сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 75 страниц)
— Так она сказала. Существовали тысячи вариантов будущего, где все могло разрушиться из-за моей маленькой ошибки — лжи, перебивания, слишком захватывающей тайны или слишком быстрого развития отношений. Она говорила, что существует буквально один шанс, что ты примешь меня, — рассказал он со слабой улыбкой, — если только я буду делать то, что говорит Элис. Я старался очень сильно. Не думаю, что все сделал абсолютно правильно, но, кажется, сумел удержаться в намеченных рамках, — он поднес мою руку к губам и поцеловал мое кольцо. — Хотя в какой-то момент видения Элис стали такими невероятными, что я умолял ее вступиться за меня перед тобой.
Я это помнила в общих чертах. В голову не приходило никаких подробностей.
— А остальное уже в прошлом, — сказала я, зная, что в моем компьютере должны были быть записи.
— Более или менее, — признал он.
* * *
Мы проговорили еще несколько часов, а потом я решила, что пришло время поохотиться на лося. В этот раз Эдвард пошел на охоту вместе со мной, явно справляясь с добычей лучше меня: на нем не было ни пятнышка крови. Он даже сумел не запачкать ею лицо, хотя, может быть он использовал клок шерсти как салфетку или что-то вроде того. Я же вся была забрызгана кровью, а одежда была так разорвана, будто я дралась с волком. Я посмотрела на себя с раздражением:
— Как ты это делаешь? — спросила я, чувствуя легкое опьянение от крови, лось был очень большим. Я выпила его всего и абсолютно точно не хотела добавки.
— Практика, — ответил он. — Скоро и ты так научишься. Здесь не существует какой-то уловки.
Я вздохнула.
— Столько одежды испорчу. Может, носить с собой на охоту перекись водорода, тогда хоть пятен не будет...
— Элис в полном восторге, что может покупать для тебя одежду, пока ты не можешь отправится в город сама, — заверил меня Эдвард. — Даже если ты скажешь ей, чтобы она даже и не смотрела в сторону атласа, органзы и кружев. И ты не подорвешь наш бюджет, если будешь есть неаккуратно. Не думай об этом больше.
— Ладно, тогда просто постараюсь пока не носить ничего из любимых вещей, — сказала я. — Повезло, что вкус Элис не совпадает с моим. Пока она реально занята подбором вещей с проверкой моей реакции, я, возможно, не привяжусь слишком сильно ко всей одежде, которую она выберет.
— Полагаю, Эсме знает о твоих вкусах больше, — сказал Эдвард, — судя по твоей реакции на наш дом.
Я кивнула.
— В свою очередь, у тебя хорошее понимание моих музыкальных пристрастий, — отметила я, — я хочу слушать такую же музыку, как... — я помахала рукой у уха, потом постучала по земле. — Я все еще не прочитала свои заметки! Раздражает то, что я не могу вспомнить разные вещи, потому что это слишком сложно, все словно в тумане. И ведь есть решение для этого, но я постоянно отвлекаюсь! Что хорошего в двадцатичетырехчасовом бодрствовании, если половину этого времени я буду отвлекаться на красоту окружающего?
— Ну, возможно, тогда это нужно сделать следующим, — разумно предложил Эдвард.
— Мне нужно помыться, я вся в крови, слюне и шерсти лося, — зарычала я. — Почему бы нам просто не открыть свою скотобойню? Там все равно перерезают животным горло и сливают кровь, разве не так? Никого не заботит, куда потом девается кровь. Мы могли бы выпивать ее.
— Мы думали над этим, — ответил Эдвард, положив руку мне на талию и начиная двигаться в сторону дома. — Это возможно, но одному из нас нужно было бы находиться там, чтобы собирать кровь, не вызывая подозрений человеческих работников. Это значит, что в таком случае нам бы пришлось жить где-то поблизости. А долго находиться около одного города мы не можем.
Это казалось разрешимой проблемой, если поразмыслить — однако у меня были и другие дела, и всего времени мира теперь казалось недостаточно.
— Ох, — сказала я, откладывая проблему на случай, если раздражение от охоты когда-либо вырастет до уровня, когда это станет наиболее приоритетным из дел.
* * *
Вернувшись домой, я приняла душ и переоделась в целую одежду, принесенную Элис, после чего села за компьютер. Кто-то из вампиров, возможно Эсме (ответственная за приведение дома в порядок) или Джаспер (который заведовал электроникой), уже настроил Интернет.
Я написала несколько писем. Одно для Рене, с извинениями по поводу моей недоступности: "Мне было так плохо, как никогда ранее, — писала я, что было не так далеко от истины. — Но Норвегия потрясающая. Я ее обожаю. Далее мы собираемся в Украину". Предзнаменование, подумала я про себя, и тихо хихикнула. Чарли получил практически такое же письмо.
Еще одним человеком, которому ушло письмо, была Джанна. Ей я рассказала больше — возможно теперь, когда я вампир, она посчитает меня более подходящей аудиторией, чтобы вести подробные разговоры. Я сообщила ей, что прошла обращение, что это ужасно, но после все просто великолепно, и что я собираюсь выйти замуж в среду.
Потом я прочитала всю свою папку с заметками и дневниковыми записями. Это заняло около пяти часов; я читала почти так же быстро, как компьютер показывал страницы. Как только чтение было завершено, я направила все силы на то, чтобы вспомнить все прочитанное и то, на что оно меня наведет. Это заняло двенадцать часов. Когда я закончила со всем этим, меня уже ждали ответы от родителей, где они просили прислать фотографии фьордов, а также письмо Элис с приложенными фотографиями. Я отослала их родителям, прокричала "спасибо" Элис и закрыла ноутбук.
Розали я нашла лежащей на полотенце на крыше дома. Она сияла; конечно, надежды на загар у нее не было, но она могла отражать маленькие радуги и любоваться на себя в зеркало. Я оббежала дом, размышляя, использовала ли она лестницу или что-то подобное, однако ничего не нашла. Возможно, что в моих силах было запрыгнуть, но вероятно, что мне пришлось бы хвататься за крышу, если бы я не сумела надежно приземлиться. Поэтому вместо прыжка я забралась на дерево и с выгодной позиции перепрыгнула на крышу к моей должно-быть-невестке.
— Привет, Белла, — сказала Розали, наблюдая, как я приземлилась на все четыре рядом с ней. Выражение лица у нее было нейтральное, так что нельзя было сказать, винит ли все еще она себя за мысли о моем убийстве, но я решила в любом случае поднять эту тему.
— Я хотела бы сказать, что не виню тебя в произошедшем при моем обращении, — сказала я, присаживаясь рядом и обхватив колени руками. — Пожалуйста не вини себя в этом, что бы там не говорил Эдвард. Я сама просила.
Розали бесстрастно посмотрела на меня.
— Не думаю, что он рассказал тебе все, — наконец ответила она. — И я тоже не собираюсь.
Ну… это было разочаровывающе. Но у меня были и другие вопросы для разговора с Розали, и я не хотела пережевывать эту тему следующие полчаса, поэтому решила для себя, что у Розали, вероятно, есть хорошая причина ничего не говорить мне, какой бы эта причина не была; и если я когда-либо решу, что это важно, то Эдвард считает, что я самое настойчивое существо на свете, и все знает; и в любом случае я теперь жива и являюсь вампиром в отличном состоянии.
Сумев взять эмоции под контроль, я сказала:
— Есть кое-что еще, о чем я хотела бы с тобой поговорить.
И объяснила мой проект по обучению важнейшему из умений на данный момент — как не дать себе выпить кого-либо.
Ответ Розали более-менее был таким, какой я и ожидала услышать. Она ненавидела тех, кто убил ее. Конечно, охранники были ни при чем, но они защищали тех, кого она ненавидела больше всего на свете. Она не хотела пить их кровь. Ярость, презрение и отвращение перебороли ее жажду.
— А что насчет тех, кто встретился тебе по пути? — спросила я. — Твои убийцы ведь жили в Рочестере, а это явно не маленькая деревня.
— У меня в голове было только одно, — ответила она, — я не концентрировалась на ощущениях или задачах, как ты, я желала только мести. Другие люди были соблазнительны, но смерти тех я хотела превыше всего.
Интересно. Это было полезно. Если бы существовало нечто, от чего меня нельзя было отвлечь, возможно я могла бы игнорировать людей, охота на которых определенно оторвала бы меня от такого дела.
Похоже, это было все, что она могла мне сообщить. Я поблагодарила ее и спрыгнула с крыши, кувыркнувшись три раза в воздухе и твердо приземлившись на ноги.
* * *
Карлайл сидел в своей студии и читал. Дверь была открыта, так что я вошла. Он отложил книгу.
— Здравствуй, Белла. Что-то нужно? — спросил он, глядя на меня в теплой отеческой манере.
Я не могла решить, что чувствую. У меня был отец… на другом континенте, с которым я никогда не вырасту и которого не смогу увидеть еще много месяцев, если не лет, а то и вообще никогда. Я предположила, что могу заранее начать думать о Карлайле как о своем свекре.
Кстати, а разве у Розали не было семьи, когда ее обратили? Она просто отказалась от них? А у Эмметта? Родители Эдварда умерли от той же болезни, что чуть не убила его самого — а как с Эсме? Родственники Карлайла конечно умерли задолго до 2005, и основываясь на истории, которую я о нем знаю, не думаю, что они бы хорошо приняли его в качестве вампира. Про Джаспера я ничего не знала. Элис пока еще только строила планы раскопать свое происхождение при помощи информации, которую я получила от Джеймса, но она не вспомнила бы никого, даже если бы нашла.
Но Карлайл ожидающе смотрел на меня, и я отложила эти вопросы на потом.
— Я пытаюсь собрать советы о том, как не выпить кого-либо, — сказала я ему.
История Карлайла началась с отвращения к себе и серии попыток суицида, которые он описывал спокойным тихим голосом, совершенно не подходящим для рассказов о прыжках с высоты, утоплений и даже попытки убить себя голодом. Последнее привело к озарению: он был настолько голоден, что выпил стадо оленей и обнаружил, что они пригодны для поддержания жизни. Найдя это предпочтительным, он развил свою силу воли настолько, что в конце концов сумел приобрести полный иммунитет к желанию человеческой крови.
Я уставилась на него. Это вообще не помогло. Мне нравилось быть вампиром. Я не могла смотреть на свою кожу с отвращением, не хотела отказываться от своей скорости, силы и красоты. Решение вопроса с жаждой, основанное на дискриминации, направленной на меня же, мне не подходило.
Я все равно поблагодарила Карлайла и вышла.
* * *
В понедельник приняли решение — большинством голосов против одного Джаспера — что хорошей идеей будет протестировать мою способность сдерживаться на реальных людях в ситуации с низкими рисками. Если у меня будут проблемы с контролем, то лучше увидеть это в управляемых обстоятельствах, нежели где-то в Украине.
Рассматривались различные варианты привести сюда человека для эксперимента так, чтобы не вызвать подозрений: запросить миссионеров, заказать пиццу, нанять ремонтника, чтобы починил сантехнику в ванной (она правда не работала, хотя Эсме могла ее починить и уже запланировала это). Наконец решили, что ничего из этого не будет достаточно эффективным, если что-то пойдет… неправильно. Адрес последнего вызова остался бы в записях службы, если бы я выпила нашего гостя.
Пока Джаспер не упомянул, никто не рассматривал ту возможность, что меня возможно будет остановить, если я брошусь к человеку. Я была сильнее остальных — даже Эмметта — в первый год моего бытия вампиром. Новорожденных тоже можно было сдержать, хотя все возможные методы включали в себя вещи типа отрывания им рук. (Джасперовское управление настроением могло помочь, и я дала ему разрешение использовать на мне эту способность, если он почувствует, что что-то пошло не так, но она могла быть недостаточно сильной, чтобы хотя бы даже замедлить меня, если я сорвусь). Я была не против любых методов сдерживания новорожденных в качестве альтернативы убийству, особенно если оторванные конечности можно было приставить обратно, но Эдвард зарычал, едва только Джаспер предложил это. Я не могла успокоить его, пока остальные не пообещали, что меня не будут расчленять.
— Эдвард, ты думаешь, что я собираюсь выпить субъект эксперимента? — раздраженно спросила я.
— Нет, конечно нет, любимая, — ласково сказал он, тут же переключившись на заверения, и взял меня за руку.
— Ладно, так если я не собираюсь есть ее или его, тогда не имеет значения, что случится при моем провале, верно? — резонно отметила я. Сама я в этом не была так уверена и хотела иметь меры предосторожности, которые могли бы предотвратить худший исход. Но если его убедит мой совершенный самоконтроль, то я могу использовать это как аргумент.
Эдвард хмуро посмотрел на Джаспера, который видимо подумал про нечто неподходящее.
— Белла, мне придется слушать, что они думают, если будет планироваться что-то в этом духе, — сказал он, — мне придется увидеть...
Мне сразу вспомнился его рык на Розали.
— Так выйди за пределы действия своей способности и не смотри, — предложила я, — я не хочу никого убивать. Если мне придется провести четыре секунды без одной или обоих рук, чтобы не убить кого-либо, то это лучше убийства. Если ты не можешь смотреть на это, то не смотри. Но оставить гостя в живых слишком важно.
Эдвард ненавидел саму эту идею, однако в конце концов, при таком взгляде на ситуацию, признал, что было бы плохим выбором увеличивать риск, что я убью первую попавшуюся закуску. Он больше не высказывался против, пока Джаспер объяснял остальным, как вывести меня из строя, если я брошусь к горлу человека.
Обсуждение вернулось к тому, где мы возьмем нашего подопытного кролика. Наконец было решено, что Элис добежит до дороги и сделает вид, что ей нужно добраться до дома. Она сочинила подробную и убедительную историю с трогательными подробностями и печальными выражениями лица, о том, как ее машину угнали. Элис больше всего подходила для этого, поскольку она могла видеть, кто едет, пропуская машины с двумя и более людьми, чтобы свести к минимуму возможные потери, а также была маленькой и милой, выглядя более беспомощной, нежели кто-то еще из нас.
Небольшая часть меня кричала, что это неправильно, что если я нуждаюсь в эксперименте, в котором нет острой необходимости, то не следует рисковать жизнью какого-то незнакомца, потому что я могу провести свою свадьбу определенным образом и влиться в общество позднее, что можно просто подождать...
Это могло подождать, определенно. Я могла по-прежнему жить в глухих и отдаленных местах в Норвегии лет десять, так и не встретившись ни разу с человеком, если бы хотела. Я могла попросить вампиров Денали прилететь и провести церемонию. Если уж на то пошло, то я была уверена, что смогу переубедить Эдварда, в случае необходимости.
Но если я хотела безопасно войти в человеческое общество, если хотела ходить в колледж, сама покупать себе вещи или путешествовать по всей Европе, а не только по необитаемым местам...
То мне нужно сделать нечто вроде этого. Я не могу просто поехать в Осло, выйти из машины, а потом, "ой, кажется, я собираюсь убить все эти ходячие консервированные вкусности". Встретиться с одним-единственным человеком в изолированном месте, будучи окруженной более опытными вампирами, которые могут меня остановить, если придется — наиболее безопасный способ протестировать мои силы.
Времени было достаточно, не обязательно было делать все сегодня же. Но Элис была уверена, насколько это вообще возможно, что со мной все будет в порядке, и это определило мое решение. На видения Элис никогда нельзя полагаться полностью, но если она так уверена, то скорее оправдаются ее предположения, нежели мои, учитывая, сколько времени я являюсь вампиром. Она думала, что Эмметт будет в порядке, когда он шел на последнюю летную сессию с инструктором, и он уже прошел стадию новорожденного. Если она думает, что я буду в порядке, то провести этот эксперимент сейчас не менее безопасно, нежели сделать его в 2015. И поскольку все эти небольшие предпосылки и предпочтения заставляли меня хотеть присоединиться к миру раньше, нежели позже...
Я закрыла глаза и сконцентрировала мысли на возможных стратегиях.
* * *
Стратегия Эдварда: ненавидеть монстра, в которого питье крови может меня превратить, отказываться быть таким созданием. Концентрироваться на всем, кроме представления вкуса крови. Я осознанно променяла удовольствие от кулинарных изысков на преимущества вампирской жизни и не должна зацикливаться на потере. Должна задерживать дыхание. (Хотя в то же время мне придется сделать небольшой вдох, когда я буду уверена в себе — я не знаю, не перечеркнет ли все мои клятвы один глоток воздуха.)
Стратегия Розали: Отчаянно, изо всех сил желать чего-то, что несовместимо с питьем человеческой крови. Я хороша в таких вещах. Чего я хочу...
Я хотела снова увидеть маму. Я знала, что едва ли есть шанс на это, учитывая обстоятельства — ведь она с первого взгляда поймет, что я изменилась, и это будет небезопасно для нас обеих, но если это все же когда-нибудь будет возможно, то я хочу быть способной сделать это. Если же я выпью кого-то хоть когда-либо, даже всего через неделю после обращения, я никогда не смогу доверять себе, находясь рядом с людьми, которые мне дороги. То же самое относится и к отцу. Если существовала хоть какая-то вероятность, что они смогут быть снова частью моей жизни, я хотела сохранить этот шанс.
Я не горела желанием, чтобы мне оторвали руки. Этого хотелось бы избежать.
