сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 75 страниц)
Я четыре минуты бегала вокруг нашего милого крошечного коттеджа, рассматривая все и бурно выражая свое восхищение. Эдвард уже видел это место через разумы Эсме и Элис, и ему не нужно было исследовать все так тщательно; поэтому на мою беготню он смотрел с толикой снисхождения. Элис уже побывала здесь ранее, перетащив всю мою одежду, как старую, так и новую, в гардеробную, которая занимала едва ли не половину дома. Вещи Эдварда были оттеснены в дальний угол, едва заметные за моей большой коллекцией; похоже Элис не настолько было интересно покупать мужскую одежду. Она не смогла полностью справиться с искушением накупить мне роскошных платьев из шелка и атласа, хотя совершенно непрактичных вещей было не более десятка. Остальные были выбраны более осмотрительно.
Это был небольшой дом, так что осмотрела я его достаточно быстро и вернулась к Эдварду.
— Нам нужно поговорить, — в унисон сказали мы.
* * *
— О чем ты хочешь поговорить? — спросила я.
— Это… долгая история. А что у тебя? — задал он встречный вопрос.
— У меня несколько тем для разговора, — ответила я, — во-первых, о том, что, как я думаю, может быть ограничением силы Аро, помимо моего иммунитета. Ты мог бы, возможно, прояснить этот вопрос. Во-вторых, о том, что мне пришлось сказать Аро, чтобы забрать Джанну, и что нам с этим делать. Ну и есть услуга, которую я хочу оказать ей. Почему бы мне не начать с одной из моих тем, а потом будет твоя очередь?
Эдвард кивнул, и я вернулась к тем мыслительным процессам и диалогу, который привел к ситуации с Джанной.
— Поэтому, — сделала вывод я после объяснения, — пока у нас нет какого-то блестящего альтернативного плана, Джанна должна выносить моего ребенка, или быть заметно беременной, к тому моменту, когда Аро решит проверить нас, в какой-то неопределенный момент в течение двух следующих лет, считая от нынешнего времени. Предполагаю, что времени хватит для поиска донора спермы, — я сконфуженно вздрогнула, — у меня не было возможности посоветоваться с тобой или времени придумать другую причину, по которой мне нужен был бы человек, и которую Аро счел бы правдоподобной.
— А что ты чувствуешь на этот счет? — спросил Эдвард. Он осторожно держал нейтральную позицию, скорее всего пытаясь не давить на меня своими чувствами.
Я не думала об этом ранее, поэтому теперь воспользовалась предложенным им шансом поразмыслить.
Когда я сказала Аро, что Джанна мне нужна, чтобы выносить моих детей, моей мотивацией было вытащить ее оттуда, спасти. Теперь она была свободна, но это будет проверено, а любое сравнительно слабое мнение, что у меня было насчет детей, было слишком непроработанным, чтобы использовать его для моих целей. Идея была мне не настолько ненавистна, чтобы дать Джанне умереть, лишь бы не делать этого. Но и не настолько хороша, чтобы требовать ее участия даже в случае существования иного способа поручиться за ее свободу. В то же время существовал разумно широкий спектр возможностей между этими двумя крайними случаями, и Эдвард, равно как и я, хотел знать, в какой части спектра я нахожусь.
Меня не пугала часть про донора спермы, и что ребенок, по сути, будет от незнакомца. Эдвард умер и стал вампиром задолго до появления возможности сбора гамет, поэтому рано или поздно мне пришлось бы задуматься о моих чувствах относительно того, что у моих детей не будет его волос, носа или чего-то еще.
Я предполагала, что пара вампиров, которым не нужно спать, будут неплохой помощью в деле ухода за ребенком. Мне было только семнадцать, но не похоже, что я стану старше. Имея двадцать четыре часа в день и возможность использовать полноценно каждую секунду, я не считала, что перспектива иметь детей будет ужасной потерей времени. Возможно, что из-за этого на изучение фарси у меня уйдет в два-три раза больше времени — вау, целых полторы недели на язык, ужас-то какой.
Дети обычно были милыми, хотя варьировались в личности так же как и взрослые. Были неплохие шансы, что мои дети будут похожи на меня по крайней мере определенными чертами. Выбор донора был бы еще одним уровнем контроля. Есть множество людей, у которых напряженные отношения с родителями, однако у меня с моими никогда не было проблем, как и у них — с их родителями. Если здесь есть какая-то генетическая корреляция, то скорее всего так и продолжится.
Я задумалась, каково это — ребенку-человеку иметь родителей-вампиров. Помимо всего прочего, мы не теплые и не очень приятные на ощупь. Я предположила, что можно было бы носить пушистую одежду или типа того, если бы это оказалось важным. В большинстве видимых случаев, мы могли заменить людей; скорее всего наш ребенок вырастет немного странным, но не настолько, чтобы сильно выделяться, если мы не будем беспечными. Для нас с Эдвардом было бы мудрым решением жить с нашим ребенком отдельно, чтобы не спровоцировать Джаспера поцарапанной коленкой. Для этого мне нужно проверить, могу ли я находиться рядом со свежей человеческой кровью, прежде, чем я буду уверена, что смогу спокойно вырастить ребенка-человека.
Выбор времени, конечно, был не идеален. Мы не были бы первой парой, что довели дело до ребенка в медовом месяце — ну или до того, что таковым кажется — но ребенок ограничивал бы нас в определенном смысле. Например, если я решу провести год в Марианской впадине, то это явно не то, что можно сделать вместе с грудничком. Хотя после пятнадцати-двадцати лет мое потомство вероятнее всего можно будет более-менее оставлять само на себя. И я не думаю, что все это время мне не будет больше чем заняться, кроме как проводить время с ребенком.
Факт, что мы с Эдвардом не меняемся внешне относительно ребенка, мог бы стать неудобным. Мы выглядели слишком молодыми, чтобы иметь ребенка, особенно восьмилетнего или же подростка. Значит, что нам пришлось бы научить его (или ее) на публике звать нас по именам и делать вид, что он нам племянник или младший брат.
И я смогла бы показать Чарли и Рене их внука. Не было бы проблемой устроить им встречу — доставить ребенка в аэропорт, посадить на самолет и послать родителей встретить его. Это могло бы стать своего рода компенсацией за нашу неспособность увидеться с ними лицом к лицу.
— Ну, — наконец ответила я, после сорокасекундного размышления над всем этим, — это произошло быстрее, чем я планировала, но идея иметь по крайней мере одного ребенка мне скорее нравится.
— Хорошо, — с облегчением сказал Эдвард, дотрагиваясь до моего лица, — поскольку после твоего отъезда из Рио я узнал, что для вампиров возможно иметь детей.
* * *
— Розали уже в курсе? — тут же спросила я.
Эдвард моргнул.
— Только вампирам мужского пола, — ответил он, — по крайней мере, насколько я знаю.
— Подробней, — настояла я.
— После того, как я проводил тебя, — сказал Эдвард, — я вернулся на остров оставить записку обслуге, что мы уезжаем раньше запланированного срока. Но они уже были там, когда я приехал, и один из них привел кузину для помощи, которая знает множество местных легенд и тут же при виде меня поняла, кого видит перед собой. Поскольку все, что она слышала — это то, что на острове гостила молодая пара, первое, что она подумала — что я съел тебя, — он криво усмехнулся, — Я объяснил, что ты моя жена, и что тебе пришлось преждевременно уехать, и ее следующая мысль была, что ты беременна и торопилась домой.
— К этому моменту она все еще считала меня человеком?
— Верно, хотя я все равно не понимал, как этом могло прийти ей в голову, если мы были там только двенадцать дней.
— Она случайно не думала про супружеские измены? — сухо спросила я.
— По крайней мере я не видел этого, — ответил Эдвард, — мне удалось убедить ее, что я не хочу причинять ей вред, и мы поговорили. Индейцы тикуна, из которых она была, рассказывают легенды о вампирах, соблазняющих молодых женщин — и в их историях сказано о получающихся беременностях.
Смутные планы о ребенке-человеке испарились из моей головы. Мы могли иметь собственного ребенка. Я ощутила, как на моем лице появляется недвусмысленная улыбка...
— Однако, — продолжил Эдвард (тут я застыла), — беременности протекали неестественно быстро, поэтому она и считала, что двенадцати дней достаточно, чтобы заметить. На все уходил месяц — и ты можешь представить, как тяжело это было для человеческого организма, от зиготы до ребенка в девять раз быстрее обычного. Она не знала ни одной истории, где мать бы выжила. И ни одной, где ребенок был бы нормальным.
— В каком смысле — не был бы нормальным?
— Об этом она знала немного. Но если существуют истории о полувампирах, то где-то должны быть и сами полувампиры — можно начать с Южной Америки. Я хотел добраться домой для обсуждения этой темы с тобой, прежде чем продолжать исследования.
— Если это убьет Джанну... — неловко сказала я.
— Это старые легенды, — ответил он, — тогда даже самая обычная беременность была опасной, без современной медицины. Да и вампирский яд может творить настоящие чудеса. Когда Эсме нашли у подножия скалы, ее отправили сразу в морг, поскольку никто не давал и шанса на ее выживание. Однако ее сердце билось и после того, как Карлайл ее обратил, у нее все было в порядке. Никто из нас при обращении не был здоров, кроме тебя. И я знаю о надежде Джанны быть обращенной Вольтури.
— Она надеялась, но не по той причине, о которой ты думаешь. — я рассказала ему про Иларио, едва цепляющемся за жизнь. — Сейчас я снова спрашивала ее, и по ее словам, она все еще хочет быть вампиром, даже если ему не нужна будет ее помощь при обращении, к тому же она хочет помочь нам с суррогатным материнством — но я не знаю, подпишется ли она на эту реактивную беременность, которая по слухам убивает людей, в надежде, что мы успеем ее спасти при помощи нашего яда.
— Разумеется, если мы установим, что для нее нет безопасного пути выносить полувампира, она и не должна это делать, — уверил меня Эдвард. — Но это стоит исследовать.
В его голосе слышался отголосок чего-то, что он пытался не выделять — возможно, для него было значимо то, что наш ребенок может быть биологически от него, хотя он знал, что плохо делать на это упор, если я думаю, что это слишком высокая цена за безопасность Джанны.
Я кивнула.
— Думаю, у нас есть как минимум полгода на исследования и решение, — ответила я. — Даже если Аро устроит проверку через год, и мы выберем медленно развивающегося человеческого ребенка, к тому моменту все равно можно будет увидеть признаки.
— Согласен, — сказал Эдвард.
— Есть какие-то проблемы с Иларио? — спросила я.
— Не думаю, что будет разумно держать его поблизости с Джанной, если он будет обращен первым, — сказал Эдвард, — пока он не совладает с собой как ты, что возможно, если твоя теория верна, это не будет для нее безопасно.
— Так куда-то нужно деть Иларио или Джанну? — спросила я. — И куда? У Денали уже находится Дэвид, и он не очень хорошо адаптируется, так что Джанну нельзя отправить туда. Можно было бы Иларио после его обращения, но непонятно, как безопасно доставить неконтролируемого новорожденного на Аляску.
— Возможно, понадобиться временно разделиться, — сказал Эдвард. — Мы обсудим это с остальными.
Я нахмурилась, эта идея мне не особо нравилась. Но если Иларио справиться настолько хорошо, насколько возможно, не причинив вреда его эквиваленту Нилса, то это стоило бы того, чтобы некоторые из нас сопроводили на пару недель в отдаленное место, а потом вернулись с ним обратно. Достаточно оправданно.
— И последнее... — начала я.
* * *
Эдвард не задумывался, как работает сила Аро, тот никогда не думал об этом в явном виде, по крайней мере в радиусе телепатии Эдварда.
— Когда он решает найти нечто определенное, то я всегда могу это разобрать, — сказал Эдвард. — Но в других случаях все происходит слишком быстро, информация не задерживается достаточно на поверхности сознания, чтобы я мог прочитать ее. Если он получает информацию из поглощенных воспоминаний и личных по-разному, я не могу уловить разницу.
— Это не сужает область возможного, — сказала я. — Похоже, что есть три возможности: что он настолько силен, насколько полагают все, что он хранит все воспоминания своих целей, но не обрабатывает автоматически, или что ему надо заранее знать, что нужно найти.
Эдвард кивнул.
— Не могу поверить, что не задумывался об этом ранее, ведь у него не было причин не трогать Квилетов; строго говоря, было бы логично для него желать уничтожить их, на случай если они когда-либо могли пройти активацию. Однако последний раз, когда он читал одного из нас, был далеко не первым с тех пор, как мы встретили Квилетов семьдесят лет назад.
— Значит, вероятно, можно отбросить первое, — сказала я. — Но есть ли безопасный способ различить второе и третье?
Мы задумались. Проблема была в том, что из тех вещей, что подходили под темы для эксперимента, было только несколько тех, которые нас устраивали, если бы Аро задумался о них. Было бы безопасно сделать косвенные намеки на вервольфов и прочитать его мысли о них, если правдива была последняя гипотеза, поскольку он бы решил, что разговор идет о Детях Луны, и не было бы отдельной причины задумываться над этим, когда он в следующий раз будет читать Калленов. Но если верна вторая гипотеза, то упоминание вервольфов приведет его к тем воспоминаниям, которые вынудят Вольтури послать свою охрану на череду убийств в Ла Пуш.
И на деле, если Аро будет обсуждать оборотней или похожую тему со своим ковеном, то это все равно может случиться в любой момент... Если Кай выразит скептицизм, что они уничтожили всех Детей Луны, если кто-то в охране увлекается ужастиками и будет обсуждать их вслух, если Аро внезапно заинтересуется культурой коренных американцев...
Я не произнесла этого вслух.
Вместо этого я сказала:
— Эдвард, ты доверяешь мне?
— Абсолютно, — это не была преувеличенная, как обычно, форма "да"; это было описание его отношения. Абсолютное доверие. Мне меньше и не требовалось.
— Я хочу, чтобы ты прекратил об этом думать и больше ни с кем не поднимал эту тему, — продолжила я. — И мне может понадобиться отправиться в путешествие или использовать достаточно объемные суммы денег неожиданно, в одиночку. Я хочу, чтобы ты избегал мыслей об этом или разговоров как можно тщательней. Возможно мне нужно будет, чтобы семья считала , что ты путешествуешь, и не задумывалась над этим. Я могу просить о странных вещах без предупреждения и объяснений.
Эдвард понял, пусть не все, но достаточно. Мой разум до сих пор был единственным местом, куда Аро не мог добраться — если случиться так, что он заинтересуется чем-то не тем, даже самый безопасный сценарий развития событий будет под угрозой. Нельзя было просто отказываться жать ему руку при встрече, чтобы сразу же не попасть под подозрение. Не было безопасного места, кроме моего собственного дара.
* * *
Мы с Эдвардом вернулись в главный дом. Карлайл уже узнал об Иларио от Джанны и занимался его переправкой в новую частную клинику в Норвегии. Карлайл уже устроился на новую работу в ближайшем городе, хотя по специальности хирурга, а не онколога. Практика была фиктивной, поэтому Иларио был приглашен как участник клинического исследования. Помощь Джанны позволила сделать все проще — она позвонила брату, когда он был в сознании, сказала волшебные слова, и вот он уже просит о своей отправке на север.
Розали уговорили изобразить ассистента Карлайла — у нее были знания, чтобы не выйти из роли, и, в отличие от Эдварда, она не была одаренной, за которой гонялись Вольтури. Ее присутствие в Вольтерре не привлекло бы лишнего внимания. Она поехала в Италию за Иларио, внешне невозмутимая — возможно ей было в удовольствие помочь Джанне, поскольку та планировала выносить первое, и возможно последнее, дитя, которое вообще могло быть в семье.
Было решено, что после прибытия Иларио, но до начала его обращения, мы с Эдвардом и Джанной поедем в дом Калленов в Квебеке. В теории, Джанна могла добраться и сама — она все же была взрослой, имела права и так далее — но ей хотелось быть поближе ко мне на случай если Аро решит пораньше проверить, не отпустила ли я ее "на волю". Поскольку моим целям пребывание в Северной Америке подходило, я не стала возражать.
После того, как подготовка была завершена и колеса завертелись, Элис настояла на том, чтобы я осмотрела подарки Аро. Ее рвение выбивало меня из колеи, но, по крайней мере, эти подарки были менее жуткими, нежели если бы они были присланы человеком. Одним из подарков была шкатулка, хотя и необычная: старая на вид, инкрустированная золотом и жемчугом, украшенная камнями всех цветов радуги, маленькими, но зато в таком количестве, что шкатулка просто переливалась. Внутри был второй подарок. Элис сказала, что это один из нескольких объектов в мире, которые стоят дороже непосредственно шкатулки: золотая цепь, сплетенная так, что ее можно было вешать на шею. К этому ожерелью был приделан бриллиант размером с мой глаз.
Карлайл опознал эту вещь как один из драгоценных камней, которые были заложены в 13 веке, из короны Иоанна Безземельного.
