Текст книги "Юбер аллес (бета-версия)"

Автор книги: Юрий Нестеренко

Соавторы: Михаил Харитонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 86 страниц)

Kapitel 27. 10 февраля, воскресенье, день. Москва, улица Бутырский Вал.

Франциска тяжело вздохнула и в третий раз нажала кнопку набора номера. И, разумеется, вслед за веселым пиликаньем тонового набора из динамика опять потекли тягучие длинные гудки. Фрау Галле стиснула трубку так, что побелели костяшки, с трудом удерживаясь, чтобы не швырнуть целленхёрер в противоположный угол комнаты. Затем волна гнева схлынула, сменившись волной острой жалости к себе. В носу противно защипало.

И ведь еще несколько дней назад все складывалось так хорошо! После всех ссор дома и на работе, после того кошмара, который ждал ее при прибытии в Россию, фортуна, казалось, вновь начала улыбаться ей. Она уже предвкушала свой триумф, уже придумывала, как будет украшать свой дом где-нибудь на калифорнийском побережье... Как вдруг все посыпалось буквально на глазах. Старик мертв, книга исчезла, Берта только и ждет повода выставить ее за дверь... мерзкая старуха, а ведь сперва казалась такой милой... и все от нее отвернулись, все предали! Московские демократы, еще недавно такие любезные, теперь шарахаются, как от чумной. Нет, хуже, чем от чумной – как от сифилитички... единомышленники, называется... конечно, она понимает – сначала пресс-конференция, потом это дурацкое собрание в редакции "Свободного слова", где она надеялась реабилитироваться, а вышло все наоборот... самое ужасное, что сразу после того собрания арестовали одного из них – кажется, как раз того любезного молодого человека с "Запорожцем"... или нет, хотели арестовать, но он успел бежать – она плохо поняла по-русски... но что она поняла, так это что виноватой они считают ее! Ей не сказали это напрямую, но трудно было не догадаться. Ну, может, не совсем ее, а этого чертова нациста, Власова, но ведь привела-то его она! Это он во всем виноват! И мало того, что он втравил ее черт знает во что (между прочим, если этого Андрея действительно схватят, что тот расскажет о ней?), мало того, что не обращает на нее никакого внимания, так еще и куда-то запропастился и не отвечает на звонки!

Франциска резко нажала отбой. В ту же секунду телефон зазвонил.

Неужто у Власова проснулась совесть? Фрау Галле несколько секунд предавалась мстительным мечтам, как не будет брать трубку ни сейчас, ни через час, ни через два – пусть-ка помучается, как мучалась она! – но затем все же не утерпела и нажала кнопку приема.

– Hello, Frau Galle, – раздалось из трубки; голос совсем не соответствовал ожидаемому, и она не узнала бы его, если бы не английское приветствие. – Это Майк Рональдс, – продолжал корреспондент на дойче, хотя и с сильным американским акцентом. – Прежде всего, я хочу извиниться за свое поведение в нашу прошлую встречу. Я вел себя не так, как подобает джентльмену... правда, это все по причине вашего спутника, но я понимаю, что меня это не оправдывает...

– Ничего, мистер Рональдс, все в порядке, – растаяла Франциска, мигом позабыв свои обиды на американца. Есть, все-таки есть еще мужчины в этом мире!

– Мне нужно с вами встретиться и поговорить, – продолжал корреспондент. – Это очень важно. Вам будет удобно сегодня... лучше, если прямо сейчас?

– Сейчас? ... – растеряно пролепетала Франциска. – Я... я не знаю... подождите минуту, я посмотрю...

Продолжая прижимать трубку к уху, она осторожно заглянула в "дальнюю", как называла эту комнату старуха. Слава богу, Микки наконец-то спал, и притом спокойно, не стонал и не метался во сне. Должно быть, лекарство наконец-то подействовало. Можно надеяться, что он проспит еще несколько часов. Фрау Галле вернулась в коридор.

– Да, сейчас у меня есть немного времени, – сказала она, ненавязчиво акцентируя "немного". Пусть не думает, что она готова бежать по первому зову. – А о чем вы хотите поговорить?

– Это... не надлежит обсуждать по телефону, – ответил американец, и тон его сделался на несколько градусов прохладнее, чем минуту назад. – Но мне кажется, что это в ваших интересах.

– Хорошо, – ответила фрау Галле, чувствуя мгновенный испуг и возбуждение одновременно, как бывало всегда, когда перед ней маячила очередная авантюра. – Где вы хотите встретиться?

– Я подъеду на машине к вашему дому. Я имею в виду, к дому на Бутырском Валу. Через двадцать минут вас устроит?

– Через двадцать? ... – ох уж эти мужчины! Они привыкли обувать ботинки и бежать, им не приходит в голову, что женщине сперва нужно привести себя в порядок... особенно если эта женщина проплакала пол-утра... – Давайте лучше через сорок пять. Сейчас без четверти час...

– Хорошо, значит, в полвторого, – откликнулась трубка. – До встречи, фрау Галле.

Лишь когда Рональдс дал отбой, она сообразила, что он знает ее нынешнее место жительства. Откуда, ведь она ему не говорила? За ней следят! Впрочем, если следят американцы, это еще не так плохо... Хотя, наверное, ему просто сказали те люди, что пристроили ее сюда...

Власов. Он велел звонить и сообщать ему, если она захочет предпринять что-нибудь этакое. А не пошел бы он... Презирая себя, фрау Галле все же выбрала из памяти трубки прежний номер и вновь нажала кнопку набора. Длинные гудки. Вот и славно. Он сам себя наказал.

В 13: 36 Франциска без большой спешки вышла из подъезда и оглянулась по сторонам. Среди машин, заполонивших стиснутый домами дворик, она заметила какой-то белый "мерседес", но, сделав шаг в ту сторону, поняла, что машина пуста. Тут же, однако, отрывистое бибиканье окликнуло ее от въезда во двор, и фрау Галле увидела стоящий под аркой такой же автомобиль – на сей раз тот самый. Как видно, тот факт, что он перегораживает въезд и выезд, ничуть не смущал американца.

На сей раз Рональдс в машине был один, и Франциске это почему-то придало уверенности.

– Куда поедем? – деловито осведомилась она, устраиваясь поудобнее на правом сиденье.

– Вперед, – неопределенно ответил американец, трогаясь с места. Вышло у него не слишком удачно: автомобиль дернулся и чуть не заглох. – Никак не привыкну к ручной коробке передач, – пожаловался он. – У нас-то почти все машины с автоматической.

– А почему у нас нет? – спросила фрау Галле. Сама она никогда не училась водить машину, полагая, что "техника не для нее", и не имела представления о предмете разговора.

– Ручная передача позволяет ездить экономичнее, – пояснил Рональдс и чуть было не добавил простодушно "и вообще предоставляет больше свободы умелому водителю", но вовремя прикусил язык.

– Вот так всегда, – с жаром подхватила Франциска, – у нас думают только о том, как бы сэкономить. А в Америке – об удобстве для простого человека.

– Америка вообще куда более удобная страна, – согласился Майк. – Даже в плане погоды. Не считая разве что Аляски, так ведь и ту мы купили у русских, – он в очередной раз сверкнул рекламной улыбкой.

– Так о чем вы хотели поговорить? – напомнила Галле. "Мерседес" тем временем влился в общий поток, катящийся по Бутырскому Валу.

– О разных вещах, – Рональдс продолжал улыбаться, – в частности, об Америке. И о России.

– Я вас не понимаю, – Франциска насторожилась.

– Не будем возвращаться к темам вашей пресс-конференции, – все тем же безмятежным тоном произнес американец. – Мы оба знаем, что вы там сказали и почему. Интереснее то, о чем вы не сказали. В частности, о том задании, с которым вы прибыли в Москву.

– Но, мистер Рональдс, – брови журналистки поползли вверх, – вы же профессионал и понимаете, что я не могу так просто делиться редакционными секретами...

– Совершенно верно, я профессионал, – Майк так и лучился самодовольством, – и потому провел небольшое журналистское расследование. Мне кое-что известно, фрау Галле. Например, что никакого редакционного задания от "Либерализирунг" вы не получали. Или что в последнее время у вас возникли сложности с друзьями. Русские борцы за свободу, конечно, хорошие парни, но немного слишком подозрительные. Что вполне натурально для жителей тоталитарного государства. И они подозревают вас кое в чем плохом...

– Вы не журналист! – Франциска испуганно отодвинулась к дверце. – Кто вы?

– Я действительно работаю на Общественном радио Нью-Йорк Сити, вы можете это проверить. Ну а еще я человек, который может вам помочь, – он сделал значительную паузу. – Помочь не только с вашими текущими проблемами, но и вообще... вы ведь хотели бы перебраться в удобную страну, о которой мы только что говорили? Вместе с вашим сыном? Но, конечно, хорошо бы, чтобы и вы помогли... нам, – Майк увесисто подчеркнул голосом последнее слово.

– Что вы от меня хотите? – произнесла Галле после короткой паузы, все еще не зная, радоваться ей или пугаться.

– Я ведь уже сказал вам. Просто расскажите, что вам известно. Это может представлять для нас интерес. И послужить делу свободного мира, не забывайте.

– Я... по правде говоря, я знаю не так уж много, – смущенно пробормотала Франциска.

– Ничего. Вы же знаете, иногда ценной бывает и крупица информации. Итак, зачем вы прибыли в Москву?

– Я... – фрау Галле отвела взгляд, – ... подслушала один разговор в редакции. Вы понимаете, случайно... – она почувствовала, что краснеет, и понадеялась, что это незаметно под косметикой. – В общем, здесь что-то готовится. В Москву собирается приехать большой человек из Райха... из партийной верхушки... кажется, это произойдет на Масленичной неделе.

Майк отметил снисходительной улыбкой слово "партийной" без указания, о какой партии речь. "Вполне натурально для жителей тоталитарного государства".

– И что? – произнес он вслух. – На Дни арийского единства, как это у них называется, в Россию всегда приезжают официальные нацистские делегации.

– Нет-нет, это не обычный визит, – торопливо возразила Франциска. – Он очень важный... и его не хотят. Не хотят важные люди в Райхе и здесь, в России. Поэтому он готовится в тайне. Если он состоится, будет большой скандал. Может, даже что-то большее, чем скандал.

– Если он такой тайный, как о нем узнали в "Либерализирунг?" И почему газета не печатает сенсацию?

– У нас свои источники, – гордо изрекла фрау Галле. – Нацисты – тоже живые люди. У них бывают жены, дети, любовницы, и не обязательно разделяющие их взгляды. Кто-то кому-то что-то сболтнул... А не печатают потому, что наш главный слишком осторожен. Мол, непроверенные слухи и все такое. Я уже не раз с ним ру... спорила, говорила, что нельзя бороться с нацизмом, блюдя нацистские законы, но все без толку. Его, конечно, можно понять, газета постоянно балансирует на грани закрытия, штрафы приходится платить чуть не каждый месяц, но...

– Понятно. И вы помчались в Москву без санкции коллег, чтобы быть в центре событий. В надежде, что победителей не судят.

– Ну, в общем, да.

– И вы не знаете, кто этот большой человек? Или хотя бы кого он представляет и почему его не хотят?

Фрау Галле замотала головой:

– По-моему, говорившие и сами толком не знают.

– Ну хорошо. И что, это все, что вы знаете? Все, ради чего вы прибыли в Москву? – Майк позволил себе оторваться от дороги, чтобы взглянуть на нее испытующе-проницательным взглядом, позаимствованным у лучших полицейских из холливудских детективов.

– Не совсем... вы про... про... ту вещь? – пробормотала Франциска.

– Вы сами знаете, – солидно ответил Рональдс.

– Я пока не смогла ее достать. Старик умер, вы, должно быть, в курсе... и книги у него уже не было. Но, может быть, он ее спрятал... может, я еще найду... Скажите, если я ее найду, я могу передать ее напрямую вам? Без тех посредников. Чтобы... вы понимаете, вознаграждение...

– Конечно, будет лучше всего, если вы сразу передадите ее мне.

– И я сразу получу деньги?

– После того, как мы убедимся, что это та самая книга.

Такой ответ, похоже, не слишком порадовал фрау Галле, но возражать она не осмелилась.

Машина свернула направо.

– Больше вы ничего не хотите нам сообщить? – поторопил американец. – Может, о наркотике, который вам подбросили?

– Я же говорю, что знаю не так много... – жалобно пролепетала Франциска. – И про наркотик... наверное, это провокация гестапо, но я не могу это доказать. Знаю только, что это сделали еще в Берлине... И еще вот... этот человек, Власов... не знаю точно, кто он, но, по-моему, он опасен. Я пока не могу порвать с ним... он вытащил меня из тюрьмы, но, кажется, может упрятать обратно, – она зябко поежилась. – Мистер Рональдс, пожалуйста, помогите мне поскорее выбраться из этой ужасной страны!

– Я посмотрю, что могу для вас сделать, но, сами понимаете, это зависит не только от меня. А что, делать свой сенсационный репортаж вы уже не хотите?

– Хм, – задумалась фрау Галле. – Вообще-то хочу. Я хочу принести пользу свободному миру, разоблачая нацистские козни, – произнесла она голосом старательной ученицы.

– Хорошо, – кивнул Рональдс. – Мой телефон у вас сохранился? (Франциска закивала). Ну вот, мы приехали.

– Куда?

– Не узнаете? Вот же ваш дом, мы просто подъехали с другой стороны. See you again, фрау Галле, – Рональдс заговорщицки подмигнул.

Когда женщина нырнула во двор, "мерседес" снова тронулся с места, но на сей раз проехал совсем немного. Он остановился через несколько домов, и минуту спустя сзади подъехал и встал "BMW". За рулем сидел Власов; кронштейн-держатель удерживал возле его уха целленхёрер.

– Все чисто, шеф, – доложил из трубки голос Лемке. – Похоже, никто не следил ни за ними, ни за вами.

– Gut, – коротко бросил Фридрих и, выбравшись из машины, направился к "мерседесу".

– Everything OK? – осведомился он, садясь в кресло справа от Рональдса. Сиденье еще хранило тепло чужого тела, и это заставило Фридриха брезгливо поморщиться.

– Ja, – ответил любезностью на любезность Майк.

– Пленку, – Власов требовательно протянул руку. Рональдс чем-то щелкнул в недрах своей куртки, и на ладонь Фридриха легла крохотная диктофонная кассета.

Идея позвонить американцу родилась у Власова рано утром, когда он, выбравшись из душа, размышлял, что можно сделать полезного в воскресенье. Заброшенных удочек было уже не так мало, но пассивно ожидать поклевки не годилось. Он принялся рассматривать свою схему, пополнившуюся за эти дни несколькими кружками и стрелками, и вдруг подумал, что в ней не хватает Рональдса. Едва ли тот имел отношение к теме, и все же... Доселе у Фридриха как-то не доходили руки собрать о нем информацию. Теперь же он засел за нотицблок и полчаса спустя уже знал, каким образом американец может быть ему полезен. "Использовать энергию врага против него самого" – кажется, такой принцип декларируют какие-то восточные единоборства. Фридрих никогда не увлекался подобными вещами, но сам принцип был хорош.

Он отыскал карточку, некогда конфискованную в гостинице, и набрал номер.

– Мистер Рональдс? Это Фридрих Власов, – сказал он по-английски. – Вы, помнится, хотели встретиться со мной и побеседовать. Так вот сейчас я готов. И у меня есть для вас кое-что важное.

Как и предполагал Фридрих, американец сразу ухватился за эту идею. Идею "посидеть в каком-нибудь кабачке" Власов отверг, пояснив, что конфиденциальные переговоры лучше вести в машине, "моей или вашей", добавил он не без умысла. "Причем на ходу, – продолжал просвещать он Майка. – Тогда по крайней мере стационарному наблюдателю будет крайне трудно понять содержимое разговора по губам или по микровибрациям стекол".

Заинтригованный до крайности таким вступлением, Майк примчался на место встречи (назначенной Фридрихом неподалеку от Бутырского Вала) уже через полчаса. Власов, однако, решил потомить его еще немного и, пересев в белый "мерседес", позволил американцу начать разговор первым.

– Знаете, я тут кое-что почитал... насчет бомбардировок, – сказал Рональдс. – Конечно, все это почти наверняка русско-германская пропаганда, даже когда цитируются наши источники... цитату ведь несложно передернуть, верно? Я еще проверю все это, когда вернусь домой...

– Проверьте, – кивнул Власов. – Только выбирайте книги, изданные сразу после войны. Тогда этого всего не стыдились. Не современные переиздания, в них могут быть купюры.

– Но, даже если это правда, вы ведь не будете отрицать, что германцы тоже бомбили мирные города? Они первыми сбросили бомбы на жилые кварталы Лондона...

Фридрих тяжело вздохнул.

– Вот это как раз к вопросу о пропаганде, – сказал он. – И о передергивании. Да будет вам известно, во время Битвы за Британию в 1940 существовал строгий приказ Гёринга – бомбить только военные объекты, избегая жертв среди мирного населения. А потом произошла трагическая случайность. Экипаж германского ночного бомбардировщика сбился с курса и в темноте сбросил бомбы на Лондон. Британцы только этого и ждали и тут же начали бомбежки германских городов. Подозреваю, что, не случись тот инцидент, они бы сами инсценировали нечто подобное... Хитлер в гневе приказал бомбить в ответ города Британии. Это была роковая ошибка, лишний раз показывающшая, сколь неуместны эмоции в политике. Вместо того, чтобы продолжать концентрированно уничтожать аэродромы и заводы Королевских ВВС, мы распылили силы, и британцы, стоявшие уже в одном шаге от поражения, сумели оправиться. Позже, в 43-м и 45-м, мы учли прошлый опыт, но Британию уже защищали чуть ли не все сухопутные силы США...

– А неплохо мы вам тогда всыпали, – заметил Майк таким тоном, словно во время тех событий лично командовал, как минимум, дивизией.

– Как сказать. Вы тоже понесли большие потери, куда больше, чем на Тихом океане. Японцы, с их культом воина-самурая, вообще никогда не умели как следует воевать. Они слишком стремились умереть за императора. А хороший солдат думает не о том, как умереть за свою родину, а о том, как сделать, чтобы за свою родину умер враг... Ну ладно, не будем сводить старые счеты. Хотя я понимаю, что вы и сейчас не любите Германию и Россию. А я не испытываю больших симпатий к Америке. Но любовь нам и не требуется. Это вообще плохая основа для отношений, браки по любви распадаются в 70% случаев... в отличие от браков по расчету.

– Это вы про что? – спросил Рональдс с некоторым испугом.

– Это я метафорически, – рассмеялся Фридрих, поняв причину смущения Майка. – Замучали педерасты на родине, да? Не беспокойтесь, здесь эта проблема не актуальна. Хотя ведь именно благодаря ей вы оказались в Москве? Видите ли, мне кое-что известно, мистер Рональдс. Я навел о вас справки. Это несложно, вы ведь человек публичной профессии. Вашу карьеру на Общественном радио Нью-Йорка не назовешь очень успешной. Заурядные репортажи о событиях локального значения... Это – ваша первая загранкомандировка, и досталась она вам случайно. Просто после того, как ваш более удачливый коллега был отсюда выдворен из-за сексуального скандала, вашему начальству срочно понадобился человек в Москве, и не было времени ждать, пока освободиться кто-то более, как это у вас говорят, продвинутый...

– Мне просто не давали развернуться! – возмущенно воскликнул Майк.

– Разумеется. И вот вы получили шанс. Как вы его используете? Скандальное дело об аресте Франциски Галле обернулось пшиком. Более того, вы умудрились даже поссориться с ней самой. Запись, сделанная на собрании демократов, может, и интересна, но ваше начальство не захочет давать в эфир мои аргументы, а без них прочее теряет смысл. Сказать вам, что будет дальше? Ваш шеф отзовет вас обратно, как только из отпусков и командировок вернется Кей Маклин или Робин Мауи. Я правильно произношу?

– Чего ради вы все это говорите? – пробурчал Рональдс.

– Ради того, чтобы вы поняли, зачем я нужен вам. Теперь о том, зачем вы нужны мне. Вы, очевидно, уже пришли к выводу, что я представляю в России... не только компанию "Мессершмит". Что ж, это верно. Не напрягайтесь так, мистер Рональдс, и следите, пожалуйста, за дорогой! Никто не собирается вербовать вас в шпионы. При всех наших разногласиях у нас есть общие интересы... говоря "у нас", я имею в виду и наши страны тоже. В частности, борьба с наркотиками. В Америке их ведь тоже не любят? Так вот я работаю на Специальный отдел по борьбе с наркотиками. К сожалению, высокопарные политические глупости мешают нашим американским коллегам сотрудничать с нами. Но мы ведь не обязаны повторять ошибки политиков, не так ли?

– Что вы от меня хотите? – Майк заметно нервничал. – Я не имею никаких дел с наркотиками!

– Что я хочу? Подкинуть вам материал, который может быть вам интересен, как журналисту. И получить взамен кое-какую помощь в моем собственном расследовании.

– Почему я должен вам верить? – осведомился Майк. – Откуда мне знать, что вы и в самом деле из антинаркотической службы, а не из СД?

– Потому, что я не собираюсь давать вам поручений, смысл которых вам непонятен. Речь идет о фрау Галле. Нет, не о ее политических взглядах...

– Вы хотите сказать, что она – действительно наркокурьер? – Майк был само недоверие.

– Нет, конечно. Ее, как это у вас говорят, подставили, это совершенно очевидно. Но это произошло не случайно. Помимо своей воли она оказалась пешкой в руках очень скверных и опасных людей. К сожалению, из-за все той же дурацкой политики она не понимает, кто ей враг, а кто друг. Я вытащил ее из тюрьмы – к счастью, наши русские коллеги сговорчивей американских – а она по-прежнему мне не доверяет. Честно говоря, я уже устал от ее вранья. Зато с представителем "свободного мира" она, несомненно, будет откровеннее. Особенно если решит, что вы представляете более могущественную организацию, чем Общественное радио Нью-Йорка. Что вы можете помочь ей и ее сыну перебраться в Штаты, о чем она давно мечтает... Правда, она на вас в обиде, но на меня она сейчас дуется еще сильней, так что стоит вам извиниться повежливей – и она ваша, уже хотя бы из одного желания досадить мне. Ну а потом вы ей кое-что расскажете, дабы она поняла, как много вы о ней знаете и что откровенность в ее интересах...

– Получается немного нечестно по отношению к госпоже Галле, – заметил Рональдс.

– И это говорит американский журналист? – усмехнулся Фридрих. – Ладно, ладно, обойдемся без шпилек. Никто ведь не пострадает. Вы получите информацию, которая может быть интересна вам, я – мне. А госпожа Галле, возможно, избегнет большой опасности.

Майк больше не колебался, и Власов коротко проинструктировал его относительно текущей ситуации фрау Галле. Журналисту не слишком понравилась идея сразу же отдать единственную запись разговора, но пришлось смириться.

– Главное – держитесь уверенней, – напутствовал напоследок Фридрих. – Если она заговорит о чем-то непонятном, делайте вид, что вы в курсе. Я потом отвечу на ваши вопросы.

И вот теперь Власов, вставив в одно ухо шарик наушника, прослушивал пленку, а Рональдс с нетерпением ждал окончания этого процесса.

– Как видите, она ничего не знает о наркотиках, – заявил журналист почти обвиняюще, когда Фридрих вытащил наушник.

– Да, – притворно вздохнул Власов, – улов оказался скромнее, чем я ожидал.

– Я все же не уверен, что вас интересовало именно это, – изрек Майк.

– А что еще? Этот дурацкий визит, по которому никак не могут согласовать протокольные вопросы? Ну даже если б я и впрямь работал на СД – как по-вашему, германской разведке очень нужно узнавать окольными путями о визите германского официального лица в союзную страну? Тем более когда об этом знает уже любая "Либерализирунг"?

Майк пристыженно хмыкнул, сознавая, что сморозил глупость, но Власову на самом деле было не до смеха, ибо реально ситуация была именно таковой. Конечно, начальство не обязано было докладывать ему о любой готовящейся втайне дипломатической акции. Но раз акция намечалась в России в ближайшее время и, следовательно, могла иметь прямое отношение к теме... И хорошо еще, если за дураков держат только их с Эберлингом. А если не в курсе и Мюллер?

– А что это за книга, о которой она говорила? – продолжал свои распросы Рональдс.

– А, это... Это, представьте себе, еще одна грань международного криминального бизнеса – скупка краденого частными коллекционерами. Речь идет об одном букинистическом раритете, который госпожа Галле, по всей видимости, хочет продать на Запад. Возможно, она не отдает себе отчет, что это противоречит и нашим, и американским законам. Она полагает, что имеет на эту книгу некие права, что на самом деле отнюдь не так... Если она и впрямь передаст ее вам, – в этом, впрочем, Фридрих очень сильно сомневался, – полагаю, вы поступите, как законопослушный гражданин. Впрочем, за публичный скандал с уличением правозащитницы в контрабанде вас дома вряд ли похвалят. Так что лучше передайте книгу мне... или, если мне не доверяете, в имперское посольство. Вы получите достойное вознаграждение за возвращение культурного наследия Райха.

– Так и сделаю, – пообещал Рональдс.

Фридрих, однако, не был уверен в искренности этих слов.