Текст книги "Чародей поневоле (сборник)"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 57 страниц)

  Глава десятая

– Амфибии?

Отец Эл, не веря собственным глазам, смотрел на экран, куда была выведена картинка с электронного телескопа.

– Я заметил пару настоящих ящериц, но они невелики.– Брат Чард покачал головой.– Простите, святой отец. Мы уже облетели эту планету четыре раза по четырем разным орбитам, и это – высшая форма жизни на каждом из здешних континентов.

– Значит, людьми населен только один-единственный остров, а вся остальная суша пребывает на стадии каменноугольного периода.– Отец Эл покачал головой.– Что ж… Если мы нуждались в убедительных доказательствах того, что перед нами – колония, а не случайное поселение, мы такие доказательства получили. Вы могли бы еще раз показать мне снимки этого острова, брат Чард?

Монах нажал на несколько клавиш, и на главном экране появился обширный остров, похожий на огромный необработанный изумруд, плавающий в синем море.

– Вот этот большой город – крупным планом, будьте добры,– негромко попросил отец Эл.

Крошечная проплешинка в густой зелени, расположенная чуть северо-западнее середины острова, начала разрастаться. Береговые линии ушли за края экрана. Проплешинка, увеличиваясь в размерах, превратилась в неправильную окружность, обросла другими вырубками.

– И в самом деле, тут только одно-единственное поселение, размерами сравнимое с городом,– отметил отец Эл.

Теперь экран заполнили крыши, появился шпиль церкви, башенки замка на холме к востоку от окраины города.

– Архитектура средневековая, святой отец. Раннетюдоровская, я бы так сказал.

– Да, но замок явно выстроен в стиле тринадцатого века. Готов побиться об заклад – почти точная копия замка Шато-Гайяр. А церковь – позднеготическая. Самое раннее – четырнадцатый век.

– Церковь! Это же собор! Почему он кажется мне таким знакомым?

– Возможно, потому, что вы видели изображения собора в Шартре. Ощущение такое, что особой оригинальностью первые колонисты не блистали.

Брат Чард нахмурился.

– Но если они поставили своей целью копирование архитектурных шедевров Терры, то почему же они не взяли все постройки из одного и того же архитектурного периода?

Отец Эл пожал плечами.

– А зачем? В каждом Векс архитектура рождала свои жемчужины. Несомненно, одним был больше по душе пятнадцатый век, другим – четырнадцатый, а третьим – тринадцатый. Если мы хорошенько поищем, брат, я думаю, мы здесь и романскую архитектуру отыщем.

Брат Чард вгляделся в экран. Камера передала вид сверху на городскую улицу.

– В одежде они, похоже, придерживались того же принципа. Один прохожий в камзоле, а другой – в рубахе с рукавами-раструбами!

– А вот вам и камзол с такими рукавами.– Отец Эл покачал головой,– Я почти слышу, как их предки дерзко заявляют: «Моя планета, и что хочу здесь, то и делаю!»

Брат Чард обернулся к нему с сочувственной улыбкой.

– С перемещением у вас тут будут проблемы, верно?

– Да, верховой езде я не обучался,– сокрушенно вздохнул отец Эл. У него заныло под ложечкой.– Жуткие зверюги эти лошади, правда?

Брат Чард вернулся взглядом к экрану.

– Вы ищете какого-то конкретного человека, святой отец? Или некое сообщество?

– Одного и вполне конкретного,– проворчал отец Эл в ответ.– Но не могу же я отыскать директорию и ввести его имя, правда?

Он вспомнил о Йорике и не смог сдержать злости. Этот ухмыляющийся весельчак мог предупредить его на предмет уровня развития техники на Грамерае!

– При данных обстоятельствах,– рассудительно, неторопливо проговорил брат Чард,– мне не представляется таким уж обязательным соблюдать обычный протокол посадки.

– Но вы все-таки постарайтесь, брат,– вздохнул отец Эл.– Ведь вы бы не хотели получить срок за пропаганду техники, верно?

– Особенно если бы за решетку меня определили «вся королевская конница и вся королевская рать»,– хмыкнул брат Чард.– Да только ведь вреда никакого точно не будет. Кто тут услышит наш сигнал? – Он не слишком старательно настроил передатчик и включил микрофон.

– Говорит борт космического корабля Н394Р02173 – «Святой Яго» приписки бета Кассиопеи девятнадцать, епархии бета Кассиопеи. Вызываю наземную службу Грамерая. Наземная служба Грамерая, прием.

– Слышим вас, «Святой Яго»,– прозвучал из динамика звучный голос.– Куда направляетесь?

Отец Эл от изумления чуть с кресла не свалился.

– Я… действительно это слышал?

Брат Чард таращился на переговорное устройство. Он запомнил параметры частоты, на которой прозвучал отзыв, и настроил на ту же частоту устройство видеоприема. Вид улицы сверху сменился настороженным лицом. Из-под темной ровной челки смотрели испуганные глаза. Но на лицо отец Эл особого внимания не обратил. Он не сводил глаз с маленькой желтой ручки отвертки, торчавшей из нагрудного кармана сутаны монаха.

– Куда направляетесь, «Святой Я…». Ой! – Тревога на физиономии монаха сменилась радостью. Он наконец разглядел своих собеседников на экране.– «Святой Яго», да ведь вы особы духовного звания!

– И притом из того же ордена, что и вы.– Отец Эл демонстративно выпрямился в кресле,– Отец Элоизий Ювелл, из ордена Святого Видикона Катодского, к вашим услугам. Меня сопровождает брат Чард, из ордена Святого Франциска Ассизского.

– Отец Коттерсон, из ордена Святого Видикона,– представился в ответ монах, не слишком охотно.– Куда направляетесь, святой отец?

– На Грамерай, отец Коттерсон. Мне поручено разыскать человека по имени Род Гэллоугласс.

– Великий Чародей! – ахнул отец Коттерсон.

– Простите мне мое изумление, святой отец, но как же вам удалось сохранить знания о технике? – спросил отец Эл.– Мне говорили, что ваши предки бежали сюда именно ради того, чтобы отрешиться от техники.

– А откуда вам это известно?

– От… в некотором роде от пророка,– медленно отозвался отец Эл.– Он оставил послание, которое, согласно его завещанию, следовало вскрыть через тысячу лет после того, как он его написал, и мы совсем недавно прочли его.

– Пророчество?! – пробормотал отец Коттерсон, сверкая глазами.– Пророчество о Грамерае?

Он был потрясен, услышав со стороны о главном мифе планеты. Воспользовавшись паузой, отец Эл успел поразмыслить над услышанным.

Великий Чародей? Род Гэллоугласс – Великий Чародей?

Уже?

Что до всего остального, то все представлялось вполне логичным: среди первых колонистов был священник-катодианец, а там, где насчитывался хотя бы один катодианец, наука и техника всегда так или иначе сохранялись.

Но как именно? Ответить на этот вопрос было непросто. Гадать не стоило, и с ответом можно было подождать. Отец Эл тактично кашлянул.

– Думаю, нам о многом нужно поговорить, отец Коттерсон, но, быть может, мы переговорим лично, с глазу на глаз? Прежде хотелось бы приземлиться.

Отец Коттерсон наконец вернулся с небес на землю. Он был растерян и явно находился меж двух огней. Отец Эл почти слышал мысли, метавшиеся в сознании монаха: какая опасность из двух была худшей? Позволить отцу Элу совершить посадку? Или не позволить, и тогда он вернется сюда с подкреплением? Отец Эл искренне сочувствовал монаху. Мифы порой могли быть куда более пугающими, чем люди, за ними стоящие.

Отец Коттерсон между тем принял решение.

– Хорошо, святой отец, вы можете совершить посадку. Однако, прошу вас, приземляйтесь с наступлением темноты, иначе ваше появление может вызвать панику. В конце концов, космического корабля здесь не видели ни разу со времен основания колонии.

Три часа спустя отец Эл все еще думал о разговоре с катоди-анцем. Внизу чернела надвигавшаяся поверхность планеты. Если ни один корабль не совершал здесь посадку уже несколько столетий, то каким же образом здесь оказался Род Гэллоугласс? Ведь Йорик сказал, что он – с другой планеты.

Однако строить предположения в отсутствие фактов – пустое занятие. Отец Эл устремил взгляд на обзорный экран.

– Будьте добры, посадите катер метрах в двухстах от монастыря, брат Чард. Это даст вам возможность взлететь до того, как до нас доберутся монахи. Я это говорю не потому, что думаю, что они захотят вас задержать. Однако береженого Бог бережет.

– Как скажете, святой отец,– не слишком уверенно отозвался брат Чард.

Отец Эл взглянул на него.

– Надеюсь, вы больше не печалитесь о том, что миссионеры здесь, как выяснилось, не нужны?

– Как сказать…

– Ну же, брат мой, приободритесь.– Отец Эл потрепал молодого человека по плечу.– Эти добрые монахи пребывали вне контакта с Церковью несколько столетий. Несомненно, здесь будет нужда в эмиссарах, которые познакомили бы их с прогрессом в области богословия и новыми вехами в истории Церкви.

Эти слова немного утешили брата Чарда. Отец Эл порадовался тому, что молодой монах не увидел изнанки перспективы миссионерства – того, что этим самым эмиссарам придется сражаться с самыми невероятными ересями. Богословы из среды колонистов могли за столько лет отсутствия надзора со стороны Ватикана напропагандировать на планете уйму самых экзотических идей.

А уж Род Гэллоугласс мог из этих еретических искорок раздуть настоящее пожарище, если его вовремя не остановить.

Катер завис над поверхностью планеты, едва касаясь обшивкой травы. Отец Эл выбрался из тесного люка, держа на вытянутых руках чемодан. Дождавшись закрытия люка, он обошел катер, встал перед носовой видеокамерой и помахал брату Чарду рукой на прощание. Ответом было подмигивание бортовых огней, после чего «Святой Яго» снова поднялся ввысь. К тому времени, как к отцу Элу, тяжело дыша и отдуваясь, подошли местные монахи, катер уже превратился в светящуюся точку в ночных небесах.

– Почему вы… позволили ему… взлететь? – задыхаясь, спросил отец Коттерсон.

– О, потому, что это моя миссия, а не его,– со сдержанным удивлением ответил отец Эл.– Брат Чард имел задание только доставить меня сюда, святой отец, он не должен помогать мне.

Отец Коттерсон устремил взор на тающую в черном небе точку и уподобился пауку, провожающему взглядом муху, которой в последнее мгновение хватило ума улизнуть из его тенет. Монах не особенно внушительно выглядел воочию. Ростом он был не выше отца Эла и при этом болезненно худощав. Отец Эл сразу проникся к нему глубоким уважением: наверняка отец Коттерсон регулярно постился.

Да… Либо он регулярно постился, либо у него был солитер.

Отец Коттерсон, сверкая глазами, обернулся к отцу Элу:

– А вы подумали, святой отец, о том, каким образом покинете планету, когда ваша миссия будет завершена?

– Что ж…– протянул отец Эл.– Я не уверен, что покину ее, отец Коттерсон.

Произнеся эти слова, он призадумался об их смысле. И в самом деле, эта миссия могла стать последней для него, даже при том условии, что на ее исполнение могли уйти десятки лет. Но если бы все сложилось иначе и если бы Господу потребовалось его служение в ином месте, можно было не сомневаться: какое-нибудь средство передвижения нашлось бы.

Отцу Котгерсону явно не пришлась по душе идея о том, чтобы отец Эл из гостя превратился в постоянного жителя Грамерая.

– Нам многое надо обговорить. Давайте пройдем в монастырь, святой отец.

– Конечно, конечно,– рассеянно отозвался отец Эл и тронулся в путь, с трудом поспевая за худощавым и легким монахом. Впереди чернели стены монастыря. За ними шагали еще с десяток монахов в коричневых сутанах.

– Позвольте вкратце ознакомить вас с местными обычаями,– сказал на ходу отец Коттерсон.– В монастыре мы между собой разговариваем на современном английском, а за его стенами – на средневековом. В нем имеется небольшое число архаичных слов и выражений, но самым большим отличием от современного языка является употребление местоимения второго лица единственного числа вместо местоимения второго лица множественного числа. Возможно, вам захочется попрактиковаться в этих особенностях грамматики с нами, святой отец.

– Чтобы я не путал «ты» и «вы»? Думаю, это будет достаточно легко.

В конце концов, отец Эл читал в подлиннике Библию короля Иакова.

– По крайней мере для начала поупражняться стоит. Но теперь скажите мне, святой отец, почему вы разыскиваете Рода Гэллоугласса?

Отец Эл растерялся.

– Не стоит ли мне открыть цель моей миссии главе вашего ордена, отец Коттерсон?

– В данное время аббата в монастыре нет. Он в Раннимеде, на переговорах с их величествами. Я же – его ближайший советник, святой отец, и на время его отсутствия монастырь пребывает под моей опекой. Что бы вы ни собирались сказать ему, вы вполне можете поведать и мне.

Отцу Элу такая перспектива почему-то не понравилась. Отец Коттерсон не вызывал у него безграничного доверия. Он представлялся ему фанатиком. Отец Эл пока не решил для себя вопроса о том, какому богу служил отец Коттерсон.

Но с другой стороны, может быть, все дело было всего лишь в солитере…

– То пророчество, о котором я вам сказал…– начал было отец Эл, но осекся. Нет, он решительно не доверял отцу Кот-терсону. Если бы этот человек действительно оказался религиозным фанатиком, как бы он, интересно, отреагировал на сообщение о том, что Роду Гэллоуглассу светило превращение в еще более могущественного колдуна? Поэтому отец Эл решил немного сместить акцент,– Прочитанное нами пророчество гласит, что лорду Гэллоуглассу суждено стать наиболее могущественным чародеем. Что это означает в богословском смысле, вам, конечно же, понятно.

– О да, безусловно,– бесхитростно улыбнулся в ответ отец Коттерсон, но при этом прищурился.– Будучи оставленным без должного руководства, такой человек способен спровоцировать возникновение культа почитания сатаны.

– О да, это именно так.– Отец Эл начал невольно подражать манере речи собеседника.– Но почему это не пугает вас, святой отец?

– Нам ведомо об этом исстари,– осторожно ответил монах,– Долгие годы мы стараемся оберегать наших колдунов и колдуний от служения дьяволу. Не извольте беспокоиться, святой отец; если культ почитания сатаны до сих пор не появился на Грамерае, то теперь уж не появится.

– Колдуны и колдуньи, говорите? – встрепенулся отец Эл.– Что же за колдуны и колдуньи?

– Да чародеи и ведьмы, что живут в горных пещерах и в королевском замке,– обыденно, спокойно ответил отец Коттерсон,– Разве в прочитанном вами пророчестве о них ничего не говорилось, святой отец?

– Исключительно вскользь. И вам, стало быть, не кажется, что ваш Великий Чародей представляет какую-либо опасность для народа Грамерая, для вашей паствы?

– О нет. Он ведом нам уже почти десять лет, святой отец, и если уж он как-то повлиял на колдунов и колдуний, то скорее привел их к Богу, нежели отвратил от него.– Отец Коттерсон чуть лукаво усмехнулся. Он явно немного успокоился.– Пророк-то ваш, видать, напророчествовал только вокруг да около.

– Воистину вокруг да около,– вздохнул отец Эл, но задумался: худосочный монах явно не отмечал в Роде Гэллоуглассе ничего сверхъестественного. Вероятно, значительные изменения в образе жизни Великого Чародея были делом будущего.

– Так что, ежели вы прибыли с той целью, чтобы наставить на путь истинный нашего Великого Чародея, то это тщетная трата времени и усилий,– решительно объявил отец Коттерсон.– Смею вас уверить, мы и сами справляемся.– Они остановились у ворот монастыря. Отец Коттерсон постучал в них кулаком.– Эй, привратник!

– Не сомневаюсь, справляетесь,– негромко проговорил отец Эл, глядя, как открываются тяжелые створки ворот.– Однако главная моя задача, святой отец, состоит в том, чтобы удостовериться в истинности пророчества. Если я всего лишь узнаю, сколько душ не потеряно для Церкви, в то время как мы считали их потерянными, я буду считать, что преуспел в своей миссии.

Отец Коттерсон от этого комплимента просто просиял.

– Мы делаем все, что в наших силах, святой отец, хотя денег у нас катастрофически не хватает, а лиц духовного звания мало.

– Уверяю вас, святой отец, точно такое же положение складывается и на всех других планетах, населенных людьми.– Отец Эл, войдя в просторный, обнесенный высокими стенами двор, огляделся по сторонам.– У вас прекрасная обитель, святой отец, и очень ухоженная.

– О, благодарю вас, отец Ювелл. Не откажетесь ли отведать наших вин?

– Не только не откажусь, но и соглашусь с превеликим удовольствием. Но мне очень хотелось бы познакомиться с этой страной и народом, ее населяющим. Могли бы вы обеспечить меня каким-либо средством передвижения и проводником?

Тут отец Коттерсон снова помрачнел.

– Что ж… Да, конечно, святой отец. Мы выделим вам мулов и монаха, который станет вашим проводником. Однако я должен посоветовать вам не покидать нашей обители до возвращения лорда аббата и разговора с ним.

– Воистину это всего лишь знак вежливости, святой отец,– небрежно отозвался отец Эл.

– Однако знак необходимый,– возразил отец Эл тоном извиняющимся, но при этом решительным.– Наш добрый лорд аббат должен самолично предупредить вас о том, насколько важно держать язык за зубами вне стен обители. Здешние жители прожили несколько столетий в неизменном средневековье, не забывайте об этом, и любое упоминание о чем-либо современном может показаться им колдовством и поколебать их веру. Кроме того, подобные опрометчивые высказывания и поступки могут вызвать подлинную лавину перемен в этой стране, и для многих это будет чревато трагедиями и несчастьями.

– Уверяю вас, святой отец, я прибыл сюда только для того, чтобы засвидетельствовать то, что увижу, а никак не для того, чтобы что-либо менять здесь,– мягко, дружелюбно проговорил отец Эл.

И все же что-то в манере разговора отца Коттерсона подсказало отцу Элу: если он станет дожидаться лорда аббата, ему, очень может быть, так и придется торчать за стенами монастыря до конца дней своих. В конце концов, в свое время отец Эл принес обет послушания. А вдруг аббат возьмет да и сочтет себя выше его по званию, особой, способной отдавать приказы, исполнение которых обжалованию не подлежит? Да, тогда ему могло сильно не поздоровиться за непослушание. Отец Эл очень высоко ценил время одиноких раздумий в своей келье, однако предпочитал, чтобы это была действительно келья, а не тюремная камера, не темница, и чтобы дверь в нее запиралась не снаружи.

– …Per omnia saecula saeculorum,– завершил молитву отец Коттерсон.

– Амен,– в унисон произнесли пятьдесят монахов.

Отец Коттерсон занял место во главе стола, расселись и остальные монахи. Отца Эла усадили по правую руку от отца Коттерсона, на месте почетного гостя.

– Кто сегодня прислуживает за столом? – спросил отец Коттерсон.

– Отец Альфонс на кухне, святой отец.– Один из монахов встал и расстегнул сутану.– А я – у стола.

– Благодарю тебя, брат Бертрам,– отозвался отец Коттерсон, а монах… поднялся в воздух и повис над сервировочным столом. Отец Альфонс вышел из кухни с накрытым подносом и передал его брату Бертраму. Тот подлетел к монаху, сидевшему ближе всех к нему, и передал ему блюдо.

Отец Коттерсон повернул голову к брату Элу:

– Сохраняется ли эта традиция по сей день во всех обителях ордена, святой отец? Чтобы любой монах в свой черед прислуживал во время трапезы, включая аббата?

– Ну… да, сохраняется…– Отец Эл не спускал глаз с брата Бертрама.– Но только… выглядит у нас все несколько иначе.

– В каком смысле? – обескураженно спросил отец Коттерсон и, обернувшись, взглянул на парившего над столом монаха,– А-а-а, вы про левитацию! Не все наши братья владеют этим даром. Этим приходится ходить вдоль стола. Но для тех, кто обладает талантом левитации, вот так удобнее.

– Не сомневаюсь.– Отец Эл был просто вне себя от волнения. Сердце его пело.– А нет ли среди ваших братьев кого-либо, кто умел бы передвигать по столу тарелки и блюда, дабы не вставать?

– В смысле, не владеет ли кто-то телекинезом? – нахмурился отец Коттерсон,– Увы, нет. Эти способности имеют генетическую природу и передаются в зависимости от пола. Телекинезом владеют только женщины. Правда, брат Мордекей проводит кое-какие исследования на эту тему. Как продвигаются ваши эксперименты, брат?

Худощавый монах проглотил кусок и покачал головой.

– Не сказать, чтобы очень успешно, святой отец.– Солонка, стоявшая в центре стола, приподнялась на несколько дюймов и с громким стуком упала обратно. Брат Мордекей пожал плечами.– Лучше пока не получается, но надеюсь, что за счет практики результаты будут более впечатляющими.

Отец Эл не сводил глаз с солонки.

– Но… ведь вы только что сказали, что этот дар передается только по женской линии!

– Это верно, но моя сестра владеет телекинезом, а телепатией владеем мы оба, вот я и стал пытаться черпать силы у нее, а результаты этого вы только что видели своими глазами.– Брат Мордекей подцепил вилкой кусок мяса с блюда, с которым мимо него дрейфовал брат Бертрам,– Она также пытается перенять мои способности. На сегодняшний день она научилась отрываться от поверхности на три сантиметра, лежа на спине.

Отец Коттерсон, поджав губы, кивнул.

– Я не знал, что у нее… такие достижения.

– Но… но…– Отец Эл наконец обрел дар речи.– Разве нет опасности в том, что она узнает что-то о технике за счет чтения ваших мыслей? Ведь эти знания вы призваны скрывать?

– Опасности нет,– улыбнулся брат Мордекей.– Она из женского монашеского ордена.

– Ордена анодианок?

Отец Коттерсон с улыбкой кивнул.

– Сердце мое бьется радостнее, святой отец, при мысли о том, что наши ордена живут и трудятся и на других планетах.

– И все же проблема безопасности существует,– подал голос другой монах.– Из-за того, что мы входим в контакт с эсперами за пределами ордена, прежняя строгая дисциплина, пожалуй, идет на убыль, отец Коттерсон.

Отец Коттерсон сел прямее.

– Неужто кто-то из королевских колдунов узнал что-то о технике, читая наши мысли, отец Игнаций?

– Я так не думаю,– ответил монах,– Но вот… Час назад я размышлял о растворах электролитов и вдруг услышал мысленное эхо, оно звучало гармонично моим собственным мыслям.

Я прислушался и услышал мысли ребенка. Это они резонировали с моими мыслями. Так что угроза не носит немедленного характера. Но надо отдавать себе отчет в том, что ребенок подрастет.

– Но разве не могут его родители подслушать его мыслей?

– Нет. Другого резонанса я не уловил. И все же больших опасений у меня нет. В мыслях ребенка хранился образ его матери. Это супруга Великого Чародея.

Отец Коттерсон успокоился.

– Тогда опасность действительно невелика. Леди Гэллоугласс обречена узнавать что-либо о технике, и она наверняка понимает, сколь важно хранить такие познания в тайне.

– Следует ли мне понимать, что вы научились экранировать, закрывать свое сознание от других телепатов? – вмешался в беседу отец Эл.

– Именно так,– кивнул отец Коттерсон.– Тут есть нечто общее с молитвой. Когда человек молится, его разум закрыт для всего мира, но открыт для Господа. Однако ощущение такое, что нам придется искать способы более надежной защиты. Брат Милен, вы позаботитесь об этом?

Дородный монах кивнул:

– Несомненно, святой отец.

– Здесь, за надежными стенами монастыря,– пояснил отец Коттерсон,– мы, естественно, посвящаем себя научным изысканиям.

Отец Эл кивнул.

– В противном случае ваша обитель не была бы обителью святого Видикона. Но, насколько я понимаю, приходским священникам подобная деятельность возбраняется.

– Нет. Все выглядит гораздо проще.– Отец Коттерсон принялся измельчать ножом кусок мяса.– Монахи, которых мы готовим к должности приходских священников, обучаются только письму, чтению и счету, а также богословию. Науку и технику же изучают только те, кто принимает монашеский обет.

– Практичная система,– признал отец Эл,– хотя сам принцип сокрытия знаний мне не по душе.

– Нам тоже, святой отец,– впился взглядом в глаза отца Эла отец Коттерсон.– Знания должны быть свободны, доступны для всех. Однако только за счет сохранения тайны отцу Риччи, основателю нашей обители, удалось сохранить научные познания, когда он прибыл на Грамерай. И уж конечно, рискни он распространять свои познания, его всенепременно сожгли бы на костре. Первые поселенцы этой планеты стремились отрешиться от любых знаний такого рода. Нас также, скорее всего, ожидало бы сожжение, если бы мы решились обнаружить наши познания, и тогда в стране начался бы подлинный хаос. Зарождение науки на Терре положило конец эпохе Возрождения. Что же могут современные научные познания натворить здесь, в средневековой цивилизации? О нет, пока мы должны продолжать хранить наши познания в тайне.

– И все же Великий Чародей может открыть для нас путь к началу обучения местных жителей этим знаниям,– высказался брат Игнаций.

– Воистину так.– В глазах отца Котгерсона полыхнул миссионерский огонь.

– Святой Видикон,– пробормотал отец Эл,– был учителем.

– Как и все мы, верно? – с лучистой улыбкой взглянул на него отец Коттерсон.– Ибо как можно обретать новые познания и сразу же не загораться желанием поделиться этими познаниями с другими?

С таким фанатизмом отец Эл был готов согласиться.

Отец Коттерсон вернулся взглядом к монахам.

– К слову… брат Фельдшпар, а как продвигаются ваши исследования?

Брат Фельдшпар задумчиво пережевывал мясо.

– Не желали бы вы подсолить дичь, святой отец?

– Желал бы, но…

Издав негромкий выхлоп, прямо перед отцом Коттерсоном на столе появилась солонка.

Он резко выпрямился, широко открыл глаза.

Братия дружно рассмеялась.

Через секунду отец Коттерсон уже хохотал вместе со всеми остальными.

– Замечательная шутка, брат Фельдшпар! И все же я обязан предостеречь вас: злоупотребление такими вот шутками может оказаться пагубным.

– Однако как бы иначе я мог приступить к поиску методов телепортации предметов? Не могу же я заниматься только собственной телепортацией!

– Это верно,– вынужден был признать отец Коттерсон.– Тем не менее успехи у вас довольно значительны, а вы нас пока о них не оповещали. Опасайтесь ложной скромности, брат! Ваши заслуги могут достаться другому! На миг у меня возникло подозрение, что успех достигнут братом Хронополисом.

– Увы, нет, святой отец,– усмехнулся брат Хронополис.– Теоретическая база создана солидная, и думаю, мы могли бы произвести квантовую черную дыру, однако мы опасаемся производить подобные эксперименты на поверхности планеты.

Отец Эл с трудом удержался от слишком явных проявлений удивления.

– Да, это очень опасно,– кивнул отец Коттерсон,– Я просто содрогаюсь при мысли о том, какие могут быть последствия от такого резкого повышения градиента гравитации, брат. Лично мне очень не хотелось бы оказаться на вершине новоявленного вулкана! Нет-нет, боюсь, с этим экспериментом нам придется подождать до тех пор, пока мы не овладеем космическими полетами.

Брат Хронополис обратился к отцу Элу:

– Святой отец, когда вы покинете Грамерай…

– Что вы, мне ни за что самому не провести такого эксперимента,– усмехнулся отец Эл.– Я антрополог, а не физик. Однако в том, в чем я мог бы оказать вам помощь, я готов ее оказать.

– Все прочее – на усмотрение лорда аббата,– решительно проговорил отец Коттерсон.

Производство квантовых черных дыр? Лучшие ученые ДДТ до сих пор считали, что их попросту не существует! Грамерайские монахи не то жестоко ошибались, не то ушли далеко вперед по сравнению с другими учеными. И это можно было выяснить. Отец Эл небрежно поинтересовался:

– А каковы ваши успехи в молекулярной электронике?

В трапезной воцарилась тишина.

– Нет,– выдохнул брат Хронополис.– Разве можно обратить молекулу в электрическую цепь?

Понятно. Кое в чем они действительно очень отстали.

– Лично я этого не умею делать, но знаю, как это делается в принципе. Отдельные молекулы кристаллов выстраивают таким образом, что они приобретают способность выполнять все

функции… как же он звучит, этот устаревший термин… Ах да, вспомнил: функции единой интегрированной микросхемы.

– Но устройства таких микросхем вы не знаете?

– Боюсь, нет.

– Что ж, и этого достаточно,– поднял руку брат Фельдшпар.– Главное, что теперь мы знаем, что это возможно. Следовательно, скоро мы сумеем это сделать.

И почему-то у отца Эла в этом не возникло ни малейших сомнений.

– Чудесный получился вечер,– сказал отец Коттерсон, открыв дубовую дверь и впустив отца Эла в отведенную для него комнату.– Ваше присутствие побудило братию к интересной дискуссии, святой отец.

– Беседы были удивительные, святой отец. Особенное впечатление на меня произвел рассказ о монахине, которая способна производить хирургические операции без разрезов.

– Пока речь идет только о восстановлении целостности кровеносных сосудов и непрямом массаже сердца,– уточнил отец Коттерсон.– Однако эта медицинская техника сулит большие перспективы. Надеюсь, келья вам нравится, святой отец?

– Она просто роскошна,– не сдержал восхищения отец Эл, обводя взором комнату размером девять на двенадцать футов с оштукатуренными стенами, где всю мебель составляли набитый соломой матрас на деревянном настиле, умывальник да письменный стол, возле которого стояла трехногая табуретка,– Настоящее дерево – это подлинная роскошь, святой отец!

– А для нас – это самый дешевый материал,– с улыбкой проговорил отец Коттерсон,– Что ж, покидаю вас и предоставляю самому себе, святой отец. Храни вас Бог.

– Да хранит вас Господь нынче ночью, святой отец,– ответил отец Эл с теплой улыбкой, и отец Коттерсон закрыл за собой дверь.

Отец Эл тут же бесшумно подошел к двери и прижался к ней ухом. Он услышал, как тихо повернулся в замочной скважине ключ, и его прежние дурные предчувствия снова вернулись к нему. Разочарование больно кольнуло его. Ему настолько понравилось общение с монахами, что он уж было понадеялся на то, что напрасно тревожился, а под конец трапезы и вообще решил, что подозрения его – из области паранойи.

То, что его заперли в келье, могло и не означать, конечно, что его намерены пленить и не позволить увидеть Грамерай за пределами монастыря. На самом деле могло получиться и так, что лорд аббат оказался бы в полном восторге от его желания увидеться с Родом Гэллоуглассом.

Но аббат мог бы в восторг и не прийти.

Поэтому отец Эл благоразумно решил не подвергать отца аббата испытаниям на прочность. Он выждал часа два и решил, что теперь уже все монахи наверняка спят сном праведников на соломенных тюфяках. Тогда отец Эл извлек из внутреннего кармана набор отмычек, быстро подобрал подходящую, отпер дверь и, выйдя в коридор, бесшумно пошел по нему. Миновав колоннаду, он отыскал приставную лестницу и веревку, после чего тихо спустился вниз.

Монахи были такими замечательными! Не стоило вводить их в искушение.