Текст книги "Директор Арк (ЛП)"
Автор книги: Coeur Al'Aran
сообщить о нарушении
Текущая страница: 106 (всего у книги 110 страниц)
– Моя Королева…
– Но и это еще не самое страшное! – крикнула Салем. – Возможно, сходить с ума мне придется в компании голоса Озмы в моей голове! Озмы! Ты способен представить себе такое?! Или он вообще займет мое тело, оставив меня на целую вечность запертой внутри без каких-либо сил хоть что-то изменить!
Хазел ничего подобного представлять себе, разумеется, не желал, но после красноречивого описания Салем просто не мог не содрогнуться.
Для него, винившего Озпина в смерти сестры, участи хуже, чем вынужденное сосуществование с этой тварью, выдумать было невозможно. Вероятно, Салем воспринимала подобную перспективу еще хуже.
– Вы обещали мне убить Озпина.
– Озпин давным-давно мертв. Ну, чисто технически.
Хазел сжал кулаки.
– Он до сих пор жив!
– И существует в голове подростка, Хазел. Хочешь убить каждого ребенка, в которого вселится Озма? – спросила Салем. – Ну, тут нет абсолютно ничего сложного: берешь его за ногу и бьешь с размаху о дверной косяк, пока у тебя в руках не останется окровавленный кусок мяса.
Воображение моментально нарисовало соответствующую картину, тем самым заставив Хазела отступить на шаг назад.
– Вот именно, – проворчала Салем. – Твоя месть будет длиться вечно и закончится ничем. Даже если я уничтожу жизнь на планете, Озма всё равно продолжит существовать. К тому же Боги, насколько мне известно, сотворили новые миры после того, как признали наш “неудачным”, так что Озма имеет все шансы ускользнуть в один из них. В итоге я накажу всех, кроме, собственно, самого виновника, а он будет спокойно себе жить в какой-нибудь утопии.
– И что же теперь делать? – спросил Хазел. – Остановиться? Отступить? Сдаться?
– Не знаю! – крикнула Салем и, оскалившись, уставилась на него, из-за чего он в ужасе замер. – Я не знаю, Хазел! И почему бы хоть раз в жизни не поискать свои собственные ответы, а не полагаться, как обычно, на чужое мнение? Я тебе не мать, не нянька и уж точно не твоя проклятая сестра!
Он снова вздрогнул, но Салем явно не собиралась останавливаться:
– Я оказалась в такой же ситуации, как и ты, и просто не представляю, что следует делать дальше. Уничтожить человечество и обречь себя на вечность в пустом мире? Позволить им жить, а самой влачить жалкое существование в полной изоляции? Собрать Реликвии вместе и дать тупым Богам решить мою судьбу? Я! Не! Знаю! А теперь иди отсюда, чтобы я могла отвлечь себя какой-нибудь ерундой и хоть на время позабыть обо всех проблемах.
– М-моя-…
– ИДИ! А то прикажу Гриммам закинуть тебя на стену, чтобы ты смог собственноручно осуществить свою месть!
Хазел поспешил прочь.
Салем вздохнула, потерла переносицу и с сомнением поглядела на бутылку вина.
Жон Арк являлся полным идиотом, если считал, что она не была знакома с алкоголем. Как будто человечество хоть в какой-то период своей истории его не производило… Но сейчас Салем действительно требовалось чем-то себя занять.
Она повернулась в сторону портативного телевизора и увеличила громкость, а затем откинулась на подушки и уставилась на мужчину. Тот шатался по сцене с таким видом, словно был ничуть не менее пьяным, чем сама Салем.
– Взросление ощущается так, будто мы бродим по пустыне с мешком на голове после пинка, отвешенного нам людьми, которые нас выгнали прочь, как только мы им надоели. Нет никаких взрослых. В лучшем случае мы являемся здоровенными детьми, ведущими за бутылочкой пива разговоры на темы, о которых никто из нас не имеет ни малейшего понятия.
Ага, примерно такие чувства она сейчас и испытывала.
***
Жон немало удивился, когда в полдень спустился со стены Вейла на выжженное поле, на котором Гриммы недавно погибали десятками тысяч. На этот раз Салем потребовала встретиться не за привычным столом, а в ее шатре.
Было ли это опасно?
Разумеется. Обычное место находилось там, где его могли видеть со стены. Вот только в случае нападения Гриммов он окажется мертв задолго до того, как подойдет какая-либо помощь, если ее вообще хоть кто-нибудь отправит.
Коротко посовещавшись с Глиндой и проинформировав ее о своих намерениях, Жон согласился пройти внутрь шатра.
Салем, решившая лично проводить его мимо Гриммов, выглядела довольно неважно. И нет, дело заключалось вовсе не в похмелье, хотя оно тоже присутствовало. Пусть алкоголь и являлся ядом, но ее регенеративные способности его почему-то игнорировали.
Здесь Салем повезло. Как, впрочем, и Жону, который подарил ей целую кучу алкоголя, даже не подумав о том, что он на нее мог и не подействовать. Ну, или подействовать слишком сильно, превратив в буйное чудовище.
Стоявшие возле входа в шатер Хазел с Тирианом наградили его убийственными взглядами. Первый явно желал дотянуться до Жона и поломать его тело так, чтобы он больше никогда не поднялся. В глазах второго сквозило еще и какое-то детское любопытство, а неприязнь Тириана ощущалась куда менее личной, чем у Хазела.
– Оставьте нас, – приказала Салем.
Тириан был готов с радостью выполнить любое ее распоряжение, а вот Хазел на секунду замялся.
– Иди, – сказала ему Салем, направившись в шатер.
Жон последовал за ней.
Обстановка внутри была вполне комфортной, но… слишком уж неряшливой. Вокруг валялись пустые бутылки из-под вина, а в углу стоял открытый ящик, который он совсем недавно подарил Салем. Несколько дисков с фильмами лежали между телевизором и грудой подушек с одеялами, служивших своего рода постелью. Впрочем, ей всё равно не требовалось спать.
Салем улеглась на свое ложе, оставив Жона неловко топтаться у входа.
– Эм…
– Разве это не так делается? – спросила она.
– Ты бы хоть сказала, что конкретно пытаешься совершить, – ответил ей Жон. – И какая во всём происходящем моя роль…
А то у него в голове возникли некоторые догадки, за которые Нео ему эту самую голову точно оторвет. Вряд ли Жон сумеет спрятаться от нее где-либо на Ремнанте.
– Н-нужны некоторые пояснения, – смущенно пробормотал он.
В конце концов, ему требовалось знать, следовало ли уже снимать штаны или нет.
Салем стиснула зубы.
– Консультация, – буркнула она. – Мне необходима… психологическая консультация…
Ноги Жона едва не подкосились от буйства тех эмоций, которые он сейчас испытал.
– Ты-…
– Это ведь останется строго между нами? – уточнила Салем, так и не разжав зубы. – Ты никому не расскажешь о том, что здесь узнаешь. Ни единой душе! Клянусь, что если хоть что-нибудь из полученных от меня сведений попадет в чужие руки, то я сравняю Вейл с землей, истребив всех мужчин, женщин и детей! А теперь обещай, что сохранишь мои слова в тайне!
– Я всегда храню в тайне слова моих-…
– Обещай! – потребовала Салем.
– Ладно, обещаю, что никому не расскажу о том, что ты сочтешь нужным мне поведать.
– Особенно Озме…
– Озма уже включен в мое обещание никому ничего не рассказывать, – заметил Жон, подобрав с пола одну из подушек и осторожно на нее опустившись. – Я готов тебя выслушать. О чем ты желаешь со мной поговорить? О прошлом? О вашей с ним размолвке?
– Нет, я… Мне бы хотелось узнать, как Озме удается жить полной жизнью.
Жон удивленно моргнул.
– Что?..
– Мы оба заняты одним и тем же делом. На нас обоих лежит проклятье. Мы оба обречены на вечные страдания, и нас обоих ненавидят Боги. Мы долгое время ведем войну друг с другом, но его это не настолько сильно затрагивает, как меня. Он умудряется жить в комфорте и находить в себе силы двигаться дальше, в то время как у меня бывают целые периоды, когда я не могу заставить себя даже просто пошевелиться. И проблема заключается вовсе не в том, что у нас разные характеры, как и не в моей слабости. До наложения проклятья воля у меня была железной. Я немало времени провела запертой в башне, но не сдалась и не сломалась. Так почему же сейчас он остается целеустремленным, а я страдаю?
Вопрос оказался весьма интересным…
Жона так и подмывало заявить, что Озпин находился на стороне добра, и это давало ему отличную компанию и доступ к различным технологиям, но подобный ответ мог разве что разозлить Салем. В конце концов, она тоже окружила себя людьми, которые волей-неволей притаскивали ей образцы человеческой культуры. Салем вовсе не прожила тысячи лет в склепе, уподобившись вампиру.
– Хм… – произнес Жон, когда пауза начала затягиваться. – Я хочу дать нормальный ответ на твой вопрос, но для этого мне нужно кое-что уточнить.
– Если нечто подобное необходимо для решения проблемы, и о моих словах ты никому не расскажешь, то я тебе отвечу.
– Не расскажу, в этом можешь даже не сомневаться. Итак, ты когда-нибудь пыталась завязать дружеские отношения с подчиненными?
– Да. Первые последователи полностью разделяли мои взгляды. Я тогда вела себя куда более человечно и набирала их по другим критериям. Они были гораздо менее злобными и амбициозными, чем Синдер или Тириан, и просто не могли согласиться с тем, что делал Озма. Мы с ними сблизились… Сблизились настолько, что их уход из жизни я оплакивала.
– Но почему тогда ты изменила принцип набора? – поинтересовался Жон.
– Из-за необходимости, – ответила ему Салем. – Ко мне всё больше стекалось тех, кого привлекало именно могущество. Их требовалось как-то контролировать. Вряд ли Синдер, Воттса, Хазела или Тириана, если брать текущее поколение, впечатлило бы хорошее отношение с моей стороны. Они бы восприняли его в качестве признака слабости.
– Понимаю. Но получается, что измениться тебя заставило вовсе не чье-либо предательство, верно?
– Да. Предательства, конечно, тоже случались, но у Озмы с ними дела обстояли ничуть не лучше, чем у меня. Я бы не стала менять отношение ко всем из-за недостатков некоторых. Ничто не мешает быть строгой к одним и доброй с другими. Если бы Синдер и остальные вели себя иначе, то я бы внесла в методы работы с ними соответствующие коррективы.
Идея Жона зашла в тупик, но ему всё равно оказалось очень интересно узнать, что Салем далеко не всегда была чудовищем. Если позабыть о желании уничтожить человечество, то ее вряд ли вообще стоило называть злой или жестокой – просто… выросшей в совсем другую эпоху.
– У тебя есть какое-нибудь увлечение? – спросил он.
Салем с недоумением на него уставилась. Но судя по всему, она действительно хотела получить помощь, иначе бы ничего ему не ответила.
– Было несколько, но ни одно из них не прошло проверку временем.
– А сейчас ты как обычно развлекаешься? Или хотя бы скрашиваешь периоды ожидания.
– Строю планы по разрушению Королевств. Весьма увлекательное занятие, – пожала она плечами. – Так было не всегда, но с тех пор, как исчезли Воттс с Синдер, мне стало не на кого переложить данную обязанность. Возможно, это и выглядит не слишком хорошо, но мотивирует весьма неплохо.
– Интересно, – сказал Жон, записав в свой блокнот слово “мотивация”. – Твоей целью является уничтожение Ремнанта, верно?
– Уничтожение человечества, – поправила его Салем. – На Ремнанте я и сама живу.
– И тот факт, что Озма встал на нашу сторону, имеет с этим какую-то связь, так?
– Самую непосредственную. Если он вдруг окончательно сдохнет, то, как мне кажется, желание уничтожать человечество у меня тут же пропадет. Ненависть горит ярко, но сгорает быстро, а вот боль от предательства длится вечно, – усмехнулась Салем. – И могу сказать, что если Озма внезапно предаст Королевства, то еще более верного союзника, чем я, люди вряд ли найдут.
– Хм, очень интересно… – пробормотал Жон. – А еще над чем-нибудь ты работаешь?
Салем задумалась.
– Над чем, например? – наконец уточнила она.
– Над чем угодно. Подойдет любое занятие, которому ты посвящаешь свои время и силы.
– Ну… я подумываю вновь приступить к вербовке. Без Синдер и Воттса мне понадобятся дополнительные подчиненные, потому что ни Хазел, ни Тириан моложе не становятся. Да и свою работу лучше, чем раньше, честно говоря, не выполняют, – шепотом добавила Салем.
– Понимаю…
– Правда? – сердито переспросила она. – А может быть, просто с умным видом издаешь глупые звуки?
– Нет, действительно понимаю, – покачал головой Жон, обведя в блокноте только что записанное туда слово. – Полагаю, я выяснил ответ на твой вопрос. Ключевая разница между тобой и Озмой заключается в одном – в целях.
Салем вполне предсказуемо нахмурилась.
– У меня нормальные цели, – заявила она.
– У тебя нормальная цель – в единственном числе. Ты желаешь убить Озму, а вся остальная работа так или иначе сводится к этому. Не стану как-либо комментировать ее моральные качества, поскольку в данном вопросе являюсь заинтересованной стороной, но должен заметить, что жизнь приносит тебе удовольствие лишь в те моменты, когда ты движешься к своей цели. Я ведь прав?
– Да… – признала Салем. – Но тут нет абсолютно ничего необычного.
– Разумеется, – кивнул Жон. – Подобные чувства совершенно нормальны. То же самое на твоем месте ощутил бы любой другой человек.
– Да, – уже куда менее напряженным голосом подтвердила Салем, вновь откинувшись на подушки. – Так и есть. Но в чем же тогда заключается моя проблема?
– В том, что цель у тебя только одна, а у Озмы их много. Разумеется, самая главная его задача – это остановить тебя. Тут между вами особой разницы нет. Но ему еще необходимо выполнить задание Богов, положив конец своему и твоему существованию. Он управляет – управлял – школой, что, как я могу засвидетельствовать, является не самой простой работой и тоже добавляет разнообразные задачи. Победить в Фестивале Вайтела, например, и утереть нос Айронвуду.
Жон улыбнулся, вспомнив о тех временах. Тогда всё выглядело намного проще.
– Одно руководство школой сжирает огромное количество времени, – продолжил он. – Необходимо следить за финансированием, иногда проверять домашние работы, проводить экзамены и нанимать преподавателей. Озма далеко не всегда прилежно выполнял свои обязанности, но ему всё равно требовалось либо ими заниматься, либо придумывать способы как-нибудь от них отвертеться.
И чаще всего он выбирал именно второй вариант…
– Кроме того, не стоит забывать и о других Академиях Охотников, поскольку их Озма старался поддерживать в работоспособном состоянии, управлении небольшими группами вроде команды STRQ, от которой у него на службе сейчас остался один лишь Кроу, и множестве других дел – важных и не очень. Смысл в том, что они у него были и постоянно отвлекали его внимание на себя, не позволяя заскучать.
Жон тяжело вздохнул.
– Если уж говорить цинично и откровенно, – произнес он, – то жизнь совсем не такая радостная и веселая, как кажется детям. Но и не настолько мрачная, как считают некоторые подростки. Мы существуем ограниченный период времени, от восьмидесяти до девяноста процентов которого тратим на разную ерунду. Например, у абсолютного большинства людей треть жизни уходит на сон и еще примерно столько же на то, чтобы проснуться, добраться до места работы и выполнять давно наскучившие и ненавистные обязанности только для того, чтобы получить деньги, которые потом можно будет потратить на что-нибудь действительно интересное.
– Цели… – пробормотала Салем.
– Да, у людей очень много целей. Кто-то желает завести семью и детей, другие – провести отпуск в Мистрале, опубликовать собственную книгу, построить дом, приобрести дорогую машину, осуществить свои детские мечты… Данный список можно продолжать бесконечно. Вряд ли у кого-либо получится выполнить хотя бы половину из того, что ему хочется, но, как мне кажется, в этом-то и заключается весь смысл. Цели приносят удовольствие ровно до тех пор, пока их не удастся осуществить.
Подобное утверждение звучало совершенно нелогично, но зато отлично объясняло, почему богатые и знаменитые люди, казалось бы достигшие всего, крайне редко становились счастливыми. В мечтах больше всего удовольствия приносил именно процесс их осуществления, причем не имело особого значения, насколько скучной и глупой была конечная цель.
Профессиональные спортсмены активно боролись за титулы и пьедесталы. Но что оставалось тем, кто сумел взобраться на самую вершину? Только страх оказаться оттуда скинутым. Вот поэтому они и старались пораньше завершить карьеру, уйдя из спорта непобежденными. Ну, либо переставали испытывать какое-либо удовольствие от процесса, как в случае той же Пирры.
– Твоя проблема имеет два компонента, – сказал Жон. – Во-первых, цель у тебя одна, и когда ты активно над ней не работаешь, то чувствуешь вялость и отсутствие желания шевелиться.
Он сделал небольшую паузу, после чего уточнил:
– Это ведь так?
– Нет… Я… Возможно… – закрыв глаза, ответила Салем. – Наверное, так и есть. Мне нравится, когда всё идет по созданному мной плану. Я испытываю удовлетворение, если удается нанести Озме поражение. Мне доставляет удовольствие придумывать новые способы его победить. Разве это плохо?..
– Нет. Как раз наоборот – всё тобой перечисленное является признаками хорошей цели, – пояснил Жон.
Салем с заметным облегчением кивнула.
– Но проблема заключается в том, что постоянно заниматься только этим ты не можешь, – добавил он. – Существуют периоды, когда тебе необходимо ждать, пока план не подойдет к нужной стадии, верно?
Салем опять кивнула.
– Готов поспорить, что когда такое происходит, ты чувствуешь нетерпение, отчаянное желание увидеть плоды твоего труда и, пожалуй, раздражение от того, что заняться больше нечем.
– Так и есть. Но думаю, у Озмы тоже бывают подобные периоды.
– И да, и нет. Подобные периоды у него действительно бывают, но какое-нибудь дело находится всегда. Цель-то у Озмы не одна, и если основная внимания не требует, то ее место тут же занимает следующая. Потому человеческая жизнь и кажется со стороны настолько насыщенной. Ты зарабатываешь деньги, чтобы потратить их во время отпуска, и лишь только начинаешь чувствовать скуку, как пришедший счет за коммунальные услуги подстегивает желание заработать еще больше денег. Не говоря уже о таких событиях, как чей-нибудь день рождения, Фестиваль Вайтела или встреча с девушкой, в которую ты тут же влюбляешься. Вы встречаетесь и подумываете обзавестись собственным домом, чтобы жить там вместе. Список целей постоянно растет, так что всегда есть чем заняться.
Жон сделал небольшую паузу, а затем решил перейти к сути:
– Но задачи Озмы всегда серьезно отличались от желаний обычного человека. Ему было необходимо сдерживать тебя, планировать проведение Фестиваля Вайтела, руководить школой и всё прочее. А вот ощутить какую-либо скуку он попросту не успевал, потому что постоянно находилось дело, требовавшее его непосредственного внимания. Возможно, это не та жизнь, которую стоит называть нормальной, – признал очевидное Жон, – но каждый раз справляясь с очередной задачей, он испытывал небольшое удовлетворение. А поскольку подобных задач у него было гораздо больше, чем у тебя, такое времяпрепровождение помогало ему двигаться дальше.
– И мне теперь нужно построить Академию Злых Охотников? – спросила Салем.
– Можно и так, – улыбнулся Жон. – Звучит, конечно, глупо, да и вариант поинтереснее не слишком-то и сложно подыскать, но это всё равно гораздо лучше, чем ничего. Занятие ты себе точно найдешь – будешь нанимать злых преподавателей и проводить злые экзамены. Пусть пример тупой, но признай, что скучать тебе в данном случае вряд ли придется.
Салем вздохнула, но что-либо возражать ему совсем не спешила. Жон же невольно вспомнил где-то услышанное пожелание:
“Пусть сбудутся все твои мечты, кроме одной”.
Скорее всего, нечто подобное говорила ему мама. По крайней мере, это звучало очень на нее похоже. Наверняка она же и объяснила, что одна несбывшаяся мечта требовалась для того, чтобы продолжать быть счастливым и двигаться вперед.
Вероятно, Жон тогда не понял смысла высказывания, но ожидать чего-то иного от ребенка вряд ли стоило. В конце концов, у детей мечты заменяли здравый смысл. Но для бессмертных людей вроде Салем и Озпина они были гораздо важнее, чем для кого-либо другого.
– Ты упомянул два компонента моей проблемы, – напомнила Салем.
– Да, – кивнул Жон. – Если первая часть заключается в наличии у тебя лишь одной мечты, то вторая еще проще – ты приблизилась к ее исполнению и непроизвольно задумалась о том, что произойдет после этого. Если Озма окончательно умрет, то с чем тогда останешься ты, добившись его уничтожения?
– И с чем же я останусь? – поинтересовалась Салем.
– Не знаю. На подобный вопрос способна ответить только ты сама.
– А что насчет тебя? В чем заключаются твои мечты, Жон из рода Арков? Сколько их вообще?
– Слишком много, – рассмеялся он. – Я хотел стать Охотником, встретить красивую девушку, влюбиться и завести семью, заставить моих родных мной гордиться, доказать собственную силу, обрести славу… А потом я попал в Бикон, и к прежним задачам добавились новые: сделать так, чтобы о моей тайне никто не узнал, снять нагрузку с Глинды в благодарность за ее помощь, спасти Романа и Нео, остановить Синдер, защитить студентов. Что-то получилось, что-то – не очень, но ситуация опять изменилась, принеся очередные заботы: сохранить Бикон, присмотреть за детьми, сделать так, чтобы Озпин мной гордился… Я до сих пор всем этим занимаюсь, причем мысль о семье так никуда и не исчезла. К тому же мне хочется провести нормальный Фестиваль Вайтела, победить на нем Атлас и утереть нос самодовольному ублюдку Айронвуду.
Жон мечтательно улыбнулся, после чего продолжил:
– Подобные планы и цели тянут за собой множество дополнительных задач. Пережить экзамены, например, составить хороший отчет, восстановить пострадавшие части школы или нанять, наконец, врача, который не будет получать удовольствие, причиняя боль моим студентам.
– У тебя много дел, – закрыв глаза, сказала Салем. – И они наверняка оставляют очень мало свободного времени.
– Да уж, скучать мне точно не приходится.
– Должно быть, мое вторжение добавило тебе забот. Означает ли это, что я сделала твою жизнь еще более насыщенной?
– Наверное… – пробормотал Жон, и сам толком не понимая, как относиться к такого рода “развлечениям”. – Если ты победишь, то я погибну, но пока мне действительно не до скуки. Новых целей в мою жизнь тебе удалось внести немало. А если я все-таки останусь в живых, то смогу смело взглянуть в глаза отцу, точно зная, что он мной гордится.
– Глупый ребенок, – прошептала Салем. – Настоящие родители всегда гордятся своими детьми. Я помню, какие чувства испытывала, когда мои дочери произносили первые слова, начинали ползать, ходить или заводили друзей.
Она на секунду замолчала, явно пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, а затем добавила:
– Твой отец и так тобой гордится. В этом можешь даже не сомневаться.
Жон ничего ей не ответил. Наверное, ему стоило что-нибудь сказать, но что он мог предложить существу, которое было в сотни раз старше него? Да и какими вообще обладал познаниями в области божественных проклятий и вечной жизни, чтобы делиться с Салем своей “мудростью” на этот счет?
– Я получила много пищи для размышлений, – произнесла она. – А теперь иди и помни, что ты никому не должен говорить об услышанном здесь.
Жон посмотрел на пустые бутылки.
– Тебе прислать еще вина? – спросил он.
– Разве психотерапевту можно намекать пациенту на то, что его проблемы следует решать при помощи алкоголя?
– Я и не говорил, что являюсь хорошим психотерапевтом. Кроме того, алкоголь – вовсе не решение. Мы оба это знаем. Но если он поможет тебе продержаться до того момента, как ты найдешь ответы на свои вопросы, то не вижу в его употреблении никакой проблемы. В конце концов, при переломе ноги человеку выдают костыль до тех пор, пока кости не срастутся, но из-за этого его никто не называет слабым.
Салем на некоторое время задумалась.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Думаю, дополнительное вино мне не повредит…
***
– Р-разве ты не умеешь летать?
– Молчать, плебеи, – произнесла Синдер, откинувшись на спинку украденного из башни Салем кресла, которое четыре девчонки сейчас тащили по Землям Гриммов. – Королева не обязана ходить пешком, когда ее способны нести верные подданные. Считайте, что вам повезло. Но если желаете, то мы можем вернуться к моей предыдущей идее на ваш счет.
– В этом нет абсолютно никакой необходимости, Ваше Величество, – сказала Блейк. – Мы будем нести вас до тех пор, пока не достигнем зоны устойчивой связи с Вейлом, после чего Рейвен Брэнвен откроет портал к Янг.
– Ты в этом уверена? В последний раз она открывала портал, когда Сяо-Лонг грозила смертельная опасность. Пусть нечто подобное ниже меня, но я достаточно великодушна, чтобы не воротить нос от необходимости пытать ее, пока мать не ощутит агонию своей дочери через всю планету.
– Нет-нет, всё в порядке! – поспешила заявить Руби. – Нам нравится нести паланкин. Правда ведь, Янг?
– Ага. Мое любимое занятие…
– Вот видите, Ваше Величество? – сказала Блейк, посмотрев на Синдер. – Все счастливы. Почему бы вам не вернуться к планированию устройства вашего будущего государства, а дорожные проблемы не оставить на верных слуг? Мы сами отнесем вас домой.
– Хм… В чем-то ты права. Моей земле необходимо достойное название… нечто вдохновляющее – такое, которое увековечит мое имя. Как насчет “Королевство великой и ужасной Синдер Фолл”?
– Звучит немного… зловеще, Ваше Величество, – заметила Блейк.
– Ты уверена? А мне показалось, что тебе подобное нравится. В конце концов, ты ведь встречалась с Адамом Таурусом. Нет? Ладно… Тогда Синдеротопия. Или Синдерштадт. Фоллштадт? Империя огня? Синдерленд? О, а вот это звучит весьма неплохо! И поторопитесь там! До мест, откуда можно будет связаться с Вейлом, нам еще идти и идти. Итак, на чем я остановилась? Хм… А, Синдерленд. Или Синдердам? Синдерпуль? Синдерчестер? Синдерополис…
========== Глава 85 ==========
Рейвен Брэнвен выдернула свой клинок из горла Грифона, с мрачным удовлетворением проследив за тем, как туша поверженного монстра рухнула вниз со стены. Это было очередное доказательство ее силы и мастерства. Ленивым взмахом она стряхнула с лезвия кровь и обвела округу взглядом, подыскивая себе достаточно могучего противника.
Честно говоря, Рейвен бесстрашно бросалась в любую схватку по вполне определенной причине. Но сейчас она не успела сбежать и сцепиться с каким-нибудь Гриммом, поскольку эта самая причина ее все-таки настигла.
– Руби и Янг живы?
– Да.
– Они в безопасности?
– Да.
– А Руби и Янг-…
– Тайянг! – взревела Рейвен. – Если ты еще раз меня о них спросишь, то я возьму самый большой и шипастый страпон, который только отыщется в Вейле, а затем воссоздам нашу брачную ночь, но с некоторыми нюансами! Несколько недель ходить ты точно не сможешь!
– Да что с тобой не так? Я просто волнуюсь о девочках, одна из которых, между прочим, является твоей дочерью.
– И мне об этом отлично известно. В конце концов, именно я ее и рожала.
Тайянг нахмурился.
– Я был там. И помогал тебе.
– Ты держал меня за руку, трясся от ужаса и запинающимся голосом говорил дышать.
– Эй! Это было страшно…
– И бояться стоило не тебе, а мне, из которой появлялся на свет новый маленький человечек, – проворчала Рейвен, прекрасно помня, как в тот момент мечтала порубить на куски какого-нибудь Гримма, лишь бы больше не испытывать подобные ощущения. – Чего ты вообще ко мне пристал, Тайянг? Я думала, что между нами всё по обоюдному согласию закончилось.
– Что-то не припоминаю никакого “обоюдного согласия”. Ты просто взяла и сбежала от меня.
Если честно, то какой-либо существенной разницы Рейвен здесь не видела. Сильные не договаривались со слабыми, а потому ее побег являлся доказательством того, что она сама могла за себя решать, не слушая всяких слабаков вроде Тайянга.
О силе Янг данный факт абсолютно ничего не говорил, поскольку та была еще слишком маленькой, но если бы Рейвен осталась с ней нянчиться, то к нынешнему моменту вряд ли бы обладала хоть какой-то силой.
Кроме того, Янг вовсе не выросла слабой, иначе бы ей не доверили задание, от которого зависела судьба всего Ремнанта. В их племени всегда рождались только самые сильные воины, и даже чужое воспитание не могло данный факт изменить.
Тайянг наверняка бы попытался возразить, что Янг стала бы гораздо сильнее с любовью и заботой матери, но вряд ли это было правдой. Она росла и взрослела несмотря на их отсутствие. Именно подобные условия сделали Янг сильной, независимой и самодостаточной.
Рейвен нечасто кем-либо гордилась, но в данном случае испытывала именно такие чувства. Ее дочь обрела свою собственную силу, абсолютно ни на кого при этом не полагаясь.
Только так и следовало поступать.
– Если Янг окажется в опасности, то я открою к ней портал, – произнесла Рейвен. – А поскольку она скорее сама умрет, чем даст пострадать дочери Саммер, то можешь даже не сомневаться в том, что они обе живы и здоровы. А теперь отвали. У меня есть куда более важные дела, чем потакание твоей тупости.
– Правда?.. – удивленно переспросил Тайянг. – И какие же?
Рейвен поморщилась.
Вейл находился в осаде, Салем лично руководила действиями огромной орды Гриммов, а судьба всего мира зависла на волоске, решаясь на кончиках клинков сильных мужчин и женщин. Важные дела обязаны были существовать, в отличие от таких вот ежедневных перерывов. Но вместо сражения ровно в полдень Салем садилась пить чай с тем, кто заменил Озпина, а Гриммы то лениво шатались неподалеку, то не особо охотно лезли на стены, как будто выполняя давным-давно надоевшую рутину.
“Что за хрень тут творится? Когда ты, Джинн, говорила об отсутствии надежды победить Салем, то почему-то забыла упомянуть, что она превращается в бесполезную капризную девчонку, стоит только угостить ее мороженым и выдать стопку дисков с комедиями”.
Нет, Рейвен прекрасно понимала, что они спрашивали именно о способе победить Салем, а вовсе не о том, как ее остановить. Но существо, всё предназначение которого сводилось к помощи человечеству, могло бы и не придираться к формулировке. В конце концов, Джинн являлась Духом Знания и потому была обязана понимать, что конкретно Рейвен имела в виду.
– Я сосредотачиваюсь на моей связи с Янг, – солгала она. – А ты меня отвлекаешь, создавая опасность того, что я не успею вовремя отреагировать на угрозу для ее жизни и открыть портал. Это куда более важное дело, чем твой идиотизм.
– А мне кажется, что ты просто боишься проиграть в нашем маленьком споре.
Рейвен расхохоталась.
– Проиграть? Тебе? Я убила уже сто шестьдесят Гриммов. А каким количеством можешь похвастаться ты, Тайянг? Двадцатью? Сорока?
Он упер руки в бока и натянул на лицо ту самодовольную ухмылку, за которую после их первой ночи Рейвен грозила его убить.
– Четырьмястами двенадцатью.
– Вранье.
– Нет, не вранье, а подтвержденные убийства, – покачал головой Тайянг.
