Текст книги "Алхимические хроники (части 1-3)"
Автор книги: Лана Туулли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 68 страниц)
– Лучше самим скушать, – цокнул зубом охотник. – А чё? нормальное мясо… По ту сторону гор собак едят, сам слышал!.. Правда, цыц?
Цинец не отреагировал – он медитировал на тему целебных мазей, для которых тоже требовались секретные ботанические ингредиенты.
– Не будем мы никого есть, – подвел итог коротким прениям рыбарь. – Мы его поймаем и потребуем выкуп. Только – чур, уговор! Ловить осторожно! Если шерсть выщипать или там уши поломать – хозяева меньше дадут… Пусть только вернется, уж мы ему приготовим теплую встречу…
И аборигены Восточного Шумерета, интенсивно обменялись сведениями относительно ловли магов на живца, в роли которого договорились использовать забытый котел, и стали с трепетом поджидать возвращения волшебника, передавая по кругу приятно булькающую баклажку. Вошедший в раж магических экспериментов мэтр Лотринаэн не разочаровал, вернувшись в центр «Монтийского креста» на закате.
* * *
Иберра. Лаэс-Гэор
Лотринаэн вышел из телепорта. Осмотрелся. Непроизвольно пристукнул посохом. Так, очень кстати – хозяев, кажется нет дома… Но на всякий случай проверим. Запускаем поисковичок…
Выполнив нужные магические манипуляции на полуавтомате, волшебник, дождавшись результата, скривился, фыркнул, крутанул посох, плюнул, но все-таки нашел в себе силы смириться с неизбежным. Хозяева-таки были дома, и с ними нужно было поздороваться.
Лотринаэн полетел по длинной анфиладе пустых комнат – Лаэс-Гэор был дворцом большим, основательным, сооруженным исключительно ради того, чтобы показать, насколько высоко король Иберры ценит магов своего королевства. Собственно, дворец был своеобразным компромиссом – маги эльфийского происхождения желали жить в лесах своих предков, а иберрские короли не хотели, приходя в гости к волшебникам, искать кочку посуше, чтоб приладить монаршью задницу, или выбирать потом из горностаевой мантии сохлые иголки. И, раз уж зашла речь о том, кто что не любит, Лаэс-Гэор очень не любили гномы – науськиваемые мэтром Аэллиасом и мэтром Пугтаклем волшебники возвели официальную резиденцию Министерства Чудес Иберры без их трепетного камнедробительного участия, просто вырастив необходимые растения на нужном холме, а потом закидав руками нерадивых, нуждающихся в тренировке воли и перевоспитании учеников пол, перекрытия и лишние проёмы.
Вместо серых унылых стен Лаэс-Гэор создавали теплые оттенки дерева – живого, полноценного дерева. Вместо городского шума – чуть различимые, доступные только носителям эльфийской крови, шорохи пробегающих по сосудам растений соков. Вместо пышного безвкусия официальных славословий – благозвучная тишина колышущейся листвы… Здесь всегда хорошо дышалось. Здесь постоянно цвела и благоухала тысяча самых удивительных растений. Здесь можно было играть на арфах со струнами из солнечного света – и кое-кто, скажем по секрету, именно этим и занимался круглые сутки.
– Мэтр Пугтакль, – вежливо окликнул Лотринаэн, подлетев к хозяину дворца. – Добрый день.
Эльф сидел в позе лотоса, паря в потоке солнечного света, падавшего на внутренний дворик дворца. Впрочем, наименование «внутренний дворик», было всего лишь данью местным традициям домостроения, – это был кусочек Леса, истинного Дома для всех эльфов, прохладная, тенистая, зеленая рощица переплетающихся стволами деревьев, лиан и лоз, бьющееся и живое сердце местной магии.
И любимое место для медитации мэтра Пугтакля, министра Чудес королевства Иберра, Верховного Друида Юго-Западного побережья, одного из старейших магов мира, величайшего специалиста Зеленой магии, любителя драконьего серфинга, почетного председателя общественного движения против открытия земель за Западным Океаном «На фига?!!», почетного судью, обладающего правом Зачарованной Ветки,[18]18
В народе мэтр Пугтакль прославился тем, что время от времени превращал осмелившихся спорить с ним конкурсантов в зеленые деревца. Последние триста лет с ним уже не спорили – но мэтр все равно превращал, ради профилактики. Не надолго – кто, собственно, он, чтоб лишать мир удовольствия посмеяться над творчеством перевоспитавшихся?
[Закрыть] всех, проходящих в Иберре, танцевальных и поэтических конкурсов, и прочая, прочая, прочая…
Чуть заметно покачиваясь над полянкой, эльф плыл в лучах магической и солнечной энергии, впитывая их, а также эманации зеленого моря вокруг себя, каждой клеточкой обнаженного тела. Чтобы вы не подумали, что господину магу было плевать на общественную мораль и приличия – хотя в действительности это было именно так, – отметим, что златокожий и среброгривый эльф был покрыт ковром из трепещущих живых листьев – острых, широких, почковидных, бочкообразных, сердечных, составных, разлапистых, рассеченных и прочих – сотен и тысяч разнообразных листьев, которые то зеленели, то покрывались золотым осенним налетом, то морозной голубоватой изморозью, то умирали, то рождались вновь – и снова и снова набегали на остров спокойствия и сосредоточенности под названием мэтр Пугтакль.
– А может быть, и вечер, – исправился Лотринаэн, заметив, что солнце склонилось к западу. – Что-то я заработался, позабыл следить за временем. Э-эй… – осторожно позвал волшебник медитанта.
Сомкнутые веки эльфа чуть дрогнули.
Волшебник-кавладорец пожал плечами. Ладно, общественный долг он выполнил, засвидетельствовал почтение иберрским коллегам в их официальной резиденции, идем дальше… Так, где-то здесь должен обретаться ученик мэтра Пугтакля, очень и очень безответственный юноша, гораздый вмешиваться там, где его не просят; запускаем, уже абсолютно без контроля сознания, «червячок»…
Жизнерадостный потомок мэтра Аэлифарры, Пабло, так и не сподобившийся заслужить, после катастрофического провала испытаний прошлым летом, звание «мэтра», а тем более «бакалавра Магического Искусства», обнаружился в сотне шагов, в боковом отростке… пардон, крыле Лаэс-Гэора, занятый соблазнением какой-то девицы. Впрочем, это даже к лучшему. Занят, значит, занят, и помешать не сможет.
– Мэтр Пугтакль, можно я возьму из вашего хранилища пару лишних ученических работ? – вежливо спросил Лотринаэн.
Как он и ожидал, ответа не последовало. А молчание, как известно даже тролльим несмышленым детям – знак согласия.
Лотринаэн полетал по коридорам, спустился в подвал – подземный этаж Лаэс-Гэора было дозволено выкопать и обустроить в тяжеловесном, гранитном и стальном стиле, илюмским кланам, чтоб восстановить видимость гномо-эльфийского перемирия, – и разыскал дверь в хранилище артефактов. Нахмурившись, кастанул на себя заклятие, освежающее память – в конце концов, закончил свое обучение Лотринаэн вот уже сто четырнадцать… а, нет, сто пятнадцать лет тому назад, и уже подзабыл, как лазал в местные запасники за зельями, кристаллами да амулетами… Эх, веселое было время! Если б можно было вернуться, хотя бы на день, на час в то блаженное ничегонеделание, в ту прелестную безответственную пору юности, когда кажется, что мир только и ждет, когда ты взмахнешь магическим посохом и прочитаешь заклинание…
Тут у волшебника-полуэльфа мелькнула какая-то мысль, и он, позабыв спуститься вниз, на грешную землю, завис в паре локтей над полом и принялся шевелить пальцами, губами и испачканными шумеретской пылью ушками, чтобы всесторонне обдумать открывшиеся перспективы. Угу, угу, а если мы сделаем так… а если попробуем добавить вот такое вот… ага, ага… А ведь, если повезет, может и получиться…
Дверь в хранилище результатов магического труда шевельнула золотыми, бронзовыми и серебряными листочками. Нет, право слово, она уж тут заколосилась, а визитёр и не думает набирать код! Может, в него ядовитым шипом кликнуть, что ли?
Обошлось без жертв. Отмерев спустя несколько минут, занятых постукиванием по передним зубам, пощелкиванием пальцами над правым и за левым ухом, и прочими свидетельствами глубоких размышлений, мэтр Лотринаэн решительно опустился на пол перед «дверью» в хранилище и внимательно посмотрел, не изменилась ли сигнализация за прошедшее столетие. Ага, всё то же самое, что и сто с лишним лет назад – плотно сплетенные в единое целое деревца с узловатой железной корой, покрытые листьями, ягодами и цветами… ага, ага – левый крайний кленовый лист, нажимаем, потом поворачиваем смородиновый побег, опутанный вьюнком, вверх по оси, потом беремся за пятую, восьмую и тринадцатую ягодку в виноградной серебристой лозе… Выбрав в определенной последовательности несколько цветов, тычинок и один смущенный своим участием пестик, Лотринаэн дождался, когда оживленное магией «растение» расступится и позволит ему пройти в хранилище.
Как объясняли маги-экскурсоводы членам королевских семейств, прибывающим в Лаэс-Гэор с официальными визитами, в секретной кладовой Министерства Чудес Иберры (да и другого королевства – хотя насчет Восьмого Позвонка абсолютной уверенности ни у кого не было) никогда не хранились Великие Артефакты, Способные Уничтожить Мир. Да что вы! Это ведь из области ненаучной и немагической фантазии – одушевленные мечи с мечтой о всеобщем истреблении, колечки, способные навязывать свою волю всем разумным существам, или чаши, превращающие неограниченное количество воды в вино невообразимой крепости… Нет, господа, мы такие сильные артефакты и сами больше не делаем, и ученикам своим не рекомендуем для повседневного использования. Кто не умеет пользоваться магией для завоевания мира? Мы не умеем? Да на кого ты, козявка коронованная, пасть… ой, простите, ваше величество…
Так вот, отсутствие за последние полтысячелетия в Иберре, Кавладоре, Брабансе, Буренавии и Ллойярде крупных магических войн вовсе не означало, что маги разучились создавать по-настоящему сильные и зловредные волшебные фиговины. Это, знаете ли, вопрос принципа – доказать, что мы и не такое могём. И ученикам магов приходилось в поте лица осваивать рецепты тинктур и сублиматов, воздействовать Стихиями на сухие остатки, настраивать подобия с тождественным, трасформировать и трансмутировать, а потом еще и экстраполировать и перерождать.[19]19
Есть версия, что из подобных занятий и родилась Алхимия – у магов-недоучек, не способных зачаровать даже косточку от персика так, чтобы из нее выросла яблоня, но способных подробно объяснить, в чем конкретно неправы зеленые насаждения, ожидающие чудес и удобрений…
[Закрыть] Иногда получались классные штучки, которыми не грех похвастаться перед подружкой, очень редко можно было заслужить скупую похвалу наставника… Гораздо чаще получалась волшебная абракадабра – просто лопающаяся от избытка заключенных в ней чаяний, надежд, великих идей и магии, но воплощенная в неказистой форме глиняного самодельного кувшина, деревянной кособокой статуэтки или еще чего-нибудь.
Выбросить такой артефакт – жалко, использовать, особенно когда бывшие ученики достигают определенного мастерства и начинают выращивать буквально на ладони потрясающие полифункциональные кристаллы, самонаполняющиеся чаши, говорящие зеркала, или волшебные жезлы – просто стрёмно. Вот и хранятся в старых, покрытых паутиной, запасниках Министерств Чудес старые студенческие работы.
Собственно, мэтру Лотринаэну ничего не стоило избавить себя от неприятных воспоминаний, связанных с годами далекой юности, и не лазить по запасникам Лаэс-Гэора в поисках пригодных ученических работ – и в Охотничьем замке в дальнем углу винного погреба имелась некая скрытая от посторонних взглядов полочка с корявыми детским и отроческими поделками. Но дома, в Кавладоре, потребовалось бы заполнить четыре формы – бланки Ай, Бу, Вау и справку Гыр, – завизировать подписью вечно отсутствующего, отбывшего на длительную командировку в астрал, начальника отдела материального обеспечения (а кто нынче у нас начальник? Так долго командирует бедняга, что коллеги уже забыли, как он выглядит!). А потом еще и отчитываться лично перед госпожой патронессой, как были использованы изъятые средства, да какие результаты получены, да какие проблемы возникли при активации артефактов. И – самое страшное! – проводить мастер-классы для сопливой непоседливой ученической публики с целью обучить ее (публику) не совершать ошибок в изготовлении материальных маноносителей, впредь. Нет, господа, спасибо большое! Педагогика – не его, Лотринаэна, призвание.
Уж лучше потратить лишние пятнадцать минут, сгонять в Иберру, в шелестящий зеленой лиственной крышей Лаэс-Гэор, пусть и велика вероятность встречи с некоторыми, не самыми любезными родственникам. И здесь, кстати о птичках, никто никакой бюрократией отродясь себе остроухую голову не забивал…
Выплавленный из хрусталя череп на верхней полке – весьма странный череп, будто принадлежавший существу, оставшемуся глазастым и после смерти, – грустно вздохнул, но не стал комментировать заблуждение молодого волшебника.
Лотринаэн придирчиво осмотрел сваленный в углу хранилища студенческий хлам, для проформы, коротенько, пролистал подвешенный за бечевку пожелтевший от времени список, в котором были перечислены все хранящиеся артефакты. Более внимательно прочитал-просканировал ауры предметов, чтобы выбрать из них самые-самые. Так, а где тут хранится… Да вот же он, – волшебник положил в субпространство синий округлый камушек диаметром в полторы ладони, с едва различимыми светло-голубыми льдистыми узорами. Столько лет лежит-пылится, никому до сих пор не понадобился – пожалуй, это хорошая примета. Значит, именно меня ждал. Вот этот кувшинчик неплох… Ах, какая примитивная ошибка, наверняка допущенная из-за невнимательности и сиганувшей с крыши вороны – исправляем, пробуем, что получилось. Восполняем израсходованную за сегодняшний день ману, а потом отправляем маноконденсатор в личный запасник. Пусть пока зарядится, на будущее. Лишний глоток магической энергии никому никогда не мешал.
Теперь…О боги, сколько ж барахла здесь скопилось за сто с лишним лет… Ага, то, что и требовалось – жезл-усилитель. В отличие от стандартного магического посоха, адаптированного и настроенного лично на волшебника, подобным жезлом мог пользоваться кто угодно, но недолго. Усилитель, и как и было обещано в его названии, лишь усиливал эффект действия в течение пяти-шести минут. Конечно, если вы в стандартном магическом состоянии только и способны, что бросаться огненными шариками в пару дюймов диаметром, раскаленными до скромной температуры плавления свечного сала, то пять минут извержения огненной лавы с той же интенсивностью подогрева окружающей среды вас вряд ли спасут.
А вот если вы умеете немного больше…
Лотринаэн, не будем скромничать, умел. Поэтому он снял с полки неказистый обломок корня эльфийского дуба, пшикающий неусвоенной энергией, проверил, проведя ладонью, насколько артефакт заряжен, усилил, подправил пару заклинаний, добавил своего – и тоже отправил в субпространственный карман. Пусть будет. Ага, полочка с ингредиентами для будущих зелий и отваров… Очень хорошо, что в Иберре с давних пор чтят традиции зельеварения, а потому проводят специальные тренинги, обучая учеников добывать рога минотавров, шкуру гидр, клыки и яды разнообразных гадов, паучьи глаза, драконью слюну, перо из крыла сфинкса и прочие изыски.
Возьмем-ка на всякий случай каплю жасминового масла – это для Хлои, она такое любит, а для себя выберем скляночку отвара из коры фносского кедра, подкожный барсучий жир, порошок драконьего зуба… А что тут за строй пузыречков? Желчь горгульи, кровь белого тигра, кровь бирмагуттской обезьяны… Фи, какой пассаж! Куда смотрят маги-наставники? Да что эти ученики себе позволяют? Кровь надо сцеживать у обезьян цинских, а в Бирмагутту путешествовать исключительно ради леопардов – хороши они у них, собаки, – или кобр. Ага, а здесь, в третьем ряду – совсем другое дело! Капелька обезьяньей крови, а в этом коробе должна храниться кожа «потухшей» саламандры, уши гоблина, рог спящего минотавра[20]20
Как известно всем ученикам, вышедшим на вторую ступень в своей школе магии: минотавры, как и другие минорные магические народности, обладают ограниченной способность накапливать в своем теле ману. Поэтому их рог в истолченном виде используется в рецептуре некоторых сильнодействующих эликсиров, а в целом состоянии – для проведения некоторых ритуалов. Проблема в том, что в спящем, спокойном и мирном состоянии происходит конденсация магической энергии, а при активном бодрствовании – ее разрядка. Отсюда несколько следствий: 1. Задание на поиск рога спящего минотавра обычно показывает степень расположения мага к его ученику. 2. Путешествуя по королевству Фносс весной, вы рискуете поучаствовать в боях минотавров в качестве громоотвода. 3. Не покупайте рог минотавра на Диком Рынке в Вертано. Обманут обязательно.
[Закрыть] и совсем уж на всякий случай прихватим клок шерсти обыкновенного оборотня. Обыкновенно, шаблонно, никакой фантазии, но пусть будет.
И вот эту пирамидку тоже следует взять. Нестандартное для Иберры заклинание – должно быть, учился кто-то из восточных соседей; но сделано на хорошем уровне. Почему, интересно, не пользуются? а, вот в чем причина – скол на основании четырехгранной пирамидки. Плохо дело. Тогда лучше не брать – мало ли, на какие фокусы способен дефектный усилитель случайностей? А может, залепить чем-нибудь трещину? Лотринаэн снял с полки небольшую, в ладонь, тяжеленькую яшмовую пирамидку, попробовал приложить на прежнее место отколовшийся уголок, прикинул, что да как. Случайности, случайности… Мэтресса Далия, хоть и алхимик, ни разу в жизни не нюхавший магического потока, а в вероятностях наступления случайного и преднамеренного события толк понимает…
Маг аккуратно вызвал из воздуха побег нуимшани, – тонкий, небесно-голубой, с мелкими сердцевидными листьями, прижатыми к стеблю. Педложил волшебному растению свой посох в качестве опоры, дождался, когда на секунду распустится дивный синий цветок. Повинуясь заклинанию, нуимшани не стало цвести, как в жизни, пятнадцать суток, а дало плод почти мгновенно – за минуту с небольшим. Подождав еще немного, когда тугая, гладкая, величиной с мелкий помидор, зреющая ягода приобретет насыщенно-синий цвет, волшебник отпустил нуимшани, потом осторожно снял урожай с навершия посоха, выдавил каплю сока на пирамидку. Яшма сначала неохотно, потом все быстрее и быстрее, стала срастаться, вбирая в себя целебное магическое средство; еще минута – и даже следа от былой трещинки не осталось.
Так, отлично. Ладно, раз уж рядом стоит, возьмем и вот эту симпатичную сферу – в маленьком шаре розового хрусталя переплетались небесно-голубой побег нуимшани, насыщенно желтый – руимшанэ, и блестели звездочки хорзимы. Ничего удивительного, что сферу оставили в запасник – во-первых, додуматься объединить в один артефакт столь непохожие и несовместимые растения мог только ученик, а во-вторых, ученик, судя по разноцветию ингредиентов, был слепым и очень тупым. Но нам сгодится, на всякий случай. Если не понадобится для поисков Громдевура, то у Лотринаэна уже есть на примете способ, как заработать пару десятков золотых: господин Штрау из клана Штрудельгольц просил подыскать ему средство, что восстановить любимую дверку в подпол, разбитую играющими детьми. Можно будет продать ему сферу; в конце концов, гномы любят то, что называют «смелыми цветовыми сочетаниями». А в магических растениях понимают еще меньше, чем в искусстве.
Крушина, братеус, брусника, земляничка, ежевичный лист, шиповник, боярышник, экалитья пупырная, муравка северная – мм, какой дивный аромат! сразу видно риттландское происхождение! – и чумовочка болотная где-то тут должна быть… не всё ж Пабло самокрутками баловаться, надо и кавладорских коллег время от времени вспоминать. ага, вот мешочек. Возьмем весь, пригодится.
Хорошо, пробежался Лотринаэн взглядом по неряшливым, перегруженным полкам. Посмотрим, где тут стоят выпускные работы года Дикобраза? Нет, череп, пожалуй, мы трогать не будем, только некромантии нам не хватало (скучающий череп вздохнул еще печальнее); так, ага… ага!
После интенсивных поисков на верхней, самой пыльной полке, Лотринаэн спустился, держа в руках черную абракадабру – похожую одновременно на каменную змею, скрутившуюся в замысловатую петлю, и на обрывок веревки, свернутый в странный узел. При известной доле фантазии можно было увидеть и страдающее растение, которое росло в очень суровых условиях, и даже лицо скряги, которому за один день пришлось потратить последнюю тысячу золотых… Абракадабра, без определения подробностей внешности, была бережно уложена в карман штанов. В конце концов, Лотринаэн на нее насмотрелся еще тогда, когда его товарищ по аспирантуре, мэтр Алим, творил сие магическое барахло к выпускным испытаниям.
Аккуратно записав в пожелтевшем каталоге, какие зелья и ученические артефакты изъяты и нацарапав в графе «Назначение» чистую правду: «Междисциплинарный алхимико-магический эксперимент по обнаружению и перемещению», волшебник, всё так же озабоченный, но теперь еще более целенаправленный и готовый к подвигам, насвистывая, запер хранилище, и полетел к выходу.
По ошибке Лотринаэн снова завернул по коридорам в направлении рощицы для медитации. Должно быть, повлияла атмосфера Лаэс-Гэора – в конце концов, даже собственное руководство Министерства Чудес Иберры не знало, какие растения и с какими свойствами тут обретаются – а может быть, просто возвращение в родные пенаты что-то сдвинуло в мозгах волшебника-полукровки. Но, пролетая мимо полянки с медитирующим в потоке румянящегося солнца и магических искр эльфом, Лотринаэн бросил не официальное «Позвольте попрощаться и выразить вам благодарность, почтение и ожидание скорой встречи, мэтр Пугтакль», а полузабытое, такое простое и домашнее: «Пока, пап!»
– Сын, – вдруг ответил эльф. Глаза его – неимоверные солнечные очи, с семицветной радужкой и пульсирующим, то огромным, то очень узким кошачьим зрачком, – открылись и увлеклись созерцанием таинственных далей. – О маскировке не забудь.
И, в качестве подтверждения рекомендации, позволил лиственному ковру накрыть себя с головой, превратившись в очень живописный, золотой и серебряный стройный куст, застывший в позе лотоса и плывущий над почвой на фоне живописного заката.
Маскировка? – задумался Лотринаэн. – Зачем мне маскировка? Крутанул посохом, соображая, потом, скорчив рожицу, последовательно перечислил некоторые впечатавшиеся в память факты, связанные с выпускной квалификационной работой бывшего однокашника – в частности, заслуживало особого внимания воспоминание о том, что звание мэтра Магического Искусства, лиловую мантию и именной посох Алим по итогу испытаний магического самостоятельно созданного объекта заслужил посмертно, – и спорить не стал.
Пролевитировал по коридорам, ориентируясь по тихому журчащему звуку – и потом, всматриваясь в наполненный чистой водой фонтан, долго корил себя и обещал надавать пинков при первом же удобном случае. Забыл, дружище Лотти, что с мэтром Пугтаклем ты решил общаться. только если возникнет официальная необходимость? А оно голос раз в пятьдесят лет подало, и всё, побежал, как призванная мышь, в заданном направлении?
Конечно, замаскироваться – идея неплохая. Ага, – размышлял Лотринаэн, наколдовывая себе более тяжелый подбородок, визуально убирая острые длинные кончики ушей и чересчур выразительный, эльфийский разрез глаз. Нет, конечно, господин министр в чем-то прав; лишнего внимания, пока Громдевур не будет спасен, к себе привлекать не следует. Еще раз посмотрев на свое отражение в искусственном водоеме, кавладорский волшебник добавил ширины в талии, в плечах, и с неудовольствием констатировал, как из изящного юноши с внешностью романтической и утонченной (а разве эльфы бывают другими?) превратился во вполне стандартного человека – лет тридцати с небольшим, среднего роста, с живым, подвижным, не слишком смазливым, но достаточно испачканным лицом… нет, подбородок все-таки уменьшим, а то его вместо гномьей лопаты можно использовать…
Ладно, – утешил себя Лотринаэн, еще раз «полюбовавшись» на свое отражение в водном зеркале, – это человеческое уродство ненадолго.
Прочитал укрепляющее заклятие, чтобы эффект от физиологической трансформации продержался сорок-пятьдесят часов, еще раз фыркнул на собственное отражение. И отправился обратно в Монти.
Между делом Лотринаэн честно и искренне постарался вспомнить, из-за чего они с мэтром папой поругались сто с лишним лет назад. Из-за того ли, что Пугтакль был недоволен излишней самостоятельностью и изобретательностью отпрыска в организации магических экспериментов? Или из-за того, что Лотринаэн хотел попробовать в Магии гораздо больше, чем приветствовал его отец?
Ах, теперь уже и не важно. Может, после того, как прозвенят фанфары в честь спасшего генерала Громдевура мэтра Лотринаэна, будет повод закопать прошлые обиды и посадить на земляном холмике кустик чего-нибудь, символизирующего мир, согласие и процветание?
Что ж. Еще один повод искать принцессину пропажу с максимальным тщанием и усердием.
* * *
Восточный Шумерет, «Монтийский крест»
– Енто хто? – спросил охотник, наблюдая, как вышедший из серого облачка молодой мужик, подкидывая уверенной рукой переливающийся самоцветами посох, решительно шагнул к бронзовому котлу. Отшельник пожал плечами, а рыболов – он считался в компании самым умным, – лихо отвесил подзатыльник собеседникам. Что, не видите – посох тот самый? И цацек на шее прибавилось! Шея похожая, рубаха и штаны такие же, как у первого рукомаха, а что мужик другой – так на то и магия, что волшебники постоянно менялись!
Цинец рассматривал вырезанную из старой коряги ложку – немногое свое имущество, которое постоянно пребывало за поясом, и тихо грустил о том, что в бронзовом котле ничего не осталось – очень даже съедобное варево у мага было. Конечно, туда бы добавить побольше перчику, чесночку и хотя бы ложечку обжаренного на барсучьем сале кунжута, было б еще вкуснее. А так… На четверых хватило, но лучше, если бы котел варил сразу на десятерых. А может, если предложить этому странному человеку, который то отращивает эльфийские уши, то убирает их, побольше вкуснючих травок, он еще что-нибудь сварит? Цинец подумал, поморгал узкими глазками, и решил сбегать в ближайший овражек, поискать ботвы.
А мэтр Лотринаэн тем временем действовал во всю магическую Силу.
Синий камушек с высокопарным именем «Путеводная Звезда» – небольшой, диаметром в полторы ладони, огруглый, гладкий, – он создавал сам, сто двадцать лет назад. Сейчас, столетие с лишним спустя, юношеские порывы смешно вспомнить… а когда-то полуэльфа больше всего заботили многочисленные знакомые великолепнейшего мэтра Пугтакля, наблюдающие за учебой Лотринаэна с заискивающими фальшивыми улыбочками. После сюсюканья и приторного любопытства господа эльфы и господа великие маги обычно обменивались комментариями на тему «На детях гениев Матушка-Природа отдыхает». Никто так и не посмел сказать эту фразу прямо в лицо Лотринаэну, но он прекрасно ее угадывал – и даже без чтения мыслей и элементарного подслушивания всё было ясно.
…Сказать, что Лотринаэн выпрыгивал из собственной остроухой шкуры, чтоб доказать, что он не чернопятый тролль, не заклинатель погоды и способен на большее, чем простой фаейрбол, – ни сказать ничего. Полуэльф, тогда очень гордившийся маминой, человеческой составляющей своей сложной натуры, ввязывался в девяносто четыре процента происходящих за год в Аль-Миридо дуэлей, водил знакомства с контрабантистами (как он потом оправдывался – пытался узнать о подпольном рынке сбыта неполноценных артефактов в Вертано), время от времени устраивал дебоши в «Кабаньей голове», запустил на карнавале в год Оранжевого Языка огромный фейерверк в виде дракона, спровоцировав заикание у гостей праздника…
О своей студенческой жизни мэтр Лотринаэн вспоминал с удовольствием. Право слово, он приложил немало усилий, чтоб доказать – он, полуэльф Лотринаэн – самостоятельная величина в Магическом Искусстве, а не просто – посредственный сын великого папы.
Да знали бы вы, господа хорошие, о том, чем мэтр Пугтакль цветет и зеленеет на самом деле…
Где-то годам к двадцати Лотринаэна вдруг обуял учебный энтузиазм. В течение года Зеленого Кабачка он стал лучшим учеником по версии Министерства Чудес королевства Иберра, а потом еще раз не смог отказать себе в удовольствии шокировать наставников и папиных друзей – отказавшись от испытаний на звание бакалавра Магического Искусства и на семь долгих лет окопавшись в библиотеке Лаэс-Гэора. Из хранилища секретных свитков с мощнейшими заклинаниями и таинственнейшими обрядами Лотринаэн выплыл, необычно спокойный, позабывший о своих подростковых шалостях, переполненный магической энергией и, самое главное, планов, куда собранную энергию использовать.
Куда делись вчерашний эпатаж и нерв! Впрочем, нерв остался – едва различимый во внешности, тонкой, как туманное утро на берегу заповедного ручья, косой улыбочке и подрагивании плечиком (справедливости ради, признаем, что тик появлялся только в минуты наивысшей лотринаэновой сосредоточенности). Но эпатаж действительно ушел.
«Повзрослел мальчик», – шептались вчерашние сострадатели. «Созрел», – философски плевались виноградными косточками друиды Юго-Западного Побережья. Мэтр Пугтакль, хотя от него тоже ждали комментариев, рассеянно и медитативно улыбался Вселенной.
Лотринаэн, легко преодолев звание бакалавра Магии, взялся за магистерскую разработку. Чудить так чудить! Что, говорите, известно магической общественности о межпространственных перемещениях? Великие мэтры Лаэс-Гэора, покачивая острыми ушами, сочли тему актуальной и пригодной для дальнейшего исследования. И Лот принялся. Подумаешь, рисуешь пентаграмму, заполняешь его заклинаниями, или пальцы фигами складываешь, посохом стучишь, и перемещаешься… Это, уважаемые коллеги, прошлое тысячелетие! На дворе год… блин, заработался, со счету сбился, короче, год просвещенный и нынешний, и не след нам повторять алгоритмы, из которых сыпется пыль веков!
На пару с Алимом, таким же, как и сам Лотринаэн, аспирантом, волшебники начали прорабатывать, шаг за шагом, обновленную версию технологии перемещения. В плане пробойности ткани реальности Вселенной были испробованы разнообразные растения, их соки и сухие остатки; использовались клыки, перья, шкуры и прочие жизненные составляющие семидесяти с лишним видом живых существ. Про дробление разнообразных кристаллических субстанций и возгонку с коагуляцией всяческих растворов и коллоидов вообще грех упоминать.
Однажды солнечным летним утром, после бессонной ночи, проведенной не с подружками и вином, а с колбами, ретортами, горящими огнями, шкурой буренавского тигра и еще двумя сотнями разнообразных веществ, Лотринаэн очнулся и увидел на своем рабочем столе молочно-белый камень. Округлый, гладкий, диаметром в полторы ладони. Если поднести камень поближе, были едва различимы тонкие голубые нити, немного похожие на зимние ледяные узоры…
* * *
А теперь установим артефакт в центре сложного рунического рисунка, и осторожно, закрепленным на посохе рогом минотавра, вычертим относительно указанной точки неправильный восьмиугольник и разместим-разбросаем по углам нужные для ритуала вещества. Горсть сушеной земляники, порошок драконьего зуба, гоблиновы уши – чтоб усилить требующуюся для инициации грядущего события поле естественной нестабильности, так…
Прошло сто пятнадцать лет, но Лотринаэн, оказывается, не забыл всей сложной технологии подготовки. Порадовавшись своей хорошей памяти, полуэльф взлетел над нарисованной на горной тропе фигурой, уселся на облюбованный валун и самодовольно потер ручки. Так, отлично, шесть углов заполнены растительными и животными ингредиентами. В седьмой левитируем пирамидку усилителя случайностей…
Затем Лотринаэн опустился к восьмому углу и очень осторожно установил в нужную точку завернутую в обрывок генеральского мундира черную свернутую змею мэтра Алима.
Эх, дружище… Жаль, что тебя нет рядом… Может, подсказал какую-нибудь плодотворную идею, как в былые времена?
* * *
…Белый камушек, будто издеваясь над всеми чаяниями молодого мага открыть новый способ перемещения в пространстве, свойствами телепортации не обладал совершенно. Зато он обладал совершенно другим, побочным эффектом – он приманивал объект, возвращая нужное существо в ту точку пространства, где оно побывало когда-то. Что вы говорите – какая нужная в быту штучка? Алим над «успехами» собрата-аспиранта похихикал и поиздевался всласть, постоянно цитируя поговорку о лошади, которую привести к водопою может даже тупой тролль, но даже десять умнейших алхимиков не смогут заставить ее пить…
