сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 75 страниц)
Обсуждение разделилось на множество параллельных потоков, за каждым утверждением следовал более чем один возможный ответ. Мы все могли слышать друг друга, легко фильтруя каждый голос и отслеживая, кто на кого смотрит, пользуясь четким периферическим зрением, что было бы куда труднее, будь мы людьми.
Мэгги слегка интересовалась нашим вегетарианством и хотела узнать, пробовали ли мы когда-либо человеческую кровь. Казалось, что она одинаково очарована Розали и мной, которые не пробовали кровь, и нашими мужьями, которые пробовали, и перемежая недоверчивые вопросы и комментарии самой себе, что "это действительно так, ну ничего себе!"
Между тем Розали сумела разговорить Лиама, заведя разговор о машинах, которые ему нравились, пока Эмметт пытался убедить Шивон, что они должны попробовать сойтись в поединке (видимо, Эдвард и Элис "жульничали" в битве, драться с Джаспером ему уже надоело, а остальные обычно были не в настроении). Я была очень заинтересована в том, чтобы хотя бы немного научиться драться, но я в любой момент могла попросить Эмметта (или Эдварда с Джаспером); а возможность сойтись с Шивон вряд ли часто ему выпадала.
В конце концов она сдалась, останавливая протест Лиама взглядом. Эмметт и Шивон немного разошлись, затем бросились друг на друга. Я наблюдала за ними краем глаза, успевая отвечать на вопросы Мэгги о том, не было ли мне хоть немножко любопытно узнать, каковы люди на вкус, и прочее в том же духе.
— Разве тебе не любопытно, какие на вкус животные? — наконец спросила я, когда Шивон сбила Эмметта с ног, а он вскочил, чтобы атаковать снова.
— Не особо, — ответила Мэгги, наморщив нос. — Они ужасно пахнут.
— Я бы не сказала, что мне понравилась бы перспектива питаться людьми, — парировала я.
— Но вкус у них изумительный! — восторженно сказала Мэгги.
— Мне об этом говорили, — ответила я. — Но ты не можешь все время без перерыва пить их кровь. Есть и другие занятия. Тебе неизбежно придется проводить больше времени вне процесса еды, чем в самом процессе, даже если жертвы будут маршировать за тобой удобной очередью, и их не надо будет искать, а потом заметать следы. Согласно экспертам, — я кивнула в сторону Эдварда, — когда пьешь человеческую кровь, все труднее становится не пить ее в промежутках между приемами пищи. Так что я просто делаю комфортнее те моменты своей жизни, которые не заняты едой, путем отказа от дополнительных вкусовых ощущений при еде.
Мэгги удивленно моргнула, а Лиам издал одиночный смешок — "ха", произнесенное низким голосом.
— Это уже кое-что, — заметил он. — Карлайл обычно разглагольствует о сострадании и уважении к человеческой жизни, а у тебя есть реальная причина.
— Я тоже большой фанат сострадания и уважения к человеческой жизни, — сказала я, — но если бы они были важны для вас, вы бы уже были вегетарианцами. Ведь вы не только сейчас узнали о том, что можно питаться животными, и ждали лишь эту информацию, чтобы переключиться с человеческой диеты; вы некоторое время уже знакомы с Карлайлом.
— Но как же ты сопротивляешься? — воскликнула Мэгги. — Возможно, у тебя есть причина, но как?
— Разве вы никогда не бывали в таких местах, где нельзя прямо сейчас сожрать ближайшего к вам человека? Зайдите в любой город, в то место, где одновременно находится пятьдесят человек, и вам придётся или убить их всех, что было бы заметно, или убить только некоторых, что тоже заметят? — Конечно же, они заходили в города; Мэгги кивнула. — Так что вы точно можете воздерживаться от поедания людей, — заключила я. — Вам не нужно, чтобы я вам рассказывала, как это делается.
Мэгги выглядела озадаченной, но потом спросила, каковы животные на вкус, что выглядело многообещающим; Эмметт при этом сшиб дерево и оторвал ногу Шивон, но в промежутке выкрикнул реплику о превосходном вкусе медведей. Лиам на это лишь сильнее сжал зубы, но Шивон (очевидно, испытывая дискомфорт) без всяких криков просто подняла ступню и снова прикрепила к своей лодыжке. Спустя секунду, в течение которой Эмметт великодушно не нападал, травма срослась, и Шивон снова была в движении.
— Мне больше всего нравятся косатки, — вставила я, когда Лиам немного расслабился. — Охотиться в воде весело: косатки отлично приспособлены к океану, и когда я охочусь на них, мне не так уж легко. Так что в охоте остается спортивный интерес, который трудно испытать, преследуя сухопутных животных. Из них мне понравился только кабан, хотя я ела его всего один раз.
— Койоты, — добавила Розали, усмехнувшись.
— Мне многие нравятся, — сказал Эдвард сухо. — Горные львы, например.
— А я с нетерпением жду возможности появиться на людях без контактных линз, — сказала я.
— Я просто всем говорю, что у меня слабые сосуды на глазах и они постоянно лопаются, — сказала Мэгги. — Или что они красные из-за контактных линз. Или я что-нибудь придумываю на фальшивой латыни, например, “iris crimsonus”, а если кто-то начинает расспрашивать, веду себя так, словно это меня задевает. Я спрашиваю их, знают ли они, что это значит, и если они знают, что это не настоящая латынь, я их убиваю, — она пожала плечами.
— Солнечные очки, — коротко ответил Лиам.
— У меня были солнечные очки, — заметила я. — Полезная вещь, но если каждый раз появляться в людных местах только в них, это выглядит немного странно.
— Больше фальшивой латыни, — посоветовала Мэгги. — У тебя заболевание, из-за которого глаза более чувствительны к свету. Мне кажется, это весьма похоже на правду.
Она мне вроде как нравилась, если не считать того, что она убивала людей. Я начинала понимать, как у моей семьи могли появиться друзья с алыми глазами. Убивать людей для вампира означало совсем не то же самое, что для человека. Для людей убийство было противно культуре и инстинкту, как ни посмотри, всегда был риск общественного осуждения и наказания. Обычный человек должен был оказаться в нестандартных условиях, таких как война, или испытать нешуточный стресс, прежде чем захотеть кого-то убить.
У нормального же вампира был другой набор естественных импульсов. Вампиры, как правило, были полностью вырваны из своего человеческого окружения и не могли безопасно поддерживать связи с людьми (при этом, скорее всего, новые связи формировались с вампирами, которые охотились на людей). У них не возникало значительных угроз в процессе охоты на людей, пока они были достаточно осторожны. Они попадали в такие условия, которые могли сделать обычного человека опасным, с навыками, которым обычно присваивается ярлык “убийца”, и способностью безнаказанно жить такой жизнью.
Я была самым удачливым вампиром в мире. Я была обращена, заранее зная, что происходит, позаботилась о сохранении своих старых связей и попала в семью, которая не питается людьми. Карлайл впечатлял тем, что справился сам, впервые, безо всякой помощи и поддержки, без возможности написать домой своим человеческим родственникам.
Но в любом случае личности вампиров-убийц отличались от убийц-людей. Мэгги была очень приятной личностью. И когда кто-то разоблачал ее фальшивую латынь, она его убивала, вот и все.
Мне очень хотелось, чтобы весь разговор направился на изменение Мэгги, я хотела окольным путем перевести его обратно на рассуждения на тему реальной латыни, названия на которой стал охотно придумывать Эдвард, пользуясь своим медицинским образованием. Тогда, возможно, следующий человек, повстречавший Мэгги, не умрет от излишней образованности. Но я решила этого не делать. Ситуация могла ухудшиться, а ведь ей уже стало любопытно, и это было уже кое-что.
* * *
Наконец Эмметт, не особо настаивая, пригласил меня присоединиться к драке, и я согласилась. Он сбил меня с ног, но мягче, чем Шивон. Я пыталась не слишком полагаться на свою чрезмерную силу, которая скоро исчезнет. Вместо этого я научилась тому, какие инстинкты полезны, а какие надо подавлять, нескольким хитростям — как отличить обманную атаку от настоящей, как уклоняться, — и выучила несколько потрясающих трюков, с помощью которых можно получить преимущество. После этого я спарринговалась с Шивон, и ее стиль заметно отличался от Эмметта — он просто играл, а она занималась чем-то вроде паркура.
Это было весело, и хотя периодически очень больно, но у меня было ощущение, что я обучаюсь крайне эффективно. Процесс обучения путем поединков шел нелинейно, словно читаешь книгу и (очень быстро) поглощаешь каждое слово в предложении. Быстрое погружение в бой занимало почти все мое сознание одной задачей. Каждое чувство рассказывало мне что-то о противнике и окружающей обстановке; все мускулы занимались полезным делом; мне нужно было моделировать стратегию противника и думать о том, чего он или она не будут ожидать от меня, часто нагромождая на свои намерения целые слои очевидных действий, и при этом все еще нередко оказываясь предсказуемой. Это было потрясающе интересно.
Все это безмерно беспокоило Эдварда, и после того, как Шивон заехала мне по уху с достаточной силой, чтобы я перестала слышать на несколько секунд, он тихо попросил меня прекратить. Я вернулась к тому месту, где мы стояли, и он меня обнял. Розали фыркнула.
— Ой, но ведь у нее хорошо получается, — запротестовала Эмметт.
— Позже, — скупо ответил Эдвард. — Не здесь.
— У Шивон другой стиль... — начала я.
Он стиснул зубы.
— Я знаю, — сказал он. — Как и у Джаспера. Ты можешь практиковаться дома, если хочешь, — я задумалась, подумала ли о чем-то тревожном Шивон, или он просто не доверял ей. Хотя на лице Лиама было написано облегчение от того, что она уже закончила с боями. Она вернулась и встала рядом с ковеном, пожав при этом плечами. Мэгги выглядела немного задумчивой.
Я склонила к ней голову, приглашая ее объясниться.
— Ох, — сказала она. — Я просто хотела бы, чтобы и моя пара поскорее меня нашла.
— Если ты никогда не покинешь Ирландию, думаешь, у тебя велика вероятность встретиться с ним? — спросила я.
Мэгги обдумала вопрос:
— С ней, — поправила она рассеяно. Никто, даже мой муж тысяча девятьсот первого года рождения со своими традиционными ценностями на это не среагировал. Я решила спросить его об этом позже.
— Я много путешествовала до того, как присоединилась к ковену, — наконец сказала она. — И даже тогда я не находила её.
Я не смогла удержаться.
— Возможно, ты её съела.
Шивон закатила глаза, но Мэгги по-настоящему испугалась.
— Что? Не может такого быть.
— Конечно, может, — ответила я. — Я была человеком, когда встретила Эдварда. Но не только это, — добавила я с удовольствием. — Я была его "певцом". Мне очень повезло, что он так привык не есть людей. Иначе я стала бы закуской. Вкусной, мертвой закуской.
Мэгги выглядела очень напуганной. Я не была уверена, хорошо это или плохо, так что я немного смягчилась.
— Но ты, вероятнее всего, просто ещё её не встретила.
Я задумалась на мгновение, позволив рыжей вампирше успокоиться, и добавила:
— Но все же это не значит, что она вампир.
— Нгх, — проскулила Мэгги.
Розали мрачно усмехнулась и подпустила шпильку:
— Эмметт тоже был человеком, когда я нашла его, — она сделала паузу, — и был полностью покрыт свежей кровью.
— Эсме была человеком, когда Карлайл её встретил, — добавил Эдвард; я не смотрела на него, я изучала лицо Мэгги, но я слышала улыбку в его голосе.
В итоге Мэгги объявила:
— Возможно, тогда я просто буду питаться мужчинами, — это было не то решение, которое я бы хотела услышать, но по крайней мере, она согласилась с реальностью такой возможности. Шивон вздохнула, но у нее не было интереса убеждать Мэгги питаться всеми подряд в равной степени, и Лиам тоже снова затих.
Беседа ушла совсем в другом направлении, и через два дня мы закончили свой визит. Шивон великодушно разрешила нам поездить по Ирландии перед тем, как мы вернёмся домой. Так что мы на острове перебирались с места на место, осматривая главные достопримечательности.
— Об этом я даже могу рассказать родителям, — заметила я. — Ирландия — абсолютно нормальная часть тура по Европе.
— Если хочешь, мы можем осмотреть большую часть Европы перед тем, как отправимся в Южную Америку, — предложил Эдвард.
— Давай по пути домой заедем в Уэльс, в Англию и Шотландию, — решила я, — потом я хочу побыть дома, около недели, ведь мы провели так мало времени с нашей семьей. А потом в Южную Америку.
Конечно, он не возражал, и когда Эмметт и Розали после пресыщения Ирландией напрямую поплыли в Норвегию, Эдвард и я уплыли на восток, и он провел пять дней, показывая мне окрестности. Он бывал здесь раньше, но все его знания пришли от Карлайла, который родился в Лондоне. Ни одно из мест, которые были важными для Карлайла в его человеческой жизни, не осталось прежним, но с его сведениями было интересно бродить по городу. Мне было интересно, если бы мы посетили Чикаго, город, где родился Эдвард, были бы там такие же ощущения?
* * *
Мы прогуливались по улицам Глазго (я — в контактных линзах), когда я решила спросить Эдварда, почему поправка Мэгги насчет “неё” не вызвала никакой реакции.
— Если взять в расчёт то, что ты из тысяча девятьсот первого года, и раньше использовал это как оправдание своим устаревшим ценностям, — добавила я. Я говорила очень быстро, высоким голосом, чтобы люди, проходящие мимо, не замечали ничего, кроме идущей рядом с ними пары людей, смотрящих друг другу в глаза.
— Ну во-первых, — рассмеялся Эдвард, — мои устаревшие ценности, как ты их называешь, я применяю только к себе. Это не мое дело — следует им кто-то ещё или нет. Ты ведь не слышала, чтобы я осуждал поведение суккубов, правда? — полагаю, он имел в виду Таню и Кейт.
— Правда, — отметила я. — А во-вторых?
— Во-вторых, у вампиров изначально нет большого выбора, кроме как не особо волноваться по этому поводу, — сказал он. — Здесь просто не о чем спорить. Как и с обеденными привычками Лорана, есть либо согласие, либо насилие. Не существует легальных оснований для возмущения. Нет никакого социального давления или этической аргументации, что могла бы противостоять связям, образующимся в паре. Ты могла заметить, что вампиры не придерживаются одной религии, да и детей у них нет, даже в разнополых парах, так что традиционные аргументы не имеют значения. Нет причин удерживать вампиршу вдали от её партнера, даже если её партнёр тоже женщина. Это было бы очень проблематично и не имело бы смысла.
— Хорошо, — сказала я. — Но кроме того, что ты не будешь биться с Мэгги насмерть за свои убеждения, в целом на подобные отношения они у тебя всё такие же, тысяча девятьсот первого года?
Эдвард пожал плечами.
— Не совсем. Когда я был человеком, я на такие темы не задумывался. Едва ли в те годы это было самой обсуждаемой проблемой. Когда меня обратили, все думали о Великой войне — Первой Мировой войне, — и пандемии гриппа. Так что в мир вампиров я вступил без ярого предубеждения. Подобные отношения не для меня, но кроме тебя, в этом мире вообще все отношения не для меня, — он приподнял меня за талию и закружил, а затем отпустил, поставив обратно на тротуар; некоторые из окружавших нас людей издали умиленные возгласы, наблюдая за таким проявлением чувств.
Я посчитала такой ответ достаточным. И вдруг ко мне в голову пришел совершенно несвязанный вопрос:
— А у меня есть иммунитет к способностям Мэгги?
Эдвард остановился.
— Я не знаю. Насколько я понял, ты ей не лгала...
— Нет, — подтвердила я. — Ну если только сарказм, спекуляции и ошибочные доводы... Насколько она вообще чувствительна?
— Не очень, — ответил он. — Возможно, человек, который будет мне лгать, будет хорошо контролировать свои эмоции, или крепко сросся со своей двуличностью, а она сможет распознать ложь такого рода. Но в целом я более эффективен, чем она. Она может совсем ничего не распознать, пока кто-то намеренно не захочет заставить её поверить в убеждение, которое он сам считает ложным. Если эти люди не знают о том, что она их слышит, или они уверены, что правы, или думают, что она заметит их неуверенность, или шутят вместо того, чтобы поделиться точной информацией, то ничего не случится.
— То есть если я невосприимчива к её способностям, она даже не заметит, — сказала я, кивнув самой себе. — Хотела бы я раньше до этого додуматься и провести там эксперимент.
— Ты думаешь, тебе придётся лгать Мэгги? — спросил Эдвард, а потом покачал головой. — Можешь не отвечать на этот вопрос.
— Всё в порядке, — ответила я. — Я не рассчитываю, что придётся ей лгать, но было бы любопытно, если бы я обнаружила, могу я это сделать или нет. Я хочу больше знать о том, как работают мои способности, чтобы я могла их усовершенствовать. Думаю, я начну с сопротивления Джасперу. Не потому что думаю, что это потребуется, а потому что хочу знать, как их лучше использовать, — я с любопытством наклонила голову. — Твои навыки чтения мыслей улучшились с момента обращения?
