сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 75 страниц)
Спустя некоторое время и учитывая оценку Майком враждебного поведения Эдварда, казалось невозможным, что попытка перевестись не имела ничего общего со мной. Но в этом случае — чего я бы хотела? Я хотела, чтобы на меня никогда больше так не смотрели. Будет хорошо, если он перейдет в другой класс, так что удачи ему.
Дверь снова открылась, пропустив волну холодного воздуха в помещение. Внутрь влетела девушка, выкинула бумагу в корзину, стоявшую на стойке и выскользнула обратно. Как только за ней закрылась дверь, Эдвард медленно обернулся и уставился на меня полными ненависти глазами.
— Ничего, — отрывисто сказал он секретарше, — вижу, это невозможно. Спасибо за помощь. — И исчез за дверью.
— Как прошел первый день, милая? — тепло спросила секретарша. Она не видела выражения лица Эдварда и явно не заметила, что у меня дрожали колени.
Я задумалась, солгать или выложить всю правду и наконец произнесла:
— Я встретила много отличных ребят.
Я посидела немного в офисе после того, как сдала все бумаги, пытаясь побороть слабость в ногах. Если Эдварду так хочется избегать меня, не собираюсь ему в этом мешать. К моменту, когда я подошла к пикапу, на парковке почти никого не было. Я поехала домой, раздосадованная и запутавшаяся.
Когда я сделала все записи, мой блокнот, наверное, уже пожалел о том дне, когда взошли побеги тех деревьев, из которых он был сделан.
Первая колонка блокнота, "хорошее". Эрик, Джессика, Анжела, другие друзья Джессики и Майк дружелюбны. Занятия кажутся легкими (возможным исключением может быть тригонометрия (поработать с Джессикой?(хороша ли она в математике?))), определенным исключением является физкультура (сломать палец или еще что-либо? выяснить правила посещаемости (убрать как можно больше худших дней), проверить возможные альтернативы физкультуре (может быть это одна из школ, где можно просто сдать реферат по истории футбола?))).
Следующая колонка, "требует исправления". Что ДЕЛАТЬ с Эдвардом? Исключения: смотри указанное выше про работу в классе. Скорее всего не следует доверять Джессике личную информацию. Майк чересчур дружелюбен.
Я посмотрела на первый пункт списка для исправления. Посмотрела еще раз. Идей не было. Мой мозг выдавал гипотезы, но ни одна из них не была правдоподобна настолько, чтобы ее можно было принять за рабочую. Эдвард не был экспериментальным роботом, запрограммированным пугать девушек из Феникса, если они подходят к нему ближе чем на десять футов. Он не был и бешеным анархистом, который считает что полицейские и их семьи должны умереть. И вряд ли он думал, что если пристально смотреть сквозь отверстия в моем черепе, то он узнает больше о мозге и станет лучше понимать биологию.
Это не дало мне ничего касательно самой проблемы, но я решила, что пока не буду заниматься данным вопросом. И он в любом случае продолжит заниматься в том же классе по биологии. Я нарисовала маленькую стрелку от "Что ДЕЛАТЬ с Эдвардом?" и на конце ее написала "Обсудить ситуацию с учителем биологии, попросить дать другого напарника". Если Эдвард выяснил, что все другие классы уже укомплектованы, то я скорее всего приду к тому же результату, однако это не повод садиться рядом с ним. Если "он страшно на меня посмотрел" не будет достаточной причиной для учителя, я могу вместо этого сказать, что я новичок и не знаю как оформляются лабораторные и попрошу напарника, который мог бы помочь мне с этим. Хотя не следует докучать учителю слишком большим количеством вопросов, разумеется.
Я двинулась дальше. "Поговорить с Джессикой насчет тригонометрии", написала я. "Поговорить с тренером по физкультуре (о том, что у меня, скорее всего, проблемы с внутренним ухом, а это медицинское оправдание), (и тонко намекнуть ему на возможные судебные разбирательства или что-то вроде того, в случае, если я разобью себе голову), (и УМОЛЯТЬ) "забыть" мою форму и найти некоторые альтернативы, которые тренер согласился бы принять взамен занятий. Может быть я просто буду убираться в зале или сделаю реферат? Или буду заниматься еще чем-нибудь не столько рискованным?
Не записывать мысли в блокнот, пока есть вероятность, что его увидит Джессика. Говорить с ней только на общие темы.
И Майк... Это была трудная задача. Не было очевидного решения, как поступить с ним; я не могла просто сказать ему: "Ты не мой тип потому, что ты чересчур милый и не заставляешь бояться за свою жизнь." Мои причины для отказа ему были чересчур личными. Я еще не приступала к исследованию того, хотела бы ли я встречаться с кем-то или состоять в романтических отношениях, или еще что-либо в этом направлении. И это казалось слишком рискованным для неподготовленного эксперимента, как для меня, так и для кого-то еще, вовлеченного в это.
Я никогда не старалась отложить эту проблему, просто в Фениксе не было никого, кто, подобно Майку, относился бы так ко мне. Период, когда я только-только переехала, казался совершенно неподходящим временем для того, чтобы начинать с кем-то отношения, в то время как я еще не со всем вокруг ознакомилась и могу судить неправильно. И я не знаю, почему Майк мною заинтересовался — вообще, я могла предположить только, что привлекаю его как новенькая в школе, и это казалось хорошим предположением — и тогда у меня не было какой-либо черты личности, которую я могла бы изменить так, чтобы он потерял ко мне интерес. Он не сказал ничего определенного, так что я решила, что будет безопасно просто подождать и поискать общих стратегий. "Ждать и стараться не подавать надежд", — написала я.
Я сделала домашнюю работу — в других блокнотах — за остаток дня. Недостатком начала учебы в январе в новой школе было то, что мне приходилось догонять остальных. Я все равно пошла спать в разумное время, однако несмотря на отсутствие дождя этой ночью, из-за шума ветра заснула не сразу.
========== Глава 2: Каллены ==========
Большую часть второго дня в школе я провела с опаской ожидая обеда. Майк сидел рядом на английском и утащил меня на следующий урок до того, как вмешался Эрик — и Эрика это расстроило, хотя внимания большинства учеников я уже не привлекала. Занятия были не более интересными, чем вчера, и это означало, что ничто меня не будет отвлекать от назойливой мысли, которая белкой в колесе крутилась у меня в голове: "Что не так с Эдвардом?!" Во время обеда мы снова окажемся в одном помещении, и он может... Ладно, я чувствовала себя глупо, переживая, что он может очень свирепо на меня уставиться. Но он же мог так сделать, и думать об этом было неприятно.
Мы с Джессикой вместе дошли до столовой, где нас заметил Майк и повел к своему столу (к явному удовольствию Джессики — позже это нужно будет записать). Остальные друзья Джессики, включая Анжелу, увидели нас и подсели за стол. Как только я устроилась и огляделась, я увидела братьев и сестер Эдварда на обычном месте. Самого Эдварда не было.
Во время обеда он так и не появился, и к тому времени, когда Анжела, Майк и я отправились на биологию, меня переполнял оптимизм. Я болтала с ними о том, что мне нужен партнер на лабораторные, который согласен сотрудничать, закончив фразой: "А теперь и Эдварда нет! Что же мне делать?" Майк не упустил возможности поделиться полезной информацией о том, что Эдвард, как и другие Каллены и Хейлы, довольно часто пропускал уроки — семья много времени проводила на свежем воздухе в погожие дни, они ходили на прогулки и в походы. Мы договорились с Анжелой (Майк был недоволен, но промолчал) о том, что я поменяюсь с ее партнершей и мы будем работать вместе; она предположила, что возражений со стороны ее нынешней партнерши не будет.
Замена прошла без труда. Мне даже не пришлось пересказывать всю свою заготовленную речь учителю биологии, он просто безразлично спросил, согласна ли соседка Анжелы пересесть к Эдварду, та равнодушно пожала плечами, и мы поменялись местами. Сидеть с Анжелой было приятно. Она была спокойной — как Чарли, она говорила, только если был повод, и молчала, не смущаясь возникающей паузы. Один раз она спросила меня, насколько отличается тот материал, который мы изучали, от того, который был у меня в Фениксе; мы полушепотом обсудили это и не получили замечания, потому что говорили по теме занятия.
Как ни странно, но я поспешила в спортивный зал, где нашла тренера и разразилась длинным перечнем объяснений: я держу равновесие как малыш, который учится ходить, причем малыш пьяный, и кожа у меня нежная, как у перезрелого персика — сразу появляются синяки, и что я обещаю каждый день заниматься дома йогой по книге, на мягкой поверхности, если можно, только пожалуйста, пожалуйста, освободите меня от волейбола, и от всего остального тоже.
Понятное дело, тренера не впечатлили мои обещания заниматься йогой дома, но она сказала, что я могу постелить коврик в углу зала и делать асаны в течение урока, чтобы за мной можно было наблюдать. Вероятнее всего, я часто буду падать, но уже на что-то упругое, а не на невинных зрителей. Это можно было пережить. Досадно было, что тренер предложила ввести официальный йога-класс по пятницам, и чтоб я им руководила, раз уж я так увлекалась практикой. На самом деле, эти занятия у меня тоже не очень-то хорошо получались. Просто во время занятий йогой я не так часто врезалась в стены, как на волейболе. Может быть, она забудет об этом, потому что в тот момент я не видела способа возразить против подобной идеи так, чтобы мои обещания не вызвали подозрений.
Еще я "забыла" спортивную форму — на крайний случай — и поэтому уже второй день не участвовала в игре; но на следующий день я собиралась начать заниматься по собственной программе. Было бы очень неприятно завалить физкультуру.
* * *
После уроков мне нужно было забежать в продуктовый магазин. Приезжая к Чарли, я брала приготовление пищи на себя. Чарли не умел или не любил готовить и часто вообще забывал поесть. По дороге я заметила, как двое Калленов и близнецы Хейлы, которые сегодня были в школе, садятся в машину: это был сверкающий Вольво. Ну конечно. Было бы глупо, если бы у них был такой внешний вид и не было бы денег.
Поход за продуктами не особо напрягает мозг, так что я провела большую часть дороги за попытками не зацикливаться на Эдварде. У меня не было логичной причины думать о нем, особенно после того, как он не появлялся целый день. Это значило, что я зацикливаюсь на нем по "ненормальным" причинам, и эти мысли меня не отпустят, пока я не докопаюсь до их истинной сути. Итак, какие же "ненормальные" причины могут приводить к подобным мыслям?
Ну, во-первых, он был привлекателен. Очень. Меня привлекало не то, как он поступает, а просто его внешность и голос. Должно быть, они затрагивали что-то на подсознательном уровне. Если бы на меня так злобно посмотрел некрасивый парень, я бы тоже испугалась, но меня бы это не так смутило. Я бы, наверное, подумала, что это с ним что-то не так. Эта мысль подсказала мне, что проблема действительно была только со стороны Эдварда, и что я не должна рассматривать его отношение ко мне как свидетельство неправильности моих действий. Эдвард просто был чудаком, который безо всякой на то причины невзлюбил меня, в отличие от остальных, и решил выразить свою неприязнь в форме враждебных взглядов. Его привлекательность никак не была с этим связана.
Во-вторых, его отношение нельзя было никак объяснить, и эта таинственность не давала мне покоя. Хотя вообще-то о загадках стоит беспокоиться только в том случае, если есть разумный способ их разгадать. Теперь я думала, не безопасней ли будет расспросить кого-нибудь из его родственников ?.. Ведь больше никто из них так странно на меня не глядел. Из всех я решила выбрать Элис, маленького роста, которая менее других походила на модель. У меня не было информации об их личных качествах, однако внешний вид тоже мог служить определенным критерием выбора, так что при отсутствии других способов можно было попробовать выбрать по внешности. Но я решила, что лучше отложить разговор до тех пор, пока Эдвард не зайдет дальше злобных взглядов.
В-третьих, это казалось рискованным. У меня не было убедительной причины считать, что риск на самом деле существовал. Поездка на моей машине в дождь до супермаркета за яйцами и хлебом была для меня более опасной, чем Эдвард, учитывая то, сколько людей ежегодно гибнут в авариях, и сколько людей за то же самое время бывает убито по непонятной причине своими одноклассниками. Однако злое выражение лица другого человека пугало меня больше, чем кусок металла, которым я управляла. Мозг эволюционировал для взаимодействия с социумом, а не для расчета относительной опасности управления техникой в условиях непогоды.
Вот такие мысли я прокрутила у себя в голове к тому моменту, когда вырулила со своей тележкой к кассам. Стало легче. Очень полезным оказалось просто наблюдать за мыслительными процессами, которые приводят к какой-либо навязчивой идее; меня очень удивляло, что другие, казалось, никогда так не делали. Количество волнений Рене было ограничено только её способностями к концентрации внимания. Чарли, если у него вообще была склонность к переживаниям, почти ничем её не выдавал. Я никогда не замечала, чтобы кто-либо из моих сверстников умел прекращать бесплодный поток мыслей. Думаю, что мне нужно будет все-таки спросить кого-нибудь об этом — но не сейчас, когда впечатление обо мне только формируется, а позже, когда у меня в Форксе появятся близкие друзья, которые не станут считать меня странной из-за одной фразы.
Я пришла домой, сделала яичный салат, чтобы обед был готов, когда бы ни пришел Чарли, и ответила Рене на электронное письмо, которое пришло, когда я была еще в школе. Потом я заставила себя записать всё, что смогла вспомнить, и что хотела перенести на бумагу. Изложив эти мысли, я приступила к домашней работе по математике. Спустя несколько часов я услышала, как Чарли пришел домой, и спустилась поужинать вместе с ним.
— Белла? — позвал он, заслышав мои шаги.
— С возвращением! — ответила я, спускаясь по лестнице, — Салат в холодильнике.
Груда салата, которую он положил себе на тарелку, выглядела так аппетитно, что и я взяла себе немного. После того, как он взял себе вторую порцию салата, он спросил:
— Ну, как тебе школа? Подружилась с кем-нибудь?
— Ага, — произнесла я, — с девушкой по имени Джессика, у нас с ней несколько общих уроков, и Анжелой, моим партнером на лабораторках по биологии; в столовой мы сидим вместе. Ещё я познакомилась с мальчиками — Эриком и Майком — они дружелюбные.
Я не упомянула Эдварда. Не стоило вовлекать в это дело Чарли, к тому же он явно надеялся на хорошие новости, которых было предостаточно.
— Это, скорее всего, Майк Ньютон. Хороший парень из хорошей семьи. Его отец — владелец магазина спортивных товаров за городом. Он неплохо зарабатывает на приезжих туристах.
Я никогда не расспрашивала Чарли о жителях Форкса, но сейчас я подумала, что он должен быть знаком со многими из них. Возможно, я узнаю не так много, однако намного проще спросить его, а не Элис — не прямо в лоб, конечно же.
— А ты знаешь семью Калленов? — спросила я.
— Семью доктора Каллена? Конечно. Он замечательный человек.
— Ну, я вообще-то имела в виду детей — мне стало любопытно, так как в школе они несколько выделяются из общей массы.
Чарли удивил меня достаточно продолжительной речью о том, что с тех пор, как они переехали сюда, дети Калленов превзошли все его ожидания, — они никогда не давали повода к беспокойству, всегда безукоризненно вежливы, регулярно ходят все вместе в пешие походы, что ведет к здоровому укреплению семьи. Мне казалось, что он говорит это скорее не мне, а городским сплетникам, которые распускали слухи о Калленах вроде тех, что я слышала от Джессики. Он явно был расстроен, что горожане нелестно отзывались о них, в то время, когда им так повезло, что врач подобного уровня работает в городе. Я кивала, пока он говорил; хотя единственный из Калленов, с которым я "встретилась", не произвел на меня такого блестящего впечатления, и я не могла согласиться с отцом вслух. Однако, если мой папа, шеф полиции, говорит про безупречность их репутации — это является определенным свидетельством в пользу того, что опасность скорее воображаемая. Обычно у всякого проявления насилия есть предшествующие случаи. Я почувствовала себя немного лучше.
* * *
