сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 75 страниц)
— Я никогда не буду избегать тебя, — сказал он, глядя мне в глаза, — сначала я думал, что у меня получится… но Элис была права, когда сказала, что мне не хватит на это сил.
— Это хорошо, — прошептала я.
* * *
Я добралась до дома поздно — значительно позже того, как Чарли окончательно отказался от мысли дождаться горячего ужина, и разогрел себе остатки старой еды.
— Привет, Белз, — сказал он, когда я вошла. Он выключил телевизор, и полуобернулся на диване, чтобы посмотреть на меня. — Где ты была?
Он не сказал это укоризненно, или разочарованно, он не думал, что я рисую граффити на зданиях, или разоряю почтовые ящики, и не расстроился, что я один раз за неделю не приготовила ужин. Его интересовало, что со мной происходит.
У меня заняло немного времени обдумать, как Чарли меня представляет, и, соответственно, как лучше всего будет подготовить его к тому, что мы с Эдвардом соберемся сбежать следующим летом. Таким образом, сценарий у меня был уже готов.
— Ах, — сказала я, с мечтательной улыбкой на лице, — я была с Эдвардом.
Чарли поднял одну бровь.
— Эдвард Каллен?
Я быстро кивнула.
— Да, ты видел его в субботу, когда он зашел к нам...
— Снова учили биологию? — спросил Чарли, хотя, похоже, он озвучил не первую мысль, которая пришла ему в голову.
Я покачала головой, легкомысленно позволив пряди волос упасть на лицо, а затем снова заправила ее за ухо.
— Мы немного поделали домашнюю работу, — сказала я медленно (ну, между нами действительно была проделана небольшая домашняя работа), — но, в основном, мы просто болтали… — я широко раскрыла глаза, и сказала: — Я имею в виду, я дружу с его сестрами. Я еще немного погуляла с Элис, это было первое, что я сделала, когда пришла к ним.
— Понятно, — пробормотал Чарли. И не стал допытываться. Я и не ожидала, что он будет. Но я думала, что достаточно эффективно заронила саму идею. Скорее всего, в следующий раз, когда Эдвард зайдет за мной, Чарли устроит ему небольшой допрос. На следующей неделе мне нужно будет как-нибудь проронить слово "бойфренд" в пределах слышимости Чарли — возможно, при телефонном разговоре с Джессикой или Анжелой.
Я широко улыбнулась ему, пообещала, что в четверг ужин будет готов в нужное время, и взбежала вверх по лестнице.
* * *
Притворяться, что мы с Эдвардом встречаемся, было весело. Причем веселья в этом занятии было больше, чем каких-то деловых мотивов.
Он проявлял богатую фантазию, никогда не поддаваясь искушению к повторению, которое могло выдать нас. Одним утром он прошел сквозь весь класс ко мне, остановился и поцеловал в лоб. Он присоединился ко мне и моим друзьям-людям за обедом, когда я сидела с ними, а не с вампирами. Джессика от этого пришла в такой восторг — я думала, что ей понадобится медицинская помощь. Он провожал меня от столовой до учебных классов каждый день, держал меня при этом за руку или обнимал. Он делал все это с таким гордым и самодовольным видом, что со стороны могло показаться, что он идет с кинозвездой или супермоделью (если, конечно, не смотреть в этот момент на меня).
Он кинул в меня идеально сделанный бумажный самолетик на биологии, выждав момент, когда учитель не видел — но чтобы видела Анжела, когда самолетик упал прямо на мой блокнот. Она не стала наклоняться, чтобы посмотреть, что в нем написано, но я все равно показала ей, с улыбкой, которая была почти не притворной: перед тем, как сложить самолетик, он написал на листке витиеватое стихотворение. Анжела улыбнулась и коснулась моей руки в ободряющей дружеской манере. Я сложила листок и убрала в свой кошелек.
У меня не было такой богатой фантазии, и я обнаружила, что играть роль потерявшей голову от любви девушки гораздо проще. Я хихикала куда чаще, чем привыкла, и подходила чуть ближе к нему всякий раз, когда он касался меня — что случалось постоянно, если я была в пределах его досягаемости. Я чаще принимала от него и носила его куртку. (Ему было плевать на февральский холод, он носил куртку исключительно для маскировки и красоты; и это было очевидным проявлением его любви, которое я могла принять.) Я проводила много времени, глядя на него из-под ресниц и любуясь его лицом, и старалась выглядеть восхищенной.
В наших "отношениях" недоставало только одной детали: мне не хватало духу спросить о таких тонкостях, как поведение вампирского яда при поцелуях, и без этой информации не была готова поцеловать его в губы. Он обходился вполне и без этого, целуя мою шею, лоб, нос, щеки, макушку, пальцы — ничего не обходя вниманием. Однако чем больше он не пробовал поцеловать меня в губы и даже не пытался попросить, тем больше я подозревала, что должен существовать некоторый риск инфицирования, связанный с этим действием — так что оставила все как есть. Мне нравилось и так, и несколько следующих месяцев мне не хотелось рисковать.
Вдали от школы все менялось — хотя это зависит от того, как смотреть, ведь романтики намного меньше не становилось.
Именно для Эдварда в доме вампиров стоял рояль. Розали тоже играла; вообще, все они умели — любой человек с совершенной памятью, живущий в доме, где играют на рояле, может тоже научиться. Но Эдвард был настоящим музыкантом. Он сочинял. Он написал для меня песню. Я подозревала, что эта песня может быть о человеке получше, нежели я, Белла Свон, в своей целостности — но он отказался уточнять, а я не стала давить на него.
Мы обедали вместе большую часть выходных. Он знал, что я хочу быть дома, чтобы готовить ужин для Чарли почаще, но всякий раз, когда я соглашалась провести с ним вечер, мы куда-нибудь уезжали. Он задерживался у меня дома, когда мы возвращались с этих вылазок. Чарли спокойно одобрил Эдварда, который звал его "сэр" и вел себя очень почтительно. Когда мы были дома, проявлений того, что мы пара, было меньше, хотя Эдвард проделал отличную работу по созданию такого вида, словно он желает большего. Это могло быть из-за Чарли — или нет.
Всякий раз, когда я оказывалась в пределах его досягаемости, он касался меня, и неважно, был кто-то еще рядом или нет. Я стала одеваться теплее, чем того требовала погода, чтобы с комфортом воспринимать ледяные прикосновения. Он был неизменно нежен, всегда предупредителен, всегда — убирая волосы с моего лица, или поглаживая по щеке, или целуя в затылок. Он вел себя так, будто каждый раз пользовался редкой, исключительной возможностью, но делал это все так часто, что я привыкла. Я чувствовала себя частью давнего, уютного для обоих союза — и мне это нравилось гораздо больше, чем я ожидала, если бы меня спросили об этом раньше. С Эдвардом было легко и спокойно. Мои родители — ни Рене, ни в большей степени Чарли — не были людьми, склонными к объятиям. Я не привыкла к физическому контакту с людьми, за исключением рукопожатий, и, иногда, по особым случаям — объятий. Но было приятно — особенно без неуклюжего вопроса — "Обнимемся?" — заданного родственнику перед тем как он или она садится в самолет, или другого таким же образом вымученного предложения. Я могла просто сидеть рядом с Эдвардом, прислониться к нему, если бы мне захотелось, и получить в награду поцелуй в макушку.
Но этой зимой меня бил озноб не только из-за холодов или низкой температуры тела Эдварда.
День святого Валентина был в понедельник. Эдварду удалось положить небольшие подарки на мое место на каждом из моих уроков, включая мат в углу спортзала, где я занималась йогой — ему нужно было забегать в каждый класс между звонками, чтобы их оставить. К обеду я получила две тематически подходящих упаковки с конфетами, сверкающий браслет, который... похоже, был покрыт совсем не стразами... и CD с запиской, что он содержит записи мелодий Эдварда. Я надела браслет себе на левую руку. Когда я подошла к столу вампиров во время обеда, взгляд Эдварда на секунду скользнул по браслету, и на его лице появилось удовлетворенное выражение, когда он посмотрел на меня.
— Я не был уверен, что не переборщил, — сказал он.
— Он прекрасен, — ответила я. — Ты абсолютно переборщил, я бы сказала тебе не покупать его, но не планирую его возвращать, — я немного потрясла браслетом на запястье. — Но больше никаких драгоценностей, иначе Джессику хватит удар. Конфеты были превосходны, и я сгораю от нетерпения, когда же смогу прослушать музыку. Спасибо.
— Совсем никогда никаких драгоценностей? — спросил он, как будто спрашивал разрешения сделать для себя что-нибудь более эгоистичное, чем осыпание меня подарками. Моя правая рука была занята, запуская вилку в котлету, но он взял мою левую руку и сжал в своих ладонях.
— Ничего даже отдаленно настолько же хорошего — в ближайшие два месяца, — сказала я, — это по меньшей мере.
Я склонила голову и бросила быстрый взгляд на уши Элис и Розали: ни у той, ни у другой уши проколоты не были.
— Если я проколю уши, проколы затянутся, когда меня обратят? — спросила я.
— Да, если на тебе в это время не будет сережек, — сказала Розали. — Если же будут, то они могут остаться. Но тебе нужно будет рассчитывать на то, что они не выйдут из моды в ближайшие столетия.
— Действительно. Я прекрасно обходилась без них. И существуют еще клипсы и магниты — полагаю, магнитные застежки меньше зависят от мочки уха и легче застегиваются.
— У меня полно сережек на магнитах, — сказала Элис. — Я не часто надеваю их в школу, из-за того, что однажды, лет двадцать назад, у меня был очень дурацкий разговор кое с кем, кто думал, что если мне так нравятся серьги, что я ношу их каждый день, то я обязана пойти и проколоть уши в салон к ее тетушке, и она не оставляла меня в покое. Не так уж трудно приделать магнитные застежки к обычным серьгам, если знать, как. Я как-нибудь тебе покажу.
* * *
После обеда Эдвард не пошел вперед меня на биологию, чтобы подложить там подарок — должно быть, он сделал это еще до обеда. Я развернула его — это была заколка для волос. Она была очень красивой, и сделана по большей части из дерева, так что я предположила, что её технически нельзя считать драгоценной (да и в любом случае, Эдвард подложил её еще до того, как я сказала больше так не делать.) Я собрала волосы и откинула их назад; услышав мягкий звук застежки, Эдвард обернулся ко мне с улыбкой.
В спортзале была только записка; согласно ей, он установил стерео в мой автомобиль. Я негромко засмеялась и положила записку в свою сумку. Последним уроком у него был испанский и учитель отлично знал, что Эдвард свободно говорит на этом языке (на деле даже лучше, чем сам учитель); де факто у Эдварда было разрешение пропускать уроки, когда ему нужно.
Стерео, столь качественно установленное, что выглядело так, словно всегда было в моем пикапе, оказалось оборудовано всем, чтобы воспроизвести мой новый диск. Эдвард охотно играл любые композиции, которые мне нравились, когда мы бывали у него дома, но было хорошо, что теперь я могу слушать их где угодно.
По дороге домой только одна мысль беспокоила меня — как успеть сделать домашку без Эдварда, чтобы он меня не отвлекал — до того, как я отправлюсь на встречу с ним в доме Калленов, которые уже стали для меня привычными.
У меня было так мало опыта в переживании и анализе романтических чувств, что я даже не могла точно сказать, в какой момент я перестала притворяться.
* * *
У меня не вышло приступить к домашней работе так быстро, как я хотела. Когда я пришла домой, там уже были Билли Блэк с сыном, который сейчас был уже подростком и чье имя я не могла вспомнить. Сначала я решила, что они просто навестили Чарли. Если Билли не мог водить, то ему было разумным брать с собой сына, который возил его время от времени — хотя был ли мальчик достаточно взрослым, чтобы сидеть за рулем? Я знала, что он моложе меня, но не была уверена, насколько. Он выглядел на четырнадцать-пятнадцать, но ему могло быть и шестнадцать. В возрасте десяти лет я не играла с мальчиками, если рядом были девочки, как его сестры, поэтому то, что я его не помню, ни о чем не говорило. Если на пассажирском сиденье был Билли, у которого до сих пор могли быть права на вождение, пусть физически он уже и не мог водить, мальчик, возможно, мог выполнять роль шофера с правами ученика.
Билли и Чарли смотрели игру по телевизору, однако она не представляла интереса для молодого Блэка, который сидел на кухне и делал свою домашнюю работу. Он поднял голову и улыбнулся, когда я вошла.
— Привет, Белла! — сказал он.
Ну, его приветствие добавило неловкости в ситуацию, ведь я его имени не помнила.
— Привет, — сказала я бодро, водружая сумку с книгами на обеденный стол и присаживаясь, чтобы выглядеть более дружелюбной. — Боюсь, что я не помню...
— Я Джейкоб, — вставил он, перебив меня; я стиснула зубы и сказала себе, что если бы но знал меня достаточно хорошо, то он поостерегся бы так поступать, и в этом случае я бы тоже знала хотя бы его имя, и ему не нужно было бы вообще представляться.
— Привет, Джейкоб, — сказала я. — Извини. Я знаю, кто ты, но я в основном помню Рейчел и Ребекку.
Хотя даже их я не видела слишком часто после того, как достаточно явно сумела выразить свое отвращение к рыбалке. Это была основная причина, по которой Чарли возил меня туда — привить мне свою любовь к вытаскиванию из воды ихтиоидов на больших совместных походах.
— Да все в порядке, — дружески ответил Джейкоб. Я внезапно пожелала, чтобы Эдвард не пришел сюда искать меня. Я не была уверена, смогу ли я вежливо извинить себя, что болтаю с Джейкобом. Если я не вернусь после того, как пройдет период, за который можно сделать домашнюю работу, Эдвард может начать волноваться, что случилось. У меня еще не было плана, как безопасно иметь дело с квилетскими волками, одним из которых Джейкоб мог, возможно, стать, если встретится с вампирами.
— Билли надеялся, что сможет поговорить с тобой, — продолжил возможный будущий оборотень, — думаю, что сейчас он увлекся игрой, поэтому не могла бы ты поговорить с ним после? Не знаю, планировала ли ты куда-то уходить.
— Обычно я возвращаюсь домой, делаю домашнюю работу, — я показала на учебники Джейкоба, — а затем я провожу время до ужина в доме своего парня, — я расстегнула рюкзак и отыскала в нем кирпич, который был учебником по тригонометрии. — Я не знаю, как долго может продлиться игра, но я могу немного задержаться. Хотя мне нужно будет позвонить своему парню, чтобы он знал, в чем дело, — я умышленно два раза употребила слово "парень". Не хочу еще раз работать свахой. Не было особых причин подозревать, что нужно будет отшить Джейкоба, но так как он не ходил в нашу школу, и не видел очевидной картины последних нескольких недель, это было благоразумно.
— Окей, — сказал Джейкоб.
Я вытащила остальные материалы, необходимые мне для домашней работы, затем встала и набрала номер на телефоне. Трубку взял Джаспер; я узнала его низкий, сдержанный голос. Южный выговор, обычно бывший у него, был искусно убран на тот случай, если это был посторонний человек.
— Резиденция Калленов, — сказал он.
— Привет, Джаспер, это я. Можно поговорить с Эдвардом?
В ту же секунду голос Эдварда сменил Джаспера.
— Привет, Белла. В чем дело?
— Ча... Папа сегодня принимает гостей, — сказала я, на середине первого слога имени Чарли вспомнив, что он предпочитает, чтобы я его так не называла, и что он был в пределах слышимости. — Помнишь, я рассказывала тебе про Билла? Он здесь, с ним его сын Джейкоб. Я собираюсь остаться и пообщаться с ними, и удостовериться, что они хорошо поужинают. Я могу сегодня совсем не прийти. Поэтому, пожалуйста, не беспокойся, и не приходи выяснить, в чем причина задержки.
Пожалуйста, не приходи, чтобы не активировать волков — я это имела в виду, и надеялась, что он понял.
— Как ты думаешь, ты все-таки сможешь прийти сегодня? — спросил он. — Сегодня же Валентинов день...
— Я знаю, что сегодня Валентинов день, я действительно очень хотела прийти, — сказала я, что прозвучало слишком настойчиво даже для меня — боковым зрением я видела, что Джейкоб состроил гримасу. — Ты же не планировал сегодня ничего особенного, что зависело бы от меня, правда? Шоколад будет таким же вкусным и пятнадцатого числа.
— Все в порядке, — сказал Эдвард, его голос звучал умиротворяюще даже по телефону — нарушило это его планы или нет, он явно не хотел, чтобы меня это огорчало. — Да, и ещё, Белла — Билли может знать о нас и о квилетских волках. Если он намекнет об этом в достаточной мере, чтобы ты решила, что он точно знает, то если вы будете говорить с ним наедине — можешь свободно обсуждать все интересующие вопросы, никто при этом не подвергнется дополнительной опасности.
— Думаешь, это возможно? — спросила я. Я внезапно задумалась, что Билли здесь делает — ведь обычно Чарли ездил в резервацию. Джейкоб сказал, что Билли хотел поговорить со мной. Собирался ли он поговорить о вампирах?
