Текст книги "Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 64 страниц)

Царь-Голод! Ты велик, могуч и прекрасен! Ты двигатель всего живого! Готов без устали скудным языком своим воспевать гимны, оды и возносить хвалу самыми прекрасными словами, кои приобрёл за годы жизни и кои хранятся в "кладовой памяти"! Но и не могу понять тебя: одного ты поднимаешь на труд, а другой от твоих понуждений выползает на иные дороги? "Тайна сия велика бысть"!

Спасибо тебе, царь-Голод! Все, кто однажды с тобой познакомился, до конца дней не страдал отсутствием аппетита!

Но, к делу: если ограничиться восхвалением голода, то можно "отбросить лапти": гимнами голоду сыт не будешь, голод не реагирует на похвалы, ему требуется что-то съедобное…

Думайте, думайте! Перед вами лежит свежая коровья шкура, и она на что-то годна… На что? Понятно, из неё можно сделать подмётки для обуви, но не в бывшей монастырской келье…

И мать осенило: нарезала из шкуры полосок, каждую полоску вешала на палочку и держала над пламенем в плите, пока шерсть полностью не сгорала.

Шерсть горела, полоска кожи, будто живая, охватывала собою палочку и превращалась в трубку. Вонь от горевшей шерсти расходилась по всему убогому жилищу. Затем опалённые пластинки кожи мать тщательно чистила, мыла, загружала в чугунок и варила до состояния, когда шкурки можно было потреблять и беззубому человеку: настолько они были мягкими.

О "чугунке": это предмет кухонной утвари определённой формы для варки "презренной" пищи. Название "чугунок" получил не за форму, а из-за материала, из которого его изготовляли: чугуна. Когда, много позже, такой формы посуду стали изготовлять из алюминия и называть "чугунком", то я внутренне дико запротестовал против вольности! Как можно мириться? В те годы чугунки любили и за материал, и за форму, и главное – за содержимое в нём! А тут появляется что-то непонятное и называет себя "чугунком"! Скажи, ты, легковесная посудина, у тебя есть история!? Нет!? Тогда чего ты лезешь в спасители народа от голода!? Чего высовываешься, самозванец несчастный!?

Что может содержать коровья шкура, какая в ней пищевая ценность? Никакой! Один желатин, сплошной желатин. Тогда я его и наелся "на всю оставшуюся жизнь".

Но у меня было преимущество перед четвёркой солдат с баржи: они ели обработанную шкуру, "загубленную" шкуру, а я – свежую. И я, и они – выжили!

Глава 77.

Прогулка по базару.

Ничего не могу сказать о том, во сколько ценился стакан самосаду на базаре в оккупацию. Не знаю. Кто-то из доживших, возможно, помнит «курс валют» в оккупацию, но я не знаю. Неизвестно также, что можно было приобрести за стакан нечистой соли. Откуда и как к порабощённым попадала соль? Бесценный «хлористый натрий» любой степени очистки? Где и под чьим «игом» находились тогда соледобывающие места?

Поскольку отец, служа оккупантам, мог вполне "законно" передвигаться по оккупированной территории, то почему бы не воспользоваться таким преимуществом? С пользой для себя? Немцы не возражали, bite, торгуйте не в ущерб основному делу: "служению великой Германии"

Отец прибывал с составом грузов на конечную станцию, и в тех местах всё было так, как и в нашем граде: оккупированные "базарили" остатками материальных ценностей, оставшихся от прошлого. "Материальные ценности прошлого" есть у каждого из нас, и пока они есть – мы останемся бессмертными!

Торгуйте, это нормально, но не партизаньте! Торгуйте честно, не выставляйте собачатину вместо баранины, не выдавайте подкрашенный стеарин за говяжий жир! Не воруйте!

В немецкий мозг можно вложить продажу стеарина вместо говяжьего жира? Разве европеец, зашоренный христианской моралью, отправляясь на базар оккупированного города, стал бы брать кошку? Что делать кошке на базаре?

– Нужна кошка, необходима кошка на базаре! Кошка – индикатор. Только кошке дано отличить мясо барашка от мяса извечного и злейшего врага своего: собаки! Тебе Природой не дано отличить собачатину от баранины, но если ты и будешь знать, то, применив насилие к себе, съешь и собаку, "друга человеку". А кошка, какой бы она не была голодной, запротестует и шарахнется с шипением от мяса своего врага!

Мерником "сыпучих тел" тех времён служил гранёный стакан с толстыми, прочными и несокрушимыми стенками. В сфере торговли существовали два стакана советского изготовления: тонкостенные стаканы и стаканы с толстыми стенками. По внешним размерам они были одинаковые, но внутренние объёмы у них, естественно, были разные. Торгующие граждане отмеряли сыпучие товары стаканами с толстыми стенками: цена за стакан товара была равна, как и в тонкостенном стакане, а количество отпускаемого товара была меньшей. Как скоро "торгующие в храме" становились богатыми от таких способов обмана "своего брата россиянина" – этого ни я, ни бес не знаем.

Не открыта тайна появления толстостенных стаканов в торговле сыпучими товарами, но бес высказал такое предположение:

– Первое: стаканы с толстыми стенками прочнее. Второе: в такой стакан меньше входило водки, и таким образом государство, как бы уменьшало приём алкоголя во внутрь…

– Заблуждалось государство: я-то выпитые стаканЫ не считаю, мне "кондиция" нужна… Веришь в прошлые добрые намерения "советского государства"? А из каких выручек "буджет" состоял? Не из "пьяных" ли? Бес, я тебя отказываюсь понимать!

В "мелочной" торговле во все времена ценились толстостенные стаканы, и те, кто отмеряли продукцию тонкостенными стаканами – презирались "толстостенными". Нынешняя любовь уличных торговок семечками к толстостенным стаканам идёт с оккупационных дней.

Из биохимии известно: в семенах подсолнечника после года хранения вырабатывается растительный яд с названием "афлоротоксин", но и тут торгующие старухи нашли выход: чтобы подавить горечь порченого ядом товара – они его поджаривают. Старухи сидят с отравленным товаром в оживлённых местах, и такое их занятие считается безобидным. По каким причинам они торгуют ядовитыми семечками? Два ответа:

а) бедность,

б) от большой, необъяснимой, неистребимой любви к процессу торговли.

– Бабка, у тебя стакан фальшивый, хитрый! В него меньше входит! Поди, ещё с оккупации сохранила!?

– Боже сохрани, деточка, стакан у меня нормальный! – меня хлебом не корми, но дай кого-нибудь обмануть! Мы играем по установленным с древних времён правилам:

а) "не обманешь – не продашь"

б) "хоть щетинка – но моя"!

Знаю, что её мера для семечек – жульническая, и она об этом лучше меня знает, а в итоге мы "верим взаимно" и ничего с собой поделать не можем: игра у нас такая. Русские мы люди! И сколько будем торговать гнилыми, с афлоротоксином, семечками – никто сказать не может, но пока мы торгуем – мы непобедимы! И об этом знаем наверное. И всякие европы нам не указ!

Что такое "новое"? "Хорошо забытое старое": "подвиг", но теперь уже с тонкостенными консервными банками, повторили в "стране советов" "рыбные деятели". Не иначе, как переняли опыт у старух, торговавших семечками в оккупацию: отправляли икру за рубеж в банках из тонкого железа. В банках с тонкими стенками на десять икринок больше помещалось. Мизер, но приятно: на миллион банок набегало приличное количество деликатеса. Память о толстостенных стаканах времён оккупации на генетическом уровне перешла к "рыбарям" с "партЕйными" билетами в карманах: без билетов в министерства не пускали, билет был пропуском. "Мудрость" "рыбников" оценивалась приличным количеством денежных знаков иностранной валюты. Бабка времён оккупации и семечки в толстостенном стакане – масштабы, "достойные сожаления", но это был "учебник", "основа".

"Рыбные товарищи" по мужской линии были прямыми потомками тех, кто в оккупацию продавали самосад стаканами, а по женской – семечками. Но стакан для тех, и этих оставался прежним. Если я – потомок коллаборациониста, "вражеского прислужника", то и "рыбные товарищи" были чьими-то потомками?

– Гляди в толстостенный советский стакан – и на дне найдёшь ответ.

В какой раз заявляю:

– Немцы – не изобретательные люди в деле "украсть-обмануть"! Полное отсутствие фантазии!

И в какой раз задаю себе вопрос: "предал бы "рыбных товарищей", повторись прежнее? Если бы моей жизни ничего и не угрожало? Не знаю… Специально не стал бы делать донос, но если бы… пожалуй, выдал бы… От зависти к их воровскому "таланту"? "У них – получается, а у тебя – умишко слабоват"?

* * *

Только я так думаю, что оккупанты, с которыми работал отец, гаечным ключом владели лучше, чем автоматом "им. Шмайсцера" и не чурались меновой торговли с "покорёнными". Зачем самому стоять на базаре и отмерять не чистую соль толстостенным стаканом? Фантастика! Сделаем так: я отпущу хлористый натрий нормальной мерой, стаканом с тонкими стенками, впоследствии такая тара получила всенародное признание и звание "гладкий", а ты продавай товар, как угодно! Хоть щепотью, хоть спичечными коробками, или крупинками – твоё дело! "Навар" – твой.

Эх, узнать бы сущий пустяк: "какое количество технарей из числа оккупантов не чурались меновой торговли с аборигенами"? И что тогда было известно о "налоге на добавленную стоимость?"

– Бесяра, как рассматривать тех оккупантов, кои доставляли соль захваченным? Врагами?

– А сам как думаешь? В основе немецкие технари вообще не умели пользоваться оружием. Они, как солдаты, были не пригодны для боевых действий, и таким образом стиралась грань между захватчиками и захваченными.

– Как крепко надували наши "купцы" иноземных партнёров, когда те в сделках руководствовались своими правилами торговли? – на этот вопрос ответа не получено. Почему не расспросил отца при жизни?

Очень хотелось бы опросить оставшихся в живых "динозавров", кто тогда был молод:

– Вы согласны с тем, что нашептал бес на этих страницах? Много лжи в наших рассказах о прошлых врагах? Как далеко в торговых операциях с аборигенами заходили оккупанты без риска быть наказанным окопами Восточного фронта? Как использовали враги преимущества с "позиции силы"? "Наезжали" на торгующих аборигенов? "Крышевали"? Рэкет?

"Наехать" – новорожденное, "свежак", тогда о "наездах" и представления не было. Жил другой товарищ: "прижим". Нет, никого из торгующих аборигенов враги не прижимали. Ну, и что, если бы кто-то из них был уличён в торговых операциях? Разве они не были на Восточном фронте? Куда ссылать?

Отец никогда не курил и качество приобретаемого самосада определить не мог. Самосад привозился в родной город, менялся на что-то другое, и это другое на вражеских эшелонах отвозилось в зону повышенной стоимости самосада. Ничего нового, законы торговли никогда не изменятся.

Так кто и кому служил? Граждане Рейха – аборигенам, или всё же масса предателей из местного населения – Рейху?

Ныне говорят, что нашему, российскому "челноку" от роду всего каких-то десять лет. Смею утверждать при поддержке беса, разумеется, что это не так: российский "челнок" родился в зиму 42 года в моём городе и "мать", что родила "челнока" – оккупация! "Челнок" – это, прежде всего, "движение товаров", а без перемещения "челнок" никогда бы не родился. Челнок потому и "челнок", что он движется между двумя точками. Истина "под лежачий камень вода не течёт!" никогда не потеряет силу! У кого были возможности передвигаться? У вражеских прислужников, как мой отец, и получается, что "отцами" русских "челноков" девяностых годов были проклятые захватчики 41-го года вкупе с "подлыми вражескими прислужниками"! Шансы на выживание оккупированных граждан были в руках врагов и тех, кто получал от врагов разрешение на передвижение. Однако, как далеко можно зайти, продвигаясь в неверном направлении!

Всё про войну написано, но чем и как добывали пропитание на каждый день захваченные "советские люди" – умолчание! Тишина! Нельзя! Запретная зона! Стой, стрелять буду! – эх, мать моя, ну почему "мудрая народная советская власть" не понимала, что всё и всегда держалось на торговле!? Кто может подсчитать, во сколько обошлась России тупость советской власти сроком в семьдесят лет? Это я о "рыночных отношениях и проклятом капитализме".

Оккупанты предлагали рынок, но нам всегда был милее базар. О нас говорят, что "вы и до сего дня стоите к цивилизованному рынку задом" Это не моё открытие, и не беса, открытие сделали другие и рассказали о тайнах рынка по телевиденью. Сегодня нам лупят в задницу:

– Повернитесь! – но зады у нас, как прежде, большие и прочные, и нас не пронять тычками! Не скоро мы сможем дать "задний ход" из того тупика, в который заехали "под шелест и трепыхание алых революционных знамён"!

Глава 78.

"Индульгенции"

Как-то в доме появился красивый портфель из кожи с блестящими замками. Отец объяснял матери, что заказ добыть портфель получил от большого начальника. Желания начальства, будь оно советским, или каким-то иным, всегда нужно исполнять! Тогда и узнал первое немецкое слово «таше»: сумка, значит.

Заказ отец выполнил, и большой немецкий начальник остался доволен. Что отец получил за "операцию" по добыванию портфеля – не знаю, но что не "Железный Крест" – это точно. Довольство большого начальника пожелало повториться, и в скорости в доме появился другой портфель свиной кожи, темнее и лучше первого.

Потом, в советских фильмах о войне, вражеских офицеров показывали с такими портфелями набитыми важными, секретными документами, но не колбасой, шнапсом, или коньяком и шоколадом с галетами. Только документы, ничего низменного! Ну, что поделать с этими портфелями, мода на них была тогда, любили их! И не только вражеские офицеры высокого звания обожали портфели из свиной кожи, портфели свиной кожи любили абсолютно все деятели, в том числе и наши. И это в советских фильмах можно увидеть. Услуги с портфелями для высокого начальства отцу зачлись в будущем. Как – об этом ниже.

.

Глава 79.

Патефон.

Он появился в келье неожиданно. Как в сказке, коих на тот момент я знал всего одну: «Сказка о царе Салтане» А.С Пушкина.

Отец принёс патефон при возвращении из поездки. Чёрный, красивый совсем новый, аккуратный ящик с ручкой. Чудо и максимальное выражение людских способностей в технике. "Последнее слово".

– Но тогда у тебя таких мыслей не было.

– Удалить?

– Не нужно…

– Да, мыслей не было, был один сплошной восторг от одного вида чудесного ящика!

При патефоне была и коробка-чемоданчик, в которой были круглые, чёрные пластины с дырочками в центе и красивыми бумажными наклейками посредине. В одном из углов главного чудо-ящика находилась маленькая коробочка, которая выдвигалась от слабого нажатия пальцем, и в той коробочке лежали малёнькие иголочки непонятно для чего нужные. Чудо аппарат!

Сестра поставила патефон на комод и открыла крышку. Под ней оказался диск, покрытый синей тканью, с небольшим блестящим пенёчком в центре. Мгновенно догадался, для чего нужен блестящий пенёчек: на него кладут пластинку! – на этом мои запасы сообразительности кончились.

И ещё там была загнутая и блестящая трубка с плоским набалдашником и с красивой сеточкой. И всё это блестело!

Меж тем сестра достала из чрева патефона ручку, вставила её в отверстие в боку ящика и принялась ручку вертеть высунув кончик языка. Накрутив, положила пластинку на диск, сдвинула маленький и блестящий рычажок, пластинка завращалась, сестра повернула кривую, ломающуюся

во все стороны блестящую белым блеском трубку, потихоньку опустила плоскую головку на конце трубки на крутящуюся пластину – и, о чудо! – келья наполнилась музыкой! Это был такой миг…такой миг… чтобы я сейчас не написал – всё будет слабым против мига, когда из какого-то овального отверстия под крышкой ящика не послышалась музыка! Удивительный и могучий голос пел:

"… на земле весь род людской…"

Внимание полностью захватило звуковоспроизводящее устройство, а смысл пения Фёдора Ивановича не принимался абсолютно:

"… край на край встаёт войной…" – хватало слова "войной", а если в арии и были какие-то дополнительные военные неясности, то они абсолютно не трогали. Не касались. Но далее прожитые шесть лет упирались в тайну:

"…сатана там правит бал…"

Кто такой "сатана"? Что он делает? Как это "правит"? Что такое "бал"? К кому пристать с расспросами? – непонятные слова продолжали литься из красивого и волшебного ящика:

"…кровь широкою рекой

по клинку течёт булата!

Люди гибнут за металл…"

Как такое может быть? "От металла" погибнуть – да, возможно, об этом только и разговору, бомбы из железа делают, они взрываются, подлые, помню, и осколками убивают людей… Это понятно, об этом совсем недавно только и разговоров было. А как "люди гибнут "за металл"? Неправильно поёт певец!

Рви, рви травку, мальчик, набивай "информационный мешок памяти"!

Когда-нибудь, если уцелеешь на этом "балу", вооружённый знаниями, займись пережёвыванием услышанного.

Патефон продолжал дарить музыку, и музыка была классом выше, чем те песенки, что услышал от матери на уроках "начального музыкального образования". Пластинка с высоким художественным надрывом и с уклоном в жестокость пела женским голосом:

"Погиб аул,

а с ним – два брата!

Погибли девы и друзья!

А с ним коней…"

заезженная пластинка не вносила ясности о дальнейших событиях в ауле: кто и что погибло… В следующих словах слышалось и "богато", и "вата", но что могла делать "вата" в печальной и грустной песне – понять не мог. Знал точно, что коней "из ваты" не бывает, кони из ваты – нелепость. А пластинка голосом великой певицы продолжала рвать душу:

"…один, один, оди-и-и-н оста-а-а-а-лся я!"

Что такое "аул"? Кто с ним так жестоко расправился? По какой причине? С чего всё началось? – пластинка не говорила ни слова. Вот так всегда у нас!

Прицепился к сестре с единственным вопросом:

– Кто поёт? – на то время она знала грамоту и, посмотрев на чёрный диск, ответила:

– Вяльцева.

Кого ещё "потеряла" великая певица в песне времён "покорения Кавказа" – не знаю и ныне. В пластинке не указывался конкретный район, где могли бы происходить воспеваемые события: Кавказ не мал! Целиком его "покоряли", или часть?

– Кто будет тот певец, кто повторит песнями Вяльцевой "покорение Кавказа"? – бес немедля вылез со справкой:

– На то время, когда ты душевно страдал вместе с Вяльцевой, героев песни не было в живых. Их дети успели основательно состариться. В общем, и в целом наблюдается смешение исторических событий.

Когда армии фюрера двинулись в сторону давно "погибших аулов" и старейшинам показалось, что пришло время избавиться навеки от "кяфиров и гяуров" с севера, то они быстренько нашли белого коня, такого же цвета бурку с папахой и поднесли подарки "освободителю". После дачи "взятки" сделали предложение:

– Мы тебе – подарки, а ты нам – свободу от "гяуров" – велась ли речь о нефти, на которой сидели тогда старейшины уцелевших аулов – этого ни бес, ни я не знаем.

– И что? Фюрер согласился?

– Кто бы ни согласился? Такие пустяки, как белых коней и остальные причиндалы не каждый день дарят за пустяк с именем "свобода"!

– Чем отдарил фюрер? Старейшины получили свободу?

– Нет, не успели. Не на того поставили в тотализаторе с названием "война". Не оправдал фюрер надежд старейшин. Знаешь, как закончил фюрер время пребывание в мире сем. Не тому они белого коня дарили. С ними случилось, как в вашей поговорке: "и на старуху бывает проруха". Это я о старейшинах кавказских и о их мечтаниях о свободе.

За фюрера с ними рассчитался "вождь, друг и учитель всего советского народа": после несбывшихся мечтаний фюрера о захвате Кавказа и мечтаний старейшин о свободе, "советский вождь" за сорок восемь часов приказал вывезти население всех аулов в просторные казахские степи на вечные времена. Заменил им горы родные на чужие степи, чтобы знали впредь кому и какие подарки делать. Наконец-то "покорение Кавказа" совершилось полностью, и всё можно было бы закончить проигрыванием пластинки с голосом бессмертной Вяльцевой:

"Погиб аул…"

– Не помогло! Всё "вернулось на круги своя": ныне старейшины аулов, по слухам, продолжают выращивать белых баранов на бурку новому освободителю….

– … и выращивают ещё одного белого жеребца. Тайно отковали кинжал в подарок тому, кто освободит их от "кяфиров" с севера. Ждут и надеются.

Сегодня пластинка с записью Вяльцевой – раритет, "антик". О ней могут знать только большие "специалисты по музыкальному винилу": старым пластинкам.

Запоёт другая "вяльцева" о погибших аулах ещё раз? Или ограничатся древней пластинкой? Имя героя, кто решит проблему кавказских аулов, погибших братьев, дев и коней? Не похож ли и Кавказ на торфяники, что постоянно горят "ежелетно" вокруг стольного града?

"Музыкально-образовательный" агрегат по имени "патефон" подарил и другую песню:

"Ревела буря, дождь шумел,

Во мраке молнии блистали!

И беспрерывно гром гремел!

И ветры в дебрях бушевали!"

Из четырёх первых строк песни, были понятны слова о дожде, молнии и громе. Всё остальное было непонятным. Половину смысла в следующем куплете не понимал:

"… – о, спите, спите!" – мнил герой —

друзья под бурею ревущей!

На утро глас раздастся мой

на подвиг и на смерть зовущий!"

На эту мелодию мать пропела иные слова, ещё менее понятные, чем те, что исходили с чёрного диска:

"Ревела баба: муж побил!

Штаны измену доказали!

А он стоял всё под окном:

Собаки выйти не давали!

Патефон пробыл недолго и был "съеден" как съедалось всё в то время. Прекрасные времена поедания всего, что поддавалось обмену. Сегодня наше прекрасное, родное и древнее слово "обмен" подменили паскудным иностранным, ничего не говорящим словом "бартер". Ничего, более гнусного, и придумать было невозможно, такое деяние следует уровнять с наихудшей формой предательства, по тяжести не уступающей "измене родине"!

Дарю рецепт, как научить людей понимать прекрасную музыку: принудите детей возрастом от пяти и до десяти лет в зимние месяцы безвылазно сидеть в четырёх стенах и терзайте их слух классикой. "Скормите" им за месяц лучшее, что было создано творцами музыки с мировыми именами в исполнении великих певцов и музыкантов.

Затем уберите звуковоспроизводящие устройства до момента, когда "заряженные" детскими голосовыми связками примутся воспроизводить то, что им запомнилось из прекрасного! Всё, достаточно: прекрасное записалось в их чистом мозгу, и эксперимент следует признать успешным.

Высоко оценить и закончить.

Подержите "записанных" детей в изоляции от звуков посторонней музыки ещё месяца два, а лучше – пол года, и только после этого можете обрушить на них любое "музыкальное порно": они устоят против заразы!

– В рецепте много сходства с прививками против оспы.

Отец! Ограничившийся званием "коллаборационист" и не докатившийся до "изменника родины и предателя всего советского народа", отец! Выйди на связь из потустороннего мира и скажи: что отдал ценного за патефон? Во что он тебе обошёлся? на что ты его выменял? Время было не сытое, не до патефонов вроде было, а? Как ты догадался, как ты мог знать, что радость от встречи с патефоном у меня будет большей, чем радость от еды? И навсегда? Скажи, как и с чего появилась мысль принести патефон в дом? Тебе патефон не нужен был, песен от тебя никогда не слышал, как ни трезвого, так и ни в подпитии. Псалмы – да, пел, а "мирских" песен – нет. Не могу сказать, какое у тебя было "сопрано": "колоратурное", или не совсем? и какой был у тебя тембр? Кому ты принёс тогда патефон? Сестре и мне? Матери? Баловал нас?

Сегодня понимаю, почему тогда патефон ушёл из кельи, а тогда – не понимал.

Если в "житие свое" я у Высших Духов заработал что-то ценное, то прошу Высшие Силы отдать заработанное мною тебе: не стань ты "вражеским прислужником" – я бы ничего не заработал в нашем мире. Сгинул бы.

Попытайся связаться со мной любым способом, какой возможен для вас, и поведай, как ТАМ обращаются с бывшими вражескими прислужниками? Презирают? "Клеймят позором"? Как происходит процесс "клеймения"? И если "да", то, как сказывается презрение "товарищей, не запятнавших себя служением врагам"? Они и ТАМ "верхушку" держат? в почёте пребывают? В "законе", то есть? Как и здесь, над ними сияет "ореол славы"? Вы им служите? Тем, кто "верой и правдой защищал союз советских социалистических…"? Какие у них преимущества перед тобой? Какой почёт им оказывают в ваших сферах, и в чём он выражается? Какие у них "льготы"?

Сложный вопрос: а командиры "заградительных отрядов", в каком звании пребывают? Они и ТАМ герои, или не совсем таковые?

С живыми – всё ясно и понятно, всё у них катится по "накатанной дороге".

– Бывшему секретарю "обкома КПСС", а ныне – губернатору, бывшие "партийные товарищи и "единовОрцы", по сговору и "за большие заслуги в деле укрепления…" присобачили "благодетелю и отцу" звание "почётного гражданина города". "ПроМблема": как тутошний "почёт" ТУДА протащить? В гроб положить вместе с чековой книжкой? Морока!

Отец! Благодарю фантазию твою: после знакомства с патефоном любовь к "полётам" в табуретке угасла основательно… почти до нуля.

Зачем куда-то лететь, бросать бомбы на живых людей, лишать их жизни? И самому ждать, как в борт твоей "машины" кто-то влепит зажигательными (только ими, знаю!) пулями и придётся прыгать с горящей машины на парашюте? И думать, что кто-то недовольный результатом не зайдёт на вираж и не попробует добить тебя висящим в воздухе? Ты ведь этим занимался на рисунках? Так?

Или была другая причина угасания любви к "полётам"? Наведи справки об этом…

– Причина одна: твоя натура "склонна к измене, как ветер мая".

– Или потому, что "когда говорят музы – молчат пушки"?

Глава 80.

Разглядывание книжных картинок.

В доме появлялись книги. Не советские, а старинные.

Как стало понятно с возрастом, чердаки и сараи частных домов – основные хранилища культурной жизни народа в "чрезвычайных" ситуациях. Пример: оккупация. Могли журналы "НИВА" с фотографиями царского семейства иметь открытое хождение в советские времена? Нет! Старые, до переворотного издания, книги? Можно, держи, читай, но о прочитанном "держи язык за зубами". Читать не умел, поэтому многие "рекомендации" того времени меня не касались.

Кипа журналов "НИВА" за четырнадцатый год уносила в иной мир: неудержимо тянуло узнать подробности, но всё упиралось в незнание алфавита. В самом деле, почему в начале первых номеров журналов вижу солдатиков весёлых и с винтовками, а потом эти же солдатики укутаны в бинты от головы до ног и без винтовок!? Санитарные поезда, групповые фото сестёр милосердия с крупными крестами на белых головных уборах… И окопы, окопы, окопы… колючая проволока, казаки-"пластуны", германские офицеры в шлемах и с шишаками… В монастыре были немцы, но у офицеров, как в журналах "Нива", на головах шлемов с шишаками не было. "НИВА" в моём "образовании" по ценности не уступала патефону.

Отец приносил с базара много семечек. Мать жарила всю порцию на плите в большой сковороде, затем в зале убирались домотканые половики и всё семейство, помимо отца и младшей сестры, приступало к "процессу великого лузгания" с плеванием шелухи на пол. Прелесть потребления семян подсолнечника заключена в свободном плевании шелухи туда, куда заблагорассудится.

Не могу сказать, сколько семейств, как наше, в оккупацию грызли семена подсолнечника, но привычка к плеванию шелухи от семечек куда придется, закрепилась в генах с времён войны и не собирается нас покидать. Как иначе объяснить заплёванные шелухой общественные транспортные средства в настоящее время? "Плеватель" рад бы не плеваться в общественном транспорте, но идти против "зова генов" ещё ни у кого не получалось. Он непреодолим! И "фунтики" с семечками, что продавались на базаре в оккупацию, сегодня так же продаются теми же старушками. Ага, те самые, что оккупацию выдержали. Они торговали семечками тогда, торгуют сейчас, будут продавать и впредь.

– Чтобы в этом убедиться – нужна новая оккупация.

Поедания семян иногда продолжалось часами. Приходил зимний вечер, но и он не останавливал любимейшее занятие: "грызня" продолжалась в полной темноте. В самом деле, разве в полном мраке нельзя плеваться? В столь простом деле разве требуется освещение?

Грызли до типунов на языках, или до полного уничтожения запасов. Что приходило первым – в каждом отдельном случае было своё, но хорошо помню, что типуны, как закон, появлялись раньше, чем кончались семечки. Наиболее стойкие и мужественные из нас продолжали "войну" с "подсолнухами" и с приличными типунами на языках: с "подсолнухами" имея приличные типуны на языках:

– Типун набила – оповещала мать – до чего эти семечки зараза сильная! – и прекращала грызть.

За матерью и все остальные понемногу прекращали потреблять семена. Ложились спать, не подметая пол. Верили в приметы: "подметать пол на ночь – в доме достатка не будет". Разве то, что у нас имелось, можно было называть "достатком"? Люблю слова! "Достаток" – означает "достаточно, хватит, больше ничего не нужно, доволен тем, что есть"! Пользоваться словом "достаток" в оккупацию!? Смешные создания!

Уборка шелухи производилась утром.

Глава 81.

Иностранные языки. Немецкий.

.

Ales – с немецкого: «всё». Короткое, ёмкое слово. Когда я говорю «всё», то это может означать что угодно. Наихудшее значение чужого слова ales бывает тогда, когда чётко и ясно, без вариантов, появляется повод заявить: всё, конец мне пришёл! Заканчиваю своё пребывание в этом мире!" – в такие моменты мы не употребляем иностранные слова типа «ales», мы и не говорим наше «всё». Для выражения словами трагических случаев у нас имеется другое слово, полностью устраняющее немецкое ales, так и собственное «всё»: «пиздец!» «Борцы за нравственность» «пиздец» считают неприличным, поэтому и видоизменили его до «пипец».

Сим бранным словом, помимо работы, мы обозначаем, конец всяких неприятных дел. Работа – бесконечное занятие, часто безрадостное и тяжёлое, но когда и такой работы нет – вам смерть, всё тот же "пи….ц"! Есть только одно утешение в этом мире: никогда не будет такого, чтобы всё было сделано.

"Пиздец!" – наше, национальное обозначение конца работы, а у немца для этого есть другие слова: Ales gemacht – "всё сделано"! Почему иногда употребляю немецкие слова? А как иначе? Зима – оккупационная, в городе – немцы, оккупанты, и в монастыре в малом количестве они проживают. "Монастырские" немецкие солдаты – не настоящие немцы, а какие-то "мирные". Не знаю, могли быть в войну "мирные" немцы? "тыловые"? Что мне говорило слово "оккупанты"? Ничего, а если бы и знал, то факт пребывания иностранцев в военной форме никак меня не трогал.

– Вы обязаны были употреблять немецкие слова до момента полного изгнания оккупантов. Как только прогонят носителей чужой речи – так и вы прекратите демонстрировать знание десятка немецких слов.