сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 75 страниц)
За обществознанием последовали тригонометрия и испанский. Тригонометрия запомнилась тем, что по просьбе учителя я представилась классу. Я должна была ожидать чего-то подобного, но это застало меня врасплох и я пробормотала только некоторые простейшие факты — как меня зовут, мой ник, что я из Феникса и что "собираюсь сесть сюда, никто не против?". Я села, достала блокнот и записала "вылечиться от страха импровизированных публичных выступлений" в мой список дел сразу после "научиться любить дождь (рак — это плохо!)".
На тригонометрии я познакомилась с Джессикой Стэнли. Она была миниатюрной девушкой с копной кудрявых черных волос и болтала безостановочно. Мы вместе были на испанском, поскольку она оказалась со мной в одном классе, после чего Джессика пригласила меня сесть с ней и ее друзьями за ланчем. Я села с ней, хотя Эрик махал мне через всю столовую. К этому моменту я встретила достаточно людей, чтобы начать путаться в именах, так что я не запомнила имен тех, с кем сидела, хотя новые знакомые казались приятными. Мне хотелось записать имена и описания для них всех, однако я воздержалась: я избавилась от этого желания гиперграфии, когда моя одноклассница в восьмом классе подсмотрела мои записи, и, возмутившись ее описанием как "маленькой", бросила мой блокнот в лужу в туалете.
Все хотели знать, как мне понравился Форкс. Я честно сказала, что хорошо будет проводить больше времени с отцом, что мне надо будет привыкать к дождю, и что все, кого я здесь встретила, были вежливы и предупредительны. Им понравилась моя оценка, особенно часть про дождь, с обсуждения которого разговор постепенно перешел на самые популярные темы в мире. Пока Джессика и несколько ее друзей за столом обменивались полузабытыми фрагментами ненадежных метеорологических знаний, я осматривала комнату, где мне придется обедать следующие несколько месяцев. Тогда-то я их и увидела.
"Они" одновременно были и совершенно разными, и, очевидно, в то же время были отдельной группой. Они все сидели за одним столом, и на первый взгляд были совершенно непохожи друг на друга. Там было две девушки и три парня. Один из парней был по размеру, форме и внушительности похож на медведя; он выглядел так, словно планировал поступить в школу по стипендии тяжелоатлета или словно сделал это несколько лет назад, а в столовой сидит чтобы подраться. Его темные кудри контрастировали с медовыми взлохмаченными волосами его соседа, худощавого мускулистого парня, напоминавшего льва. Последний мальчик был жилистым и выглядел моложе их обоих, он был больше похоже на ученика средней школы, нежели на профессионального атлета. Его волосы на свету отливали бронзой, становясь в тени красновато-коричневыми.
Две девушки были непохожи друг на друга настолько, насколько это было возможно, хотя обе были белокожими, женственными и с хорошими фигурами. Высокая напоминала статую Афродиты, украшенную сусальным золотом ее длинных волос. Она уместней смотрелась бы не в школе, а в Голливуде или, возможно, Париже — в общем где-то, где красота является необходимой для работы. Другая девушка была меньше и стройнее чем Джессика. Ее черные волосы были короткими и торчащими в разные стороны. Она была похожа на эльфийку.
Если не считать различий в телосложении и цвете волос, они все были похожи. Они были бледнее меня, причем их бледность была оттенка льда или мрамора. И их лица были похожи. У меня промелькнула мысль, что они могли быть нарисованы карикатуристом, который знал как рисовать только один тип лиц, но это было не так: их можно было различить по лицам — но это было трудно. Не потому что у них было что-то, что было бы присуще им как семейное сходство: они не были похожи как родственники. Но потому, что первое, что приходило в голову при взгляде на любого из них — это "Потрясающе!". Это включало в себя индивидуальный характер их черт (острый подбородок у эльфийки, несколько слаборазличимых шрамов у льва). Они были слишком впечатляющи, пока я не заметила у всех у них темные круги под глазами, будто они крайне устали.
Эльфийка встала и с грацией гимнастки проследовала к мусорной корзине, куда выкинула свою так и не открытую газировку и столь же нетронутое яблоко. Никто из пятерки не ел, насколько я смогла заметить.
Обсуждение погоды за моим столом начало стихать, что дало мне возможность спросить:
— Кто они?
Джессика посмотрела в том же направлении, что и я, и в этот момент глаза парня, который выглядел моложе всех, на секунду встретились с моими, после чего он снова уставился в никуда. Джессика смущенно хихикнула и сказала:
— Это Эдвард и Эмметт Каллены, а также Розали и Джаспер Хэйл. Девушка, которая вышла из-за стола — Элис Каллен; они все живут вместе с доктором Калленом и его женой.
Парень, который выглядел младше всех, по мере того как она это говорила, отрывал кусочки от булочки, однако я не видела, чтобы он попробовал хотя бы один из них.
— Кто из них Каллены, ты говоришь? — спросила я, искушаемая желанием поделиться впечатлением о "Потрясающе!", но удерживаясь соображением, что это будет невежливо. — Они не похожи на родственников, — произнесла я вместо этого.
— А они и не родственники, — проинформировала меня Джессика. — Доктор Каллен на самом деле еще молод, ему всего около двадцати-тридцати лет. Они все приемные. Хэйлы — действительно брат и сестра, близнецы — блондины — все они воспитаны доктором. И они всегда вместе — Эмметт и Розали, Джаспер и Элис, я имею в виду.
— Воспитаны доктором? Сколько им лет?
— Джасперу и Розали по восемнадцать, — сказала Джессика, — но они были с миссис Каллен с восьмилетнего возраста. Она их тетя или что-то вроде того.
— Это замечательно, что доктор и миссис Каллен усыновили их всех, — заметила я.
— Возможно, — сказала Джессика, однако ее слова звучали неодобрительно, словно доктор и миссис Каллен ей были безразличны. — Я думаю, что миссис Каллен не может иметь детей, — продолжила она. Я отметила (исключительно мысленно), что Джессика не является, по крайней мере по имеющимся пока свидетельствам, человеком, которому я могла бы доверить свою личную информацию.
Я продолжала украдкой смотреть на привлекательную семью; сложно было этого не делать, хотя все, что они делали — это сидели, разглядывая стены и мешая в тарелках нетронутую еду.
— Они всегда жили в Форксе? — спросила я, ожидая положительного ответа уже потому, что каждый, кто жил в Форксе, жил там всегда — но если бы я увидела этих людей, я бы их запомнила, и это был очень маленький городок...
— Нет, — сказала Джессика таким тоном, словно то, что Каллены и Хэйлы не из Форкса, должно быть очевидно даже тому, кто видит их первый раз, — они переехали сюда два года назад откуда-то с Аляски.
Тот, кто прожил в большом городе два года, уже не считается там новичком, однако в Форксе это не работает — это означало, что я не одна такая. Это немного утешало меня; я считала это внимание полезным, но у меня не было причин ожидать, что кто-то еще новый появиться в Форксе до тех пор, пока я не закончу среднюю школу, хотя было бы удобно, если бы все внимание не было направлено на меня как на новенькую. С другой стороны, меня беспокоило то, что они все сидели только друг с другом, никто не сидел отдельно, причем Джессика, которая казалась типичной учащейся, не обращала на них внимания. Это было не слишком хорошо для моей интеграции, хотя до сих пор меня принимали достаточно хорошо. Скорее всего Каллены и Хэйлы сами решили быть отдельно от других, насколько я могла видеть.
Я посмотрела на их стол еще раз и снова встретилась глазами с тем парнем. Он был настолько красив, что это сильно отвлекало, однако, насколько я могла сказать, несмотря на это, он выглядел...ожидающим чего-то? Или, возможно, разочарованным? Будто что-то, чего он ждал или о чем думал, не происходило.
— А кто из них вон тот, — спросила я Джессику, показав взглядом на него, — парень с медно-русыми волосами?
— Это Эдвард, — назвала она его (теперь я могла назвать каждого из пятерки: медведь — Эмметт, лев — Джаспер, Афродита — Розали, эльфийка — Элис, и Эдвард, который выглядел так, словно чего-то от меня ждал). — Он, конечно, великолепен, — продолжила Джессика, — но не трать время. Он не ходит на свидания. Видимо, здешние девушки недостаточно хороши для него. — Она сморщила нос и у меня сразу же сложился в голове образ того, как она сама пытается подкатить к нему, но получает вежливый, но твердый отказ.
Образ был забавный, однако с определенной стороны еще и грустный, так что я сжала губы, чтобы не улыбнуться. Я снова взглянула на Эдварда; мои глаза двигались так, словно бы он был всего лишь ярко-красным объектом на сером фоне или единственным движущимся предметом в поле зрения. Если бы я не была занята разговором с Джессикой, я бы достала блокнот и записала в мой список нужных умений: "Научиться не пялиться на красивых людей". Хотя он больше не смотрел в мою сторону. Несколько минут спустя четверо из них, исключая вышедшую из-за стола Элис, поднялись и ушли. Даже медведеподобный Эмметт двигался невероятно координировано и точно; наблюдать за тем, как они двигались, было жутковато.
Я рискнула опоздать на следующий урок, биологию, чтобы задержаться с Джессикой и ее друзьями, еще раз услышать как их зовут и — неожиданно — получить сопровождение до нужного здания в лице Анжелы, которая во время пути напомнила мне, как ее зовут, после того как мы обнаружили, что учимся в одном классе. Класс был комнатой, уставленной черными столами, которые стоят в каждой аудитории, за каждым из которых сидело по два человека. К сожалению, у Анжелы уже был партнер для выполнения лабораторной. В аудитории был только один студент, у которого еще не было пары и к которому меня направил учитель — рядом с пустым местом, которое должно было стать мне родным на биологии на остаток учебного года, сидел Эдвард Каллен.
* * *
Я проследовала к незанятому месту. Похоже, будет неловко, пока я не справлюсь с моей склонностью пялиться на него каждые пятнадцать секунд. Я надеялась, что мы будем изучать что-то новое и незнакомое, что поможет мне не отвлекаться.
Когда я подошла, он посмотрел на меня. Но не ожидающим взглядом, как тогда в столовой. Он смотрел разъяренно и смотрел на меня. Я неосознанно отшатнулась прочь от этих угрожающих глаз и тут же споткнулась о книгу в проходе. Только ухватившись за мой новый лабораторный стол, я сумела удержать равновесие и сесть на стул. Я чуть не потеряла голову от страха — по моим соображениям, разозленные люди опасны, они могут причинить мне боль, а я даже не подозревала, что спровоцировало его, или как можно это остановить и успокоить его, чтобы он не злился на меня и не сделал мне ничего плохого. В классе помимо нас было 18 студентов плюс учитель — конечно если Джессика даже не подумала, когда рассказывала о нем, упомянуть о каких-либо слухах про скандал с насилием, он, по крайней мере, контролирует себя так, чтобы избежать проявления эмоций на виду у множества свидетелей. Так что до тех пор, пока я не пойму, что с ним не так, мне следует держаться людных мест, когда он поблизости, вот и все. Я постаралась взять под контроль бившую меня дрожь и устроилась на стуле поудобнее.
Занятие было посвящено клеточной биологии, это я уже проходила. К тому же стиль преподавания учителя не был интересен в достаточной мере, чтобы отвлечь мое внимание от ужасающей помехи слева.
Эдвард смотрел на меня совсем не так, как в столовой, однако больше никто не реагировал так, как он. Я не сказала ему ни слова — возможно, он обиделся, что я не представилась? Возможно, был какой-то ключевой момент, который я упустила? Я плохо пахну? Я наклонила голову так, чтобы прядь волос оказалась около моего носа; они пахли моим шампунем с фруктами и были достаточно чистыми. У него аллергия на искусственный запах клубники?
Я осматривалась, надеясь найти еще подсказки. Он держался абсолютно жестко — я даже не могла сказать, дышал ли он — и вблизи, без своего старшего брата рядом, он не выглядел особо молодым и легким.
Он снова посмотрел на меня, и его глаза были полны неподдельной ненависти. Я отодвинулась на дюйм от него. Если бы взглядом можно было испепелить, я бы уже оседала на пол в виде пепла. Я приняла решение попробовать поменять свое расписание — или, по крайней мере, партнера для лабораторных. Я посмотрела на девочку, которая работала с Анжелой и задумалась — не поменяется ли она со мной местами за взятку. Или же партнеров назначает учитель и мне нужно поговорить с ним? Нужно ли мне предложить свою помощь в уборке класса для этого?..
Прозвенел звонок, заставив меня подпрыгнуть. Мне хотелось убежать домой с блокнотом и выписать страх и замешательство в него, чтобы мурашки прекратили бегать по моей спине. Эдвард встал, развернувшись ко мне спиной — он был высоким — и первым вышел из класса.
Я немного задержалась. Мне хотелось собраться и дать ему фору, чтобы он оказался подальше от меня. Я глубоко вдохнула, на мгновение задержала дыхание и выдохнула. Я попыталась вернуться к своему обычному настроению, однако у меня не было достаточно информации, чтобы по-настоящему поверить, что мне не нужно бояться. Возможно настоящей опасности не было, но она могла быть, и часть моего мозга хотела бояться на случай использования его как важную мотивацию позже для того, чтобы быстро пробежать через кампус. Я должна была оставаться испуганной до тех пор, пока так или иначе, опасность не будет рассмотрена.
— Ты Изабелла Свон? — раздался юношеский голос.
Я подняла голову. Говоривший был удивительно безобиден, по крайней мере насколько я могла сказать (я задумалась — стоит ли мне теперь подозревать, что все мои одноклассники — убийцы с топором? Этот мальчик представлял из себя угрозу не больше и не меньше, чем если бы я встретилась с ним в управлении этим утром, а тогда я ощущала себя достаточно безопасно, и это было правильно ощущать себя так, поэтому я должна ощущать себя в безопасности с ним и сейчас. Мои эмоции неохотно подчинились этой логике). Говоривший был удивительно безобидным, милый мальчик, блондин. Его волосы были покрыты лаком и уложены во множество торчащих шипов. Он дружелюбно улыбался мне, безо всякой ненависти или ярости.
— Да, — сказала я в десятый раз за день, — но я предпочитаю, чтобы меня звали Белла. — Я улыбнулась ему.
— Я Майк, — сказал он.
— Привет, Майк, приятно познакомиться.
— Помочь тебе найти аудиторию для следующего занятия? — спросил он.
— У меня физкультура, — кивнула я и начала вставать, опираясь на стол.
— У меня тоже! — взволнованно сказал он, обрадовавшись совпадению. Я попыталась перенять его радость и подбодрить себя. Майк болтал всю дорогу до физкультурного зала, что помогло мне прийти в себя. Похоже он жил до десяти лет в Калифорнии и рассматривал это как причину, чтобы посочувствовать мне по поводу недостатка солнца. Он заинтересовался мной еще на английском, однако не сумел представиться, поскольку я разговаривала с Эриком.
Болтовня Майка перестала доставлять мне удовольствие, как только мы вошли в физкультурный зал, и он сказал:
— Кстати, ты ткнула Эдварда Каллена карандашом или что? Никогда не видел его таким.
— Понятия не имею, что могло его спровоцировать, — произнесла я, стараясь чтобы мой голос звучал твердо, но не так, словно я адвокат, — я вообще с ним не говорила.
— Он странный парень, — сказал Майк, развернувшись ко мне, вместо того, чтобы идти в мужскую раздевалку, — если бы мне повезло сесть рядом с тобой, я бы обязательно захотел поболтать с тобой.
Замечание о разговоре было милым... но слово "повезло" зажгло тревожный сигнал в сознании. Не стоило бы впутываться в более чем дружеские отношения сразу же по приезду в Форкс. Я улыбнулась Майку и пошла в женскую раздевалку. Тренер нашел мне униформу, однако не стал заставлять меня присоединяться к сегодняшним занятиям — сегодня был волейбол — что было хорошо, поскольку я легко ушибалась и не хотела ходить всю неделю с синяками на предплечьях. Или, что было бы в моем духе, зацепиться за сетку и разбить себе что-нибудь.
* * *
После физкультуры занятий больше не было. Я убедилась, что все нужные бумаги подписаны учителями, и отправилась в главный офис, чтобы отдать их. Снаружи было холодно, так что я практически влетела в цветное маленькое здание. Дверь захлопнулась за мной раньше, чем я поняла, что в офисе помимо секретарши, которую я видела этим утром, находится еще и Эдвард Каллен. К счастью, он либо не заметил меня, либо проигнорировал; я встала у стены, ожидая, пока он покончит со своим делом и освободит секретаршу. Они, похоже, спорили. Из некоторых предложений я поняла, что он пытается заставить ее перевести его с биологии с нашим классом в какой-либо другой. У него был странный мягкий голос — я задумалась, всегда ли он так говорит или же он пытается убедить секретаршу при помощи своего обаяния. Мне пришла в голову дурацкая мысль узнать, как он поет.
