Текст книги "Незримый гений (СИ)"

Автор книги: Kay Blue Eyes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 67 страниц)

Потянувшись вверх, Брилл ухватилась за подлокотник для опоры и, подтянувшись, сначала села на корточки, а затем, когда прошли головокружение и дезориентация, встала.

В те мгновения, когда она впала в шок, тяжесть тел на ней каким-то образом уменьшилась, так что Брилл легко смогла повернуться и увидеть жадные языки огня, полностью охватившего оркестровую яму. «Господи, спаси их души, если там еще кто-то оставался». Ужасные, полные муки крики раздались в передней части зала, перекрывая треск и рев пламени. Вопли пострадавших вскоре перекрыли голоса убегающих зрителей, наполнив театр страдальческими вздохами и испуганными мольбами.

Брилл быстро глянула в сторону ближайшего выхода: ее чувствами мгновенно овладело желание сбежать прочь от шума и дыма. Она сделала несколько неуверенных шагов к распахнутым дверям; ее сердце бешено колотилось, дыхание с хрипом вырывалось из легких. Но потому Брилл поспешно развернулась и пошла по направлению к разрухе позади.

Жар от поистине адского пламени ударил ее в лицо; кожа на носу и щеках высохла и словно бы чересчур натянулась на костях. Брилл сощурилась от яркого ослепляющего света огня и могла разглядеть лишь темные контуры рассеянных по боковым проходам людей. Страх когтями впился в ее внутренности, ворочаясь там, как живое существо. Ждущие за спиной выход и прохладный чистый воздух так и манили к себе.

И вновь взгляд Брилл вернулся к оставшимся в театре людям – лежащим на полу и зажимающим раны; отовсюду доносились причитания. Как она могла бросить их? Зачем было все это, если сейчас она развернется и убежит?

Брилл нахмурилась и на миг прикрыла глаза, успокаивая себя. Ее руки тряслись; она облизала губы и окончательно отвернулась от выхода. До белых костяшек сжимая ручки своей черной сумки, Брилл, спотыкаясь, побрела в сторону пожара.

Она притормозила и уронила сумку, когда заметила юную леди, с безумным видом бегущую вверх по проходу; ее юбки были охвачены огнем. Устремившись за девушкой, Брилл ухватила ее сзади. Они тяжело рухнули на пол, но Брилл быстро вскочила и, используя собственные юбки, сбила языки пламени, пляшущие вокруг лодыжек девушки. Та разразилась слезами облегчения, пока Брилл помогала ей подняться на ноги.

– Вы не очень пострадали, поэтому поторопитесь и уходите отсюда. Скажите любому снаружи, кто согласится выслушать, что нам нужна подмога. Здесь много пострадавших, которых нужно лечить одновременно. Вы понимаете меня? – Девушка быстро закивала, более чем готовая бежать прочь от разгорающегося на сцене пожара.

Когда девушка побежала вверх по центральному проходу, Брилл повернулась и подняла свою кожаную сумку. Открыв ее, она вынула несколько рулонов марли, бутылку крепкого виски, острые ножницы и набор для наложения швов. Она упаковала все эти вещи днем ранее, достав дома из личного медицинского набора.

Балансируя медицинскими принадлежностями, Брилл двигалась через проходы, быстро оценивая состояние пострадавших, мимо которых проходила. Ее действия вскоре стали механическими, поскольку она бинтовала и обеззараживала массу ран и ожогов. Большинство из тех, к кому она подходила, могли выйти из театра на своих двоих, но было несколько человек, которые вряд ли смогут когда-нибудь подняться.

Тех, кто мог идти или хотя бы ползти, Брилл практически выталкивала к выходам, надеясь, что дальше они смогут выбраться самостоятельно. Но когда число тяжелораненых перевалило за две дюжины, Брилл почувствовала усталость, поскольку ей приходилось разрываться на части. «Я не настолько сильная, чтобы вытащить всех этих людей. Здесь я больше ничего не могу для них сделать. Их нужно вынести отсюда и отвезти в больницу».

Пожилой джентльмен, чью ногу она в данный момент бинтовала, пристально посмотрел на нее.

– Вы медсестра, юная леди? – спросил он вежливо, отмечая профессионализм ее действий.

– Нет, месье, я не медсестра, – ответила Брилл с блистательной напускной безмятежностью на лице, принуждая себя игнорировать жар и рев за спиной. Заметив смущение мужчины, она продолжила с некоторой неохотой: – Мой отец много лет был полевым хирургом. Я выросла, наблюдая за его работой. Я часто навещала его в больницах и провела много времени за чтением медицинских книг в его кабинетах.

Мужчина кивнул и похлопал ее по руке.

– Как это ужасно для такой прекрасной юной девушки.

Брилл нахмурилась на его замечание, поскольку в этом вовсе не было ничего ужасного. Это было познавательно. Когда умерла мама, Брилл была еще ребенком, и отцу пришлось в одиночку растить двоих детей. Не имея за плечами никакого опыта помимо воспоминаний о собственном воспитании, отец растил ее, скорее, как сына, чем как дочь: учил ее ботанике, анатомии, медицине и математике. Он поощрял ее склонность к анализу и независимости суждений; чаще покупая ей на дни рождения микроскопы и учебники по медицине, нежели платья и ленточки.

Когда Брилл стала постарше, отец даже брал ее с собой на работу, где она не только наблюдала различные заболевания и хирургические операции, но и помогала отцу ухаживать за пациентами. Именно здесь, рядом с ним, Брилл впервые увидела вред, который может причинить человеческому телу одна-единственная крохотная мина: миг – и оно превращается в перемолотые кости и разорванную плоть, и единственный выход, чтобы спасти жизнь – ампутация. И такой солдат еще может считать себя везунчиком.

Но куда чаще им не так везло. В результате Брилл еще подростком близко познакомилась со смертью. И ее не уставало поражать, как в один момент молодой человек еще здесь: его сердце бьется, легкие дышат, его разум мыслит и чувствует – а в следующий момент его уже нет. Искра, что давала ему жизнь и подвижность, угасла, и он просто исчез.

В коридорах и палатах этих больниц Брилл ухаживала за жертвами величайшей людской жестокости, поэтому теперь ничто не могло ее удивить. Неважно, как отвратителен поступок, она видела и похуже.

– Нет, месье, это не было ужасно, – пробормотала Брилл, туго перематывая лодыжку мужчины длинной хлопковой лентой. – Я всегда была благодарна за свое воспитание. Даже несмотря на то, что оно было довольно необычным.

Судя по виду, не особо впечатлившись этим, мужчина поморщился, когда она завязала тугой узел, чтобы закрепить бинт.

– Полагаю, изучение вами подобных вещей имело и свои недостатки. Осталось ли у вас время, чтобы научиться вещам, более подходящим для юных леди?

Брилл посмотрела на мужчину долгим изучающим взглядом. Было время, когда подобное утверждение могло разжечь в ней гнев и подвигнуть на колкий ответ. Но теперь она ощутила лишь краткую вспышку раздражения, которая едва ли заставила ее даже нахмуриться; гнев был подавлен в мгновение ока.

Отвернувшись от мужчины, Брилл сунула оставшиеся бинты обратно в сумку.

– Я также получила и эту часть образования, – проворчала она с легким оттенком неприязни.

Долгие годы Брилл притворялась, что однажды станет врачом, совсем как отец. Она впитывала каждую частичку знания, которую только могла, чтобы достичь этой единственной цели. Но потом, когда Брилл было тринадцать, один из коллег отца объяснил, что девушки просто не имеют права поступать в медицинское училище. Что ее никогда не примут ни в один проект. Склонность женщин выставлять напоказ эмоции и их природное отвращение к низменным проявлениям жизни делают это невозможным. И благовоспитанные леди не могут обращаться с пациентами-мужчинами и некоторыми частями их анатомии без риска быть обесчещенными.

Для Брилл оказалось страшным ударом осознание, что как бы она ни училась и какой бы ни стала умелой, к ней всегда будут относиться всего лишь как к женщине, вздумавшей поиграться в доктора.

Примерно в это же время ее отец начал настаивать, чтобы она изучала предметы, более подобающие ее полу. Он поддался мягким увещеваниям коллег и их жен и поверил, что, возможно, ошибся в воспитании Брилл, что обрек ее на жизнь, полную разочарований.

Поэтому Брилл стала учиться вышивать подушки и рисовать акварелью, все это время втайне планируя доказать всем, что они были неправы. Каким-то образом она собиралась стать исключением из правил. Каким-то образом ее станут воспринимать всерьез, и она сможет помогать людям. Но потом отец сильно заболел и вслед за матерью отошел в могилу, и все надежды Брилл на блистательный триумф и карьеру превратились в ничто. Отец оставил их с Коннером одних самим пробивать себе путь в этом мире.

Пожилой джентльмен отечески улыбнулся ей:

– Ну, в любом случае, вы справляетесь лучше, чем мой сын, мадам, хотя он и настоящий доктор. – В ответ на это заявление Брилл лишь равнодушно улыбнулась и покачала головой. Мужчина улыбнулся вместе с ней, не заметив скрытые за ее внешним безразличием эмоции. – Дайте мне немного виски, и я смогу помогать вам. Я уже два года как отошел от дел, но, думаю, неплохо справлюсь. Полагаю, что врачи никогда не теряют навыки.

Брилл кивнула, благодаря за помощь, и подняла мужчину на ноги. Тот медленно похромал на своей вывихнутой лодыжке к другому пострадавшему в нескольких футах от него.

Теперь, получив какую-никакую помощь, Брилл устало выпрямилась и вытерла пот со лба. Ее сизо-серое, цвета олова, платье было забрызгано кровью, а замысловатая прическа растрепалась. Пряди белых волос небрежно упали Брилл на лицо, пока та рассеянно вытирала руки о юбку.

Брилл застыла лишь на миг, устало оглядывая некогда красивый театр. Серые клочья пепла жутковато плыли по воздуху, ложась на красные бархатные кресла подобно грязному снегу. Брилл ощущала их легкое прикосновение к ее волосам, слышала, как хлопья шепчут ей в уши. Она боролась с усталостью, ее сердце вновь билось медленно и размеренно. Даже дышать было невмоготу в тяжелом, пропитанном жаром воздухе.

Брилл отвернулась от сцены, услышав сквозь постоянное шипение огня ни с чем не сравнимый ирландский акцент брата. На ее лице промелькнула облегченная улыбка – она увидела Коннера, вбегающего в театр во главе бригады пожарных. Брилл подняла руку и медленно помахала, чтобы привлечь его внимание в сгустившемся дыму.

– Сюда, Коннер! Нам нужны носилки, чтобы вынести раненых!

Тот кивнул, показывая, что понял ее, и повернулся к бригадиру пожарных, чтобы передать просьбу. Круглолицый брандмайор вразвалку вышел из театра, чтобы обратиться к знатным юношам с просьбой поработать санитарами.

Коннер поспешил присоединиться к Брилл, которая передавала пожилому мужчине рулон марли.

– Ты не ранена? – спросил он напряженно, его глаза внимательно изучали ее лицо.

– Со мной все в порядке, – просто ответила Брилл; при виде брата ее голос слегка дрогнул. – Это не моя кровь.

– Господи, Бри. Когда я потерял тебя из виду, я чуть с ума не сошел. Стоило мне пообещать защищать тебя, как я тут же тебя и потерял, – выпалил Коннер: на его лице явственно читались вина и беспокойство.

– Ты ничего не мог с этим поделать, Коннер. Меня подхватила толпа. И я знаю, что ты побежал за пожарной бригадой, – сказала Брилл, глядя на импровизированную пожарную цепочку, передающую ведра с водой, в одном из боковых проходов. Вода выплескивалась на пламя с постоянными интервалами, создавая огромные клубы пара, но в конце концов огонь начал сдаваться. – Ты сделал все, что мог. Я уверена, что твои действия спасли множество жизней. – Потянувшись, Брилл схватила руку Коннера и крепко пожала.

Тот улыбнулся ее заверениям, его неуверенность мгновенно испарилась.

– Ну конечно. Ты не могла бы ожидать меньшего, – заносчиво отозвался он, слегка выпятив грудь. Надменная поза вызвала у Брилл утомленную улыбку.

– Ладно, герой, – вздохнула она, наградив брата тычком. – Иди и сделай еще что-нибудь полезное и позволь мне вернуться к работе!

Коннер сморщил свой веснушчатый нос и развернулся на каблуках, чтобы помочь выводить пострадавших из театра. В проеме, ведущем в фойе, он повернулся и крикнул во весь голос:

– Я бы обнял тебя, детка, но ты выглядишь как смерть! – И с этими словами повернулся обратно и исчез. Его крайне легкомысленные слова утихомирили панику, сжимавшую грудь Брилл.

Она отвернулась обратно к огню – теперь куда более спокойная, – ее серые глаза искали, кому еще нужна помощь. Ее взгляд быстро обшарил проходы, затем поднялся на сцену. Брилл прищурилась, всматриваясь сквозь густую дымку, и вздрогнула, когда разобрала очертания крупного мужчины, лежавшего на сцене всего лишь в ярдах от разбитой люстры. «Как я могла его пропустить!»

Подобрав юбки, Брилл побежала в переднюю часть театра, осторожно уклоняясь от языков пламени в первом и втором рядах. Положив руки на сцену, она подтянулась и сумела зацепиться коленом за край. Она выбрала относительно безопасную часть сцены, хотя все равно приходилось прокладывать путь к потерявшему сознание мужчине среди дымящихся досок.

Опустившись на колени, Брилл потрясла мужчину за плечо и окликнула его. Когда тот не пошевелился, она тряхнула его сильнее, ее охватило беспокойство. Брилл колебалась, стоит ли двигать тучного мужчину, но, наконец, медленно перевернула его на спину. Она мгновенно поняла, что он мертв. Его полное лицо было безжизненно, глаза совершенно пусты. Он явно был одет в костюм Дон Жуана.

«Один из исполнителей, который не смог увернуться от люстры?» Он был первым мертвецом, на которого Брилл наткнулась в театре. Она печально покачала головой, поднимаясь на ноги. Только потом она заметила веревку на его горле и маленький пистолет в руке.

Брилл наклонилась, чтобы осмотреть мужчину более внимательно, когда до ее ушей донесся странный звук, перекрывая треск близкого огня. Как показалось Брилл, он напоминал лопающийся попкорн на теплой плите. Этот чудесный образ медленно угас, стоило ей сделать несколько шагов по краю сцены. Вид досок, с щелчком вылетающих из пазов, застал ее врасплох, стерев с лица выражение хладнокровия. А шум становился все громче.

Брилл потрясенно уставилась себе под ноги, когда пол под ними накренился. Задохнувшись, она отшатнулась в сторону, ее сердце затрепетало в глотке, задушив крик, поднимающийся ко рту. «О нет… нетнетнет. Сцена не может быть непрочной! Огонь даже не забрался так далеко…»

Брилл стояла совершенно неподвижно, ее дыхание вырывалось короткими вдохами. Она крепко зажмурилась, умоляя ужасный лопающийся звук прекратиться. Когда треск стих, она закусила губу и открыла глаза. Облегченная улыбка только начала озарять ее бледные черты, когда доски у нее под ногами разошлись. Доли секунды хватило, чтобы Брилл исчезла из виду. Единственным следом от ее пребывания на сцене осталась дыра, сквозь которую она провалилась.

========== Глава 6: Милосердие Господне ==========

Соединенные меж собой подвалы оперного театра, отделенные сокрушительным весом камня над ними, заливала полная и абсолютная тишина. Все суматошные звуки с верхних этажей: грохот пылающей люстры и шум людских голосов – рассеивались, не в силах проникнуть дальше самые верхних слоев, оставляя воздух тяжелым в своем безмолвии и запустении.

Эта давящая тишина медленно привела Брилл в чувство. Ее разум потихоньку боролся с глубоким обмороком, в котором она провалялась довольно долго. Со стоном Брилл ощутила некоторую необычность окружающей ее обстановки. Она лежала лицом вниз на кипе грубой хлопчатобумажной ткани; ее длинные волосы рассыпались по плечам. И она была вполне уверена, что ее юбки порваны в клочья. «Где я?»

Дезориентированная, Брилл перевернулась на спину, зашипев, когда ее избитое тело отозвалось болью. Медленно открывая глаза, она морально готовилась увидеть что-нибудь ужасающее. Быстро заморгав, Брилл посмотрела сначала налево, затем направо, но ничего не увидела. Абсолютно ничего. В испуге Брилл лихорадочно искала хоть какой-то источник света во тьме, но ничего не обнаружила. Ее сердце резко заколотилось, она коротко вскрикнула и села, вытянувшись в струнку и замахав руками перед глазами.

– Я ОСЛЕПЛА! – громко выдохнула Брилл.

Она немедленно разразилась чередой ругательств, которые заставили бы и моряка покраснеть от стыда: тревога и одиночество привели ее речь прямиком в то русло, которое она никогда бы не посмела выдать на публике. Затем, как раз когда первые признаки всепоглощающей паники уже затрепетали в ней, случилось нечто чудесное. Из темноты перед ней начали проявляться смутные серые контуры, едва различимые на окружавшем их черном фоне. Разорвав тишину громким свистящим вздохом облегчения, Брилл сообразила, что ее глазам просто нужно было время, чтобы привыкнуть к темноте. Чувствуя себя идиоткой из-за своего глупого, импульсивного всплеска эмоций, Брилл прижала ладонь ко все еще отчаянно колотящемуся сердцу.

Память о том, что произошло ранее, и как она очутилась в этом странном месте, возвращалась медленно, но когда это случилось, Брилл, болезненно морщась, с трудом встала. Перед ее мысленным взором возникла охваченная пламенем оркестровая яма. Положив руку на гудящий лоб, Брилл вспомнила, как поднялась на сцену, чтобы помощь мужчине, которого там увидела. Ужасный звук рушащихся досок все еще звенел у нее в ушах. Взглянув вверх, она попыталась найти дыру, через которую провалилась, но ее глаза не в силах были уловить наверху ни малейшего проблеска света.

– Они, должно быть, перекрыли газ, пока я была без сознания, – пробормотала Брилл самой себе, стараясь разобраться в обстановке. Заправив выбившуюся длинную прядь за ухо, она покосилась в темноту.

Кипа грубой хлопчатобумажной ткани, на которую она, по-видимому, приземлилась, оказалась несколькими старинными декорациями. Повернувшись, Брилл – ее зрение прояснялось с каждой секундой –разглядела окружавшие ее со всех сторон нагромождения старых декораций и коробок с пришедшими в негодность костюмами. Шагнув вперед, чтобы рассмотреть некоторые предметы поближе, Брилл сурово посмотрела на хаотичную мешанину свернутых тросов, фальшивого оружия и попорченных мышами костюмов, раскиданных кучами по полу.

Осудив беспорядок, даром, что он чем-то напоминал ее рабочий стол, Брилл выдохнула и вернулась в центр комнаты. Ее хождения взад-вперед подняли с пола пласт пыли в четверть дюйма толщиной, забивая воздух, пока у Брилл не запершило в горле. Резко закашлявшись, она осознала, что сюда никто не заходил долгие годы. При этой мысли по ее позвоночнику пробежал холодок. Брилл почувствовала свою изоляцию, словно удушливое прикосновение окутывающего ее савана.

Защищаясь от ледяного воздуха, Брилл обхватила себя руками. Она отошла от кипы декораций, выставив вперед одну руку, чтобы ориентироваться наощупь. Таращась в темноту широко раскрытыми глазами, Брилл отыскала дальнюю стену. Неуверенно продвигаясь вдоль нее, не отрывая ладоней и осторожно переставляя ноги, вскоре она наткнулась на выход.

Нервно хихикая, она медленно открыла дверь.

– Здорово, я нашла дверь. Теперь дайте мне несколько лет, и я найду выход наружу.

Оглянувшись через плечо на потолок, сквозь который пролетела, Брилл заколебалась на пороге.

– Коннер, должно быть, сейчас выводит людей. Если они попадут в больницу, с ними все будет в порядке. – И хотя она уже не могла ничем помочь, но все равно задавалась вопросом, достаточно ли она сделала. «Возможно, следовало захватить больше медикаментов или, может быть, я могла бы наложить шину потуже». – Я должна перестать гадать! Я больше ничего не могла сделать. Просто хватит думать об этом. – Фыркнув, Брилл повернулась и шагнула в дверной проем.

Спотыкаясь во мраке, касаясь одной рукой холодной каменной стены, она тихо двигалась по темному коридору. Единственным звуком, раздававшимся во тьме, было шуршание ее изорванных юбок. Немалое время спустя, так и не обнаружив ни двери, ни лестницы, Брилл начала всерьез сомневаться, что сможет самостоятельно найти выход.

Она со вздохом прислонилась спиной к ближайшей стене, чтобы обдумать дальнейшие действия. Пока что блуждание практически вслепую плодов не принесло. Брилл не знала планировки здания Оперы и не была уверена, что сумела бы выбраться, даже имея источник света. Она тряхнула головой, ненавидя собственную беспомощность.

Разочарованно хлопнув ладонью по стене, Брилл оттолкнулась от нее и снова пошла по проходу. Наконец она с облегчением нашла еще один коридор, пересекающий тот, по которому она шла. Она повернула налево, надеясь обнаружить где-нибудь там лестницу. Пропустив несколько перекрестков, Брилл снова повернула налево, и еще раз. К тому времени, когда она осознала, что коридор, по которому она идет, спускается вниз, Брилл уже никак не смогла бы найти дорогу обратно.

Взлохматив свои распущенные волосы, она зарычала. Брилл была не из тех женщин, которые привыкли терпеть неудачу. Теперешняя ситуация сводила ее с ума.

Когда она была на грани того, чтобы разразиться проклятьями от отчаяния, ее отвлек далекий звук голоса. Выпутав руки из волос, Брилл повернулась на звук и замерла, чтобы лучше уловить, откуда он доносится. Голос становился громче, когда она стояла тихо. И когда ее широко раскрытые глаза заметили далекий отблеск факела, она со всех ног побежала на свет.

– Эй! Подождите, пожалуйста. Я заблудилась и… – Внезапно Брилл замедлила шаг, и ужасное ощущение тяжело опустилось вниз живота.

Хотя это было нелогично, она знала, что от незнакомца не стоит ожидать ничего хорошего. Мужчина, державший факел, повернулся к ней, удивленный ее появлению. Его голова с поросячьей физиономией, заросшей неопрятной бородой, венчала короткое толстое тело. Стоя в нескольких шагах от мужчины, Брилл уловила характерный запах джина. Ее внутренний голос завопил об опасности.

Мужчина подпрыгнул, когда Брилл окликнула его, но разглядев ее как следует, ощерился в беззубой ухмылке. Шагнув к ней, мужчина поднял факел повыше, вглядываясь в ее лицо.

– Ну, привет, милашка, – начал он, его глаза масляно заблестели. – Ты меня напугала. Ты похожа в темноте на привидение. Но теперь я тя разглядел и скажу, что ты не привидение. – Улыбка превратилась в плотоядную. – Скажи мне, дорогуша, ты не видела, Призрак тут не пробегал? Я рассчитываю получить награду за его голову до того, как его поймают другие.

Брилл отрицательно покачала головой, ей вдруг захотелось никогда не пересекаться с этим мерзким типом.

– Нет? Ты не видела его там? Проклятье. Знаешь, я готов побиться об заклад, что они заплатили бы за него, живого или мертвого. – Мужчина мимоходом вытащил небольшой карманный нож. – Я надеюсь быть первым, кто найдет его. Никого не убивал до сих пор. Но уверен, что это привидение было как бельмо на глазу. Уверен, если кто и заслуживает смерти, так это он.

Брилл стояла, как парализованная, слушая этого мужчину. Он явно выпил лишку, и она не была уверена, как следует себя с ним вести. Особенно, учитывая, что он только что признался в намерении совершить убийство.

– Я никого не видела, месье. На самом деле я заблудилась. Не могли бы вы сказать мне, где выход?

В ответ на ее вопрос мужчина рассмеялся; из его рта полетели брызги слюны.

– Фу-ты ну-ты, где твои хорошие манеры, дамочка? – он захихикал, одарив ее оценивающим взглядом.

Что-то шевельнулось в глубине его глаз, когда он посмотрел на Брилл. Казалось, что его разумом завладела новая идея. Брилл неловко поежилась под его взглядом. Глаза мужчины словно бы грязно щупали и раздевали ее.

– Вот те на! Неужели моя прекрасная дама не хочет пойти поискать привидение вместе со мной? Обещаю, я действительно хорошо позабочусь о тебе, – усмехнулся он. Брилл с трудом удержалась, чтобы не скорчить гримасу в ответ на намек в его вопросе, тщательно сохраняя бесстрастное выражение лица, хотя внутри все тряслось от отвращения.

– Нет, благодарю вас, месье. Я хочу лишь найти выход. Благодарю за помощь. – Брилл позволила ледяной воде, что, казалось, текла в ее венах, пролиться в голосе. Она шустро отступила на несколько шагов, пытаясь по-быстрому сбежать. Сейчас она стремилась в темноту точно так же, как несколько минут назад стремилась к свету.

Для пьяного мужчина двигался на удивление быстро. Он подался вперед и схватил Брилл за руку, мигом воспрепятствовав ее побегу.

– Ах ты, нахальная девица, – зарычал он, пахнув на нее тошнотворной вонью изо рта. – Я делаю тебе такое прекрасное предложение, а ты его отвергаешь. – Он сильно встряхнул ее руку, от чего у Брилл клацнули зубы. Шагнув вперед, мужчина притиснул ее к стене. – Может, я недостаточно чист для тебя? – заявил он со смехом, поглаживая большими пальцами лиф ее платья.

Ощутив нежелательное прикосновение, Брилл с яростью толкнула мужчину в грудь, собрав все силы своего хрупкого тела. Пьяница, спотыкаясь, отступил на пару шагов, выронив нож, но быстро вернул равновесие. Снова ринувшись вперед, он не обратил внимания на холодную угрозу, плескавшуюся в ее глазах.

– Оставьте меня, месье, или я сделаю с вами что-то плохое.

Тот лишь рассмеялся, вновь потянувшись, чтобы схватить ее за локоть своей сильной рукой. Брилл угрожающе оскалила зубы и сама рванулась ему навстречу. Ее действия застали мужчину врасплох: он ожидал, что она съежится и отпрянет. Алкоголь в его крови не позволил ему прервать движение. Брилл за секунду оказалась в нескольких дюймах от него. Она схватилась за отвороты его пропитанной потом рубашки и двинула ему коленом в пах, используя их общую инерцию для усиления удара.

Лицо мужчины немедленно лишилось всех красок, и он беззвучно рухнул. Факел вылетел из его руки и со стуком упал на пол. Схватившись за пах, мужчина свернулся в позе эмбриона. Его бескровные губы наконец исторгли слабый писк, но голоса он, по-видимому, лишился.

Брилл хладнокровно наклонилась и подобрала факел, крепко ухватившись за деревяшку, чтобы скрыть дрожь в руках. Она обратила внимание на лицо своего обидчика; самодовольная ухмылка медленно вползла в ее серые глаза, хотя так и не добралась до губ.

– Я предупреждала тебя, ты, похотливый сальный ублюдок, – прошипела Брилл с холодной бравадой: ее страх медленно сменялся праведным гневом. – Но спасибо за факел, месье. Он очень поможет мне, я уверена. А теперь можешь гнить здесь, во тьме. Считай, тебе повезло, что я сейчас занята другим, а то я бы обеспечила тебе встречу еще и со своим дорогим братцем. – Выпрямившись, Брилл повернулась на каблуках и помчалась по проходу; свет ее факела плясал меж стен, отбрасывая на них ее тень. Хладнокровное выражение на ее лице мгновенно растаяло, обнаружив под собой давнишнюю панику. «О Господи… Он чуть не…»

Стоило Брилл завернуть за угол, как она бросилась бежать, желая оказаться как можно дальше от оставленного позади пьяницы. Как только тот очнется, он, несомненно, придет в ярость. Она не собиралась находиться в пределах досягаемости, когда это случится.

Брилл бежала, пока не выбилась из сил. Свежеукраденный факел опускался все ниже по мере того, как она все больше уставала. Наконец Брилл тяжело привалилась к стене. Пульс неистово бился где-то в горле. Она нервно засмеялась, прижимая трясущуюся руку к колотящемуся сердцу. Внезапно она испытала прилив благодарности к Коннеру, в юности обучившему ее приемам самообороны. Подобало это леди или нет, но они достаточно доказали свою полезность.

Когда сердцебиение Брилл пришло в норму, она утомленно закрыла глаза, медленно сползла на пол и откинула голову на холодные камни стены. Ее тело исчерпало свой лимит. Каждая мышца горела от недавнего забега, и Брилл знала, что из-за падения под сцену ее тело сплошь покрыто синяками.

Но куда хуже этих недомоганий была острая боль, все сильнее и сильнее сотрясающая ее череп. Казалось, будто мозги плавятся. Подняв руки, Брилл сдавила ладонями виски. Давление на миг уменьшило боль, позволив ей дышать свободнее. Это случалось всякий раз, когда к ней приходили сны или видения. Словно разум восставал против вещей, которые она видела. Иногда это случалось сразу после них. В другой раз, как сейчас, начиналось спустя несколько часов. Брилл знала, что боль быстро пройдет: та всегда проходила в течение получаса. Но в настоящий момент она не воспринимала ничего, погрузившись в свой персональный ад.

Время текло медленно, пока Брилл пыталась мысленно абстрагироваться от агонии в своей голове. Беззвучно повторяя снова и снова, что это должно скоро закончиться, она заставляла себя глубоко дышать. И только когда Брилл подумала, что не сможет больше вынести этого, сквозь боль просочился слабый стон. Она проигнорировала его, решив, что он вырвался из ее собственного горла. Но когда головная боль утихла, Брилл начала понимать, что стоны на самом деле издавала не она. Осторожно подняв голову с колен, она подслеповато оглядела проход.

Внимательно прислушиваясь, она всмотрелась в темноту за кружком света от факела. Когда стоны перешли в мучительные рыдания, она нахмурилась и поджала губы. Никогда в жизни Брилл не слышала такого душераздирающего звука. Даже когда она была маленькой и ездила с отцом по полям сражений, Брилл никогда не ощущала подобного воздействия от простого звука. Ее закованное в броню сердце разбилось на мелкие кусочки.

Брилл потянулась и подняла оставленный факел с того места, куда его воткнула. Потирая висок, чтобы убрать остатки боли, она медленно встала и, подняв факел на уровень глаз, побрела в ту сторону, откуда доносился тихий звук. По мере того как она шла, уровень пола повышался. Чувство облегчения затопило ее существо: Брилл осознала, что снова приближается к поверхности земли.

Испытанный ею душевный подъем постепенно затухал, поскольку плач с каждым шагом становился все громче. В горле Брилл запершило, и она кашлянула несколько раз после чего заметила, что воздух неуклонно становится все более дымным. Пламя факела больше не отбрасывало широкую дугу света перед ней. Теперь дым ограничивал свет до маленького кружка вокруг ее тела. Брилл торопливо подняла руку, чтобы прикрыть рот, и она резко закашлялась от густеющего дыма. Стон, на который она шла, теперь, казалось, раздавался прямо перед ней. Но Брилл никак не могла разглядеть его источник сквозь дымовую завесу.

– Эй? – дрожащим голосом позвала она в темноту, позабыв об осторожности. Рыдания немедленно прекратились. – Здесь есть кто-нибудь? Если вы ранены, я могу вам помочь. – Лишь тишина была ей ответом. Брилл подняла факел повыше, хотя дым уже начал разъедать ей легкие. – Пожалуйста, если здесь кто-то есть, нам надо выбираться отсюда, и немедленно. Это место где-то рядом с театром. Дым будет просачиваться сюда еще несколько часов. Мы должны уйти, иначе задохнемся! – Последние слова она прохрипела и отчаянно попыталась прочистить горло.

Никто ей не ответил. В воздухе разливалась тишина. Затем из дыма донесся звук тихого вздоха, за которым последовал сильный кашель. Поблизости снова раздался стон, сопровождаемый тихим бормотанием. Определив источник звука, Брилл быстро зашагала туда. Теперь она шла вслепую, свет ее факела не способен был пробиться сквозь дым.