сообщить о нарушении
Текущая страница: 67 (всего у книги 75 страниц)
— У нас большая семья, любовь моя, — заметил Эдвард. — Особенно, если Мэгги и Джанна — и Иларио — останутся с нами. До поры до времени ей должно хватить.
Первоначальный план Иларио отправиться в Италию и жить неподалеку от Рима вместе с сестрой не очень хорошо согласовывался с любовью Мэгги к Ирландии. В последнее время у них были и другие, более волнующие их темы, но они все еще иногда спорили об этом. Я надеялась, что Джанна сможет примирить их или найти компромисс, как только проснется, и компромиссом может быть как раз то, что она захочет остаться в Норвегии. Мы были бы рады, если бы они остались, хоть они и порядком увеличивали нашу группу.
Я хотела бы пригласить сюда Чарли, но даже Эдвард не знал, что Чарли был в курсе происходящего. Чарли в своих электронных письмах излучал своеобразную пассивную агрессию, сетуя, что не имеет возможности подержать на руках собственную внучку. Возможно, мне потребуется предлог, чтобы привезти к нему Элспет в соответствии с моим предыдущим решением больше внезапно не срываться в Ла Пуш. Возможно, она смогла бы подружиться с Коди, и у нее был бы друг — такой же, как она сама. Мне не очень-то хотелось везти ее в Чили, чтобы познакомить с Науэлем. Он был вполне хорошим, но, насколько я знала, не собирался навсегда изменить свои пищевые привычки, а это было не то влияние, которое я бы хотела оказать на Элспет. Я не хочу, чтобы кто-нибудь в радиусе слышимости Элспет говорил об убийствах как о нормальном поведении, пока у нее не сформируются хотя бы зачатки критического мышления.
Элспет снова приложила ручку к щеке Эдварда.
— Она хочет, чтобы ты ей почитала, — объявил он. — Интересно... она показала изображение, как ты вчера вечером перед сном читала ей книгу, но на этот раз это была не просто картинка, к ней прилагались и ощущения.
— Эту просьбу я совершенно счастлива выполнить, — сказала я, и взяла верхнюю книгу из стопки материалов для чтения, которые я принесла после набега на библиотеку Карлайла, забрала Элспет из рук Эдварда и начала читать.
* * *
На следующее утро, в предрассветные часы, когда Элспет еще спала, я пошла к главному дому, чтобы на скорую руку соорудить побольше разнообразной еды. Я услышала Джанну в миле от дома. Я слышала и Мэгги, как она отрывисто поет, пытаясь смягчить то, что ничем смягчить невозможно... но крики Джанны были намного громче.
Я пыталась их игнорировать, сосредоточиться на овсянке, которая только что закипела, и курице, чье мясо я пыталась сварить до такой мягкости, чтобы оно понравилось Элспет, но от криков Джанны было тяжело отстраниться.
Я уже наполовину вмешала сироп в овсянку, когда она сменила вопли без слов на очень коварные словесные выкрики.
Я слышала, как Джанна кричала:
— Если ты меня любишь! — ее голос уже приобретал хрустальные переливы вампира. — Пожалуйста, пожалуйста, если ты меня когда-нибудь любила!
— Малышка, — прошептала Мэгги, оборвав песню.
— Больно, больно, — рыдала Джанна. Ее позвоночник, который Карлайл сломал, как только она вышла из комы, исцелился уже несколько часов назад. — Если ты меня любишь, ты прекратишь это.
Удар ниже пояса. Правда. Я тоже умоляла о смерти, но я не подвергала сомнению любовь Эдварда, когда он мне отказал. Мэгги издала скулящий звук.
— Все почти закончилось, — яростно произнесла она.
Я слышала, как буйствовала Джанна, и как Мэгги пыталась схватить ее и удержать. Был ли Иларио в комнате, или же он ушел, не в состоянии выносить эту картину?
— Малышка, ты уже почти справилась, я точно тебе говорю, точно говорю...
— Останови это, — умоляла Джанна. — Я никогда тебя ни о чем не просила... ни о чем... это все, чего я хочу... если ты меня любишь...
Голос Мэгги звучал так, будто она плакала, хотя, конечно же, она не могла.
— Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, моя Джанна, и я не смогу убить тебя, я никогда не смогу, я хотела бы прямо сейчас прекратить эту боль, любым другим способом, но я не могу, малышка, но я люблю тебя, пожалуйста, ты должна это знать. Все почти закончилось.
Затем, с едва уловимой дрожью в голосе, она снова запела, и Джанна прекратила спорить и просто начала выть.
Я слегка стиснула зубы. Сами по себе крики были ужасны, но я знала, что они значат, и это было еще ужаснее. Было замечательно знать, что Джанна очнется прекрасным бессмертным существом и компенсирует радостью каждый миг боли, которую сейчас испытывает Мэгги, и вернет всех, кого сейчас отбирает у нее всепожирающее пламя. Но сейчас она все еще страдала.
Я упаковала подслащенную овсянку. Джанна часто дышала. Я вытащила курицу из духовки, и поставила вместо нее жаркое из овощей. Джанна начала повторять имя Мэгги, снова и снова и снова, слишком быстро и отчаянно, слова звучали друг за другом так, будто она каждый раз собиралась начать полное предложение. Мэгги сводило это с ума, она даже не могла больше петь, прерывая песню, чтобы тоже повторить имя Джанны.
Я не могла отключить себе слух; в мире не было наушников, достаточно пушистых, чтобы помешать мне слышать все, что они говорили. Я занялась перемещением курицы с противня в более компактный контейнер, пытаясь игнорировать странно интимный обмен болью на верхнем этаже.
— Белла, — вдруг произнесла Джанна, прерывая свою литанию "Мэгги, Мэгги, Мэгги".
— Что? — прошептала Мэгги.
— Что такое? — спросила я. Сейчас они слышат меня так же хорошо, как и я их — слух Джанны еще будет улучшаться, но изменения будут уже не очень существенными, так что она прекрасно слышала меня на расстоянии лестничного пролета.
— Нет, нет, — взмолилась Мэгги. — Не поступай так со мной, малышка, пожалуйста...
— Белла, — выдохнула Джанна. — Я тебе помогла. Помоги мне.
— Я не убью тебя, — ответила я.
— Малышка, прекрати, пожалуйста, — умоляла Мэгги. — Иларио сказал "нет", и я сказала "нет", и Белла тоже, и все остальные тоже откажут, пожалуйста, не проси, малышка, я знаю, что ты хочешь жить, это просто...
— Я хочу умереть! — крикнула Джанна.
Наступило затишье, пауза, и я задумалась, как это заявление, прямое и искреннее, может повлиять на Мэгги. Это не просьба, не намек, просто констатация факта.
Кстати, о Мэгги, она же распознает ложь, если ее слышит...
А Джанна не лгала.
Раздался звук, словно скрежет нотей по грифельной доске, и дыхание Джанны прервалось, а я уже взбежала вверх по лестнице и ворвалась в комнату, не затрудняясь, чтобы открыть дверь. Я отбросила Мэгги прочь от Джанны, при этом повредив запястье Мэгги — я очень торопилась и не рассчитала своей силы новорожденного вампира.
Похоже, что я едва успела вовремя. На поверхности кожи Джанны, в том месте, где Мэгги сжимала ее, проходили трещины, но больше повреждений не было, она тихо дышала, и ее сердце все еще перекачивало ядовитую кровь по венам. Мэгги испускала бессвязные всхлипы, но не пыталась напасть на меня; ее поведение было следствием требования ее пары, а не трезво обдуманным решением.
Трещины затянулись; исцелилось и запястье Мэгги.
— Ты должна ей позволить, — выдохнула Джанна. — Пожалуйста. Пожалуйста.
— Мэгги, может быть, тебе необходимо быть в другом месте? — спросила я. У Джанны не было сил, чтобы навредить себе, ее можно оставить одну, и физически она будет в порядке, а эмоциональная поддержка, которую обеспечивала ей Мэгги, очевидно, не привела ни к чему хорошему.
— Я не могу, я не могу, я не могу, я ей навредила, о Боже, я не хотела, я не могу! — стонала Мэгги.
— Мэгги, — прошептала Джанна, но та только крепко зажмурилась.
— Да, — ответила мне Мэгги. Я взяла ее на руки и вынесла из дома, подальше от криков.
* * *
Меня не беспокоило, что я оставила овощи в духовке. Если из-за этого начнется пожар, Элис сможет нас заранее предупредить. Мэгги не пыталась заставить меня поставить ее на землю, она просто свернулась клубочком и издавала жалобные звуки.
Я посадила ее на край фьорда, и она села, почти прямо, обняв колени и уткнувшись в них лицом.
— Спасибо, — прошептала она.
— Пожалуйста, — ответила я, хотя стандартный ответ тут казался совсем неподходящим. — Ты... кхм... в порядке?
— Иларио получше, чем мне, — произнесла Мэгги монотонно, в отличие от своей обычной живой манеры речи. — Он не был уверен в себе, поэтому он ушел, для нее так было лучше, меньше риска, я тоже не была уверена, но осталась, потому что хотела, чтобы она нуждалась во мне, но все вышло не так, кто угодно оказался бы лучше меня, я слабая, я ее ранила, я знала, что так выйдет, так уже было...
— До этого были просто несчастные случаи, — сказала я. — А сейчас — ответ на искреннюю просьбу, хотя такую просьбу можно было ожидать. Это не значит, что твоей главной целью хоть когда-нибудь было причинить ей вред.
— Я не просила о смерти во время обращения, — прошептала Мэгги. — Я спросила, закончится ли это все, и она сказала — да, и я поверила ей, потому что это было правдой.
— Это не просто вопрос веры, — сказала я.
Мэгги стиснула руки на ткани брюк. Джинсы натянулись, но ткань не порвалась.
— Если я сейчас уйду, — сказала она, — если она больше никогда не увидит меня после обращения, как думаешь, есть ли у нее шанс найти кого-то лучше меня? Кто бы никогда не п-п-пытался...
Я никогда раньше не слышала, чтобы вампир заикался.
— Понятия не имею, — ответила я. — Но даже если бы она могла, это могло бы занять так много времени, что даже Элис не смогла бы это предвидеть. Ты не можешь быть в этом уверена.
У меня не было сведений о том, что Сью чувствовала по отношению к Гарри в промежутке между ее и его обращением, кроме каких-то очевидных доказательств в поведении. Не говоря уже о том, как бы она жила в том случае, если бы он умер, когда она еще была посреди процесса обращения — и это был ближайший пример, от которого я могла отталкиваться.
— А что, если я умру? Это поможет?
— Не знаю, — сказала я. — Кроме того, как бы ты это провернула?
— Иларио, — был ее ответ. — Я могла бы найти его и рассказать ему, что произошло, и просто не сопротивляться...
— А потом — что, если это не сработает, и она проснется, и окажется в положении Ирины — но в самом начале жизни, потому что ты ушла и покончила с собой, пытаясь освободить ее для кого-нибудь "получше"? — спросила я.
— Ты права, — пробормотала Мэгги. — Но она заслуживает лучшего.
— Она простит тебя, — сказала я. — Не сможет не простить.
— Я знаю, и от этого еще хуже. Если бы я навредила ей раньше, она послала бы меня куда подальше, и этим смогла бы себя защитить, а сейчас она даже не сможет это сделать, по крайней мере, если я ее увижу, да кого я обманываю, я не смогу оставаться далеко от нее, если буду жива, я не настолько сильная, если бы я была настолько сильной, я бы не была сейчас с ней...
— После того, как она станет вампиром, вряд ли ты будешь способна причинить ей боль, — заметила я.
— Но это не значит, что я никогда так не делала, — сказала Мэгги. — Я делала.
— Как думаешь, нужно мне остаться тут с тобой, чтобы ты не наделала глупостей вроде провоцирования Иларио? — спросила я.
— Нет, — ответила Мэгги. — Я просто... думаю, я просто подожду здесь. Пожалуйста, попроси кого-нибудь остаться с Джанной. Она не должна оставаться в одиночестве. Я не имею в виду тебя, у тебя ребенок, за ним нужен уход, но, возможно, Джаспер, если он хоть как-то сможет ей помочь с помощью своей силы, но вряд ли он сможет, он не настолько силен... Эсме?
— Я найду Эсме и попрошу ее, — согласилась я.
— Спасибо, — прошептала Мэгги, и я бессмысленным жестом потрепала ее по голове и оставила на краю фьорда.
* * *
Я задержалась в доме, отключила духовку и отправилась на поиски Эсме. Она обнаружилась в гараже, где болтала с Розали, а та возилась с двигателем гигантской красной машины, которая, как я поняла, принадлежала Эмметту.
— Привет, Белла, — тепло произнесла Эсме, когда я вошла в здание. Розали извлекла руку, испачканную в машинном масле, из внутренностей автомобиля и помахала мне.
— Привет, — сказала я. — Эсме, Мэгги не может больше находиться рядом с Джанной, а Иларио ушел через несколько часов после того, как она пришла в сознание. Но Мэгги не хочет, чтобы Джанна оставалась одна, и она попросила меня, чтобы я попросила тебя побыть с ней в оставшиеся несколько часов.
— Конечно, Белла, — ответила Эсме. Среди всех возможных вселенных не было такой, в которой Эсме ответила бы отказом на такую просьбу; она была существом, судьбой предназначенным для утешения страждущих, и не противилась своей натуре. Она погладила Розали по волосам — они были уложены в светлую копну на голове, чтобы не мешаться при работе — и упорхнула к Джанне, пройдя мимо меня.
Я кивнула Розали и повернулась, чтобы уйти, больше ничего недосказанного у меня к ней не осталось, но она меня остановила.
— Белла.
— Что? — спросила я, разворачиваясь.
— Как ты думаешь, — не сегодня, может быть, не на этой неделе, но уже скоро — как ты думаешь, не могла бы я иногда присматривать за Элспет?
Я моргнула. Я привыкла к мысли, что Розали восторженно согласилась участвовать в создании и рождении Элспет и тем самым очень нам помогла. Но я была немного озадачена этим предложением, а точнее — просьбой о том, чтобы принять участие в уходе за ребенком.
— У нас не так уж много других насущных занятий...
— Я понимаю. Я знаю... что тебе не нужна моя помощь, — сказала Розали, поджав губы. — Она спит, а ты — нет, в школу мы в этом году не пойдем, да и в целом ничего особо не происходит, за исключением обращения Джанны, и все такое, — но если вы с Эдвардом когда-нибудь снова захотите отправиться в путешествие, только вдвоем, я буду счастлива присмотреть за ней.
Я рассмотрела ее предложение. Элспет росла быстро, так возмутительно быстро, что каждое мгновение, проведенное с ней, было драгоценным, даже дороже, чем если бы она была человеком. Тем не менее, у меня не было никаких оснований применить этот аргумент по отношению к себе и не распространять его на остальных родственников. У Розали тоже оставалось совсем немного времени, чтобы поиграть с Элспет-ребенком.
Кроме того, это обеспечило бы мне прикрытие, если бы пришлось снова уезжать за границу: я "позволила" бы Розали повозиться с Элспет, пока мы с Эдвардом взяли бы "немного времени для себя". Я надеялась, что смогу обойтись без очередной важной поездки, но нужно было учитывать и такой вариант.
— Я буду иметь в виду, — сказала я. — Спасибо. Знаешь, ты могла бы прийти вместе с Элис на фотосессию в ближайшие несколько часов — нам нужно будет наделать очень много фотографий со всеми членами семьи, а не только со мной или с Эдвардом и Элис. То, что я не хочу приносить ее в главный дом, пока идет обращение Джанны, не означает, что остальные не могут навещать Элспет.
— Я приду, — сказала Розали.
Я улыбнулась ей, затем вернулась в основной дом, чтобы забрать запеченные овощи и сделать для Элспет фруктовый смузи. Затем почистила несколько яиц. Хороший, сбалансированный рацион. Эсме уже делала все возможное, чтобы успокоить Джанну, которая обнаружила, что ее просьбы о самоубийстве-с-помощью-вампиров на всех, кроме Мэгги, действуют гораздо менее эффективно.
* * *
Я принесла всю еду в коттедж, положила в холодильник и пошла в свободную комнату, в которой стояла кроватка Элспет. Эдвард смотрел, как она спит, не желая оставлять ее без присмотра даже на мгновение, но в эту ночь он держал ее за руку, прижимая ее к своему лицу, и сидел с закрытыми глазами.
— Белла, тебе нужно на это посмотреть, — прошептал он очень мягко, чтобы не разбудить ее. Свободной рукой он махнул мне, чтобы я подходила ближе, и приложил ладошку Элспет к моей щеке.
Я могла видеть ее сны.
Я невольно ахнула — не так громко, чтобы разбудить ее, — когда цвета, формы и лица, которые она "вспоминала", проникли в мой разум. Спокойные, в основном бессмысленные, завораживающе прекрасные. Наши лица — мое и Эдварда — в ее сне встречались наиболее часто, но хотя бы раз промелькнули все, кого она успела встретить. Один раз появилась даже Джанна, под наркозом, равнодушная ко всему, какой Элспет видела ее после своего рождения. Между лицами возникали случайные оттенки цвета, перетекали друг в друга, кружились и рассыпались, образуя произвольные формы.
— Это удивительно, — прошептала я Эдварду, и он улыбнулся мне в ответ, а затем перешел на другую сторону кроватки, чтобы попробовать взять ее руку с другой стороны. Это сработало. Мы замерли, погрузившись в сны Элспет, пока лучи рассветного солнца не проникли в окна, и она не проснулась, смешно зевая. Она заметила, что мы склонились над ней, и прежде чем отнять руки от наших лиц, она отправила нам образ нас самих, прикрепив к картинке чувство некоторого самодовольства. Я представила себе, как она говорит: "Ах, сколько внимания, прямо как я люблю".
