Текст книги "Незримый гений (СИ)"

Автор книги: Kay Blue Eyes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 67 страниц)

Сморщив нос от ее удивленного тона, Коннер пожал плечами и встал рядом с ней.

– Я оскорблен до глубины души, Бри, что ты так скверно обо мне думаешь. Я обязан был остановиться и проверить, не заскучала ли ты еще до смерти. Но, раз уж тебе явно плевать на мой визит, мне придется пойти и поговорить с кем-нибудь еще. Может, я смогу попозориться и поунижаться перед тем богатеем, кто бы он там ни был… это звучит забавно.

Без малейших колебаний оставив сестру, Коннер зашагал через сцену туда, где расположилась группа участников хора. Брилл наблюдала за ним, качая головой. «Ну, по крайней мере, это немного развеяло скуку… хотя, по правде, он не должен слишком часто разговаривать со мной в течение дня. Люди подумают, что со стороны ведущего скрипача странно болтать с одной из уборщиц».

Брилл с улыбкой смотрела, как растрепанная рыжая голова брата с легкостью продвигается сквозь толпу – пока та внезапно не остановилась, прямо перед тем местом, где стояли директора. Прошла секунда или две, и она уже была готова перенести внимание на что-нибудь другое, как вдруг по толпе, отделявшей ее от брата и директоров, прокатилось заметное волнение. По воздуху проплыло громкое проклятье, за которым последовал грохот, и Коннер с загадочным мужчиной обменялись несколькими разгоряченными словами. Озадаченная этим поворотом событий, Брилл следила, как Коннер резко развернулся и без тени своей обычной деликатности начал проталкиваться мимо сгрудившихся рядом участников хора.

Почувствовав, что что-то не так, Брилл подняла швабру и пошла через сцену. Смертельно бледный Коннер вывалился из толпы, как раз когда она шагнула из-за кулисы. Чуть приблизившись, он сделал дикий жест руками, призывая ее остановиться, но при этом, что довольно странно, усиленно отворачивался, чтобы не смотреть прямо на нее. Не понимая, что это вдруг на него нашло, Брилл остановилась, где стояла, и сосредоточенно нахмурилась.

– Коннер, – торопливо пробормотала она, когда брат подошел еще ближе. – Что за… – Покачав головой, тот наконец встретился с ней глазами, снова и снова беззвучно проговаривая одно слово: «Беги… беги…» Брилл со стуком захлопнула рот, ее тело окатило волной ужаса, заставив ее отпрянуть, и она метнула испуганный взгляд на мужчин, которые теперь гнались за Коннером по сцене.

Примерзнув к месту, Брилл смотрела, как Андре и Фирмен преследуют Коннера, явно умоляя того вернуться, а за ними небрежно следует цветущий и прекрасно одетый черноглазый мужчина. Выглядя мрачно удовлетворенным устроенным им скандалом, Эндрю похлопывал по своей гладко выбритой щеке серебряным набалдашником прогулочной трости, держась на расстоянии от суетящихся директоров. Прикрыв рот, чтобы заглушить рвущийся наружу крик, Брилл отвела глаза от своего бывшего жениха, прогулочным шагом направляющегося к ней через сцену. «Он здесь… о господи… что же мне делать? Может, он не увидел меня… я просто незаметно ускользну… прямо сейчас он смотрит только на Коннера…»

Послав брату больной, шокированный взгляд, Брилл развернулась на каблуках и направилась обратно в том направлении, откуда пришла. Это было все, что она могла сделать, чтобы не удариться в бег. Она преодолела не более десятка футов, когда воздух прорезал высокий взвинченный голос Андре, остановив ее на середине шага.

– Эй, ты, стой! Извини! Надо кое о чем позаботиться на другом конце сцены… давай живенько иди и убери это! – разом растеряв всю учтивость, крикнул он, пока Фирмен продолжал звать Коннера.

Брилл в панике лихорадочно раскидывала умом в поисках хоть какой-нибудь идеи, как поступить. Она не могла развернуться и сделать так, как велел Андре, потому что Эндрю обязательно увидит ее лицо. Но она не могла и попросту сбежать и тем самым привлечь к себе излишнее внимание. Трясясь крупной дрожью, Брилл сжала кулаки вокруг ручки своей швабры: ужас достиг таких высот, что полностью стер в голове все рациональные мысли.

Коннер выбрал этот момент, чтобы накинуться на директоров.

– Я не буду работать с этим человеком! – заорал он во все горло, звуча точь-в-точь как Карлотта – и по громкости, и по интонации. – Я отказываюсь! Напрочь! Меня тошнит от одного его вида!

Полностью отвлекшись на это яростное выступление, Андре забыл о темноволосой уборщице, которой он кричал, и вместо этого сосредоточил все внимание на Коннере.

– Конечно же вы не это имеете в виду. Месье Донован – один из выдающихся англичан в…

– Да! – перебил его Фирмен, не дав закончить. – Лорд Донован предложил нашему оперному театру весьма привлекательный бюджет. Мы все должны почтить за честь…

– О, все в порядке, – сказал метельно-холодный голос, успешно перекрыв все прочие звуки на сцене. – Я всегда был осведомлен о том, что думает обо мне господин Синклер. Не стоит пытаться изменить его мнение. – Возникла пауза, во время которой Эндрю подошел и остановился в нескольких футах от напряженного Коннера. – Хотя, должен сказать, что очень рад снова вас видеть, Коннер. Мне говорили, что вы теперь работаете здесь, что я нашел довольно странным… учитывая то, что вы солист. Но, полагаю, вы имеете полное право развиваться. Скажите… как там поживает Брилл? Не сомневаюсь, вы получили от нее известие.

Последовал напряженный момент, когда Брилл была уверена, что Коннер набросится на Эндрю с кулаками.

– Жаль вас разочаровывать… но я уже несколько месяцев ничего о ней не слышал. Мы расстались перед Рождеством… как вы знаете.

Потрясенная разговором, происходящим всего лишь в нескольких футах позади нее, Брилл начала неуклюже отодвигаться от спорщиков. Ноги отказывались служить ей, пока она медленно ковыляла в относительную защиту кулисы. Швабра со стуком выпала из ее онемевших пальцев, она завернула за угол и, спотыкаясь, побежала по коридору. Когда ее легкие начали гореть, Брилл остановилась, выбросив руку, чтобы опереться на стену дрожащим телом. Сделав несколько быстрых вдохов, она поблагодарила свои счастливые звезды, что ее не узнали.

«Не могу поверить в то, что только что произошло… боже мой… о боже мой… Он с такой легкостью мог случайно посмотреть в мою сторону и заметить меня. Я просто стояла там, как идиотка! Все, чего я добилась, могли снова у меня отобрать… если бы он поднял глаза и узнал меня!» От этой мысли Брилл затошнило, и она сползла на пол, обеими руками закрыв пепельно-бледное лицо. Внезапно она ощутила порыв засмеяться, поднимающийся в ней среди кипящих волн страха. Нервно хихикая, она неверяще покачала головой. «Должно быть, я схожу с ума… над чем я смеюсь?»

Сидя на полу, силясь заглушись собственный облегченный смех, Брилл прислонилась затылком к стене. «Что ж, это твоя ирландская удача… хотя отныне все будет по-другому… особенно если Эндрю собирается стать…» Остановившись на середине мысли, Брилл с испугом подняла голову от стены. Звук приближающихся мужских голосов прорезал ее облегчение подобно ножу – и голоса становились все ближе. Замерев, Брилл усиленно прислушивалась к звукам, пытаясь не удариться в панику, когда узнала недвусмысленно льстивые интонации Андре и Фирмена.

Вскочив на ноги, Брилл бросилась по длинному коридору, прочь от голосов, – лишь затем чтобы обнаружить, что мужчины непреднамеренно следуют тем же путем. Завернув за угол, Брилл рискнула обернуться назад. Увидев обоих директоров, ведущих Эндрю по своему Гран-Туру* по Опере, она нырнула обратно за угол. «Ирландская удача, ну да! Сплошная выдумка! Я самая неудачливая женщина на свете. Черт!»

Подобрав юбки, Брилл помчалась по другому коридору, как раз когда мужчины прогулочным шагом свернули за тот угол, где она стояла. Пытаясь оставаться спокойной, насколько это возможно, она с относительной легкостью держалась впереди них, но, куда бы она ни поворачивала, кажется, голоса все время неотступно следовали за ней. Быстро оглянувшись через плечо, Брилл скользнула за очередной угол. Желая проверить, по-прежнему ли висит у нее на хвосте эта небольшая группа, она на миг задержалась в начале коридора. Заметив оную группу в отдалении, она развернулась, намереваясь снова сбежать – но остановилась, упершись взглядом в тупик.

Неверяще уставившись на глухую стену перед собой, Брилл разразилась проклятьями.

– Этого не может быть! – двинувшись к первой из двух выходящих в коридор дверей, она подергала за ручку. Обнаружив, что та заперта, она перешла к другой – та тоже была надежно закрыта.

Растеряв остатки спокойствия, Брилл вновь побежала в начало коридора, проверяя, насколько продвинулись мужчины. Видя, что те неуклонно приближаются, она вновь принялась дергать запертые двери. Исчерпав все варианты, Брилл попятилась, пока не уперлась спиной в дальнюю стену. «Может, они не пойдут этим путем… просто подожди… может, они повернут». Тщательно прислушиваясь, Брилл ждала, надеясь услышать, что голоса и шаги становятся глуше, но поняла, что мужчины подошли еще ближе, и выругалась про себя.

Замерев там, где стояла, Брилл не имела ни малейшей возможности спрятаться. Обняв себя защитным жестом, она могла лишь ждать и слушать, как мужчина, который был в силах походя разрушить ее жизнь, приближается к тупику. С каждым шагом она ощущала, как воздух замерзает в ее теле, лишая ее дыхания, превращая кровь в лед.

– О господи… о господи… – тихо причитала она, слушая, как мужчины учтиво обсуждают то одну, то другую деталь интерьера.

В тот момент, когда давление возросло настолько, что Брилл была уверена, что у нее разорвется сердце, она услышала позади себя странный свистящий звук. Сквозь ужас пробилось недоумение, и она резко развернулась, чтобы узнать источник странного звука. Недоверчиво моргая, Брилл с разинутым ртом смотрела на маленькую дверцу на том месте, где несколько секунд назад была лишь стена. Из мрака дверного проема появилась рука в перчатке и поманила ее пальцем.

Словно во сне Брилл проследила взглядом от этой кисти по всей длине мускулистой руки, которой та принадлежала, до широкого мужского плеча. Ей не требовалось заглядывать дальше, чтобы точно знать, кто стоит перед ней. Она чувствовала ауру его присутствия как удар в сердце. Отступив на шаг, она наконец подняла глаза на знакомое, наполовину скрытое маской, лицо Эрика. Ожидая узреть в его чертах гнев или злобу, Брилл была потрясена, обнаружив, что в его глазах сияет серьезность.

– Брилл, – мягко пробормотал он, и звук его голоса протолкнул сквозь объявший ее ужас осколок спокойствия. – Иди… иди ко мне… быстро.

Чувствуя себя странно обнадеженной ласковым тоном Эрика, Брилл ощутила, как ее сердце возвращается к нормальному ритму. «Я должна бояться… он угрожал мне страшными карами, если я останусь… но… я не могу найти в себе страха… я…» За ее плечом голоса директоров раздавались уже у самого начала коридора, но Брилл была не в состоянии оторвать взгляд от глаз Эрика. Сознавая, что у нее нет другого выхода, она неуверенно вложила руку в протянутую ладонь.

Длинные изящные пальцы Эрика сомкнулись вокруг ее пальцев, и одним быстрым движением он потянул Брилл вперед, бесшумно втаскивая в тени, поджидающие ее за секретной дверцей. Панель скользнула на место, с тихим свистом закрывшись за Брилл ровно в тот момент, когда Эндрю и оба директора прошли мимо коридора. Не заметив ничего особенного, они без малейшей задержки продолжили путь.

Комментарий к Глава 44: Неожиданный спаситель

* Продолжительное путешествие, включавшее поездку по Франции, Нидерландам и Италии, что являлось общепринятой составной частью образования английского джентльмена в XVIII в.

========== Глава 45: Найти прощение ==========

Ловким движением Эрик дернул скрытый рычаг справа от себя, и потайная панель с мягким щелчком скользнула на место. Полная тьма окутала их подобно теплу старого лоскутного одеяла в зимний день, прижимаясь по-интимному близко и полностью стирая свет. Пока они стояли совершенно неподвижно, оба прислушиваясь, как с другой стороны панели сперва нарастают, а после удаляются голоса, между ними воцарилось странное выжидательное молчание. Эрик ощущал, как Брилл задержала дыхание, пока они ждали, а потом длинно прерывисто выдохнула, когда угроза снаружи миновала. Отчего-то звук ее тихого дыхания, такой близкий в темноте, нервировал. Это ощущалось совсем не так, как он думал – это ощущалось опасным. От этого осознания его сердце пустилось вскачь, бухая в ушах, пока он не уверился, что Брилл тоже слышит его в воцарившейся между ними тишине.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от этих странных, прилипчивых мыслей, Эрик отвел глаза от того места, где, как он знал, менее чем в футе от него стояла Брилл. Отвернувшись к теням, он крепче сжал руку вокруг ее пальцев и без слов сделал шаг дальше в проход. Его внезапное движение было встречено неуверенным сопротивлением, но прошла лишь секунда, и Эрик почувствовал, как Брилл делает шаг, чтобы последовать за ним. Ее настороженное доверие послало по венам электрический разряд надежды. «Возможно, Коннер был прав. Возможно, ущерб не необратим».

До этого самого движения Эрик не позволял себе мечтать о подобной возможности. Неделю назад, когда Коннер в полной мере просветил его по поводу его недопонимания, гнев, который так долго взращивал Эрик, рассыпался, оставив в его душе зияющую дыру, и это пробудило страх, какого он не испытывал никогда прежде, опутавший его мысли подобно наркотику. С того дня, не располагая ничем, кроме бесконечного количества времени, Эрик терзал себя за свои поступки, не в силах поверить, что на сей раз очередной проблеск счастья у него вырвала исключительно его собственная глупость. В том, что произошло, была лишь его вина, и он знал, что даже столь терпеливому человеку, как Брилл, потребуется чудо, чтобы простить его. Единственная проблема заключалась в том, что Эрик давно уже перестал верить в чудеса, особенно если речь шла о его жизни.

«Как я мог так ошибаться? Только ли мой гнев ослепил меня, или я родился без чего-то жизненно важного – родился без способности быть счастливым? Теперь это все так очевидно… как я мог позабыть тысячи добрых поступков из-за минутного сомнения? Теперь я в состоянии все это вспомнить – с болезненной ясностью. Я все еще могу видеть ее, стыдливо улыбающуюся мне, когда я выказал интерес к ее исследованию… или то, как она смеялась, когда я прогнул ее назад в тот вечер, когда она учила меня танцевать. И Ария… ее я тоже забыл… как я мог оставить ее, даже не простившись? Я был ее учителем… она полагалась на меня… она не заслуживала, чтобы ее бросили. Наверное, я действительно чудовище».

Итак, Эрик как настоящий трус не в силах был заставить себя взглянуть в лицо обвинению, которое наверняка прочтет в глазах Брилл, и поэтому последнюю неделю таился в тенях, наблюдая, набираясь храбрости, необходимой, чтобы поговорить с ней, слишком неуверенный в себе, чтобы сделать первый шаг. Небольшие оказии, вроде наполнения пустого ведра или возвращения потерянных вещей, подворачивались почти каждый день, предоставляя удобную альтернативу тому, чтобы встретиться с Брилл прямо, и шанс искупить преступления, которые он совершил против нее раньше. И Эрик довольствовался этим в качестве единственного способа их контакта, не имея иных идей, как справиться с ситуацией, – но этим утром, когда он подслушал имя нового покровителя, все изменилось.

Он продвигался по проходу, пролегающему параллельно кабинету Андре, когда сквозь стену проник до дрожи знакомый голос. Слушая переговоры между молодым лордом Донованом и обоими директорами, ему не составило большого труда сообразить, что происходит. И еще меньше труда заняло осознание, что если Эндрю наткнется на Брилл или Арию, случится нечто ужасное.

Образ лица Брилл, каким оно было, когда та впервые появилась в Опере – избитое, со швами, – в эти первые мгновения пронесся перед глазами Эрика, послав по телу ослепляющую волну ярости. Ярости на человека, оставившего синяки на ее лице – но больше на себя самого, за то, что отказывался замечать ее бедственное положение. Сгорая от стыда, что когда-то думал, будто она могла заслужить подобное жестокое обращение, Эрик на несколько секунд дал волю гневу, купаясь в очищающем пламени бешенства. Тогда он осознал, что если Эндрю хоть как-то будет угрожать Брилл, он вступится. По-видимому, судьба наконец-то решила сыграть ему на руку.

Нахмурившись в темноте, Эрик пытался выкинуть из головы все мысли об Эндрю и том, что он сделал, желая полностью сосредоточить все свои способности на следующей за ним Брилл. Двигаясь медленно, подстраиваясь под ее незнание обстановки, Эрик осторожно пробирался по проходам, не нуждаясь в свете. Он путешествовал этими сумрачными путями достаточно часто, чтобы составить в голове полную карту Оперы. Показывая дорогу по пологому скату, Эрик направлялся подальше от любого места, где Брилл могла подвергнуться хоть малейшей опасности быть замеченной или услышанной. Пришло время им поговорить друг с другом, и, основываясь на предыдущем опыте, Эрик был уверен, что Брилл без колебаний словесно выпорет его за всю глупость, – поэтому вел ее на крышу, где она сможет до потери голоса кричать на него, не боясь, что кто-то им помешает.

Вытянув руку, он нажал на замаскированную кнопку, заставив открыться дверь прямо перед ними. Ослепительный белый свет, льющийся сквозь проем, принес с собой порыв холодного зимнего воздуха. Свободной рукой Эрик поднял полу своего плаща, чтобы поскорее защитить их с Брилл глаза от омывшего их резкого солнечного света. Как только прошло достаточно времени, чтобы глаза привыкли, он медленно вышел за дверь и ступил на крышу Опера Популер, отпустив при этом руку Брилл. Сделав несколько торопливых шагов по яркому снежному насту, Эрик проложил некоторое расстояние между собой и Брилл, по-прежнему стоящей под укрытием небольшого дверного проема.

– Зачем мы здесь? – напряженно спросила Брилл, ее голос прорезал уединенную тишину крыши.

Оглянувшись через плечо, Эрик чуть поежился от ветра и яростного, слепящего света.

– Ты пыталась убежать от нашего нового покровителя. Это самое дальнее место, куда ты можешь пойти, не покидая здание, – уклонился он от прямого ответа.

Услыхав это, Брилл свирепо нахмурила зачерненные брови.

– Не смей врать мне в лицо подобным образом, – прошипела она, выйдя из затененного проема. – В чем истинная причина? Подумал, что было бы забавно привести меня сюда и немножко постращать?

– Нет, нет, конечно же нет!

– Потому что у меня для тебя новости – учитывая, как прошел мой день, прямо сейчас ты ничем не сможешь меня испугать! – выпалила Брилл, начиная дрожать от холода.

Подняв обе руки в примирительном жесте, Эрик полностью развернулся к ней лицом, принуждая себя встретиться с ее пылающим взглядом.

– Причина не в этом. Совсем не в этом. Я ни в коей мере не хотел тебя волновать. Я выбрал пунктом назначения это место, всего лишь для того чтобы мы могли спокойно поговорить.

На лице Брилл отразилось удивление, она обхватила себя руками.

– О чем же еще нам с тобой говорить? – тихо спросила она, и тлеющий в ее глазах гнев не смог полностью заслонить боль, омрачающую взгляд. – Смею сообщить, ты уже все сказал в нашу последнюю встречу. Ты ненавидишь меня… я ненавижу тебя. Конец истории.

Эрик открыл было рот, чтобы ответить, но вновь захлопнул его, когда до него дошел смысл ее слов. Робкая надежда, старавшаяся укорениться в сердце, отступила под этим новым ударом, оставив внутри пустоту.

– Ты ненавидишь меня? – не успев спохватиться спросил он – его голос звучал ужасно неуверенно даже для его собственных ушей.

Брилл не моргая смотрела на него, и ветер трепал ее темные волосы, вытаскивая длинные пряди из плена пучка, чтобы хлестнуть по щеке; ее лицо застыло жесткими, холодными чертами мраморной статуи. Лишь в ее огромных грозовых глазах – единственном слабом месте защиты – Эрик замечал мерцание эмоций, которые прятало лицо. Твердый и суровый гранит ее взгляда дрогнул, потеряв былую уверенность от искренности и уязвимости его голоса. Быстро опустив глаза, Брилл глубоко и прерывисто вздохнула.

– Не делай этого…

– Чего? Чего не делать? – спросил Эрик, пристально изучая ее лицо, пытаясь угадать, о чем она думает. Слабое дрожание ее нижней губы наконец выдало то же смятение, которое, как ему казалось, отражалось в ее глазах. Сжав опущенные руки в кулаки Эрик заставил себя игнорировать отчаянную потребность стереть эту легкую дрожь, страстное желание провести большим пальцем по жестким линиям ее рта, забрать ту боль, что оставила на них свой отпечаток. «Я сделал это с ней. Я – тот, кто ранил ее, сделал ее улыбку холодной, как зимнее солнце. Забавно, правда… что на этот раз мое безразличие разрушило чье-то счастье… а не наоборот».

Ссутулившись, Брилл сжала губы в тонкую линию, собираясь с духом, чтобы вновь поднять глаза и встретиться с ним взглядом.

– То, что ты делаешь прямо сейчас, – огрызнулась она, отнимая одну руку от живота, чтобы выразительно махнуть ею в его сторону. – Разыгрываешь это представление. Изменяешь голос как раз таким образом, чтобы поколебать мою решимость. Притворяешься переживающим, и раскаивающимся, и вежливым… и похожим на себя-прежнего.

– Я не притворяюсь! – выпалил Эрик, уязвленный тем, что Брилл могла так подумать.

– Я тебе не верю! Может, когда-то и верила. Но ты сам, лично, признался в своем двуличии! Я не идиотка, Эрик… – уколола его Брилл, и праведный гнев вновь окрасил ее щеки ярко-алым.

Скривившись от этих слов, Эрик проклял собственную глупость. «Почему я зашел так далеко, что наговорил ей все это?»

– Тогда я сказал много чего, что не вполне было правдой… – натянуто выдавил он, пытаясь придумать способ объясниться.

Не давая ему и секунды покоя, Брилл шагнула вперед:

– Ты сказал, что был тем человеком, которого все боятся. Что ты Призрак…

– Да, сказал… но… – согласился Эрик, совсем не в восторге от того, куда свернул разговор.

Продолжая атаку, Брилл ткнула в его сторону пальцем:

– Ты говорил мне, что некоторое время притворялся этим персонажем. Судя по тому, что я слышала, Призрак Оперы годами был бичом этого места.

– Да, я сказал это, но ты не даешь мне объяснить… я…

– Ты признался, что стоял за прошлогодним несчастьем… что ты сбросил люстру на толпу невинных людей. Ты убил ведущего тенора… убил рабочего сцены!.. – продолжила Брилл голосом, опасно приблизившимся к крику. – Попробуй, скажи мне, что все это неправда…

Яростно мотая головой, Эрик отвернулся от нее и посмотрел на заснеженный город внизу. «Что же мне ей сказать? Как же объяснить… особенно ей… она не поймет. Я знаю, она не поймет. Для того, кто настолько высоко ценит человеческую жизнь… что бы я ни сказал, оно не изменит этого. Проклятье!» Потерев рукой открытую половину лица, Эрик развернулся обратно – все его тело напряглось в ожидании того, что презрение на лице Брилл сменится отвращением.

Должно быть, какая-то часть растущего в нем отчаяния отразилась в его чертах, потому что Брилл слегка сбавила обороты.

– Я знаю, что ничто из того, что я сейчас могу сказать, никоим образом не изменит то, что я делал в своей жизни, – тихо начал Эрик, сосредоточив взгляд на покрытом снегом камне у своих ног. – Но дай мне возможность защититься. То, что ты слышала, не вполне беспристрастно.

Расплетя руки, Брилл вздохнула:

– Отлично. Скажи все, что хочешь сказать.

Неопределенно кивнув, Эрик принялся нервно прогуливаться до края крыши и обратно.

– Я никогда никому не рассказывал то, в чем собираюсь признаться тебе. Прости, если это будет не вполне связно. Я не привык… делиться… э… личным.

Метнув быстрый взгляд туда, где стояла явно невпечатленная Брилл, Эрик продолжил расхаживать, потирая затянутые в перчатки руки.

– Когда я был совсем маленьким, наверное, около восьми лет от роду, моя мать встретила очень милого мужчину. После долгих лет со мной в качестве единственной компании она с легкостью покорилась ему. Я знал, что не могу больше оставаться там… она никогда не будет полностью счастлива, если ей придется видеть меня за обеденным столом. Итак, я сбежал и, несмотря на весь свой интеллект, даже не подумал взять с собой что-то еще помимо одежды, в которой был. Так что неудивительно, что далеко я не ушел, – сделав паузу, Эрик понял, что его разум невольно вернулся в те времена. Воспоминание о том ночном побеге вспыхнуло в его голове: каждая деталь, вплоть до холодной влажности воздуха на коже, до сих пор тщательно хранилась в подвалах его обширной памяти.

– Откуда ты знал, что она никогда не будет счастлива в твоем присутствии? – вдруг спросила Брилл, и ее неожиданное вмешательство вырвало Эрика из сиюминутных воспоминаний.

Оглянувшись на нее через плечо, Эрик удивленно задрал брови.

– Может, я и был всего лишь ребенком. Но дураком я не был… Я знал, когда был нежеланным. – Он неосознанно провел рукой по внешнему краю маски. – Я наткнулся на стойбище цыган. Стоило им только увидеть меня, они тут же сообразили, что я могу быть им невероятно полезен. Видишь ли, они владели шоу уродов… и я стал их звездой.

Брилл издала тихий, почти неразличимый звук. Подняв взгляд, Эрик подумал, что уловил слабое изменение в ее чертах. Яркий гневный румянец постепенно пропадал, оставляя ее лицо бледным и смятенным. Что бы она ни собиралась услышать, это было явно не то.

– Я прожил с ними около семи лет, пока не сумел сбежать, пока не нашел стимул оставить их. Человек, который держал меня… вместо того чтобы избить… однажды он придумал худшее наказание. Понимаешь… женщины были ему не по вкусу, а к тому времени я был уже подростком, так что… – Кашлянув, Эрик прошелся, чтобы опереться на одну из многочисленных статуй, украшавших крышу. – Когда он напал на меня, я задушил его первой попавшейся под руку веревкой. Я сбежал из их лагеря… мадам Жири, которая тогда была юной балериной, помогла мне сбежать и спрятала здесь, под театром. Я жил тут с… я прожил тут примерно двадцать лет.

– Такому юному… пришлось делать подобный выбор, – почти неслышно прошептала Брилл. – Ты был вправе защитить себя. – Комкая в руках передник, она сделала неуверенный шаг вперед и резко остановилась. – Мне всегда было любопытно, откуда ты… ты никогда не рассказывал о своем прошлом, когда… ну, когда жил со мной… э… с нами… в смысле, с Арией, Коннером и мной, – пробормотала она с болью в глазах и выпустила из рук измятую ткань. – Но я не понимаю, как это объясняет все, что я упомянула.

– Не объясняет, но я веду к этому. Просто хотел, чтобы ты знала… потому что должна знать… потому что я никогда не рассказывал тебе раньше. – Когда Брилл просто кивнула, Эрик принялся жевать нижнюю губу. – Ты спросила о том, что случилось в прошлом году. Я не знаю, как это произошло, правда. Как все изменилось… но однажды, три года назад, я заметил молодую девушку… на самом деле заметил ее голос. У нее был потрясающий потенциал… и я взялся учить ее. Каким-то образом моя любовь к ее таланту превратилась в одержимость. Она была единственным звеном, связывающим меня с другими людьми… я начал чрезвычайно оберегать это. Когда она влюбилась в другого молодого человека… что-то во мне пошатнулось… я перестал узнавать сам себя.

– То есть ты убил тех людей, пытаясь удержать девушку? – едко спросила Брилл.

– Нет! – воскликнул Эрик, развернувшись от надежной поддержки холодного камня обратно лицом к ней.

– Тогда почему? Я пытаюсь понять, что ты мне рассказываешь, но все, что я могу, – это гадать, зачем ты вообще утруждаешь себя. В чем смысл?

– Мне нужно, чтобы ты поняла, что все, что я наговорил тебе в прошлый раз, не вполне правда. Я хотел отпугнуть тебя, потому что по глупости был все еще зол на тебя за нечто, обернувшееся фатальной ошибкой с моей стороны. Правда, что я убил Буке и Пьянджи, но оба случая были самозащитой. Буке вбил себе в голову, будто попытаться поймать знаменитого Призрака – хорошая идея. Он преследовал меня на колосниках, я защищался, и он разбился насмерть. С Пьянджи было то же самое… если бы он просто сидел смирно, все было бы в порядке. Но во время финального представления он достал пистолет… и поэтому я скрутил его… э… какой-то веревкой, которая была у меня с собой… но… но удерживал слишком долго. Когда я отпустил… он не шевелился… я даже не сразу сообразил, что убил его. Люстра… ну, никто не умер, потому что я направил ее падение вперед и на сцену. Я не был безумен… мне просто нужен был отвлекающий маневр.

– С того места, где я тогда сидела… это выглядело чем-то гораздо большим, чем отвлекающий маневр, уверяю тебя, – съязвила Брилл, спрятав руки подмышки, чтобы удержать тепло.

– Я знаю… мне нет прощения за мое поведение, – понурив голову, промямлил Эрик.

– Как удобно, что каждое совершенное тобой преступление так легко оправдывается…

– Разве ты мне не веришь?! Я сказал правду! – спросил Эрик и вновь резко вскинул голову.

– Нет, – просто ответила Брилл, в ее лице явственно читалась неуверенность. – Ты и впрямь ожидал, что я выброшу из головы эту историю, когда две недели назад сам ясно продемонстрировал, что ни капельки не раскаиваешься в прошлых поступках… когда уронил те мешки Карлотте на голову? Это был поступок изменившегося человека?

Всплеснув руками, Эрик громко выругался.

– Я этого не делал! В театре возможны и просто несчастные случаи! Вот так всегда и бывает! Делаю я что-то или нет – все винят в этом меня!

– Да, и основываясь на твоей бесславной карьере, я не склонна в это верить, – запинаясь сказала Брилл, тщательно подбирая слова, чтобы ранить как можно сильнее. Она хотела было продолжить, но Эрик остановил ее, подняв руку и призывая к молчанию.

– В любом случае, это не имеет значения, – торопливо прорычал он, уязвленный ее неверием. – Я привел тебя сюда не для того, чтобы все это рассказывать… мне просто нужно было, чтобы ты знала правду и чтобы я мог… ну… – прерывисто вздохнув, Эрик поспешно развернулся кругом и, подойдя, встал лишь в нескольких футах от Брилл. – Я хотел извиниться за то, что сделал тебе. За попытку напугать тебя… и за тот мой отъезд. Я ушел почти по той же самой причине, по которой оставил материнский дом. Я думал, ты отдала свою симпатию другому… думал, ты любишь Эндрю… и не в силах был остаться и наблюдать… ну…

Между ними повисло глубокое молчание, пока Брилл пялилась на него, явно потрясенная этим нескладным извинением. Ее брови медленно поползли вверх, а рот изогнулся, выпуская высокий, истерический смех. Озадаченный пустым, неестественным звуком этого внезапного хохота, Эрик вытянул руку, чтобы взять Брилл за локоть, но та уклонилась от прикосновения. Отвернувшись от него, она обхватила голову обеими руками, и смех перешел в крик. Согнувшись вдвое, она кричала, пока в легких не иссяк воздух.