Текст книги "Алхимические хроники (части 1-3)"
Автор книги: Лана Туулли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 68 страниц)
– Брось реветь, – буркнул Арден, сознавая, насколько велика его вина. Не перед Анной, спасите боги – это ж сколько в голове опилок надо держать, чтоб подумать, что он нарочно оживил кролика. Вот перед мэтром Фледеграном Арден точно виноват– в башне придворного мага, двумя этажами выше, на подоконнике лежала «Сумма добронравия», кошмарное алхимико-педагогическое сочинение в две тысячи страниц, повествующее о традициях воспитания подрастающего поколения в Кавладоре за последние восемьсот лет – и чуял принц, что не миновать ему этой «Суммы» конспектирования. Анна бросила на брата уничижительный взгляд, шмыгнула и продолжила заливать мантию мага слезами. Ну совсем с дуба рухнула. Ведь вчера, кажется, они с Дафной совсем успокоились, совершенно не плакали, только шушукались о чем-то в углу парка – и мама с тетей Ангеликой разрешили считать инцидент с кроликом, фонтаном и проваленным экзаменом исчерпанным.
Сегодня мама и тетя отправились выручать папу из Аль-Миридо – так объяснил дядя Роскар. А тетя Ангелика настаивала, что это всего лишь визит вежливости, напоминание королю Фабиану и папе о том, что неплохо бы иногда выполнять государственные обязанности, а не только дегустировать урожаи виноградников Сан-Тиерры.
Странные, право слово, это взрослые…
А девчонки еще страннее.
Из горлышка Анны вырвался еще один печальный вопль, и еще, и еще; маг покачивался, сотрясаемый рыданиями обнявшей его принцессы и по-отечески заботливо придумывал, какое же заклинание может хоть на пять минут прервать этот водопад отчаяния… На балкон вышла Дафна; по максимальному радиусу обошла брата, демонстративно не рискуя поворачиваться к нему спиной, удивленно посмотрела на храпящую графиню с горничной, жалостливо – на кошку, и с сочувствием похлопала сестру по плечу.
– Правда, Анна, успокойся. Ты ж на поросенка похожа, когда так ревешь.
– Хо… хорошо… – всхлипывая, мужественно проглотила последнее рыдание изрядно порозовевшая Анна. Мэтр Фледегран, уловив момент, пошевелил пальцами над головой девочки, кастуя «Сладкий сон». Принцесса тут же зевнула. – Я не буду плакать… Я только, только… хотела сказать, как я несча… ааа… стнаааа…
Анна зевнула еще шире, и мэтр Фледегран заботливо предложил принцессе прилечь, отдохнуть.
– Я ее провожу, – вызвалась Дафна. Подхватила сестру под локоток и увела в комнаты.
– Ваше высочество, – сурово повысил голос мэтр Фледегран.
– Чего? – недовольно проворчал Арден. – Я ведь ничего не сделал! Я только позвал Анну ужинать, сказал, что приготовили ее любимое жаркое… из кролика. А она опять заревела. Совсем уже… – мальчик покрутил пальцем у виска, объясняя истинную причину непоследовательного поведения сестры.
– Вашему высочеству не плохо было бы стать более чутким и заботливым по отношению к их высочествам, – наставительно погрозил пальцем Фледегран.
– Я хотел их развеселить! Но не умею… Скукота в этом вашем Фюрдасте, даже шут уволился… И вообще, я хочу в Талерин! В газете написано, что алхимики Университета сдали в Королевский Музей жутко красивый гобелен с подвигами дяди Роскара, я хочу его посмотреть!
Мэтра Фледеграна отчего-то малость перекосило, и он сурово прервал речь принца:
– Ваше высочество, извольте после ужина подняться в мою башню. Нас ждет «Сумма добронравия» и… да, пожалуй, не будем откладывать на потом – пора приниматься за изучение жизнеописаний ваших великих предков.
Вот такая скука и получилась в итоге. Жара, духота, и мэтр Фледегран, самозабвенно читающий одну официальную хронику за другой. Слушая о том, как король Ранн Четвертый по прозванию Сонный проиграл в карты провинцию Луаз, Арден грезил о том, как бы самому сыграть в «Короля и Звездочета» с Элоизой Росинант – она казалась ему самой нормальной из всех собравшихся барышень; или побегать в догонялки с Раулем Желореном, или спеть с дядей Роскаром охотничьи куплеты…
В десять часов вечера отчаянно зевающий принц Арден вернулся в свою комнату. Хорошо, не надо думать, как заснуть – челюсть просто сворачивалась набок от зевоты, навеянной деяниями предков.
Арден толкнул дверь, переступил порог…
На голову мальчика опрокинулось ведро, наполненное чернилами – наверное, по всему замку чернильницы собирали. Проморгавшись и с удивлением обнаружив у чернил сладковатый, как у медовой водички, привкус, принц сообразил, что немедленно вступить в боевые действия не получится – неплохо было бы промыть глаза. Бросился в ванную – сначала оказалось, что ручка смазана чем-то жирным, и так просто не открывается; потом… Потом от прикосновений заляпанного черным принца краны и вентили по-королевски роскошной купальни начали превращаться в розочки – мэтр Фледегран именно в эту минуту обнаружил пропажу из своей лаборатории артефакта, который пообещал сделать главному замковому садовнику, чрезвычайно недовольному присутствию среди гостей трех гномят – с тремя лопатами.
Арден с гневным воплем выбежал обратно – тут пол, буквально минуту назад чистый и гладкий, превратился в лед; мальчик поскользнулся, проехался до кровати, врезался в подпорку балдахина – и на него сверху посыпался пух из разоренной подушки.
Достав из-под кровати разряженный артефакт – мэтр Фледегран как-то раз превратил с помощью этой «Льдинки» фонтан с драконом в площадку для катания на коньках, – Арден легко и просто догадался, что сестры объявили ему войну.
Война?! Вы хотите войны?! – взыграла в наследнике Кавладора кровь славных предков. Хорошо. Вы ее получите!!!
27-й день месяца Паруса.
Восточный Шумерет, «Монтийский крест». На рассвете
Мэтр Лео внимательно осматривал разоренную площадку рядом с горной тропинкой. Вот посох Лотринаэна. Отлично. Значит, полуэльф действительно здесь был – Лео не ошибся, и, оказывается, напрасно нервничал и стеснялся применения своих несовершенных поисковых заклинаний. Первый же, самый примитивный «поисковичок» увлек Лео из столицы и привел, как по ниточке, сюда, в горы на восточной границе Кавладора.
За прошедший год на службе в Министерстве Спокойствия мэтр Лео научился гораздо большему, чем за шесть лет ученичества у мэтра Иллариана. По крайней мере, он стал гораздо быстрее и с меньшими затратами магической энергии находить разбросанные хозяевами вещи – оказывается, достаточно просто предположить, куда и при каких обстоятельствах он сам бы забросил искомое, и пропажа тут же находилась. Обнаружив втоптанный в пыль и щебенку дороги кристалл «глаза», принадлежавший мэтру Лотринаэну, Лео дал себе торжественное обещание как-нибудь попробовать заклинание «Хальгастиарр». Конечно, боязно, а вдруг псевдоматрица вырвется из-под ментального контроля да и тяпнет волшебника за задницу, но, пожалуй, надо поверить в себя и начать не стеснятся профессионального роста.
Ах, эта вера в себя! Монахи, проповедники и жрецы многочисленных и разнообразных Орденов так охотно объясняют, что надо верить в кого-то или что-то, но почему-то никогда не говорят, как же найти внутри своей собственной души то самое всемогущее Я, с которого и начинаются Великие Деяния и Абсолютное Волшебство…
Лео задумчиво вертел в руках чужой «глаз», рассматривая полузатертые следы неправильного восьмиугольника. Горгулья желчь, земляника, рог минотавра… По месту магического ритуала хорошо потоптались – Лео узнал отпечаток лапы тролля, а вот – очень четкий след подков (судя по размеру, пробежался умбирадец или другой тяжеловоз); а что это за волоски зацепились за ссохшиеся колючки братеуса?.. Да это ж сфинкс! Натуральный сфинкс! Лео принюхался к шерстинкам – точно, самец сфинкса, пятнадцати лет от роду, неопасная рана в левом плече, и, судя по магической ауре, рядом должны быть две самки, одна лет восьми или восьми с четвертью, а вторая – молодая, лет четырех. И может быть – даже с сизыми крыльями.
В три с половиной года у сфинксов проходила первая линька, меняющая детскую бурую шерстку на темно-серую, с голубовато-сизым оттенком. Тогда же менялись на крыльях и тонкие перышки, не способные выдержать вес подросшего животного – появлялись сильные маховые перья, размах крыльев перелинявшего и подросшего сфинкса приближался к орлиному. Если верить тысяче томов по криптозоологии, сочиненных магами школы Крыла и Когтя, гормональный фон черных сфинксов зашкаливал, причем во все возможные стороны. Даже существовала теория, правда, не проверенная, что в какой-то момент своего препубертатного развития сфинкс выбирает пол, к которому будет принадлежать он/она в более взрослом состоянии.
Как бы то ни было, сизые, полувзрослые сфинксы у некоторых авантюристов считались легкой добычей – если, конечно, вы настолько ненормальны, чтобы затевать охоту на существо, которое – а) находится в бешеном подростковом возрасте, а потому кидается на любой движущийся объект; б) вечно голодно, а потому устремляется за всем, что мелькнуло рядом; в) сексуально озабочено, и тоже готово наброситься на любого встречного; и г) испытывает экзистенциальную ненависть ко всему живому из-за того, что не может решить девочка оно или ж мальчик, а потому радо выразить свои жаркие чувства на первом же попавшемся в руки-лапы. Да, конечно, в этот период жизни сфинксы и порхают кое-как, и гипнотических способностей пока что лишены, и активно истребляются своими же, но более старшими и мощными родичами… Но малую жизнеспособность и плохие летные качества «сизари» компенсируют крайней агрессивностью и изворотливостью. Когда-то Лео видел подобную тварюку – на картинках в руководстве по Минорным Магическим Народностям, и ему очень хорошо запомнилась подпись: «Опасна! Всячески избегать прямого ментального и физического контакта!» Опаснее сфинксов-подростков были только аномальные черные особи – встречающиеся, на счастье людей и гномов, крайне редко. Они обладали более сильным гипнотическим воздействием и какими-то еще до конца не выясненными способностями. Какими? хороший вопрос. На той фреске, которую экспонировал Королевский Музей в позапрошлом году, против черной сфинкс сражалась целая армия древнего гиджа-пентийского владыки…
Лот, дружище, похоже, ты влип!
Лео просканировал местность на предмет обнаружения живых существ, вслушался в треньканье саранчи, кузнечиков и прочей членистоногой мелкоты; потом переключился на позвоночных и прослушал мнение о Вселенной ящериц, выводка гадюк, головастиков в ближайшей луже… Похоже, никого, крупнее горных коз, поблизости нет. Можно успокоиться и еще раз, не опасаясь внезапной атаки крылатых кошек, внимательно просканировать местность на предмет поисков Лотринаэна.
А это что? Лео поднял с земли испорченный артефакт – вещица в виде каменной змейки испускала слабые магические импульсы. Какое-то незнакомое плетение чар… Осторожно обследовав артефакт, пронзенный насквозь когтистой лапой сфинкса, Лео убедился, что понятия не имеет, как же эта штуковина должна работать, а потому – лучше не рисковать. Положить обратно на землю.
Конечно, – подумал волшебник. – Есть несколько способов, как исправить сломавшуюся магическую вещь. Например, сок нуимшани – он способен затягивать небольшие повреждения на камне; а еще можно воспользоваться кровью дракона и…
Стоп, – одернул проворные мысли Лео. – Остановись. Ты понятия не имеешь, как управлять магическими растениями, а дракона жалко, поэтому ловить его мы не будем! Давай рассуждать логически: на месте ритуала, в восьмиугольнике и рядом, крови и трупа Лотринаэна нет. Здесь вообще трупов нет, что безмерно радует, – заметил волшебник. Тогда надо предположить, что Лот где-то скрылся и…
И – что? Просто сидит и ждет? Нет, это совершенно не согласуется с творческой, деятельной натурой мага-полуэльфа.
Значит, рассуждая логически, надо предположить, что Лотринаэн оказался в каком-то другом месте, и там занимается чем-то таким, для чего требуется… хмм, подсчитаем все следы на месте ритуала… Рыцарский конь, судя по глубине следов – с всадником, три сфинкса, дюжина гоблинов, четыре крестьянина… А, нет, крестьяне давно сбежали, значит, считаем без них.
Обоснованнее всего выглядит гипотеза, согласно которой Лотринаэн спрятался, чтобы без помех со стороны коллег и начальства провести эксперимент по установлению закономерностей самоидентичности сизых сфинксов, а рыцаря и гоблинов припряг ради чистоты эксперимента (или, допустим, в качестве питательного вознаграждения). Но мэтр Лео, покачав головой, все-таки был вынужден отринуть такой вариант развития событий – сомнительно, чтобы полуэльф вдруг заинтересовался школой Крыла и Когтя, он более предрасположен к магии Природных Начал и Зеленой школы.
Почти час Лео сидел на валуне, всячески обдумывая сложившую ситуацию и возможные выходы из нее. Подкидывал синий, как морская глубина, камень в морозных белых прожилках, крутил так и этак каменную пирамидку, пытался отгадать, что и как могла делать погибшая змейка… Дополнительную сложность составлял тот факт, что специализация Лео была далека от манипулирования Природными Началами – вот магический призыв давался ему легко, но не призывать же Лотринаэна! Он, как-никак, не ментальная проекция, не элементаль, и не животное, воссозданное по астральной матрице, а – кто бы мог подумать! – разумное существо!
В голову молодого мага не пришла ни одна дельная мысль, и он, отчаявшись получить ответы на свои вопросы, сунув в карман мантии синий с морозными прожилками камень, и, подкидывая артефакт-пирамидку, отправился назад в Талерин.
Замок Фюрдаст
День королевского семейства, как обычно, начался с завтрака. Так как родители и тетя Ангелика еще не вернулись из Аль-Миридо, во главе огромного стола восседал дядя Роскар, не слишком счастливый оказанной ему честью. Арден уселся рядом, и, прищурившись, принялся рассматривать гостей. Умбирады, Росинанты, Желорены, Кромы… Сестры, как обычно, пришли последними.
На долю секунды юный принц засомневался в своем плане – глаза у Анны и Дафны смотрели так невинно и честно, что заподозрить принцесс в организации ночной диверсии был способен только такой законченный циник, каким стал в свои одиннадцать лет их младший брат. Последним к завтраку спустился из своей лаборатории мэтр Фледегран – поглаживая аккуратную бородку с проседью и расправляя складки новой мантии – с золотым кантом. Ага, вчерашняя, должно быть, изрядно полиняла после стирки слезами старшей сестренки…
Залог успеха в грядущей битве – эту информацию Арден почерпнул от мажордома, охотно рассказывающему всем лакеям в Фюрдасте, как он воевал под предводительством генерала Громдевура, – является качественная разведка, точный расчет и готовность к любому, самому неожиданному развитию событий. Навострив ушки (немного сожалея о том, что они у него не такие большие и эльфийские, как у дяди Пабло), открыв во всю ширину глаза, Арден заметил обмен заговорщицкими взглядами между Дафной и Анной. Ах, так…
Ну, готовьтесь! Я ведь полночи избавлялся от налипших на чернила перьев!
Вымуштрованные лакеи зашли в обеденную залу, на секунду остановились за спинами гостей, потом, по неслышной команде мажордома, единым движением согнулись в поклоне, подавая серебряные тарелки, накрытые круглыми крышками… Принцесса Анна как раз вежливо осведомлялась у баронессы Франчески, как здоровье у ее сыночка, которого вчера беспокоили режущиеся зубки, а потому чисто автоматически зачерпнула ложкой поданное кушанье, отправила еду в рот… И еле удержалась от того, чтобы не выплюнуть. Арден, в свою очередь, еле удержался, чтоб не захихикать. Так вам и надо, сестрички! получайте овсянку пополам с солью!
И даже то, что Дафна, разглядевшая панику в глазах старшей сестры, учуяла подвох и не стала есть, принца не расстроило. Довольный собой, он снял крышку с собственной тарелки…
Раздался оглушительный мяв и с серебряного блюда во все стороны брызнуло что-то серое, в полосочку.
Прежде, чем остальные гости успели испугаться, Роскар вскочил на стол, размахивая двуручным мечом (и когда он успел сгонять до оружейной и обратно?), а Элоиза Росинант решительно прихлопнула беснующееся существо собственной тарелкой.
Поднялась легкая, приличествующая высокому собранию паника. Мэтр Фледегран, призывая всех к спокойствию, c опаской заглянул под серебряный «щит» и, с облегчением выдохнув, поспешил уверить, что это всего лишь кошка. Нет поводов для паники.
– Кошки!.. – громко фыркнул барон де Кром. – Кролики! Чувствуешь себя не просто мирным человеком, а прямо-таки затрапезным горожанином, только и способным, что копить медяки в чулке, трепетать перед усатой тещей и шарахаться от первой же тени!
– Где былые дни? – нарушая дворцовый устав, грустно вздохнул в пышные бакенбарды мажордом, – где наши подвиги?
Граф Умбирад поспешил высказать сочувствие уставшим от дворцовой жизни героям. Федерико Росинант бросал нервические взгляды на жену – графиня Синтия ласково поглаживала Элоизу по могучему плечику и шепотом убеждала, что нет причин для беспокойства.
«Нет у них причин для паники! – мысленно фыркнул Арден. – Ну, взрослые!.. Чего они в жизни понимают!» Он посмотрел на три ровные полоски, прочерченные на руке коготками перепугавшейся кошки, потом перевел сердитый, прицеливающийся взгляд на Анну и Дафну.
Те, демонстративно бряцая ложками по краям тарелок, ответили ему тем же.
Итак, враждующие стороны обменялись брошенными перчатками. Что дальше?
Талерин, особняк герцогов Тирандье
По Талерину ходила история о том, как пытались придумать достойное название для участка города между Кубышкиной горой на востоке, Орденом Асгадира Внезапного на севере и излучиной Алера на юго-западе. Вроде бы сначала хотели назвать череду пышных особняков, принадлежащих богатейшим вельможам королевства «Золотым кварталом» – ан, нет, обиделись ювелиры, кучкующиеся поближе к Большой и Малой Базарным площадям. Потом придумали название «Верхний город» – типа, здесь только самые-самые, выше нас только его величество, да и то потому, что корона добавляет ему пол-локтя роста… Название прижилось, что и говорить – но не для жилищ аристократов, а для места их последнего успокоения на Кубышкиной горе, которое действительно немного возвышалось над городом. Аристократы отчего-то обиделись, наморщили фамильные носы, и вернулись к истокам. Алхимики Университета провели соответствующие историко-филологические изыскания и выяснили, что когда-то на этом месте стояла деревенька по прозванию Капустино. Ну, если столь примитивный овощ кажется вам недостаточно изысканным… Тогда назовем ваше местообитание «Там, где собираются зеленые листья…» Ничего, что капуста не шуттберийская, с мелкими плотными соцветиями, а своя, родная, белокочанная? А может, стоит упомянуть, что капуста – очень полезный овощ, улучшающий пищеварение? Тогда название места обитания кавладорской аристократии будет звучать как «Там, где собираются зеленые, крайне полезные для здоровья листья».
Ах, вам хочется чего-нибудь загадочного… Тогда переводим на эльфийский – получается «Скадцарге-лъхариэс-шуу». Ну, чтобы как-то обыграть крутой берег Алера, с которого у большинства особняков открывался прекрасный вид, можно использовать в названии квартала слово «яр». Скадцарге-лъхариэс-шуу Яр.
Красиво, ничего не скажешь.
Увы, простонародье соглашалось учить название аристократического квартала только за деньги. И немалые…
Поэтому для будущих лакеев, горничных, конюхов, посудомоек, полотеров и прочей прислуги самым важным испытанием служил тест на выговаривание названия будущего места жительства.
Инспектор Клеорн повторил про себя: Скадцарге-лъхариэс-шуу Яр, Совиный переулок, дом один. Собрался подправить усы – и недовольно поморщился, наткнувшись на голую верхнюю губу.
Да-да. Ради организации тотального обыска и слежки за Мелорианой Тирандье пришлось побриться! А без усов бравый сыщик чувствовал себя буквально голым. Ах, если бы не задание господина министра! Ах, если бы можно было действовать как-то иначе!
Увы, места трубочиста – профессии, весьма почитаемой сыщиками Министерства Спокойствия за идеальную маскировку подручными средствами, – или какого-нибудь лакея, конюха в особняке герцога Тирандье не нашлось. А вот горничную ее сиятельство Мелориана вчера вечером со скандалом выгнала вон. Причина: девушка имела наглость уверять, что госпоже Мелориане не к лицу ярко-голубой, с зеленовато-желтоватым оттенком, цвет!
Итак, горничную выгнали. И утром должны были нанять новую.
Агенты Министерства Спокойствия, получив конфиденциальную информацию, тут же организовали операцию по внедрению. Самыми страшными для Клеорна стали двенадцать минут размышлений, надежд и ожиданий перед зеркалом – он совершенно искренне надеялся, что у мэтра Лео найдется какое-то маскирующее заклинание, которое и растительность на лице спасет, и Клеорна в горничную преобразует. Мэтр Лео добросовестно задумался, потом, покрутив большими пальцами сведенных в замок рук, честно сознался, что самые надежные хамелеоновские чары, на которые он способен, включают операции с кувалдой и бритвой. Кувалдой – погрузить пациента в легко убеждаемое и без проблем транспортируемое состояние, а бритва, собственно…
Инспектор тихо ругнулся и побрился сам.
И сейчас он чувствовал себя голым. Для порядка поправил коричневое платье, белый фартук, чепец с накладной челкой, проверил, насколько хорошо под юбкой спрятано служебное оружие, не упали ли чулки… Сейчас, утром двадцать седьмого дня месяца Паруса, душу инспектора Клеорна грели три факта. Первый: мэтр Лео обещал при первой же возможности отыскать зелье, стимулирующее рост любой шерсти, в том числе и сыщицких усов. Второй: министр Ле Пле высоко ценит добрую волю и творческий подход подчиненных при выполнении ими служебных обязанностей. И третий: мэтресса Далия никогда не увидит, каков Клеорн в женском платье.
Кроме Клеорна, у черного входа в особняк Тирандье ожидали сержант Монобоно, капрал Врунгель, капрал Брык и мэтр Лео. На фоне коллег – особенно на фоне капрала Брыка, буквально полгода назад переквалифицировавшегося в служащие Министерства Спокойствия после долгой успешной карьеры грабителя почтовых карет по маршруту Уинс-таун-Талерин, – Клеорн выглядел пристойно, и даже, в некоторой относительной степени, изящно. И уж всяко более серьезно и надежно, чем витающий в облаках размышлений мэтр Лео. Хорошо хоть, не левитировал прилюдно, и то хлеб…
Приблизительно в половине одиннадцатого «горничных» пригласили пройти в гостиную к ее сиятельству.
«Горничные» вошли. По привычке встали ровным строем, высоко задрав подбородки, втянув животы и выпятив накладные груди. Мэтр Лео – в белобрысом парике, сползающем на нос, спрятался сзади, стараясь не очень привлекать внимание боевых товарищей к тому факту, что он был единственным, кому не мешали длинные юбки – сказывалась практика ношения длиннополой мантии. Привычка – вторая натура. А вторая натура иногда становится привычкой…
Организованное в лучших традициях Министерства Спокойствия шоу переодетых сыщиков имело целью сосватать – в шпионском, спасите боги, смысле этого слова – сержанта Монобоно даме Мелориане.
Сержант Монобоно в неполные двадцать четыре года стал своеобразной легендой Министерства. Он обладал незаурядным даром перевоплощения – собственно, этот дар сводился к унылой, безрадостной постной физиономии, на которой фантазия нанимателей, подозреваемых в нарушении половины Уголовного Кодекса, могла прочитать только надежность и основательность. А еще Монобоно отлично смотрелся в женском платье. Правда-правда. Ни одна из супруг, подруг, матерей и дочерей подозреваемых преступников, да и самих носительниц криминальных талантов не могла спокойно пройти мимо худющей, прямой, как жердь, и плоской, как шутки ярмарочного зазывалы, фигуры сержанта. Одного взгляда на бултыхающееся платье, привязанное за ленты чепца (чтоб не пролетало мимо позвоночника) и полощущееся на сквозняках, как спущенный парус, было достаточно, чтобы вселить в души потенциальных ревнивиц уверенность: уж на это их благоверный супруг, покровитель или папенька, не позарится ни за что и никогда (19) Конечно, если поверить новейшим алхимическим открытиям, надо признать, что женский энтузиазм и стремление к поиску улик, как минимум, заслуживают дать прекрасному полу шанс проявить себя на ниве Закона и Порядка. Никто и не спорит – и с законом, и, особенно, с порядком (домашним) женщины подружиться способны. Но вот видели ли вы хоть одну женщину, которая способна поддерживать в королевстве Спокойствие, да еще с заглавной руны? Не устраивать истерик, сцен ревности, трезво оценивать шансы на приближение к ее переднику ма-ааленькой серой мышки, выпрыгнувшей из угла? Вот-вот… Так и приходится страдать на женских ролях сержанту Монобоно, капралу Врунгелю да и прочим сотрудникам, не имеющих ярко выраженной растительности на лице…(19).
Втираясь в доверие потенциальным заговорщикам, сержант Монобоно за три года службы потихоньку освоился, научился принимать подобные назначения со стоическим терпением, отрываясь в краткие минуты увольнительных с красотками всех заезжающих цирков, начал стряпать, совершенствовался в вышивании узелками и ленточками… Одним словом, Клеорн согласился сбрить усы совершенно зря – можно было поручить подчиненным создавать для Монобоно недостойную конкуренцию. Так и надо было сделать… Жаль, министр требует срочных результатов, а Далия, как назло, вчера не согласилась с ним устроить рейд по ночным заведениям с целью ареста подвыпивших студентов…Ну, да ничего, мэтр Лео обещался посвятить поиску лучшего усо-роста остаток дня, так что сейчас Монобоно будет нанят в качестве горничной, и Клеорн сможет приступить к более приятным обязанностям: шпионить издали, стращать подозреваемых и изобретать что-нибудь этакое.
Порядком растрепанная дама Мелориана в домашнем платье – что-то с незабудками, – прошлась мимо застывших в почтении и ожидании «претенденток». С сомнением посмотрела на аккуратного, чистенького и на свой собственный лад привлекательного сержанта Монобоно, на все его шесть локтей роста. Сегодня отважный сыщик выглядел на редкость прозрачно, и, заметив подозрительный взгляд Клеорна, выразительной, но беззвучной артикуляцией дал понять, что забыл набить карманы нового передника гайками, гвоздями, подковами или другим железным скарбом, и теперь его неполные три пуда живого веса, трепеща бантами, уносит сильным сквозняком.
Хорошо, что рядом с сержантом, позволяя ему заякориться, уцепившись за рукав, стоял основательный и надежный капрал Врунгель. Этот заслуженный ветеран Министерства Спокойствия хвастался – и не без оснований – что может по запаху определить любой съедобный продукт. Весил капрал пудов семь, если не восемь, что прекрасно уравновешивало стремящегося за сквозняками Монобоно. Ее сиятельство внимательно оценила красные щеки низкорослой «горничной», прикинула, сколько ж может стоить ее прокормить, и перешла к капралу Брыку. Неровно выбритый капрал, сияющий фальшивыми маками на соломенном капоре, попытался разгладить топорщащееся на широких плечах ситцевое платье, оглушительно чихнул, залихватски вытер ладонью нос – и герцогиня, поморщившись, торопливо отошла и остановилась напротив мэтра Лео. Тот, весь из себя задумчивый, еще больше, чем обычно походил на спаниеля – сегодня на спаниеля, наряженного в женское платье в синюю полоску, слишком большой белобрысый парик, и симпатичного в своей непосредственной уверенности, что он случайно забрел в этот мир…
А рядом стоял инспектор Клеорн. Подтянутый, деловой, мысль в глазах, мускулы замаскированы коричневым платьем, весь из себя добропорядочный, из-под жестоко накрахмаленного чепца топорщится фальшивая челка…
– Служили раньше? – поинтересовалась Мелориана, одобрив солидный вид мужественной «горничной».
Инспектор, по привычке, едва не рявкнул «Восемнадцать лет беспорочной службы Закону, Порядку и Спокойствию короны Кавладора!», но вовремя одумался и пропищал «женским» голосом, что служил у баронессы такой-то, потом у жены советника такого-то, потом путешествовал в Анжери с женой кавладорского посла…
Как и ожидалось, упоминание о столице Брабанса – законодателя мод – решило дело.
– Как тебя зовут, дорогуша?
– Клара, ваше сиятельство, – щелкнул каблуками туфель Клеорн. Монобоно с сочувствием посмотрел на инспектора. Похоже, сегодня должность горничной достанется не сержанту…
Приказав четырем отвергнутым «претенденткам» ожидать в коридоре – на всякий случай – Мелориана села за туалетный столик и предложила «Кларе» показать мастерство и сделать ей прическу. Клеорн, потративший целый вечер на то, чтобы выяснить, что алхимики королевского Университета знают о таинствах красоты, уверенно взял в руки расческу.
Женская красота, – рассуждала на днях мэтресса Далия, – едва ли не самый относительный из всех виртуальных феноменов общественно-культурной фантазии. Немного воображения, побольше наглости, и ваш внешний вид может быть, каким угодно, главное – найти человека (хотя биологическая принадлежность не существенна), готового вами восхищаться! И господин Клеорн, согласно утвержденному министром Ле Пле плану операции, приготовился восхищаться Мелорианой Тирандье. Так что – там начесать, здесь завить, тут заплести косичку – может, надо как-то поплотнее, а то пряди просто расползаются в руках? За левым ухом – ленточка, на макушке – заколка с птичкой…
– Что – ты – наделала?! – вскрикнула Мелориана, когда «горничная» подала ей зеркало. – Птица посреди головы – это же мода трехлетней давности!
– Новое – хорошо забытое старое, – с солидной уверенностью объяснил Клеорн, ненароком активизируя спрятанный в кармане фартука артефакт, специально изготовленный для сыщиков Министерства Спокойствия лучшим кавладорским телепатом, мэтрессой Хлоей. – Говорят, королева Сиропия на балу в прошлое воскресенье появилась в платье из розовых лепестков и со стрекозой в локонах. Конечно, ее внешние данные намного уступают вашим, ваша светлость – ваша дивная красота позволяет гораздо большую, по сравнению с королевой Сиропией, свободу выбора нарядов и украшений.
Мелориана недоверчиво посмотрела на свое отражение.
– Даже не знаю… Вечером мы с папенькой отбываем в Фюрдаст, и при королевском дворе я должна сиять, как никто другой… А какими духами пользуется королева Сиропия, ты знаешь?
«Клара» задумчиво потеребила верхнюю губу. Короткий ознакомительный обыск, который провернул на скорую руку инспектор вчера поздно вечером, когда мэтресса Далия убежала из «Алой розы» заниматься таинственными делами в Студенческом доме, показал, что алхимики считают полезным и вполне пристойным занятием пользоваться ароматическими эссенциями, духами, маслами и прочим, при чем разливают упомянутые вещества по разнообразным чернильницам. На столике у Мелорианы Тирандье ни одной чернильницы не наблюдалось. Хмм… Тогда придется довериться Удаче и опрыскать герцогиню из первого же попавшегося пульверизатора. Ффе…
