполнить тишину, внезапно смутившись под серьезным взглядом темных глаз.

– Я рада, что тебе лучше. Расстройство желудка может быть ужасно неприятным.

– Хмм, да, безусловно, – несколько рассеянно отозвался Эндрю, бросив быстрый взгляд через ее плечо в сторону дверного проема. – Мне греет душу, что тебя заботит мое благополучие.

– Ну конечно, как ни крути, ты…

Шагнув вперед, Эндрю сделал глубокий вдох и пристально посмотрел на нее. Брилл с легкой опаской следила, как его взгляд с чересчур знакомой жаждой задержался на ее губах, перед тем как вернуться обратно к ее глазам.

– Брилл, ты помнишь, как мы познакомились?

Слегка покраснев при воспоминании об этом, она потупилась, уставившись на свои сцепленные руки.

– Да, кажется, я опрокинула твой бокал прямо на твой великолепный костюм. Я тогда очень разволновалась из-за тебя.

– Уверен, что часть этого волнения рассеялась за прошедшие годы. Когда это было, десять лет назад? Надеюсь, теперь мое присутствие вызывает нечто большее, нежели волнение, – тихо пробормотал Эндрю; нежная улыбка смягчила обычно столь жесткую темноту его глаз.

Легкомысленно рассмеявшись, чтобы не выдать свое смущение и замешательство, Брилл похлопала его по руке.

– Ты прекрасно знаешь, что я считаю тебя частью семьи, – хмыкнула она, шлепнув посильнее.

Театрально вздохнув, Эндрю закатил глаза.

– Этого я и боялся, – пробурчал он. Когда Брилл кашлянула, чтобы скрыть неловкость, он вдруг улыбнулся; в его темных глазах плескался смех. – Я просто поддразниваю тебя, Брилл. Я лишь недавно осознал, что последние годы был слишком серьезен и поглощен собой. – Немного придя в себя, Эндрю опустил взгляд на шляпу, которую держал в руках. – Я полагаю, что смерть Джона подействовала на нас сильнее, чем мы думали. В будущем я постараюсь демонстрировать менее строгие манеры. Мне нравится шутить с тобой… куда больше, чем я думал.

Помолчав секунду, Брилл посмотрела на свое обручальное кольцо, в задумчивости медленно покручивая его на пальце.

– Это прекрасные новости. Приятно слышать, что ты делаешь шаг вперед.

– О, кстати, о шагах вперед, – начал Эндрю, улыбнувшись чуть шире, и снова бросил взгляд через ее плечо на дверь. – Я также пришел к заключению, что был несправедлив к двум людям, к которым мне следовало быть добрее.

Брилл смущенно склонила голову набок:

– Что ты имеешь в виду?

Взяв ее руки в свои, Эндрю нежно пожал их и продолжил:

– Когда я впервые встретил твоего друга, Эрика, я полагал, что мне угрожает его присутствие. Из-за этого я был ужасно враждебен к нему, хотя и знал, что должен относиться к нему с предельным уважением.

Ошеломленная этим нетипичным для Эндрю заявлением, Брилл молча смотрела на него несколько мгновений.

– Уважать его… почему?

– Я думал, это очевидно… потому что он – твой друг.

Брилл, тронутая словами Эндрю, отпустила его руки и с восторгом бросилась ему на шею.

– Ты на самом деле удивительный человек. Меня так мучило, что вы двое не ладили. Ты не представляешь, как много это значит для меня!

Опустив подбородок на ее белоснежную макушку, Эндрю закрыл глаза.

– О, думаю, что представляю, – прошептал он так тихо, что Брилл не услышала. Немного отодвинувшись, Эндрю провел рукой по ее щеке, и Брилл улыбнулась ему. – Другой человек, с которым я вел себя ужасно, это Арианна.

Брилл открыла было рот, чтобы возразить, но Эндрю медленно покачал головой, останавливая ее.

– Она – единственное дитя моего брата, и я не выполнил свой долг по отношению к ней. Она необыкновенно умный ребенок, несмотря на проблемы с речью. Ты больше не должна растить Арианну в одиночестве, одна волноваться о ее развитии. Я объезжу весь мир, чтобы найти лучших учителей по каждому искусству или науке, какие только есть, если ты пожелаешь. В Европе есть великолепные лингвисты, которые, несомненно, помогут ей. Да, и я знаю одного блестящего профессора-лингвиста в Лондоне, который демонстрировал прекрасные результаты, работая с детьми вроде Арианны. Он с готовностью примет на обучение ребенка, стоит только мне попросить. Деньги не имеют значения, она получит все самое лучшее. Тебе больше не нужно волноваться.

Пораженная до глубины души, Брилл почувствовала, как от нахлынувшего облегчения ее колени превратились в желе. За несколько мгновений Эндрю нанес сокрушительный удар по одной из ее главных тревог. Всего несколько слов – и она внезапно ощутила, как с ее плеч упала тяжкая ноша. «Я не хочу быть одна… Я не хочу справляться с этим одна…»

С радостным смехом Брилл поднялась на цыпочки и поцеловала пораженного Эндрю прямо в губы. Все еще смеясь, она отстранилась.

– Я люблю тебя… люблю тебя… люблю тебя! – нараспев повторяла Брилл в экстазе от того, что среди напряжения этой недели наконец-то показался сияющий лучик надежды. – Эндрю, огромное тебе спасибо… – начала она, и тут ее благодарственную речь прервал раздавшийся в коридоре громкий шум. Нахмурившись, Брилл резко обернулась к двери и едва уловила промелькнувшую тень, скрывшуюся из вида, когда в проеме с мрачным видом появилась Ария. Брилл хотела заговорить с ней, но не успела и глазом моргнуть, как та развернулась и убежала обратно по коридору.

Бросив через плечо озадаченный взгляд на Эндрю, Брилл следом за дочкой выбежала из гостиной, выбросив из головы странную тень как плод своего воображения.

Она не заметила выражение ликующего триумфа, осветившее лицо Эндрю после ее ухода: он тоже видел тень, но плодом воображения не счел.

*

Эрик слепо брел по коридору к своей комнате, все расплывалось у него перед глазами, и это раздражало. «Почему я вижу все так нечетко?» – оцепенело удивился он. Шестеренки его сознания крутились все быстрее и быстрее, пока он не испугался, что голова лопнет. Вслед за ними и дыхание стало слишком частым; руки и ноги покалывало от головокружительного уровня кислорода в крови. Только оказавшись в безопасности спальни, Эрик заметил на щеках обжигающие влажные дорожки. «Она поцеловала его… она поцеловала его… она любит его… она сама это сказала… она любит его».

Пошатнувшись, он закрыл за собой дверь, отчаянно цепляясь за оглушающую оторопь, саваном окутавшую сердце. Его невидящий взгляд блуждал по комнате, которую он за прошедшие несколько месяцев привык считать своей. «Она лгала… она лгала… она лгала…… Сука… дешевая шлюха… она лгала… а я был достаточно глуп, чтобы поверить… как я мог поверить ей?»

Оттолкнувшись от двери, Эрик ощутил слабость и пылающую в груди почти физическую боль. Прижимая ладонь к сердцу, он на миг вообразил, будто слышит, как оно разбивается, оставляя после себя такую знакомую зияющую дыру, наполненную отчаянием. «По крайней мере, я не любил ее… вероломная маленькая дрянь… по крайней мере, я не любил ее».

И когда оцепенение отступило под натиском неукротимой ярости и боли от предательства, Эрик осознал ужасающую правду. Он был побежден…

«Я не могу здесь больше оставаться».

========== Глава 31: Прощание ==========

Брилл гналась за Арией по коридору до самой детской, притормозив только за дверью.

– Ария, милая… – начала она, обшаривая взглядом темные углы в поисках дочери. Снаружи прогремел отдаленный раскат грома; ветер гнал тучи по потемневшему небу. Начиналась гроза.

– Я н-не х-хочу н-новых учителей! Я х-х-хочу Эрика! – тотчас завопила Ария, выйдя из тени и неподвижно застыв посреди комнаты.

– Ария, я не хочу, чтобы ты тревожилась из-за того, что только что произошло в гостиной. Я просто благодарила твоего дядю за предложение помочь нам. – Когда та проигнорировала это простое объяснение, запустив неудачно подвернувшуюся игрушку в полет над ковром, Брилл нахмурилась. Поведение Арии становилось все более и более капризным.

– Я хочу, чтобы ОН б-больше н-не п-приходил! Я н-ненавижу Эндрю! Н-ненавижу его!

Прижав ладонь к виску, Брилл прошла дальше в комнату.

– Немедленно прекрати! Я не собираюсь терпеть подобное поведение, юная леди! С тех пор как умер твой отец, мы не видели от твоего дяди ничего, кроме добра! Если бы не его щедрость, мы жили бы на улице! Тебе известно, что твой дедушка по существу выгнал нас из Англии!

Громко топнув, Ария повернулась к матери спиной и закрыла уши руками. И просто нечеловечески, во всю мочь, заорала: ее высокий голос отразился от темных деревянных панелей. Хлопнув ладонью по стене, чтобы привлечь внимание вопящей, как баньши, дочери, Брилл шагнула вперед и нависла над трясущимся телом Арии.

– Прекрати! Прекрати немедленно! Я – твоя мать! – крикнула она, перекрывая безостановочный душераздирающий визг. Поскольку Ария и не думала прекращать свой шумный протест, Брилл громко выругалась, развернулась на каблуках и удалилась из комнаты. На пороге, взявшись за дверную ручку, она остановилась. – Когда научишься вести себя как следует, можешь выйти из комнаты. А до тех пор будешь сидеть здесь! – рявкнула она и захлопнула за собой дверь. Прижавшись спиной к прохладному дереву, Брилл прерывисто вздохнула. «Зачем я это сделала? Я не должна была орать на нее… похоже, я более взвинчена, чем думала. Последние дни привели меня в ужасное настроение. Я извинюсь перед ней, когда она немного остынет…»

Оттолкнувшись от двери, Брилл направилась по коридору обратно в гостиную, где ее терпеливо, и, видимо, чувствуя себя немного неуютно, по-прежнему ждал Эндрю. Он наверняка слышал ссору. Заправив за ухо выбившуюся прядь, Брилл опустошенно улыбнулась ему:

– Я прошу прощения за это… она ужасно впечатлительна.

Понимающе кивнув, Эндрю медленно повертел в руках шляпу.

– Не нужно извиняться. Дети есть дети. Но, полагаю, мне пора уходить. Думаю, в любой момент может начаться дождь, к тому же уже поздно.

– О да, конечно, – растерянно ответила Брилл. – Я провожу тебя.

Она прошла с Эндрю до двери, продолжая нажимать на левый висок, борясь с растущим в нем давлением. «Проклятье, сейчас у меня нет времени на приступ мигрени. У меня нет времени даже на половину тех вещей, которые надо сделать». Открыв входную дверь, Брилл проводила Эндрю из дома. Тот надел шляпу и, торопливо попрощавшись, вышел во двор.

Внезапно развернувшись, Эндрю с беспокойством посмотрел на нее.

– Отдохни немного, Брилл. Ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь в обморок, – безапелляционно заявил он, затем взобрался на свою лошадь и ускакал по дороге.

На мгновение привалившись к косяку и подставив пылающее лицо под пахнущий дождем ветер, который гнала собирающаяся гроза, Брилл утомленно закрыла глаза.

– Должно быть, я выгляжу просто ужасно, раз Эндрю велел мне отдохнуть. – Захлопнув дверь, она устало поплелась по коридору. – Возможно, я лягу спать немного пораньше. – Она вздохнула и посмотрела на часы.

Назад к карточке книги "Незримый гений (СИ)"