Текст книги "Незримый гений (СИ)"

Автор книги: Kay Blue Eyes

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 67 страниц)

Разорвав при этом звуке поцелуй, Брилл и Эрик уставились на оплавляющиеся свечи, после чего ошеломленно посмотрели друг на друга, дыша так тяжело, словно пробежали несколько миль. Опустив голову на грудь Эрика, Брилл засмеялась, осмелившись одной рукой забраться под тяжелую ткань его пиджака. Эрик остановил ее шаловливые пальчики, до боли сжав их; взгляд его васильково-синих глаз потемнел и потяжелел от страсти.

– Брилл, – прорычал он, – что мы делаем?

– То, что должны были сделать месяцы и месяцы назад, – парировала она низким уверенным голосом, водя пальцем по его шее, следуя линии, где прямо под кожей истошно заходился пульс.

– Но я не знаю, что делаю… Я никогда прежде… в смысле, я читал, но…

– Ты же артист, Эрик… используй воображение и импровизируй, – пробормотала Брилл, проводя губами по дорожке, мгновения назад проложенной ее пальцем, пробуя на вкус тепло и соленость его кожи.

– Это нереально… Наверное, я сплю, – задохнулся Эрик, когда она принялась покусывать его левую мочку.

Куснув чуть сильнее, Брилл заставила его подпрыгнуть.

– Попробуй только сказать мне, что это нереально, – с вызовом сказала она.

В глазах Эрика вспыхнул дикий огонь, разгораясь все ярче с каждой секундой, что он стоял, глядя на нее, – пока Эрик не потянулся вперед и не обрушился ртом на ее губы. Возвращая неистовый поцелуй, Брилл отдалась нахлынувшей на нее слепой страсти. Стол снова подпрыгнул, когда они врезались в него, едва не опрокинув, но на сей раз никто из них этого не заметил. Дергая за пиджак Эрика, Брилл усердно старалась снять эту деталь одежды, пока они, спотыкаясь, отошли от шаткой опоры стола и слепо закружились по комнате.

Когда Эрик оторвался от ее рта, Брилл принялась было протестовать, но звук превратился в стон, когда его губы начали спускаться по ее горлу, копируя то, что мгновения назад делала с ним она. Захваченная каждым движением, каждым ощущением, Брилл едва замечала, что они переместились из органной комнаты в коридор. Тяжело ударившись спиной о стену, Эрик ахнул в ее ищущие губы. Быстро поменяв их местами, он прижал Брилл к стене, их бедра тесно терлись друг о друга. Ощутив бедром увеличивающееся доказательство возбуждения Эрика, Брилл широко и свирепо улыбнулась. Для устойчивости обняв Эрика руками за шею, она подскочила и обвила ногами его талию.

– Думаю, тебе сейчас самое время положить меня в постель, – пробормотала она ему на ухо непередаваемо низким голосом и вдохнула его запах – запах чистой опасности.

Эрик разразился смехом, будто не мог поверить, что она использовала против него его собственные неуклюжие слова. Потянувшись вперед, Брилл покрыла поцелуями изгиб его улыбки, и он для устойчивости обхватил ее рукой за талию. Держа ее одной рукой, Эрик повернулся и, шатаясь, побрел по коридору, едва не ввалившись в открытую дверь комнаты Брилл. Пинком захлопнув за собой дверь, он потерял равновесие и, опасно накренившись вперед, на заплетающихся ногах пересек комнату, после чего они оба рухнули на кровать. На миг задохнувшись, Брилл почувствовала, как Эрик перекатился на четвереньки и почти обалдело подполз туда, где лежала она. Улыбаясь ему, она закрыла глаза, когда Эрик благоговейно провел пальцем по ее щеке, радуясь замедлению этой гонки, подобному спокойствию в «оке бури».

Приняв полусидячее положение, Брилл принялась расстегивать пуговицы рубашки Эрика. Подняв глаза и встретившись с ним взглядом после того, как расстегнула последнюю, она запустила руки под белую ткань, чтобы стащить ту с его плеч. Эрик вздрогнул, когда ее пальцы коснулись плоти, – твердые, поджарые линии его торса беспомощно содрогались, и Брилл пришло в голову, что, возможно, это был первый раз, когда другой человек касался его обнаженного тела не затем, чтобы причинить боль. Осознание этого лишь придавало каждому прикосновению большее значение. Отбросив рубашку на пол, Брилл потянулась вперед и провела губами по ключице Эрика, отодвинувшись, только когда его дрожь стихла, а кожу согрел румянец. Затем Эрик посмотрел на нее и мрачно нахмурился, его глаза с растущим отчаянием скользили по лишенному пуговиц переду ее платья. Расхохотавшись над его напряженной сосредоточенностью, Брилл убрала в сторону распущенные волосы и повернулась к нему спиной, указывая на ряд пуговиц сзади.

Лицо Эрика затопило облегчение, и его онемелые пальцы пробежались вдоль ее хребта, с молниеносной скоростью расстегивая пуговицы.

– Эрик, для мужчины, который никогда прежде не раздевал женщину, у тебя очень приличная скорость, – задыхаясь, поддразнила Брилл, когда Эрик покончил с последней застежкой.

Целуя ее плечи и одновременно помогая ей стянуть с них платье – так же, как под его взглядом делала она, – Эрик издал низкий горловой, гудящий звук. Ощутив, как вибрация этого звука отдается вдоль позвоночника, Брилл, скидывая платье, затрепетала от восторга. Потянувшись за спину, она рванула завязки корсета, дергая шнуровку, пока неудобная вещь не растянулась достаточно, чтобы снять ее; вскоре за корсетом последовали нижние юбки, когда Эрик развязал удерживавший их пояс.

Хотя теперь они двигались медленнее, бьющийся внутри Брилл жар не остыл: скорее наоборот, нежность и неуверенность Эрика лишь подбрасывали дров в раздувающееся пламя ее страсти. Она потянулась к нему, и они покатились по кровати, исследуя обнажившуюся кожу друг друга блуждающими, лихорадочными руками. Оказавшись под Эриком, Брилл обнаружила, что ее тело напрягается под каждым его прикосновением. Его вес, это твердое, жесткое давление его тела, ощущалось на ее теле столь правильным, что она удивлялась причинам, по которым путь до этой точки занял у них столько времени. Внезапно все причины держаться от Эрика подальше предстали изжившими себя.

Ощущая трепетание его пульса возле своего собственного, Брилл подразнила языком его сосок, приходя в восторг от того, как Эрик удивленно втянул воздух, реагируя на нее, и украдкой просунул руку под ее сорочку, своими потрясающе деликатными пальцами оглаживая чувствительную кожу ее живота. Эрик скомкал ткань и потянул вверх, через голову Брилл, слишком потерявшись в ощущениях, чтобы колебаться, – его стеснительность испарилась подобно блеску выступившего на их телах пота. Зная, что должна испытать некое чувство стыдливости, Брилл ждала, когда же оно на нее обрушится, но этого так и не произошло, даже когда Эрик застыл, прикипев взглядом к ее обнаженной груди. Каким-то образом исчезновение его нерешительности вдохновило Брилл последовать его примеру, и ощущение прикосновения кожи к коже было слишком правильным, чтобы смущаться. Никогда в жизни она не чувствовала себя более настроенной на движения и нужды другого человека, учась у него так же, как он учился у нее.

В мгновение ока ее панталоны тоже исчезли, соскользнув на пол еще до того, как она осознала, что их узел развязан. Брилл слышала, как Эрик резко вдохнул, пока его глаза путешествовали по изгибам ее тела: приоткрыв рот, с застывшим на лице выражением благоговения, он последовал руками за движением взгляда, касаясь ее так, словно она была святыней. Наконец-то продвинувшись от простого следования за инициативой более опытной Брилл, Эрик начал удовлетворять собственное любопытство, медленно проводя рукой по внутренней стороне ее бедра, пока не услышал, как она выстанывает его имя.

Нежась в его пытливых руках, Брилл огладила его спину сверху вниз, лаская многочисленные шрамы, пока не наткнулась на преграду в виде пояса брюк. Пробежавшись пальцами по ткани, она добралась до переда и принялась торопливо освобождать Эрика от этой последней раздражающей детали одежды. Циркулирующее в Брилл жидкое удовольствие начало отвердевать в острие предвкушения, когда она спустила брюки по бедрам Эрика; сделав паузу, чтобы дать ему отшвырнуть их на пол, она взяла по-прежнему свисающий с его шеи медальон Святого Иуды и перекинула через его плечо, чтобы холодный металл не терся о ее разгоряченное тело.

Теперь Брилл пульсировала вся целиком, изнутри и снаружи, горя везде, где их кожа соприкасалась. Она больше не осознавала, что цепляется за Эрика, ее руки блуждали по твердым плоскостям и углам его тела, даря ему такое же мучительное наслаждение, какое он дарил ей. Единственное, что сейчас оставалось для нее ясным, – это давление ее растущего желания. Чуть подвинувшись, Брилл закинула ногу на ноги Эрика, ласково направляя его так, чтобы его бедра устроились меж ее бедер. Затуманенными от страсти глазами она смотрела, как Эрик вновь приникает чувственным ртом к ее рту. Когда их губы соприкоснулись, Брилл открылась перед ним, и, сцеловывая с ее губ резкий выдох, Эрик вошел в нее.

Прижимаясь к нему, Брилл потерялась в омывавшей их буре; мир потускнел, и ее реальность сосредоточилась на этом единственном моменте, на этом единственном мужчине. Вместе с ним Брилл взмыла к небесам, рассыпаясь среди звезд в сокрушительной вспышке наслаждения. И впервые ощущала себя целой.

========== Глава 55: Двигаясь вперед ==========

Поле зрения Эрика заволокло серым и все суживалось, и под конец он не видел ничего, кроме лица Брилл, не ощущал ничего, кроме ее податливой плоти под его плотью. Вцепившись в простыни по бокам от ее головы, Эрик чувствовал, как внутри него сворачивается нечто первобытное, разносясь по крови и увеличиваясь, пока он не уверился, что умрет. Потом, в тот самый миг, когда он опрокинулся с края какого-то неизведанного обрыва, тело Брилл застыло под ним, и его имя сорвалось с ее губ низким стоном. У Эрика была лишь краткая секунда на то, чтобы встревожиться этой реакции, прежде чем скручивающееся внутри напряжение брызнуло на свободу, выкинув из головы все разумные мысли. Ничего больше не учитывалось, ничто не имело значения.

Звук собственного хриплого дыхания стал первым вернувшимся признаком реального мира – он ненормально громко отдавался в ушах, пока Эрик силился сориентироваться. Быстро проморгавшись, он увидел мелко переплетенные нити простыни едва ли в дюйме от своего лица. Подняв голову, он чуть покосился вбок. Брилл лежала, крепко зажмурившись, от легкой испарины ее бледное лицо жемчужно сияло в свете лампы. «Интересно, я лежал так минуты или часы?» – задался вопросом Эрик, продолжая разглядывать Брилл, пока его разум ворочался, стараясь снова начать работать.

Шевельнувшись под ним, Брилл открыла затуманенные глаза и подняла на него взгляд. Мгновение спустя паутина тумана рассеялась, и она попыталась глубоко вдохнуть.

– Эрик, милый, тебе придется слезть с меня, иначе я задохнусь, – с трудом прошептала она.

Задрав брови на ее заявление, Эрик рывком приподнялся на локтях.

– Прошу прощения, я не подумал, – запинаясь ответил он и скатился в сторону. Теперь, когда в голове прояснилось, по пятам за отступающей страстью накатили неуверенность и замешательство.

После этого Брилл разразилась смехом, притянув его взгляд с потолка на ее лицо.

– Что? – медленно спросил Эрик, оглядывая комнату в попытке отыскать, что могло быть настолько смешным. Отмахнувшись от вопроса, Брилл зажала рот рукой, приглушив все еще клокочущие в ней смешки, неспособная в данный момент на связную речь. Пока Эрик пялился на ее улыбающееся лицо, уголки его губ начали хмуро опускаться. «Над чем она смеется? – гадал он. – Боже… наверное, я сделал что-нибудь глупое! С чего я решил, будто могу быть хоть сколько-нибудь хорош в чем-то подобном?!» Потерев рукой лицо, он хотел было извиниться, когда Брилл накрыла ладонью его рот.

– Прекрати, – твердо потребовала она, недавний смех полностью исчез из ее голоса, но по-прежнему плясал в полуприкрытых глазах.

Убрав руку Брилл со своего рта, Эрик метнул в нее острый взгляд.

– Что? Что прекратить?

Внимательно глядя на него этими своими глазами цвета бури, Брилл приподнялась на локте – ее рот растянула ленивая улыбка, волосы свободно рассыпались по плечам.

– Сомневаться в себе, тревожиться, размышлять о том или ином. Знаешь, я ведь могу сказать, когда ты это делаешь…

– Да, да. Я знаю… ты чертова телепатка, – сказал Эрик более грубо, чем намеревался.

– Нееет… – весело ответила Брилл, не обращая внимания на его тон. Подняв руку, она провела большим пальцем вдоль морщинки между его бровями. – Я могу сказать, потому что когда ты размышляешь о чем-то, у тебя на лбу появляется милая маленькая морщинка.

Уставившись на нее, Эрик, кажется, не сумел удержать на лице хмурое выражение.

– Тогда почему ты только что смеялась? – требовательно спросил он, ухватившись за угол простыни, чтобы целомудренно прикрыться.

Уронив руку от его лица, Брилл наклонилась вперед.

– Прошу прощения, я не подумал, – сказала она с чрезмерным французским акцентом, который всегда использовала, когда подражала ему. – Не знаю, почему это меня так развеселило. Когда ты чувствуешь себя неловко, то становишься более светским. Это просто выглядело глупо после… ну, учитывая, как мы только что были близки.

Тревожно посмотрев на нее еще мгновение, Эрик в конце концов откинулся на подушки.

– О… и это все? – небрежно спросил он, то и дело косясь на Брилл уголком глаза, в полной растерянности относительно того, что теперь делать. «Каков приличествующий этикет для такого типа ситуаций? – Остановившись на долю секунды, он поморщился от собственной мысли. – Проклятье, я ПРАВДА становлюсь более светским, когда мне не по себе!»

– Да, это все, – пробормотала Брилл, подползая ближе к его боку, пока жар ее кожи не согрел сквозь простыню бедро Эрика, послав по хребту стадо мурашек. В отличие от него, Брилл не стала утруждать себя натягиванием покрывал, вместо этого предпочтя лечь на живот и скрестить ноги в воздухе. Ее близость и видимое безразличие к собственной наготе начали отвлекать Эрика, и он непроизвольно отвел взгляд от ее лица, следуя по изящному изгибу ее спины. «Как она может чувствовать себя непринужденно в таком виде?»

– Ну, это… хорошо, – тупо сказал Эрик, продолжая с откровенным любопытством пялиться на тело Брилл. До этого он был настолько захвачен ощущением ее рук, что сейчас был первый раз, когда он действительно видел ее, и только ее. Без слоев одежды, без нижних юбок и ярдов укрывающей ткани, вообще без каких-либо украшений – она по-прежнему оставалась невероятно красивой. Стиснув зубы, Эрик пытался игнорировать новую искру возбуждения, уже сжимающую мышцы живота. Заметив направление его взгляда, Брилл слегка пригнула голову, и на ее щеках засиял румянец. «Полагаю, она не настолько безразлична, как я считал», – тут же подумал Эрик; перед лицом ее стыдливости его тревога чуть утихла.

Потянувшись назад, чтобы набросить на себя простыню, Брилл сверкнула кривой улыбкой, впервые с тех пор, как Эрик познакомился с ней, выглядя так, словно не знает, что сказать. Эрика удивило, насколько очаровательным было это легкое колебание, и он невольно расслабился. Каким-то образом понимание, что Брилл тоже в чем-то чувствует себя неуверенно, помогло ему справиться с собственными сомнениями, заглушить коварный шепоток в голове.

– Кстати, – начала Брилл, водя пальцем по швам наволочки, – и когда она медленно подняла глаза на лицо Эрика, в них плясали отголоски ее обычной живости и юмора. – Очевидно, месье, что вы сделали гораздо больше, чем просто немного читали про… как же это назвать… ночные искусства.

– Извини? – спросил Эрик, вздернув брови к волосам.

Сморщив нос, Брилл ткнула его под ребра.

– Пресвятая Дева… ты собираешься заставить меня сказать это как есть, да? Что я имела в виду, это то, что ты крайне быстро научился. Если бы я знала, что это будет так приятно, я бы давным-давно тебя соблазнила. – Сказав это, она прикусила губу и повернула голову, чтобы спрятать лицо в ближайшую подушку. – О боже, не могу поверить, что только что это сказала!

Оглушенный, Эрик мог лишь пялиться на Брилл, пока та заливалась ярко-красным румянцем. «Погоди-ка… она только что сказала, что… все прошло хорошо… верно? Я не напортачил». Он медленно расплылся в улыбке, и его омыло глубокое чувство удовлетворенной самоуверенности. Внезапно Эрику стало невтерпеж вновь повторить их «ночные искусства» – и испробовать несколько вещей, о которых он читал. Теперь он широко ухмылялся, тихий голосок в голове умолк окончательно, а в груди разлилось сияющее тепло. «Как я не осознал этого прежде… Господи, я люблю эту женщину».

Приободрившись, Эрик потянулся – в первый раз без какого-либо внешнего поощрения – и пробежался пальцами вниз по руке Брилл, поражаясь тому, что ему наконец-то доступна столь простая роскошь, как прикосновение в такой небрежной манере – как нормальному человеку. Реагируя на его ласку, Брилл подняла голову и улыбнулась ему поверх подушки.

– Я не мог бы желать лучшего учителя, – пробормотал Эрик, наслаждаясь тем, что улыбка Брилл стала еще шире.

Подвинувшись вперед, Брилл прижалась к нему вплотную, так что их обнаженные бедра терлись друг о друга под простынями, затем опустила голову в изгиб его плеча; ее рука уютно улеглась поперек его голой груди. На мгновение Эрик закрыл глаза, впитывая легкое, как перышко, давление ее руки на своей коже, пряча это ощущение в кладовые разума. Обвив Брилл рукой за талию, он притянул ее ближе и склонил голову набок, чтобы пристроить подбородок на ее мягкой макушке. Брилл вздохнула от его прикосновения, принимая его с такой готовностью, что Эрик содрогнулся до самой глубины души. «Единственная вещь, которую я не в силах постичь, это почему. Почему она так охотно позволяет мне касаться ее… зная, кто я есть… что я… как я выгляжу?»

– Брилл? – нежно позвал он. – Почему… ты решила… – малость неловко кашлянув, он остановился, неуверенный, как озвучить вопрос, который начал вырисовываться на задворках его сознания.

– Что? Наброситься на тебя? – подсказала та; ощущение ее дыхания послало по коже Эрика мурашки удовольствия.

Молча кивнув, он ласково пробежал пальцами по спине Брилл, спускаясь ниже, к выпуклости ее ягодиц, поскольку она, по-видимому, ничуть не возражала против его вольностей. Шевельнувшись, Брилл приподняла голову от его плеча, чтобы посмотреть на него.

– Потому что если бы я этого не сделала, мы бы никогда ничего не решили. И хотя я знаю, что ты не желаешь этого слышать, ты прекрасный образчик мужчины. С маской или без маски… – сказала она, проводя пальцем вдоль внешнего края его маски.

Вздрогнув от прикосновения, Эрик попытался осмыслить ее ответ, но обнаружил, что эта задача ему не по зубам. Целую жизнь, полную стыда и необходимости прятаться, просто нельзя было стереть одним нежным предложением, как бы он этого ни хотел.

– Я знаю, что ты должна испытывать счастье, что жива, после того как на этой неделе побывала на волосок от гибели. Всякий раз, когда люди обманывают смерть, вполне объяснимо, что после этого они некоторое время совершают… более принужденные поступки, – не подумав, выпалил он.

У Эрика была едва ли секунда на то, чтобы еще раз подумать над сказанным, прежде чем Брилл окоченела рядом с ним – все мягкие изгибы в мгновение ока превратились в сталь. Она продолжала смотреть ему в лицо, но из глаз пропал смех, и теперь они буравили его глаза с интенсивностью, способной расплавить свинец. Именно в этот момент Эрик осознал свою ошибку.

– Значит, ты думаешь, что я переспала с тобой из благодарности за то, что ты меня спас? – тихо спросила Брилл, ирландский акцент в ее голосе загустел подобно морскому туману – явный признак растущего волнения.

Эрик открыл было рот, чтобы ответить, но Брилл остановила его, довольно грубо прихлопнув ладонью его губы. Все ее тело дрожало, она поднялась так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

– Черт бы тебя побрал, тупица! – прошипела она и, длинно и цветисто проклиная его имя на гаэльском, повернулась и, сцапав подушку, смачно шарахнула его по голове.

Сопротивляясь ее атаке, Эрик попытался сесть, чтобы избежать удушения.

– Это не то, что я имел в виду! – завопил он, пытаясь перехватить запястья Брилл.

– Что бы ты там себе ни думал, я бы не отдалась любому из благодарности! – продолжала та его честить. – Я не какая-нибудь там дешевая шлюха, которую любой в Дублине может подцепить на углу улицы!

Наконец сумев схватить Брилл за руки, Эрик отбросил подушку.

– Это не то, что я имел в виду! Что бы ты там себе ни думала, здесь я совершенно некомпетентен! Я слышу слова, которые ты говоришь, но мне трудно постичь их. Поэтому, конечно же, неудивительно, что я говорю разные глупости!

Прекратив вырываться, Брилл раздраженно поджала губы. Несколько напряженных мгновений спустя пламя в ее глазах угасло, а руки расслабились в его хватке.

– Да, полагаю, неудивительно, что ты говоришь разные глупости, – наконец согласилась она.

– Ты не должна так легко с этим соглашаться, – с легким раздражением пробормотал Эрик.

Подтянув простыню, чтобы обмотать вокруг своего торса, Брилл села прямо и нахмурилась на него, ее гнев явно еще не полностью утих.

– Ты очень хорошо знаешь единственную причину, по которой я выбрала отношения с тобой. Я несколько раз говорила тебе, что люблю тебя.

– Ты мне поверишь, если я скажу, что предположил, будто ты имела в виду платоническую любовь? – спросил Эрик, сжавшись от того, насколько глупо это прозвучало, сказанное вслух.

Возведя очи к небесам, Брилл вздохнула:

– Ты серьезно?

Приподнявшись на локтях, Эрик откинулся на изголовье.

– Да. Я бы не сказал этого, если бы не подразумевал.

У Брилл от неверия отпала челюсть. Затем, покачав головой, она коротко хохотнула.

– То есть тот факт, что мы несколько раз целовались, до твоего мозга не дошел?

– Хм… ну…

Махнув рукой, Брилл отмела это в сторону.

– Значит, теперь мы разобрались… все, что только что произошло, определенно не было платоническим.

– Я не идиот, – пробурчал Эрик, в полной мере чувствуя тяжесть собственной наивности. «Как долго мы вытанцовывали вокруг этого? Сколько времени потратили зря, когда могли бы быть вместе?» – задался он вопросом, закрыв глаза. – Но я могу понять твой гнев. Я не должен был оскорблять тебя предположением, будто ты могла бы даровать мне свое расположение по любой иной причине, кроме любви. Твое сердце не позволило бы ничего другого.

– Ну, полагаю, я могу тебя простить, – нехотя сказала Брилл и плюхнулась рядом с ним, тоже оперевшись на изголовье. – Кроме того, в данный момент я просто слишком устала, чтобы ссориться с тобой.

Между ними протянулось молчание, и Эрик уставился в потолок, размышляя, что сказать. Прошло уже много времени с тех пор, как ему было трудно свободно разговаривать с Брилл. Прикусив губу, он украдкой бросил взгляд в ее сторону, постукивая себя по животу указательным пальцем.

– Как давно ты узнала? В смысле, о своих чувствах ко мне…

– Ты хочешь знать, когда я осознала это или впервые почувствовала? – отозвалась Брилл, рассеянно скользя рукой по матрасу, пока не переплела пальцы с его пальцами.

– И то, и другое.

– Я осознала это после того, как ты вытащил Арию из озера, когда она провалилась под лед.

– Так давно? – пробормотал Эрик, чувствуя себя идиотом, потому что Брилл пришлось едва ли не умереть, чтобы выжать то же осознание из его упертых мозгов.

– Но должна признать, что впервые я почувствовала, что в тебе есть что-то… особенное… когда впервые к тебе прикоснулась… когда нашла тебя под Оперой. Странно, что я так ясно это помню… но когда ты привалился ко мне, пока мы пробирались наружу, я помню, что подумала, как это необычно, что мы так хорошо подходим друг другу. Я была идеального роста, чтобы ты мог на меня опереться, а ты был идеального роста, чтобы я могла тебя поддерживать, – уверенно заявила Брилл.

Медленно наклонившись в сторону, подтягиваясь ближе к исходящему от тела Эрика теплу, она свернулась у него под боком.

– А теперь могу я задать тебе вопрос? – спросила она.

Коротко и резко вдохнув, Эрик испытал моментальный приступ паники, омывший его разум. Почему-то он был уверен, что Брилл собирается спросить его, когда он осознал свои чувства к ней. И хотя в том, чтобы сказать ей о своей любви, не было никакого риска, раз уж она уже призналась ему в своих чувствах, Эрик ощущал себя идиотом от того, сколько времени у него ушло на осознание собственных чувств. «Прежде я лишь однажды сказал эти слова… Кристине. И поглядите, чем это обернулось. НЕТ… Нет… это совсем другое! Даже думать не смей об этом!»

– Конечно… – наконец ответил он, слыша беспокойство в собственном голосе.

– Какой твой любимый цвет? – беспечно спросила Брилл, ее тон изменился, словно она почувствовала его неудобство. Легкомысленный вопрос полностью застал Эрика врасплох.

– Извини? – спросил он и уставился на нее, задумчиво наморщив лоб. «Как такое может быть – когда я уже уверен, что разгадал ее, она всякий раз доказывает обратное? Никогда не давит, когда я уверен, что она будет, и всегда пристает с чем-то, что не кажется важным».

Лениво потянувшись, Брилл закинула ногу на его ногу, заставив Эрик подскочить от прикосновения ее шелковистой кожи.

– Я знаю, это глупо – хотеть знать подобную вещь… но… полагаю, я… хочу узнать тебя получше. Ты всегда такой скрытный, и я чувствую себя в очень невыгодном положении, учитывая, сколько всего ты обо мне знаешь.

Испытав облегчение, что удалось отделаться столь легким вопросом, Эрик рассмеялся.

– Из всех вещей, о которых ты могла бы спросить… – хихикнул он и покачал головой. Даже не глядя на Брилл, он ощутил, как она нахмурилась, и потому резко перестал смеяться, дабы изобразить, что он серьезно размышляет над ее вопросом. – Что ж, давай посмотрим… не думаю, что я на самом деле когда-либо об этом задумывался.

Продолжая молча ждать, Брилл лишь склонила голову, чтобы посмотреть на него. Несколько секунд спустя Эрик почувствовал, как его глаза самовольно опускаются вниз, чтобы встретиться с ее глазами, его улыбка остыла, и он позволил себе изучать ее классические черты.

– Думаю, серый, – пробормотал он.

– Хмм? – Брилл задрала брови, ее прекрасные глаза цвета тумана дрогнули, словно она забыла собственный вопрос, пока смотрела на него.

– Мой любимый цвет, – пояснил Эрик и провел самыми кончиками пальцев по ее щеке, наблюдая, как темнеют и тяжелеют от его прикосновения ее глаза. – Мой любимый цвет серый.

*

Шагая в полдень по парижской улице, Коннер сгорбил плечи от ледяного ветра и, подвинув сидящую у него на бедре Арию, поправил ее зимнее пальто. Прошлепав по заледенелой луже, он с легкостью разминулся с остальными идущими по тротуару людьми, не обращая внимания на улыбки встречных женщин. Хмуро глядя точно себе под ноги, он вскидывал взгляд лишь затем, чтобы проверить таблички с названиями улиц, прежде чем двинуться дальше, неуклонной и решительной поступью уходя все дальше и дальше от Оперы.

– Дядя К-коннер… к-куда м-мы идем? – громко спросила Ария, перекрикивая ветер.

Скинув с лица хмурое выражение, Коннер улыбнулся племяннице.

– Это секретное приключение, поэтому я не могу тебе сказать.

Прикрыв рот запрятанными в рукавички руками, Ария хихикнула и покачала головой.

– Ты в-врун! – взвизгнула она и обняла его за шею. – К-куда мы по п-правде идем?

– Ах, ты слишком умная для меня, детка, – рассмеялся в ответ Коннер и получше перехватил ее извивающееся тельце. Ария счастливо кивнула на это, болтая ногами в такт его шагам. – Мы ищем цветочный магазин, милая, если ты на самом деле хочешь знать.

– Я л-люблю цветы!

Подняв свободную руку, чтобы потереть ухо после не в меру ретивого возгласа, Коннер чуть поморщился.

– Ради бога, Ария, притуши голос. Иначе доведешь своего бедного дядюшку до глухоты.

– Но я н-не могу п-притушить голос, – с напускной скромностью заявила та. – П-потому что он н-не горит.

Опустив глаза на невинно улыбающуюся детскую мордашку, Коннер пронзительно расхохотался, привлекая несколько встревоженных взглядов к своему неприличному поведению.

– Ей-богу, а ведь ты права! Жаль мне того парня, который решится бросить тебе вызов, когда тебе стукнет пятнадцать.

– Фу, я н-ненавижу мальчишек. Кроме т-тебя и Эрика.

Понимающе кивнув, Коннер успокаивающе похлопал ее по спине.

– Ну ладно, не забивай голову.

Заметив на другой стороне улицы цель их путешествия, он остановился на краю тротуара. Быстро перейдя через дорогу, с подпрыгивающей на его бедре Арией, Коннер вновь начал хмуриться, когда они приблизились к цветочному магазину.

– М-мы б-будем п-покупать Мэг цветы? – спросила Ария, когда до маленькой лавочки, которую ему порекомендовал другой участник оркестра, осталось лишь несколько магазинов.

– Ага.

– К-какие ц-цветы ей нравятся?

– Не имею ни малейшего понятия.

Приложив руку ковшиком к уху Коннера, Ария громко зашептала сквозь ветер.

– Тогда т-ты в б-беде! – пропела она.

Полностью согласный с племянницей, Коннер насупился еще сильнее. «Господи, она и понятия не имеет, в какой беде я на самом деле. – Уставившись на вывеску, пока они приближались к магазинчику, он шел, практически не разбирая дороги. – Розы вроде как клише. Проклятье, я должен был порасспрашивать и выяснить, что ей нравится». Течение мыслей Коннера резко оборвалось, когда он с разгона врезался в симпатичную брюнетку, едва не столкнув ту с тротуара.

Ария испуганно взвизгнула, и он выбросил руку, чтобы не дать упасть юной барышне, на которую наткнулся.

– Простите! Я не смотрел, куда иду. Я… – осекшись, он опустил взгляд на лицо девушки. Узнав ее, Коннер явственно вздрогнул и резко отшатнулся. – Мадам де Шаньи? Ну надо же, как тесен мир… Хм… что вы делаете в этой части города?

Кристина несколько секунд испуганно моргала на него, затем медленно улыбнулась.

– Месье Синклер? Боже, вы напугали меня! – Подняв изящную руку к сидящей у нее на голове отделанной мехом шляпке, виконтесса перевела свои темные глаза с него на Арию. Ее лоб прорезала тоненькая морщинка, и она опустила руку. – Отель, в котором я остановилась, всего лишь на другой стороне улицы, – рассеянно сказала она.

– А… ну что ж… Еще раз извините, что врезался в вас, – быстро сказал Коннер. Кивнув Кристине, он сделал шаг, чтобы обойти ее. – Всего вам доброго.

Скованно удаляясь от виконтессы, Коннер мысленно выругался, когда услышал стук ее каблучков, следующий за ним по тротуару. Ария повернула голову, чтобы посмотреть через его плечо.

– Дядя К-коннер… К-кристина идет за тобой.

– Месье Синклер! – позвала Кристина, прибавив ходу, чтобы догнать его. Когда они поравнялись, дыхание вырывалось у нее изо рта густым белым облачком.

– Да? – беспечно отозвался Коннер, намеренно прибавляя шаг, чтобы заставить ее еще ускориться. «Надеюсь, она отстанет, если ей придется бежать».

Назад к карточке книги "Незримый гений (СИ)"