Текст книги "Незримый гений (СИ)"

Автор книги: Kay Blue Eyes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 67 страниц)

Развернувшись в его объятиях, Брилл толкнула деверя в грудь.

– Эндрю, сделай что-нибудь, мы должны помочь ему.

– Именно об этом я и говорил, – пробормотал тот в ответ – явно не замечая серьезности ситуации, он невозмутимо наблюдал, как Эрик барахтается на льду.

В том месте, где, наполовину в воде, лежал Эрик, с громким треском снова разошелся лед. Эрик с воплем погрузился в воду полностью, на миг исчезнув из поля зрения, и тут же вынырнул, молотя ногами по воде и отфыркиваясь. Одной рукой он цеплялся за кромку льда, а другую прижимал к лицу, придерживая соскальзывающую маску. Ария, сумевшая медленно сесть, потянулась и слабо ухватилась за руку Эрика; ее дрожащий рот исторг жалобный вопль.

В этот момент в сердце Брилл разгорелся еще один огонек паники. Эрик был близким другом, но то, что она чувствовала сейчас, было куда большим, нежели беспокойство за друга. Она была поражена, практически парализована тревогой. «Это почти как будто…»

Звук прогрохотавших по двору шагов вырвал ее из оцепенения. Повернувшись, Брилл истерически рассмеялась при виде бегущего к ним брата.

– И чего вы тут кукуете? – яростно налетел на них Коннер; тяжело дыша, он стоял между ней и Эндрю и что-то делал с куском веревки в своих руках.

– Коннер, Ария провалилась под лед, а когда Эрик попытался вытащить ее, то…

– Я знаю! – последовал быстрый ответ, и Коннер споро свернул веревку в хитроумное лассо. – Я видел из окна. Поиск подходящей веревки в этом чертовом хлеве занял целую вечность!

– Скорее! Хватит болтать, лучше сделай что-нибудь!

Ловким движением Коннер раскрутил веревку над головой, его зеленые глаза сосредоточились на двух людях посреди пруда. Перед тем как он бросил лассо, Эрик еще подтолкнул Арию, заставив ту проехать по льду подальше от него.

– Сначала ее! – крикнул он сквозь стиснутые зубы; в воде его начало сильно трясти от высасывающего жизнь холода.

Кивнув, Коннер перевел внимание на племянницу и бросил лассо. Петля обернулась вокруг машущих ручек, одним рывком он затянул ее на тонких запястьях Арии и подтянул ту к берегу. Проковыляв вперед так быстро, как могла, Брилл рухнула на колени, сжала дочь в объятиях и принялась покрывать ее истеричными поцелуями, одновременно следя за мужчиной в воде. «Слава богу… слава богу!»

Тщетно стараясь развязать веревку на запястьях Арии, Коннер в конце концов щелкнул Брилл по носу, чтобы заставить ее остановиться. Пораженная этим странным поступком, та замерла и посмотрела на него – и в тот же момент брат быстро развязал веревку и выпрямился.

– Коннер, ты бы лучше вытаскивал этого благословенного человека из воды, – заявила она, изо всех сил прижимая дочь к груди.

– Это я и собираюсь сделать, глупышка, – отозвался тот, вновь раскручивая лассо над головой. Пристально вглядываясь, Коннер выжидал удобного момента, чтобы бросить его. – Эндрю, сделайте хоть что-нибудь полезное – сходите за врачом, – прошипел он, не сводя глаз со своей цели.

– Простите, но вы не имеете права мне при…

– Нет, вы правы, нет вам прощения, – последовал краткий ответ. – Эрик, подними руку вверх!

Сомневаясь, Эрик бросил взгляд на Брилл, стоявшую на коленях возле берега. Несколько секунд спустя он медленно отнял руку от лица и, стараясь выполнить указание Коннера, поднял ее над головой, одновременно пытаясь удержаться на плаву. Коннер без колебаний бросил лассо, которое плавно опустилось на руку мужчины.

– Где вы этому научились? – в замешательстве спросил Эндрю, глядя, как Коннер делает сильный рывок, затягивая петлю на запястье Эрика.

– Этому трюку меня научили довольно беспринципные техасские ребята, – расплывшись в язвительной ухмылке, отозвался тот, бросил на Эндрю быстрый взгляд и потянул за лассо. – Правда, технически он не предназначен для набрасывания веревки на людей.

Эндрю, насупившись, поджал губы.

– Для кого же это предназначено…

– Ну, знаете, свиньи, коровы… любая четвероногая скотина, – пояснил Коннер, налегая на веревку. – Хотя я слышал, они используют его и для того, чтобы ловить бесполезных ублюдков перед тем, как вздернуть их…

Брилл не понравилось, куда свернул этот разговор, поэтому она вмешалась:

– Эндрю, ты не мог бы сходить за врачом?

По очереди посмотрев на брата и сестру – сперва на нетвердую улыбку Брилл, затем на враждебную ухмылку Коннера, – Эндрю слегка кивнул.

– Конечно, – сказал он, развернулся и потрусил к своей лошади.

Как только он оказался за пределами слышимости, Коннер со смущенной улыбкой посмотрел на сестру.

– А зачем ТЫ попросила его отправиться за доктором? Я-то лишь хотел спровадить его.

Игнорируя вопрос, Брилл осталась стоять, глядя, как брат подтягивает Эрика по льду к берегу. Когда тот оказался в нескольких футах от нее, Брилл, прямо с дочкой на руках, двинулась вперед, осторожно скользя к тому месту, где лежал мокрый насквозь Эрик. При ее приближении он поспешно прикрыл лицо дрожащей рукой: маска практически слетела с его головы. С грустью отметив это, Брилл встала возле него на колени, положив руку ему на грудь и заставив посмотреть на себя.

Хотя Эрик и трясся, как дубовый листок в бурю, но все же смог изобразить на лице свирепое неодобрение.

– Да что с тобой, неси ее в дом!

– Он прав, – сказал Коннер, становясь позади сестры. – Все в порядке. Я отнесу ее.

Брилл поцеловала Арию в лоб и осторожно передала ее Коннеру. Мгновение она смотрела, как брат торопливо пересекает двор и скрывается в доме, а затем вновь переключила внимание на Эрика. Внезапно обнаружив, что при виде грубоватой нежности, смягчившей его глаза, она не в состоянии удержать слезы облегчения, потоком заструившиеся по лицу, Брилл наконец разразилась надрывными рыданиями. В то же самое время, когда слезы проложили обжигающе горячие дорожки по ее замерзшим щекам, она начала смеяться, глядя на мужчину, смотрящего на нее снизу вверх.

– Ты мог погибнуть, ты просто сумасшедший… спасибо тебе. Я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты сделал сегодня…

На это Эрик едва заметно покачал головой, избегая ее взгляда.

– Нет, это я обязан тебе… куда больше, чем ты можешь себе представить.

Наклонившись вперед, Брилл коснулась рукой его мокрой щеки, разглаживая хмурые морщинки. Когда Эрик прижал правую сторону головы к земле, пытаясь еще больше спрятать то, что больше не скрывала съехавшая маска, Брилл на миг со вздохом отвернулась. Снова посмотрев на Эрика, она осторожно взяла его за подбородок и повернула его лицо так, чтобы встретиться с ним глазами. Одной рукой он по-прежнему крепко удерживал маску.

– Прекрати это, сейчас же. Ты действительно считаешь, что я бы беспокоилась, если бы она свалилась прямо сейчас? Ты спас мою дочь, идиот.

– Если бы ты знала, как я выгляжу, ты бы так не говорила, – огрызнулся тот, взволнованный ее пристальным взглядом. – Это правда. На самом деле ты, скорее всего, убежала бы в…

Брилл торопливо накрыла рот Эрика ладонью, не желая, чтобы он искал повод для ссоры, когда она только что поблагодарила его за героизм.

– Иногда ты действительно бываешь бестолковым, Эрик, – сказала она.

Прикрыв глаза, она молча набралась мужества и коснулась его губ своими. И тут же словно бы электрический разряд послал волну дрожи вдоль ее позвоночника. Эрик замер, когда она накрыла его рот своим, как и в предыдущий раз, когда она его поцеловала. Его нерешительность умиляла, хотя Брилл знала, что эта неловкость возникла из долгих лет пренебрежения в детстве. «Поэтому я хочу сцеловать все эти годы, пока он не перестанет подпрыгивать всякий раз, как я прикасаюсь к нему».

– Спасибо тебе… – открыв глаза, прошептала Брилл в его рот и чуть отодвинулась назад, нахмурившись от тревоги, вызванной только что пронесшимися в голове мыслями.

– Пожалуйста… – отозвался Эрик дрожащим голосом, отчаянно стараясь выглядеть непринужденно, несмотря на то, что ее лицо было так близко к его собственному.

– Но в следующий раз постарайся не заниматься этим слишком часто. Ты заставил меня ужасно волноваться.

Взгляд Эрика мгновенно потемнел от чувства вины.

– Я знаю, что должен был действовать быстрее. Все то время, что я добирался до полыньи, Ария была в воде и…

Снова накрыв его рот ладонью, Брилл оборвала его.

– Нет, я имела в виду, что ты заставил меня волноваться и за тебя тоже. Когда ты провалился, мое сердце остановилось второй раз за день.

На лице Эрика промелькнуло потрясение, сменившееся медленно возникшей улыбкой, из-за которой вокруг его глаз разбежались симпатичные лучики. Брилл и не знала до этого момента, как ей дороги эти «смешливые» морщинки.

– Ты беспокоилась… обо мне? – тихо спросил Эрик, прикрыв в изнеможении глаза.

– Конечно, дурачок, – ответила она. Странное тепло начинало разливаться по ее телу, пока она смотрела в его измотанное и утомленное лицо.

Она была столь естественной, эта новая привязанность в ее сердце, что несколько секунд Брилл грелась в ее свете, наслаждаясь внутренним теплом, наполнившим сейчас ее душу. Но пока она утирала воду со лба Эрика, пока прислушивалась к звуку приближающихся шагов брата, ужасное понимание всплыло из глубины ее мыслей. Брилл четко осознала, что это было за новое неземное чувство, возникшее у нее к Эрику, и внезапно ее переполнил мрачный ужас.

Это была любовь.

========== Глава 25: Сокровенное желание ==========

Эрик жалко съежился под горой одеял – холод сокрушал его тело. С того момента, как Коннер вытащил его из воды, прошли уже часы, а он до сих пор не мог унять дрожь. Эрик высоко ценил власть, и тот факт, что он совершенно не может контролировать собственное тело, приводил в бешенство. Не то чтобы Брилл и Коннер не позаботились о нем и Арии – на самом деле они изо всех сил старались прогнать холод, который сейчас, казалось, пробирал его до самых костей.

Без поддержки Брилл Эрик даже не смог бы переползти через порог дома, а потом эта проклятая женщина начала избавлять его практически от каждого клочка одежды. Тогда он был слишком слаб, чтобы сопротивляться ее непристойной помощи, но теперь, когда Эрик вспоминал об этом, его лицо горело от унижения. Разумом он понимал, что было необходимо как можно быстрее снять с него мокрую одежду, но ощущение от того, что он находится раздетым в одной комнате с Брилл и взгляд ее очаровательных глаз блуждает по его коже, вызывая волны дрожи вдоль позвоночника, совершенно отличалось от того, что он испытывал сейчас. Сейчас Эрик ненавидел себя за то, что так охотно поддался низменным инстинктам, что думал подобные вещи о женщине, которая была столь добра к нему.

Что еще хуже, Эрик был уверен, что теперь Брилл явно избегает его. Конечно, она позаботилась о его удобстве, притащив с десяток дополнительных одеял и набив кровать наполненными горячей водой бутылками, но, исполнив свои врачебные обязанности, поспешила покинуть его. Сперва Эрик решил, что Брилл просто присматривает за дочерью, но со временем все больше убеждался в ее довольно странном поведении.

Это началось совсем незаметно: она заходила в комнату, только если здесь уже находился Коннер, и покидала ее сразу же, как только оставалась с Эриком наедине. Одно это не могло бы вызвать подозрение – как-никак, на ее попечении было два пациента – но то, как Брилл реагировала на него, точно вызывало. Всякий раз, когда Эрик заговаривал с ней, надеясь вызвать улыбку, Брилл лишь вздрагивала и не моргая таращилась на него, будто лань, попавшая охотнику на мушку; ее глаза сверкали на бледном лице подобно факелам.

Что-то изменилось. Что-то произошло с ее природной непринужденностью и чувством юмора. Их сменила необъяснимая осторожность, словно она опасалась сказать ему что-то, о чем потом пожалеет. Молчание Брилл убивало, и, хотя ее поведение было совершенно интригующим, Эрик знал, что она наверняка сердится на него, и он точно знал за что. Он не мог винить ее – Брилл была права, злясь на него, он и сам злился на себя за то, что сделал.

Когда Ария провалилась под лед, он колебался, замерев на краю пруда. «Что же случилось со мной?! – со стоном подумал Эрик, в отчаянии уткнувшись в подушку. – Я струсил – вот что случилось!»

Неудивительно, что Брилл была в гневе – она наконец поняла, кто он есть на самом деле: эгоистичный лицемерный ублюдок. Обычные люди, хорошие люди, как Брилл, когда их любимые попадают в беду, начинают действовать не раздумывая. Только монстры стоят на берегу, глядя, как тонет маленькая девочка, пока голос в голове велит им оставаться на месте и не рисковать.

Сжав ладонь в кулак и ударив им по матрасу возле головы, Эрик пробормотал несколько грубых ругательств, проклиная себя и свое вероломное сердце. Щелчок открывающейся двери разорвал тишину комнаты, заставив его замереть и поднять глаза от подушки, чтобы взглянуть на вошедшего. В щели между дверью и косяком показалась нежная рука Брилл – слабо сверкнуло обручальное кольцо – и сама она с опаской шагнула в комнату, осторожно неся в правой руке исходящий паром чайник.

Брилл почти незаметно заколебалась, когда заметила, что Эрик смотрит на нее.

– О, вижу, ты еще не спишь. Если ты устал, а я в этом уверена, то сейчас тебе лучше всего будет поспать. Температура твоего тела поднялась до нормальной.

– Это ты так говоришь, но мне все еще холодно, – проворчал Эрик сквозь зубы непреднамеренно резким тоном, отражающим его внутренний конфликт.

Восприняв это как признак того, что ему что-то нужно, Брилл вошла в комнату, позволив двери закрыться.

– Тебе холодно, потому что из-за травмы, причиненной зимней погодой, кровь в конечностях стала более низкой температуры, нежели в туловище. И теперь более холодная кровь вернулась обратно в крупные системы. Поэтому ты до сих пор дрожишь: твое тело вновь старается полностью согреться. – Поставив чайник на столик с мраморным верхом, Брилл прикусила нижнюю губу, что явно свидетельствовало о неловкости. – Вообще-то, это причина, по которой большинство людей умирает во время стихийных бедствий. Смешивание крови вызывает слишком сильное снижение температуры, чтобы тело могло ее восстановить. Если бы ты пробыл в воде еще немного… – спокойный аналитический рассказ Брилл внезапно оборвался, и она прикрыла рот кулаком; ее глаза потемнели от едва сдерживаемого ужаса перед тем, что могло бы произойти. Отвернувшись от Эрика, она сделала несколько медленных успокаивающих вдохов, затем повернулась обратно, снова подхватывая чайник. – Я сделала чай, на случай, если ты захочешь. – Последовала пауза, во время которой Брилл, внезапно нахмурившись, обвела комнату взглядом. – Пресвятая Дева, я не захватила чашку. Где была моя голова? Я схожу за ней, – сказала она и торопливо направилась к двери.

Пытаясь сесть, несмотря на ослабленные дрожью руки, Эрик окликнул ее:

– Погоди минутку, я должен кое-что тебе сказать. Пожалуйста, не уходи. – Когда Брилл остановилась в дверях и, обернувшись, посмотрела на него через плечо, он продолжил: – Ты вела себя очень странно, и мне кажется, я знаю почему.

Слова Эрика произвели на Брилл совершенно пугающий и неожиданный эффект. Ее милый ротик приоткрылся, а с лица схлынули последние оставшиеся краски, что сделало ее смертельно бледной. Со стуком поставив чайник обратно, она взирала на Эрика с таким ужасом, словно у него внезапно выросли рога.

– Знаешь? – выдохнула она.

Не в силах больше вытерпеть ее взгляд, Эрик отвернулся: он не знал, сможет ли выдержать обвинение, которое появится в этих глазах, когда он объяснит причину своего недавнего поступка.

– Да, и я не могу осуждать тебя.

Хотя Эрик и не смотрел на Брилл, он будто почувствовал слабое дуновение воздуха – настроение в комнате изменилось.

– Ты не можешь осуждать меня? – осторожно спросила она, и в ее голосе послышалась сталь.

– Нет, ты имеешь право сердиться, – быстро ответил Эрик. – Я и сам от себя в ярости.

Поскольку Брилл молчала, он осмелился бросить взгляд в ее сторону. Но вместо гнева увидел скорее смущение.

– Погоди, о чем ты говоришь? – наконец поинтересовалась она; между ее белоснежными бровями пролегла забавная маленькая складка, означающая беспокойство.

– Про причину, по которой ты ведешь себя так странно. Потому что ты злишься на меня, – пояснил Эрик и сжал челюсти, пытаясь совладать со стучащими зубами. – А что? О чем, ты думала, мы говорим?

Быстро тряхнув головой и отмахнувшись от его вопроса, Брилл нервно улыбнулась.

– О, ни о чем, – пожав плечами, сказала она и, приблизившись к краю кровати, потянула пуховое одеяло, чтобы разгладить складки. – Что еще ты хотел сказать?

– Я знаю, почему ты сердишься на меня.

Подняв взгляд от одеял, которые она подтыкала вокруг его ног, Брилл чуть склонила голову набок, иронически подняв брови:

– Прости?

– Ты собираешься дать мне во всем сознаться или нет? – с яростью спросил Эрик. – Отлично! Самое время для тебя узнать, кто я на самом деле!

Обогнув угол кровати, чтобы встать рядом с ним, Брилл сложила руки на груди.

– Эрик, ты себя хорошо чувствуешь? О чем ты болтаешь?

– Ты избегала меня с того момента, как мы вошли в дом, потому что злишься на меня, что я не начал действовать раньше. Я должен был немедленно бежать туда, как ты, но я стоял на берегу и ничего не делал.

С отвисшей челюстью уставившись на Эрика, Брилл несколько секунд потрясенно молчала. Встряхнувшись и прогнав из глаз смущение, она повернулась и подтащила ближайшее крылатое кресло поближе к краю кровати. Сев, она подалась вперед и накрыла своей рукой его лежавшую на матрасе руку.

– Эрик, я не сержусь на тебя.

Выдернув руку, тот натянул одеяла повыше на грудь, словно защищаясь от ее мягкого взгляда.

– А стоило бы! – упрекнул он. – Ты должна быть в ярости, потому что ты так долго была столь добра ко мне, а когда пришло время мне совершить что-то во благо этой семьи, я потерпел неудачу.

– О чем ты говоришь! Ты не потерпел неудачу. Ты спас жизнь Арии. Благодаря тебе она отдыхает в соседней комнате, вместо того чтобы ожидать погребения. Как я могу сердиться на тебя, Эрик? Ты спас мне жизнь, когда вытащил ее из воды.

Повернув голову, чтобы посмотреть Брилл в лицо, Эрик позволил глазам вспыхнуть отвращением к самому себе, которое, скользя, как масло, каталось внутри его живота.

– Хотя не собирался. Сначала я обрадовался, что ты выскочила на лед, а значит, мне этого делать не нужно. Так что я не собирался рисковать своей шеей, чтобы спасти кого-то.

– Эрик, перестань… – начала Брилл; ее глаза умоляли Эрика прекратить говорить те ужасные вещи, которые он намеревался сказать.

– Нет, ты должна выслушать это. Я не могу больше обманывать тебя. – Откинувшись в кресле и защитным жестом скрестив руки на груди, Брилл настороженно разглядывала его. Эрик продолжил: – Всю свою жизнь я жил только для себя одного. Я очень рано выучил, что нельзя полагаться на других: ни на семью, ни на любимых, ни на кого. Основываясь на этом, я рассматривал людей лишь с позиции того, чем они могут быть мне полезны. – Он сделал паузу, рискуя дать Брилл вставить слово и втайне надеясь, что эти прекрасные дымчатые глаза не отвернутся от него с отвращением. – Даже когда я стал кое о ком заботиться, то делал это в первую очередь лишь из-за того, что она могла сделать для моей музыки. Поэтому неудивительно, что именно так я рассматривал и тебя – как ты могла бы способствовать моей выгоде. Удивительным оказалось то, что по прошествии времени я начал видеть эту семью как людей, а не как средства для достижения цели. Прежде это случалось крайне редко. – Когда Брилл открыла рот, чтобы прервать его, Эрик лишь отмахнулся. – Но, даже несмотря на это, когда Ария была в опасности, я услышал этот чертов голос у себя в голове, говорящий, чтобы я задержался, позволил кому-то другому взять контроль над ситуацией. И, несмотря на твою доброту, я все еще ставил собственную безопасность превыше безопасности остальных. В этом отличие между мною и тобой. Ты постоянно думаешь о других, в то время как я постоянно думаю только о себе. – Подняв руку, чтобы прикрыть защипавшие глаза, Эрик на миг остановился. – Я не должен был мешкать. Я должен был тотчас бежать туда, – прорычал он.

Брилл со вздохом вновь подалась вперед, отчего кресло протестующе заскрипело. Эрик вздрогнул, ожидая ее ответа, в глубине души зная, что это конец их дружбе, что, скорее всего, она даже попросит его уйти. От этого ему стало тошно.

– Суровая жизнь создает суровых людей, – пробормотала Брилл, и ее глаза, по-прежнему неотрывно глядящие на него, затуманила боль, – а твоя жизнь, наверное, была ужасно тяжелой.

Поскольку Брилл не продолжила, Эрику оставалось только потрясенно смотреть на нее. Где осуждение, которое – в чем он был так уверен – должно бы скрываться в ее голосе?

– Что с тобой? Я только что сказал тебе, что…

– Что? Что ты человек? Что тебе совестно, потому что ты не выбежал на лед первым? Ты пытаешься убедить меня, что ты ужасная личность, но я просто тебе не верю. Возможно, в прошлом это и было правдой. Возможно, ты был тем человеком, каким себя описываешь, потому что тебе приходилось быть таким, чтобы выжить. Но я узнала совсем другого человека.

– Брилл…

– Нет, теперь ты меня послушай, – резко приказала она. – Когда подоспел Коннер с веревкой, ты сказал ему сначала вытащить Арию. Когда ты провалился под лед, то вместо того чтобы вытаскивать себя, ты отталкивал мою дочь подальше от края. Как может плохой человек совершать такие хорошие поступки? Возможно, у тебя возникли какие-то спорные мысли. Возможно, небольшая часть того, кем ты был, все еще в тебе. Но я не буду осуждать кого-либо только за то, что он подумал. Человека оценивают по его действиям. Как ты можешь не видеть великодушие своих поступков, когда оно столь очевидно для остальных? – Затем, выпрямившись, Брилл расправила подол. Сделав глубокий вдох, она несколько мгновений шарила глазами по комнате, пока вновь не опустила взгляд на Эрика. – Меня беспокоит, что у тебя, по-видимому, сложилось неверное представление, будто я в некотором роде лучше тебя.

– Что значит неверное? Факты есть факты. Я…

– Когда мне было десять, отец жил в Индии. Два года спустя мы отправились туда, где началась революция. – Брилл продолжала тем же холодным, сдержанным голосом, каким прервала его. – Я видела, как сотни людей умирают всеми мыслимыми способами. Дизентерия уносила их дюжинами каждый день. Артиллерийские снаряды отрывали руки, ноги, лица. И все же, несмотря на ужасы войны и мой юный возраст, я ни разу не пролила и слезинки по кому-то из этих людей. – Слегка содрогнувшись, она покатала в руках прицепившуюся к юбке ворсинку. – Я не могла плакать по этим бедным мальчикам. Что за человеком это меня сделало?

– Ты была юна… и вряд ли это то же самое.

– Это не имеет значения. Суть в том, что никто не совершенен. У всех в прошлом есть нечто, чем они не могут гордиться. И у всех есть нечто, с чем они родились, чтобы исправлять любые ошибки, которые они могут совершить, – гений, невидимый для тех, кто им владеет, но очевидный для всех остальных. У тебя просто трудности с признанием свидетельств тех, кто видит твоего гения. – Брилл криво улыбнулась и подалась вперед, чтобы поплотнее укутать Эрика одеялами. – Принести тебе еще одеял?

– Нет, чертова женщина, – проворчал он.

– Что ж, вижу, настроение у тебя поднялось, – надменно парировала Брилл, резко пихнув его руку. – Если ты собираешься продолжать вести себя как животное, я просто уйду. – Встав, она шагнула к двери, но внезапно вздрогнула и остановилась. Доскакав на одной ноге до кресла, она упала на сидение и подняла ногу, чтобы получше разглядеть пятку. – Чуть раньше я порвала все эти проклятые швы. Даже не ощущала этого, пока не вернулась в дом. Испортила любимую пару домашних туфель – они были полны крови, – вздохнула Брилл, медленно стягивая туфлю и устремляя мрачный взгляд на свою пятку.

– Что с тобой случилось? Бегала вокруг дома, как курица с отрубленной головой, притом что у тебя рана? Почему ты не позволила доктору, которого привел Эндрю, позаботиться о тебе? – осведомился Эрик.

Выражение лица Брилл быстро стало кислым. Она подула на больную ногу, бережно баюкая ту в руках.

– Я была бы счастлива, если бы хороший врач зашил мою чертову ногу. Но, к сожалению, он был вынужден спешно уехать по уважительным причинам.

– Почему он уехал? Я его даже не видел.

Оторвав взгляд от пятки, Брилл по-волчьи оскалилась, и ее жемчужные зубки сверкнули в свете полуденного солнца.

– Ну, полагаю, он счел затруднительным оставаться с моим ботинком в заднице.

– Прошу прощения?

– Как только он велел пустить Арии кровь, чтобы предотвратить лихорадку, я выставила его из дома, – просто ответила она. – На самом деле я вовсе не нуждалась в чьей-либо помощи.

Вопреки тому, насколько Эрику было плохо физически, он не сумел удержать улыбку при виде отваги этой женщины. Ее действия не переставали удивлять его.

– О, и что сказал Эндрю насчет того, что ты отвергла выбранного им лекаря? Человек действительно бежал, чтобы вскочить на лошадь. Я и не знал, что английские лорды умеют бегать.

Опустив ногу, Брилл села прямо и впервые с момента происшествия на льду улыбнулась Эрику. Краски вернулись на ее щеки, и она тихонько хихикнула; ее поза стала более расслабленной, к ней вернулась природная непосредственность. Что бы ни мучило ее последние несколько часов, заставляя избегать его компании и вести себя подобно незнакомке, оно явно исчезло. Брилл вновь стала собой, и глубоко затаившаяся тревога неосознанно исчезла из сердца Эрика.

Внезапно оказалось, что, когда Брилл улыбается ему подобным образом, он не чувствует себя так ужасно. Возможно, это была лишь игра воображения, или, возможно, это было приветливое выражение ее лица, но в любом случае ему больше не было так холодно. Странно, что одна женская улыбка смогла произвести на него такой эффект.

– Ты говоришь совсем как настоящий ирландец, когда речь заходит об английских лордах, – рассмеялась Брилл, заправляя несколько непослушных прядей волос обратно в узел на макушке. Немного отдышавшись, она вздохнула и посмотрела в окно. – Ты действительно сильно не любишь Эндрю.

Решив, что ее неоднозначное высказывание – вопрос, Эрик взялся ответить на него настолько искренне, насколько осмелился:

– Для женщины, которая может видеть будущее, ты определенно близорука, когда дело касается понимания людей. Слово «нелюбовь» слабо отражает всю глубину ненависти, которую я испытываю к этому человеку.

Издав горлом некий раздраженный звук, Брилл принялась постукивать кончиками пальцев по подлокотникам кресла.

– Полагаю, не стоит спрашивать почему.

Повернувшись набок, чтобы не вытягивать шею, глядя на нее, Эрик поудобнее устроился на подушке. Во время беседы его дрожь уменьшилась, и сейчас он чувствовал себя слегка заторможено. Прозвучавшее ранее предложение Брилл, что ему следует немного отдохнуть, теперь казалось не таким уж плохим.

– Нет, тебе не стоит спрашивать почему, так как мне пришлось бы сказать правду, которая заключается в том, что он высокомерный, самовлюбленный и эгоистичный болван.

– Кажется, я припоминаю, что почти теми же самыми словами ты описывал себя не далее, как полчаса назад, – заметила эта чертовка; ее улыбка стала чуть более самодовольной. Эрик ненавидел, когда она оказывалась права.

Волосы у него на загривке инстинктивно встали дыбом, и он напрягся под грудой одеял.

– Тебе кажется, что у меня есть что-то общее с этим человеком?

Успокаивающе покачав головой, Брилл наклонилась вперед и погладила его по руке.

– Конечно же нет. Вы – полная противоположность друг другу. – Она ласково сжала его локоть, и в ее глазах промелькнуло странное мягкое выражение. – Ты безрассудный, эмоциональный, вспыльчивый, упрямый… – перечисляла она, загибая палец на каждое определение.

С каждым словом Эрик взвинчивался все больше, пока ему не показалось, что еще чуть-чуть – и он взорвется. «Как она смеет оскорблять меня, сравнивая с этой задницей!» Открыв рот, чтобы выпалить ответную колкость, Эрик осекся, поскольку она закончила предложение совсем не так, как он ожидал:

– И все это я нахожу ужасно милым. – Брилл убрала ладонь с его руки, ее глаза засияли необычным светом, и она сосредоточилась на подушке, избегая его смущенного взгляда. – Я была бы рада обменять сотню таких Эндрю, только чтобы заполучить одного Эрика, – прошептала она.

Неуверенный, что правильно расслышал, Эрик мог только, моргая, смотреть на Брилл, не в силах выдавить ни слова. Бедная женщина вдруг показалась ему столь же потрясенной, как и он сам, но прежде чем он сумел преодолеть шок, Брилл быстро вскочила на ноги, поморщившись, когда наступила на больную ногу.

Нервно засмеявшись, она сделала неловкий шаг в сторону.

– Подумать только, где была моя голова? Я собиралась принести тебя чашку для чая целую вечность назад, и это совершенно вылетело у меня из головы. Надо пойти и сделать это… в смысле чай. – С неуклюжей поспешностью попятившись назад от кровати, Брилл подхватила остывший чайник со столика, развернулась и вымелась вон из комнаты.

– Что это на нее нашло? – вслух удивился Эрик, совершенно ошарашенный ее экстравагантным поведением.

Вздохнув, он повернулся на спину и уставился в потолок, рассеянно почесывая подбородок. Он опасался, что женщины навсегда останутся для него загадкой. Пока Эрик вспоминал события сегодняшнего дня, притаившаяся в уголках его сознания усталость начала давить на веки. Он боролся с растущей сонливостью, как раньше боролся, чтобы удержать голову над водой, но в этот раз мог сказать, что проиграл битву. Несмотря на то, что он жаждал снова прокрутить в голове только что случившийся разговор с Брилл, он знал, что испытания этого дня взяли свое. Ему нужен отдых.

Закрыв глаза, Эрик громко зевнул, позволяя минутам течь в спокойствии, ожидая провала в забытье. Колесики в его голове крутились все медленнее и медленнее, пока все мысли о сегодняшнем дне уплыли в языки окутавшего мозг тумана. Но даже когда он парил в невесомости в загадочном месте между сном и явью, холод продолжал вызывать онемение в пальцах и посылать волны дрожи вдоль конечностей.

И когда спустя какое-то, прошедшее в неподвижности, время в его замерзшую ладонь скользнула теплая рука, Эрик попросту и без вопросов сжал пальцы вокруг желанного тепла. Сон был приятен, вина и неуверенность, остававшиеся в его сердце, таяли, когда он сжимал эту фантомную руку, как будто та была настоящей. Каким-то образом этот сон, согревающий его сейчас, напоминал ему о ком-то… ком-то важном… ком-то, кто мог согреть его одной своей улыбкой.

Улыбаясь, он проваливался все дальше в сон; в его голове парил образ беловолосой женщины.