сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 75 страниц)
Сью почти не двигалась. Она таяла на глазах, тело становилось худее во всех местах, кроме живота, который стал огромным — чересчур огромным. Она постоянно хотела есть. В основном просила яйца, но мы заставляли её есть все, что, как мы думали, может ей помочь — шпинат, различное мясо и все продукты с высоким содержанием крахмала и сахара для быстрого получения энергии. Она почти всегда была голодна, так что заставить её есть было не так уж сложно. Между приёмами пищи она постоянно пила жидкость. Время от времени её тошнило.
Малыш начал ломать ей рёбра. Без хорошего медицинского оборудования или врачебных методик сложно было сказать, был ли очередной хруст от того, что сломалось другое ребро, или уже уже сломанное треснуло в новом месте, и скоро мы перестали обращать на них внимание.
Она решила дать ребёнку имя "Коди".
Так как она была вполне уверена, что будет мальчик, она разрешила Гарри самому выбрать запасное имя для девочки, что он и сделал, очевидно, испытывая смешанные чувства; он остановил свой выбор на "Майя". Я сказала, что ему, похоже, нравятся имена из четырех букв, он кивнул, но мысли его витали где-то далеко.
Да, жена Гарри действительно была предназначена ему судьбой, чтобы провести с ней вечность. Наверное, это должно было умилять и выглядеть очень трогательно, вот только "вечность" в данном случае, похоже, закончится очень скоро. Сью иногда полностью теряла сознание. Обычно это длилось несколько минут, но Гарри при этом всегда впадал в панику. Даже если она была в сознании или просто спала, ему было плохо. Он мерил шагами дом. Он робко брал Сью за руку, при этом жутко пугаясь, что может причинить ей боль и ещё больше увеличить нагрузку на ее перегруженный организм. Он призывал каждого человека-не-волка из резервации сдать кровь для Сью. У него всего один раз это получилось, но он удваивал усилия каждый раз, когда она снова отключалась или кривилась при виде миски с кровью животных.
Я не особо могла ей помочь. Я рассказала Гарри абсолютно обо всем, о чем поведали мне Науэль и Уйлин, а больше никакого опыта у меня не было. Сью была твердо уверена, что я не отправлюсь домой — если ребенок, Коди или Майя, будет прогрызать себе путь сквозь свою оболочку, то присутствие вампира может помочь быстрее пройти эту часть процедуры, чтобы Сью начала обращение в вампира. Клыки и челюсти волков были достаточно острыми, чтобы разрезать кожу вампиров, и, возможно, могли открыть оболочку, но в своей звериной форме они не были способны сделать это очень аккуратно.
Я вдоль и поперек прошерстила дом семьи Калленов в Форксе и в итоге нашла комплект медицинского оборудования. Я не опознала большую часть инструментов, но нашла несколько шприцов, похожих на те, с помощью которых был обращен Иларио. Я взяла их с собой, и больше мне стало нечего делать до того часа, когда смертоносное дитя появится на свет. В основном я слонялась без дела, мечтая, чтобы Эдвард был рядом со мной, и благосклонно слушала рассказы Сета о драмах в стае, которые отвлекали его от тяжелого положения матери.
— Сэм сейчас в стае Бекки, так что, думаю, Ли чувствует себя немного лучше в волчьей шкуре, — рассказал он однажды вечером. Мы бродили по пляжу. — Для решения ему потребовалось больше времени, чем большинству из нас, но, думаю, возможно, перейдя к Бекки, он просто хотел проявить доброту к Ли. — С самого приезда я не разговаривала с Бекки или с кем-либо из ее стаи. Они придерживались той части резервации, где не было дома Клируотеров. Они пришли к нелегкому соглашению, чтобы оставить Коди-Майю в живых, если она-он не обречены на то, чтобы стать исчадием ада.
— Ну, я не думаю, что его запечатление на Эмили заставило его возненавидеть Ли, — сказала я. — Чёрт возьми, Бекки разделила целую стаю, сопротивляясь голосу Альфы, из-за разногласий с Рейчел, но я не думаю, что они ненавидят друг друга. Обычная любовь, конечно, не такая мощная штука, как ее волшебная разновидность, но тоже кое-что.
— Я не думаю, что Сэм ненавидит её, но, похоже, что Ли в этом уверена, — сказал Сет.
— Разве чтение мыслей между всеми вами не упрощает дело?
— Нас очень много. Сейчас полегче, когда осталась всего половина, но слишком много того, за чем приходится следить, много голосов. Ли вообще не хочет слышать Сэма, так что, думаю, она даже не попыталась проверить, ненавидит он ее или нет.
— А что ты думаешь о запечатлении? — спросила я. -У вас ведь уже сколько — пятеро запечатлились?
— Да, — сказал Сет. — Не думаю, что мне этого хочется. Кажется, что от запечатления всем только хуже.
— Джареду хуже не стало, — заметила я, имея в виду парня, который влюбился в свою одноклассницу, после чего выяснилось, что она давно была в него влюблена.
— Да, ему повезло, — согласился Сет. — Но у остальных — стало, хотя бы на чуть-чуть. Сэму просто пришлось хуже всех.
— А что с тем парнем, который влюбился в девушку из Форкса? — спросила я. — Что из этого вышло? Я не в курсе подробностей.
— Её отец — типа расист, — ответил Сет. — Ему не нравится, что она с ним встречается, а так как она не может сказать ему причину, он думает, что она просто пытается его позлить.
— Ой-ей. Надеюсь, парень сможет сдержаться и не откусить её отцу голову.
— Один раз это почти произошло, — серьезно заметил Сет. — Нам тяжело сдерживаться. Мы предназначены для защиты человеческих жизней, в этом весь смысл, но в придачу мы получили вот такой темперамент.
— Со временем становится легче? — спросила я.
— Ну да, — ответил Сет, — а ещё мы быстро излечиваемся, и Рейчел грамотно следит, чтобы те из нас, у кого был трудный день, оказывались подальше от тех людей, кто не в стае. Я нормально справляюсь, получше некоторых.
Я кивнула.
— Ты кажешься достаточно спокойным. Ты даже переносишь мое общество и аромат злых, мятных цветов.
— Хорошо, что я могу, потому что сейчас мой отец тоже вампир, а моя мама... станет им, — вновь встревожено сказал Сет. А ведь смысл этой прогулки был в том, чтобы отвлечь его...
— Я надеюсь, что в конце концов смогу убедить отца обратиться, — сказала я, вместо того, чтобы строить догадки о том, как полувампир будет пахнуть для оборотня.
— Как? — спросил Сет.
— Ну, одним из вас он быть не может, и полувампиром — тоже, а люди — обычные люди — они ведь... — говорить с ребенком, у которого умирает мать, о том, что люди смертны, казалось плохой идеей, хотя, возможно, вероятность избежать смерти у нее больше, чем у моих медленно стареющих родителей. — ...Ну просто не настолько крутые.
— По большему счету, в том, чтобы быть волком, есть много хорошего, — философски заметил Сет, а потом добавил:
— Хочешь пробежаться?
Он перекинулся, и мы добежали до пустынного пляжа — я выиграла только чудом. Рейчел была быстрей меня, но и быстрее большинства волков.
Когда я в следующий раз забежала проверить Сью, ей стало хуже.
Каждый раз, когда я навещала её, она выглядела хуже, чем в предыдущий раз, и это всегда заставало меня врасплох.
* * *
— Как насчёт такой идеи, — сказала я Сью после того, как провела в резервации уже больше недели.
— Если в неё входит позвать твоего мужа — ответ “нет”, — отрезала Сью.
— Не входит, — успокоила я. — Или не обязательно, в любом случае. Но Науэль родился не просто здоровым, он мог сам передвигаться — он прожил целых три дня вообще безо всякой помощи или заботы, посреди джунглей, а когда Уйлин снова смогла передвигаться, он оказался совершенно цел и невредим. У тебя больше нет доноров, кто мог бы безопасно снабжать тебя кровью, ты постоянно теряешь сознание, у тебя бог знает сколько сломанных ребер — если у тебя сломается позвоночник или ребенок сумеет оторвать плаценту — он может закончить тем, что погубит сам себя.
— Я слушаю, — осторожно ответила Сью.
— Кесарево, — сказала я. — Один большой разрез — вынимаем ребенка из оболочки — и всё, затем начинаем твое обращение, потому что если даже ты магическим образом прямо сейчас перестанешь быть беременной, я не знаю, сможешь ли ты выжить в долгосрочной перспективе — настолько ты кажешься слабой. У меня нет ресурсов, чтобы ввести тебя в кому, но без комы обращение не становится менее эффективным, просто немного более неприятным. Я или Гарри сможем раскрыть оболочку — задержим дыхание, примем все меры предосторожности, вместо того, чтобы вдыхать запах твоей крови, когда ребенок неожиданно начнет прогрызать себе путь наружу. Ребенок будет недоношенным, но с ним все должно быть в порядке.
— Я вынашиваю ребенка уже три недели из тех четырех, что предположительно отведены на всю беременность, — сказала Сью. — Это не просто "немного недоношенный", это как стимулировать роды во втором триместре.
— В конце второго триместра, и ещё — мы не знаем, как эти существа решают, что пора прогрызать себе путь из чрева матери, — сказала я. — Мы знаем, что Науэль был не просто чуть более развит, чем человеческий младенец, когда только родился. Мы знаем, что твой живот достаточно большой, чтобы содержать младенца вполне нормального размера, или даже двух. Мы сейчас не говорим о том, чтобы достать из него существо двух дюймов длиной с несформировавшимися внутренними органами. Так как твоему ребенку будет обеспечен хороший уход — ему не придется самому искать себе пищу посреди неизвестной местности, — я искренне считаю, что для вас обоих будет безопасней провести операцию сейчас, чем потом доставать ребенка в авральном режиме.
Сью с подозрением посмотрела на меня, а потом ребенок снова пнул её. Ещё один небольшой перелом.
Она вздрогнула от боли.
— Хорошо, — еле слышно ответила она.
* * *
Порядок действий был таким:
Я сделаю разрез скальпелем из набора медицинских инструментов Карлайла. Гарри считал, что не сможет направить оружие против своей жены, даже для её же пользы. Шприцы — заполненные ядом Гарри, не моим — будут наготове на столике возле её кровати. Когда я доберусь до оболочки с ребенком, мне нужно будет вскрыть её, и Гарри сделает инъекции. Я описала ему всё, что я видела во время обращения Иларио, и он знал, куда колоть шприцы.
— Здесь нет обезболивающего для операции, — забеспокоился Гарри, пока я опускала скальпель в спирт для, возможно, совершенно не нужной стерилизации.
— Гарри, — заметила я, — ты же собираешься её обратить. Если ты волнуешься о том, что не будет никакого обезболивающего, подумай об этом, а не о разрезе.
Он угрюмо кивнул.
Их дети собирались держать ее за руки и за ноги, так чтобы она не молотила ими слишком сильно и не оттолкнула мою руку. После того, как мы введем в нее яд, мы перенесем ее в хижину до окончания трансформации, чтобы рядом не было людей. У нее была вся нужная ей информация, так что у нее были основания полагать, что ее обращение будет столь же гладким, как и у меня. Лучше, чем у Иларио, кто узнал, что вампиры существуют на самом деле, когда он едва мог открыть глаза; лучше, чем Гарри, который знал обо всех легендах, но ни в грош не ставил их до тех пор, пока его дочь не стала оборотнем.
У меня были все основания для оптимистичных прогнозов, но когда мы собрались в этой маленькой, закрытой комнате, пропитанной болью, настроение было мрачным. Тем не менее, Ли послушно взялась за лодыжки матери, а Сет ухватил её за запястья. Я сжала скальпель, Гарри держал шприцы в каждой руке, и мы ждали, пока Сью даст нам знак, чтобы мы могли начать.
Я задержала дыхание.
В глубине сознания голос кричал мне: "Так дела не делаются! Ты не доктор! Ты не знаешь, что вообще надо делать! Ты можешь убить Сью — и её малыша. Гарри никогда не был рядом с человеческой кровью с момента обращения, что будет, если он отреагирует на большее, чем просто запах крови, и задержка дыхания не поможет? Что если... что если... можно найти более безопасный способ..."
Но как раз-таки это и был самый безопасный способ, даже если при этом я держала в руках нож, даже если мне приходилось приступить к активным действиям, вместо того, чтобы ждать.
И я заткнула этот голосок сомнения и посмотрела Сью в глаза.
— Начали, — сказала она.
* * *
Я понятия не имела, что делаю.
Было не сложно сделать разрез, но я старалась больше полагаться на остроту скальпеля, чем на грубую силу, с помощью которой я могла разорвать её голыми руками, и мне нужно было найти равновесие между этими силами, что было для меня в новинку. Было тяжело не обращать внимание на затрудненное дыхание Сью, на ее периодические вскрики, на тихое поскуливание Сета, и неожиданную мысль, что если что-то и может вызвать неконтролируемое превращение оборотня, то это вполне может быть наблюдение за тем, как их мать неумело оперирует вампир.
Я нашла время на то, чтобы одолжить компьютер и посмотреть все доступные источники информации по кесаревым сечениям, из которых я узнала больше, чем мне было нужно, про этимологию этого термина, и гораздо меньше, чем нужно — как достать из Сью ребенка-полувампира.
Скальпель был недостаточно острым, чтобы прорезать оболочку младенца, и благодаря этому я хотя бы знала, где остановиться. Я сделала большой серповидный разрез и не ожидала, что получу нечто округлое и почти несокрушимое из прямой линии. Когда я отложила инструмент и попыталась взяться за оболочку и потянуть, все тело Сью выгнулось за ней. Оболочка плода была встроена в тело. Я потянула недостаточно сильно для того, чтобы сломать Сью позвоночник, но подобного усилия было достаточно, чтобы повредить её и так уже сломанные ребра.
Она снова завыла, и я услышала, как Ли до скрипа сжала зубы. Я снова взяла скальпель и попыталась отрезать от оболочки побольше плоти, но это не привело ни к чему хорошему — оболочка была полностью сросшейся с телом. Сердце Сью начало давать сбой, а вокруг повсюду была кровь.
Если я не могу вытащить оболочку, мне придется открыть её, пока она еще соединена с ней.
— Дыши, мам, — взмолился Сет, плотно закрыв глаза.
Мои руки были сильными, но никак не острыми.
Острыми были зубы, но они находились у меня во рту, а здесь было так много крови, и я знала, что всего один укус — и Сью не станет.
Я перегнулась через Сью, открыла у Гарри рот и вырвала один из его клыков из десен.
Пока Гарри шипел от боли, я провела зубом по оболочке, затем промыла его спиртом, который использовала для стерилизации скальпеля, и отдала ему обратно. Он вставил его в челюсть до того, как кто-либо из не-вампиров в комнате вообще понял, что я делаю, а затем оболочка треснула, и мне удалось запустить пальцы внутрь и раскрыть её.
Внутри был маленький, теплый малыш-мальчик, с сердцебиением, похожим на жужжание, плавающий в ванне с вязкой прозрачной жидкостью, на запах очень напоминающей яд вампиров. Сью начала издавать булькающие звуки.
Я потянулась к малышу и вытащила его. И с помощью сохраненного в легких запаса воздуха сказала Гарри:
— Сейчас!
Жидкость немного обжигала мне кожу, но быстро высыхала на воздухе, и, похоже, не причинила какого-либо вреда.
Гарри взял первый шприц и воткнул его прямо в сердце Сью.
* * *
Коди своим полным набором зубов укусил меня в то же мгновение, как его мать начала завывать от жжения, когда яд вампиров начал действовать, и Гарри ввел второй шприц в остальные ключевые точки. Сью больше не нужно было удерживать, Ли с Сетом отпустили её, и Гарри взял эту обязанность на себя. Он сказал ей, что любит её, но много говорить он пока не мог — пока её кровь полностью не выветрится, он не мог пополнить запас воздуха в легких и при этом не покинуть её на время.
Укус был болезненным, даже очень. Я рефлекторно отдернула руку от лица Коди, и Ли, похоже, не понравилось, как я его держу, потому что она сразу же выхватила его у меня из рук. Я потерла две маленькие серповидные ранки у себя на запястье, которые белели и набухали от яда, оставляя рубцы. Этот шрам спрятать не получится. Но у меня хотя бы было время, чтобы придумать ему оправдание.
— Ли, он... — начала я, но Коди уже вгрызся в её большой палец. Она отбросила его.
Ли закричала — для укушенного ядовитым существом это было нормальным поведением. Её большой палец на глазах зеленел — и это было ненормально.
Существовало предположение, что волки по-другому будут реагировать на яд вампира, и в не самом хорошем смысле. Мне не хотелось видеть, что случилось бы, если бы субстанция пошла дальше: я сжала руку Ли и отрубила ей большой палец.
Отсеченный палец упал на пол, и Ли перекинулась в волка, зарычав на меня; из-за того, что её задняя лапа оказалась не в том месте, прикроватный столик перевернулся, и лампа разбилась. У неё не было пальца на лапе, соответствующей руке с укушенным большим пальцем, но сейчас он быстро заживал и был нормального цвета. Она чуть было не наступила на своего новорожденного брата, который, казалось, совсем не пострадал от своего неожиданного падения и радостно уставился на её пушистую шею. Он подобрал палец, взял его в рот, затем выкинул, не проявив больше никакого интереса. Рукав, оторвавшийся от рубашки Ли во время перекидывания, спланировал по воздуху и приземлился на его лицо, отчего малыш радостно засмеялся.
