Текст книги "Алхимические хроники (части 1-3)"
Автор книги: Лана Туулли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 68 страниц)
Наконец, мэтр Гийом не выдержал. Он резко рванул на себя удила, отчего его скакун (очень холёная и очень породистая животина) всхрапнул и попытался подняться на дыбы. К и.о. глашатая подошел кто-то из лагеря мэтра Гийома и на ушко объяснил что-то. Почтенный полупрозрачный историк немного опешил, объясняющий повторил. И как-то само собой получилось так, что их беседа ухнула в историю: мэтр Гийом, посчитав молчание глашатая за сигнал к атаке, пришпорил коня и начал разбег.
– Хорошо идёт, – заметил мэтр Филипп, наблюдая, как мэтр Гийом образцово-показательно набирает скорость, как уверенно держит копье. Противники сближались…
Кляммс!! Бряммс! клацнуло соприкоснувшееся оружие.
Фриолар и Гийом – на полном скаку – пронеслись мимо друг друга, едва задев копьями щиты противника. Присутствующие дамы, как одна, ахнули. Студенты заулюлюкали.
– Королевские гвардейцы бы уписались, – мрачно заметил мэтр Никант. И пояснил, хотя его о том не просили: – Они ж должны съезжаться грудь в грудь, плечо к плечу, а между ними добрых три локтя расстояния.
– Послушай, ты!!! – подскочила, с оборотом на 180 градусов, Далия. Волнение за жизнь и научную карьеру Фриолара мешало мэтрессе отыскать нужное слово в богатом языковом запасе. – Ты!.. Тыковка!!..
– Чего обзываешься? – обиженно прогундосил мэтр Никант.
– Я, – прищурилась Далия, нацелив в глаз историку указательный палец и медленно, но неуклонно приближаясь: – Искренне советую вам, «уважаемый» мэтр Никант, заткнуться!
– Да! – рявкнула снизу Напа. – Тут гномки и… и… – Напа осмотрела попавшие в зрительное поле гневные части мэтрессы Далии и смилостивилась. – и люди за маленького Фри-Фри переживают, а ты туда же, со своими… своими…
– Чем – «своими»? – не понял Никант.
– Чем-чем!! – вмешалась донья Долорес. – Еще одно слово против нашего доблестного рыцаря, и тебя в Университетском квартале ни в одной кормушке ни разу в жизни не накормят!!!
– Чего сразу шантажируете? – пошел на попятный мэтр Никант. Мэтр Филипп его поддержал: – Мы как раз хотели сказать, что если они так издалека будут друг друга доставать, больше шансов, что кто-нибудь покалечится. А вы что подумали?
В этот момент трибуны болельщиков взревели, и Долорес, Далия и Напа бросили тиранить двух мэтров и вернулись к нелегкому труду переживания за своего героя.
– Что-то он бледненький… – проговорила Далия.
– На щите две царапины, – сообщила Напа, рассмотревшая подробности в оптическое приспособление.
– Я ж говорила, бери труд по металлургии!! – охнула Далия. Оглянулась на валявшийся под ногами огромный фолиант. Вслух озвучила сомнение, что сейчас ее вмешательство пройдет незамеченным.
– О!! – закричала Долорес после очередного разбега Гийома и Фриолара. – Он покачнулся! Надо было его веревкой к седлу привязать!!
– Что ж он моим подарком не пользуется! – переживала Далия. – Метнул бы этому Кабану в забрало, выколол бы глаз, и всех проблем…
Напа еще сильнее прижалась к окулярам, нервно стуча зубами и подпрыгивая от переживаний.
– Что ж они не дерутся как мужчины, в кругу, на ножах, как в Иберре? – спрашивала донья Долорес.
– Во-первых, у Гиги нет ножа, во-вторых, не нашлось нужного круга, не обсерваторию ж ради одной драки разбирать, – пояснил мэтр Филипп супруге коллеги. – А в третьих, как это ни печально…
– Здесь не Иберра? – догадалась Далия, на секунду отвлекшись от сгрызания ногтей.
– Нет. После вчерашнего у меня большие сомнения, что Гийом мужчина, – ответил Никант. Пожал плечами и сказал: – Это мое личное мнение, и тушеная тыковка здесь совершенно ни при чем.
В груди Далии (у Напы тоже, но у нее грудь намного меньше. Ээ-э… размер «гном», стандартный…) шевельнулось слабое чувство симпатии к упрямому Желтому Ослу.
– Это ж уму не постижимо, – продолжал скрипеть мэтр Никант. – устроить публичный скандал из-за какого-то стандартного увольнения! Я бы вас, мэтресса Далия, просто придушил где-нибудь в уголочке, а не устраивал шоу с прецедентами…
Чувство симпатии свернулось и умерло. Далия промолчала. Потом, как бы невзначай, сделала пару шажков назад и вонзила каблучок туфельки в ногу коллеги. Более обстоятельная, чем порывистая мэтресса, Напа представила, как она замуровывает мэтра Никанта в сыром, обросшим селитрой подвале наедине с бараньей ногой… Занесла в мысленный список неотложных дел купить селитру, выкопать подвал и подвести к нему течение Алера, и продолжила переживание за Фри-Фри.
Прочие зрители изрядно волновались:
– Бей его, бей! – кричали обоим противникам развеселые школяры.
– Надо было уговорить их сражаться в зале заседаний, там хоть кресла для зрителей есть, – шелестело из угла, где собралась географическая элита. – Расстелили бы контурные карты, переставляли флажки, сочиняли бы стратегию… А тут парят, как лошадей…
– Фи, как некультурно! Какая вульгарная, варварская, дикая драка! А раздеваться они будут? Как это – зачем? Говорят, среди викингов Риттландских островов есть такая привычка – идти на смертный бой полуголыми, закусив край щита и устрашая противника всеми доступными средствами… Уж я-то точно знаю, как раз диссертацию про дикие народы заканчиваю…
– Не забудьте сдать книги в библиотеку по истечении указанного срока… Не забудьте сдать книги в библиотеку по истечении указанного срока… И не смейте кидаться тухлыми яйцами, мне сероводород вреден… Не забудьте сдать книги в библиотеку по истечении указанного срока… Не забудьте сдать книги в библиотеку по истечении указанного срока… Не забудьте сдать книги в библиотеку по истечении указанного срока… Не забудьте сдать книги в библиотеку по истечении указанного срока…
– Пирожки! Пирожки!
– Покупайте газету! Читайте в новом номере: изгнание демонов на оргАнном концерте в христианской церкви! Последние новости! Комментарии специалистов! Загадки и конкурсы! Суперприз – обед на две персоны в лучшем заведении Университетского квартала!!
– Красное Гийому не к лицу, – раздавался откуда-то издалека голосок, похожий на Изольдин. – Я его попросила примерить что-то фиолетовое или черное с золотом, чтобы выглядеть солиднее, но новую мантию ему жалко, а в старой у него пузико не помещается…
– Когда это ты занималась гардеробом исполняющего обязанности ректора? – спросил какой-то незнакомый голос. Изольда ответила с тихой ностальгией:
– Да что там за исполнение обязанностей… Ах, как бы я сейчас хотела снять с Фри-Фри кольчугу и этот ужасный серый камзол! Без них он выглядит намного мужественнее!..
– Поставлю зачет по всем предметам… Недорого… Оптовикам скидка…
– Левой его! Левой! Правой! Да не правой, а левой! Ты вообще стороны различаешь, или нет? Нет?! а туда же, в алхимика метишь…
– Мечи его! Мечи! Да не туда ж ты мечишь!!
– Лошадью ступай, лошадью!!! Шевели копытами! Кто так разворачивается? Кто так ходит?! Ты лошадь оседлал или слона? Кто-нибудь, приведите с зоологического тигра!
– Твою досаду мать, мы сегодня труп для анатомички получим, или день прошел впустую, пора на кладбище шкандыбать?..
– … Берешь его нежненько, бережно, дышишь через раз и исключительно в сторону… Обращаешься аккуратно, с заботой, любовью, наполняя душу млеком незлобивости…и с-с-с… СКАЗАЛИ ЖЕ, БЕЙ!!!! бей его!!! Этот лошадиный топот так отвлекает от научных изысканий… Так вот, берёшь в руки…
– … логарифм…
– КлЕщи?
– … и осторожненько вынимаешь содержимое из черепной коробки…
– Шоловьи швиштят ошоловело,
Шамбалу жавидемши швятую,
Жымки шамки кошятша на шено
Жумы шамы бужатша вшепую…
Шлушай, штихи какие-то корявые получилишя… Пошли, выпьем, штудент! Помянем шпоршшиков…
– Офсайда не было! – кричал какой-то настойчивый голос после каждого второго удара. – Судью на мыло! Не было офсайда!
– Что такое «офсайд»? – автоматически переспросили, почти одновременно, и Долорес, и Напа.
– Какая разница… Его все равно не было, – ответила Далия. И тут…
* * *
Они снова были в противоположных углах поля. Фриолар решительно подтянул ремешок шлема, закусил губу. Сжал покрепче оружие, и, полный решимости, направил коня на противника. Гулкая, все убыстряющаяся дробь копыт горячила кровь рыцаря от алхимии.
Еще чуть-чуть. Чуть-чуть. На этот раз фокус Гийома – в последний момент дернуть поводья и вильнуть в сторону, фокус, который этот хитрец проделывал сегодня трижды, ему не удастся. Фриолар был твердо уверен в победе. Сейчас… Десять локтей… Девять… Восемь…
Похоже, на этот раз Гийом не будет убегать от драки. Он мчится прямо навстречу. Копье его наклонено под неправильным углом, что к лучшему…
Пять локтей до столкновения. Четыре…
Чувствуя своего четвероногого помощника как самое себя, в этот самый миг Фриолар услышал, как у коня остановилось сердце. Услышал, почувствовал, как будто это случилось с ним самим. Но вот сделать что-либо…
Три локтя… Два…
У Фриоларова коня подкосились ноги, и он, отчаянно и почти по-человечески закричав, рухнул в пыль. Копьё Гийома очень резко, больно и сильно ударило в грудь Фриолара, выбивая того из седла.
Крик всполошенной гномки и мэтрессы Далии потонул в море возгласов, наполнивших экспериментальный университетский полигон.
* * *
Мэтр Гийом так и не узнал, как близок он был к смерти в момент своего триумфа. Если бы не Долорес и Далия, рванувшие каждая на себя Напин бинокуляр (в результате гномка на несколько секунд повисла в воздухе, приподнятая за прочный ремешок своего оптического прибора), и, как ни печально это признавать, Изольда. Изольда так картинно упала в обморок, что к ней рвануло штук сорок студентов, притоптавших тщившуюся пробраться на поле гномку. В ярости Напа Леоне начала крушить всех и всё зонтиком. Далия спешно толкнула к эпицентру железно-тюленье-гномьего ураганчика мэтра Никанта, обезопасив себя и ближайших соседей. А там и Фриолар подал признаки жизни, зашевелился, встал… И надобность убивать мэтра Гийома временно исчерпалась. Так что, как потом рассказывала грудным контральто донья Долорес полицейским, явившимся транспортировать тело мэтра Никанта в лечебницу, почтенному историку просто не повезло. Как-то так получилось, что прерывать Напу Леоне было крайне невежливо, а гномы, как известно, всегда доводят начатое до конца…
* * *
Для Фриолара мир замер, став похожим на полотно маэстро Брюля, с нечеловеческой дотошностью рисуя реальность алыми, пахнущими кровью (ошибся дядя Певерил, не нос, а бровь разбили) красками. Вот суматоха на западном фланге, где кого-то радостно и смачно бьют. Вот шлем с оборванным ремешком, валяется в жухлой траве, и никому он теперь не нужен… Вот застывшие стенографическими изваяниями Ученый секретарь и секретарь господина ректора творят отчеты о проделанной дуэлянтами работе… Вот подпрыгивающие от нетерпения, азарта, сочувствия и горечи по проигранным ставкам люди – и как их много… Вот мэтр Люмус, подгоняемый свежим осенним ветерком, подплывает к секундантам мэтра Гийома. Вот мэтр Мартин бежит на помощь, прижав к покатой, плавно переходящей в брюшко, груди Фриоларов меч…
Наверное, Фриолар слишком крепко приложился головушкой о землю, потому что ему почудилось на мгновение, что Мартин споткнулся о серебристую змейку. Фу ты… Это в Башне мэтра Вига на каждом шагу попадаются забытые старым маразматиком хорошо заряженные артефакты, а Мартин просто споткнулся и упал – не привык почтенный коллега к таким экспресс-методам передвижения…
А прямо у ног Фриолара лежит то, что пять минут назад было послушным, быстрым, выносливым и обученным скакуном. Сломал ногу, бедняга; остается утешиться тем, что к этому моменту конь был уже не в состоянии что-либо чувствовать… Фриолар автоматически погладил бедную животину по морде, смахнул с лошадиных губ синеватую пену, провел рукой по крутому изгибу шеи…
Потом начали возвращаться звуки. Первым в уши Фриолара влетел издевательский свист, вторым – яростный стук копыт, который…
Фриолар резко отпрыгнул вправо, не удержал равновесие и упал, только в последний момент сумев превратить падение в очень неловкий перекат, уходя от неожиданной атаки. Мэтр Гийом, видимо, вложил в этот удар все силы, всю душу, – боевитый противник еле удержался в седле…
От эмоциональной встряски в голову Фри-Фри начали возвращаться мысли. Во-первых, ужас, что Далия оказалась права. Во-вторых, еще более паническая мысль, что ему, если он сейчас даст себя убить, придется объяснять Напе Леоне, Далии, тетушкам, матушке и всей армии кузин свое непутёвое поведение. А в-третьих…
«Никогда не давай алхимику времени на раздумье,» – поучал как-то Фриолара его почтенный работодатель. Мэтр Виг однажды задумал навести порядок в своей лаборатории и начал перекладывать с места на место стопки бумаг, колбочки, пробирочки, скляночки, пока не добрался до заначенной полсотни лет назад бутыли буренавской пшеничной водки. Страсть к порядку была злостно утоплена, и мэтр, принимая Фриолара то ли за вызванного демона, то ли за личного биографа, то ли за ново-выведенный вид комнатной собачки, начал его поучать. «Никогда-никогда,» – глубокомысленно изрекал Виг, пока Фриолар выволакивал его, завернутого в нюртанговую сеть, на свежий воздух в Лес, протрезвления ради. «Он, ведь, зараза, что-нибудь придумать успеет…»
Вот и Фриолару хватило всего нескольких секунд, в течение которых Гийом справился с утраченным чувством равновесия, принял из рук подбежавшего, нигде не споткнувшегося, оруженосца, меч, чтобы начать соображать по-алхимически трезво, конструктивно и последовательно.
– Ты! – мэтр Гийом, чтоб его слова дошли до оппонента, открыл забрало, и Фриолар снизу мог видеть его торжествующее лицо. – Признаешь ли ты себя побежденным?
Фриолар совсем неинтеллигентно сплюнул себе под ноги.
– Полагаю, кричать на всё поле о том, что ты отравил моего коня, сейчас бессмысленно? Бледно-синий оттенок пены, характерный запах, сведенные судорогой мышцы… Что-то на основе трицены ползучей, верно? Чтоб действовать начал не сразу, а после выброса адреналина, когда сердце достаточно разогреется? Я угадал?
Гийом, гарцуя на своем великолепном скакуне, широко улыбнулся:
– Угадал, не угадал… Ты рассуждаешь, как ярмарочный предсказатель, а не алхимик. Так что я прав, в Университете тебе не место! Умри, щенок!!
Жестом победителя подняв над головой меч, Гийом пришпорил коня, намереваясь а) затоптать, б) задавить, в) пристукнуть мечом (жаль, что тупым) молодого наглеца, осмелившегося выдавать себя за алхимика. А тот, видимо, обезумев от незнакомого чувства позорного поражения, бросился навстречу своей… ну, не смерти, (мэтр Гийом всегда хотел был «демократичным преподом»), но больничной койке на пару-тройку недель.
А Фри-Фри, наверное, действительно здорово приложился головушкой, потому как воспринимал происходящее с ним с некоторым опозданием. На половинку секунды, не больше, но это было очень странное чувство, что мозг живет отдельной жизнью, а все остальное тело – своей собственной. Мозг хотел бы чего-то прохладного, успокоительного, спокойного (в сознании мелькнула картинка гостеприимно открытой стеклянной банки с раствором и дальний угол холодильника…) А Фриоларовы ноги подскочили к набирающему скорость коню Гийома; правая рука Фри-Фри сама собой вцепилась в поводья, потянула, а левый кулак врезался в лошадиные ноздри…
Конь, теперь уже второго дуэлянта, не выдержал такого бестактного к себе отношения и завалился на бок. Гийом свалился как куль с картошкой, неловко ударившись о собственный меч. Освободившись от лишней тяжести, благородное четвероногое поспешило убраться восвояси. Едва и.о. ректора успел подняться на карачки, как Фриолар пнул его в спину, уронив мэтра еще раз.
– Ты еще пожалеешь об этом… – пообещал мэтр Гийом, выплевывая пыль и ссохшиеся травинки. – Пожалеешь…
Фриолар, не тратя слов и не обращая внимания на рев-свист-стон-гром со стороны зрителей, отошел на пару шагов, поднял свое копьё, одним движением довершил его превращение в обломок простой, деревянный, непритязательный, и, поскольку противник уже встал и занял позицию, приступил к завершающей фазе дискуссии.
– Ой! – против воли вскрикнул Гийом, когда Фриолар выбил из его руки меч. – Ай! – когда вытянул палкой вдоль хребта. – Эй?! – когда удар пришелся по левому плечу. – Э… – это уже после правого плеча? или мэтр Гийом получил травму колена? а, неважно…
Тяжело дыша, Фриолар остановился только тогда, когда поверженный противник прекратил издавать даже невнятные звуки. Обнаружил, что ветер принес мэтра Люмуса, мэтра Филиппа и мэтра Мартина. Последний почесал затылок тупым кончиком Фриоларова меча, и задумчиво спросил:
– Кто объявляет победу? Глашатай или я? Вообще-то и без объявлений все понятно…
– Нет, – наставительно изрёк мэтр Люмус. – Поединок окончен, только если один из соперников мертв, или до первой крови – но мэтр Гийом проигнорировал мой совет и не включил сие событие в условия победы. Значит, нам остается только дождаться, когда один из наших славных рыцарей попросит пощады. Мэтр, а, мэтр, – Люмус осторожненько тронул исполняющего обязанности ректора носком туфли. – Вы просите пощады?
Тело промолчало. Мэтры Филипп и Люмус обрадовано потерли ручки и хором велели Фриолару продолжать.
У Фри-Фри тряслись руки, колени, и даже зубы порывались выстучать ритм варварской песни. Так что он просто отбросил в сторону измочаленный обломок и удалился. Мартин что-то говорил ему вслед… Но это уже было не важно.
* * *
А студенты, лаборанты, ассистенты, профессора и прочие, еще не успевшие поверить, что зрелище закончено, продолжали свистеть, хлопать, улюлюкать, обсуждать новости научного существования и собственного сообщества – одним словом, представляя собой идеальный случай для опытного сапиенсолога-исследователя. Поэтому никто не удивился, когда ученые мужи, жены и их научные чада обнаружили рядом с собой любопытных личностей с карандашами и блокнотами, задающих вопросы: «Что происходит?», «Кто виноват?», «А вы чем в это время занимались?». Не будь мэтресса Далия так увлечена скандированием фразы «Фри-Фри – чемпион!!!», может быть, именно она задавала бы вопросы присутствующим, а так – пришлось уступить первенство служащим Министерства Спокойствия.
Подтянутый бравый полицейский придирчиво и строго вопросил у очередной группы людей в мантиях, кто здесь главный.
– Он, – дружно ответили мэтры, указывая на постанывающее тело мэтра Гийома.
Полицейский черкнул в блокноте, распорядился оказать медицинскую помощь пострадавшему и предложил присутствующим объяснить, что происходит.
Никогда раньше в истории Кавладорского королевства этот вопрос не находил столь бурного и сочувствующего отклика в душах и голосовых связках опрашиваемых.
Спустя некоторое время (осеннее солнышко укрыло университетский полигон длинными тенями курирующего вуза) полицейский очнулся. Вокруг было тихо: основная масса людей давно разошлась по своим делам, рядом осталось пятеро. Допрашиваемые – две женщины и трое мужчин – внимательно и трепетно смотрели в лицо служителя Закона.
– Кхм, – попытался сказать что-то важное и значительное полицейский. Покосился на свой блокнот, останки которого продолжали находиться в пухлых молочно-белых ручках алхимика степенного возраста. – Не уверен, что понимаю…
– Объясняю еще раз! – восторженно произнес мэтр Филипп, вырвал еще один листок и бойко начал чертить замысловатую схему на следующем.
– Молодой человек, – одновременно и укоризненно произнесла траченная молью ученая дама в плохом рыжем парике, – вам сказано кавладорским языком, что…
– Мэтресса Долли, не беспокойтесь, – уютным кремообразным голосом перебила госпожа Гиранди. – Я дам скопировать господину полицейскому свою стенограмму, – ненавязчиво пообещала госпожа секретарь отсутствовавшего на момент происшествия ректора. И предъявила пухленькую стопку испещренных строчками листов.
Стопка как-то невзначай перешла в руки самого древнего из почтенных мэтров.
– Ах, сколько слов…
Полицейский профессионально ловко вцепился в край вожделенной улики, но мэтр Люмус держал крепко.
– Сколько суеты, сколько переживаний… – руки старого алхимика привычно и сноровисто принялись сворачивать из верхнего листа самокрутку. – Давайте рассуждать логически, господин полицейский.
Чуть хрипловатый голос пожилого человека, словно присыпанный пылью веков, действовал успокаивающе и, как не парадоксально, отрезвляюще.
– Вам нужны не столько наши объяснения, что тут произошло, сколько ваши объяснения вышестоящим органам по поводу того, что им делать дальше. Записывайте. Я буду краток.
Повинуясь повелительному жесту сухого, почти прозрачного, указательного пальца, полицейский начал писать под диктовку:
– «Произошедшее в день»… число напишите прописью… «на участке с западной стороны главного корпуса Университета королевства Кавладор»… Записали? А вы, госпожа Гиранди? Продолжаю. «…Есть следствие экспериментальной проверки гипотезы о необходимости усуровления»… Как это, не существует такого слова? Госпожа Гиранди, вы уверены? Хорошо, не будем отвлекаться на поиск соответствующих цитат. Зачеркивайте, исправляйте. «О необходимости ужесточения отбора кандидатов на соискание научной степени и ученого звания в означенном учебном заведении в связи с выдвинутой мэтром Гийомом, магистром натурфилософии, теории о недопустимости проведения в стенах, подвалах и чердаках нашего храма Науки необдуманных экспериментов и оперирования непроверенными и неподтвержденными документальными источниками фактами». Записали? Дальше. «Гипотеза частично подтвердилась. Науке необходимы обдуманные эксперименты, хотя некоторые факты, как показала тщательная проверка наиболее ответственными лицами научной общественности королевства, могут допускать двоякое, троякое и полиякое толкование». Госпожа Гиранди, тише. Продолжаю. «В связи с тем, что дискуссия между мэтром Гийомом и господином Фриоларом, его научным оппонентом, вызвала всеобщее внимание, экспериментальная проверка проходила в максимально приближенных к боевым условиям, что, с прискорбием отмечаем, повлекло за собой срыв пятнадцати запланированных занятий и один случай глубокого голодного обморока».
– Кто-то упал в обморок? – встрепенулась мэтресса Долли.
– Мэтр Никант, – пояснил мэтр Мартин. – Наша доблестная Напа Леоне пыталась его спасти, но у нее под рукой оказался только зонт и бутерброды с ветчиной, так что…
– Коллеги, своим щебетом вы пугаете мои извилины, а они и сами горазды путаться, – воззвал к тишине мэтр Люмус. И продолжил полицейское просвещение: – «В ходе экспериментальной проверки и реализации необходимых мероприятий пострадало одно» – цифрой и прописью – «животное». Животное с малой руны. «Не смотря на задействованные реанимационные средства, спасти животное не удалось; туша передана медицинскому факультету для дальнейших опытов». Так… – мэтр Люмус откашлялся. Спросил содержимое своей головы. – Что-то еще было… Ах, да. «Дополнительный, незапланированный результат научной дискуссии – одна беременность». Тоже цифрой и прописью…
– Кто беременный? – подскочила от удивления мэтресса Долли.
– Мы с Долорес ждём первенца, – гордо ответил кругленький мэтр Мартин. – Давно собирались, узнали позавчера, вот и…
– Кхм-кхм, – угрожающе прочистил горло от лишней пыли мэтр Люмус, и алхимики притихли. Дальнейшие поздравления будущему отцу семейства озвучивались шепотом. – «В связи с экономической обстановкой в королевстве Кавладор и дружественных королевствах, в частности, с ростом цен на движимое имущество» – в скобках поставьте «лошадь» – «эмпирически достигнутые результаты признаны не желательным прецедентом и не рекомендуются для дальнейшего использования». Далее. «Участникам мероприятия малым составом Ученого совета Университета в лице…» – ну, имена у вас записаны; – «вынесена благодарность. Господину Фриолару за личное мужество, умение применять разнообразные доводы, навыки свободного цитирования и творческого применения логических переменных…» Записали? «Присуждается степень магистра».
– Да? – удивилась мэтресса Долли. – Вот так, сразу? И в какой такой области он теперь магистр?
Мэтр Люмус посмотрел на надоедливую женщину потусторонним, мутным и пронзительным одновременно, взглядом. Ученая дама смутилась и пробормотала, что она за Фри-Фри очень рада…
– В нашей области, коллега. Нашей, алхимической…. Вы еще живы? – спросил алхимик вяло царапающего блокнот полицейского. – Пишите дальше. «…С последующим предоставлением текста любой диссертации в течение ближайших ста лет, начиная с завтрашнего дня. Ученому секретарю и секретарю ректора, которые вели протокол внеочередного заседания Большого Ученого Совета Университета, выдать премию в размере оклада. Мэтру Мартину выдать такую же премию в связи с предстоящими расходами по сопровождению супруги, травмированной эмоционально-насыщенными событиями научной дискуссии, на южном побережье Брабанса. Мэтру Гийому выдать премию…» – спокойно, коллеги, не скрипите зубами, он это заслужил. Продолжаю. «… в размере, соответствующем счету за лечение из больницы…» Вот название больницы я не помню. Придется вам, молодой человек, – и профессор Люмус принялся гипнотически раскачиваться из стороны в стороны под свежеющим вечерним ветерком. – Самому провести расследование, узнать, где ж сейчас этот… Простите, милые дамы… Исполняющий обязанности ректора… Вот, собственно, всё.
– Тогда… я пошёл? – переспросил полицейский.
– Идите, друг мой, – напутствовал слугу закона, порядка и кавладорского спокойствия мэтр Филипп.
Полицейский, не верящий своему счастью, начал откланиваться. Облегчение от переживания предстоящего спасения от этих сосудов словоблудия было настолько сильным, что у бедняги проснулось чувство долга.
– А завтра-послезавтра, я, с вашего разрешения, забегу за расшифрованной стенограммой. А то, в самом деле, наделаю ошибок при переписке… А вы, сударыня, – продолжал размякший мозгом полицейский, обращаясь куда-то выше талии госпожи Гиранди. – Так кругло пишите… в смысле, кругом правильно, грамотно…
– Это кто тут грамотно пишет? – возмутилась мэтресса Долли, оскорбленная тем, что на нее лично смотрят исключительно с деловой точки зрения. – Да я столько раз за ней все документы переписывала! Она ж не в состоянии даже спрягать правильно, а туда же, в учебное заведение подалась, уж лучше бы улицы мести взялась, там сора никто не видит… Пройдет, подолом метнёт…
– Ну, если уважаемая мэтресса соизволит поделиться личным опытом, и показать, как это делается – я попробую научиться, – проворковала госпожа Гиранди.
– Ну что вы, милая госпожа Гиранди! Судя по вашему поведению, вы просто мастер и не мне рисковать давать вам уроки…
– м…м… мэтресса Долли… – мекнул мэтр Филипп.
– Ах, как влияет на некоторые ущербные головы долгое пребывание в тесном, душном помещении, – мило улыбнувшись полицейскому, ответила госпожа Гиранди.
– Госпожа Гиранди…
– Уж кто бы говорил!! – подбоченилась мэтресса Долли.
Далее сработал один из извечных дамских инстинктов. Руки госпожи Гиранди сами собой тоже дернулись и нашли приют на крутых изгибах верхних областей юбки:
– А почему бы мне и не сказать?
– Ну, конечно… Поговорить-то вы, сударыня, любите…
– Да кто бы говорил! Сама говорит, говорит, и только говорит, что говорит, когда не разговаривает!
– Да что ты там болтаешь, балаболка!
– Да что ты мелешь! Мельница!
– Сама мельница!
– Пустозвонка!
– Сударыни!!! – громогласно возопил полицейский, но было уже поздно:
– Сам сударыня!!! – дружно рявкнули на него Ученая и неученая секретарши. Дамы подобрались, поглубже вдохнули, прищурились на противницу, нахохлились, встряхнули крылышками, вытянули шейки, потрясли гузками…
– Кто пролил на контрольный экземпляр моей депонированной статьи ромашковый чай!!! – завизжала мэтресса Долли.
– Кто украл мою косметичку!!! – еще громче завизжала госпожа Гиранди.
– Кто проел плешь ректору, чтоб ей отвели отдельный кабинет!
– А кто курил в подсобке и поджег собачье чучело!!!
– Это не собака, а волк, дура!
– Сама дура!
– ААААА!!! – закричала мэтресса Долли, вцепляясь в волосы госпоже Гиранди.
– ААААА!!! – закричала госпожа Гиранди, вцепляясь во что-то, принадлежащее мэтрессе…
* * *
– Знаешь новость? – прощебетала Далия, врываясь в комнату Фри-Фри без стука и без приглашения. – Мэтресса Долли и госпожа Гиранди все-таки помирились. Провели ночь в полицейском участке, довели до кондрашки следователя, избили какого-то несчастного, пытавшегося проповедовать им о вечной любви… Несчастный оказался брачным аферистом, после общения с нашими университетскими дамами сознался во всех преступлениях. Целую ночь девочки сидели в тишине и соломе, раскаялись, подтвердили, что были не правы, омыли друг друга в слезах, и теперь готовы направлять на путь истинный всех, кто не успел спрятаться. Угадай, кто первым попался госпоже Гиранди и мэтрессе Долли навстречу, когда они возвращались в Университет?
Фриолар пожал плечами.
– Изольда! – торжествующе блеснула глазами Далия. – Теперь, когда наши дамы отстали от Напы, они посчитали, что «бедная заблудшая овечка» подходящий объект для перевоспитания. О боги, – Далия молитвенно сложила руки и обратила к горним высям умоляющий взгляд. – Пусть их первая лекция Изольде будет о пользе воздержания!
Фриолар усмехнулся и продолжил занятие, которому так навязчиво мешала жизнерадостная мэтресса.
– Что делаешь? а, пишешь отчет своей матушке… Слушай, Фри-Фри, может, не стоит тебе так быстро уезжать? Может, напишешь мэтру Вигу, что опасно ранен и тебе прописан постельный режим?
Немного поморщившись, Фриолар поправил компресс, призванный исправить синяк на левой брови, и ответил:
– Не рискну. Есть стремящаяся к нулю вероятность, что он решит мне помочь, явится сюда и начнет меня лечить своими излюбленными средствами. А мэтр Виг большой поклонник клизм. Нет, такой риск не оправдан… То есть, – спохватился Фриолар. – Я, конечно же, рад побыть со всеми вами, но…
– Ну-ну, – скептически протянула Далия. – Так рад, что еле дышишь… Два часа тебя уговаривали отпраздновать защиту. «Алхимику не подобает такое поведение», «Это ошибка, я недостоин магистерской степени»… Я так думаю, – сказала алхимичка решительно, исключая всякую возможность для возражений. – Что восшествовать к желаемой научной выси, наступив на исполняющего обязанности ректора, иногда можно. Вот Питбуль говорил…
– Он уже вернулся? – немного невежливо перебил Фриолар Далию. Та нахмурилась:
– А что, должен был? Неужели у этого гоблиноведа пробудилась совесть, и он решил вернуться?
– Насколько я знаю, собирался. Во сколько в Талерин прибывает почтовая карета из Уинс-Тауна?
Оба алхимика посмотрели на часы. Далия резко подскочила и выбежала вон из комнаты. Фриолар дописал последнюю фразу в письме, аккуратно положил перо (орлиное, с позолоченным кончиком), присыпал чернила песочком, свернул послание, перетянул его бечевкой, запечатал и только тогда поспешил вслед за ускакавшей мэтрессой.
