Текст книги "Алхимические хроники (части 1-3)"
Автор книги: Лана Туулли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 68 страниц)
– А эльф? – нашел несоответствие Монгел. – В моем сне были еще священник и эльф! И мантия! Черная, алхимическая!
– Мантия у Изольды есть, – заверила Далия. – Попросите, она вам покажет. А что до остального… – Мэтресса спешно сканировала улицу на предмет подсказок. – Вот! Глядите! – она указала на вывеску аптеки: «Эльфийское долголетие – с нашими настойками!» и мастерской по реставрации и переписке книг: «Святые слова оптом и в розницу!» – Похоже, сударь, ваш сон был вещим. Вам остается только одно – идти и немедленно обсудить двойной символизм вашего сновидения с Изольдой.
– А вы? – беспомощно заморгал господин маньяк.
– Не беспокойтесь обо мне, – ответила Далия, постепенно, микроскопическими шажками, отползая в сторону, – я упомяну о вашем случае в своей ближайшей монографии – не беспокойтесь, абсолютно конфиденциально, не называя имен; и буду молчать, если ваша жена вдруг спросит, где вы и с кем. Всё, сударь, можете поверить – я – могила! – И, подтолкнув Монгела еще ближе к Изольде, сочла за благо сбежать под надежную охрану Напы Леоне.
– Бывают сны вещими, – бормотала Далия, – бывают пророческими. Бывают цветными, бывают – тьфу-тьфу-тьфу, как бы не сглазить! – черно-белыми. Бывает, полночи не можешь уснуть, ворочаешься, студентов считаешь… Но чтобы сны были исключительно маньяческими?!.. И откуда только все эти ненормальные берутся?!
Мэтресса выразительно потряхивала головой, грозила сама себе пальцем и себя же убеждала в том, что причиной возрастания популяции разумных существ, не дружащих с собственной головой, является недоразвитие сапиенсологии как прикладной науки. Пора, пора слезть с теоретических вершин и заняться низменной практикой!
У двери «Алой розы» Далия столкнулась с Джоей. Студентка, согнувшись от тяжести, волокла огромную, потемневшую от времени, кость.
– Что это? – не поняла Далия.
– Берцовая драконья кость. Видите, характерные выступы? Чтоб когти мощнее выросли и лапы специальными наростами уплотнились. Значит, самец был… Мне мэтресса Аббе отдала, чтобы я за лето подготовила реферат и сделала осенью развернутое сообщение. Знаете, оказывается, существует версия, что прочность драконьих костей обусловлена отдаленным родством вида дракон благородный с некоторыми жуками семейства оленоголовых…
«Еще раз Лотринаэн посмеет хихикать над стихами девчонки, – решила в ту минуту Далия, – возьму стажировку в Чудурский лес, научусь быть оборотнем и покусаю его эльфийские уши. Он меня давно уже достал своим совершенством! А Джоя – абсолютно нормальная девчонка. Для алхимика, конечно…»
Пристроив драконью косточку, Джоя вернулась в обеденный зал, чтобы составить Далии компанию:
– А хотите, я вам свои новые стихи почитаю? Летел дракон над мраком ночи, летел, крылов не берегя, и падали пред ним две бочки, и три руки, и пол-зомбя…
«… Хотя всё в мире относительно», – подумала Далия.
* * *
Ближе к полудню тринадцатого дня месяца Паруса мэтресса Далия отправилась проведать, благополучно ли Университет пребывает на прежнем месте. А то всякое бывает – экзамены, опять же, некоторые студенты сдавать не хотят, а те, которые сдают, лабораторят от души, не считаясь с затратами на реактивы и последствия…
В крошечном закутке, считавшемся рабочим кабинетом мэтрессы Долли, Ученый секретарь Университета, Далия поучаствовала в распитии чая в компании упомянутой старшей коллеги и личного секретаря господина ректора.
– Запишите, Далия, а то вдруг забудете, – на шестнадцатое назначили заседание Большого Совета, – сказала госпожа Гиранди. Придирчиво выбрала себе пряник помедовей. – Вам – обязательно надо быть, потому что мэтр Григо очень хочет услышать, как идут ваши общественные работы на благо воспитания.
Мэтресса Далия наморщила носик, но спорить благоразумно не стала. Открыла блокнот, сделала пометку.
– А что, мэтр Григо будет присутствовать на заседании? Он что, планирует выздороветь к тому времени?
– Угу, – утвердительно кивнула мэтресса Долли, шумно прихлебывая чай. – Мэтресса Розанна только ради профилактики его дома удерживает. Говорит, сотрясение мозга нашему ректору уже подлечили, амнезия потом рассосется… Надо будет потом узнать, из-за чего лаборатория ректорская взорвалась, – решительно заявила ученая дама. Будто хоть на секунду собиралась заниматься расследованием! Как же! Ищите другую ломовую алхимичку… Ее ненаучный антипод и, по совместительству, коллега поддакнула:
– Ага. Давненько ведь не было взрывов! Последний раз взрывалось… Хм, не помню точно. У кого ж?
– У нашего дорогого Фриолара. Он тогда что-то там взболтал, добавил немного кислоты и потом нагрел до кипения, – припомнила мэтресса Долли. – Крыло с кафедрой классической алхимии, а так же прилегающие с той стороны к Университету лаборатории лично мэтра Григо, кафедры натурфилософии и сарай мэтра Карвинтия пришлось отстраивать заново.
– На несчастливом месте этот сарай стоит, – глубокомысленно заметила госпожа Гиранди. – Вот и в начале года, сразу после Лишнего дня, опять горел. Карвинтию, как прочие нормальные люди, сбегать бы к магу, попросить оберег от несчастных случаев – нет, советов не слушает, он, видите ли, алхимик…
– Ой-ой-ой, – скривилась мэтресса Долли. – Да какой он алхимик? Астролог, вот он кто! Трубу подзорную в небо уткнул, на облака, видите ли, смотрит! А я видела собственными глазами – мантия у него с фиолетовым кантом, ну, точно в астрологи метит. Ну, ничего. Господин Нюй – он в Министерстве Чудес главный астролог, – ему как-нибудь гороскопчик-то уделает…
– А где, вы говорите, расположена лаборатория мэтра Карвинтия? – осведомилась Далия.
Госпожа Гиранди не поленилась подойти к окну, распахнуть его и указать мэтрессе общее направление. Во-он тот сарай, если обходить Университет с той стороны, где пригрелись флигели естественников и натурфилософов, потом свернуть по тропинке от ботанических кустиков и перейти по мостку через прудик. Пруд – уже, собственно, территория спорная между метеорологической лабораторией и кафедрой натурфилософии, там мэтр Карвинтий должен гусей своих пасти, для коллег-натурфилософов волны красными лапками нагнетать…
Далия вежливо поблагодарила и при первом же удобном случае испарилась, как летняя роса. Оставшиеся в деловом одиночестве мэтресса Долли и госпожа Гиранди задумчиво посмотрели на содержимое своих чашек.
– Что-то чай невкусный, – подала голос госпожа Гиранди.
– Ага, – поплевалась мэтресса Долли. – листья не наваристые… И корешки какие-то плавают… Так и должно быть?
– Может, его маслом заправить? Или салом буренавским?
– Нет… – протянула после долгого раздумья мэтресса Долли. – Это ж слишком сытно получится. А нам, дамам, нужно что-нибудь освежающее, может, фрукт какой…
После размышления – на этот раз короткого, госпожа Гиранди решительно выплеснула чашку в открытое окно (послышался приглушенный вскрик «Ну кто там летает?»); хозяйка кабинетика достала из-под письменного стола бутылку с содержимым, которое условно подпадало под рубрику «фруктовый сок», щедро плеснула красную ароматную жидкость себе и гостье.
– Вот, – удовлетворенно протянула мэтресса Долли. – Совсем другое дело.
– Только не стоит увлекаться, – предупредила госпожа Гиранди. – По одной – и за работу.
– Нет, лучше по две.
Дамы выпили по одной чашке «сока», произведенного на знаменитых виноградниках провинции Триверн, по второй. Глубокомысленно усвоили поглощенное.
– Знаешь, – протянула мэтресса Долли. – А ведь Розанна обещала устроить всему Университету неделю трезвости. Видишь ли, ее не устраивает, что господин ректор по пьяни в очередной раз лабораторию взорвал.
– Собственно, еще неизвестно, с чего это у мэтра Григо взрыв случился. Но все равно, будет жалко, если вино вдруг прокиснет, – печально и озабоченно отозвалась госпожа Гиранди.
Дамы прикинули, что да как, потом решительно опустошили бутылку и, освеженные и умиротворенные, покачиваясь и позевывая, отправились выполнять служебные обязанности.
* * *
Далия тем временем бежала по направлению к лаборатории мэтра Карвинтия, в уме репетируя речь, которая должна была убедить господина погодоведа в неизбежности участия в расследовании причин, заставивших сломаться часы Университета. Нет, правда… Проклятий маг не нашел, зато философы, металлурги и зоологи высказались. Чего уж проще – свалить произошедшие беды на погоду!
– Мэтр Карвинтий! – принялась выкрикивать алхимичка, приблизившись к пруду. – Мэтр! Уааа!! Тьфу ты, давненько я никого не искала! Аууу! Мэтр Карвинтий!
В ответ на Далию громко захлопала крыльями дикая утка – та самая, которую околоалхимические дамы почему-то считали гусем. Из загончика, притулившегося позади искомой лаборатории, раздалось сердитое хрюканье.
Есть в безбрежной Алхимии науки, которые могут быть изучены, есть те, которые могут быть поняты, а есть – погода. Когда маги – специалисты высшего уровня в школе Природных Начал, хвастаются, что могут управлять таинственными несущими бури, ураганы и штормы Силами, у среднестатистического обывателя из груди вырывается вздох благоговения, у астролога – ненавязчивое замечание, что он именно это на прошлой неделе и предсказал, а у королей и прочих сильных мира сего рано или поздно появлялся вопрос: если маги устраивают бури, то кто же обеспечивает солнечный день? И мистикам, установившим прямую связь с Небесной Канцелярией, остается только скромно молчать и любоваться порхающими бабочками.
Мэтр Карвинтий упорно доказывал, что Алхимическая наука о погоде – есть! Она существует и, что не маловажно, работает! без всяких магических штучек и взрывов! Благодаря неустанным трудам мэтра Карвинтия в Университете королевства Кавладор было совершено немало открытий. Например, что на приход влажного, несущего дождь и слякоть воздуха, неизменно влияет стремление муравьев запечатывать свой муравейник; холод и легкие заморозки провоцируются увеличением содержания красного пигмента в лапах водоплавающих птиц (н-р, гусей обыкновенных, домашних, серых и белых); а если заставить ласточек и стрижей летать пониже, это, опять же, наверняка приведет за собой дождевую тучу; что можно устроить ненастье, заставив свинью вылезти из грязи… Правда, Карвинтий вечно жаловался на проблемы масштаба: подумаешь, одну свинку он из лужи вытащил – вот, посмотрите внимательно на небо, одна тучка и появилась. А вот было бы у него стадо побольше, голов этак… стоп, подождите, я сосчитаю… голов этак в пятнадцать тысяч – погодой в Кавладоре можно было б управлять легко и спокойно.
К сожалению, глобальный метеорологический эксперимент откладывался – Карвинтий подал прошение в Министерство Золота о дополнительном финансировании, но вот уже прошло три года, а положительный ответ так и не был получен. Но мэтр не сдавался – он вставал на рассвете и залезал на раскидистую старую яблоню, чтобы увидеть в подробностях линию горизонта (чистый горизонт – верный признак ясного дня), завел на чердаке своего сарайчика-лаборатории ферму по выращиванию воронов, ведь черные птицы, с дружным граем поднимавшиеся в поднебесье, легко призывали холодный атмосферный фронт – правда, в масштабах всего лишь Университета, но лихо беды начало…
В стремлении изучить и обезвредить мэтру погодоведу не было равных. Карвинтий правдами и неправдами заставил студентов взвешивать воздух – обнаружилось, что выдох гномов, сделанный в стеклянную бутылочку, почему-то всегда тяжелее такого же выдоха, сделанного представителем человеческой расы. На основании этого эмпирического факты мэтр сделал потрясающее в своей прогностической ценности предположение, что частые осадки в Дождливом (по второй распространенной версии – Туманном) королевстве Ллойярд-и-Дац вызываются обильными, несущими пары пива и прочих употребленных жидкостей, выдохами существенных, но низкорослых сорока процентов населения, сиречь гномов.
Естественно, как и предупреждали умные люди, мэтра после публикации вышеуказанного доклада побили неизвестные плотного квадратного телосложения, ушедшие после совершения злодеяния под землю. А потом была бурная ночь, когда из прудика, в котором мэтры натурфилософы постигали тайны Океана, вышли тринадцать зеленых призраков и дюжина зомби, и дружно прыгали сквозь стены карвинтиевой лаборатории, распугали воронов (те так и не вернулись) и устроили хоровод вокруг муравейника. Мэтр Карвинтий, ночевавший у дамы сердца, обнаружил утром разгром, побледнел, позеленел и с тех пор – вот уже скоро год – жил тихо и смирно.
Пожар, случившийся после Лишнего дня в его лаборатории, можно было смело списать как случайный – мэтресса Далия доподлинно знала, что никакие некроманты или оскорбленные в лучших чувствах гномы к стихийному бедствию пушистых черно-белых лап не приложили.[7]7
А Черно-Белый Кот, который жил в те дни в «Алой розе», Далии не подчинялся, считался собственностью странноватого волшебника, и вообще, Кот давно уже сбежал в неизвестном направлении – чего ж о его «подвигах» зря вспоминать? К тому же, причину, по которой Карвинтий ловил Черно-Белого Кота, а по ходу дела свалил масляную лампу на дощатый пол, ЧБК так Далии и не объяснил.
[Закрыть]
Итак, мэтресса Далия окликнула коллегу, получила в ответ недовольство со стороны утки, привязанной к перилам мостика, и свинки, которой на мэтрессу, по большому счету, было нахрюкать, но у которой картошка укатилась. Алхимичка решительно спустилась с мостика и двинулась к сарайчику.
Краем глаза заметила какое-то движение около обиталища хрюшки – какой-то мужик, наверное, лаборант-помощник, торопливо выпрыгивал из высоких грязных сапог, но тут же скрылся в служебном помещении.
– Мэтр, – на всякий случай еще раз окликнула Далия. Не получив ответа, пожала плечами, постучала в дверь лаборатории и, получив торопливое «Да-да!» в ответ, вошла.
И тут же пожалела об этом.
В лаборатории царил аромат мяты. Перечной, если верны фрагментарно-эпизодические знания уважаемой сапиенсологини относительно кавладорской ботаники. Аромат мяты сочился из подвешенных к потолку корзинок, от стен, щели в которых были заткнуты пучками указанного растения, от свечей, оментоленные фитили которых сыпали зелеными искрами, и ничего удивительного, что лицо мэтра Карвинтия, на взгляд Далии, оказалось слабого зеленовато-серого оттенка. «Странно, – подумалось мэтрессе, – почему эту лабораторию до сих пор не оккупировали все окрестные кошки?» Впрочем, секрет открылся быстро – пока Далия озиралась по сторонам в поисках хотя бы чего-нибудь, не воняющего мятой, обнаружились расставленные по углам глиняные фигурки-обереги[8]8
Фигурки-обереги – для защиты жилища – иногда производятся ведьмами, чтобы отпугивать вредных животных. Обычно фигурка изображает представителя именно того вида, который отпугивает. Но, сами понимаете, отпугнуть только черного таракана – означает фактически пригласить заглядывать на огонек таракана рыжего. Поэтому очень часто фигурки-обереги оказываются подобными гидре – многоголовыми, полиморфными, и, к сожалению ведьм и тайному торжеству магов школы Крыла и Когтя – мало функциональными. Кстати, если с той же целью заказать оберег у мага указанной специализации – он и надежнее, и долговечнее. Правда, на два порядка дороже…
[Закрыть] в виде кошек. «Значит, господин алхимик предпочитает пользоваться не услугами магов, а помощью ведьм, – сделала мысленную заметку Далия. – Информация бесполезная, но интересная…»
– Мэтресса Далия, – тем временем поприветствовал коллегу мэтр Карвинтий. – Чем обязан?
– О, мэтр, – аааапчхи! – ответила Далия. – Простите, у меня, кажется, аллергия на все эти кошачьи запахи… Простите еще раз – аааапчи!!! Хорошо, что я вас нашла. Понимаете ли, мне нужна ваша профессиональная консультация.
– Всегда готов помочь. Присаживайтесь, мэтресса… Нет, тот стул сломан! он под грозу попал… Вот, сюда, – указал мэтр Карвинтий на стул рядом со своим письменным столом и легко сдвинул с предмета меблировки стопку журналов. Мэтресса воспользовалась любезным приглашением, устроилась поудобнее и еще раз осмотрела пытливым взглядом помещение.
Помимо указанных мятных кустиков везде, где можно и нельзя, кроме свечей, благоухающих по углам и спрятавшихся за подсвечниками монстров-оберегов с кошачьими ушами, в лаборатории было много карт, разрисованных оттенками красного и синего, погнутый ржавый флюгер в виде пронзенного стрелой яблока, плакат-схема, объясняющий, как правильно кормить свинью, и портрет мэтра Карвинтия – очень похожий. Правда, художник сделал лицо вдохновенно-отрешенным, а оригинал отличался скорее хитрым, чем умным выражением, а так – всё то же самое. Среднего роста, ровненький, гладкий, хитрые серые глаза с небольшим прищуром, где-то за лбом – растрепанные русые пряди… Нос скорее есть, чем нет – хотя куда ему до фамильного сокровища клана Кордсдейл, так что внешность, прямо скажем, заурядная. Совершенно удивительно, что при таких усредненных внешних данных мэтр Карвинтий, если верить разведке госпожи Гиранди, мнил себя великим сердцеедом и считал обязательным соблазнять всех дам в радиусе действия атмосферного фронта (эти подробности рассказывали Клотильда и Труамина, из Библиотеки).
– Вы, наверное, слышали, что наши университетские часы сломались, – приступила к объяснениям Далия.
– Слышал, – кивнул мэтр Карвинтий, присаживаясь напротив дамы. – Это прекрасно.
– Господин ректор поручил мне присматривать за ходом ремонтных работ… Погодите. Вы сказали «прекрасно»? Что же хорошего в том, что университетское имущество сломалось?
– Ах, сударыня, – мило засмеялся мэтр Карвинтий, складывая губы в улыбку, которая Далии показалась излишне манерной. – Ну, как же вы не понимаете! До тех пор, пока сломан демонский механизм, сооруженный маленькими самоуверенными… – на лице мэтра образовалось брезгливо-гадливое выражение. – Гномами, – наконец, выдавил из себя Карвинтий, – до тех пор, пока этот механизм сломан, преподаватели и студенты могут свободно наблюдать наше прекрасное дневное светило. И, не побоюсь этого слова – небо в целом! какой прелестный вид! Какая масса информации! А вы, дорогая Далия, когда-нибудь смотрели на небо в подзорную трубу?
Далия собиралась высказаться в том ключе, что, собственно, лучшая оптика – взять, к примеру, лупу, которую мэтресса постоянно носила на цепочке, считая самым стильным украшением, – делается именно маленькими, самоуверенными, гордыми и непримиримыми чадами горных кланов. Однако вовремя вспомнила, что ей позарез нужна сводка погоды за последние пять лет, чтобы объяснить самопроизвольное проржавение указанного механизма, и позволила себе лишь добавить морозца в тон беседы.
– Нет, мэтр, моя область исследований, скажем так, далека от увеличительной оптики и наблюдений за погодой. Кстати, о погоде! Мэтр, не будете ли вы так любезны – мне нужна… как бы это назвать? общая информация о дождях, снеге, граде и прочих осадках, попавших на Часовую башню за последние пять лет.
– Вот как? Ну-ка посмотрим, сколько их было всего… – Карвинтий потянулся к потрепанным тетрадям на полу, просмотрел пару, повернулся к стоящим на книжной полке. Взял том заметок, принялся листать, подсчитывать, шевеля губами. Догадавшись, что мэтру-погоднику доставляет удовольствие видеть собственный почерк и наслаждаться сформулированными в отчете фразами, Далия сочла возможным изобразить легкомыслие:
– Ах, мэтр Карвинтий! Я не думала, что это займет так много времени! Может, вы просто напишите, что осадков было больше обычного, что все тучи, в соответствии с таинственными, не до конца изученными атмосферными явлениями, роняли свое содержимое исключительно на Часовую башню – да и дело с концом!
Мэтр Карвинтий задумался и, очевидно, для стимуляции мозговой деятельности, принялся раскачиваться на стуле. Практически сразу же ножка стула крякнула, и алхимик едва не свалился на колени Далии.
– Ой, простите…Я так не ловок… Простите, дорогая Далия! Ах, как вы любезны…. Конечно, слово дамы – для меня закон, я, конечно, напишу, всё, что вы просите, вот только… – мэтр картинно засмущался. – Никак не пойму, зачем вам все это нужно.
Далия почти не следила за словами коллеги – гораздо больше ее занимала рука уважаемого мэтра, которая так и осталась лежать на ее колене. Хмм, кажется, Далия что-то неправильно поняла…
Мэтресса встала – как будто заинтересовавшись особенно яркой цветной схемой, на которой был изображен гном, со злодейской ухмылкой выдыхающий туман на карту Ллойярда.
– Вам понравилось? – тут же подскочил Карвинтий. – Моя работа. Мне кажется, что чем красивее представлена алхимическая гипотеза, тем она доходчивее. Вы согласны?
Далия почувствовала, как мэтр пытается ее приобнять за талию. Отступила на полшага.
– Красота – это, конечно, не плохо, – пробурчала она.
– Красота – это прекрасно! – с пылом возразил Карвинтий и подскочил к опешившей мэтресса. – Сударыня, позвольте заявить вам, вы – прекрасны!
– Ну… – растерялась Далия. – Я, конечно… Ну, как бы это сказать…
Алхимичка просто не знала, как реагировать. Был бы на месте Карвинтия тот же мэтр Диаз, который восхищался всем, даже дохлыми мышками, или даже мэтр Ходрих – искусствовед из Королевского Музея, который однажды уговаривал Далию позировать ученикам-рисовальщикам – комплимент бы звучал как комплимент, и точка. Скажи подобную фразу мэтр Никант – Далия бы сразу догадалась, что это издевательство и выдала бы пару ответных комментариев об «уважаемом» коллеге. А Карвинтий… Ну, мэтр, ну, собрат по Алхимии, вот учудил! Что, не знает, какие отношения связывают сапиенсологиню с мэтром Питбулем? Смотрит на Далию, как… как на Изольду!
– Простите, – наконец, решилась мэтресса. – Я, пожалуй, подожду вашего отчета на свежем воздухе – здесь от снопов мяты как-то душновато… дышать нечем…
Ей почти удалось проскользнуть мимо Карвинтия, но тот бросился на колено, поймал ручку мэтрессы и принялся целовать ее ладошку.
– О, дорогая! Не лишайте меня вашего прекрасного общества! Молю вас!..
– Простите, мэтр Карвинтий, – решилась Далия. Говорила она серьезно и ровно, чтобы не обидеть чувства романтического коллеги. – Вы меня не так поняли. Понимаете, я, в некотором смысле, почти помолвлена. Есть один алхимик – он весной уехал по делам в Ллойярд, но скоро вернется, и мы с ним… Ну, надо еще решить вопрос о разумности гоблинов, но в остальном между нами царит полное согласие, и я думаю… – Далия мысленно дала себе пинка: заикается и мямлит, как первоклашка. Где ее лекторская легкость изложения и интерпретации материала? Подумаешь, Питбуль до сих пор не раскачался сделать ей официального предложения – сути дела это не меняет, ведь главное, чтобы Карвинтий перестал пожирать ее, Далии, внешние данные алчущим взором!
А с Питбулем, пусть он только вернется из Уинс-Тауна, Далия разберется.
– Понимаете, – продолжала алхимичка, – мне ваше внимание, конечно, немного льстит, но кажется чрезмерным, и оно может внести разлад в наши отношения с мэтром Питбулем…
– Это вы меня неправильно поняли, сударыня, – вежливо ответил Карвинтий, поднимаясь с колен. Рук Далии он так и не выпустил. – Я и в мыслях не держал становиться между вами и каким-то там Питбулем…
У Далии с души упала гора величиной с Шан-Тяйский хребет. Фу, а она-то подумала, что этот мятный крендель к ней клеится…
– Я просто говорю вам – хотите получить отчет, какие грозы бушевали над Часовой Башней – приходите вечером ко мне. Прямо сюда – у меня временные трудности с наймом жилья, так что приходится пользоваться служебным положением. Но тут удобно, за дверью есть кладовка, там кушетка стоит, фигура у вас изящная, так что поместимся…
Карвинтий говорил с таким обыденным, житейским спокойствием в голосе, что Далия сама не поняла, почему продолжает слушать его, и вообще, как же она оказалась крепко зажата в уголок между письменным столом, мятным веником, книжной полкой и плакатом, на котором гном туманил Ллойярд?
– Эй! – возмутилась она. – Вы что себе позволяете!
– Ну, хорошо, хорошо! – раздраженно прибавил Карвинтий. – Уговорила. Кроме отчета, я напишу твой портрет, идет?
Далия сделала попытку вырваться из окружения. Карвинтий понял так, что мэтресса жаждет объятий и поспешил раскрыть свои. Танец двух алхимиков, один из которых изо всех сил старался, а другая всячески увертывалась, постепенно стал более эмоциональным – глазки Карвинтия зажглись красными фонариками; Далия же не стала тратить блеск очей и слова понапрасну – она схватила с письменного стола первый попавшийся предмет и приложила мэтра по макушке.
Предметом оказалась полная до краев чернильница; Карвинтий коротко вскрикнул, когда почувствовал, как по его лицу ползет черная жидкость, Далия за компанию тоже покричала – оказывается, часть оборонительного средства попала на ее мантию.
– Что!.. ты!.. – кричал мэтр.
– Что вы себе позволяете? – громко возмущалась Далия, вспрыгнувшая на стол, чтоб избежать дальнейшего контакта. – Да как вы посмели!
– Что… Кто тебе позволил топтать мои записи? – закричал в ответ Карвинтий. – Ты зачем меня в чернилах выкупала?
– Хам! А ну, убери руки!
– Я – хам? А ты, ты… – задохнулся от возмущения алхимик и попытался выхватить из-под каблучков разгневанной дамы свои драгоценные тетради с заметками. – Ты… Ты испортила год моих экспериментов!
– Экспериментов? – воскликнула мэтресса. – Три ха-ха четыре раза! Свиновод-теоретик, тоже мне, выискался! Нормальные люди, гномы и кентавры по всему континенту уже давно воздушные течения и атмосферное давление с температурой открыли, а ты – посмешище всему Кавладору! гусям лапы красной тушью красишь, чтоб доказать, что морозы настанут!
– Я – посмешище? – прохрипел Карвинтий. – Я? А ты… ты… Жаль, что Гийом тебя не придушил в свое время! Ну, я это исправлю!! – и оскорбленный в научное кредо алхимик бросился на Далию со сжатыми кулаками.
Для лучшего нападения Карвинтию пришлось обойти стол – Далия длинным прыжком покинула свое временное убежище, приземлившись на середину лаборатории, подхватила в качестве орудия первое попавшееся – а это оказалась мята; стоило преследователю приблизиться, мэтресса сунула сушеный букет ему в лицо и, когда Карвинтий закашлялся, выскочила из сарайчика-лаборатории, захлопнула за собой дверь. Секунда на размышления – и вот уже Далия, подперев дверь старой лопатой, обнаружившейся поблизости, почувствовала себя в безопасности.
– Кряк! – поддержала запыхавшуюся и порядком встревоженную мэтрессу утка.
– Вот тебе и кряк. Вроде свой, алхимик в мантии, – покачала головой Далия. – А тот же маньяк-самоучка, что и Монгел. Эх, развелось их в славном Кавладоре!.. Стучи, стучи, – язвительно посоветовала мэтресса в ответ шум, с которым Карвинтий пытался открыть изнутри запертую снаружи дверь.
– Ну, ты у меня еще попляшешь!.. – донеслось приглушенное обещание.
– Ага. На столе, иберрское танго, – пообещала Далия. И поспешила покинуть негостеприимную метеорологическую лабораторию. – И мантию мне, гад, испортил! Если не отстирается, придется новую покупать. А потом я заставлю этого любвеобильного мятомана ее оплатить! Не забыть, – спохватилась Далия. Достала блокнот, записала для памяти: «Не потерять счет от Бургвайссера за новую мантию». Потом подумала, прикинула, какую реакцию она вызовет, если распустит по Университету слух о неподобающем поведении мэтра. Охнула, когда поняла, чем случившаяся история грозит в плане обострения гномо-алхимических отношений, и дописала: «НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТЬ НАПЕ!!!»
2. Доклад
– Ну же, мэтр Карвинтий, – повторил свой вопрос мэтр Григо. – Так что вы скажете – права ли мэтресса Далия…
– И мэтр Лотринаэн, – подсказала алхимичка, – ведущий специалист Министерства Чудес королевства Кавладор по межпространственным перемещениям, маг со специализацией в школе Природных Начал, с дополнительной специализацией в Зеленой школе и школе Четвертого Шага. Маг, чья квалификация признана…
– Мы поняли, мэтресса, – примирительно подняв руки, проговорил господин ректор. – Так вот, коллега Карвинтий, что насчет слишком большого количества атмосферных явлений, которые и привели наши университетские часы в полную негодность?
Мэтр Карвинтий несколько раз взмахнул кулачками, боксируя с невидимым противником, мысленно представил, как сейчас изобличит козни Далии, как сейчас выскажет все подозрения, которые зародились в его голове в тот час, когда алхимик узнал о давнем и крепком приятельстве оппонентки с представительницей гномьей ллойярдской диаспоры… Не будем скрывать, фантазии ученого-погодника шли еще дальше: он уже представлял, как сейчас легко и просто унизит коварную мэтрессу, испортившую ему половину прошлогодних заметок и предпоследнюю приличную мантию, как Далия поникнет головой и начнет картинно плакаться, как еще больше похорошеет при этом – если, конечно, ее не подведет распухший покрасневший носик, как мигом отыщется какой-нибудь защитник Прав Женщин в Алхимии, – ну, как прошлой осенью нашелся некто Фриолар…
Хмм… на этой стадии воображение мэтра Карвинтия поспешно сдало позиции. Представило поверженного в пыль метеоролога, избитого и облитого чернилами, почему-то из подсознания вышел образ крупного черно-белого кота, который по весне устроил в лаборатории мэтра пожар, и начал выкусывать блох на плече. Впрочем – ничего удивительного в шалостях подсознания на этот раз не было. Где мельтешат женщины – обязательно появляются кошки, а следом за кошками, поднявшими хвосты, появляются женщины, приводят с собой еще немного кошек, и все вместе, дружно поедают выращенную собственными руками, с чернилами оторванными от метеорологических заметок, и с таким трудом собранную мяту… А куда ученому, изучающему таинства погоды, без мяты? Никуда… Свинки ненастья предсказывают, что и говорить, но амбре создают будь здоров, надо ж как-то упреждать и противодействовать…
– Мэтр, – осторожно, чтобы сразу не будить, а то не допустите боги, заикой останется, окликнул задумавшегося коллегу мэтр Григо. – Коллега, так что вы скажете?
– А? – очнулся Карвинтий. – Что? Что я скажу? Ну, трудно, трудно в наше неспокойное время погоду предсказывать. Я давно уже прошу дополнительного финансирования, но мне каждый год отказывают… А ведь я еще в году… короче, давно уже предсказывал, что если мы не заведем достаточное количество свиней и воронов, Кавладор захлестнет волна летнего зноя! В своей последней статье, опубликованной в «Вестнике Буренавского Круга Толкователей и Объяснителей» я обосновал, что…
Мэтресса Долли и госпожа Гиранди истово закивали. Как же, как же, вон, как сегодня жарко… Прав мэтр Карвинтий, прав…
Далия тайком проглотила хитрую усмешку и вышла из-за кафедры.
Слово взял мэтр Григо. Он поднялся с председательского кресла, расправил мантию и солидно проговорил:
– Думаю, уважаемые коллеги, выражу общее мнение, если признаю доклад мэтрессы Далии и все перечисленные труды на благо Университета королевства Кавладор – удовлетворительными и заслуживающими всяческого поощрения. Спасибо вам, мэтресса, вы проделали отличную работу, собрав все эти экспертные заключения. Теперь…
Далия, уже добравшаяся до кресла, в котором планировала тихо и мирно продремать до конца заседания, застыла, забыв опустить ногу.
– … Теперь мы поручаем вам, дорогая наша Далия, отнести в Министерство Золота прошение о выдаче средств, необходимых для ремонта университетского оборудования. Уверен, что вы с вашей энергией и предприимчивостью обязательно добьетесь успеха!
«Вот демон, – подумала Далия. – Я так и знала, что „великолепная“ идея спровадить меня клянчить золото у скряги Джиобарди, обязательно попробует заползти в их мудрёные головы! Блин, Григо, и.о. благодетеля! А я зачем-то тебя из-под рухнувшей крыши лаборатории извлекала!» Но вместо того, чтобы активно возмутиться, мэтресса сапиенсологиня воспользовалась коварной домашней заготовкой.
