Текст книги "Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 64 страниц)

"разве не они дозволяют бесам вселяться в нас и вертеть нами, как захочется? Если мы "божьи творения", "дети", то почему бог подвергает нас невыносимым страданиям? И такие пытки называет "любовью"? Зачем нужно нас проверять? Разве без проверок неясно, что мы слабы"!?

Вселение беса никак не проявилось на моей дальнейшей жизни, ничего ужасного, чего-то редкостного и отличного от жития других людей, у меня не случилось. Жена ошиблась в диагнозе: новая "шиза" в сравнении с прошлой, не увеличилась и не стала хуже ни на единый поступок. Её супруг оказался не полным шизофреником, а так, чуть-чуть, как и все остальные.

Если "шизофрения" переводится на понятный язык, как "раздвоение личности", то моё понимание "шизы" иное, собственное, ни у кого не позаимствованные. Уверен: "всем нормальным, кои не считают себя "шизиками", жить проще потому, что они "цельные", не разделённые на две половинки, а посему не маются заботами о заполнении информацией второй половины своего "я", они живут с пословицей: "одна голова – не бедна"!

А тут, как проклятому, постоянно хочется заполнить чем-то интересным отделившуюся часть!

– В "пустующую" половину черепных коробок "шизиков" мы и вселяемся. "Природа не терпит пустоты".

Ошибка жены с диагнозом входила в разряд "приятных". Знакомый доктор, уролог, не психиатр, утешил и обнадёжил:

– Твоя "шизофрения" не совсем таковая потому, что все происходящие вокруг явления ты, пусть и неправильно, "субъективно", но объясняешь. Применяешь остатки логического мышления, но настоящему "шизику" осмыслить собственное положение не дано. Считай, что повезло: мог с успехом заполучить и такой "диагноз": "маниакально-депрессивный психоз на почве бесконечной погони за удовольствиями". Очень даже приличный диагноз нашего времени!

Почему жена не поверила, что обзавёлся "квартирантом" – объяснить не могу. Если и схлопотал "шизу", то она была тихая, примерная и "трудно диагностируемая". И жену понять можно: она никак не могла допустить и поверить в такое явление, как вселение беса в её мужа: он и без "помощников" обходился не плохо. Медицина, в которую она верила больше, чем в "божью милость", и работа в которой давала ей грошовый заработок, долго не признавала вселение бесов в людей:

– Такого быть не может! – что-то иное может произойти с живым человеком, но не та чепуха, о которой с серьёзным видом поведал супруг. Впрочем, как быть с нашей поговоркой "все под богом ходим"? кто знает! И главное: если бы и впрямь приобрёл "шизу", то почему ты, жена, "друг, товарищ и соратник в борьбе с жизненными невзгодами", рада несчастью, что свалилось на супруга? Не плачешь, не сострадаешь, не "скорбишь и не выражаешь соболезнования" так, как следует поступать в таких случаях примерным жёнам, но спокойно ожидаешь отрицательных результатов воздействия от "поселенца"? Не правда ли, что всё это как-то странно выглядит?

Точно назвать дату, когда бес втянул в писанину – не могу. Но это не важно, главным остаётся сам факт втягивания.

И ещё: для начинающего писать есть определённое количество знаков, после которых он или прекращает занятие, или продолжает "упорствовать в грехе". У меня вторая позиция: пишу.

– Не "пишу"! То, чем занят, "писанием" грех называть! Это не писание, это бездумные полёты от темы к теме! Пишется медленно, неверно и с названием "в час – по чайной ложке". То, что пишем сегодня – переделываем на другой день! И конца занятию не видно!

– Нечего возмущаться! Предупреждал о том? Что я не писатель? Предупреждал! Из кого пёрло желание написать книгу!? Не из тебя ли, "гениальная" сущность с пятью высшими образованиями!?

– С удовольствием бросил бы тебя, но "далеко зашли". "Отступать некуда, впереди…". Сдерживает: "Коней на переправе не меняют".

Самая тяжёлая из всех глав совместного, с бесом, сочинения! Длинная, сумбурная, растрёпанная! Но переделывать не хочется…

Глава 5.

Справки и анкеты.

Справки на компенсацию за прошлые обиды от иностранцев с названием «немцы», ушли в столицу и в «органах социальной защиты» тихо и неявно волнующимся строителям третьего Рейха сказали:

– Ждите! – ах, как велико и обширно наше великое, несокрушимоё, твёрдое, непобедимое и могучее "ждите"! Родное, неумирающее, вечное, волнительное слово в прошлой и в настоящей жизни! Непреходящее и не умирающее "ждите"! Удивительная страна, где малая, ничтожная часть обитателей, "верха", вот уже многие века предлагает большей части только "ждать". И всегда – с незначительным результатом по прошествии сроков ожидания. Совсем, как в поговорке нами рождённой: "замах – рублёвый, удар – хуёвый".

"Ждите" приятно волнует, если в конце ожидания встреча не с пулей в лоб, не верёвка на шею, или "узилище иродово" домашнего изготовления, а что-то иное, более прекрасное, чем помянутые "удовольствия".

Моё положение в сравнении с остальными волнующимися гражданами было лучшим: утешало и радовало собственное "справочное" бюро в лице беса. Мог задавать ему один вопрос десять раз на день: "сколько получу марок и когда" – и не получать ответа. Постоянное и незабываемое желание ежеминутно устраивать бесу расспросы о марках, лишало сна и аппетита, но поскольку не знал, каким способом вызывать "квартиранта" на беседу то все мои волнения в итоге приходили к нулевому значению. Этот факт был основным минусом в наших отношениях: он мог вторгаться в сознание и сеять вредные мысли в любой момент, когда ему вздумается, а вопросить его по волнующему меня вопросу я не мог.

– Чего волноваться? Ждал пятьдесят лет, почему бы не запастись терпением ещё на столько? – "утешил" бес.

Наконец из Фонда пришла "Карточка" и она была сигналом:

– Меня помнят! Внесли в список на выплату! А это уже кое-что!

"Карточка" удивительная! Пожалуй, интереснее и ценнее, чем ожидаемая валюта, на которую я так нагло претендовал.

Любая валюта, даже и неполученная, неосязаемая руками, обладает огорчительным свойством: вместе с ней появляется мысль, что "она не вечна и растает без следа"!

А "Карточка претендента" жива в архивах и до сего дня. Бессмертна карточка! Где марки, что Германия выплатила!? Ау, нет их, сгинули! Утекли! Куда и какими ручейками – не помню, а "Карточка претендента" хранится в целости и сохранности до сего дня! Живая и здоровая! "Рукописный памятник" прошлого для многих граждан бывшей "страны советов". Вот она, родимая:

"Учётная карточка претендента на компенсацию

"Фонда взаимопонимания и примирения".

Пункты карточки источали "сладкий аромат древности", усиливающийся в арифметической прогрессии от вопроса к вопросу:

– Не могу понять, какие запахи в "карточке" преобладают? Немецкие, или советские? Древними и чужими ароматами бумажка "благоухает", или от неё прёт своя, "родная советская вонь прошлого"? Как думаешь, можно дать "карточку претендента" понюхать "широкой общественности"? Тем гражданам, кто не имел удовольствие её заработать?

– Почему "нет"? Карточка – твоя собственность, можешь поступать так, как захочешь. Небольшое сомнение остаётся: "карточку" сочинял не ты, "авторских" прав нет… могут быть "трения".

– Пусть будет так! Если "сочинитель" анкеты вылезет с претензиями к нам, то знать будем "автора"!

В карточке, как в "библии", не заменено ни единого знака: опасались преследования со стороны авторов "Карточки" по статье "Кража с намерениями присвоения интеллектуальной собственности".

На время писания ответов на вопросы "Карточки", младенец с длинным именем "Закон об охране авторских прав" уже появился, и у него даже выросли два резца в верхней челюсти.

Ответы, коими заполнил "Карточку" и отослал в Фонд, были, естественно, составлены в большей части под диктовку беса.

Должен сказать, что сущность, сидящая во мне, двоедушна, а местами имеет и большее количество душ: нужные Фонду ответы были не совсем такие, какие напишу сейчас, и такое поведение характеризует не меня, а беса:

1. Фамилия, имя, отчество (указываются также прежние Ф.И.О. под которыми претендент задерживался)

Первый тупик:

– Кем задерживался?

– Немцами, разумеется! Неужели непонятно!? Фонду интересно знать: а вдруг в оккупацию проживал под двумя фамилиями!? К примеру, враги задержали тебя на базаре в зиму 41–42 "Сидоровым", а ты им ясными глазами заявляешь, что ты не "Сидоров", а "Иванов"! Эти простаки очень удивляются и без проверок, с массой извинений за причинённые неудобства, отпускают тебя на "все четыре стороны"! Вдруг сегодня ты вздумаешь требовать компенсаций на двоих!?

– Ничего не понимаю! Что, разве марки можно получить на две фамилии? Такое было? Бес, как это сделать? Я горю страстью к маркам!

– Не спеши. Это только первый вопрос, а впереди – ещё пятнадцать. Если будешь так ярко полыхать от первого и пустячного вопроса, то на десятый вопрос отвечать будет некому: сгоришь напрочь! И пепла не останется! Кому достанется компенсация?

– Убедил! Едем дальше:

2. Паспортные данные.

– Вроде бы понятно, но всё же второй вопрос, если я не круглый дурак, полностью уничтожает первый. Не могу успокоиться: если вышлю в Фонд данные с двух паспортов, то мне на них ответят двумя порциями марок? "Да"? "Нет"? "нужное – подчеркнуть"?

– Так, но не совсем: для двух порций нужны будут и две справки от органов. Сможешь заполучить?

– Понятно.

3. Дата и место рождения.

– Продолжить "нагрев"? "Паспортные данные" описал, какого ещё хера нужно!?

– Но, но, успокойся! "дорогу осилит идущий" – бесы умные и сдержанные сущности! С другой стороны: почему бы им не быть умными? Они могут позволить быть умными, марки их не волнуют! Я счастлив, что в меня вселился бес-интеллектуал, а не пьяница! Как его не уважать?

– Часто пьяницы бывают большими интеллектуалами.

4. Номер удостоверения (для бывших несовершеннолетних узников фашизма), кем и когда выдано, и на основании каких документов?

– "Аусвайсен"? На то время "Аусвайсен" меня не касался, мал был для "аусвайсена". Враги разрешали ходить по городу без него и где угодно. "Одна печаль терзала душу": не в чем было гулять, не годился мой "гардероб" для зимних моционов.

После четвёртого вопроса "температура" поднялась на пару градусов, но подчиняясь советам беса, ответил на вопрос вежливо: отвечать так, как хотелось, побоялся: "а вдруг, как и прежде, ущемят!? Могут? Кто их знает: Фонд – контора новая, таинственная, и чего было ожидать от тамошних "товарищей" – уверено заявить не мог ни один из бывших работников на Рейх. Приобретённая логика говорила:

– Что в твоих ответах? Можешь послать сучью компашку из Фонда далеко – но врождённая логика предупреждала о другом:

– Нужно становиться в позу, если за "туманным горизонтом" маячат таинственные, неведомые "дойче марки"? Да, те, кои собирались "ярко осветить небосклон жизни"? Не проще ответить прямо и без "подколов"?

5. Инвалидность (группа; серия, номер документа и дата его выдачи)

Пока не инвалид. Держусь. Вопрос нравился тем, что не спрашивал где, кто и когда основательно покалечил претендента. Нужно признать, что сволочь, измыслившая пятый пункт "карточки" – умная сволочь!

– Напиши, что грыжу между "третьим и четвёртым позвонками" поясничного отдела хребта заработал на лесоповале. Когда тебя назвали "военнослужащим" и отправили готовить место под стартовую площадку известного на сегодня космодрома. Грыжа твоя почётная, "воинская", честная, заработана в архангельской тайге и ценнее грыжи сослуживца, кто строил дачу "родному советскому" генералу под столицей. Из-за такого пустяка, как твоя грыжа между третьим и четвёртым позвонками, не стоило бы письменами позорить советский генералитет. Разве у тебя одного сегодня в непогоду задница от боли отваливается? Откуда такое отвратительное стремление "оторваться от всего народа"? "Идти против всех"?

6. Домашний адрес с почтовым индексом и номером телефона.

– Такое впечатление, будто вопросы сочинял не один человек, а куча дураков и никчемностей. Паразитов, наконец!

Автор шестого вопроса явный недоумок: чего спрашиваешь, у тебя перед носом все мои реквизиты, чего ещё нужно!? Там "вечная и родная" прописка указана!

– Успокойся! Прочти седьмой вопрос, сходи в туалет, справь малую нужду и начинай размышлять о том, как станешь отвечать.

7. Адрес сбербанка, номер сбербанка и расчётный счёт.

– Это у тебя-то номер счёта!? Да ещё в банке? Ну, полные "молодцы"! И меня развеселили! Набирай: "да, есть счётец, от времён "третьего Рейха" остался. В Германии, естественно… Есть и в Швейцарии. Как иначе? Всякий, уважающий себя человек обязан иметь счёт хотя бы в одном банке Швейцарии! Иным не доверяю".

Продолжай: "Швейцария: Берн, банк "Лузитания", номер счёта: 62891-LB 07-S/ f.

– Постой… "Лузитания"… Знакомое слово… Вроде бы, когда-то по морям с таким названием пассажирский корабль экстра класса перемещался? А потом его постигла судьбина многих морских посудин: он утонул? Что за намёки, беся!?

– Не мешай: Берлин: Deutschе Bank. Номер счёта: NS/152384-DB/ 7FG" – и, будьте любезны, всё, что причитается моему компаньону, до единого пфеннига, отослать на указанные счета в "равных долях"! Очень приятно постоять за тебя! – мог я, помимо "бесовского наущения", такое придумать!?

8. Время, место и обстоятельства задержания.

Как ответить? Насколько подробно и обстоятельно? В маленькой по размерам "Анкете" был большой "минус": "портянка" малых размеров, всего-то со страницу из ученической тетради, требовала "исчерпывающих ответов". С ответами у нас всегда так было. Они должны быть "подробные и точные".

– Ценное свойство "опросных портянок" прошлого, настоящего и будущего: при малых размерах по "площади" они пытаются вместить в себя большие чувства!

– Бес, как соврать, чтобы "вопрошающие" отцепились? В поле тетрадного листа полностью не войдёт история моего задержания на базаре родного города в оккупационную зиму 42 года. Это один вариант.

– Другой ответ: никто тебя тогда не задерживал, а сегодняшний претендент, согласно приказу немецкой администрации, сам явился на место сбора для отправки в Германию строить "тысячелетний Рейх". За уклонение от приказа – пуля!

– Будто в своём "рейхе" работы мало было. Какому варианту отдать предпочтение? И какой вариант дороже оценят в марках правопреемники древних работодателей?

9. Когда, где и в каких местах принудительного содержания находились?

– Слушай, друг, если сфантазирую и нарисую "наш", "родной" советский лагерь? С небольшими "коррективами"? Мест "лагерных" у нас много, опишу одно такое и помещу в Рейхе? Такое просто сделать: лагерь – он везде лагерь, какие бы опознавательные знаки не висели на воротах. Разница в лагерях всегда была несущественной. Какая разница, где погибать? Если комендант лагеря немцем был, так у меня и ненавидеть его основания имелись. А какими эмоциями прикажете наливаться в адрес коменданта "нашего" лагеря? Был лучше немецкого? Станут умники из "Фонда" проверять мои показания о комендантах лагерей?

– Никто проверками заниматься не станет, никому это не нужно.

– Тогда скажи, дорогой друг и товарищ, за каким хером… пардон, "хреном", меня пытают!?

– Дабы освежить в памяти прошлое.

– В моей памяти? Ну, положим, освежили… что далее? И без столичной воровской сволочи прекрасно всё помню, без напоминаний! Что с того им и мне?

– Попробуй с трёх попыток догадаться. Вмешиваться в душевные отношения бывших комендантов лагерей, как чужих, так и своих – скучное занятие, ничего нового не найдём. Да и чревато: можно обвинение в "кощунстве" схлопотать! А там и до "анафемы" – рукой подать. На такое вы скоры, "технология взаимного обличения" вами отработана до совершенства и не забыта до сего дня! А зачем нам лишняя "анафема"?

10. Подвергались ли Вы каким-либо псевдомедицинским экспериментам, и чем это подтверждается?

– Не подвергался, очередь не дошла. Если проклятые враги над кем-то и ставили ужасные опыты, то это было всё же как-то ограничено по времени. Да, устраивали опыты над живыми людьми, установленный факт. Страшное, отвратительное занятие, слов нет, подопытные знали, что они подопытные, знали, что с ними делают и проклинали мучителей! Как всегда запоздалая тётя "Справедливость" очнулась, и каждый "экспериментатор" получил своё!

– Не все, не все! Как быть с теми, кто на тебе, как на кролике, проверял "успехи социалистической системы ведения хозяйства" полных семь десятков лет? Нет, конечно, явных экспериментов никто и никогда, как враги, так и друзья, над тобой не производили, нет! Не выясняли вопрос: "на сколько его хватит"!? Документы, подтверждающие факты "псевдо медицинских экспериментов от "своих" отсутствуют, если не брать в расчёт твою "Трудовую книжку" с записью о сороках пяти годах трудового стажа на "строительстве социализма"! – пел бес "провокационную" песнь.

– Хочется задать встречный вопрос "товарищам" из Фонда: "как вам кажется, сколько бы "протянул" полудохлый от бескормицы малый, вздумай враги произвести над ним один и пустяковый "псевдо"? Или не "псевдо медицинский" эксперимент? "Мудрецы "фондовые", разве такое могло быть? Кто-нибудь выживал у врагов после экспериментов? А если соврать "да, производились"!? За враньё марок прибавят?

– О каких марках грезишь? Кто их прибавит? А документы о телесных страданиях где!? Справки?

11. Где были освобождены, когда, кем и как?

– Подробно описать одиннадцатый пункт? Без утайки?

– Валяй!

– Освободили не американцы с англичанами. Если бы такое случилось, то родной монастырь я бы никогда не увидел: наше предательское семя убежало бы за океан! Это тётушку любимую они освобождали, и было это в Руре, в "стальном сердце Германии". Вот как было у тётушки:

через короткое время после счастливого события по освобождению, в лагере "перемещённых лиц" появился майор советской армии. Холеный, в военной форме, "одетый с иголочки молодой мужик". Тётушка по причине слабого владения грамотой не могла правильно произносить "майор" и заменяла его "маёром". Так проще. Не одна только тётушка искажала звание старших советских офицеров, у малограмотных женщин "майоры" и до сего времени проходят за "маёров".

– Определение "малограмотные женщины" неверное! Часто грамотные женщины не могут применить грамоту, не видят "точек приложения знаний", поэтому и пребывают в "малограмотных" – вступился бес за женщин.

– Не за женщин, а за "объективность"!

У "маёра", что каждый день появлялся в лагере, опять по определению родственницы, был "хорошо подвешен язык", намного лучше, чем у майора-замполита времён моего прохождения "воинской повинности" в строительном батальоне. О моём "маёре" – в другом месте и подробно.

Майор из тётушкиного времени был из разряда "болтунов-вдохновителей" не лишённым таланта, чем и ценился у высших командиров: "петь соловьём" могут не все.

– Только актёр мог "петь":

– Родина-мать ждёт вас с цветами и распростёртыми объятиями, дорогие друзья! И пусть молодые русские люди не поддаются уговорам "заокеанских "друзей" о хорошей жизни за океаном, если они надумают туда уехать! Ничего прекраснее, как "всем вернуться на родину" и быть не может! – врал, сука! Знал, что врёт, и всё же врал! Это была настоящая "блядь в галифе"!

Мало расспрашивал тётушку о пребывании в Рейхе, и всё по причине глупой молодости! Не сидел тогда во мне бес, некому было формулировать в сознании "враждебные, провокационные" вопросы:

– Майор, обращаясь к "рабам с востока", поминал "советских" людей, или "русских"? Чего было больше в его словоблудии? На что нажимал "товарищ"?

– Да какая нам сегодня разница?

– Большая! Майор был не полным дураком, хорошо понимал, на каких душевных струнах "рабов с востока" следует играть. Упомяни в призывах "советскую власть", так ещё неизвестно, какой "прОцент" отказавшихся "возвращаться на родину" граждан "страны советов" портил бы отчётность "о проведённой работе среди репатриантов". "Рабы с востока" в майоровых "соловьиных переливах" не нуждались, они и без его фальшивых "трелей" рвались домой!

Но в среде "восточных рабов телом" были настоящие "рабы духом", кои травили сознание измученным тоской по дому ребятам:

– Погодите, "родина" вам припомнит работу на немцев! Долго и с пристрастием будут "выяснять", как и почему попали сюда! Ни раз пожалеете, что послушались этого болтуна!

Каково!? Так отзываться о доблестном защитнике родины после малого времени пребывания в рабстве!? Сегодня такое говорить о тогдашнем майоре – это ничего, это нормально звучит, а тогда!? Явные враги, коим никакой пули не жаль!

Мрачные предсказания "врагов и предателей советского народа" сбылись по всем пунктам и полностью, как только возвращенцы были доставлены в советскую "зону оккупации". У нас "зона" всегда оставалась "зоной".

– Из всего набора обещаний они получили только "крепкие объятия" органов. Всё остальное было для них лишним. Цветов не было, это точно!

Ну, и что? Первое, что вспомнили вернувшиеся – пророчества "кассандр" из своих, из тех, с кем совсем недавно и совместно выполняли "рабский труд": да, верно, всё сбылось на сто с лишним процентов! Было "прекрасное будущее на родной земле".

– Что "кассандры"? Собственным рассудком дошли до понимания, что родине возвращающихся "остарбайтеров" "встретят цветами"? Или такое нашептали им вчерашние работодатели?

– Подозрения верны, пророческие слова шептали те, у кого они когда-то работали.

– Стой, погоди! Что получается? Кем в действительности были "господа" и "рабы"? Какие между ними были отношения? Если мой вчерашний хозяин

– "изверг", то, как язык у него поворачивался предлагать остаться навсегда после освобождения!? Что-то не стыкуется…

Наша контора не располагает сведениями о случаях побега "советских молодых людей" из советской зоны оккупации в американскую и английскую зоны. Тётушка рассказывала, что такие побеги в первое время случались, но скоро "мышеловка" с названием "советская оккупационная зона", надёжно прикрылась: опытом по захлопыванию различных "зон" советские органы могли гордиться. Об этом и до сего дня фильмы делают.

– Разница в работе на врагов и "своих" была?

– Разумеется!

– В чём суть, если кратко?

– Долго объяснять. Например, немцы даже в самые трудные времена не позволяли женщинам работать в шахте.

– Откуда известно?

– Знаю. Просилась "под землю" вместе с мужчинами работать и получила "nein!". На шахтном дворе – bite, работайте, но в забой – нет! "Работа под землёй – не женская"!

– Плети, как мера наказания, рабовладельцами применялись? О "плетях на спинах рабов с Востока" много написано?

– Один раз получила. Работала у одной скотины, так он был скотиной не по расовому признаку, а по человечьему скотству. Пожалуй, он и немцев ненавидел. Отклонение у всякого народа есть, дело в "количестве скотов на тысячу нормальных".

– Что потом?

– Как только нас завезли за полосатые столбики польско-советской границы, так тут же всех загнали в сарай и три дня не выпускали. Ни воды, ни пищи, ни возможности избавиться оттого, что бывает с пищей… Когда мы, набравшиеся у врагов культуры, просились выйти для оправления нужды, наш "родной и любимый" часовой отвечал:

– А, су-у-уки немецкие! "Культуры" набрались! Я вам покажу культуру! Ссыте в сарае! – вот тогда-то у многих из нас появились сравнения не в пользу "своих".

– Бес, простим часового? Он Европу от "чумы" освобождал, рисковал жизнью, поди, натерпелся, бедный! Вот и сорвалось…

Не думая, что основательно травит душу племянника, тётушка рассказала эпизод из "момента счастливого возвращения советских ребят из неволи": вывозили их из американской оккупационной зоны на "студебеккерах". Река Эльба – граница зон советской и американской. Мосты, понятное дело – взорваны, а вместо них – понтонные переправы. Съезд с берега на переправу крутой, с поворотом, страшно опасный. По такому спуску только крадучись перемещаться следует, с трезвой и опытной шофёрской головой, ну а те, кому доверили везти вчерашних "невольников", были в стельку пьяны!

…и два первых "Студебеккера", хорошо загруженных молодыми ребятами и девчатами, вчерашними "рабами", вместо понтонного моста, с хорошего уклона, направили в реку!

"Эльба, Эльба, мать родная!

Эльба, пьяная река!

Не видала ты подарков

от…шофёра-мудака!"

Надежды на спасение не было: быстрА оказалась "вражеская" Эльба!

Сколько "рабов с востока" утонуло тогда – подсчётами никто не занимался: утонули – ну, и утонули, "война всё спишет"! Кому их смерть интересна? Разве только они утонули? И водители не выбрались! А их гибель для страны была куда трагичнее, чем два загруженных "под завязку" "студебеккера" с вчерашними работниками на Рейх!

Главное, постоянное, неуничтожимое утешение: "не я один дурак". Что вы утонули – чёрт с вами, на врагов вы работали, но шоферюг, наших пьяных "героев" – жаль! Всю войну прошли и нА тебе: в мирное время утонули! И где, в каком "ратном" деле отдали жизни!? И что сказали "товарищи" родственникам погибших ребят и девчат?

"Напрасно старушка ждёт сына домой,

Ей скажут – она зарыдает…"

– Зарыдают матери пьяной шоферни, у них основания для горя были… Матери ребят, коих утопили, рыдать не имеют права: "выродки они, на врагов работали"!

Если бы пьянь шоферскую достали со дна Эльбы – похоронили бы "с воинскими почестями". Иначе и поминать нельзя: "или хорошо, или совсем никак". И обязательно вписали бы в реестр "героев". Утонувших рабов можно зачесть, как "погибших в неволе": утонули-то в Эльбе! А чья Эльба? Правильно, вражеская река, не "советская"…

– Думаешь, что те два "Студера" и до сего дня на дне Эльбы покоятся?

– Думаю.

– Срочно устрой встречу "на высшем уровне" с душой тётушки! Молодой был, глупый, о многом не расспросил:

– Чего спрашивать? Собственных событий мало? Хорошо, устрою связь с душой тёти, она расскажет, но позже… Обещаю: дам вдохновение на писание тётушкиных воспоминаний. Сейчас продолжим: Кто и где тебя освободил?

– Польша. Рядом с "Кобет Майданек пекло". Освобождали свои.

12. Куда и когда вернулись после освобождения?

– Если отвечать тремя страницами на вопрос "Карточки претендента", то может получиться маленькая повесть. В этом что-то просматривается!

– А не я ли говорил!?

– Куда возвращать "советских юношей и девушек из "рабства"?

– Спрашивает!? Разумеется, в своё, "родное" рабство, в "страну советов". Но не всех: многие остались в Европе. Пленные иностранцы охотно женились на русских и украинках. Юноши рвались в родные дома. Мужская ностальгия сильнее и непреодолимее женской тоски по родине.

Чему удивляться? Природой женщина так устроена: следовать за мужчиной.

13. Указывали в анкетах до 1985 года факт пребывания в местах принудительного содержания, созданных фашистами?

– Почему поминается "1985-й год"? Что за "веха" такая, что за "исторический рубеж"? Не раньше, не позже, а восемьдесят пятый год? Что спрятано за вопросом? Не кажется ли, что до указанного рубежа ещё можно было "взять за тестисы", а после восемьдесят пятого года у "советской" сволочи руки укоротились?

– Придерживайся рамок культуры, хотя бы немного! Выбирай слова и предложения! – фальшивил бес.

Что бы случилось, если в ответах, по глупости, или в забывчивости, в предвкушении чужих марок, брякнул что-то лишнее? Что тогда "лишним" могло оказаться? Из того, что когда-то прошло мимо "Конторы Глубокого Бурения"? Да, в прошлом был настолько глуп, что на каждом перекрёстке обманывал слушателей рассказами о пребывании в лагере за рубежом отечества. И всегда удивлялся тому, что россказни мало кого интересуют. И наудивлявшись вволю – перестал рассказывать? С чего бы так? Всё оказалось просто: когда радостное волнение от получения компенсации в марках достигло апогея, то выяснилось, что для большей части молодёжи города оккупация закончилась отправкой в Рейх на работу. Всё встало на свои места и прояснилось: кому интересны мои россказни о пребывании за границей "в грозном зареве войны", когда у каждого свои были? Интереснее и богаче потому, что собственные переживания?

14. Давали Вы согласие на добровольную работу в Германии?

– Дорогой друг, как отвечать на вопрос? Скажи, ради имени Сил твоих Высших, для чего нужен этот вопрос через пятьдесят лет!? Какая коммунистическая сволочь изощрялась в составлении вопросов? Это кто из старых "кгебешников" выложился "лебединой песней" в "Карточке"? Ответить!

– Отвечаю: поставленные в ваших организмах Природой "запорные кольца", в медицине их "сфинктерами называют", в момент смерти "хозяина" не получают "команды на выполнение задания "держать и не выпущать", наступает момент безвластия и сфинктеры открываются на полную! Представь ситуацию: всю жизнь выполняли чью-то команду "держать"! а тут – нет команды, делай, что хочешь! Результат: в торжественный и красивый миг прощания с жизнью вы обделываетесь. "Некрасивый финал красивый жизни" наблюдается. Так всегда бывает: если в этой жизни живёшь "красиво", в достатке с названием "излишества пищевые", то туда обязательно уйдёшь обделавшимся! Тот мир с дерьмом в кишках, понятное дело, принять вас не может, пусть ваше дерьмо будет в сплошь из чёрной икры и шампанского. Запомни: хочешь уйти из жизни "чистым" – не жри перед смертью.

Но есть другой сфинктер, медицина его не видит: "идеологический". Таким сфинктером не Природа снабжает, им обзаводятся сознательно и с трудностями. Но он того стоит: во все времена "идеологически выдержанные товарищи" получали место у кормушки с икрой и управляли "невыдержанными"…

"Идейный" сфинктер появлялся не у всякого, он отрастал только "у стойких и преданных делу партии товарищей". Их в народе ещё "рьяными" называли.

– "Рьяными" реже, в рабочей среде их "педерастами" величали.

– "Автор",что создал "карточку", был из "славной когорты идейных педерастов" и никак не мог пропустить сладостный миг "выяснения враждебного прошлого претендента на компенсацию". Автор Карточки не мог наложить запрет на выдачу компенсации, деньги не его, но как-то проявить себя хотелось.

Объяснение простое: пришла старость, "идеологический" сфинктер износился основательно и ослаб настолько, что удержать восторг "я пригодился"! не мог, старческое коммунистическое "очко" открылось на всю и он "пукнул" "Карточкой претендента". "Пукнул" – слабо сказано, "пукают" дети и барышни…

– Грубо. Пошло. Примитивно.

– Согласен! Пиши: "серанул"! Понятное простым людям "слово и дело". Можно и так: "это был последний "выдох" задним проходом "верного стража социалистических завоеваний"…

– Для чего такой "выдох" нужен был? Поясни?

– В трудовой жизни встречал орущих начальников?

– В избытке!

– Думал, с чего бы им орать?

– Нет. Мало ли с чего начальники орут? Жизнь у них трудная, нервная, и всегда – порченная алкоголем, вот они и орут… Наши начальники – особенно.