Текст книги "Алхимические хроники (части 1-3)"
Автор книги: Лана Туулли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 68 страниц)
Мэтр Карвинтий в случайно затеявшейся алхимической гонке с гномами и препятствиями чувствовал себя самым слабым звеном. Он то выигрывал буквально крохи расстояния у тяжело пышущей гномки, то терял минимальное преимущество и оказываясь за спиной низкорослой преследовательницы. Не надолго – инстинкт самосохранения подстегивал уставшие метеорологические ноги, напоминал, как трудно и больно было выздоравливать после серии тяжких телесных, полученных в прошлом году, и заставлял подпрыгивать повыше и прибавлять шаг. Очень помогли волкодавы – обнаружив за своей спиной двух огромных зверюг с очень короткой плотной бурой шерстью, почти человеческой настырностью, да еще со страшенными клыками в оскаленных пастях, ноги мэтра Карвинтия испугались настолько, что заработали со скоростью челюстей проголодавшейся хрюшки, и едва не догнали вырвавшуюся далеко вперед дацианку.
Некоторая часть алхимика планомерно подсчитывала полученный ущерб – к сожалению или к счастью, в основном моральный; другая часть алхимика составляла план на ближайшую неделю – включавший переезд в безгномью часть Кавладора, написание доноса в Министерство Чудес и Министерство Спокойствия по поводу нелицензированного появления зомби в университетском пруду, торжественный поджог накопленной за годы работы в Университете мяты и целенаправленный отстрел всех кошек, которые вдруг встретятся мэтру на пути. Оставшиеся полтора процента интеллектуальных способностей метеоролога занимались своими непосредственными обязанности – регистрировали изменения погоды, происходившие вокруг. Кстати сказать, погода портилась стремительно и масштабно – не в Университете, естественно, а за его стенами, куда иногда выпрыгивала бегущая троица. Ветер свистел, на круг солнечных часов падали первые крупные капли дождя, и где-то очень далеко сверкали молнии.
Далеко в арьергарде путешествующей по Университету троицы (волкодавов инерция занесла в пустующую аудиторию, где неунывающая Изольда как раз придумывала, от чего бы мэтру *** ее спасти) ковылял зомби. Мертвяк, последний из партии возмездия, организованной научными оппонентами Карвинтия, зацепился за корягу, а потому провел на дне прудика гораздо больше времени, чем планировал его ллойярдский повелитель, здорово оброс тиной, ракушками, и передвигался медленно. Но упрямо.
Когда Джоя четвертый раз пролетела через большой читальный зал Библиотеки, к бегунам присоединился призрак – что бы ни говорили материалистически настроенные алхимики, не верящие, без достаточных на то доказательств, в существование собственных подштанников, – в университетском книжном храме действительно обитала неупокоенная душа. Которой именно сегодня, в восемнадцатый день месяца Паруса, вдруг стало скучно коротать вечность, листая страницы старинных фолиантов да иногда покачиваясь на сквозняке вместе с Люмусом. Вот и полетела прозрачная фигура девушки в антиобщественно коротком платье, испачканном кровавым пятном на груди, следом за Джоей, мэтром Карвинтием и запыхавшейся Напой.
Фффух, – остановилась гномка. Призрак беззвучно пронесся мимо. Опять вверх Джою понесло. Какая башня на этот раз? а, Часовая… Что ж, маршрут знакомый… Напа Леоне шумно вдохнула, сжала кулачки и поспешила по лестнице.
* * *
Министерство Чудес королевства Кавладор
– Ой…
– Ой… – печально подтянула принцесса Ангелика.
– Ой, рябина-рябиииинууушка… – завели дамы хором.
– Желтые цветы… – тоненько просолировала принцесса.
– Разве у рябины цветы желтые? – заинтересовалась Далия.
– Ик? – переспросила патронесса Министерства Чудес.
– Надо проверить. Нельзя, – погрозила мэтресса самой себе, – нельзя использовать в популярном произведении непроверенные научные факты!
– Ниизззя! – поддержала ее высочество. Стукнула кулачком по подлокотнику кресла. – Запрещаю!
– И это правильно… – согласилась Далия.
– Наливай, – подсказала Ангелика и требовательно подставила стакан. Мэтресса потянулась за бутылкой, обнаружила, что та пуста и зашарила по окрестностям в поисках другой емкости. Под руки попадались только обеденные остатки, побитые тарелки, порванные салфетки (Далия малость увлеклась, в подробностях объясняя, какие беды несет в себе недостаток профориентации в младые годы) и препарированная по всем правилам кентаврийской медицины шелковая сумочка принцессы. Из сумочки была выдрана подкладка и извлечены запасные пуговицы, пилюли от головной боли, малая королевская печать, леденец, ключи от кабинета в Министерстве Чудес, переливающийся радугой «глаз», коробочка с помадой, зеркальце и катушечки с нитками, которые Ангелика носила с собой на всякий случай.
– Кажется, мы, ваше высочество, малость злоупотребили, – пришла к выводу алхимичка.
– Не, – отмахнулась Ангелика. – Я точно помню, что есть у магов трезвое закл… кл… злкзл…Почему Роскару этим закл-яни-янием можно пользоваться шесть раз в неделю, а мне низзя? Я, между прочим, его на шешть… пять… на целый год стррашше…
– Не будем привередничать и смешивать, – подсказала Далия. – Мы должны быть примером для пр… продрд… прорастающего поколения!
– Мы будем! – уверила алхимичку принцесса. – Обязательно! Наконец-то Министерством Чудес руководит тот, кто перевернет здесь всё с ног на голову! И воткнет булавку в нужную поп… подушечку! Я не домчу… не домучу…
– Чего?
– Не до-пу-щу, – по слогам, для подробностей, пояснила принцесса Ангелика. – Чтоб Кавладор остался во мраке средневековья!
– Правильно, – согласилась алхимичка.
– Выпьем! – жизнерадостно подхватила Ангелика. – Эх, рябина-ряябиинууушкааааа…
– Может, хватит? – спросил у Далии какой-то бестелесный голос. Мэтресса лениво повернулась сначала налево, потом направо, потом… почувствовала, как от макушки распространяется холодненькое, с ледяными иголочками, ощущение трезвости, сморгнула, увидела, какой разгром они с Ангеликой учинили в кабинете, и устыдилась.
– Лотти? Это ты?
– Так и быть, я прощаю тебе вульгарность и использование мною не заслуженного прозвища – если ты, дорогая мэтресса, сейчас же прекратишь этот балаган! Отпусти Ангелику! – рассерженно пробубнил недовольный голос невидимого полуэльфа.
– Я ж ее не держу! наоборот, это я не могу уйти, пока она не скажет, что аудиенция закончена! В конце концов, есть придворный этикет…
Из воздуха рядом с креслом мэтрессы послышались сдавленные ругательства, потом частично материализовался увесистый магический посох.
– Далия, у меня, между прочим, рабочий день нормированный! У меня свидание на вечер назначено было! Отпросись, что ли, в уборную, а по дороге я помогу тебе заблудиться!.. Пока мы тебя всем Министерством искать будем, может, ее высочество заснет? а мы быстренько по домам разбежимся…
– Слуша-ай… – протянула Далия задумчиво.
– А? – отозвался Лотринаэн.
– Ты ведь эльф?
– С папиной стороны. Да. А что?
– А все эльфы прекрасно разбираются в растениях. Скажи, цветы у рябины желтые или белые?
Посох материализовался еще явственней, задрожал, а кресло, в котором сидела Далия, поднялось над полом на пару дюймов и выбило дробь всеми четырьмя ножками.
– Прекрати, – в один голос велели Лотринаэн и Далия друг другу. Принцесса поняла, что обращаются к ней, перестала тянуть про соцветия неизвестного колера и затянула следующую строчку – которую не помнила даже по обрывочным слогам.
– Далия, – снова послышался голос полуэльфа. Теперь уже просящий. – Ну, сделай что-нибудь! Ведь целое Министерство не может телепортироваться по домам, пока начальство в своем кабинете! Не пора ли вам с ее высочеством баиньки?
– На что ты намекаешь, нахал! – оскорбилась Далия и попыталась вырвать магический посох из рук его хозяина.
Лотринаэн сделал пасс, накладывая на бунтующую алхимичку еще одно отрезвляющее заклинание. Если не поможет и третье… Что ж, придется пойти на крайние меры и вызывать из Королевского Дворца мэтра Фледеграна. Ой… вот уж кто неделю будет разоряться по поводу некомпетентности сотрудников!.. Маг поморщился.
– Ой, рябина, рябиииннаааа… – снова заливалась надтреснутой соловушкой Ангелика. Если ее высочеству и показалась странной манера ее собеседницы вдруг переключиться на диалог с кем-то невидимым, виду она не подала, продолжая самостоятельно обеспечивать себя развлечениями.
– Слушай, Лот, – проговорила Далия, и волшебник мысленно похвалил себя – кажется, на этот раз он правильно рассчитал силу воздействия. Говорила Далия четко, кратко, по-деловому – как обычно. – А что ж ты сам принцессу не колданешь? Усыпил бы ее…
– Как можно! Она же патронесса Министерства Чудес! На ней столько защитных заклинаний висит, самого, что ни на есть, запредельного уровня! – в тебя же заклинание и полетит, только с десятикратным ускорением! Нет, я уж лучше на тебя скастую чего-нибудь профилактического.
– Спасибо, – ядовито ответила Далия. Помолчала минутку, прикидывая, что да как. – Говоришь, никто из сотрудников еще не ушел? Все сидят, ждут, когда принцесса откинется?
– Я попросил бы выбирать другие, более утонченные выражения, – поморщился полуэльф. – Тем более, что как раз сегодня две уважаемые дамы решили начать Священный Поход за Грамотность, Этикет и Мир во всем Мире!
– Не трынди, – хихикнула мэтресса. – Просто признай – я всех вас, и тебя в первую очередь, выручу. Значит…
– Что – «значит»? – нахмурился Лотринаэн, пропустивший мимо длинных ушей очередной человеческий вульгаризм.
– Значит, вы мне будете обязаны. «Должны», как говорит Напа Леоне. Странное ощущение, – поделилась интимными переживаниями Далия. – Когда от одного алхимика зависит нормальное функционирование целого Министерства и всех его Чудес в придачу… Смотри и учись, как надо работать с подвыпившим начальством, ушастый!
– Ой-ой-ой, какие мы крутые, – поморщился полуэльф, но выхода у него не было. Не вызывать же землетрясение, в самом-то деле!
– Та-ак-сс, – протянула мэтресса, складывая пальцы домиком. – Что мы имеем в активе? В активе мы имеем глубокие родственные привязанности, ответственность и тягу к совершенству. Знаешь, Лот, почему эльфы вымерли?
– Я попросил бы! – оскорбился Лотринаэн за всю папину родню. – Мы не вымерли! Мы ушли путешествовать в другие миры!
– Ага, – хихикнула алхимичка. – Еще скажи – из пункта Ай в пункт Бу вылетело пять тысяч эльфов… Стоп, Далия, сейчас не об этом! Так вот, Лотти, давай использовать дурные привычки… – мэтресса прикусила болтливый язык, покосилась на патронессу – та мирно ковыряла серебряной вилкой малую королевскую печать, намереваясь использовать знак королевской власти в качестве сережки; – Не будем тратить время на болтовню. Просто телепортируй нас обратно в Университет.
– Зачем?
– За тем, что там Королевские Охренологи… прости, Напа, но твой вариант обзывания науки мне понравился – как раз должны перейти из стадии радости, что их Коньференция состоялась, в фазу, когда гостей еще узнают, но сбежать не успеют. Только – ради всех богов, прошу, пожалуйста – не промахнись!
* * *
Университет
В итоге, в 19 часов 51 минуту посреди внутреннего дворика Университета затуманился почти неразличимый в сумраке начинающейся грозы телепорт. Мэтр Лотринаэн, проявившись во всей утонченности нервической внешности, глянул на небо и заботливо укрыл принцессу и мэтрессу защитным пологом, чтоб дамы не попали под дождь.
Не успела ее королевское высочество понять, где же оказалась, мимо нее пробежала худенькая черноволосая девушка в алхимической приталенной мантии, с богатой коллекцией разнообразных украшений на шее.
– Простите? – царственно поинтересовалась Ангелика, приподнимая брови от удивления. Мэтресса Далия схватила принцессу под ручку, развернула в сторону главного корпуса и зачастила:
– Перед вами главное здание Университета королевства Кавладор, возведенное триста девяносто четыре года назад по личному указу короля Лорка… Или, может быть, Ранна?
Ангелика нахмурилась, припоминая деяния предков. Идентифицировать имя родича, порядковый номер правителя и перечень великих свершений сейчас, после затянувшейся беседы с алхимичкой, принцессе было непросто.
– Лорада…
Принцесса нахмурилась еще больше.
– Гудерана?
Хм… Ангелика чувствовала себя окончательно смущенной. Без сомнения, девять предшествующих ее старшему брату Гудеранов приняли активное участие в устроении мира и порядка на землях Кавладорского королевства, но вот Университетом ли они занимались?
– Ардена…
Арденов правила честная дюжина, и всем им астрологи предсказывали активность и великолепные свершения. Больше имен у правящей династии не осталость, поэтому ее высочество, чтоб не спорить, согласно кивнула, и мэтресса тут же бодро продолжила:
– Ардена Какого-то. Строительство заняло двенадцать лет. В возведении здания Университета приняли участие каменотесы славных тривернских кланов Штрудельгольц, Моргенштерн, Данкенхольф, илюмских Гогенбруттов и Шнапсштельмайеров, а также высококвалифицированные специалисты из ллойярдского клана Кордсдейл. Высота от цоколя до шпиля составляет…
Мимо принцессы и мэтрессы сделал кружок запыхавшийся алхимик, мокрый до нитки, покрытый чем-то зеленым. Ангелика зашептала Далии:
– Мэтресса, кто все эти люди?
– Какие люди? – повернулась алхимичка. Преувеличенно внимательно посмотрела по сторонам. – Никаких людей не вижу.
Принцесса прищурила левый глаз. Потом, видимо, выполняя чьи-то рекомендации, надавила на закрытое веко правого – и несколько секунд моргала, приходя в себя. Далия, пользуясь моментом, напустилась на Лотринаэна:
– Чего ты ждешь? Обеспечивай явку мэтров! Видишь же – принцессе покрасоваться не перед кем! Быстро гони их сюда!
Волшебник пожал плечами, показывая, что не способен спорить, и исчез.
Далия подхватила покачнувшуюся принцессу и развернула ее в другую сторону:
– А здесь вы можете видеть внутренний дворик нашего Университета – любимое место отдыха преподавателей и студентов. Обратите внимание, как оживленно здесь сейчас, в период сдачи экзаменов – все, от первокурсников до выпускников, наслаждаются теплым солнышком, сидят на гранитных вазонах, курят петунию и учатся, учатся, учатся…
Ее высочество снова повторила операцию с глазами – слабо надеясь, что поможет, и сейчас перед ней проявятся все те замечательные люди, о которых с таким энтузиазмом повествовала алхимичка. Кстати, откуда она взялась? – догнала принцессу плутающая корявая мысль, но тут же отстала, сраженная прицельной тирадой Далии:
– Сейчас, этим погожим зимним утром, в свете лучей восходящего солнца, – (на предгрозовом свинцовом небе сверкнула молния) – мы можем видеть, как прекрасные юноши и девушки спешат в храм Алхимии, чтобы припасть к первоисточникам Истины, чтоб насладиться книгами, которые… – заблудилась в собственных речах Далия, – которые, – нашлась мэтресса и развернула принцессу в сторону Библиотеки. – Хранятся вот здесь, в нашей Библиотеке. Директрисой здесь назначена па-аатрясающая женщина – не женщина, а твердолобый тролль; я столько раз ее просила не выгонять меня при закрытии, нет… увы… каждый раз меня выпроваживали пинком под зад, не смотря на дождь и ветер…
Мэтресса грустно шмыгнула. В качестве иллюстрации к ее словам двери Библиотеки открылись, из них под дождь выкатилось нечто серебряное с блестящим змеиным черепом на голове, промчалось мимо двух беседующих дам и скрылось в главном здании.
Ангелика выпрямилась и посмотрела на Далию, ожидая объяснений.
– А что поделать?! – воскликнула мэтресса. – Жалованье маленькое! Подрабатывать удается не всем! Живем, можно сказать, на подножном корме! Вот все жизненные ресурсы организма и уходят исключительно в научный рост!
Тут со стороны Библиотеки появился еще один персонаж. Этого мэтресса Далия прекрасно знала – мэтр Григо, обеспокоенный и, как ни печально, трезвый. Господин ректор явно собирался преследовать предыдущего посетителя читального зала (уж не Напу ли? – мелькнуло в голове у Далии. Не-ет, она же должна слушать мэтров и впитывать, как губка, знания по археологии! Зачем иначе гномке сюда, на конференцию, было стремиться?), но увидел полусферу защитного полога, различил под ней две импозантные женские фигуры, протрезвел еще больше, изменил свой маршрут – и через секунду уже раскланивался перед ее высочеством.
– Осторожно, – прошептала Ангелика Далии. – Он не должен понять, что мы выпили лишнего! Ведем себя, как обычно!
– Хорошо, – в тон принцессе ответила алхимичка.
– О, мэтр… – расплылась в ослепительной, соблазняюще-завлекающей улыбке ее высочество. Здесь, пожалуй, стоит заметить, что внешность у мэтра Григо была ничего – конечно, с троллями в единоборство он не вступал, алхимическая специализация не позволяла, но для своих пятидесяти четырех лет он считался красавцем мужчиной – серебристая седина, правильные черты лица, тонкая золотая оправа очков, заметный рост, благородная осанка, уверенная манера держаться – ничего удивительного, что его супруга, мэтресса Розанна, до сих пор время от времени устраивала сцены ревности. А если смотреть на господина ректора сквозь фильтр дождя, сумерек и затянувшегося обеда, так и вовсе внешность у него отличная…
– Григо, – подсказала Далия.
– О, мэтр Григо! – по-девчоночьи захихикала принцесса.
– Женат, – уточнила алхимичка.
– Какая радость видеть вас, – более спокойным тоном продолжила Ангелика.
– Две недели назад погибли результаты его трехлетнего труда, – подсказала Далия.
– Рада видеть вас живым и благополучным, – участливо, заботливо произнесла принцесса. – Могу ли я для вас что-то сделать?
– Э-э… – не понял мэтр Григо метаморфоз в настроении ее высочества.
Сверкнула еще одна молния, спустя несколько секунд донесся раскат грома. Мэтр Григо посмотрел наверх, откуда лились потоки дождя – тот усиливался с каждой секундой. А еще во дворике проявлялись разнообразные фигуры в черных мантиях. Большинство мэтров и мэтресс, телепортированных Лотринаэном из теплой уютной аудитории под дождь, бурно выражали свое недовольство – до тех пор, пока не разглядели пудрой осыпавшуюся, но бодрую Далию и не получили объяснений, кто та приятно-кислая дама в шикарном лиловом платье. Пока волшебник колдовал хоть какую-то защиту от стихии, некоторые мэтры – особенно усердствовал мэтр Диаз, просто сразивший ее высочество хвалебным отзывом, спешили призреть мелкие неудобства и сгибали скрипящие колени перед сестрой короля.
– Далия! – мэтр Григо выхватил мэтрессу и отволок ее в сторонку. – Что вы здесь делаете?
– Я? Я тут случайно. Как обычно, экспериментус трасформатус провожусус… Вот, держите, – Далия вытащила из глубин одежды пергамент с подписью, – Ее высочество дозволяет выплатить компенсацию Гринчу.
– Какую компенсацию?!
– За выбитый зуб. Она дико извинялась, обещала поставить Роскара в угол и на неделю лишить сладкого, давайте плюнем и забудем наши разногласия, а?
– Мэтресса Далия! Не слишком ли многое вы себе позволяете?! Да что с вами происходит? – официальным тоном поинтересовался господин ректор. Да что вообще тут творится?! Почему подотчетные Университету алхимики вообще, и сапиенсологи в частности ведут себя, как… как… неразумные, да еще не слишком трезвые, студенты?!!
Подчеркнем, что до высот научных и академических должностей мэтр Григо добрался сам, благодаря цепкому интеллекту и мгновенному анализу странных событий, поэтому интерпретировать и диагностировать состояние сапиенсологини ему не представляло труда: – Вы что, пили?
– Воду, – мгновенно открестилась от жутких начальственных подозрений алхимичка. Но мэтр Григо почему-то не поверил:
– Я ведь уже неоднократно говорил, что не потерплю ваших выходок! Чего только стоят ваши, сударыня, танцы в Уинс-тауне! А что вы натворили с Гринчем?! А что вы натворили в моей лаборатории?! Эй, – мысли почтенного алхимика поняли, что они забежали куда-то не туда – и теперь парят в безвоздушном пространстве, лишенные опоры, – А что вы натворили в моей лаборатории?
– Я?! – на всякий случай уточнила Далия. Ей очень хотелось притвориться, что она не понимает вопроса, не знает языка, на котором он был задан, и вообще… о какой-такой лаборатории ректор желает знать? Увы, заклинание трезвости, использованное Лотринаэном, конечно, снимало симптомы злоупотребления, но не сумело за короткие сроки развить потенциал воображения мэтрессы до вселенских масштабов.
Возможно, два величайших ума современности – ну, не будем скромничать, – еще долго буравили бы друг друга подозрительными взглядами, но тут сверху – с Часовой башни – раздался пронзительный крик.
* * *
19.57
Джоя, полетав по этажам и коридорам, легкой поступью домчалась до Часовой башни, материальной плотной тенью скользнула по пружинам, шестеренкам и гулко объявлявшему студентам и преподавателям время колоколу, высунулась через открытый проем наружу, спугнув прятавшихся от дождя голубей. Ей, конечно же, хотелось бежать дальше – подумаешь, пройтись по воздуху с водой, тоже мне, чудеса, – но в последний момент боги, хранящие студентов, при непосредственном участии библиотечного призрака немного изменили траекторию движений девушки, развернув ее на 180 градусов, в сторону лестницы, уводящий вниз, на университетские тверди.
Если бы Далия (кроме нее некому, разве что инспектор Клеорн заинтересовался бы) спросила Джою, а почему она устроила марафонский забег, студентка бы пожала плечами, покрутила амулет из драконьего зуба и надолго задумалась над ответом. Действительно, почему? нет, по какой причине она бежала в самом начале, Джоя помнила – вылез зомби, Напа Леоне перепугалась, и надо было гномку спешно увести, чтоб не расстраивать. А вот потом?
Потом Джоя бежала, утверждая радость своего существования. Прямо скажем, впечатление от первого семестра учебы у нее были не самыми радужными – конечно, и Нелли, и Ользида, и другие студенты-первокурсники прикладывали некоторые усилия по адаптации уроженки Сумрачного острова к бурному течению жизни в столице Кавладора, да и преподаватели старались, чтобы юная дацианка почувствовала себя в Талерине, как дома. Нет, чего-то Джое не хватало… И вот, наконец-то, спустя четыре месяца после приезда в Кавладор, девушка почувствовала, что ей стал родным и близким огромный Университет, его башни и кафедры; что она эмоционально сроднилась с университетскими обитателями и, что самое главное – поняла, почему согласилась с предложением любимой прабабушки стать Алхимиком. Нет, правда, Джоя действительно поняла всё вышеперечисленное и даже испытала легкое удивление восторга от открытия, что Алхимия действительно может стать ее Судьбой. (но, заметим в скобках, как показывает преподавательская практика, то, что студент понял – абсолютно не означает, что он может об этом рассказать, а самое главное – применить на практике…)
Спустя секунду после того, как Джоя познала Предназначение Алхимика, в нее врезался мокрый мэтр Карвинтий – сама студентка бежала так быстро, что вымокнуть не успела, поэтому ничего удивительного, что от соприкосновения с влажным телом ее замкнуло (в эмоциональном смысле) и она малость повизжала.
Мэтр Карвинтий отшатнулся, упал на гигантские шестеренки часового механизма, вызывав их содрогание, скопытился на толстенную натянутую цепь – та с грохотом ушла куда-то в пол, от чего колеса башенных часов завращались, и – тоже закричал, увидев, как появляется из сумрака большой змеиный череп над окончательно запыхавшейся Напой Леоне Фью.
Беспокойная душа порадовалась, что видит происходящее безобразие, и повизжала по-своему, по-призраковски, то есть эктоплазменно и молча. И придирчиво принялась сгонять с карниза Часовой башни спасающихся от грозы птиц – чтоб, значит, тоже побезобразничать и почувствовать вкус жизни.
– Вы!.. – закричал Карвинтий, наставив на Джою угрожающий палец. – Вы!..
Напа хватала ртом воздух, напрочь забыв, для чего она оказалась на Часовой башне. Ведь не ремонтировать же – в очередной раз – разобранный по велению Далии, и только сегодня, в физиологических гномьих перерывах между охренологическими бдениями, отлаженный механизм. Джоя же выбрала именно этот момент, чтоб помедитировать, склонив голову набок, остекленев задумчивым, подчеркнутым сажей, взглядом, и чуть пошатываясь от дуновений башенного сквознячка.
Мэтр Карвинтий собирался сказать, что, во-первых, ему надоели дамские штучки. Во-вторых, что ему глубоко неприятно присутствие посторонних зомби в пруду, через который он перебегает по мостику семь-десять раз в сутки. В-третьих, что мята – полезное растение, а (это в-четвертых) домашняя свинка – это не только компетентное предсказание ненастья, но и пять-шесть пудов диетического, легко усвояемого мяса, не считая органических удобрений круглый год. В-пятых, что лаборатория была дорога ему, как священная обитель – ибо в другие населенные людьми и кентаврами жилища мэтра метеоролога, вместе с его распорядком дня, яблоней для наблюдений за горизонтом и погодопредсказывающими питомцами, не пускали…
Мэтр собирался перечислить вышеуказанные пять, а найдется время для раздумья, то и дюжину, животрепещущих пунктов, но за стенами Часовой Башни сверкнула шикарная, разветвленная сизо-белая молния – алхимик увидел в зияющем провале стены бледно-прозрачный призрак, и заорал.
Студентка и гномка схватились друг за друга и поддержали инициативу алхимика.
Беспокойная душа оскорбилась. Не настолько она была кошмарна, чтоб так на нее реагировать. Поэтому девушка – когда-то давным-давно призрак был девушкой, и до сих пор был вынужден носить когда-то красивое платье, пусть и испачканное кровью и давно вышедшее из моды, – обиделась и сказала «Бууу!!!»
* * *
19.58
– Далия, – строго повторил мэтр Григо. – Я жду объяснений.
– Ну, чего вам объяснить, мэтр? Макроэргическое пространство реальности? – заныла Далия. Ей очень не понравилось, что господин ректор вытащил ее из-под спасительной защитной сферы под дождь и молнии. Как-то уж очень ситуация позволяла предположить элементарное рукоприкладство по скромной мэтрессиной шее…
– Поближе к взрыву моей лаборатории, пожалуйста.
– Взрыв случился вечером третьего дня месяца Паруса, – занудно и медленно принялась объяснять алхимичка.
– Что ты с моей лабораторией сделала?!! – вырвался из мэтра Григо хрип души.
– Я? Почему сразу я? у вас по всему сараю лягушки плевались, а виновата сразу Далия… Ой, мэтр, что-то молнии сверкают, – засуетилась мэтресса. – Пойдемте отсюда, а? Туда, где тепло, тихо, сухо…
– Я требую, – пронзил суровым оком господин ректор распоясавшуюся сотрудницу. – Чтобы вы, мэтресса Далия, здесь и сейчас объяснили мне, что случилось в лаборатории! И не смейте говорить, что весь тот день чинили часы!
– Почему это я не могу такого сказать? – возмутилась Далия, с напускной храбростью ввязываясь в бесперспективную дискуссию. – Вот, посмотрите на башню – те самые часы, ради которых я трудилась, как пьяный цинский водонос! И они, – дошло до мэтрессы сквозь пелену дождя и последствия знакомства с Министерством Чудес. – почему-то ходят…
И ровно в 19 часов 59 минут грянул Гром.
* * *
Это был Вселенский Гром. О таком не жаль сложить легенду – даже в стиле острова Дац. О таком Громе рассказывают потомкам – в ситуации, когда срочно необходимо прекратить их излишне энергичное времяпрепровождение; это был не просто Гром, а просто треск разрыва Ткани Реальности, раздирающий на куски прошлое и будущее, реальное и воображаемое, то, что дано нам в реальных материальных воплощениях, и то, что гипотетически рассуждая, может быть… Собственно, даже Громом раздавшийся с затянутых дождевыми тучами небес звук назвать было проблематично – это был Рок, Глас Судьбы, или нечто еще столь же трансцендентально офигительное.
Собственно говоря, со стороны мэтров Университета королевства Кавладор было большой глупостью стоять посреди бушующей грозы и не пытаться спрятаться от грома и молний.
Роскошные распадающиеся рокоты барабанили по ушам притихших мэтров. Лотринаэн поднял к небу удивленное лицо, покрытое дождевыми каплями – господин волшебник еще не понял, что последний удар молнии «сжег» защитный магический купол, и его наиглавнейшая начальница, ее капризное высочество принцесса Ангелика медленно трезвеет от холодного дождя, портящего прическу и одежду. И тут интуиция – таинственное свойство человеческого Разума, существование которого (не Разума – только его свойства! хотя и разума тоже) не признавала Напа Леоне Фью, – подсказала мэтрессе Далии, что обязательно сейчас произойдет.
И госпожа сапиенсологиня скромно и очень быстро отскочила от мэтра Григо в сторону. Как можно дальше.
Через секунду на господина ректора откуда-то сверху, с Часовой башни, упал большой круглый сверкающий предмет, сбив алхимика с ног и вызвав небольшое сотрясение учёного мозга.
М-да… Интуиция ошиблась. Далия почему-то была уверена, что мэтра Григо поразит молния…
И пока мэтресса просчитывала, что ж в ее понимании Вселенной заслуживает пересмотра, молния, сопровождаемая еще одним Великим Громом, явилась.
* * *
20.00
Призрак закричал «Бууу!!!», и мэтр Карвинтий бросился – куда глаза глядят! – в поисках спасения. Инстинкт понёс его к Джое – может быть, ее мрачная черно-белая внешность символизировала для господина метеоролога что-то некромантское, успокаивающее, а потому внушающее надежду пережить встречу с нежитью. Джоя спряталась за Напу – частично; гномка принялась искать камень поувесистей, чтоб удобно и тяжело помещался в ладони – как гласят исследования мэтра Питбуля, именно этот жест стал отправной точкой, определившей эволюцию всех гномьих кланов. Камень не нашелся, секира почему-то была оставлена в «Алой розе» (зачем, зачем Напа столь законопослушна?!), и юная Кордсдейл швырнула в подступающего и атакующего указательным перстом алхимика первый попавшийся предмет, которым оказался ее знаменитый шлем. Змеиная голова сверкнула розочками в глазницах, прошла сквозь призрак (тот обиделся – серебро, знаете ли, вещь специфическая, – и ушел в стену) и скрылась в темноте дождя.
Вселенная посмотрела на происходящее свысока, полюбовалась, как красиво и хаотично она всё устроила, и лениво бросила подходящую молнию в Часовую башню.
Молочно-белый шар электрического разряда ворвался через открытую стену и жадно устремился к часовому механизму. Попавшиеся на его пути живые тела разряд тряханул немного, так, самую чуточку, чтоб не расслаблялись, – и страстно слился с металлические дисками, колесами, рычагами и противовесами.
Зажужжали шестеренки.
Бом! – прозвучал первый удар колокола. – Бом!
Одновременно с последним, восьмым ударом, послышался еще один громовой раскат и подал признаки жизни сраженный Напиным шлемом мэтр Григо. Да полно? Был ли шлем? – потер шишку на голове господин ректор.
