Текст книги "Чародей поневоле (сборник)"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 57 страниц)

– После того как тайное стало наконец явным?

Йорик кивнул.

– И как же он ухитрился обзавестись патентом, когда существование изобретения уже было достоянием общественности?

– А вам не приходило в голову подумать, как трудно будет доказать, когда именно была изобретена машина времени? – осклабился Йорик.– Это же настоящая головоломка. Вы поразмышляйте, поразмышляйте на досуге – скажем, по пути до Грамерая.– Он взглянул на перстень-часы.– Кстати, о вашем рейсе. Вам бы лучше поторопиться. ИДИОТ и ВЕТО уже готовятся к очередной массированной атаке на Грамерай. Группируются, мерзавцы, за спиной того бедняги, которого вытолкнули вперед.

– О? – беспечно проговорил отец Эл.– И что за бедняга?

– Да Церковь, кто же еще,– усмехнулся Йорик.– Удачи вам, святой отец.

  Глава третья

– И как только этот священник-оборванец смеет так глумиться над нашей властью! – возмущалась Катарина.

Они с Туаном и Родом быстро шли по коридору королевского замка, ведущему к покоям для аудиенций. Мимо пролетали начищенные до блеска дубовые панели, пышный ковер заглушал сердитую поступь королевы.

– Ну какой же он оборванец? Его сутана целехонька, милая,– попытался урезонить супругу Туан.– И он главенствует надо всеми священниками нашей страны.

– Аббат? – нахмурился Род.– Видимо, я плоховато слежу за развитием событий в последние десять лет. Разве аббат не повинуется епископу?

Туан устремил на него изумленный взгляд.

– Кто такой «епископ»?

– А-а-а… Это я так, не обращайте внимания, ваше величество. Но почему же аббат, настоятель монастыря, управляет приходскими священниками?

– Как – «почему»? Потому что все священники нашей страны принадлежат к ордену Святого Видикона! – бросила на ходу Катарина.– Вот почему это неизвестно нашему Великому Чародею?

– Ну… наверное, потому, что я никогда особенно серьезно не относился к религии,– уклончиво ответил Род. На самом деле он и на мессы по воскресеньям не ходил, но решил, что сейчас не время упоминать об этом,– Итак, аббат – глава Церкви, и, насколько я понимаю, он не слишком-то доволен тем, что вы самолично назначаете всех приходских священников в стране. Теперь хоть какой-то смысл появился.

– Какой-то, но все равно его немного,– буркнул Туан.

– А где был он, когда бароны еще сами назначали священников в своих уделах? – снова разбушевалась Катарина.– О, он не поднялся против них! А теперь, когда их назначаем мы… Ой!

По животу королевы ударило живое ядро и завопило:

– Мама! Мамочка! Пора в шахматы играть! В шахматы!

Выражение лица Катарины в значительной степени смягчилось. Она опустилась на колени, положила руки на плечи сына, заглянула ему в глаза.

– Верно, мой миленький, в этот час мы с тобою играем в шахматы. Но твоей мамочке нынче некогда. Мы с папой должны говорить с лордом аббатом.

– Но это нечестно! – возмутился маленький принц.– И вчера ты тоже не могла со мной поиграться!

– Поиграть,– поправил принца Туан и любовно взъерошил его кудряшки.– Ну, будет тебе, Алан. Вчера твоей маме нужно было поговорить с герцогиней Бурбонской.

– И не сказать, чтобы я так уж жаждала этой беседы,– проворчала Катарина.– Но даже королям и королевам порой доводится делать не то, что им хочется, мой мальчик.

«Она повзрослела и помудрела»,– отметил про себя Род.

Алан надулся.

– Нечестно!

– Нечестно,– согласился Туан и очень грустно улыбнулся.– Но…

– О, нижайше прошу прощения, ваши величества! – К королевскому семейству торопливо приблизилась пожилая дама в сером платье, ослепительно белом фартуке и чепце. Подойдя, она присела в учтивом реверансе,– Я только-то на полминутки отвернулась, а…

– Не стоит извинений, добрая нянюшка,– добродушным жестом отмел ее объяснения Туан.– Если мы не будем хотя бы изредка уделять внимание нашему сыну, чего стоит все наше королевство? И все же ты не должен надолго отвлекать нас от государственных дел, малыш, иначе тебе в наследство никакого королевства не достанется! Ну вот, а теперь ступай с нянюшкой… да возьми-ка вот это…– Туан запустил руку в кошель и вынул оттуда засахаренную сливу.

Алан свирепо зыркнул на сливу, но все же взял ее.

– Скоро? – только и спросил он.

– Как только распрощаемся с лордом аббатом,– пообещала Катарина.– Ну ступай, ступай же с няней, а мы скоро придем к тебе.

Королева поцеловала сына в лобик, развернула и легонько шлепнула. Алан вприпрыжку пустился следом за нянькой, оглядываясь на бегу.

Родители провожали сына любовными взглядами.

– Хороший мальчик,– заполнил паузу Род.

– Верно,– согласилась Катарина и обернулась к Туану.– Но ты его портишь баловством.

Туан пожал плечами.

– Тоже верно. А нянюшки на что? Путь приглядывают за ним получше, не придется баловать. К тому же, дражайшая супруга, не забывайте: он еще не был у меня в науке.

– Вот на эту систему воспитания я бы полюбопытствовал поглядеть,– с легким поклоном проговорил Род,– Папа в роли мастера наказаний.

Туан пожал плечами.

– Моему отцу удавалось. Он был очень строг, но я никогда не сомневался в его любви.

– Ваш отец был великим человеком.– Род был довольно близко знаком с герцогом Логиром,– А он какого мнения о том, что прерогативу назначения приходских священников вы взяли на себя?

Как только разговор вернулся к теме, Туан сразу помрачнел и зашагал в сторону покоев для аудиенций.

– Его это не слишком радует, но он осознает, что это необходимо. Почему бы и лорду аббату этого не осознать?

– Потому что тем самым ущемляется его власть,– поспешно отозвался Род.– И разве назначение – это всего лишь не проформа? От кого священники получают распоряжения после того, как вы их назначите в соответствующие приходы?

Туан остановился, словно ему ударили под колени, Катарина резко развернулась, и оба они уставились на Рода.

– И ведь точно! – медленно протянул Туан.– Бароны давали распоряжения священникам, когда сами их назначали, но, как только Катарина выступила с этой затеей, наши судьи стали присматривать за тем, чтобы дворяне больше не распоряжались священниками.– Он нахмурился и посмотрел на королеву,– А ты давала священникам какие-либо распоряжения?

– Мне это и в голову не приходило,– призналась Катарина,– Мне показалось, что разумнее оставить Богу Богово.

– Политика вполне мудрая,– похвалил ее Род.– У вас есть какие-либо причины ее изменить?

Туан просиял.

– Мне бы этого не хотелось – за исключением разве что тех случаев, когда священник нарушит закон. И должен признаться, с теми, кто замарал сутану, лорд аббат управляется получше моего, если дело не доходит до смертной казни.

– Здесь есть разночтения?

– Никогда,– заявила Катарина, а Туан покачал головой.

– За любое преступление, которое можно счесть уголовно наказуемым, аббат повелевает расстричь виновного и исключить из ордена, а уж тут он попадает в руки наших судебных приставов. Да-да, я понял твой намек. Мы отдали лорду аббату на откуп право распоряжаться приходскими священниками, верно?

– И очень глупо поступили,– проворчала Катарина.

– Не очень,– усмехнулся Род.– Из-за этого духовенство на вашей стороне, против баронов, а с духовниками – и их паства. Но теперь…

– Вот-вот, теперь…– Туан снова помрачнел, как туча, но, пожав плечами, проговорил: – Не думаю, чтобы это было так уж важно. Для обычного священника нет большой разницы в том, кто ему приказывает – король или аббат. Что ж, если все дело в том, что его надо наделить правом назначать приходских священников, пусть забирает себе это право! Почему бы ему не назначать их, если он и так уже ими распоряжается?

– Если бы это было все,– фыркнула Катарина.

– Не все? – Роду показалось, что уши у него в буквальном смысле навострились.– Вот это уже интер… Векс… но!

– Традиционно конфликт между Церковью и монаршим престолом,– зазвучал за ухом у Рода негромкий голосок Векса,– возникал на почве двух вопросов: вопроса превосходства церковного суда над светским, в особенности касательно предоставления убежища, и вопроса о владении Церковью обширными землями, не облагаемыми данью в пользу государства.

– Да, есть еще более сложный вопрос,– тоскливо проговорил Туан.– Он полагает, что мы преступно мало заботимся о бедняках.

Что ж, приятно было осознать, что в кои-то веки и компьютер способен промахнуться.

– Ну, это я вряд ли назвал бы катастрофой.

– Неужто не назвал бы? – буркнула Катарина.– Да ведь он желает, чтобы мы передали в его руки все управление благотворительными пожертвованиями!

Род остановился. Дело принимало совсем другой оборот.

– Вот как. Он всего-навсего хочет заполучить главную часть управления страной, никак не меньше!

– Только и всего,– желчно подтвердил Туан.– И надо заметить, что именно эта часть управления страной пользуется наибольшей поддержкой в народе.

– Не исключена возможность шага в сторону теократии,– внес ценное замечание Векс.

Род скрипнул зубами в надежде, что Векс поймет смысл намека. Не все же робот должен был ему объяснять! Итак… Если теократия оседлает скакуна грамерайской цивилизации, какой шанс останется у демократии?

– Полагаю, что по этому вопросу вам свои позиции сдавать нельзя.

– И я такого мнения,– обрадованно и ободренно проговорил Туан.– Но вот мы и у цели,– сказал он, остановившись у массивных дубовых, обитых бронзой дверей.– Ну, выше голову, лорд Великий Чародей.

Роду пришлось по сердцу то, что король употребил его полный титул. А титул означал, что он равен тому человеку, с которым предстояли нелегкие переговоры.

Двери распахнулись. За ними располагался восьмиугольный зал, устланный ковром. Свет проникал сюда сквозь высокие стрельчатые окна, стены были увешаны роскошными гобеленами. Возле высокого книжного шкафа, набитого огромными фолиантами в кожаных переплетах, в кресле восседал полный мужчина в коричневой сутане, с гладко выбритой цезурой, обрамленной венчиком каштановых волос. Лицо у аббата было круглое, розовощекое и лоснилось так, словно его отполировали. Следовало отметить, что лицо было доброе, словно бы созданное для улыбки, и потому особенно удивительно было видеть такое лицо хмурым.

Туан первым шагнул в зал для аудиенций. За ним – Катарина и Род.

– Лорд аббат,– четко произнес Туан,– позвольте представить вам Рода Гэллоугласса, лорда Великого Чародея.

Аббат и не подумал подняться. В конце концов, он принадлежал к первому сословию, а Род – ко второму. Складка между его бровей залегла еще глубже, но он все же склонил голову и пробормотал:

– Милорд, я много слышал о вас.

– Милорд.– Род тоже склонил голову.– Позвольте добавить к тому, что вы слышали обо мне, крупицу соли. Мое волшебство доброе.

– Я слышу слова,– отозвался аббат.– Однако о людях каждый волен судить сам.

– Безусловно.

«Решил поиграть в «крепкого орешка», да? Но именно «решил». Подобная мрачность и недоброжелательность не были свойственны аббату, он их наработал» – вот какой вывод сделал Род из этого обмена колкостями.

– Ваши величества,– обратился аббат к королю и королеве,– я полагал, что аудиенцию мне даете вы.

– Несомненно,– поспешно подтвердил Туан.– Однако, думаю, вы не станете возражать против присутствия лорда Великого Чародея. Мне представляется, что он мог бы сыграть уравновешивающую роль в нашей беседе.

Аббат лишь на миг позволил маске соскользнуть, и стало видно, что он чрезвычайно рад тому, что сказал король. Но в следующую же долю мгновения лицо его снова приняло свирепое выражение. Однако этого Роду хватило для того, чтобы проникнуться к этому человеку добрыми чувствами. По всей вероятности, аббат был вовсе не против немного присмиреть – при том условии, что их королевские величества последуют тому же примеру. А уж это означало, что он ищет не победы, а решения. Род не спускал глаз с груди аббата.

Монах заметил его взгляд.

– Почему вы так смотрите на мой нагрудный знак?

Род смущенно отвел взгляд от нашивки и улыбнулся так тепло, как только мог.

– Простите великодушно, лорд аббат. Просто я такие нашивки замечал у всех священников на Грамерае но никогда не понимал их значения. На самом деле, и то, что сутана снабжена нагрудным карманом, мне представляется несколько странным. На картинках в старинных книжках я таких карманов не видел.

Аббат широко открыл глаза. Он с трудом сдерживал удивление. Но что его так удивило? Род продолжал:

– Но вот уж чего я никак не могу представить, так это того, зачем священнику носить в нагрудном кармане сутаны отвертку. Ведь это у вас отвертка – с желтой рукояткой?

– Воистину, отвертка.– Аббат улыбнулся, вытащил из кармана крошечный инструмент и протянул Роду. Взгляд у него при этом, надо сказать, был несколько испуганный.– Это всего лишь знак ордена Святого Видикона Катодского, не более.

– Да-да,– рассеянно отозвался Род, внимательно рассмотрел отвертку и сел слева от Туана.– Это я понимаю, но не понимаю, с какой стати монаху носить отвертку.

Улыбка аббата немного потеплела.

– В тот день, когда мы не будем заняты важными делами, лорд Чародей, я с превеликой радостью поведаю вам житие нашего основателя, святого Видикона.

Род шутливо погрозил аббату пальцем.

– Ну, смотрите! Слово дали!

– Амен!

Вот так лед был разбит.

Аббат положил руки ладонями на стол.

– А теперь, боюсь, нам придется перейти к беседе о делах более тяжких.

Род сразу почувствовал, как охладилась атмосфера.

Аббат извлек из складок сутаны свиток пергамента и подал Туану.

– С прискорбием и уважением я вынужден вручить вашим величествам эту петицию.

Туан взял у аббата свиток и развернул так, чтобы могла читать и Катарина. Катарина только взглянула на пергамент и в ужасе ахнула. Она обратила к аббату разгневанный взгляд.

– Безусловно, милорд, вы не можете полагать, что монархи удовлетворят такие требования!

Аббат поджал губы и глубоко вдохнул.

Род решил вмешаться.

– А… что там такое написано, ваше величество?

– «В соответствии с высокими обязанностями перед королевством и вашими величествами,– прочел Туан,– мы настоятельно советуем…»

– Ну, вот видите.– Род откинулся на спинку стула и небрежно махнул рукой,– Это всего лишь совет, а не требования.

Аббат изумленно воззрился на него.

Катарина строптиво поджала губы.

– Если монархам потребуется совет…

– Гм-м-м… С вашего позволения, ваше величество,– сказал Род и выпрямился.– Боюсь, я недостаточно хорошо осведомлен о тех вопросах, которые подвергаются обсуждению. Не могли бы вы прочесть еще немного?

– «Во-первых,– стал читать дальше Туан,– мы с болью и прискорбием отмечаем ущемление вашими величествами права святой матери нашей, Церкви, на назначение…»

– Понятно. Вот, оказывается, в чем суть дела.– Род снова откинулся назад и поднял указательный палец.– Прошу вашего прощения, ваши величества, за то, что прервал вас, но, думаю, это дело следует решить сразу же, незамедлительно. Вся проблема,. на мой взгляд, в разделении власти. Народу нужна Церковь. Но народу также нужна сильная монаршая власть. И сложность состоит в том, как добиться того, чтобы Церковь и монарший престол правили совместно, ладя друг с другом, разве не так? К примеру…– Род для виду быстро заглянул в пергамент и продолжил развитие мысли: – К примеру, взять хотя бы вот этот пункт – относительно оказания помощи беднякам. Что дурного вы находите в том, чтобы этим занимались король и королева, милорд?

– Но ведь… В этом…– Род почти наяву слышал, как скрежещут шестеренки механизма мышления аббата,– Все просто! – выпалил наконец аббат.– Просто помощи слишком мало! Вот и все!

– Ага,– понимающе кивнул Род и бросил на Туана как бы урезонивающий взгляд.– Вот как быстро мы добрались до разговора о деньгах.

На самом деле, конечно, все было не так, но Туан намек понял сразу.

– Да-да,– подхватил он.– Вот как скоро. Но мы отдаем все, что может себе позволить отдать королевский дом, лорд аббат, и даже намного больше. Мы тут с королевой не роскошествуем.

– Я знаю, что вы не роскошествуете,– отозвался аббат. Он явно чувствовал себя не слишком ловко.

– Вот-вот. Мы полагаем, что мы не вправе кушать на золоте в ту пору, когда наш народ голодает. И все же наш народ голодает – только потому, что в королевскую казну не поступает достаточно звонкой монеты. Только поэтому мы и не можем отдавать народу больше того, что отдаем.

– Вы могли бы увеличить подати,– не слишком горячо предложил аббат.

Туан покачал головой.

– Прежде всего, если мы так поступим, бароны примутся выжимать последние соки из тех, кому мы призваны помогать. Нет, милорд аббат. Подати и так уже достаточно высоки.

– К примеру,– ласково проговорила Катарина,– вы, милорд, первым взбунтуетесь, если мы поднимем подати, собираемые с огромных земель, которыми владеет Церковь!

– И мало чего этим добьетесь,– строптиво заметил аббат.– Земли, принадлежащие ордену, составляют не более сороковой части от всей площади королевства.

– Данные верны,– незамедлительно прожужжал за ухом у Рода голосок Векса. А уж если Векс так сказал, значит, данные и вправду были верны. Робот был просто помешан на статистике.

А вот Роду показалось весьма странным, чтобы средневековый монах проявил такую потрясающую точность при том, что не имел возможности свериться с государственными бумагами.

– У многих из баронов земель куда больше! – продолжал аббат.– А из нашего дохода с земель большая часть и так уже отходит на помощь беднякам, так что вы немногого добьетесь, повысив для нас подати! Ну разве только,– обвиняюще произнес он,– еще что-то отнимете у бедных!

– Вот видите! – воскликнул Род,– Вот вы сами и сказали: колодец пуст, осушен до капли.

Аббат возмущенно воззрился на него и понял, что сказал именно это.

– Ну а если и Церковь, и король с королевой уже отдают все, что могут отдать,– напирал Род,– то что же еще мы можем поделать?

– Передать собираемые подати, предназначенные для раздачи беднякам, в руки одного казначея,– поспешно проговорил аббат, и у Рода противно засосало под ложечкой: он понял, что утратил инициативу.– Теперь же решения, куда и кому отправить деньги, принимают несколько обозов чиновников. А что в результате? В одной знакомой мне деревне есть два дома для бедных. Один из них – приют, созданный нашим орденом, а второй получает деньги из королевской казны. В обоих приютах едва-то наберется двадцать душ! Такое расточительство дорого обходится. И потом: тех, кто работает в приюте, получающем деньги из казны, могли бы легко заменить братья нашего ордена, работающие не за деньги, а за еду и кров над головой. И уж тогда получилось бы, что выгоднее и дешевле содержать один приют, в котором работали бы только монахи!

Род не мог поверить собственным ушам. Да-да, конечно, не исключалось, что лорд аббат сам до такого додумался, и все же почему-то Род в этом сильно сомневался.

– Предмет имеет отношение к понятию удвоения затрат труда,– забормотал Векс,– относящемуся к области системного анализа. Такие понятия слишком сложны для средневекового общества. Следует заподозрить инопланетное воздействие.

«Или воздействие со стороны тех, кто умеет путешествовать во времени. Ну и кто же запустил лапу в грамерайский пирог на этот раз? – гадал Род.– Анархисты из будущего или тоталитаристы оттуда же?»

Возможно, анархисты. Именно они стремились выводить вперед крупные фигуры, хотя… вопрос-то в данном случае был как бы пролетарский…

Пауза затянулась. В беседу вступила Катарина.

– О да,– желчно проговорила она.– Послушать вас, так мы должны лишить целую сотню наших верных подданных работы, чтобы их жены и дети остались без хлеба! Так вы себе представляете добрые дела, лорд аббат?

Лорд аббат побагровел. Роду пришло время вмешаться.

– Безусловно, ни та, ни другая система не совершенны, лорд аббат. Но когда работают обе, одна всегда исправит ошибку, допущенную другой.– «Интересно, он когда-либо слышал об излишках рабочей силы?» – Например, Церковь по-прежнему делит пожертвованные ей деньги поровну между всеми приходами.

– Да,– ответил аббат и на всякий случай нахмурился.– То есть приход получает дополнительную сумму к тем деньгам, которые сам недобрал.

– И все же приходы в Раннимеде более бедны, нежели в сельской местности,– заметил Род.

Аббат моргнул и непонимающе уставился на Рода.

– Не думаю, чтобы приходские священники успевали это заметить – ведь они так много трудятся.– Род всегда был большим умельцем по части помощи собеседнику в спасении лица.– Но есть королевские богадельни, где самые бедные прихожане могут получить хотя бы какое-то вспоможение. Вот вам живое преимущество работы двух систем и, наоборот, недостаток наличия только одной. Кто бы тогда восполнил то, что упустили священники?

Пожалуй, он вполне достаточно усердствовал для того, чтобы аббат успел оправиться от потрясения.

– В этом есть доля правды,– признал аббат.– Но уж если должны существовать две системы, по крайней мере одна из них должна сама собою управлять. Разве тогда она не будет работать более слаженно?

Род искоса взглянул на короля и королеву. Катарина раздумывала над вопросом аббата, но, похоже, сдаваться не собиралась.

– Верно,– медленно проговорил Туан.– Готов признаться, что в сказанном есть смысл.

– Но вы говорите не обо мне!

Аббат ударил ладонью по столу и откинулся на спинку кресла с видом победителя. Он явно был доволен тем, что вернул монархов к главной теме разговора, от которой они предпочитали уклоняться. И повод для возвращения к теме был найден поистине удачнейший.

– Да, пожалуй, что не о вас.

Род понимал, что сейчас запахнет горячим.

– О нет, не о Церкви. Покуда монархи назначают приходских священников, я лишен возможности приставить к делу человека, который бы лучше другого с оным делом справился. Разве из-за этого не усугубляется та самая двойственность, о которой мы толкуем?

– По крайней мере те пастыри, которых мы назначаем в приходы, будут получше тех, кого избирали бароны до моей коронации,– проворчала Катарина, но не то чтобы очень уж свирепо.

– За это я должен сердечно возблагодарить ваши величества,– сказал аббат и склонил голову.– Но не пора ли сделать еще один шаг по верно избранной дороге?

– Быть может,– уклончиво ответил Туан.– Однако не в интересах престола вырывать из земли самые корни власти…

– Но не в интересах ли это вашего народа? – негромко пробормотал аббат.

Туан совершенно откровенно вздрогнул.

– Однако, милорд, вы торопитесь. И все же, надеюсь, вы понимаете, что нам с королевой следует в течение некоторого времени обсудить те дела, на которые вы столь любезно обратили наше внимание.

– Разговор,– предупредила Катарина,– будет долгий и жаркий.

Туан усмехнулся.

– И все же я намерен на этом настаивать,– сказал он и, подкрепив слово делом, торжественно поднялся,– Так вы извините нас, милорд аббат? И вправду, лучше нам с королевой обговорить все, покуда мы не остыли.

– Несомненно, ваши величества.– Аббат с трудом поднялся с кресла и даже слегка поклонился королевской чете,– Следует ли мне понимать так, что вы призовете меня, как только у вас возникнет охота еще… побеседовать о моих предложениях?

– Можете не сомневаться, всенепременно призовем,– высокопарно возвестил Туан,– А пока прощайте.

– Да поможет вам Бог,– пробормотал аббат и начертал в воздухе крест. Двери распахнулись настежь, Туан и Катарина стремительно вышли, рука об руку. Они явно торопились – как подозревал Род, вовсе не потому, что так уж жаждали поскорее засесть за обсуждение важных государственных дел, а потому, что им очень хотелось поиграть в шахматы с сыном.

Но аббату ни в коем случае нельзя было позволить заподозрить что-либо в этом духе, и вдобавок Роду нужно было удовлетворить любопытство.

– Итак, милорд,– напомнил он аббату,– относительно основателя вашего ордена…

– А? – Аббат рассеянно посмотрел на Рода.– Ах да, я же сказал, когда будет время.

– Времени у меня более чем достаточно,– заверил его Род.– Жена меня сегодня не ждет к ужину.

Послышался негромкий мелодичный звон, и перед Родом возник Тоби. Он был бледен.

– Лорд Чародей, поезжайте скорее! Гвендилон послала за вами… Ваш сын, Джеффри… Он растворился в воздухе!

Род еле сумел сдержать охвативший его страх.

– Но… Он это все время делает, Тоби, тем более что только что там побывал ты. Он просто потерялся, вот и все, да?

– Послала бы она за вами, если бы он просто потерялся?

– Нет, проклятье, не послала бы! – Род быстро обернулся к аббату.– Прошу прощения, милорд, но дело поистине срочное! Жена у меня – женщина на редкость рассудительная!

– О, несомненно, поторопитесь, и не тратьте время на то, чтобы просить прощения у болтливого старика! Да благословит вас Господь, лорд Чародей!

– Благодарю вас, милорд!

Род развернулся на каблуках и опрометью метнулся к двери в сопровождении Тоби.

– Ты все-таки постарайся не возникать вот так… резко, когда поблизости священник,– посоветовал Род юному колдуну.– Они, знаешь, на этот счет люди нервные.