Текст книги "Чародей поневоле (сборник)"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 57 страниц)

Во всем мире экраны вспыхнули вновь.

– …И как едино все сущее,– продолжал Папа,– так едины и все главные религии. Во всех них можно найти космическую истину, и те моменты, в которых мы согласны, важнее тех, в которых мы расходимся, за исключением, безусловно, божественности Христа и Святого Духа. Но покуда католик будет помнить о том, что он католик, не будет его вины в том, что он что-то познает из чужих верований, если он употребит эти познания для большего понимания своих.– Папа свел ладони и приятно улыбнулся.– Да благословит вас Господь.

И его изображение пропало с экрана.

– Эфир закончен! – вскричал монсеньор,– Все прошло великолепно!

А в передающей студии брат Энсон читал «Отче наш», заливаясь слезами.

Папа вышел из телевизионной студии, старательно скрывая изнеможение, всегда охватывавшее его по окончании телевизионных сеансов. Монсеньор выбежал из пультовой комнаты, упал на колени и припал губами к руке его святейшества.

– Примите мои поздравления, ваше святейшество! Все прошло великолепно!

– Благодарю вас, монсеньор,– пробормотал Папа.– Но давайте будем судить по результатам, ладно?

– Ваше святейшество! – К Папе бросился другой кардинал.– Только что звонили из Мадрида! Люди толпами валят в крестиль-ни – даже мужчины!

– Ваше святейшество! – подбежал третий кардинал.– Звонили из Праги! Верующие заполняют соборы! Комиссары в ярости!

– Ваше святейшество! Нью-Йорк на проводе! Люди спешат в церкви!

– Ваше святейшество! Преподобный Сун только что отменил свое выступление в ООН!

– Ваше святейшество! Люди стоят, преклонив колени, по всей Италии и призывают священников!

– Звонили из правительства Италии, ваше святейшество! Передают наилучшие пожелания и заверения в вечной дружбе!

– Ваше святейшество,– хрипло проговорил брат Энсон. – отец Видикон мертв.

Конечно, впоследствии его канонизировали – ведь не было ни малейших сомнений в том, что он погиб за веру. Но чудеса начались сразу же.

В Париже один программист-компьютерщик возился с одной очень хитрой программой, которая почти наверняка не должна была сработать. Но он помолился отцу Видикону и попросил того замолвить за него словечко перед Господом, и программа прошла как по маслу.

Арг Ролино, режиссер шоу «Супербоул», был в отчаянии из-за того, что у него отключились одиннадцать из двенадцати камер, а потом забарахлила и двенадцатая. Но он вознес короткую молитву отцу Видикону, и неожиданно сразу пять камер заработали вновь.

Служба наземного слежения за системой спутниковой связи наблюдала за только что запущенным спутником, когда вдруг он исчез с экранов радаров. «Отец Видикон, спаси нас от Мэрфи!» – возопил диспетчер, и спутник снова появился на экранах.

Чудеса? Доказать трудно. В любом случае могло иметь место совпадение. При работе с электронным оборудованием всегда возможны такие случайности. Однако шли годы, и инженеры, программисты и техники по всему миру стали читать молитвы, и этими молитвами были спасены многие проекты и программы, и, само собой, по миру поползли слухи. И в тот день, когда Папа объявил, что отец Видикон причислен к лику святых, в каждой компьютерной комнате, в каждой пультовой кабине по всему миру были развешаны плакаты: «Святой Видикон Катодский, моли Бога о нас!»

– Вот так погиб святой Видикон, совершив самопожертвование и обратив порочность против самого себя,– Отец Эл медленно повел головой, стараясь заглянуть в глаза каждого из тех, кто собрался в часовне,– Итак, братья и сестры мои, когда вы впадаете в искушение совершить порочное деяние, молитесь же святому Видикону, дабы он просил о вас Господа Всемогущего, дабы тот даровал вам благодать свою и помог обратить эту порочность против нее же самой, как свершил это святой Видикон. Если вы – мазохист, и чувствуете искушение отыскать кого-то, кто причинил бы вам боль, проявите еще большую порочность – откажите себе в удовольствии, которого так долго жаждете! Если вы ощущаете искушение совершить кражу, постарайтесь уговорить банковский компьютер снабдить вас деньгами, снятыми с вашего собственного счета! Если вас настиг соблазн уничтожить вашего заклятого врага, скажите ему доброе слово – он утратит рассудок, гадая, что вы такое против него замыслили!

Один из бизнесменов нервно заерзал на скамье.

Отец Эл глубоко вдохнул.

– Вот так мы можем взять силу тяги к порочности и употребить ее для укрепления душ наших, на добрые дела.

Собравшиеся выглядели несколько смущенно, и отец Эл не мог их винить. Вряд ли проповедь получилась стройной и связной. Но и какой она могла получиться в столь импровизированной обстановке? Он видел, что многие искренне изумлены, но что изумление быстро сменяется задумчивостью. По крайней мере, не все зерна упали на каменистую почву.

Отец Эл поспешно перешел к Символу веры, а затем произнес главную молитву мессы:

– Господи, если будет на то воля твоя, позволь духу твоего верного слуги, святого Видикона Катодского, даровать силу и защиту смиренному члену ордена, основанного в честь него, в борьбе с силами порочности, осаждающими Твою Святую Церковь, обрати их против них же самих, против тех, кто ищет сокрушения Церкви, кто воюет со святостью и свободой души. Аминь.

Потом все пошло легко и просто. Отец Эл сумел расслабиться и позволил себе забыть о тяготах сиюминутности. Таинство службы поглотило его целиком. Как обычно, произнесение мессы подарило ему ощущение необычайной теплоты, и вскоре для него перестало существовать что либо, кроме гостии, вина и благоговейно притихшей паствы. Удивительно, многие были готовы к причастию, но, на счастье, один францисканец стоял наготове в ризнице. Он поспешно отпер дарохранительницу и вынул чашу – так что отец Эл сумел причастить всех желающих.

А потом прихожане, напевая молитву причастников, удалились, и отец Эл остался один, со светлой грустью, всегда посещавшей его по окончании мессы, и с мыслью о том, что до следующей службы нужно ждать двадцать четыре часа…

Впрочем, он был не совсем одинок. Францисканец подошел к нему, шурша грубой сутаной.

– Очень прочувствованная месса, святой отец. Однако очень необычная была проповедь и очень необычное прошение.

Отец Эл устало улыбнулся.

– И обстоятельства, вследствие которых я произнес эту проповедь и это прошение, также весьма и весьма необычны, уверяю вас, святой отец.

Отец Эл уже был готов вернуться в зону посадки, когда вдруг ожили динамики системы оповещения пассажиров. Голос диктора сопровождался воем сирены:

– Просьба ко всем пассажирам немедленно покинуть зону. Возникла опасная ситуация. Корабль возвращается в порт с повреждением системы управления. Просьба к пассажирам немедленно покинуть зону посадки.

Диктор повторял и повторял объявление, но отец Эл уже был в пути к главному терминалу. Особо поспешить ему, правда, не удалось: работники космопорта тянули по коридору красный аварийный кабель и не слишком торопились – вели себя так, словно ничего необычного не происходило. Однако, заглядывая им в глаза, отец Эл убеждался: положение сложилось крайне нетипичное. «О Господи,– беззвучно молился отец Эл,– я ведь просил только помощи себе, а не несчастья другим!»

Он бросился к ближайшему видеоэкрану.

Аварийные бригады занимали свои места, загорались янтарные цепочки бегущих посадочных огней. Обнажились жерла пушек, готовых по команде забрызгать пеной герметика любые прорехи в обшивке звездолета или станции. Поблизости от посадочной площадки курсировал катер-неотложка.

Вдали появилась святящаяся точка и быстро превратилась в диск.

Затем диск разросся в сияющий шар, и этот шар заполнил собой четверть черного бархатного поля темноты, оброс параболическими тарелками антенн. Затем нарастание размеров шара прекратилось, он приближался все медленнее и медленнее. Аварийные бригады сохраняли почтительное расстояние и полную боевую готовность. Лайнер нависал над ними, он уже закрыл собой все небо. И вот уже передняя часть обшивки ушла за края экрана. Отец Эл внимательно прислушивался, но не слышал ничего. Он только ощутил, как едва заметно дрогнул пол у него под ногами – громада звездолета пристыковалась к положенному причалу. Священник испустил вздох облегчения. Что бы там ни стряслось с системой управления, в отношении стыковки она сработала отлично.

Отец Эл отвернулся от экрана и увидел, что служащие убирают аварийный канат и руки их при этом едва заметно дрожат.

– Простите,– обратился отец Эл к ближайшему из служащих,– какой это корабль только что пришвартовался?

Служащий обернулся.

– Так это лайнер, что стартовал к бете Кассиопеи, святой отец. Какая-то там у них мелкая заморочка с системой управления вышла. Правда, могли бы и дальше со спокойной совестью лететь. Но наша линия любит подстраховаться, знаете – зачем лишний раз рисковать?

– Это мудро,– отметил отец Эл.– С космосом шутки плохи.

Служащий усмехнулся.

– Отрадно, что вы это понимаете.

– О, прекрасно понимаю. Для меня это поистине счастливая случайность. Ведь я должен был лететь на этом лайнере, но мой корабль с Терры немного опоздал.

Служащий кивнул.

– Да уж, вам точно повезло. Следующий-то рейс до беты Кассиопеи – через неделю.

– Да-да, я в курсе. Вы могли бы передать кому следует, что есть опоздавший пассажир?

Через шесть часов инженеры нашли и заменили вышедшую из строя микросхемку, и отец Эл водворился на свое место в салоне и со вздохом облегчения защелкнул пряжки привязного ремня, произнося благодарственные молитвы Господу и святому Видикону.

На самом деле особой нужды в этом не было. Все случившееся могло стать самым обычным совпадением. Наверняка святой Видикон наблюдал за происходящим со снисходительной улыбкой, и корабль вернулся бы на станцию даже в том случае, если бы отец Эл не отслужил бы мессу. Но лишний раз помолиться – это никогда никому не вредило, да и время, можно считать, не прошло впустую.

И потом… когда имеешь дело со сверхъестественным, о чем можно судить наверняка? Род Гэллоугласс на самом деле мог быть настолько важной фигурой, чтобы привлечь к себе внимание Демона Превратности. Отец Эл молился о том, чтобы поспеть на Грамерай вовремя.

  Глава пятая

Реактивный двигатель отключился, и огромный черный жеребец, приземлившись, пустился галопом. Затем, когда он перешел на рысь, небольшие крылья сложились и убрались в прорези на его боках. Через какое-то время конь-робот уже бежал трусцой.

– Пруд Эльбен – так сказал Тоби,– пробормотал Род, глядя на темное зеркало воды, еле заметное за густыми кронами деревьев.– Вот он – пруд Эльбен. А где же они?

– Я слышу их, Род,– сообщил Векс.

Через несколько секунд услышал и Род. Два тоненьких голоска звали:

– Дже-еф! Дже-еффри!

Им вторил женский:

– Джеффри, миленький мой! Джеффри! Где ты?

– Джеффри! Дже-еффри! – послышались снова оклики Корделии, перемежавшиеся со всхлипами.

Но вот Векс вышел на маленькую опушку, у края которой поблескивало озерцо. Род наклонил голову – из-за кустов показалась головка Корделии.

– Папа! – вскричала она и бросилась навстречу отцу.– Ой, папочка, такой ужас! Это все Магнус противный виноват. Это он исчезнул Дзеффри!

– Вот и нет! – заревел догоняющий Корделию Магнус.

Гвендилон, запыхавшаяся от бега, поддержала сына.

– Корделия, Корделия! Магнус ничего не делал, он только сказал!

– И ты так уверена в том, что это не могло случиться только потому, что он только сказал? – Род глянул на жену поверх головки Корделии.– Может быть, Магнус – единственный чародей, помимо старика Галена, способный переносить с места на место кого-либо еще, помимо самого себя, но Магнус сделал это, когда поспорил с сержантом Хэпвидом.

– Вот-вот, и для того, чтобы вернуть его, потребовалось обратиться к самому Галену! Да, да, мы послали за ним, но… мне не верится. Магнус бы мне не солгал, ведь дело-то нешуточное.

– Нет, не солгал бы.

Род передал Корделию жене, та обняла девочку, а Род прижал к себе Магнуса. Тот упирался, брыкался, но Род гладил его голову и приговаривал:

– Ну, ну, сынок, мы же знаем, что это сделал не ты. Может быть, ты что-то такое сказал, вот ты и думаешь, что все вышло из-за тебя, но я же знаю, что ты такого нарочно ни за что бы не сделал!

Восьмилетний сын Рода дрожал с головы до ног, и вот вдруг расплакался, и слезы ручьями хлынули из его глаз. Род не отпускал его и продолжал гладить по голове. Через некоторое время он нежно отстранил сына и сказал:

– Ну вот. А теперь расскажи мне, что стряслось, с начала и до конца.

Магнус всхлипнул, кивнул и вытер кулачком глаза.

– Он лез ко мне, папа, как всегда лезет, хотел играть в мои игры, а ты же мне сам говорил, чтоб я не разрешал ему лазить по деревьям!

– Да, это верно. Упав с высоты в двадцать ярдов, он может так напугаться, что не сразу сообразит, что умеет левитировать,– мрачно проговорил Род.– Ну, ладно, стало быть, он к тебе приставал и безобразничал, и что же случилось?

– Магнус сказал ему…– встряла Корделия, но мать прикрыла ее ротик ладонью и твердо сказала:

– Тихо. Пусть он сам скажет папе.

– Ну-ну,– поторопил Магнуса Род.

– Ну и… Я ему сказал, чтобы он пошел и прыгнул в озеро. Я же не знал, что он сделает это! – в отчаянии воскликнул Магнус.

Род почувствовал, как по спине у него побежали мурашки.

– Он всегда делает то, что ты ему говоришь. Уж это ты мог бы запомнить. И он прыгнул.

– Нет! Он и не дошел до воды! В десяти футах от озера он растаял!

– Растаял? – ахнул Род.

– Да! В воздухе растворился! Начал таять, таять… потом сквозь него стали видны ветки и листочки… совсем как призрак стал.

Корделия расплакалась.

У Рода волосы встали дыбом. Колоссальным усилием воли он взял себя в руки.

– А потом он исчез.

Магнус кивнул.

Род нахмурился и посмотрел в сторону пруда.

– Ты же не думаешь…– Голос Гвен сорвался.– Ты же не думаешь, что нужно откачать воду из пруда?

Род покачал головой.

– Тогда… что же делать? – теряя надежду, спросила Гвен.

– Векс? – негромко проговорил Род.

– Слушаю, Род.

– Ты видел, как однажды я побывал в машине времени в лаборатории Мак Арана?

– Видел, Род. И припадок свой отчетливо помню. И я понял твой намек. Рассказ Магнуса совпадает с тем зрелищем, свидетелем которого я был.

Гвен сжала руку Рода.

– Ты думаешь, что он отправился в странствие по времени?

– Не «отправился»,– покачал головой Род.– Я думаю, что его туда отправили.

– Но я же побежал за ним следом, папа! Почему же и меня тоже не отправили?

– Да-да, я об этом тоже подумал,– сказал Род и поднялся с колен.– Самый логичный ответ таков: кто бы ни включил машину времени, он же выключил ее в тот самый миг, когда бедняжка Джефф попал внутрь нее… Но может быть, и нет. Сынок, когда ты посоветовал Джеффу прыгнуть в воду, где стоял он и где ты?

– Ну… Я стоял вон под той вишней,– показал Магнус.– А Джефф стоял под ясенем.– Он указал на дерево повыше, стоявшее примерно в десяти футах от первого,– Ну, он крикнул: «Магнус, я тоже забираться!» – и бегом ко мне,– Вспомнив о случившемся, Магнус снова расхныкался.– А я ему… «Нельзя! Ты знаешь, мама и папа тебе не разрешают!». Он и… остановился.

Род кивнул.

– Умница. А потом?

– А потом… Потом он начал канючить… Ну, как он канючит… «Магнус, и я, и я тоже забираться… Я большой тоже!» А мне надоело это, и я ему говорю: «Лучше пойди поныряй!» И он сразу к воде побежал…

– От ясеня, значит.– Род обернулся, сдвинул брови, мысленно провел линию от дерева к пруду и оборвал ее в десяти футах от кромки воды,– А потом?

– А потом он… начал таять. Я… сначала не понял, что такое… А когда понял, побежал со всех ног.

Род нарисовал воображаемую линию от вишни до пруда. Она не пересекалась с первой вплоть до той точки, в которой исчез Джеффри.

– Векс?

– Я слежу за твоей мыслью, Род. Машина была настроена на точку, отстоящую примерно на десять футов от кромки воды. Джеффа по инерции пронесло чуть дальше, и он начал испаряться.

Род кивнул и зашагал к ясеню.

– Что ты задумал? – вскричала Гвен и бросилась следом за ним.

– Мы изобрели теорию. Теперь я намерен проверить ее.

Дойдя до ясеня, Род повернул вправо и пошел к пруду.

– Так ты хочешь последовать за ним! – Гвен не отставала от мужа.– А если последуешь?

– Значит, у него будет спутник. Ты присматривай за остальными детьми, пока мы будем искать обратную дорогу… но к ужину нас не жди.

– Нет! Если ты… Род! Ты…

Что бы там Гвен ни говорила дальше, Род этого уже не услышал. Он обернулся к ней, сдвинув брови… и обнаружил, что смотрит на ствол дерева.

Ствол был белый, как у березы, но при этом кора была шершавая, потрескавшаяся, как у дуба… а листва – серебристая.

Род вытаращил глаза.

Потом он медленно огляделся по сторонам. Все деревья вокруг были точно такие же, как первое. Высокие и раскидистые, они образовывали шатер, закрывавший Рода от солнца. Металлическая листва позвякивала от легкого ветерка.

Род неторопливо развернулся к дереву со стволом метровой толщины. Так вот почему Джефф растаял, а не просто исчез… Компьютер машины времени зарегистрировал нечто материальное в фокусе и не выпускал мальчика из поля действия до тех пор, пока тот не отошел от дерева. Род медленно кивнул, вынул кинжал и старательно вырезал на коре дерева большую букву «X». Почему-то ему показалось, что ему не помешает этот знак – вдруг придется вернуться сюда.

Затем он отвернулся от дерева и внимательно осмотрел окрестности, стараясь запомнить и остальные деревья как ориентиры. Слева – дерево с треснувшим стволом, справа – молоденькое, кривое…

А впереди – блеск воды!

Причем на том же самом расстоянии, где в его мире находился пруд Эльбен. Машина перенесла его в то самое место, откуда забрала.

Но в какое время? Когда, интересно, на Грамерае росли дубы с белыми стволами и серебряными листьями?

Или – когда будут расти?

Род поежился, стараясь избавиться от противного покалывания в спине. Пока у него были более важные темы для раздумий. Он зашагал к кромке воды, на ходу выкрикивая:

– Джефф! Джеффри! Джефф, это папа!

Через пару мгновений Род замер и прислушался. Слева доносились еле слышные всхлипывания. Вот они оборвались, над кустами показалась детская головка, и тоненький дрожащий голосок робко произнес:

– Папоцка?

Род побежал.

Джефф, спотыкаясь и плача, бросился к нему. Они бежали навстречу друг другу, задевая металлические листочки, и те нестройно звенели. Когда наконец Род схватил Джеффа и поднял его, тот еще по инерции продолжал болтать в воздухе ногами.

– Джефф, мальчик мой! Джефф!

– Папа! Папоцка!

После непродолжительного сеанса телячьих нежностей Род наконец поставил младшего сына на землю, но заставить себя убрать руку с плечика Джеффри так и не смог.

– Слава Богу, ты жив!

– Напугался, папоцка!

– Я тоже, сынок! Но теперь все хорошо, теперь мы вместе, верно?

– Велно! – Джефф обнял голень отца и крепко прижался к ней.

– Ну… пора уходить… а это еще что такое?!

Кто-то или что-то вломилось в кусты и замерло. Тихонько позвякивали металлические листочки. А потом послышался испуганный рев.

На плач наложился голос.

– …тебе запрещаю! Корделия… Что ты наделала!.. Маленькая моя! Теперь уже двое моих детей потерялись!

– А вот и… три! – воскликнул Род, перегнувшись через кусты и заметив выбежавшего из-за ствола дерева Магнуса.– Не плачь, Джефф! Семейство воссоединилось!

– Не заблудились, мамочка! – победно возвестила Корделия.– Мы все тут!

– И все заблудились,– добавил Род, подойдя к дочери.– Гвен, вот Джеффри.

– О Джеффри! – Гвен упала на колени и крепко обняла сына.

Род отпустил ей несколько секунд на телячьи нежности, а сам упер руки в бока и гневно воззрился на Магнуса.

– Знаешь, что я тебе скажу? Это была не самая умная мысль на свете.

– Если кто-то из нас потерялся, значит, всем надо потеряться тоже,– заявила Корделия.

– Вот она так маме и сказала,– ухватился Магнус за заявление Корделии,– а я подумал, что она права.

– Да что ты говоришь? – сверкая глазами, проворчал Род. Но долго разыгрывать роль грозного папаши он не смог, и в следующий миг обнял жену и детей.– Ну что ж, может быть, ты и прав. Семья, которая потерялась вместе, она как бы и не потерялась – даже если всем нам грозит опасность.

– Опасность? – навострил уши Магнус.– Какая опасность, пап?

Род пожал плечами.

– Кто знает? Мы ведь даже не знаем, в какую страну нас занесло, и уж тем более не знаем, кто здесь живет.

– Так тут все совсем, совсем новенькое! – в восторге воскликнула Корделия.

– Что ж, можно и так сказать.– Род изумленно покачал головой.– Какая восторженность! Кажется, моя циничность детям не передалась…

– Но где мы, папа? – Магнус нахмурил брови и огляделся по сторонам.

– А, так ты тоже начал кое-что подмечать? Ну… Думаю, мы по-прежнему в Грамерае, но в далеком будущем – очень-очень далеком будущем. Это не может быть прошлым, потому что в Грамерае никогда не росли такие деревья. До прибытия сюда колонистов здесь наблюдался каменноугольный период.

– Каменно… как ты сказал?

– Росли только гигантские папоротники, а деревьев еще не было.

– Это точно?

– Гм-м… На остальной части планеты так все и осталось, но давай проверим, раз уж зашел такой разговор… Векс? – Род подождал ответа робота.– Векс? – окликнул он снова.– Векс, ты где? Отзывайся, будь ты проклят!

Ответа не было.

– А Векс умеет говорить через время, папа? – негромко спросил Магнус.

– Ну… попробовал однажды, и у него получилось, но док… но тогда доктор Мак Аран одолжил нам машину времени…

Род не закончил мысль. Под ложечкой у него похолодело от страха.

– А что, тут машина времени больше не работает?

Роду на роду было написано иметь догадливых детей.

– Ничего не упускаешь, сынок? Гвен, милая. Думаю, нам пора возвращаться.

«Или попытаться сделать это»,– добавил он мысленно.

Гвен испуганно взглянула на мужа.

– Ой! – Она поспешно встала с земли.– Я и забыла, сколько времени прошло. Грегори, наверное, проголодался и кричит.

– Зря ты его от груди так долго не отнимаешь,– глубокомысленно изрек Род.

Мамочка-телепатка принимала сигналы от всех своих детишек.

– Что это за мрачный тон… О? – Гвен посмотрела на Рода,– Магнус боится, что проход закроется.

Смирившись с этой мыслью, Гвен решительно сжала губы.

Рода охватило восхищение, и он – в который раз – поздравил себя с тем, что некогда встретил эту женщину.

– Возможно, что и так, милая. Давай проверим?

Не говоря ни слова, Гвен взяла за руку Джеффа и пошла следом за мужем.

Род шел медленно, держа за ручку Корделию. Магнус шагал с ним рядом. Род искал взглядом кривое молодое деревце по одну сторону от толстого дуба и дерево с расщепленным стволом – по другую. Вот… и вот, а вот и сам дуб с нацарапанной на коре буквой «X».

Род схватил Магнуса за руку.

– Возьми-ка маму за руку, сынок. Лучше нам всем держаться за руки – вдруг получится?

Магнус молча взял мать за руку.

Род медленно шагнул к дереву.

Остановился он тогда, когда уперся носом в шершавую кору, которая почему-то ни капельки не собиралась таять и испаряться.

– Папочка, у тебя очень даже глупый вид,– оповестила Рода Корделия.

– Правда? Ни за что бы не догадался,– пробормотал Род и отвернулся от дерева. Встретившись взглядом с Гвен, он сказал: – Не получилось, милая.

– Нет,– покачала головой Гвен.– Похоже, не получилось.

– А это точно тут было? – с надеждой спросила Корделия.

Род постучал кончиком пальца по коре дуба.

– Вот отметина. Я ее сам нацарапал. Нет, солнышко, кто бы ни открыл для нас эту замечательную дверь, теперь он закрыл ее.

– Ну хотя бы,– философски заметила Гвен,– теперь не придется для тебя ужин на печке держать.

– Это точно,– вымученно улыбнулся Род.– По крайней мере, мы все здесь.

– Нетушки, папочка! – воскликнула Корделия.– Вот и не все! И как вы только могли забыть про Грегори!

– Я-то не забыл про него,– заверил дочку Род.– А вот тот, кто поймал нас, забыл.

– Поймал?! – вытаращив глаза, ахнул Магнус.

– А ты не догадывался? – Род горько усмехнулся сыну.– Да, сынок, я думаю, что кто-то нарочно устроил здесь для нас ловушку, и надо сказать, получилось это у него просто прекрасно.– Он перевел взгляд на Гвен.– В конце концов, все это не лишено смысла… И объяснение может быть одно-единственное. Сгущаются тучи в отношениях между Церковью и престолом в Грамерае – в нашем Грамерае. И у меня есть вполне обоснованные догадки на тот счет, что Церковь на обострение отношений с королем и королевой подталкивают агенты с других планет. И что же происходит? Аббат и монархи встречаются нынче вечером, и все идет к тому, что они разругаются в пух и прах, но тут вмешиваюсь я и рушу чьи-то коварные планы – уговариваю всех прислушаться к голосу разума. Ну и, само собой, тем, кто стоит за всем этим, очень нужно, чтобы я перестал путаться у них под ногами.

Магнус сдвинул брови.

– А мы при чем, папа?

– При том, что ты – весьма способный и могущественный юный чародей, мой отпрыск, и это известно всем и каждому в Грамерае. И если все это затеяно ради того, чтобы вспыхнула война между Церковью и престолом, можете не сомневаться: в интересы тех, кто это затеял, не входит победа престола! Поэтому вполне резонно убрать с поля боя главные фигуры противника – меня, твою маму и тебя. Не забывай, они проиграли из-за тебя одну войну, когда тебе было всего-то два годика. А Джеффри уже три, а Корделии – все пять! Откуда им знать, на что вы способны! – «И мне, между прочим, тоже».– Ну и раз уж сети расставлены, так почему же не поймать в них сразу всех пятерых бедокуров?

– А как же Грегори, папа?

Род пожал плечами.

– Думаю, наши враги предпочли бы, чтобы твоя мама и его захватила сюда, но этого не случилось, и я не думаю, чтобы они по этому поводу от горя не спали ночами. Ведь ему еще и года не исполнилось. Даже если бы он владел всеми тайнами магии, что бы он мог поделать против взрослых? Нет, я не думаю, чтобы они держали вход открытым только ради того, чтобы залучить Грегори,– тем более что при таком раскладе мы, все пятеро, могли бы смыться отсюда! Да, кстати, а кто сидит с Грегори?

– Пак и еще одна эльфийка,– ответила Гвен.– Ты не бойся, она умелая нянька.

Род кивнул.

– Ну а если что, так ей Бром подскажет.

– Он так интересуется нашими детьми,– вздохнула Гвен.

– А-а-а… Ну да.– Род вспомнил о том, что дал Брому слово: не рассказывать Гвен о том, что он – ее отец,– Это здорово, когда такое происходит. На самом деле я не удивлюсь, если он сам примчится из Эльфландии, чтобы присмотреть за малышом Грегори, а уж если с ним будет Бром – это, считай, надежнее, чем если бы ребенок находился в гранитной крепости под охраной фаланги рыцарей и трех боевых фургонов. Нет, я думаю, до нашего возвращения с ним все будет в порядке.

– До? – настороженно переспросил Магнус.– Значит, ты веришь, что мы вернемся, папа?

На самом деле Род действительно верил в это – пока Магнус не спросил, но говорить об этом не собирался. Бывали случаи, когда оставаться телепатическим невидимкой даже для членов собственного семейства было удобно.

Правда, таких случаев бывало немного. Гораздо больше бывало случаев, когда телепатическая глухонемота становилась проклятием для Рода, когда он казался себе изгоем в собственной семье.

Он поежился и постарался не думать об этом.

– Конечно, мы сможем вернуться! Это ведь всего лишь задача, а все задачи рано или поздно решаются, верно?

– Верно! – хором прокричали дети, и Род против воли усмехнулся. Хорошо, когда они рядом. Почти всегда – хорошо.

– А теперь расскажи – как! – требовательно воскликнул Магнус.

– Ну… Я не зна…– Род обвел взглядом округу.– Не так-то много у нас сведений, чтобы строить гипотезы. Мы даже толком не понимаем, где находимся, какими располагаем материалами и инструментами – а узнать об этом было бы совсем неплохо, потому что нам, может быть, придется заняться постройкой собственной машины времени. И если на то пошло, мы даже не знаем, есть ли тут еще люди, кроме нас!

– Ну так давайте это выясним! – решительно проговорил Магнус.

Род почувствовал, как губы его снова разъезжаются в улыбке.

– Верно. Пошли! – Он обнажил кинжал.– Оставляйте метки на деревьях, ребятки,– может быть, нам придется искать дорогу обратно. Вперед… марш!