Текст книги "Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 64 страниц)

– Спать собираешься? Вот и неси – и всё было понятно без объяснений и уговоров. Я, как всегда, в силу своего отвратного характера, отлынивал от роли носильщика, и мою порцию груза приходилось носить старшей сестре, от чего её любовь ко мне была беспредельной!

Это в первые налёты вражеской авиации мы не спали, а потом любые атаки с воздуха стали не особенно пугать. Это становилось похожим на восприятие грозы: первый разряд где-то далеко произошёл – ничего, не впечатляет, пусть себе гремит, он ещё далеко от меня. Второй и поближе – где-то в сознании появляется малюсенький страх. Пустяковый страх, не выходящий из границ любопытства. Но каждый последующий разряд всё ближе и ближе, и начинаешь думать: "интересно, а как близко от меня может ударить такой разряд с небес? И чем он может окончиться для меня?" Когда законы поведения статического электричества, пусть самую малость, вам известны, то и стоящего страха от грозы у вас не будет. От гроз в нашей местности боюсь только неприятностей для телевизора марки Sony, но не для себя. Ох, как близко шандарахнула, грохот-то, какой! После прошлых налётов авиации любая гроза сегодня – шутка. Мелочь. Забава.

– Всё же прошлые тренировки – великое дело! – заметил бесу.

– Идея появилась… – сладко пропел бес. – Мы – бедные, самим нам устроить то, что я придумал – "кишка тонка"…

– Что там у тебя?

– Ныне стало модным за адреналином гоняться. За своим, собственным адреналином в собственную кровь. По этой теме желаю высказаться…

Ещё одна глава без номера потому,

что полностью бесовская, но

записана мною.

– Заметил, как сегодня телевиденье скармливает вам различные «экстримы»? С обязательным опознавательным знаком: «русский»?

– Чтобы не путать с немецким, например.

– Сколько было устроено игр с "последними" героями? Мы не отстаём от зарубежья?

– А что нам остаётся делать? Не можем мы что-то подобное организовать, не ты ли заявил, что у нас "кишка тонка" на деньги?

– Да, всё так, но мы можем написать "проЭкт" похожей игры. Написать сценарий – особых денег не требуется. Идею, в конце концов, выдвинуть. Хорошая идея немалых денег стоит.

– Что-то есть?

– Есть. Наш проект будет необыкновенным, и начинать его следует с поисков участка ни на что непригодной земли. Непригодной и неплодородной. Глина, песок, камни. Подойдёт известняк с радиационным фоном не ниже пяти кюри на квадратном метре.

– А что это за величина "пять кюри на квадратный метр"?

– Один рентген – "пролёт одного нейтрона в квадрате, равном единице площади". То есть, в одном квадратном сантиметре пространства за секунду. А пять кюри – это меньшее излучение, но тоже ничего, подходяще. В общем, это такая земля, которую отводили ваши "благодетели" под дачи после известных событий в Чернобыле.

– И что дальше? Каков размер желаемой территории?

– Пять на пять в километрах Квадрат непригодной земли. С ухабами и рвами. У вас и слово для такой земли имеется: "неудобь".

– Дальше?

– На приобретённой территории построим домики-кельи "один в один", как в любимого монастыря… Сделаем бледную копию, как всякую вашу копию. Или бараки лагерного образца. Ну, это на выбор… "По желанию трудящихся"…

– …и такую старую копию, как и монастырь?

– Угадал! В цель! Лучшие помещения не нужно строить, всё едино уничтожать.

– Не понял! Почему "уничтожать"? При нашей-то нехватке жилья? Что задумал?

– Приближаюсь к основному: после того, как будет возведена сотня лачуг из отходов лесной промышленности, или какого иного старья – обносим новодел стеной из красного кирпича… Оно, конечно, для удешевления "проекта" можно пустить что-то другое, но в "кадре" стена должна выглядеть точь-в-точь, как монастырская стена из твоего прошлого. Понимаю, трудно, но приближение к истине должно быть максимальным! Чтобы сэкономить деньги, отпущенные на строительство копии монастыря, кельи-дома расположим максимально близко одну к другой… Как прежде.

– И на чём тут можно "сэкономить" в свой карман?

– На кирпичах для стены. Чем ближе будут стоять хибары – тем меньше общая площадь монастырского "дубликата". Следовательно, и кирпичей для стены меньше потребуется. Плохо соображать стал!

– Не вижу смысла: если нам выделят под "проЭкт" площадь пять на пять в километрах, то разве её не всю огораживать нужно?

– Нет. Огородим только "триста саженей на триста пятьдесят". Размер монастыря, а всю остальную территорию обильно минируем запрещёнными "женевскими соглашениями противопехотными минами.

Или "колючкой" на изоляторах… Что дешевле – то и пустим в дело.

– Зачем стена? В моём монастыре стены, как таковой, не было, остались куски, "фрагменты"…

– Без стены не получим полноты впечатления от последующих действий. На отсутствие ворот возражений нет.

– А как без ворот собираешься обходиться?

– Просто: кран и люлька. Видел? Из таких фасадам домов "косметику" делают. И мы ими воспользуемся: заполнил люльку до предела "падшими ангелами" – и через ограждение в зону!

– Не, всё же следовало бы ворота сделать… Ворота нужны хотя бы только для того, чтобы на них какое-нибудь мудрое изречение присобачить. Я бы такое написал: "на волю – навеки трезвый!"

– Нельзя ворота ставить! Первый довод отказа от ворот: их нужно будет открыватьзакрыватьвпускатьвыпускать. Появится нужда в привратнике – следом родится Мзда. Ага, родственница тёти Взятки. Второй и основной довод: подопытные со временем озвереют, а озверевшие двуногие ничего иного, как только штурмовать ворота, придумать не могут. Вспомни кадры "эпохального" фильма, где "революционные рабочие, крестьяне, солдаты и матросы" штурмуют громадные кованые ворота? Случилась бы "р-р-революция", если бы ворот не было? Куда бы им лезть? И Бастилия пала потому, что у неё были ворота…Все крепости и всегда падали потому, что в них были ворота.

– Так нужно тебя понимать: "крепости с узкими и тесными воротами дольше держались"?

– Абсолютно точный вывод!

– Возведённые кое-как кельи-дома будут "соответствовать санитарным нормам и правилам"?

– Разумеется, нет! Ещё чего! Это будут не дома-хоромы, что сегодня возводят твои состоятельные соотечественники в окрестностях стольного града. В наших кельях не будет ни воды, ни туалетов, ни роскоши современной жизни – газа. Не будет и электричества. У тебя в войну было электричество?

– Какое "электричество", о чём говорить!

– Единственное, что будет в кельях – это "тарелки" репродукторов радиосети. Как в далёкие предвоенные годы. И такая трансляционная сеть будет не во всех кельях. В общем, устройство хижин не должно выходить за границы норм жизни трудящихся предвоенного времени.

– О чём из древних "тарелок" вещать будем?

– О борьбе с инфляцией и коррупцией. И никакой эстрады!

– Вода где-то должна всё же быть? Как без неё?

– Без воды никак нельзя! Будет вода, одну колонку в центре поселения сделаем.

– Не маловато одной?

– Нет. Это для нормальных людей "суточная санитарная норма расхода воды" равняется трёмстам литрам, а публике, кою поместим в зоне, воды требуется в десять раз меньше.

– Откуда воду подавать будем?

– Со стороны…

– Хорошо. Основное придумали. Что далее?

– Переходим ко второй части. После того, как копия монастыря из твоего прошлого с массой недоделок будет построена, приступим к главному: дадим объявление такого содержания:

"Все, кому осточертела обычная жизнь и кто хочет испытать непроизвольное мочеиспускание с одновременным выделением адреналина в собственную кровеносную систему, а так же те, кто хочет окончить жизнь, не нарушая канонов христианства (суицид), могут обратиться по адресу… Те, кто хочет ограничиться всего одним, но бурным выделением адреналина в кроветворную систему, так же могут обратиться по указанному адресу". Адрес прилагается.

– Что дальше?

– "Что дальше"? Мы поступим честно, ни как строители "пирамид" в вашем недавнем прошлом. "Пирамиды" сулили дуракам богатство, а мы дуракам, но уже обедневшим, впрыснем их собственный адреналин вместо денег. Всем, кто к нам обратится, прямо заявим:

– Ребята, после тех "пирамид", в которых вы имели счастье побывать, мы вам предлагаем игру, связанную с риском для жизни. Наша "игра" как бы и не совсем такая потому, что у нас обязательно будут летальные исходы, а если в "проЭкте" предусмотрена смерть, то это уже не игрушки!

– Подробности?

– Итак, мы построили копию твоего монастыря, обнесли постройку стеной из красного кирпича, и всё это в центре территории в двадцать пять квадратных километров. Дополнительно территорию ограждаем не колючей проволокой, а голой, простой, но на изоляторах… Пожалуй, она дешевле "колючки" обойдётся.

– Стариной пахнет. Совсем, как в прошлом!

– …и пустим по ней ток, который не убивает, но от которого всякий, кто вздумает прикоснуться к проволоке из любопытства на тему "что будет?", или с какими-то иными намерениями, получит в награду к любознательности недержание мочи на трое суток!

– Жестоко!

– Согласен, жестоко. Я сказал: "рая не будет". На столбах ограждения в изобилии будет написано: "не касаться! Не подходить в сырую погоду ближе пяти метров, а в "вёдро" – на два! Не убьёт, но обделаешься!" Предупреждение сделано? Сделано! Дали "тему размышления"? Дали! Так в чём дело? Говорят, например, человеку:

– Не подходи к наркотику! Знакомство с отравой окончится для тебя преждевременным уходом в мир иной! Об этом говорят те, кто сам сгинул от наркоты! Сигналы из иного мира вам даются! – плевать на предупреждения, ему "хоца" и он прёт на "красный"! на погибель! Следует удерживать?

– Ты прав. Хорошо, "всё, намеченное партией" построили. Что далее? – Даём объявление и приглашаем добровольцев. Из серии "отрешённых от жизни", но богатых граждан.

– Несоответствие получается: "отрешённые" – уже не граждане. Думаешь, таковые есть на сегодня?

– О! Вдохновляешь! А если в "монастырь" поместим и наркоманов? Смотри: сегодня их лечат, выводят из "запоя". Возни – пропасть! Какой ни есть – но уход, возня… А в зоне другой подход: выжил – выжил, "отдал концы" – туда тебе и дорога. Стоило бы вот что выяснить: кто чаще возвращается в рецидив: леченые наркоманы, или те, кто сам выжил? Без помощи со стороны?

– Обвинение "в бесчеловечности" нам будет обеспечено! И уголовное преследование, разумеется!

Можно расширить "ассортимент". Для нашего проекта годятся и "ходоки", у которых наберётся "ходок" пять-шесть в обычную, государственную зону с впечатляющими статьями из УК.

– Пожалуй. Но что мы с них возьмём? Это не та публика, коя готова платить. Всё наоборот, они сами смотрят: "где взять"? И наркоманы не годятся: эта публика не платёжеспособна.

– Да, но они за получение смерти себе кому-то платят?

– Итак, мы заселили копии монастырских келий желающими, и берём с них подписку следующего содержания:

"Я, ниже подписавшийся, находясь в состоянии "ясного ума и трезвой памяти" даю настоящую подписку в том, что на все забавы, кои мне обещает фирма "Каюк", я соглашаюсь добровольно и без нажима со стороны. Даю подписку в том, что в случае моего расставания с жизнью, или от полученного увечья я превращусь в безнадёжного инвалида, ни я, никто из родичей не станут преследовать работников фирмы "Каюк" с целью привлечения их к уголовной ответственности". Получив с них документы о добровольном отказе от жизни, дадим им обжиться.

– Сколько времени отпустим на обживание?

– Три месяца хватит. И ровно через три месяца, в начале пятого часа одной из июньских ночей, без сигнала о начале налёта, без вульгарного воя сирен, звено машин с опознавательными знаками Luftwaffe на бортах сбрасывают бомбы на выстроенную копию монастыря. Для начала, для "боевого крещения", выпустим штук с десяток бомб в три захода на цель. Тяжёлых бомб не бросать и только "без оболочек". Взрывчатки на пересчёте "в тротиловом эквиваленте" – не более пятидесяти кило в каждой.

– Взрывчатка ныне дорогая…Какие самолёты будут бросать бомбы на живых людей?

– Спортивные, модели Л 410. Винтовые. Двухмоторные. То, что нужно. Никакие другие летательные аппараты не годятся.

– Почему?

– Дело в скорости. Если пустить современные скоростные машины, то "шелупонь", кою мы соберём в одно место, не успеет ничего понять и "прочувствовать". Прошлые пятьдесят процентов ужаса бомбёжки сваливались на вас не бомбами, а воем моторов от перегруженных самолётов Люфтваффе. Помнишь?

– Ещё бы не помнить! Гул перегруженных авиационных моторов – основа бомбёжек, "альфа и омега"! Бомбёжка без "звукового сопровождения – не бомбёжка!

– Условий много, и этим наш проект плох…

– Что не нравится?

– Вот это: "бомбометание должно совершиться с помощью приборов, коими пользовались авиаторы вражеских самолётов времён войны".

– Где их теперь взять? Где оптика "Цейс Икон" военных дней? В каком музее? Современные средства наведения годятся?

– "Нет" в категорической форме! "Экстрим" должен быть "чистым"! Никогда и ни за какую, в размерах, взятку, не соглашусь на замену прошлых средств убиения современными! Это недопустимо!

– Каким будет второе запретительное условие для бомбируемых? Что будет "на второе"?

– Подвергшиеся нападению не должны отвечать нападающим огнём из автоматического оружия! Категорически запретить любые "ответы вражеской авиации" из какого-либо огнестрельного ствола!

– Где они могут найти стволы?

– Ты не знаешь их способностей!

– Может, всё же дозволим рогатками пользоваться? Против авиации?

– Рогатки, пожалуй, можно разрешить, но с условием: длина резинок в рогатках не должна превышать десять сантиметров.

– Осталось найти богатого и сумасшедшего спонсора для проекта. Дело крайне жестокое. И найдутся ли желающие расстаться с жизнью?

– Согласен, жестокое. Мы и не скрываем, что оно опасное и жестокое. А когда пару дюжин молодых дураков обоего пола один умник помещают в барак, и стравливает их, то разве такое лучше? Гуманнее? Добрее? Травлю называют "построй свою любовь" и показывают остальным? Как такое назвать?

– Исследование поведения бактерий в чашке Петри.

– Нужно пробовать. Наш проект окупится в тысячу процентов. Смотри: любой богатый человек планеты, всего за какие-то жалкие двадцать миллионов "У.Е" может пробыть в космосе полную неделю! В нашем проекте предоставим иной "сервис": "за умеренную плату, любой желающий может подняться в воздух на месте второго пилота и принять участие в бомбометании по жилым объектам с "начинкой". Справка "о состоянии здоровья не требуется". Вспомни детство, налёты авиации и то, как каждый гадал:

– То ли "подарок небес" найдёт меня, то ли разойдёмся мирно – этого не знаю, но что штаны полны "радости" – точно!

– О! Это, пожалуй, будет куда впечатляюще, чем космос!

– Не даёт покоя берлинская канализация! Ах, какое чудо эта берлинская канализация! Настоящий "город" в городе!

– Бывал?

– Naturlich! Спроси, где не бывал. Список короче будет. Если бы не бывал, то и не говорил. Что такое "берлинская канализация? Воистину "всё гениальное – просто". Ваши прошлые враги "лечили" своих "сбившихся с пути истинного" граждан так: на весь срок заключения "опускали" в берлинскую городскую канализацию. На "курорте" нарушитель законов "отдыхал" безвылазно полный срок отсидки! Чистил канализацию. Брал "интервью" у такого "господина из канализации", так он признался: "те, кто там побывал, рецидивов не устраивали, навсегда исправлялись"

– А как быть с "что смертельно немцу – хорошо русскому"? Оно, конечно, стОило бы испытать очистные сооружения славного города Берлина на нашей публике. Очень даже может случиться, что берлинская канализация сроком в три года, никак не подействует на "наших". Однако сомневаюсь, что "наш" дефективный после пребывания в иностранных очистных сооружениях станет "шёлковым"!

И всё же необходимо обойти немцев и следует изобрести такой способ "лечения" общества от заразы, коему и немцы подивились бы! Нашему проекту следует название дать.

– Есть предложения?

– Есть. "Обитель зла" годится?

– "Обитель" предусматривает что-то высокое, прекрасное, тихое и уютное. Возвышенное. И рядом – зло. Как-то не вяжется…

– Пожалуй, в этом что-то есть. Но не обвинят ли нас: "им не дают покоя лавры самых известных людоедов двадцатого столетия"?

– Обвинят! Непременно обвинят! Без задержек и размышлений. Продолжим внесение подробностей: естественно, что после первых ночных бомбёжек население "зоны" будет отсыпаться днём и урывками: заботы о их прокорме на себя никто брать не будет. Всё – и только сами, наш проект их прокорм не предусматривает. Предоставим им полную свободу где и как добывать "хлеб насущный". – Как изначально осуществлять пропитание обитателей "зоны"?

– Перед заселением, для желающих получить адреналин, построим склады с продовольствием. Крупы там всякие, макаронные изделия, консервы и в первый налёт разнесём склады! Не совсем, поджигать не будем… над сожжением подумаем… Как прежде…

Что останется от складов – ваше: берите и пользуйтесь. Заодно понаблюдаем способности каждого обитателя зоны к обогащению. Кто-то прозевает, а кто-то нахапает в избытке. Вот тогда-то и появится "рынок", схожий с оккупационным…

– А в дальнейшем?

– С воздуха. Парашютами. "Минимальный набор продуктовой корзины". В такой ситуации "выживет сильнейший".

Глава 62.

Гимн войне.

С началом войны монастырь разделился на два лагеря, и суть деления заключалась в разной оценке вождей воюющих сторон: одни говорили, что предводитель напавших врагов имел «сухую руку и стеклянный глаз», левый. И приводили довод:

– Он его чёлкой прикрывает! – точными сведениями о физических недостатках воюющих вождей никто не обладал, поэтому особых споров о зрении вождя напавшей армии не было.

Но им возражали явно не "советские", до предела обнаглевшие, люди:

– Это у Сталина сухая рука! – но были согласны, что у злодея-фюрера стеклянный глаз:

– Немецкий вождь хромой!

В самом-то деле: если у нашего "любимого вождя" сухая рука, то почему у его заклятого врага конечности должны быть без изъянов!? Что у собственного и любимого вождя сухая рука – так в это мало кто верил:

– А чем он смертные приговоры в тридцать седьмом подписывал!? – и следующим логическим доводом был:

– Это за него делали другие!

Находились и такие, кто физические недостатки двух вождей приписывали одному из них, и это были "настоящие советские люди". Их были единицы и отмахнуться от вопроса не могли:

– Если Сталина защищаешь, то чего в оккупацию остался? Почему не на фронте? – пожалуй, интуитивно знали, какие слова орали советские солдаты, поднимаясь в атаку на врагов!

Ничего не могу сказать о численном перевесе тех, или других сторонников

вождей воюющих армий, но споров, переходящих в драки при выяснении физических недостатков "больших людей" не случалось. Время начала войны было прекрасным потому, что о вождях двух воюющих армий можно было говорить без опаски "взятия за жопу": один "вождь", который числился "нашим", был далеко за линией фронта и не пугал, как прежде, а другой был чужим и не понимал языка судачивших о нём обитателей бывшего женского монастыря. Да и кто бы взялся переводить на немецкий язык в пролетарском монастыре нелестные отзывы о вожде германского народа? Для чего такое делать? Монастырских обитателей спасало полное отсутствие переводчиков "с русского на немецкие языки".

Почему мы покидали кельи, отправляясь спасать "животы" и не думали о действиях "лихих людей на предмет хищения имущества"?

– О каком имуществе речь идёт!? – взвился бес – Чего у вас брать-то было? Нищета! – что возразить соавтору? Прав!

Тогда не было квартирного воровства. Должен сказать, что война в чем-то очищает людей, делает лучше. Может, потому, что заботы в войну другие? Если сейчас юная срань гоняется за удовольствиями, и после получения таковых их глупая жизнь оканчивается погостом, то желания военного времени сводились к одному: чем бы наполнить желудок. Далее кусочка хлеба мечты не шли. Развлечений не просили, мы их создавали сами. До смешного простые забавы.

Послевоенная литература без опаски и вдохновенно врала рассказами о "высоких устремлениях советских людей на оккупированной территории". У меня нет ни единого слова о том, как "советские" люди проживали в тылу, но на оккупированной территории жили одной мыслью: "не "протянуть ноги от голода". Хлеба, только его, дорогого, только его милого и любимого хлеба добыть, а всё остальное – придёт само. Мы говорили "есть хочу" без указаний, чего конкретно желаем:

– Всё, что можно съесть!

– Программа, Её Величество Программа! Любая, какой бы она не была! Как оккупация запрограммировала на минимум в желаниях, так с этой программой вы и закончите дни свои! Вам и сегодня лишнего не нужно, обходитесь и довольствуетесь малым, чего не скажешь о ваших "унуках". И какой балбес выпустил в эксплуатацию слова жалости: "мы терпели, так хотя бы пусть они поживут по-человечьи"! Вот и пришли к "прогрессу"! До сумасшествия огромный прогресс! Слов нет! Нынешняя жизнь – океан удовольствий для молодых! Океан без берегов! Наркотики! Один сильнее другого! Наслаждения! Секс! СПИД! Море алкоголя! Ур-р-ра-а-а! – и полное отсутствие ума. Не пора ли начать очередную войну?

– С кем?

– Да с кем угодно! Найти врага – раз плюнуть! В этом месте годится ваша поговорка о "двух пальцах об асфальт"… было бы желание воевать! О прошлой войне не говорю, её почему-то считают самой страшной из всех войн. Разве во времена самой страшной войны, как её считают, могла родиться поговорка "Кому – война, а кому – мать родная"? Разве были среди вас такие, кто получал от войны удовольствия?

– Я поговорку изобретал? Чего придираешься!? Как вообще могло кому-то придти в голову сравнивать войну с "матушкой"? Чего прицепился? Непонятно!

– Самая страшная война пока только ждёт встречи.

– Думаешь?

– Причины всех войн – в прогрессе. Войну начинает всегда тот, у кого военная техника лучше. Чем была прошлая война? Ерундой и пустой забавой: ну, швыряли на вас бомбы, а вы, по способностям, от бомб уворачивались. Была не война, а спортивное "состязание без правил", но со смертельными исходами. Если ты был не совсем дурак, то шансы остаться в живых у тебя имелись. А сегодня что? Шалишь! Нулевые возможности увернуться от чудовищно точной в попаданиях ракеты. В древности, в старых каменоломнях, ты был в полной безопасности потому, что тебя укрывала сотня метров крепчайшего, многомиллионного по возрасту, прекрасного известняка. Его не могла "взять" никакая сверхтяжелая бомба. А ныне? Девять метров армированного бетона из цемента высшей марки сегодняшняя ракета пробивает шутя! Прогресс? Прогресс!

Но конструкторы и разработчики новых ракет не едят хлеб даром, думают о будущей ракете, "принципиально новой" ракете! С наивысшими убийственными качествами! Как жить без прогресса?

Глава 63.

Оккупация.

Чувствительность родительницы в области «прилетят – не прилетят бомбить» однажды притупилась до того, что, не дожидаясь обычного времени посещения каменоломни, сверх всяких сроков отправились сохранять жизни. Солнце висело достаточно высоко, и мы прибыли на «коронное» место у входа первыми. Поскольку прибыли первыми, то и в выборе хорошего места у нас был приоритет. «Закон первого» даже в войну выполнялся неукоснительно. «Приор, прима» первыми, то есть, мы оказались хотя бы и в таком деле. Выбрали удобное место, почти у входа в каменоломню, расстелились-разложились тряпьём и приготовились коротать ночь. Только наша особенность занимать различные «места в местах», не даёт до сего дня окончательно сгинуть с лика Земли. Грамотный, мудрый человек из среды любого народа мира не смог бы точно, правильно, без ошибки произвести захват места в старых выработках так, как это делали женщины монастыря!

В самом деле, когда нужно уходить из кельи, чтобы захватить лучшее место? В два часа дня? Рано! В три пополудни? "Да ты што"!? Когда? – часа выхода из жилища никто не мог назвать, но не ошибались. И люди тогда подчинялись единому биоритму, совсем, как в муравейнике: без сговоров делали одно дело. "Советская передовая наука" такое своевременное появление в выработках спасающихся граждан объясняла работой "подсознания", а совсем неграмотные – руководством Высшей Силы с названием "бог".

Стояли тёплые дни осени, но какого месяца – меня не касалось.

На удивление и досаду налёта вражеской авиации ночью не было, и все спали, как в предвоенное время. Спасающейся публики было мало, поэтому и скандалов за лучшее место не устраивалось. Ранним утром, когда только всходило солнце, я, хорошо спавший ночь, вылез из низкого пещерного лаза на воздух для "отправления малой нужды" и первым делом посмотрел на любимый мост. От того, что увидел на мосту, моё запорное кольцо на мочевом пузыре почему-то не ослабло на "всю катушку", как ему и следовало, а наоборот, затянулось так, что я забыл, для чего покинул тёплое лежбище в пещере. Редкий случай! Человек в серо-зеленой форме, в круглом головном, уборе и с винтовкой на плече, один и очень медленно, двигался по мосту в направлении к станции! Продвигался настолько медленно и спокойно, что такое его перемещение удивляло: он не смотрел по сторонам, он только двигался по мосту, и всё это освещалось утренним солнцем. Было необыкновенно тихо, и тишину нарушил мой дикий крик:

– Немцы!!! – и мигом вполз в пещеру! Ни одно животное тогда не смогло быстрее меня вползти в узкий пещерный лаз! Кислороду не хватало: получить картину с ходящим по мосту немцем после хорошего сна на свежем воздухе – большей подлости и быть не может!

Почему никто тогда не цыкнул на меня:

– Чего орёшь!? Какие "немцы"!? Один солдат с винтовкой – это разве "немцы"!? Цыц, малец!

Хочу предложить всем желающим, (безвозмездно) тему кандидатской диссертации: "Влияние стре-с-с-о-вых ситуаций на отправление е-е-с-с-тес-ственных потреб-но-о-о-стей несовершеннолетних".

Человеку всего шесть лет, он по уши обработан страхами взрослых о приближающихся врагах – как было не заорать "немцы!"

Ничего не могу сказать о реакции других жителей города от встречи с оккупантами, но отцова была такова:

– Ебическая сила, вот и немцы пожаловали! – мата от отца не слышал, не ругался матом человек, но двумя словами "ебическая сила" выражал все оттенки волнений, начиная от восторга и кончая разочарованием. Тогда так и было сказано.

А чего я-то криком пугал женщин? "Испражнялся страхом" от прежних разговоров о зверствах врагов, в коих женщины сами не участвовали, но

"слышали от других"? Что иное мог думать о неизвестных немцах, если они не были "прописаны" в сознании, а появлялись только для кастрации мужчин, убиения младенцев не старше пяти лет и отрезания грудей у женщин? Название "немец" никому и ни о чём не говорило, была только непроверенная страшилка, кою каждый переваривал по-своему. Как было не заорать при виде, пусть и одного человека на мосту в невиданной форме и с винтовкой? Разве не "свои" заразили страхом, что человек-часовой вот-вот покинет вверенный пост по охране чужого моста, придёт в пещеру, возьмёт только меня одного за тощие ноги, раскрутит над головой в каске и на пятом обороте не ударит черепом о родимый известняк!?

– Почему на пятом обороте? Хватило бы и двух!

– Бес, ты – циник!

Но часовой не собирался покидать мост и спускаться к спасавшимся в каменоломнях гражданам, и те, в темпе собрав пожитки, живо двинулись в родимые кельи, трепеща и ожидая дальнейшего развития событий. Видел вражеский часовой, как из нижней части холма, из норы в плитках известняка, выползали люди с узлами и поднимались по тропе наверх холма, и что он думал – об этом никто и никогда не узнает…

На какой день любопытство победило страх, и взрослые стали выходить за пределы монастыря – таких подсчётов произвести не мог. Тема первого контакта с иностранными гражданами при проведении военных действий – весьма интересна.

О первых контактах "советских людей с захватчиками" "много и правдиво" рассказал советский кинематограф", и все контакты кончались трагически: аборигены гибли от пуль захватчиков. Почему тогда солдат на мосту не открыл огонь по людям, выползавшим из каменоломен – спросить сегодня не у кого, а "советское" кино умерло…

Пещеры, укрывавшие монастырских насельников от налётов авиации воюющих сторон, пребывают в целости до сего дня. Лет десять лазы, выходившие к реке, были открыты и никого не интересовали, но потом кто-то и что-то углядел в их открытости и когда-то спасительные отверстия обрушили подрывами. Закрыли. Для чего – обывателям не объяснили, а когда власть держит граждан в неведении, то граждане до всего "доходят своей головой":

– Чтобы дети там не заблудились! – объяснение годилось для смелых детей.

– Чего врёшь, если не знаешь!? Там запасы продовольствия для армии хранят, если опять война случится – с кем, и по какой причине собирались соотечественники затевать очередную бойню – было ясно последней "темноте" из обитателей монастыря:

– С "мериканцами"! – "цели – ясны, задачи – поставлены, за работу, товарищи"!

Если бы сегодня увидел немецкого часового на любимом мосту – написал бы так:

"…человек в серо-зелёной военной форме и с винтовкой на плече медленно, спокойно шёл по мосту в сторону станции, и, глядя на его продвижение, разрешалось думать, что ничего иного, как только охранять чужие, захваченные мосты, он не умел делать…"

Глава 64.

Прогулка по первому дню оккупации.

Торжества.

Как потом шептались монастырские насельники, «город сдали».

– Бес, какие войска сдали город врагам? "Русские", или "советские"? Или "сталинские"? Ведь всё тогда было "сталинским"…

Кто ныне стыдится своего прошлого?

Удивительно: Василий Васильевич Крайродной, отцов товарищ, взрослый человек, пребывая в подпитии, восторгался "краем родным" до слёз в очах. Мне, человеку шести лет от роду, высоких чувств от любви к "малой родине", какие испытывал Василь Васильевич, не дано было испытывать. Не мог плакать вместе с Краемродным о крае родном! Или смеяться над слёзами дяди… Это были первые уроки любви к Краю Родному.

Любить родной язык научил другой человек и его всегда поминаю в молитвах. Если бы все те, кого он обучил правильно пользоваться родным языком, и хотя бы одну молитву произнесли за его "здравие" – учитель жил бы далеко за сто лет!

Велик и прекрасен мой язык, не обманули меня писатели далёкого прошлого! Но не те писатели, не из "союза"…

Вчитайтесь и прочувствуйте, какая у него гибкость и красота! Глубина смысла! Примени к городу слово "сдался" – и позору ему не избыть! Не забыть-смыть-замолить! "Сдался"! Захотел – и сдался! Сам, по своей воле! Сукин он сын, а не город! С чего ему надумалось сдаться!? А!? Позор! Все города встречали врага "грудью и огнём", а этот, почитай, молчком сдался! Нет ему оправданий!