Текст книги "Незримый гений (СИ)"

Автор книги: Kay Blue Eyes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 67 страниц)

Брилл продолжила бы вежливо и изящно язвить в ответ на уколы этих глупых сорок, но вид аккуратно причесанной темноволосой головы на странно знакомых плечах прервал ход ее мыслей. «Эрик…» Это имя, эта надежда взорвались в ее голове, прежде чем она смогла их остановить. Брилл застыла, распахнув глаза, затем поспешно извинилась перед стоящими вокруг женщинами и направилась через зал. Не задумываясь об абсурдности своих действий, она следовала за мужчиной сквозь толпы и была на грани того, чтобы позвать его, когда эта болезненно знакомая черноволосая голова повернулась к ней, открывая незнакомое лицо. Живот Брилл мгновенно налился свинцом, и, если бы позволил корсет, она бы согнулась пополам от боли своей ошибки. «Должно быть, это алкоголь… заставил меня искать его в других. Должно быть, это алкоголь. Я забыла его. Я забыла этого ублюдка».

Подняв нетвердую руку, чтобы прикрыть дрожащие губы, Брилл осторожно отошла от теснящейся толпы в дальний угол, где смогла выровнять дыхание. Схватив еще один бокал с пузырящимся шампанским, она тихо встала, прислонившись к стене, и за считанные минуты жадно проглотила сладкий напиток. Вторая волна вызванной алкоголем эйфории поползла по ее телу, усмиряя крутящую во внутренностях боль.

Брилл была настолько поглощена попытками очистить мысли, что даже не расслышала приближения тяжелых шагов, пока рука с длинными пальцами не обвилась нежно вокруг ее запястья. Она так резко отпрыгнула от неожиданного прикосновения, что рука тут же разжалась.

– Матерь божья, Бри, ты так машешь руками, что едва не разбила мне нос! – громко воскликнул Коннер, не обращая внимания на полдюжины устремленных на него косых взглядов. – Я имею в виду, что последний раз мы расстались, имея некоторые разногласия, но я не ожидал нападения, – весело продолжил он, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать изумленную сестру в лоб.

– Коннер! – воскликнула Брилл с подлинным восторгом, которого не показывала месяцами. Обвив руки вокруг шеи брата, она стиснула его так, что тот едва не задохнулся. Отпустив Коннера, она шагнула назад, все еще держа его руки в своих. – Я не думала, что ты придешь. Ты в красках продемонстрировал свое возмущение моему решению выйти замуж за Эндрю. И не отвечал на мои письма!

Беззаботная улыбка Коннера слегка поблекла под налетом смущения, и он задумчиво склонил голову набок.

– Конечно, я пришел, чтобы поддержать сестру перед свадьбой. Ничто не могло меня от этого удержать. Даже моя глубокая и неизменная неприязнь к женишку, который мне препятствовал…

Услышав это, Брилл нахмурилась и огорченно выпустила руки брата.

– Прошу тебя, Коннер… хоть на секунду перестань дурно отзываться об Эндрю. Бога ради, я же собираюсь за него замуж!

Пренебрежительно махнув рукой, тот вздохнул.

– Извини… но что ты имела в виду, когда сказала, что я не отвечал на твои письма?

Потянув брата за собой, Брилл вывела его из главного зала в боковой коридор, где они могли поговорить, не опасаясь любопытных ушей и глаз. Ее настроение неожиданно изменилось: она вдруг поняла, что злится на внезапное появление брата.

– Все эти месяцы я писала тебе каждую неделю, а тебе не достало вежливости хоть раз ответить! То есть я знаю, как ты взбешен тем, что я приняла предложение Эндрю, но никак не ожидала, что ты окажешься столь холоден и ни разу не навестишь нас. Особенно учитывая, что я нуждалась в поддержке после… ну, после… – кашлянув, Брилл отвернулась от брата.

Между ними повисло напряженное молчание, и Брилл пробежала пальцами по тяжелой прохладе украшений на своей шее. В отражении на стекле картины она видела возвышающуюся позади темную фигуру брата. Легкое прикосновение руки к ее плечу заставило Брилл скрепя сердце снова повернуться к Коннеру.

– Брилл… – медленно начал он, – я не получал от тебя никаких писем. Я думал, что это ты злишься на меня за то, что я сказал об Эндрю. Я пришел сегодня только потому, что услышал от кого-то, что здесь должен состояться праздничный бал в честь вашей предстоящей свадьбы.

Пораженная услышанным, Брилл покачала головой:

– Нет, это не может быть правдой. Я лично написала тебе приглашение. Ты должен был получить его!

Темная, убийственная пелена медленно погасила обычно яркие зеленые глаза Коннера, придав им опасный цвет древесной листвы.

– И кому же ты передавала эти письма, Брилл? Это был Эндрю, правда?! Эта свинья никогда не любила меня, но я и подумать не мог, что он зайдет так далеко, чтобы устранить меня!

Не желая слушать столь нелепые обвинения, Брилл оттолкнула раздраженного Коннера и бросилась обратно в зал. Вся радость от возвращения блудного братца улетучилась, сменившись на подогреваемый алкоголем гнев.

– Я не стану слушать эти глупости. Только из-за того, что тебе хватило безалаберности дать мне неверный адрес – СНОВА – ты не имеешь права поливать грязью моего жениха.

Споро следовавший по пятам за ней Коннер схватил ее за руку и насильно развернул к себе.

– Придет день, когда ты не сможешь закрывать глаза на грехи этого человека. Однажды ты раскаешься, что связала с ним свою жизнь, когда следовало бы все бросить и последовать за…

Затянутая в шелк ладонь Брилл внезапно с размаху опустилась на левую щеку Коннера, прервав того на середине предложения. Потрясенный этим жестоким поступком, Коннер отпустил ее и отступил на шаг, быстро прикрыв рукой пострадавшую щеку.

– Что?! Что?! – бешено переспросила Брилл, снова замахнувшись на застывшего брата. – Что я должна была сделать, Коннер? Я должна была побежать за тем негодяем, верно?! Ты это собирался сказать?

Выглядя немного оробевшим от того, что сболтнул лишнее, Коннер стиснул зубы и уставился на собственные ботинки.

– Я не хотел расстроить тебя.

– Черт побери, Коннер! Почему ты никак не повзрослеешь? Я знаю, что папа умер, когда мы оба были совсем юными, но ты не можешь вечно вести себя, как ребенок. Ты не можешь волочиться за юбками и пить, колеся по Европе, всю оставшуюся жизнь!

На щеках Коннера проступил гневный румянец, лицо потемнело от свирепой ярости. Брилл невольно задела старую рану, пробив добродушие брата насквозь, словно ударила по нему кувалдой. Коннер шагнул к ней с таким видом, будто в этот момент хотел придушить ее.

– Почему нет, Брилл? Что меня остановит? Кроме того, ты достаточно повзрослела за нас обоих, – прошипел он с несвойственным ему ехидством. – Ответственная, надежная Брилл. Которая не сможет сделать что-то не так, даже если постарается, и которая ну такая правильная во всем, за что ни возьмется. Может, хватит, Брилл?! Ты можешь устраивать свою жизнь как угодно и выходить замуж за первого встречного, но, черт возьми, позволь и мне самому принимать решения!

– Убирайся… – прошептала Брилл с припорошенной гневом болью. – Убирайся из этого дома!

– С радостью… – фыркнул Коннер, обогнул дрожащую фигурку младшей сестры и удалился по пустынному коридору. – Я бы пожелал тебе счастья с новым мужем, но религиозные убеждения не позволяют мне дать согласие на брачный союз между моей сестрой и демоном – похитителем писем! Я не могу поверить, что ты была столь глупа, чтобы доверять ему!

– УБИРАЙСЯ! – рявкнула Брилл, схватив фарфоровую статуэтку и запустив ею вслед удаляющейся фигуре Коннера. Когда тот свернул за угол и оставил ее одну в тишине холла, Брилл защитным жестом обняла себя за плечи; боль вернулась к жизни, перекрывая пузырящийся в крови дурман шампанского. Желание заплакать жгло глаза, но ни одна слезинка так и не скатилась по ее полыхающим щекам. Брилл не думала, что у нее вообще остались слезы.

Слепо повернувшись, она направилась обратно в заполненный людьми зал, не в силах ни секунды больше выносить тишину пустого коридора. «Что со мной происходит… почему я сказала все это?» Пройдя в двери зала, бледная и взбудораженная Брилл смешалась с толпой, неожиданно обрадовавшись шуму и окружающим ее незнакомым лицам. Слова брата все звучали и звучали в ее голове.

«И кому же ты передавала эти письма, Брилл?»

Тем же вечером, позже

Брилл, одетая в одну лишь ночную сорочку, воровски кралась от спальни дочери; белое кружево подола мягко шуршало по ковру коридора. Вскоре после гневного ухода Коннера она ускользнула с бала, чтобы заглянуть к Арии, как и обещала. Шли часы, и Брилл слушала, как праздник внизу подходит к концу. Теперь, в молчании спящего дома, она на цыпочках пробиралась по темным коридорам и переходам особняка.

Взглянув на большие напольные часы, выступившие перед ней из тени, Брилл тихонько выругалась. «Что я делаю… это безумие», – думала она, торопливо спускаясь по темной лестнице на первый этаж. Задержавшись внизу лестницы, она нервно огляделась: от зловещего ощущения, что кто-то наблюдает за ней, волоски на руках вставали дыбом. «Не будь дурой, все спят».

«В любом случае, я не делаю ничего дурного. Теперь я здесь живу. Если я хочу прогуляться посреди ночи, это мое дело… – покачав головой от этого жалкого оправдания, Брилл отошла от лестницы и миновала еще несколько коридоров, пока не остановилась, переминаясь с ноги на ногу, перед темнеющей дверью в кабинет Эндрю. – Не то чтобы я поверила тому, что наговорил сегодня Коннер… Я просто собираюсь быстро осмотреться, чтобы убедиться, что Эндрю не крал мою почту. Это так глупо, я должна прямо сейчас вернуться в кровать…» Но она осталась стоять где стояла, занеся руку над дверной ручкой.

Сделав глубокий вдох, прозвучавший в ее ушах до странности громко, Брилл осторожно повернула холодную латунную ручку и обнаружила, что комната заперта. Она ждала этого, поэтому потянулась и вынула шпильку из спускавшейся вдоль спины небрежной косы. Изогнув концы шпильки, Брилл встала на колени, чтобы ее глаза оказались на одном уровне с замочной скважиной. Засунув в отверстие модифицированную шпильку и прижавшись ухом к двери, она осторожно повернула импровизированный ключ. Сосредоточенно прикусив язык, Брилл повернула шпильку еще раз, торжествующе улыбнувшись, когда в воздухе разнесся резкий металлический щелчок.

Медленно поднявшись, она снова взялась за ручку и толкнула теперь уже открытую дверь внутрь. Поколебавшись, Брилл ступила под священные своды личного кабинета Эндрю – места, куда раньше не осмеливалась войти. Отбросив страх, она поспешила к массивному дубовому столу, протянувшемуся вдоль одной из сторон комнаты. «Я совсем рехнулась… Я точно рехнулась. С чего бы Эндрю не отправлять мои письма?»

Раздвинув портьеры позади стола, чтобы впустить жемчужный лунный свет, Брилл быстро отвернулась от окна и села в кожаное кресло Эндрю. Открывая ящики один за другим, она быстро пробегала глазами по бумагам, все это время чувствуя себя полной дурой. Барабаня пальцами по гладкой поверхности стола, она почти убедила себя встать и уйти, когда потянулась вниз и открыла последний ящик. Наклонившись вперед, Брилл недоверчиво рассматривала его содержимое, затем взяла пачку нераспечатанных писем – на каждом были четко написаны имя и адрес ее брата. Ужас от того, что она увидела своими собственными глазами, затопил ее. Онемевшими пальцами Брилл достала письма из ящика и положила на стол.

Когда комнату вдруг залил свет газовых ламп, Брилл едва не выскочила из кожи, но, когда она подняла глаза на стоящего в дверях мужчину и увидела выражение его лица, сердце ее ухнуло в пятки.

Эндрю хмуро смотрел на нее через комнату, свет ламп отражался в его темных глазах мириадами огоньков. Он сделал один-единственный изящный шаг и, оказавшись в комнате, медленно закрыл за собой дверь.

– Что ты тут делаешь, Брилл? – тихо спросил он, и его взгляд упал на стопку писем на столе.

Не позволяя бегущему вдоль позвоночника ознобу взять верх над бурлящей внутри яростью, Брилл вскочила на ноги, схватила пригоршню нераспечатанных писем и сжала их в кулаке так, что костяшки побелели.

– Что это, Эндрю? Почему ты спрятал все мои письма?! Ты не имел права этого делать!

Тихо откашлявшись, Эндрю прошел в середину комнаты.

– Я не хотел тебе этого говорить, потому что несколько месяцев назад у тебя был такой трудный период, а Коннер становился все более непредсказуемым. Он постоянно пытался…

– Я тебе не верю! – выкрикнула Брилл, прервав это бесстрастное объяснения. – Не существует причины, по которой ты мог бы так со мной поступить! – Скомкав письма в руке, Брилл швырнула их в лицо жениху. Обогнув стол с такой скоростью, что ее белая коса хлыстом взметнулась за спиной, она затрясла пальцем под носом у Эндрю.

– Прекрати это… – медленно проговорил тот; его глаза, похожие на черных жуков, следили за ее дикой жестикуляцией. Когда Брилл проигнорировала угрозу, таившуюся в этих двух словах, Эндрю схватил ее за запястье, сжав его чуть сильнее, чем следовало. – Я сказал, прекрати это! – прошипел он, все сильнее стискивая пальцы вокруг ее тонкой руки. – Если хочешь знать, я не питал особой любви к тому, каким образом твой братец постоянно высмеивал меня за моей спиной. И поэтому я думал, что если ты разок не получишь от него письма, то мне не придется терпеть его раздражающее присутствие. – Лицо Эндрю слегка смягчилось, затем он улыбнулся Брилл. – Кроме того, нам ведь не нужно, чтобы вся твоя семья ходила за нами по пятам во время медового месяца, не так ли?

– Я не верю тебе! Я не верю, что ты мог манипулировать нами подобным образом. Ты не имел права!

– Полагаю, я только что объяснил свои причины, – заявил Эндрю, перестав улыбаться. – Итак, я готов простить тебе взлом моего кабинета. Так что – дискуссия окончена.

– Нет, не окончена! Откуда мне знать, что ты уже не делал подобные вещи? Откуда мне знать, что ты… – голос Брилл оборвался в жуткую тишину, когда в ее голове промелькнула ужасная мысль. Побледнев, как выцветшая фотография, Брилл уставилась на Эндрю широко раскрытыми ищущими глазами. – Ты имеешь какое-то отношение к тому, что Эрик уехал? – ошеломленно прошептала она, мгновенно осознав чудовищность ситуации. – Ты что-то сделал, чтобы заставить его уех…

Удар пришел из ниоткуда. Зубы Брилл клацнули, и тут же перед глазами вспыхнули яркие звезды. Борясь с головокружением, она запрокинула лицо – черные бездонные глаза Эндрю, казалось, приближались, становясь все больше и застилая поле зрения, пока ничего, кроме них, не осталось. Хватка вокруг ее запястья усилилась.

– Я же сказал тебе, разговор окончен.

Комментарий к Глава 33: Празднества и предательства

* Одно из прозвищ Парижа.

========== Глава 34: Реальность богаче выдумки ==========

Удар пришел из ниоткуда, застигнув Брилл врасплох, и она бы упала на колени, если бы не стальная хватка вокруг запястья. Подняв свободную руку к пылающей щеке, она вскинула голову и ошеломленно взглянула в спокойное лицо Эндрю. В его темных глазах промелькнул отблеск чего-то, похожего на удивление, словно он сам поразился этому удару не меньше, чем Брилл. Но этот момент был кратким и быстро прошел. Давление на ее запястье усилилось.

– Я же сказал тебе, разговор окончен, – твердо заявил Эндрю, нахмурившись – между его бровей пролегла вертикальная складка. Выждав мгновение, он осторожно посмотрел на мертвенно бледное лицо Брилл и, поскольку та не стала спорить, слегка разжал руку на ее запястье и помог ей выпрямиться. Он нежно провел самым кончиком пальца по красному следу удара на ее щеке. Брилл отшатнулась с болезненным полувздохом-полувсхлипом; ее широко распахнутые серые глаза смотрели настороженно, как у загнанного в угол зверька.

При виде ее реакции на красивое лицо Эндрю еще глубже наползла тень беспокойства и сожаления. Он уронил руку, и непроницаемая чернота отступила из его глаз, сметенная чувством вины.

– Я не хотел этого делать. Прости… я не хотел. Причинить тебе боль – последнее, чего бы я хотел.

– Ты ударил меня… – неверяще прошептала Брилл, сделав еще несколько торопливых шагов назад. – Как ты мог так поступить?

Проведя рукой по аккуратно уложенным волосам, Эндрю со стыдом уставился в пол.

– Прости… Я не знаю, что произошло. Я бы никогда не обидел тебя! Я люблю тебя, Брилл.

Наткнувшись на стоявший позади стол, Брилл перестала пятиться. Отупляющий шок замедлил все мысли, оставив ее практически парализованной: она могла лишь смотреть через комнату на Эндрю, который стоял, отвернувшись, низко опустив голову и опершись рукой о стену. Брилл снова подняла дрожащую руку и защитным жестом коснулась своего пылающего лица, следя глазами за каждым движением Эндрю. По комнате разлилось удушливое молчание, пока даже легчайший звук не стал казаться громовым раскатом. Влажное шипение газовых ламп и металлическое тиканье карманных часов Эндрю слились воедино, создавая зловещий ударный фон скопившемуся в комнате напряжению.

С проклятьем Эндрю развернулся и направился туда, где, вжимаясь в твердую поверхность стола, стояла Брилл. Его щеки покрывал яркий румянец, глаза блестели, как пылающие угли, с губ срывались тяжкие вздохи.

– Это все было просто ошибкой, – наконец сказал Эндрю, пытаясь придать голосу легкость. – Раньше я никогда настолько не терял контроль над собой, и впредь этого не повторится. Клянусь! Я полюбил тебя с первого взгляда. Ты это знаешь!

По-прежнему оставаясь неподвижной, Брилл вцепилась в край стола позади себя. Она видела, как губы Эндрю двигаются, произнося какие-то слова, но все звуки поглощало гудение в голове. Хотя жжение на лице постепенно утихло, Брилл была не в силах постичь то, что происходило сейчас у нее на глазах. Она знала Эндрю десять лет, и за все это время он никогда слова плохого ей не сказал. Как мог этот человек, который поддерживал ее после смерти Джона, быть одновременно и тем, кто сейчас стоит перед ней и просит прощения за то, что ударил ее? Это не может быть один и тот же человек. Как будто Эндрю, которого она знала, был одержим кем-то совершенно чужеродным. «Или, возможно, я вообще никогда на самом деле его не знала».

Когда пространное и логичное извинение Эндрю подошло к концу, Брилл обнаружила, что хочет принять все, что он сказал. Пока она стояла тут, практически ощущая наливающийся на щеке синяк, малодушный голос в голове принялся успокаивающе нашептывать ей в ухо: «Смотри, каким робким он теперь выглядит. Бедолага занимается самобичеванием из-за своей маленькой ошибки. Он извинился… он чувствует себя ужасно. Эти письма… все это просто недоразумение. Это было недоразумением…»

Слегка кивнув в ответ на свой внутренний монолог, Брилл уставилась в пол. Было невозможно думать, пока ее глаза были пойманы умоляющим взглядом Эндрю. «Это была ошибка… ошибка, забудь об этом, и это никогда не повторится. Это была ошибка».

Медленно открыв рот и выпятив подбородок, Брилл нахмурилась: ее разум начал проясняться. До нее начал доходить смысл ситуации. «Нет… это неправильно… все совсем не в порядке… не в порядке…» – выкрикнул другой голос, сильный голос, к которому она привыкла. Возникшее было малодушие увяло от силы прежнего духа, который она подавляла все эти месяцы. Ярость, вызванная поступком Эндрю, вскоре охватила все ее существо. Легендарный характер Брилл вернулся во всей своей красе.

Когда гнев рассеял туман в голове, Брилл вновь скрестилась с Эндрю взглядами. Тот ждал ответа. И когда она, сжав губы, оттолкнулась от стола, то была готова предоставить ему таковой.

– Это не было ошибкой, Эндрю. Ты взрослый человек! Ты не сможешь назвать мне ни одной возможной причины, по которой я приму то, что ты поднял на меня руку подобным образом!

Шокированный ее неожиданным нападением, Эндрю мог лишь, моргая, смотреть на свою невесту, которая яростно тыкала в его сторону пальцем. По бессмысленному выражению его лица было ясно, что он ждал от нее тихого согласия. Впервые с момента помолвки темперамент Брилл просочился наружу, и, по-видимому, Эндрю не знал, что с этим делать.

– И учти, Эндрю, никакие извинения не заставят меня отмахнуться от произошедшего!

– Брилл, почему ты ведешь себя подобным образом? Я сказал, что мне жаль. Чего еще ты от меня ждешь? – ответил Эндрю: робкое выражение его лица истаяло в злобном взгляде. Раздраженно поджав губы, он скрестил руки на груди.

Брилл практически видела, как в его голове завертелись колесики. «Прямо сейчас он удивляется, что за муха меня укусила. Я должна постоять за себя. Я не должна позволить ему увериться, что всегда буду соглашаться с ним. Он всегда говорил, что любит меня… но любит ли он настоящую меня или ту личность, которую я демонстрировала? Ох! Какой я была дурой».

Впервые за долгие месяцы ощутив себя самой собой, Брилл позволила своему гневу вырасти, счастливая тем, что наконец чувствует что-то еще помимо оцепенения, владевшего ею с того момента, как она приняла предложение Эндрю. Она медленно сжала кулаки и уперла их в бедра, ощущая странное головокружение от привычного действия. Она была готова к битве, а что насчет Эндрю?

– Ты можешь объяснить, что моя личная переписка с братом делает в ТВОЕМ столе? – прорычала она: слова буквально выстреливали из ее рта – быстрые и опасные, как летящие пули.

– Брилл… – начал Эндрю с ноткой покровительственного вздоха. – Я тебя умоляю. Нам обязательно разбираться со всем этим прямо сейчас? Уже поздно, и тебе следует лечь спать. – Наряду с тревогой в его темные глаза вновь проскользнуло раздражение. Раньше он никогда не сталкивался с этой стороной Брилл.

– Ты можешь ответить мне, когда я спрашиваю, имеешь ли ты отношение к поспешному отъезду Эрика? – продолжала та, как будто он и слова не сказал, ощущая, как к лицу вновь приливает кровь, затем сделала шаг вперед и потрясла кулачком под носом у Эндрю. При упоминании имени Эрика в его глазах подобно отблеску пламени свечи на долю секунды промелькнула вспышка холодной ярости, но эта эмоция сгладилась так быстро, что Брилл не успела ее даже заметить, не то что испугаться. – Отвечай же!

Скрестив руки на груди и слушая возгласы Брилл с холодным раздражением в глазах, Эндрю стоял на своем. Трещина, возникшая на миг в его спокойствии и выдержке, плотно закрылась.

– Я не стану сейчас участвовать в этом ребячестве, Брилл. Уже поздно. Ты должна…

– Перестань говорить мне, что я должна делать, – прошипела она. – Я сыта этим по горло.

В ответ на такую несговорчивость Эндрю сощурился, одним неуловимым движением схватил запротестовавшую Брилл за руку и выволок ее из кабинета.

– Ты будешь делать, как я скажу. Ты моя невеста. Ты будешь делать, как я скажу, и пойдешь спать!

– Нет, не буду, самонадеянный ублюдок! До сих пор я давала тебе свободу действий, потому что доверяла твоему здравому смыслу, но больше не собираюсь быть твоей тихой глупо улыбающейся невестой! Слушай, когда я к тебе обращаюсь! – упираясь голыми пятками, Брилл пыталась оторвать пальцы Эндрю от своего запястья. – Пусти меня. Нам нужно поговорить об этом… скажи мне правду!

Оглянувшись через плечо, Эндрю одарил ее взглядом столь ледяным, что мог бы расколоть дерево до самой сердцевины.

– Иногда правде лучше оставаться погребенной, Брилл, – холодно заявил он, несясь дальше и волоча ее за собой к темной лестнице.

Едва ли не скача вприпрыжку, чтобы не отстать от напористого аллюра Эндрю, Брилл продолжала выдираться из его хватки.

– Мой отец часто говорил, что все тайное обязательно становится явным. Скажи мне правду сейчас, или я сама до нее докопаюсь. Это важно для меня, Эндрю. Я выставила своего брата из дома, потому что защищала тебя! – ее голос неестественно громко разнесся по безмолвной тьме коридора.

Замерев на нижней ступеньке, одной рукой крепко вцепившись в перила, Эндрю задумчиво склонил голову набок.

– Правда? – пробормотал он себе под нос со странным мрачным наслаждением в глазах. – Какая приятная неожиданность.

– Что ты сейчас сказал?

Вздрогнув, как будто забыл о ее присутствии, Эндрю быстро посмотрел ей в лицо, затем развернулся и продолжил подниматься по лестнице. Брилл уставилась ему в спину, заметив, что его сведенные плечи внезапно расслабились, и ощутила, как из хватки на ее руке исчезло некоторое напряжение. Мистическим образом настроение Эндрю повысилось, он одарил ее короткой улыбкой и замедлил шаг.

Потом, отпустив запястье Брилл, Эндрю остановился и повернулся, чтобы посмотреть на нее сверху вниз.

– Полагаю, я задолжал тебе объяснение, – наконец вздохнул он; сейчас его манеры вновь напоминали того открытого и невозмутимого мужчину, которого она знала. Полное превращение меньше чем за секунду было озадачивающим. Должно быть, что-то изменило его мнение. – Полагаю, мне следует начать с того, почему письма твоего брата оказались у меня в столе. – Поджав губы и засунув руки в карманы, Эндрю оперся бедром о перила. – Я не хотел говорить тебе, потому что боялся, что это ранит твои чувства. Эти письма были у меня, поскольку их все отослали обратно. Очевидно, адрес был неправильный. Думаю, Коннер снова уехал, не сказав тебе, и я не хотел, чтобы ты волновалась об этом за несколько недель до свадьбы. – Пожав плечами, Эндрю потупился. – Видя, как ты расстроена, я понимаю теперь, что должен был давно сообщить тебе. Что еще я могу сказать, кроме того, что совершил ошибку? – Вынув руку из кармана, чтобы потрепать Брилл по подбородку, он робко улыбнулся. – Это достаточно правдиво для тебя? Есть что-то еще, о чем тебе нужно знать?

Мысленно прокручивая объяснение, Брилл продолжала молчать, ее глаза следили за лицом Эндрю в поисках хоть какого-то знака притворства, но ничего не обнаружили: его темные глаза неотрывно смотрели на нее, ничего не отражая в тусклом свете. Его рассуждения тоже были неоспоримы, он не сказал ни единого неверного слова.

Профессия Коннера предусматривала постоянные разъезды, и он часто покидал город, не уведомив свою младшую сестру. Это не означало, что он не заботился о ней или не хотел, чтобы Брилл знала, где он был, скорее, причина была в том, что он – пустоголовый музыкант. Коннер так и не повзрослел по-настоящему после смерти отца, предпочитая проводить дни, танцуя по жизни и волочась за юбками. Игнорируя само существование боли в этом мире, он таким способом справлялся с собственной болью. «Я не должна была называть его инфантильным. Это было нехорошо с моей стороны… он заботился обо мне, насколько мог, пока я не вышла замуж за Джона».

Тот же малодушный голос, который хотел не обращать внимание на грубое поведение Эндрю этим вечером, воспользовался нерешительностью Брилл, снова предлагая легкий выход из всей этой неразберихи. «Все верно. Должно быть, Коннер забыл. Не знаю, отчего я так расстроилась, я должна была сама об этом подумать. Кроме того, зачем бы Эндрю желал украсть мои письма? Это просто глупо. Эндрю всегда заботился обо мне… он всегда был добр…»

Но на этот раз песнь сирены не смогла полностью просочиться в ее сознание, и Брилл распознала этот обманчивый шепот. Оттолкнув прочь жеманный голос, она неодобрительно посмотрела на Эндрю, который погладил ее по плечу, затем развернулся и продолжил подниматься по лестнице. Он принял ее секундное молчание за окончание разговора.

Приподняв подол своей ночной сорочки и последовав за Эндрю вверх по лестнице, Брилл снова открыла рот:

– Спасибо за объяснение, – начала она, поднимаясь за ним на лестничную площадку.

Живо улыбнувшись, Эндрю пожал плечами:

– Я рад, что мы смогли разобраться с этим недоразумением. Я чувствовал себя весьма неуютно, ссорясь с тобой, но это преподало мне урок – я должен крепче держать свой гнев в узде. Теперь все должно вернуться в норму… но я постараюсь быть более честным с тобой. Когда произойдет что-то важное, ты об этом узнаешь.

Сжав руки на груди, Брилл спокойно кивнула:

– Я рада, что ты так решил, потому что у меня есть к тебе еще один вопрос.

Эндрю великодушно улыбнулся ей, и его зубы ярко сверкнули в тусклом свете.

– Конечно, спрашивай, о чем хочешь, – беспечно сказал он.

Без промедления выражение лица Брилл стало таким же ровным и холодным, как зимний пейзаж за окнами, и она озвучила последнее вспыхнувшее в голове подозрение:

– Ты не ответил мне, когда я спросила, имеешь ли ты какое-нибудь отношение к отъезду Эрика. Так имеешь?

За этим провокационным вопросом последовал миг тишины; даже в темноте Брилл видела, как с лица Эндрю смело весь хороший настрой. Изменение его выражения было мгновенным: рот крепко сжался, брови нахмурились, а глаза угрожающе засверкали. Внезапно Брилл стало не по себе, и она торопливо попятилась назад, пока не нащупала пяткой край ступеньки.

– Этот человек ушел по своей воле. Я не выгонял его из дома. Если я правильно помню, в то время я был болен.

Несмотря на повисшее в пространстве между ними ощутимое напряжение, Брилл не колебалась. Она упорно продолжала:

– Да, но я помню что-то насчет письма, которое вывело его из себя перед тем, как он уехал. Правда, забавно, что Эрика разозлило именно письмо, а не что-то другое? Особенно учитывая, что сегодня я обнаружила, что мои письма оказались у тебя.

Сжав кулаки до побелевших костяшек, Эндрю резко отвернулся от нее.

– Эрик… Эрик… Эрик… Почему я не могу избавиться от этого проклятого имени?! – с надрывом выдавил он: его плечи едва ли не тряслись от исходившей от каждого слова мощи. – Совсем как Джон… снова и снова, и, кажется, ничто не может избавить от этого проклятого имени, кроме разве что… – Поток слов внезапно прервался. Эндрю слегка выпрямился, словно его только что посетило неожиданное озарение.

Переминаясь с ноги на ногу на холодном мраморе пола, Брилл жадно слушала, уставившись в спину своего жениха и хмурясь все сильнее. В голове воскресли знакомые тревожные колокольчики. Она чувствовала, что упускает нечто невероятно важное. «О чем он говорит? Совсем как Джон – что?»

Движимая энергией звенящего в затылке беспокойства, Брилл сделала шаг вперед и осторожно взялась за напряженную руку Эндрю.

– Эндрю, ты должен сказать мне. Я не могу выйти замуж за человека, который склонен что-то скрывать от меня.

Повернув голову на звук ее голоса, тот уперся взглядом в пол; его глаза смотрели так яростно, что Брилл ожидала, что ковровая дорожка вот-вот вспыхнет. Он продолжал смотреть куда-то в пространство, и резкие черты его профиля казались сероватыми в гнетущей темноте особняка.

– Ты… не можешь… выйти за меня? – раздался агонизирующий шепот.

– Нет, если ты собираешься поступать подобным…

Прервав Брилл, Эндрю медленно повернулся к ней лицом: чернота его глаз сливалась с ночным мраком, придавая его обычно приятному лицу маниакальный вид безглазого черепа.

– Что еще я должен для тебя сделать?! Неблагодарная маленькая ирландская потаскуха!

Оскорбившись, Брилл сильнее сжала руку на его предплечье:

– Как ты смеешь называть меня…

Зарычав и оскалив белые зубы, Эндрю дернул руку вверх, освобождаясь от ее хватки. Когда Брилл торопливо отпустила его, кончик его локтя случайно задел ее подбородок и фактически рассек ее нижнюю губу точно посередине. Напуганная этим неожиданным движением и расцветшей во рту болью, Брилл поспешно отшатнулась, подняла руки, чтобы зажать струящуюся по лицу кровь, и в тот же миг нащупала под пяткой пустоту.