сообщить о нарушении
Текущая страница: 70 (всего у книги 75 страниц)
— Я могу и успеть, — возразила я. — Но ты прав. Мы могли бы сбежать. Пока они бы не поймали нас. А они поймают. У тебя нет иммунитета к Деметрию, — дьявол, да мы даже не знаем, есть ли он у меня, — и он встречался с тобой, он сможет выследить тебя, где бы ты ни был. Но это может занять у него достаточно долгое время, за которое Элспет вырастет, не будет больше ребенком, и, очевидно, будет в сговоре с нами, и ему будет проще убить нас, всех троих. Возможно, что ты и я не проживем долго, если только нам в одиночку не удастся уничтожить Вольтури, но у Элспет есть возможность выжить, если мы ее оставим — а еще это означает, что она не будет замешана в конфликте в Ла Пуш.
Лицо Эдварда застыло в глубоком ужасе. Но постепенно он справился с собой и ему удалось кивнуть.
— Хорошо, — с напряжением в голосе сказала Розали. — Мы отправляемся в Денали, вы отправляетесь на верную смерть, но Элси со мной будет в безопасности. Со всеми нами, — добавила она.
— Должен быть другой способ, — сказал Карлайл, Эсме горячо закивала.
— Он не обязан существовать, — ответила я. — Если такой способ есть, если у вас есть какие-то дельные мысли — пожалуйста, пожалуйста, скажите мне... но он не обязательно существует. Возможно, Вольтури слишком сильны, чтобы с ними бороться, и слишком злобные, чтобы ждать от них милости.
Тягостная пауза, а затем...
— Я... Я думаю, нам нужно купить билеты на самолет, — сказала Эсме. — Я... пойду их куплю.
Она протянула мне Элспет.
Я повернулась к Эдварду, стоя рядом с ним так, что мы могли одновременно держать ее на руках. Элспет подняла обе ручки, коснулась наших лиц и показала нам, какой несчастный и испуганный у нас вид, она хотела узнать, почему.
Я понятия не имела, что ей сказать.
* * *
Эсме купила билеты. Мы собрали наши документы. Я совершила налет на одну из денежных заначек — они были запрятаны по всему дому, деньги в них были разного достоинства; я забрала пачку американских долларов — на тот случай, если мне удастся выбраться из Ла Пуш живой. Половину взял себе Эдвард.
Авиарейсы из Норвегии в Штаты не были такими частыми, чтобы немедленно срываться из дома. У нас было немного времени до того, как нужно будет выдвигаться в сторону аэропорта. Я накормила Элспет, чтобы она съела столько, сколько сможет — я не хотела, чтобы рядом с людьми она проголодалась и попыталась кого-нибудь укусить, и даже если мы все отдадим ей всю еду, которую выдают во время полета, возможно, ей не хватит такого количества. Я надела браслет, полученный на день Святого Валентина.
Эдвард вытащил небольшой бумажный пакет из тайника в нашем коттедже.
— Я собирался сегодня вечером, когда Элспет уснет, подарить тебе это, — сказал он. — Но...
Я развернула упаковку. В ней был медальон. Я отщелкнула крышку — в нем уже были фотографии, одна с нашей свадьбы, одна — с Элспет. Я закрыла его, надела цепочку и спрятала медальон под рубашкой, затем поцеловала Эдварда.
Время поджимало. Мы пошли в гараж и погрузились в одну машину, остальные четверо поехали на другой. Над Атлантическим океаном мы полетим на одном рейсе, а дальше разделимся, и сделаем пересадку.
Элспет определенно прониклась общим настроением и первую половину дороги продолжала посылать нам наши изображения — она хотела знать, что случилось.
— Мы отпустим тебя с бабушкой Эсме, дедушкой Карлайлом, тетей Розали и дядей Эмметтом, чтобы вы навестили друзей на Аляске, — прошептала я ей, — но я и папа не сможем поехать, и мы будем по тебе скучать.
Похоже, что она сочла объяснение достаточным. Большую часть полета она спала.
* * *
В аэропорту, где у нас должна была быть пересадка, я почти отказалась от своего плана. Я практически вцепилась к Элспет, когда за ней потянулась Розали, и уже хотела сказать, что нам надо бежать в надежде вечно скрываться от Деметрия, бросить волков, забрать Элспет и не пытаться выдержать боль от потери сейчас, если ее можно отложить на потом. В тумане отчаяния я перепроверила логику своих рассуждений. Но я все еще не могла придумать, как спрятать Элспет, не могла решить, как можно на неопределенный срок обмануть ищейку Вольтури, и все еще была уверена, что меня уже приговорили к смерти, и Эдварда вместе со мной — быть моим мужем тоже преступление. У Денали Элспет получила бы максимальные шансы на выживание. А если случится что-то, что полностью изменит текущую ситуацию, то я буду знать, где ее искать.
Я глубоко вдохнула, заставила себя не дрожать и передала дочку Розали.
— Я люблю тебя, — прошептала я Элспет, и Эдвард повторил мои слова. Эдвард и я передали наши мобильники Карлайлу, чтобы с нами нельзя было связаться. И нельзя было нам угрожать.
Эдвард обнял своих приемных родителей, каждого по очереди. Я даже не пыталась. Я была виновата в том, что им сейчас приходилось прощаться. Разделение семьи — это моя вина.
Их пересадочный рейс был раньше нашего. Они ушли, Элспет выглядывала из-за плеча Розали и сиротливо махала нам ручкой, а Эсме с написанным на лице отчаянием оглядывалась каждые несколько секунд. Они исчезли за углом.
У нас было время, чтобы купить новые телефоны — что мы и сделали, покинув аэропорт, а затем вернулись обратно. Я отправила смс Джейкобу, сообщив ему свой новый номер и ориентировочное время нашего прибытия, на случай, если он захочет присоединиться к нам. Но ответа не было, и мы сели во второй самолет.
Без Элспет было холодно. Мне не нужно тепло. Я могла бы жить в безвоздушном пространстве, если бы дело дошло до этого. Но я скучала. Скучала по ней, по ее сердцебиению, быстрому легкому дыханию и ее теплу, когда она лежала у меня на руках. По игре цвета в ее снах. Я села как можно ближе к Эдварду, настолько близко, насколько позволяли сиденья в самолете, пыталась окутать себя его присутствием и отплатить ему тем же.
Моему ребенку было всего пять дней, и за пять дней он стал настолько для меня важен. Сможем ли мы держаться подальше от Денали? Действительно важным было то, что все остальные думали, что мы сможем, и никто не мог залезть ко мне в голову и почувствовать, как мне холодно.
Мы немного поговорили: тихо обсудили тактику. Если у Вольтури до нашего приезда, вместо только близнецов и других вампиров, которых заметил Джейкоб, прибудет подкрепление, то мы сделаем то-то и то-то; если нам не поможет стая Джейкоба, мы будем действовать другим образом. Я обращала на обсуждение внимание, достаточное для того, чтобы запомнить новую информацию и вытащить из памяти необходимые сведения о волках. Но в основном мои мысли занимала наша дочь, и как холодно было без нее.
Я сказала это Эдварду, когда у нас больше не осталось срочных планов для обсуждения:
— Холодно.
Он кивнул. Он знал, что я имела в виду.
Я вытащила медальон из рубашки и прикоснулась к той его стороне, где была фотография Элспет. Она в безопасности, в безопасности настолько, насколько я могла ей ее обеспечить, сказала я себе. Вот что важно. Я всегда знала, что это более важно — что мои близкие живы, что они счастливы, чем то, что они рядом. Вот почему я не живу в Джексонвилле с Рене и Филом, где я бы сейчас посещала двенадцатый класс, вела записи в тетрадях, была человеком, без парня и без детей.
Одинокая и бездетная. Ни одно состояние сейчас не казалось мне таким же далеким. Эдвард был частью меня, соединенным со мной, неотделимым, необходимым; Элспет была частью меня, которую вырвали из моего сердца и спрятали для сохранности, оставив на нем незаживающую рану. Та флоридская школьница, которой я могла бы стать, сделав когда-то иной выбор — это не я. Она просто жила бы под таким же именем. Или, может быть, кто-то даже мог называть ее "Иззи". Кто знает.
— У меня была мания величия, — пробормотала я. — Я собиралась с годами увеличить численность волков, набрать союзников, поработать над своим щитом и захватить власть над миром. Перевести всех на вегетарианство, обратить всех людей в вампиров так быстро, как только сможем, избавиться от смерти.
— Я люблю тебя, — сказал Эдвард. Я заправила медальон обратно под рубашку.
— Я люблю тебя, — ответила я.
Больше говорить было не о чем.
* * *
Когда мы вышли из самолета, я проверила свой новый телефон. Было сообщение от Джейкоба, или с его телефона — неважно. Скорее всего, набирал его не сам Джейкоб. "Джейк беспок говорит с Рчл и Беки чт то не так, гврт, не вернтся т.к. оч опасн некде прятть 4 запечтл". Я набрала номер, надеясь получить более подробную информацию; но на звонок никто не ответил. После четырех бесплодных попыток я сдалась.
— Шесть волков можно не учитывать. Они либо сбежали очень далеко, либо произошло что-то еще, поэтому никто не ответил на звонок, — сказала я. — И в зависимости от того, что обозначали слова "что-то не так", возможно, двадцать пять других волков тоже нам не помогут. А эти девушки, которых они забрали — у них ведь тоже были семьи, если они поднимут шумиху, что их дочерей похитили, Вольтури придется прикрывать и эту дыру в безопасности... так скольких людей я, получается, убила?!
— Если Вольтури убивают людей, то это они делают, а не ты, — сказал Эдвард, и я знала, что он повторил то, что я до этого говорила Джанне насчет Мэгги. Но это не помогало. Так много людей уже погибли или должны были...
— Скорее всего, они убили всех в резервации квилетов, — сказала я. — Но у квилетов была всего одна из тех, на кого запечатлился волк; Вольтури не смогут сохранить все в тайне, даже если объявят, что все жители резервации пропали без вести. Трое запечатленных были из племени Мака — и среди них один ребенок! — и еще одна девушка — из Форкса, и они могут узнать обо всем случившемся от любого волка. Что Вольтури собираются делать, чтобы предотвратить расследование этих исчезновений людьми, которые могут заподозрить их сверхъестественную природу — уничтожить все население полуострова Олимпик?
— Есть более насущные проблемы, — сказал Эдвард.
Я убрала от лица волосы и стала сверлить взглядом телефон в ожидании, что раздастся звонок. Но его не было, поэтому я убрала телефон в карман.
— Верно. С Бекки и Рейчел может происходить все что угодно — их может мучить Джейн, возможно, что продвинутое лишение чувств, которое делает Алек, странно взаимодействует с их телепатией — в любом случае, я смогу помочь им подняться и вступить в бой, если вырублю или, по крайней мере, отвлеку иллюзионистов.
— Если мы подберемся достаточно близко, чтобы я мог услышать их мысли, я, скорее всего, смогу это выяснить до того, как они нас заметят, — сказал Эдвард.
— Верно, — повторила я. — Если волки вышли из строя... если я не смогу их поднять, даже если мне удастся устранить близнецов... тогда у нас нет выбора, кроме как сразиться с ними в открытую, а потом сбежать и надеяться, что они не скоро смогут нас поймать.
Эдвард кивнул.
Мы направились на запад.
— Хочешь проверить, как там твой отец? — спросил Эдвард, когда мы проходили неподалеку от Форкса.
— Да, — признала я, — но... нам не следует этого делать.
— Нам не следует совершать действия, по которым нас можно будет отследить, — сказал Эдвард. — Его разум не закрыт, только мысли менее четкие. Нам просто нужно пройти через город, и я смогу его услышать.
— Даже если он в порядке, ты можешь его и не обнаружить. Стая Джейкоба могла предупредить его, и он уехал, или он мог покинуть город по какой-то другой причине. У нас нет времени для тщательных поисков. А если мы пройдем через город, и ты его не найдешь, я буду беспокоиться еще больше, чем сейчас.
Эдвард кивнул.
— Ладно, потом.
— Верно. Если будет "потом".
— Мы можем сбежать, если волки не смогут помочь, — напомнил он. — "Потом" — будет. Я не позволю тебе умереть.
Мы миновали Форкс, и я была рада, что не могу плакать.
* * *
Мы замедлились, когда были всего в нескольких милях от поля, где, как ожидалось, разворачивалось основное действие. Эдвард, крадучись, обогнал меня на несколько шагов, прислушиваясь. Когда он остановился, я тоже остановилась. Мы были в полутора милях от края поля, почти в пределах слышимости для звуков обычного голоса.
— Я слышу Аро, — сказал Эдвард.
— Его голос там самый знакомый? — спросила я, ощущая необходимость говорить шепотом, хотя я не слышала ничего, кроме обычных лесных звуков.
— Или просто он находится достаточно близко. Его "знакомость" отчасти заимствована от тех людей, которых он прочитал, включая меня самого.
— Что от него слышно?
Эдвард закрыл глаза и сосредоточился.
— Он кого-то читает. Очень быстро, и я не совсем... Я думаю, это один из волков, возможно, Рейчел, — минута, в течение которой он ждал, пока Аро прочитает свою жертву, прошла в молчании. — Да, это была Рейчел. Все волки живы, но там Челси — и кто-то еще, о ком я не слышал, новая одаренная. Я не слышу все в подробностях, но новая одаренная делает то же самое, что и Челси. Волки... работают в согласии с ними...
— Мы покойники, — прошептала я. Одной Челси было достаточно, чтобы сплотить Вольтури наперекор инстинктивному непостоянству вампиров, а в паре с другим вампиром с такой же силой, пожалуй, они смогут перетянуть лояльность волков на свою сторону. У запечатленных волков внешние побуждения к преданности были сильнее, чем те, что могли создать одаренные, и поэтому эти волки смогли вырваться в свободную третью стаю Джейкоба. Для остальных все не так. Джейкоб упоминал Джейн, Алека и двух "крупных кровососов". Пока Джейкоб не ушел, и до того времени, когда стали нужны их силы, Челси и вторая одаренная, скорее всего, скрывались. Они слишком важны, чтобы рисковать ими до того, как иллюзионисты сделают свою работу.
— Они не знают, что мы здесь. Я могу еще немного послушать, и возможно, узнать что-нибудь, что поможет нам скрыться, — сказал Эдвард. — С самого начала тут были Джейн, Алек, Афтон, Деметрий, Челси, и новая одаренная, — о, ее зовут Адди. Аро с Ренатой прибыли сравнительно недавно, и он проверяет работу Челси и Адди перед тем, как разбудить волков. Теперь он читает Бекки.
"Крупными кровососами", скорее всего, были Деметрий и Афтон.
— Если здесь Деметрий, и волки теперь стали лучшими друзьями Вольтури, разве нам не следует сейчас бежать отсюда как можно быстрее, чтобы получить большую фору перед тем, как они начнут нас искать?
— Белла, они, возможно, не хотят нас убивать, — сказал Эдвард, его голос был полон надежды. — Они думают, что волки полезны, и собираются сделать их своего рода внешней охраной — возможно, они не будут винить тебя за то, что ты их пробудила.
— Ты правда так думаешь? — я вздохнула. Мне бы не хотелось, чтобы Вольтури добавили к своему арсеналу две больших стаи волков, но если это означает, что они не повернут их против нас с Эдвардом...
Мы могли бы вернуть нашу прежнюю жизнь, мы могли бы вернуть нашу дочь...
— Это не обязательно, — признал он. — Но возможно.
— Продолжай слушать, — попросила я.
Через какое-то время Эдвард произнес:
— Гарри и Сью мертвы.
Разумеется. Им не могло понравится то, что происходит с их детьми, они, скорее всего, вмешались, но в любом случае у них не было опыта в битвах. Их легко могли обездвижить на расстоянии, лениво разорвать на части и сжечь.
— Все остальные, кто жил в резервации, тоже мертвы, кроме некоторых из детей, у кого есть нужный ген, но кто слишком молод, чтобы можно было его активировать, — продолжил он после паузы. — Они собираются забрать их в Вольтерру, а деревню сжечь.
Кто бы сомневался.
— О нас что-нибудь слышно? — спросила я. — Что они хотят — убить нас, или дать мне медаль, или они думают, что мы под подозрением, ну что?
— Я до сих пор слышу только Аро, — сказал Эдвард. — Он... разрешил Алеку освободить одну стаю. Стаю Рэйчел. Они собираются убедиться, что они могут эффективно контролировать волков, и что им не нужно делать более тонкую настройку с помощью Челси и Адди.
— А как они это проверят? — спросила я, подозревая о том, что, возможно, эта проверка включает запуск волков в группах по окрестностям, где их путь может пересечься с тем местом, где стояли мы.
— Они считают хорошим результатом, если волки будут садиться и вставать по команде, — сказал Эдвард с отвращением. — И трансформироваться по команде. Это все, что им нужно, чтобы безопасно переправить их в Италию, там Челси и Адди смогут продолжить работу над ними в течение неограниченного времени.
— И... как отнеслись к этому волки?
— Я не могу слышать их мысли. Они следуют приказам, но я не знаю, что они думают по этому поводу. Мы могли бы подойти ближе...
— Нет — пока мы не удостоверимся, что мы не в расстрельных списках.
— Аро снова читает Рейчел, — сообщил Эдвард. — Сейчас он дает отмашку разбудить стаю Бекки. Они ведут себя так же.
— Ты что-нибудь узнал, пока он читал Рейчел?
Было так много всего, о чем нужно было побеспокоиться, у меня было не так много времени, чтобы думать о ней, но я несколько расстроилась из-за того, что она попадет в рабство к Вольтури.
