Текст книги "Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 64 страниц)

Он появляется только зимой. Если бы машинист увидел кого-то в тулупе в июльскую жару, то, что стало бы с самим машинистом? Не составил бы он компанию призраку?

Никакой системы в местах появления призрак не придерживается. Его можно увидеть на любом отделении дорог нашего отечества, но, повторяю, только там, где когда-либо в истории железных дорог кондукторам выдавали телогрейки, ватные штаны, валенки на два-три размера больше нужного, и несгибаемые тулупы из овчин романовской породы овец.

Выбор окончаний легенды зависит от характера рассказчика. На факт рождения легенды, повторяю, претендуют все железные дороги нашего отечества.

Глава 73.

Первая зимняя прогулка 41 – 42 годов.

Как для истории отечества военная зима 41–42 годов была решающей, так и для нас она являлась таковой: выжить, не сгинуть в зиму – значило и далее «жить».

Хорошее слово: "жить"! Тогда впервые услышал выражение "и кошка с собакой живут", то очень долго не мог уловить смысл сказанного. Ясность снизошла позже. Со мной всегда так поступали: били по голове умными словами и предоставляли полную свободу самому найти смысл сказанной мудрости. Тогда у меня и появлялось два пути: или понять смысл сказанного, или всё забыть к "ядреной матери"

Что главное в доме? Печь. Что главное в доме? То, что в печи. В печи должно быть топливо, а на топливе – "варево". Всё остальное – "от лукавого"! Основные "киты жизни" в оккупацию: тепло, пища и "мелкие радости" собственного приготовления.

В пасть плиты шло всё, что могло соединяться с кислородом воздуха в келье и давать тепло в результате "реакции окисления". Основным окисляемым материалом во все времена, начиная от первобытного, была древесина. Любая. Старые печи в кельях монастыря не были исключением из мировых законов химии. Огорчительным недостатком на то время было отсутствие створок ворот в каменных стенах: ворота насельники сожгли давно, ещё до войны. И снова хочется воспеть гимн монастырским женщинам: нет ни одной женщины в целом мире, коя, имея дом-келью, не развела бы перед её окнами, хотя бы маленькую плантацию настурций-бархоток!

Всякие насаждения подобного рода требуют ограждения. Простенького, символического заборчика, всего лишь сигнала: "за этим заборчиком – мои цветики"!

– Ты, мил-друг, изобрази загородку! – просит женщина своего повелителя, – какую-нибудь, из чего-нибудь…

"Милы други" изображали. По возможностям. Женщина не задумывается о пустяке, как материал для "горожи" её цветочкам. Монастырские палисады были "индикаторами" отношения "мил-друга" к "половине": чем массивней и выше строилась загородь, тем…

В лютую зиму 41 года дробь сорок два, загороди из штакетника перед кельями, спасли от полного вымерзания обитателей келий. Но загороди отодвинули вымерзание обитателей монастыря на малое время: какие возможности как топлива у загороди из штакетника? Так, одно расстройство… Сколько на загороди продержишься? Что делать? Замерзать насмерть в собственной хате? На мертво не замёрзнешь, окоченеешь изрядно, а чтобы мёртвым сном – никак не получится! Разве только открыть двери и окна? – но, насколько бесу и мне известно, случаев суицида с применением природного холода никто из обитателей монастыря не устроил.

Когда сгорело всё, что могло гореть – тогда взоры обитателей монастыря устремились на железную дорогу, по которой передвигался транспорт. Совсем недавно – "советский", а сейчас – вражеский.

Железная дорога – это, прежде всего уголь, а уголь – это половина жизни. Хороша была и ветошь, что служила фитильной смазкой для шеек колёсных пар вагонов. Ветошь пропитывалась мазутом, а мазут… Эх, мать моя! Вот они, смазчики шеек колёсных пар Забайкальской железной дороги! Вот когда вы понадобились на службе у захватчиков! Надо всегда знать, что, где и как воровать! У кого в те времена знания о кражах были второстепенными!? Знания о предмете похищения должны быть полными! Как-то ОРТ показало чудака, укравшего контейнер с радийактивным цезием 133. Диктор сказал, что вор-бедолага получил от "находки" дикую дозу облучения и сколько проживёт после получения "порции" нейтронов – об этом не было сказано ни слова. Наверное, потому, что диктор сам не знал число оставшихся дней жизни похитителя. И это гуманно.

Если делать выбор между холодом и голодом, то всё человечество по выбору между этими ужасами, разделится на две равные части

Жителей тропиков в расчёт не брать, жителей тропиков избаловала вечная плюсовая температура.

А "железка" с бегающими по ней паровозами – вот она! Только сделай шаг в её сторону и протяни руку, при этом не забудь хорошо осмотреться по сторонам! Паровоз и прицепленные к нему вагоны были тогда опаснее, чем контейнеры с цезием 133 сегодня. Протягивая руку за углём или за ветошью, смоченной мазутом, можно было получить такую "дозу облучения" из обычного свинца, что ни о каком продолжении жизни мечтать не приходилось.

Любой паровоз и вагоны к нему – это не только перевозка вражеских военных грузов с помощью пособников из "наших", это ещё и возможность украсть у новых "хозяев" всё, что может обогреть твою берлогу. "Стратегический материал" с названием "уголь" приравнивался к взрывчатке, и кража оного расценивалась, как преступление перед "великой Германией". По станции никто просто так не разгуливал, это была зона особых Ausweisen. Если в городе были одни пропуска для перемещения оккупированных, то на "железке" – другие, и всякий задержанный в подозрительной близости от станции, автоматически переходил в разряд "бандита и террориста" с последующими выводами для задержанного.

Тогда мы и постигали искусство совершенного воровства: вот движется вдоль железнодорожного полотна человек в сторону от станции. Зима, на пожилом мужичке небольшого росту одёжек больше, чем у капустного кочана – листьев. Не держит телесного тепла одежонка! На мужичке самодельная холщовая сумка через плечо, убогая, но прочная.

– Halt! – патруль полевой жандармерии останавливает мужичка. Знак власти жандармов – особые бляхи на груди. Чтобы всем было сразу видно и понятно, с кем остановленный абориген начинает общение.

Ох, уж эти немцы! На кой ляд вам сигнальные бляхи поверх шинелей? Они холодят грудь! Почему бы вам ни ходить в штатском с красными книжицами в карманах и с револьвером системы "Наган"? Тогда бы эффект по ловле злоумышленников из числа местного населения был бы намного выше! Неужели немцы не знали про "эффект бляхи"?

Как-то на малое время был прикомандирован работать на мясокомбинате. Текли времена "всеобщего благополучия", поэтому кражи мяса считались нормальным явлением, "доблестным":

– Помоги вам бог украсть и нам продать!

Летом, в любой день, будь он солнечным, или пасмурным, начальник охраны комбината перемещался по вверенной под охрану территории в ярчайшей рубахе:

– Скажи, почему рубаха "сигнальная"? Никакой маскировки, тебя за версту видно!?

– Правильно! Пусть разбегаются, когда меня видят! Если есть основания избегать встречи со мной. Бумаги "о задержании" составлять – одна морока! А так увидел меня – и давай дёру!

Вернёмся к патрулю:

– Bite, Paper! – мороз к вечеру почему-то становится злющим, патрулю охрана вверенных "стратегических объектов" осточертела, но долг выполнять нужно!

Остановленный русский мужичок ни единого немецкого слова не знает, он знаком с древнегреческим церковным языком, но и ему понятно, что если дорогу преграждают двое иностранных военных с бляхами и автоматами – нужно предъявлять документ без дополнительных напоминаний.

Начинается раскрытие одежд: пропуск, этот "документ жизни", спрятан по нашему, русскому правилу: "подальше положишь – поближе возьмешь". Наконец, извлекается нужный документ, свидетельствующий о том, что "предъявитель оного является работником железной дороги Рейха!"

– Gut! Можете продолжать движение! – патрулю предъявленного документа достаточно и они не опускаются до проверки содержимого холщовой сумки остановленного мужичка: что там может быть недозволенного? Опасного? Работающий на "великую Германию" не посмеет воровать уголь у Германии!

Ох, уж эта немецкая мораль! Да попадись мне этот мужичок, так я бы заставил его и кальсоны снять! Не поленился бы и в задницу заглянуть: вдруг кусок угля там прячет!? А эти – нет: "будьте любезны, продолжайте движение далее"! Разве так Рейху служат!?

Историческая справка гласит: немцы признавали, что прислужники из "наших" были более "рьяными", чем они. Ни у беса, ни у меня нет объяснения этому удивительному факту, но мы верим, что и его когда-то объяснят.

Пока в паре возвращаемся в фантастику "о захвате России по Урал". Заявление "антипатриотичное", бесовское и вот его суть: "из захватчиков и захваченных, в случае успешного овладения указанной территорией, в будущем мог бы получиться такой "сплав народный", о котором Америке и мечтать не следует в ближайшие триста лет! Сегодня американец, заслышав звуки гимна, делает "стойку", замирает на месте и первым делом кладёт правую руку на область сердца. Когда вижу в "телеящике" восторженных граждан заокеанской державы при исполнении гимна, то всегда думаю: "придерживают сердце из-за страха, что оно вырвется от восторга наружу"!?

– Всякие видимые эмоции подозрительны и не вызывают доверия. Мне нравится ваше безразличное отношение к своему гимну. А идея "сплава" немцев и русских может осуществиться совсем скоро: ползущему на старушку-Европу исламу способны противостоять только эти двое. Ни англичанам, ни французам с итальянцами такое не по силам. Только немцы твёрдостью своей природной и умением воевать, способны дать "дать укорот" тряпичникам" в Европе. Но беда в шоке, в который загнали их в сорок пятом… Им нельзя никого бить без опасения получить обвинёние в "геноциде". Знакомы выводы из учебника истории о том, что было после первой Империалистической?

– Немногое: помнится из школьного курса, что немцы войну проиграли с выплатой" контрибуций-репараций" соедям, а Россия свалилась в лужу с названием "революция".

Только две родственные страны и потерпели крах, а вся прочая "гоп-компания" в прибылях оказалась. Немцев напрасно "загнали в угол", это была самая большая глупость старушки-Европы. Результат пребывания немцев в "углу" всем известен: в сороковые годы двадцатого столетия они из "угла" вырвались, а, вырвавшись, крепко набили старушке морду за прошлые унижения. И опять для немцев всё кончилось плохо в сорок пятом, и опять кто-то другой нажился на драке родственных народов. После сорок пятого на немцах повис грех в уничтожении шести миллионов семитических душ, и этот грех будет висеть ещё очень долго, но не бесконечно… Претензии к немцам по вопросу об уничтожении иных душ на сегодня сняты.

– Поправка: не "душ", а тел. Души бессмертны, а семитические – особенно. Надвигаются такие времена, когда прошлый грех немцев покажется детской забавой! Вопрос встанет так: или семиты иного сорта будут убивать немцев, или немцам придётся вспомнить прежнюю удаль. Утешает одно: в запрете образца 1945 года нет условия о продолжительности запрета на геноцид. Сколько лет нельзя бить наглецов? Вопрос "поставлен ребром": "или тебя, или ты". Почему албанцам можно бить сербов, а сербам албанцев – "геноцид"? Не дать ли "противоборцам" волю, как в древности и посмотреть: "кто – кого"? Россия с "вечных времён" только тем и занималась, что останавливала всякие "нашествия", как на себя, так и на других. У неё с рождения "планида" такая: останавливать всякие нашествия. Опыт у России длительный, поэтому заниматься "остановками" ей сам бог повелел! В недалёком будущем на знамёнах объединённой армии России и Германии на двух языках будут начертаны слова вашей популярной песни из фильма: "…так, значит, нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим"! – вникай: голую "победу" вам подавай, "одну на всех…". Когда "победу" на всех разделили, то каждому столько досталось, что и увидеть невозможно, а не то, чтобы ухватиться за долю.

– И почему?

– Всё просто: есть "военный" народ, а есть "народ – победитель". Военный народ всегда знает, для чего воюет, а "победитель" не знает, для чего побеждает…

Велико, необъяснимо влияние беса на моё сознание! Часто бывает, что говорит он что-то определённое, вроде бы и понятное, но высказывания его вызывают обратные, противоположные мысли, кои и набиваю клавиатурой… Похоже на то, как если бы композитор написал одно, а исполнитель стал играть другое… "не в тему" и тогда рождаются споры:

– С немцами, положим, ясно. А как у французов дело обстоит? Доведётся им увидеть на знамени будущих "Объединённых Сил Европы" слова нашей песни на французском языке?

– Какие "французы"!? О ком речь? Где их армия, где они сами! Французы, как всегда, "облажались"! Доигрались в "толерантность"! До сего времени понять не могут, что "свобода, равенство и братство" хороши, но не для всех!

– Что им, бедолагам, делать?

– "Что, что"? Продолжать "благородное дело" переделывания "детей Востока" во "французов".

– А что англичане?

– "Что англичане"? Каждый англичанин – это ходячий справочник со статьями "Закона о демократии". Но только тогда, когда им выгодно. Второй народ в мире с калькулятором вместо мозгов. Любой англичанин от макушки до пят всплошную состоит из одних "прав человека". Во имя "соблюдения прав человека" он скорее позволит убить себя, чем дать кому-то сдачи. Пусть сами сдерживаются в эмоциях, но зачем мешать другим?

– Обещаешь, что увижу действия объединённых армий России и Германии в боях против "тряпичников"?

– Маленькое сомнение одолевает: по врождённой дури, вы скорее примете ислам и поголовно обрежете "достоинства" больше требуемого размеры, чем объединитесь с немцами для дачи отпора исламу. Легче поменять веру, не в первОй её менять, но объединиться с немцами – "подобно смерти"! Нет и нет! Да и немцы могут не согласиться…

– А почему бы и не поменять веру? Она что, наша, арийская? Или финно-угорская? Родная и выстраданная? Откуда она к нам пришла? И как? Один князь за "прививку" чужой веры русскому народу получил звание "равноапостольного", а народу что от веры досталось? Покорность вышестоящим господам своим? Коих "даденных богом" объявили? Так что заменить веру – вполне объяснимо. Только менять не на что, ничего подходящего нет. Почему слова песни "одна на всех, мы за ценой не постоим" немцы не согласятся начертать на знамени?

– Последняя строчка всё портит: так, значит, нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим!" – цена их не устроит. Для них не "победа", когда у победителя морда расквашена и он от "победы" еле на ногах держится! И "эта радость со слезами на глазах" не для них. Извините, но такая "победа" не может быть в "радость"! Во всякой победе есть "линия потерь", переход за которую равен не победе, а поражению. Пример: ваши двадцать миллионов убитых против четырёх на стороне противника. Об этом известно с древнейших времён – бил по сознанию и чувствам бес – Да и то нужно сказать: видел, как "азири" потихоньку "своё гнут"?

– Это о чём?

– Как "о чём"? Недавно по ТВ показали, как в одной столичной квартире квартиранты "с кавказскими лицами" ни кого не спрашивая, сделали пятилетнему славянину обрезание? Итог: одним мусульманином из славян стало больше! Великое начало! Что вы за народ!? Все и всё о вас давно знают, а вы о себе – "ни в зуб – ногой, ни в ж…у – пальцем". С древнейших времён всем было ясно и понятно, что войны – всего лишь "ответные визиты". Крестоносцы ходили "освобождать гроб господень", потерпели неудачу, но особо не огорчились:

– Ничего, хорошо прогулялись! Впечатлений набрались – крестоносцами двигала цель, идея. Теперь пришла пора "тряпичникам" двинуться на Европу с "ответным визитом", и у них есть цель: "насадить во всём мире ислам"! Ничего нового, во всех случаях всё "жиздится" на вере! У мусульман получится, у них есть идея: "мусульманин, отдавший жизнь за веру, немедля, без бюрократических проволочек, попадает в рай"! Вне очереди и без проверок прошлой жизни". А у тебя такая вера есть? Для тебя заменить одну веру на другую – пустяк, "что два пальца об асфальт", а вот как к перемене веры отнесутся немцы – вопрос.

Бес хотя и порядочная скотина, но хочется с ним согласиться.

– У немцев есть повод встать на защиту Европы от капитального вторжения ислама: на них "висит" древний "комплекс вины" за прошлое перед известным семитическим народом. Да и клятву они дали:

– Никогда впредь с немецкой земли не выйдет война! – так что немцам, вроде бы, не резон вмешиваться в чужие дела. Дерутся двое родичей – пусть и дерутся в своё удовольствие! Причём немцы? Свою порцию тел немцы отстреляли давно, теперь очередь за другими.

Худо, что о прошлой вине немцев все остальные народы, кто "не виноват", будут помнить всегда… или до момента, когда сами не меньше, чем когда-то немцы, "прославятся".

– Такое будет?

– Обязательно прошлые немецкие провинности затмит кто-то другой! – Есть кандидаты?

– Есть. Будут у других народов преступления по ужасу не меньшие, чем те, что совершили когда-то немцы. Обязательно будут! Как вам без них? Не получается у вас житие без преступлений, но немецкие будут "эталоном"."Образцом". "Мерой злодеяний". О них выгодно помнить. Без уточнений кому и для чего.

Через какое-то время после освобождения из мест заключения у нас принято с "сидельца" "снимать судимость"."Всё понявший и осознавший вчерашний преступник, становится вроде бы и не совсем таковым. Много сходства с баней: "запачкался – отмылся". Может, и немцы, раздолбав в пух и прах нынешних, слишком ретивых носителей ислама, тоже очистятся?

– Не одним немцам, и вам такая "баня" не помешала бы! Зачем всё валить на немцев? Не согласятся они со словами на знамени, но вы их обязательно начертаете! Вам радость без слёз – не в радость!

– Сколько процентов немцев на сегодня втайне мается прошлым "расовым превосходством"? И сколько из них страдает от засилья пришельцев? Эх! Почему не имею дара медиума и не могу вызывать дух отца? Всего один вопрос задать:

– Скажи, отец, ты от немца-напарника презрение к себе испытывал? Он тебя "унтерменшем" не называл? Или "русише швайне"?

– А что такое "унтерменш?" – слышу вопрос отца.

– "Унтер" – низший, внизу, "менш" – человек. "Человек нижестоящий" в переводе с немецкого языка. "Неполноценный", то есть.

– Боже сохрани! Какие презрения? Не было такого. Вместе работали и жизнью рисковали одинаково. Бывало, что и самогоном баловались!

– Поди, и рюмками чокались!? И "Prozit!" произносили? С врагом!?

– Нет. Стаканами чокались. Какие рюмки в войну? Из рюмок где-то и кто-то пил, а мы – из стаканов. И в картишки резались. Они очень возмущались, когда наши мужики мухлевали и обыгрывали их. Что с них взять: простаки, верили в карточную удачу!

– Шулерам рожи не били? На положении завоевателей?

– Нет. Если ты в карты играешь с противником, то остаётся что-то одно: или получить "смысл" игры с названием "деньги", или убить шулера.

Бог ты мой! До чего дошли в своём падении вчерашние "советские" люди! Ублажали русским самогоном свои и вражеские утробы! Когда свои утробы ублажали – понятно, но какому ужасному осквернению подвергался русский национальный напиток (самогон), когда он не менее горячо, чем по русской, лился и по немецкой глотке!

Идиот, молодой идиот! Почему подробно не расспросил отца о его работе на врагов? До деталей всё не выведать? Хотя бы такую мелочь:

– Скажи, а непосредственный начальник в бригаде "шмайсцер" в поездку брал? Война всё же, партизаны могут встретить!? – молчит отец, нет сигнал от него…

– Дорогой напарник, немедленно лети в Германию, разыщи хотя бы одного старика, перевозившего военные грузы в паре с прислужником из русских, и выведай: в поездку работники из немцев в оружие брали?

– И без полёта скажу: нет! – main Gott!

Не менее глубоко пали и граждане Третьего Рейха, когда, общаясь с покорёнными "дикарями с востока", забывали о том, "где они и что должны делать". Докатывались до того, что полностью игнорировали призывы фюрера "держать рабов с востока на расстоянии вытянутой руки от себя"!? Они таким своим поведением предрешили исход войны!

Чтобы могло быть на захваченной врагами территории, будь все немцы на то время такими, как отцов начальник?

– Война бы немедленно прекратилась по причине "невозможности её дальнейшего продолжения".

Кем бы стал для отца напарник-немец, случись врагам победить в войне? Продолжал сопровождать грузы в паре с отцом? Или, пребывая в стане победителей, вознёсся "до необозримых высот" и полностью забыл поездки вдоль линии фронта? Интересно было бы глянуть на тогдашнего рядового работника из немцев, ставшим после победы господином!

– Мусульманин не станет самогон со мной пить: вера ему не позволяет!

– Ошибка! Ислам вино пить запрещает, а что "проходит через огонь" – "чистое" и потреблять мусульманину не возбраняется. Самогон без огня получить можно? Нет! Вот и ясность.

– Не кажется ли, что мы созрели для пророчеств?

– Кто "созрел"? Ты?

– Не важно, кто. Пишем-то вместе.

– Добро! Пророчества – так пророчества! Можно. С чего начнём?

– Что-нибудь ужасное, пугающее до мокрых штанов, но несбыточное.

– Что именно? Тема?

– Что-нибудь, на твой вкус.

– Интересно! Пророчеств хочется тебе, а сочинять я должен? Предупреждаю: у пророчеств есть нехорошее свойство: они сбываются. Мои – особенно: я всё же "потусторонний"! Хорошо, начнём с географии…

– Давай!

– Как хорошо знаешь "школьную" географию?

– На "три с плюсом". Бывало, что "поднимался" и до "пятой" ступени. Карты любил, за что "географичка" миловала:

– Знает карту – знает, где и кто находится. А это уже "тройка" – обижалась: "мог бы блистать в географии, но ленив"! – "середняк, но с талантами"!

– Понятно. Все Европейские государства помнишь? Назвать можешь?

– Давай так: будешь называть государство, а я – его столицу. И с кем государство граничит. Идёт?

– Идёт. Уроков географии с выставкой оценок за "знание предмета" устраивать не будем. Поехали: Австрия?

– Вена. "Аншлюс" с Германией в тридцать восьмом году. Автора объединения немецкоговорящих народов упоминать?

– Не нужно. Англия?

– Лондон.

– Хорошо! Францию с Германией поминать не будем, всё это "им. сущ. жен. рода"

– …. но столицы-то – мужские! Одни "Берлин" чего стоит! Сколько шуму он наделал в двадцатом столетии!? И от себя хочу добавить: "Мюнхен, столица Баварии, к настоящему времени на четверть не баварская…"

– Не у всех, не у всех! Помяни, хотя бы одно, государство Европы "именем существительным мужского рода"?

– "Не задразнишь": Лихтенштейн!

– Опять в "точку"! Что видим? Христианская Европа – всплошную "женщина", а кто "мужчины"?Едем в Азию: Афганистан, Пакистан, Курдистан…

– Курдистан пока не государство…

– Хорошо! Иран, Ирак…

– Сирия… Турция… Индия… – елейно, как бес, "пропел" я.

– …Ливан, Израиль! – "мужчины"!

– "Мужчины", но такой "мужской" жизни, как у них, не хочу. Вернёмся к пророчествам, кои в будущем коснутся упомянутых "мужчин".

– Чего тебе-то бояться? Своё время прожил. Держи пророчество:

"…когда, ныне могучая заокеанская держава, по причине многолетней гордыни и тунеядства своего, придёт в упадок и ослабеет – тогда весь арабский мир, сговорившись, поднимется на сворачивание головы своему извечному врагу: Израилю…"

– …получится?

– … получится! Не мешай! Что за манера влезать в пророчества! Прерванное пророчество может и не сбыться!

"…и ему, как государству, в очередной раз придёт конец. В процесс сворачивания головы еврейскому государству старушка-Европа вмешиваться не станет, вечная "дипломатия" и страх "как бы самой не развалиться!" удержат её от вмешательства в чужие разборки.

А когда арабский мир начнёт праздновать победу в истеричной манере своей – тогда Европа и приступит к отмщению "за гибель любимого израильского государства".

– Итог?

– Ни Израиля, ни арабского мира. Останется одна торжествующая женщина: Европа!

– Похоже на прошлые деяния великой заокеанской державы.

– Чему удивляться? Откуда "заокеанская держава" вышла? Разве не из Европы?

И опять одолевают бесовские фантазии:

– Война окончена, нет её, забудем о ней. Оставим только работников железной дороги: немцев и русских. Одни – хозяева, другие – работники. Одни командуют, другие – выполняют команды. Какой бы у них был язык?

– Естественно, немецкий! Какой ещё? Они бы принудили подчинённых выучить язык повелений и приказов!

– Уверен? И никто из "повелителей" не стал бы интересоваться языком покорённых? Думаю, что они изобрели бы что-то среднее между языком аборигенов и своим. На манер "идиш".

– Каким языком сорок лет общались побеждённые немцы с русскими победителями? На русском? Каков процент советских оккупантов выучил немецкий язык для общения с побеждёнными? А вообще-то вникать в суть подобных "заносов" не желаю – заметил бес и умолк.

Глава 74.

Оккупационная школа.

Многим запомнилась зима 41дробь42 годов. Вёл бы дневник, если бы знал грамоту? Нет: многое в происходящем вокруг не понимал.

Или ничего сложного вокруг не происходило, или происходившее меня не касалась потому, что его не понимал. Всё вроде бы затихло и вошло в какую-то "колею". Пусть и "оккупационную", но колею. Всё было просто и понятно: кое-как пропитаться, что-то надеть на тело и чем-то изгнать холод из старой монашеской кельи. Вечером. Перед укладыванием в "логово".

Спасибо Неведомым Силам за подарок: мою ужасную память. Но понять не могу: с какой целью и для чего снабжён такой памятью!?

С дозволения оккупационных властей аборигенам было разрешено открывать школы. Сегодня много стало известным о прошлых школах на оккупированной территории: для какой-то, только им понятной цели, захватчики собирались "недочеловекам" дать минимум знаний. Чтение, письмо не далее подписи и счёт до пятисот. Хватит!

И ни одна "умная" немецкая голова не взяла в расчёт такое:

– Обучившийся начальной грамоте абориген может далее и сам обучаться! Было бы желание, а знания он найдёт самостоятельно! – сегодня мальчиков и девочек насильно учат, но от стараний педагогов число "вундеркиндов" на тысячу школьных голов не увеличивается.

Кем были организаторы школ для оккупированных русских детей, какие у них были имена и фамилии? В каком разряде "врагов страны советов" они числились многие годы, и к какому "лику" сегодня причислить их?

Для разрешения вопросов нужны особые исследования, но и без таковых их можно именовать "вражескими приспешниками". Редкостная ситуация:

люди, учившие детей грамоте, были "врагами народа" и назвать их "патриотами России" язык не поворачивается!

– Твоё дело считать их кем угодно, но они мне симпатичны! Обучать детей грамоте в смутное и ужасное время – такое на героизм тянет! Всегда, в любых условиях нужно учить детей! Даже и бесплатно! Как всегда…

Родители согласились, и кое-как обрядив сестру, послали учиться. Школа располагалась на другом конце города, а это немалые километры ногами. Сестре было десять лет.

Какая была школа? Не знаю, поэтому не могу сказать, что кто-то из захватчиков "давил" на педагогов "усиленно заниматься немецким языком и прививать советским детям чуждую культуру". Пели русские дети "Дейчланд, Дейчланд юубер алес", или ограничивались изучением русского языка и счётом с помощью международной цифири? Висели в классах на стенах портреты фюрера?

Эх, ну почему меня не отправили в школу! Где теперь найти, хотя бы одного из учителей школы времён оккупации! Кто платил учителям "серебряники"? И сколько? Больше, чем ныне?

– В школе времён оккупации крылась угроза куда страшнее, чем военная: учителя, обучавшие детей письму и счёту, были опаснее вражеских танковых армии!

– Это при первом рассмотрении, но если хорошо подумать, то врагами были не учителя, нет, во врагов превращались обучавшиеся!

– Поясни?

– Что пояснять? Представь, чего в советское время стоила строчка в биографии "начал обучение в школе на оккупированной территории"? Как изволите понимать!?

– И как?

"Изгнать ненавистного врага с захваченной советской земли"! – лозунг правильный, но с двумя позициями: одни его только провозглашали, а другие – только выполняли призыв. И местами не менялись. Кто больше думал о "захваченной земле" – до сего дня выясняют. Как думаешь, чем страшна всякая оккупация?

– Очевидным: "насилием оккупантов над оккупированными. Жестокостями и преступлениями".

– Это – вторично. Всякая оккупация и до сего дня опасна привыканием захваченных к захватчикам! Чем дольше оккупанты пребывают – тем больше появляется понимания у захваченных. Почему "верха" и не считались с потерями в людях при освобождении захваченной территории. Но о своём страхе помалкивали.

А что учителя? Их жизненный цикл заканчивался, им уходить из жизни, и таким образом "хранителями памяти" оставались обучаемые ими дети. Все, кто тогда начал обучение, помнят об этом до сего дня. Вопрос: "что думали повзрослевшие ученики через годы об оккупантах"? Когда всё "вернулось на круги своя" и на них обвалили поток информации "о злодеяниях врагов на захваченной территории"? Как было верить в зверства, когда на себе их не испытал? Как сытому понять голодного? И как воспринимали документальные кадры о концентрационных лагерях Рейха?

– Некогда им было думать: "работали на восстановлении разрушенного войной народного хозяйства". В том и содержится ужас: они учились в школе, а кто-то в то же самое время умирал в лагере. Вот она, какая "разнобокая" война!

Шесть десятков лет живу с памятью о том, что сестра начала постигать науку в школе времён оккупации. Непонятно: в какой школе началось её обучение? В русской, или вражеской? Что не в "советской" – наверное.

Ответ один: "на оккупированной территории всякая школа могла быть только вражеской"! Всякая не советская школа – вражеская!

Не знаю язык свой, но люблю его. Такое часто случается: любим, но не знаем, что любим и очень часто незнания спасают нас. Помогают жить. Зачем остальным знании о жизни "сильных мира сего"? Чтобы расстраиваться от мыслей: "у-у-у, сволочи"!? Плохо знал и "советскую власть", но не любил её.

Русский язык мой обладает многими удивительными свойствами, и одно из них такое: в нем есть "последние слова". Одна жалуется другой:

– Обругал последними словами! – если есть "последние" слова в языке, то должны быть и "первые", коими хвалят и ободряют. Не иначе!

Есть ли разделение на "первые" и "последние" слова в других языках мира – не знаю, но допускаю, что такое может быть во всех языках германской группы. Вот набор "последних" слов, кои хочу выложить в адрес прошлых врагов: