Текст книги "Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!"

Автор книги: Лев Сокольников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 64 страниц)

– …но вторая-то работала!

– Волнующей загадкой остаётся число покушений на "больших вождей двадцатого столетия": сорок у немцев, и у нас – одно! В окружении "вождя" "предателей и изменников" не было, сплошь одни почитатели перед его ликом маячили, а он их всё едино убивал! Может, потому, что в окружении фюрера были "фоны", а у ДжЮгошвили маячили граждане иного сорта? Говнее публика? Как в пословице: "по Сеньке – шапка"? Такие "соратники", которых и убивать было не жаль? Сказано древними:

– "Короля делает свита" – просматривается какая-то таинственная, трудно уловимая, автоматика: к нему в услужение лезла не совсем порядочная публика, поэтому он её и ликвидировал по мере поступления? Боялся, что и его "къебенизируют" таким же манером, как и он ликвидировал "друзей и соратников"?

– Почему в "Джугашвили" "у" меняешь на "Ю"? Искажаешь?

– Не "искажаю", а придерживаюсь "исторической правды". "Вождь" за тридцать лет правления русским народом так и не смог освоить произношение "у", и вместо "У" пёрло из него кавказское "Ю". Помнишь, как "вождь" поминал "большого советского полководца" у коего в фамилии была литера "у"?

– Помню. Согласен. Нужно признать, что "лагерный" способ очистки отечества от вас был явно непродуктивным. Вечным и неразрешимым остаётся вопрос: почему явному параноику тридцать лет дозволили править собой? Трепетали, когда произносили "светлое имя вождя"? Почему рты ваши, однажды открывшись от "трепета и восторга перед именем "вождя", так и не закрывались до естественной его кончины? Самая большая загадка "новой истории".

– Ты – бес, тебе ведомы многие тайны, вот и просвети читающую публику

– Прогресс налицо: сегодня за прошлое и длительное терпение вам дозволяют устраивать дозированные диспуты о "вожде". В итоге споры перетекают в другое "русло": "закрыть вам рты в разговорах о прошлом, или "нет"?

– Наши рты открыты не от слабоумия, как принято думать во всём мире, наши рты открыты из опасения задохнуться от почтения к вождям. Это у нас врождённое, с древнейших времён. Дышать через нос боялись потому, что такой способ потребления кислорода до сего дня сопровождается сопением. Вот и опасаемся: "вдруг наше сопение "верха" примут за недовольство!? Осторожные мы! Чуткие! Нет, не той чуткостью, о которой ты подумал! Чтобы наше сопение не истолковали, как недовольство властью, нам и приходится держать рты открытыми. Дышим через рот многие века, а "вождям" думается, что наши рты открыты от почтения к ним.

– Много было разностей между вашим "вождём" и чужим. Немцы впадали в экстаз после первых десяти слов из уст фюрера, а вас душил ещё больший экстаз даже и тогда, когда "вождь" вообще молчал. В такие моменты вы поднимались выше немцев потому, что вам хватало молчание "вождя"! Стало быть, вы более сообразительные, чем немцы.

Идея о захвате чужих территорий не нова. Сколько существует человечество, столько оно и страдает от страсти к чужим землям. Страсть односторонняя: те, кто хочет "захватить мою родину" – явные враги и злодеи для меня, но совсем иное дело – это когда я хочу "увеличить жизненное пространство".

Внутри самой идеи о захвате чужой земли крылось что-то похожее на оправдание разбоя: "захватывай ты, иначе такое сделает кто-то другой".

Во все исторические времена идеи о захватах чужих земель всегда рождались "на западе". Выражение "рождались" будет не совсем правильным: нехорошие идеи грабежа не умирали, и не умрут никогда. Они существовали всегда и правильно будет о них сказать так: "мы о них вспоминаем по нужде, или по обстановке".

Мечты поживиться чужой территорией спят в каждом из нас до времени. Как инфекция. Сила идей перед инфекциями очевидна: если со временем медицина побеждает очередную телесную заразу, вырабатывает способы успешной борьбы с ней, то с идеями такое не получается: они бессмертны

Особенно "идеи построения общества без эксплуатации человека человеком". Жиденькие демонстрации почитателей "джугошвиля", что проводятся на главной площади стольного града каждый год в день его поминовения – тому яркий пример.

Повторяю: идея-зараза о захвате чужих земель сидит в каждом из нас и чтобы пустить её в действие – нужна малая причина.

Идея захвата "России по Урал" изначально была фантастической, но в неё поверили умные люди, чем весьма испортили себе репутацию на долгое время. Порча репутации подобными историческими выходками – это что-то вроде осложнения после болезни.

Параллельно с чужой фантастикой о захвате территории до Урала, проживала своя, родная, выращенная нами фантастика о "построении бесклассового общества в отдельно взятой стране". Таковое общество нами мечталось сварганить на том куске территории, на который, без всякого на то основания, "зарились иностранные захватчики".

Нам не везло со дня рождения, но древние прорицатели своими трудами утешили нас: вечное наше, застарелое невезение кончится самым неожиданным образом: "всех, кроме нас, смоет водная стихия" – но куда смоет – уточнений пророки не сделали.

Итог всех осуществляемых фантазий на тему о захвате чужих земель известен. Беда в том, что одну и ту же фантазию каждый принимает по-своему. Нет, и никогда не будет единого толкования фантазий о захватах чужих земель: они воспринимаются по-разному.

Одни поняли, что "захват чужих земель с применением оружия – тяжёлое и опасное занятие добром не оканчивающееся", а другие ничего не поняли из того, что "построение светлого коммунистического общества в отдельно взятой стране" – занятие не менее опасное, чем захваты чужих земель способом, именуемым простым народом как в "наглую". Если все "строительства" попытаться объяснить с медицинских позиций, то видно: одни успешно избавились от недугов, а другим такое не грозит и до сего времени. Всему причиной был неправильно понятый чужой призыв:

– "Правь, Британия"!

– Каков процент захватчиков намертво верил, что захваченную землю у них получится удерживать бесконечно долго?

– Таким вопросом не задавались. Зачем им было думать? Они, как и вы, верили своим "отцам командирам". Так и говорили:

– "Фюрер за нас думает!"

– Как сегодня нужно рассматривать древних пришельцев? Как простых захватчиков, или носителей "враждебной советскому народу идеологии"? – Как вот это, любимое вами: "два по сто в одном стакане".

– Неужели враги были разделены на две части? Одни несли только "идеологию", а другие – мечтали о земле? Как сегодня обстоит дело с захватами чужой земли и с "коммунистической идеологией"?

– А сам что думаешь?

– Мне думать не положено, за меня "вожди думают". Они всегда за меня думали. А теперь ты у меня вместо "вождя". Вот и думай. Больше половины написанного – твоё.

– "Срослось", одинаково, как и у врагов ваших. И вы "думы вождей" неправильно претворяли в жизнь. Идти покорять чужие земли с массой невыясненных вопросов в сознании – это явный проигрыш в задуманном деле. Иллюстрация к сказанному: ещё ни одного "дня победы" не прошло без того, чтобы ОРТ не показало впечатляющих кадров военной хроники, где молодой немецкий солдат, обхватив голову руками, сидит на лафете громадного орудия и Среднерусский ветерок шевелит его светлые волосы. Задумался человек. Шестьдесят лет кадры вам показывают, шестьдесят лет после окончания войны молодой немецкий солдат сидит на лафете отстрелявшегося орудия и о чём-то думает.

– Кто изготовил кадры?

– Что не вражеский оператор-хроникёр – точно. Стал бы немец оставлять для истории кадры своего поражения? Те кадры – гордость ваших операторов.

– Сколько сидеть задумавшемуся немцу на лафете орудия? Века?

– Не знаю.

– А ещё "бесом" называешься! "Не знаю"… Коли в "соавторы" метишь, то будь любезен отвечать на вопросы. Кто у нас "главный оформитель"?

– Ты. Давай о главном говорить: в том кадре и минус есть.

– Какой?

– Тогда следовало посадить рядом с молодым немцем и вашего солдата.

Чтобы думали в паре.

– А чего было думать советскому солдату? За него тогда всё обдумал "вождь": "наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!"

– Вот-вот! А сегодня Европа собирается уровнять законом ваш недоделанный коммунизм с фашизмом. Вот, что значит во время не посидеть с побеждённым на одном лафете отстрелявшей пушки и вовремя не задуматься!

К настоящему времени идея "построения бесклассового общества" сильно захирела, но заявить, что она впала в "кому четвертой степени" – нельзя: ещё не все оголтелые старички, "беззаветно преданные коммунистическому прошлому" ушли в мир иной.

Миром правит особая порода людей с сильно развитым чувством стада. Стадность выражается желанием быть в "партии", а в какой – безразлично. Главное – это "чувствовать локоть товарища", а какой тот локоть – тоже безразлично…"Локотные товарищи" обожают любые партии и свободно в них вступают. Не менее свободно и "отступают", и делают отступления с желанием кому-то навредить. Что-то похожее на "держание кукиша в кармане".

Очень стойкая порода: им ссут в глаза, а они вытираются и продолжают "гнуть линию партии":

– У вас руки в крови, сволочи! Как подыхать собираетесь!?

– Под знамёнами и с именем "вождя революции на устах"! Уря, товарищи!

– Бес, не слишком ли много места уделяем "вождю"?

– Нет. Поясняю: вспомни, сколько в прошлом в многострадальные уши твои было сказано высоких слов "о великом друге и вожде"? В "Законе о балансе" сказано: "Природа стремится к равновесию" и согласно закону, сегодня ты должен сказать о "вожде" столько слов, сколько когда-то выслушал. "Восстановить равновесие". Что о нём скажешь – дело десятое, но ты должен сказать в меру твоих сил и способностей. Такое состояние очень похоже и на "наркотическую ломку".

– Послушай, друг дорогой, рассуждая о столь высоких материях, мы не подпадём под пословицу "Куда конь с копытом – туда и рак с клешнёй!?" И не обвинят ли нас в том, что мы "пинаем мёртвого льва"?

– С чего взял, что "вождь" был "львом"? Совсем недавно, и не мы с тобой, выяснили, что он был палач. Лев убивает для пищи, а "вождь" для чего убивал? Да и что с того, если и подпадём?

Глава 24.

Возврат в фантастику.

Я и бес в фантастике – нули. Понятнее: самостоятельно ничего фантастического «до захвата дыхания» мы породить не можем. Не дано. Мы и чужие фантазии с трудом понимаем. Бывает, правда, что сходит некое озарение, «проблеск», и тогда открываются «умственные чакры».

Когда такое случается – тогда чужую и понятную фантазию выдаём, как свою. "Рождённую и выстраданную". Проще: воруем. Как сектанты. "Пастыри" сект берут в "эксплуатацию" такие места из христианского учения, кои дают максимум власти над "пасомыми". Поскольку христианское учение объёмно, то места для сытного проживания в нём места всем хватает: "пятидесятникам", "баптистам", "адвентистам седьмого дня", "иеговистам"… Короче: всем, у кого "хвост" кончается на "стам".

Наше отличие такое: мы не говорим слабоумным о скором "приходе последнего времени" и не требуем отказаться в нашу пользу от недвижимостей с названием "квартира". Главный наш грех – "нарушение авторских прав".

– Иногда фантазии бывают настолько забубёнными, что читать их невозможно. Но если фильмец сделать – то ничего, смотреть можно. Правда, такой фильмец "ни уму, ни сердцу", не взволнует потому, что забубённый сценарий был, но всё же "съедобен". Современные фильмы в массе похожи на пареную солому, коей в советские времена в колхозах пытались в конце зимы удержать скотину от падежа.

Волнующая фантастика, но только для меня на сегодняшний день – это компьютерный томограф немецкого изготовления. Медицинский прибор для исследования внутренних органов. Чудо медицинской техники!

Лучшие томографы для исследования черепных коробок и всего, что есть в теле нашем, сегодня делают немцы. Опять немцы! Всегда – только они! Так сказал знакомый доктор, и не верить ему нет оснований. Возможно, что есть в природе томографы и лучше немецких, возможно, но таких доктор не встречал, поэтому и "молится" немецкому. Полное отсутствие

патриотизма!

Немцев в изготовлении томографов когда-нибудь всё же "обойдут" японцы: нынешняя медицина в отечестве превозносит японские приборы для исследования внутренностей, но всё же "пальму первенства" отдам немцам потому, что они ни у кого и никогда не скупали лицензий на изобретения так, как это сделали граждане "страны восходящего солнца" в своё время. Немцы в "высоких технологиях" всегда будут первичны, а японцы – только подражатели. Талантливые, но копировщики.

И снова наши древние враги "впереди планеты всей"! Томографом исследуют мозг, иными приборами облегчают нам существование, но не всем, а тем, кто заплатить.

И вторую "пальму первенства" отдаю компьютерному томографу потому, что это основной прибор в ряду сложных медицинских устройств. Как иначе? Всё основное рождается в мозгу, но не в иных местах наших телес. Никто не рискнёт утверждать, что "законотворцы порождают законы тем местом, на котором покоятся их тела в основное время деятельности". Знакомый редактор назвал такое положение законотворцев, по аналогии с "моточасами" – "жопочасами".

– Нехорошо поступаешь! Веришь и "превозносишь до небес" томограф немецкого изготовления, что крайне непатриотично. Нет бы денно и нощно гордиться ракетами отечественного изготовления всех радиусов действия, так тыЈ как последний "сукин сын", млеешь от томографа немецкого изготовления! Не стыдно!?

– Не стыдно! Ты не прав! У меня есть чувство гордости за отечественные ракеты: через десяток лет, а может и ранее того, у нас сделают такую ракету, от которой и марсианам страшно станет! Что сделают за это время наши извечные противники, к чему придёт Siemens – никто предсказать не возьмётся.

– Я берусь: они изобретут совершенный, фантастический томограф, который будет за секунды устанавливать диагноз любого заболевания. Даже такого, которого на сегодня нет!

За минуты проводить курс лечения и устранять болезнь. Такие, как эпилепсия, болезнь Паркинсона, нарушение мозгового кровообращения, маразм и прочие случаи слабоумия, будут излечиваться просто и надёжно, как и насморк. Будут лечить педерастов и педофилов без применения химических препаратов: томограф облучит потоками, новой, неизвестной энергии участок мозга "педика", что отвечает за "удовольствия". Всё, ales, удовольствия для педика окончены!

– Такой отдел есть в мозгу любой твари. У него название есть: "центр удовольствия".

– Будет изобретён новый томограф. Первый прибор у немцев, за страшно большие деньги, приобретёт высший законодательный орган. "Законотворцам" необходим такой аппарат…

Но ни я, ни мой бес, не можем представить, какие могут выйти законы из стен парламента после обработки его обитателей немецким прибором. Наше спасение от будущих законов – это новый немецкий томограф с фантастическими свойствами, о которых мы с бесом сказали выше.

Какие появятся изумительные законы! Ни древним грекам, ни латинянам такие не снились! Дело за новым немецким томографом.

– Вся выручка от продажи ваших "бесполезных" ископаемых, нефти и газа, уйдёт к немцам в уплату за гениальные вещи. Из немца гениальность истекает постоянным, тоненьким, но непрерывным ручейком, а из тебя гениальность извергается бурно, много, но редко. Что похожее на извержение семени при оргазме…

Чего никогда нельзя делать немцам – так это усовершенствовать свои древние "ФАУ". Категорический запрет! Запрещены такие "забавы" "международными конвенциями" на вечные времена! И пулемёт MG-34 нельзя улучшать, поэтому он у них и сегодня на вооружении стоит. Более шести десятков лет довольствуются одним пулемётом! Знатоки стрелкового оружия говорят, что их MG-34 остаётся лучшим пулемётом в мире.

– Какая тоска! Томографы всех сортов и назначений – bite, делайте любые! Делайте бронированные "Мерседесы" для "вождей народных" во всём мире – пожалуйста, а вот ракеты – nein! – уж очень вы опасны в изготовлении ракет! Помним! А что, если… Представь, что какое-нибудь немецкое "КБ вооружения" на добровольных началах проектирует новый пулемёт и продаёт на сторону? Запреты соблюдаются:

– Оружие не себе делаем!

– Европа опоздает с модернизацией "ФАУ".

– С чего так?

– "Тряпичники" одним "скрежетом зубовным" в сторону "неверных" не ограничатся. Надоест им такое занятие. Ещё год, другой – и они покажут Европе "мать Кузьмы".

– И как она будет выглядеть, эта "мать"?

– Для тебя – безразлично. У тебя всё в прошлом, а вот новым поколениям европейцев придётся менять веру без "альтернативы". "Тряпичники" вынудят старушку-Европу принять их веру. Или Европе предстоит в недалёком будущем "отмахиваться" от них "всеми возможными и доступными способами", а это повторение проверенного прежнего "геноцида", или её ожидает поголовная исламизация.

– Получится?

– Получится. Не нужно иронизировать. Умные люди в полный голос говорят, что третья мировая война уже началась. Весёлое в этой войне то, что она идёт на вашей территории. "Тряпичники" "играют" на "половине поля" своих противников. Как у вас сейчас обстоит дело с пришельцами? Когда они плюют на ваши законы и делают всё, что хотят – это всего лишь "уголовщина", но стоит кого-то из них пришибить в горячке – стразу поднимается крик: "геноцид! Возврат к имперским замашкам"! Как немцев напугали шестьдесят лет назад, так они до сих пор и рта открыть боятся без того, чтобы любой желающий им в рот не плюнул два слова: "возрождение фашизма". Или – или! Третьего не дано, третьего не будет. Выбирать нужно сейчас. Вас донимать и дразнить террором будут до такого состояния, пока не взбеситесь и не вспомните прошлое.

– И что будет?

– Прошлое для того и вспоминают, чтобы повторить его. Что можете придумать нового? Только "геноцид во имя спасения". Везде и всегда геноцид учинялся не от хорошей жизни. Плохая жизнь у одних заканчивалась геноцидом для других. Геноцид совершается одними во имя спасения от других… – далее бес выразил уверенность, что в немецкой земле построят и такой прибор, на котором… невозможно представить! – можно будет записывать сны любых лет жизни. Начиная от сопливого детства и до последних перед уходом туда. Ага, в "формате DVD три"… или что-то иное, но не менее сложное… Можно будет записать абсолютно все сны, даже и забытые! Абсолютно все, даже кратковременные и пустячные "картинки", кои приходят в неподходящие моменты. Ложусь, к примеру, спать и на пульте управления прибором ставлю интересующую дату:

– А, ну-ка, милая коробочка, запиши сны, что мучили, или радовали ночью июня двадцатого дня одна тысяча девятьсот сорок…

– Представь, как будет прекрасно поутру вынуть из портативного и недорогого прибора производства Siemens,а носитель информации, где будет записан сон, что пригрезился в июне месяце одна тысяча девятьсот сорок первого года?

– Сны по заказу?

– Они.

– Будут записаны и звуки прошлого…

– Не много хотим?

– Нет. И это будет самая большая из осуществлённых фантазий! Знаю имя изобретателя прибора: Теодор фон Вирхов, врач, нейрохирург и большой специалист в компьютерной томографии одновременно. Его изобретательские муки начнутся после того, как однажды увидит изумительный по красоте город! Тот сон и станет причиной поиска способов показать красоту города из сна другим людям. Это похоже на то, как мы показываем фотографии родственников. Возможно, что на планете Земля есть и прекраснее города, чем город из сна Теодора, но он-то об этом не знает! И ещё одна беда случится с Теодором фон Эрлихом после первого посещения волшебного города: он станет бывать в нём с завидной регулярностью, и каждое посещение

фантастического города будет в тоску и радость.

Эти две величины – тоска и радость одновременно, равны по силе воздействия на безответную любовь. В конец измученный, он станет просить Высшие Силы подарить идею прибора для записи снов. Почему одни великие учёные "дар открытия" получали, а ему будет отказано!? Учёный Кекуле получил во сне форму бензольного кольца, а Менделеев – Периодическую Таблицу? Было! Сны, прекрасные сны Теодора будут причиной страстного желания остаться в городе из сна и не возвращаться к повседневности в реальном мире. Но скоро осознает:

– Остановись в желаниях! Или вечное пребывание в фантастическом городе, или… – второе "или" будет наполнено мыслями о приборе для записи снов. Они и удержат от трагического финала.

Неведомые Силы дадут ему знания, и прибор для записи сновидений увидит свет. Но это всё впереди, а пока что будущий великий изобретатель ходит в коротких штанишках.

– Какая жалость, что не доживу до массового выпуска приборов Теодора!

– Причина сожаления?

– Ну, как же! Учёного только ожидают муки, а у меня они уже есть!

– Тема?

– Ужасная: о прошлом! Регулярно грезится место, вроде бы не печальное, но и веселья там мало… Трудно объяснить словами, сны нужно видеть…

– И всё же?

– Пусть бы только одно место снилось, пустым, терпеть можно, так нет! Не реже пару раз в месяц вижу последнего "вождя" в странном виде!

– В каком?

– "Отец народа" в верхней части тулова одет в изумительный, шикарный китель со всеми регалиями генералиссимуса, "аксельбантами и галунами", а нижняя часть тулова, "опора", то есть – голая! И на том месте, где "вожди" и не вожди должны иметь "мужское достоинство" – абсолютно гладкое место! Если бы хотя бы какой-то "разрез" имелся – да, тогда бы стоило задуматься о несоответствии кителя генералиссимуса, усов, трубки и полного отсутствия органа! Вообще ровное место! И ужас дополняется тем, что на ногах у него "мягкие кавказские сапожки"!

– Да-а-а, тяжёлый случай! Ничем не могу помочь!

– То, что видел "вождя" без штанов – не угнетает, тяжесть сна заключается в его бездоказательности: "голословность" сплошная! А будь у меня прибор для регистрации снов, то я бы утром вынул из него дискету и:

– "Смотрите: я не "сочиняю"! не придумываю! То, что видите – это истина, не игра талантливых актёров! Моё вины, что прошлой ночью, совсем на короткое время, встретил бывшего "отца народа" без галифе, нет! "Великие мира сего" вправе радовать любого из нас своим вниманием, как в этой, так и в той жизни, но не без штанов, в самом-то деле!! И обрати внимание: Вирхову снятся прекрасные, изумительные города, каких нет на планете. А чем я мучаюсь!? Что мне грезится?

– "Вожди" бесштанные.

– Вот-вот! При жизни он и подумать не мог, что когда-то будет являться во снах своих рабов, но без штанов! С полным отсутствием следов "мужского достоинства" в соответствующем месте!

Глава 25.

Споры с бесом.

После шестидесяти страниц текста пришло примирение с фактом присутствия беса. Более того: остался доволен им. Привык к нему. Бес оказался хорошим советником во всех начинания.

Но и у бесов, оказывается, могут быть и "минусы": высокопарный, не современный язык. Моему древнему учителю литературы бесовская манера выражаться пришлась бы по душе, но сегодня так не говорят, не "воспаряют". Или сказывается старое европейское образование?

Плюсы: бесовское внимание количеством и качеством простирается далее, чем у родичей. Внимание беса трудно объяснить и сотней хороших слов, что имеются в моём словаре. Слова древние, правильные, но как только начинаю выпускать их для характеристики беса – они бледнеют, меркнут и превращаются в словесный сор.

Забота беса обо мне проявляется во всём, вплоть до таких мелочей, как покупка продуктов питания. Зная житие рядового пенсионера отечества, он не позволяет тратиться на ненужные вещи:

– С чего надумал покупать новые летние туфли? Зачем? Старые "лапти" ещё вполне послужат. Неужели хочешь испытать "обувные" муки при разнашивании новых туфель?

Прав: старые "лапти" не чувствуются на ногах – это главное. Второе: не испытываю приступов ярости, когда на них в общественном транспорте кто-то наступает: они ведь старые! Наступил бы кто-нибудь на новые туфли!

– Не смотри плотоядно на помидоры. Они первые в сезоне овощей, а потому не "по карману" И обрати внимание на вытянутые помидорные задницы…

– Обратил… и что?

– "То"! "Модифицированные" они! продукты генной инженерии! Видом аппетитный и безобидный томат может устроить в твоём старческом организме деление клеток не в ту сторону! Понятно о чём речь?

– Понятно. Позволь сделать замечание: задержался ты с информацией. О "модифицированных" помидорах ОРТ рассказывало давно, ем их, когда цены "божескими" становятся и ничего… Мой "цикл жизни" оканчивается и помидоры, какими бы они не были "модифицированными", как-то не очень пугают…

– Оно, может, и так, но согласись, что жрать продукт, зная наперёд, что он выращен не совсем в согласии с помидорной природой – не большое удовольствие!

И так во всём!

Глава 26.

Прогулки "по местам вечного покоя".

– Кто сказал, что ваши «места складирования отработанных тел» – места печали? Совсем не так: более весёлого места, чем ваши кладбища, и сыскать трудно! – как-то без причины «заводил» бес. Он изучил меня лучше, чем я его, и в этом единственное преимущество беса. Часто его не понимаю, и такое непонимание объясняю малым «образовательным цензом». В спорах с бесом «выигрышей» у меня не было.

– Каждый из вас мечтает иметь над своими костями плиту из чёрного камня. Большую, полированную, внушительную и вызывающую тайную зависть. Если в древние времена усопших обманывали лирическими надписями "спи, дорогой товарищ", то в настоящее время в вопросе увековечивания наблюдается прогресс: на граните стали изображать лики усопших. С малой неточностью: на портретах изображают лики усопших не такими, какие они имелись на момент расчётов с жизнью, то есть на момент "успения". Если бы на памятных плитах усопших изображали такими, какими они покидают видимый мир, то на местах "вечного упокоения" был бы иной "вернисаж". Понять не могу, почему никто не хочет изображать мёртвых такими, какими они ушли из жизни!? "Не модно!" В самом деле, какие чувства и эмоции пробуждает лик старого, изношенного, со следами врождённых и приобретённых пороков, человека возрастом за восемьдесят? – что ответить?

В какую-то одну из полос жизни родные и близкие, будто сговорившись, стали покидать наш, второй по красоте, видимый мир: первым и прекрасным остаётся тот.

Обвиняю умерших в том, что своим уходом в мир иной они доставляют массу хлопот живым, как "морально-этического плана", так и в смысле материальных трат. Какая из двух названных позиций дороже и тяжелее – это зависит от свойств натуры живых:

– Лучше один раз поплакать, чем каждый день по два раза!

Утешает одно: своей смертью и я когда-нибудь поквитаюсь с живыми! Пусть и они против своего желания повозятся со мной!

Тогда и заметил, что в сознании появилось много нетерпимых взглядов на кутерьму, что обычно сопутствует погребению усопшего.

В паузах между оформлением документов, приобретением гроба и "сопутствующих товаров", добывания выпивки и закуски для участников "траурного мероприятия", появлялись нехорошие мысли, но не образца "все там будем, но не все враз", но злые и далёкие от "святости момента". "Моральное разложение" во взглядах на похоронные обряды началось ещё до вселения беса, но после "оккупации" сущностью моего сознания разложение двинулось вперёд "семимильными шагами"!

С чего начинается всякое погребение? С возможностей погребающих. С наличности в кошельке. Выяснили. Подсчитали. На самый "торжественно-печальный" момент нашей жизни, на "похороны, то есть, денег хватает, и ещё хватает, даже остаётся чем-то помянуть "ушедшего" на девятый день.

Никто из нас объяснить не может, для чего вообще нужны "поминки". Но как у нас заведено с незапамятных времён (от Гостомысла) их устраивает их с оправданием: "так принято". Кем, когда и зачем – мы такое давно и основательно забыли. Толкований об устройстве поминок существует много, но основное остаётся таким:

– Чем богаче поминки – тем больше хороших слов об усопшем скажут. Естественно, что-то из словесного "добра" и устроителям поминок достанется.

На "сороковины" затраты уже меньшие, а через год покойник не особо сильно трясёт кошельки оставшихся в живых родичей.

– Большие затраты уходят на сооружения "мемориалов". Все ваши "мемориалы" выражают собственную красоту, но ни в малейшей степени не говорят о причинах своей установки. Каков процент молодых сегодня может сказать, в память каких событий установлены "вехи памяти"? А если и знает, то, как сильно воздействуют таковые знания на его душу?

– Пожалуй! Хорошие, удивляющие и вызывающие зависть "мемориалы" стоят больших денег. До разорения больших средств!

Вся наша жизнь, какой бы "широкой" она не была, всё же сужается до погребения. Предел мечтания каждого уходящего из жизни – это "красиво пустить своей кончиной пыль в глаза остающимся".

В старину выражение имелось: "не по чину берёт". Означало оно совсем простое: если я был простой чиновник, то более одного гуся в качестве подношения, брать не смел. Ежели я нарушал "правила приёма мзды", то окружающие, коим всегда и всё известно, про меня, без промедления, говорили так: "не по чину берёт!"

Это вот о чём: если при жизни я был говном, но в финале улягся под обелиск из чёрного полированного камня, то не подпаду ли под статью о "превышении власти"? И не подумает кто-то про меня: "вы только посмотрите, как эта скотина шикарно устроилась! Вором был, сволочью жил, паразитом, клопом, а, поди ж ты, финал какой ему закатили!"

Шикарный монумент на могиле вора – это всё едино, что знаки в правилах дорожного движения. Предупреждение, не более того, своего рода "умолчание": шикарный памятник усопшему – это знаки внимания со стороны его "родственников, друзей и знакомых". И надпись: "помним, любим, скорбим…"

– Бес, скажи, а слово "любим" уместно на поминальных "скрижалях"? Как можно "любить" мёртвых? "Помнить" – куда ни шло, "скорбеть" – и это понятно, а вот как их "любить"?

– Замечание верное: в самом деле, мёртвых только у вас "любят". И, заметь: ничего иного об усопшем вы не пишете на "скрижалях" У вас сплошные "умолчания"

Должен ли "склонять голову в печали" при виде некропольной" роскоши, если усопший не касался меня ни каким боком? Может, правы индусы, когда сжигают останки родичей в уверенности, что усопший оставил по себе не материальные памятники, а "добрую память о хорошем человеке"? Какую заработал? Удобно и демократично: если жил праведно – и помнить праведником будут без напоминаний в виде надгробий, а если ты…

– Такое не для вас.

– Почему же?

– У вас память дырявая, вам напоминающие символы нужны. Чтобы вспомнить. Выпячиваться вы любите: "моя могила – это "чудо некропольной архитектуры" а твоя – так, холмик убогий" – никто так не говорит, стремятся молча.