Текст книги "Чародей поневоле (сборник)"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 57 страниц)

  Глава вторая

– Путешествуете налегке, святой отец? – подмигнул отцу Элу таможенник в космопорту.

Отец Эл кивнул.

– Одно из преимуществ моей профессии. С собой в дорогу нужно брать только запасную сутану, несколько комплектов нижнего белья да принадлежности для служения мессы.

– И еще на диво много литературы,– заметил таможенник и взял наугад книгу из увесистой стопки,– «Магия и маги»….Несколько странный круг чтения для священника, а?

– Я не только священник, я еще и искусствовед-антрополог.

– Что ж, каждому – свое,– заключил таможенник и закрыл чемодан.– Оружия тут, само собой, нет. Ну, разве что вам придется сразиться с парой-тройкой бесов.

– Вряд ли,– улыбнулся отец Эл.– Не ожидаю ничего более страшного, нежели встречи с демоном извращенности.

– С демоном извращенности? – непонимающе нахмурился таможенник.– Это еще что за птица, святой отец?

– Изобретение Эдгара Аллана По,– пояснил отец Эл.– На мой взгляд, демон извращенности, которого также можно назвать и демоном порочности или превратности,– прекрасное объяснение закона Финагля.

Таможенник опасливо взглянул на священника.

– Вы уж на меня не обижайтесь, святой отец, но только я себе священников другими представлял. Но с моей стороны у вас все в полном порядке.– Он указал в сторону выхода на посадку.– Ваш шаттл отбывает во-он с того причала.

– Благодарю вас.

Отец Эл забрал со стойки свой чемодан и направился в зону посадки.

По пути ему попалась консоль с компьютером. Отец Эл немного помедлил, но затем, повинуясь безотчетному порыву, вставил в щель на панели кредитную карточку и набрал запрос: «Мак Аран, Агнус, ок. 1954 г.» и стал ждать. Поиск машине пришлось предпринять нешуточный. Загудела она только через пять секунд. Затем из-под крышки принтера поползла лента распечатки длиной не меньше метра. Отец Эл вытянул ленту и жадно пробежал глазами.

– Мак Аран, Агнус,– шептал он.– Доктор философских наук. Тысяча девятьсот двадцать девятый – две тысячи двадцатый. Физик, инженер, финансист, антрополог. Патенты…

– Прошу прощения, святой отец…

– А? – Отец Эл вздрогнул, обернулся и увидел, что у него за спиной стоит явно нервничающий мужчина.– О, извините, извините! Я и не подумал, что мешаю…

– Все в порядке, святой отец, ничего страшного,– отозвался незнакомец с улыбкой, нисколько не сочетавшейся с его словами.

Отец Эл торопливо сложил распечатку втрое и зашагал к зоне посадки.

Усевшись в мягкое кресло, он снова развернул распечатку. Поразительно, чего только не хранилось в анналах межзвездного справочного бюро! Перед отцом Элом предстала подробнейшая биография человека, которого уже более тысячи лет не было в живых, а составлена она была не иначе как в день его смерти. Так… так… Он запатентовал пять солидных изобретений, затем основал собственную научно-исследовательскую фирму… Странно – и с тех пор больше ничего не патентовал. Может быть, отдавал свои изобретения на откуп тем, кто ведал руководством компанией, и те патентовали их под своими именами? Это уж получалось как-то невероятно щедро. Но, может быть, ему просто не было дела до того, каким образом работает компания и чем вообще занимается… Судя по всему, он с головой ушел в…

– Начинается посадка на лунный шаттл!

Проклятье! Вот так всегда – на самом интересном месте! Отец Эл встал, снова сложил распечатку и поспешил к длинной-предлинной очереди на посадку. Шаттл отбывал каждый час, но каждый пассажир, улетающий из Европы на любую из планет Солнечной системы и даже в другую звездную систему, должен был неминуемо проследовать через Луну. Всего лишь полпроцента населения Терры когда-либо покидали родную планету, но из половины процента от десяти миллиардов получаются очень длинные очереди.

Наконец все пассажиры сгрудились на посадочном трапе и двери за ними закрылись. Никакого ощущения движения не воспоследовало, а тишайший гул моторов заглушали даже негромкие разговоры, но отец Эл точно знал, что трап уже вовсю катится, пересекая милю за милей пластикритового покрытия, в направлении шаттла.

Но вот наконец открылись передние двери, и пассажиры друг за другом потянулись внутрь шаттла. Отец Эл плюхнулся в удобное кресло, защелкнул пряжки пристяжного ремня на внушительном животике и, испустив блаженный вздох, вернулся к прерванному чтению.

Явно подустав от изобретения устройств, способных совершить переворот в технике, Мак Аран переключился на поиски кладов. Он обнаружил массу сокровищ, которые уже многие столетия считались безвозвратно утерянными. Самой впечатляющей из его находок была сокровищница короля Иоанна, но указывалось также и на обнаружение крупных кладов времен расцвета города

Ур, то бишь около двух тысяч лет до Рождества Христова. Эти занятия, что вполне естественно, заставили Мак Арана заинтересоваться археологией, с одной стороны, и финансовой стороной вопроса – с другой. Видимо, таковой синтез увлечений пошел ему на пользу, и из жизни он ушел весьма и весьма состоятельным человеком.

Все это, на взгляд отца Эла, выглядело очень впечатляюще, но вроде бы не имело ровным счетом никакого отношения к магии. Как, интересно, этот человек мог безошибочно признать в ком-то чародея – даже в те времена? Отец Эл изучал историю со всей скрупулезностью и все же ни разу в жизни лично не повстречался с тем, кого мог бы назвать настоящим волшебником. Все, кто попадался на его жизненном пути, оказывались либо шарлатанами, либо эсперами, и в любом случае – несчастными, заблудшими душами. Конечно, в самые незапамятные времена могли существовать колдуны, орудия дьявола. А противостояли им, несомненно, святые. Но хотя в существовании святых отец Эл ни малейших сомнений не испытывал, он сильно сомневался в том, что когда-либо на свете существовали люди, по-настоящему владевшие черной магией. Если бы они существовали – следовательно, у дьявола явно не было никакого опыта в бизнесе. Но чтобы магия, колдовство существовали, не черпая силы ни у Бога, ни у дьявола? Невероятно. Для такого должен был бы потребоваться эспер, медиум, обладавший некоей безымянной силой, которая позволяла бы ему нарушать законы природы – нарушать всего лишь в силу своего желания. А уж это была полная чепуха и дребедень из детских сказочек. Ни наука, ни религия не допускали даже такой возможности. Не существовало в прочной стене здравого смысла ни единой, самой крошечной щелочки, сквозь которую могла бы просочиться такая сила.

Но конечно, все это столь дивным образом выглядело в фантазиях. Если бы хоть один такой чародей существовал бы на самом деле, эта самая стена здравого смысла рухнула разом, как миленькая, и кто знает, какие прекрасные, сияющие дворцы были бы воздвигнуты на ее руинах?

– Дамы и господа,– обратился к пассажирам «консервированный» голос невидимой бортпроводницы,– наш корабль производит взлет.

Отец Эл сложил распечатку в несколько раз, надежно упрятал в нагрудный карман и прижался носом к иллюминатору. Сколько бы раз он ни отправлялся в полеты – всякий раз ему это зрелище казалось новым, неизведанным, сказочным: то, как съеживается, отдаляясь, космопорт, а потом становится крошечным весь город, а затем – и его окрестности, а потом земля простиралась внизу, словно нанесенная на карту, и снова удалялась и удалялась… и в конце концов Европа представала как бы лежащей на дне глубокой чаши. Так все выглядело при совершении тривиальных баллистических полетов с одного полушария на другое. Но отцу Элу довелось несколько раз выбираться и за пределы Земли, и тогда зрелище получалось еще более фантастическим: казалось, будто бы эта самая глубокая чаша, удаляясь и уменьшаясь, как бы переворачивается и превращается в купол, и потом все небо заполняла огромная полусфера, и она уже находилась не внизу, а рядом, и материки проглядывали сквозь клубящиеся облака…

Отец Эл понимал, что закаленные, опытные пассажиры смотрят на него с удивлением, а быть может, и свысока. Наверное, он казался им необычайно наивным: ни дать ни взять – глазеющий в иллюминатор новичок. Но отец Эл считал, что такие удовольствия выпадают редко и брезговать ими не стоит. Он никогда не переставал восхищаться чудом Творения. И в такие мгновения, когда он, совершенно зачарованный, не в силах был оторвать взгляда от дивного зрелища за иллюминатором, ему порой приходила в голову мысль: так кто же здесь по-настоящему утонченная натура – он или они?

На этот раз слой облаков скоро спрятал феерическую картину, и за иллюминатором простерлась непроницаемая пелена белой ваты, а потом шаттл как бы повис над громадным заснеженным полем. А потом корабль начал едва заметно подрагивать и послышался еле ощутимый гул. Антигравитационные установки были отключены, и теперь челнок летел вперед благодаря работе мощного планетарного двигателя.

Отец Эл вздохнул, откинулся на спинку кресла, отстегнул ремни. Он продолжал смотреть в иллюминатор, и к нему вернулись мысли о делах насущных. Оставался один важный вопрос, на который не давала ответа информация, почерпнутая из недр справочной системы: откуда Мак Аран мог узнать о существовании Гэллоугласса и вообще о чем-то, что должно было случиться более чем через тысячу лет после его смерти? А за этим вопросом, естественно, возникал другой: как Мак Аран мог проведать, какую дату поставить на письме, рекомендуя распечатать его именно в этот день, и кто в этот день будет Папой Римским?

Посадочный трап чуть дрогнул и остановился, и отец Эл вышел в центральный терминал Луны вместе с сотней других пассажиров. Через некоторое время ему удалось протиснуться к информационному табло, где он поинтересовался отбывающими рейсами. Наконец в длинном перечне он отыскал тот рейс, который его интересовал: Проксима Центавра, выход на посадку 13, вылет 15.21. Отец Эл посмотрел на часы: 15.22. Он в ужасе обернулся к стойке, где шла регистрация на этот рейс, и увидел, как мигнули цифры на табло и сменились словом «Отправлен». Затем померк и номер выхода на посадку.

Отец Эл в отчаянии ждал, когда загорится время отправления следующего корабля в этом направлении.

Наконец он дождался счастливого мгновения. 3.35 по Гринвичу. Отец Эл отвернулся от табло, обуреваемый целым спектром эмоций. Выделив среди них гнев, он остановился, сосредоточился, заставил все мышцы расслабиться, позволил вихрю эмоций наполнить его, ощутил их на вкус, даже, пожалуй, посмаковал, а потом отпустил на волю. Финагль снова показал себя во всей своей красе. Ну, не он сам, так его последователь Гандерсен. «Наименее желательная вероятность всегда проявится тогда, когда ее последствия окажутся наиболее плачевными». Так что, если отец Эл оказался на центральном терминале Луны в 15.20, само собой разумеется, лайнер на Проксиму Центавра должен был отбывать непременно в 15.21, и никак иначе!

Он вздохнул и отправился на поиски свободного кресла. И с самим Финаглем, и с кем-либо из его последователей бороться было совершенно бесполезно, тем более что все они являлись всего-навсего персонификациями самых универсальных черт характера людей во всей их противоречивости и на самом деле никогда не существовали. Бороться с ними – это было бы равносильно тому, как если бы вы взялись бороться с самой превратностью судьбы. Превратность судьбы можно было только констатировать и постараться ее избежать.

Посему отец Эл отыскал свободное кресло, уселся, вытащил требник и приготовился читать богослужебные молитвы.

– Любезный господин, вы заняли мое место!

Отец Эл оторвал взгляд от требника и увидел перед собой приземистого здоровяка в неладно скроенном деловом костюме. Его коренастую фигуру венчала круглая голова, утыканная жесткими жутко растрепанными волосами. Физиономию украшали кустистые брови, а вообще вид у незнакомца был самый что ни на есть разгневанный.

– Я прошу прощения,– отозвался отец Эл.– Но кресло было свободно.

– Ну да, только потому, что я отошел выпить чашечку кофе, вот и все! Неужели вам не бросилось в глаза, что только это единственное кресло и свободно? Так что же мне теперь – лишаться своего места только из-за того, что за кофе была длиннющая очередь?

– Чаще всего так и происходит,– сказал отец Эл, убрал требник в чемодан и встал.– Такие маленькие неприятности вполне естественны в зале ожидания. Но спорить совершенно не о чем. Всего вам доброго, господин.

Отец Эл поднял с пола чемодан и развернулся, чтобы уйти.

– Нет, погодите! – Незнакомец схватил священника за руку.– Примите мои извинения, уважаемый священнослужитель. Вы, конечно, правы. Просто выдался напряженный денек, издержки путешествия, понимаете? Прошу вас, садитесь.

– О? А я уж и не мечтал…– Отец Эл, обернувшись, улыбнулся незнакомцу.– Но если вы действительно так утомлены, то вам это кресло более нужно, чем мне. Прошу вас, садитесь.

– Нет, нет! Понимаете, я же все-таки уважаю священнослужителей, как-никак. Ну, садитесь, садитесь!

– Нет-нет, благодарю вас, никак не могу принять вашу любезность. Это очень мило с вашей стороны, но потом я весь день буду чувствовать себя виноватым, и…

– Священнослужитель, говорю же вам, садитесь! – прорычал странный незнакомец и крепче сжал руку отца Эла. Он, правда, тут же совладал с собой и, отпустив священника, застенчиво улыбнулся.– Нет, ну как вам это понравится, а? Опять я распоясался! Послушайте, священнослужитель, а что вы скажете на такое предложение: почему бы нам с вами не плюнуть на это идиотское кресло да не пойти и не поискать чашечку кофе, под которой еще бы и столик стоял, а чтобы возле столика еще и кресло – нет, лучше два кресла, а? Я угощаю.

– Отлично.– Отец Эл улыбнулся. В сердце его проснулось доброе чувство к этому увальню.– У меня есть немного свободного времени…

Кофе оказался настоящим – не синтетическим. Отец Эл гадал: зачем этому человеку понадобилось торчать в общем зале ожидания, если у него такая кредитная карточка!

– Йорик Таль,– представился мужчина и протянул священнику руку.

– Элоизиус Ювелл,– представился, в свою очередь, священник и пожал руку новому знакомому.– Вы, наверное, путешествуете по делам коммерции?

– Нет, я путешествую во времени. Никак не разыщу дока Ангуса Мак Арана.

Отец Эл не в силах был пошевелиться. Наконец он выдавил:

– Это, наверное, какая-то ошибка. Доктор Мак Аран умер более тысячи лет назад.

Йорик кивнул.

– В объективном времени – да. Но в моем, субъективном, он всего лишь час назад отправил меня в странствие в машине времени. И как только я переговорю с вами, я должен вернуться к нему и доложить о том, как прошли наши переговоры.

Отец Эл снова замер, пытаясь хоть как-то осмыслить услышанное.

– Док Ангус изобрел машину времени в тысяча девятьсот пятьдесят втором году,– объяснил Йорик.– И как только он ее изобрел, он сразу же понял, что у него появилось нечто такое, что все будут пытаться у него похитить,– а особенно всякие разные правительства, а ему страшно не хотелось увидеть, какое страшное действие его детище может оказать на течение войн. Вот он и не стал патентовать это изобретение. Свою лабораторию, где он трудился над проектом путешествий во времени, он устроил в тайном, никому не известном месте, а для прикрытия назвал ее научно-исследовательским центром.

– Но об этом ни слова не сказано в книгах по истории,– слабо возразил отец Эл.

– Ну так, стало быть, он умело хранит свою тайну? – подмигнул священнику Йорик.– И все-таки хранит он ее недостаточно надежно. Довольно скоро он обнаружил, что откуда ни возьмись расплодились, как грибы, всевозможные непонятные организации, которые принялись забираться то в Древнюю Ассирию, то в доисторическую Германию – во всякие такие места. Через какое-то время Ангус выяснил, что эти типчики большей частью принадлежат к двум организациям: «Инициаторам движения за искоренение объединения телепатов» и «Верным тоталитаристам». Кроме того, он обнаружил, что обе эти организации пользуются машинами времени, фактически являющимися копиями той, которую создал он, и пользуются, заметьте, без его разрешения. И процентов не отстегивают – вот ведь наглость какая!

– Но ведь вы же сами сказали, что он не запатентовал свое изобретение.

Йорик от этого вполне резонного замечания только отмахнулся.

– Он считал, что с морально-нравственной точки зрения авторскими правами он все равно обладает. Уж по крайней мере могли бы спросить разрешения, верно? Ну, вот он и сформировал собственную организацию по охране прав отдельных индивидуумов, деятельность которой распространяется вдоль всей оси времени.

– Отдельных индивидуумов, включая держателей патентов?

– О да. На самом деле точно название этой организации звучит как «Общество охраны прав индивидуумов, особенно держателей патентов». В самом скором времени он обзавелся целой сетью агентов, которые так и сновали по оси времени от сорока тысячелетий до нашей эры до нашего времени и вперед, и сражались с ИДИОТ и ВЕТО и стоящими за этими организациями тоталитаристами.

Отец Эл поджал губы.

– Следовательно, надо понимать, что его организация поддерживает демократию?

– А какая же еще система готова по-настоящему пытаться гарантировать патентные права изобретателя? Само собой, поддержка такой крупномасштабной организации требует кучи денег, вот Ангус и занялся поиском сокровищ. Он обзаводился каким-нибудь агентом – ну, скажем, где-нибудь в Древней Греции, и тот где-нибудь в условленном месте припрятывал какие-то произведения искусства, а потом Ангус отправлял на это место году эдак в тысяча девятьсот шестидесятом бригаду археологов. А в тысяча девятьсот шестидесятом году, как вы понимаете, какая-нибудь детская игрушка из тех времен уже стоила тысячу долларов и за нее дрались сразу несколько музеев. Ну а с монетами и того забавнее получалось: нужно было только выкопать их в эпоху Возрождения, а потом положить в один из более древних банков. Просто фантастика, доложу я вам, какие процентики набегают за пятьсот-то лет! Ну не забавно ли!

– Кстати, о забавном. Вернее – о забавных совпадениях,– вставил отец Эл.– Я нисколько не сомневаюсь в том, что наша встреча не случайна. Почему вы мной заинтересовались?

Йорик усмехнулся.

– Потому что вы летите на Грамерай.

Отец Эл нахмурился.

– Следует понимать, что на сегодняшний день у вас есть свой человек и в Ватикане.

– Прямо не отвечу, но среди наших агентов есть и священнослужители.

Отец Эл вздохнул.

– А что у вас за интересы на Грамерае?

– Большей частью – те же самые, что и у ИДИОТ и ВЕТО. А они из кожи вон лезут ради того, чтобы там, не дай бог, не появилось демократическое правление.

– Почему же?

Йорик склонился к столику.

– Потому что в данный момент, святой отец, межзвездным сообществом управляет Децентрализованный Демократический Трибунал, и правит весьма успешно. В составе межзвездного сообщества уже семьдесят шесть планет, и оно быстро разрастается. ИДИОТ и ВЕТО хотят предотвратить это любым путем, а самый легкий путь к крушению состоит в том, чтобы сообщество разрослось до таких размеров, чтобы размеры его и погубили.

Отец Эл непонимающе покачал головой.

– Что-то я не пойму. Как это размеры могут погубить демократию?

– Дело в том, что демократия – не самая эффективная форма правления. При демократическом устройстве все важные решения принимаются коллегиально и требуют обсуждения, а если диаметр Терранской сферы значительно возрастет, то народные трибуны перестанут слышать глас своих народов по тому или иному вопросу. В итоге будут приниматься решения без согласования с этим самым гласом – и какие же это будут решения? Непопулярные, само собой. А за непопулярными решениями у нас последует что? Само собой, народные волнения, направленные против тех, кого они сделали своими избранниками. Волнения будут подавлены, но это будет сопряжено с репрессиями, а они вызовут еще большие волнения. Так что со временем демократия либо развалится, либо превратится в диктатуру.

– Вас следует понимать так: масштабы демократии ограничены ее обеспеченностью связью.– Отец Эл задумчиво воззрился в одну точку и медленно кивнул.– Звучит логично. Но в какой степени это касается Грамерая?

– В такой, что большая часть тамошних жителей – латентные телепаты, а более десяти процентов – активные, законченные и могущественные.

Отец Эл вытаращил глаза. Кровь у него в жилах почти в буквальном смысле вскипела. Придя в себя, он кивнул:

– Понятно. Насколько нам известно, телепатия предполагает мгновенный обмен мыслями, независимо от того, какое бы огромное расстояние ни разделяло, так сказать, отправителя и получателя.

Йорик кивнул.

– При таком условии ДДТ мог бы вздохнуть спокойно и распространять демократию сколь угодно широко. Однако тут нужны добровольцы, святой отец. Нельзя ожидать точности в передаче информации, когда на тебя работают ненавидящие тебя рабы.

– А это идет вразрез с теми принципами, которые проповедует ДДТ относительно вступления в свои ряды: демократия должна сохраняться и на отдельных планетах. Следовательно, ДДТ должен присматривать за тем, чтобы на этой планете образовалась демократическая форма правления.

Йорик снова кивнул.

– Вот зачем ДДТ нужен АБОРТ – для того, чтобы разыскивать затерянные колонии и наблюдать за тем, чтобы там развивалась демократия. А уж ИДИОТ и ВЕТО, само собой, должны действовать так, чтобы у АБОРТа ничего не получалось.

Отец Эл презрительно поджал губы.

– Неужели теперь уже нигде не спрячешься от политики? И сколько же агентов АБОРТа на Грамерае?

– Один,– ответил Йорик и, улыбаясь, откинулся на спинку кресла.

– Один?! На столь стратегически важной планете?

Йорик пожал плечами.

– Пока что больше и не нужно было. Знаете, как говорится, у семи нянек… и все такое прочее.

Отец Эл крепко прижал ладонь к крышке столика.

– А этот агент, случайно, не тот Родни д'Арман, который и обнаружил в свое время эту планету?

Йорик утвердительно кивнул.

– А Род Гэллоугласс? У него какая роль во всем этом?

– Он и есть Родни д'Арман. Человеку всегда как-то спокойнее под псевдонимом, знаете ли.

– Не слишком надежно, как оказалось? – Отец Эл уставился в одну точку и забарабанил кончиками пальцев по столу.– Но между тем действует он там весьма успешно, как я понимаю?

– Вне всяких сомнений. На сегодняшний день он ухитрился отразить две крупномасштабные атаки, предпринятые совместно ИДИОТ и ВЕТО. Более того, он использовал эти победы для того, чтобы нынешнюю монархию вывести на путь преобразования в монархию демократическую, конституционную.

Брови отца Эла взлетели вверх.

– Да у него редкостный талант. И вдобавок может появиться собственный экстрасенсорный дар?

– Он может исчезнуть,– уточнил Йорик,– А когда появится вновь через несколько недель, он будет стопроцентным, во всей красе, на двадцать четыре карата чародеем, способным творить несметные полчища воинов, как нечего делать – просто из воздуха. И это только самое начало проявления его могущества.

Отец Эл нахмурился.

– И все это он будет проделывать без всяких экстрасенсорных способностей?

Йорик покачал головой.

– Но каков же тогда источник его могущества?

– А вот это уже по вашей части, святой отец,– сказал Йорик и устремил в грудь священника указующий перст– Вы нам и скажете – если сумеете настичь его до того, как он исчезнет, и отправитесь вместе с ним.

– Можете не сомневаться, я попытаюсь сделать это. Но почему он – не эспер? Потому что родом не с этой планеты?

– Телепатами время от времени становятся урожденные грамерайцы, и уж тогда, как правило, к телепатии, в зависимости от пола, добавляется способность либо к телекинезу, либо к те-лепортации. Телекинезом одарены женщины. Это означает, что они умеют заставлять метлы летать, и летают верхом на них – помимо многого прочего.

– Сказочные ведьмы…– мечтательно пробормотал отец Эл.

– Да-да, так их там и называют. Ведьмы, колдуньи. А мужчин-эсперов называют колдунами. Эти умеют левитировать и заставлять всевозможные предметы, включая самих себя, появляться и исчезать. Порой они способны переносить предметы на целые мили.

– Но Род Гэллоугласс никаких подобных способностей не имеет?

– Нет, но вышло так, что он взял в жены самую могущественную колдунью на Грамерае, и теперь у них четверо детей, демонстрирующих преинтереснейшее ассорти всевозможных талантов. На самом деле все они гораздо более могущественны, нежели их матушка. И когда они осознают это сполна, вот тогда для нее начнутся настоящие беды.

– Вовсе не обязательно, если она их хорошо воспитает,– автоматически отозвался отец Эл (он несколько лет служил в приходе).– А ведь это странно – то, что они родились более могущественными, чем их мать. Ведь от отца они таких талантов не унаследовали.

– Вот-вот, а я о чем толкую? – усмехнулся Йорик.– Знаете, обожаю такие вот маленькие загадочки – а особенно я их обожаю, когда решать их приходится кому-то другому. Но может быть, все не так уж и странно, поскольку на этой планете продолжают появляться одаренные личности. Ведь процесс инбридинга идет всего несколько сотен лет, и неизрасходованного потенциала еще в запасе предостаточно.

– Инбридинг… ну да…– Взгляд отца Эла стал отсутствующим.– Ответа следует искать у их предков, верно?

– О, это были еще те умники.– Йорик поморщился и махнул рукой.– Слыхали когда-нибудь про Общество Творческого Анахронизма, святой отец?

– Нет. Кто это такие?

– Сборище высокопоставленных эскапистов, которые прикладывали немало стараний к тому, чтобы забыть, что они живут благодаря высокоразвитой технике. Достигали они этого путем устройства вечеринок, на которые все являлись, вырядившись в средневековые платья. Ну там, турниры, драки на мечах – все по полной программе.

– О, понимаю.– Отец Эл широко улыбнулся,– Они пытались вернуть жизни красоту, романтику.

– Вот-вот, и в этом-то как раз и состояла для них самая важная сложность. Та красота, к которой они так стремились, тре-

бует индивидуальности и усиливает ее, и потому это общество не пользовалось большим расположением со стороны Пролетарской Изолированной Социалистической Коммуны Терры. Как только ПИСК пришла к власти, ОТА была объявлена вне закона, и ее лидеров казнили. Между прочим, они все сами попросили о том, чтобы их обезглавили… Ну, так вот. Остальные члены организации ушли в подполье и стали ядром революции на Терре, в результате которой сформировался ДДТ. Ну, то есть, говоря о «ядре», мы ведем речь о большинстве этих людей, а некоторые из них, согласно слухам, потом еще несколько столетий играли в игру под названием «Подземелья и драконы». Привыкли, понимаете, к подпольному житью-бытью.

– Уверен, все это поистине захватывающе,– сухо проговорил отец Эл.– Но с Грамераем-то это как связано?

– А вот как: в свое время десяток самых богатых членов ОТА разузнали о том, что надвигается замысленный ПИСКом переворот, и приобрели подержанный сверхсветовой космический лайнер. На борт этого корабля они взошли в сопровождении всех, кто пожелал отправиться вместе с ними. Себя они наименовали «эмигрантами-романтиками» и стартовали в неведомые края – самые неведомые, какие только могли придумать. Добравшись до места назначения, они назвали планету, на которой высадились, Грамерай и основали там, на их взгляд, идеальное средневековое общество – ну, представляете себе: архитектура четырнадцатого века, замки – тринадцатого, оружие – пятнадцатого, одежда – от времен падения Рима до Возрождения, правительство – так, между прочим. Ну, то есть король-то у них был, но относились они к нему со всем средневековым наплевательством. Надеюсь, общую суть вы уловили.

Отец Эл кивнул.

– Подлинная коллекция романтиков и неудачников. И высочайшая концентрация экстрасенсорных генов.

– Все верно. Затем они на протяжении нескольких столетий вступали в браки друг с другом, и в конце концов от этих союзов стали рождаться телепаты, телекинетики, телепортаторы, левита-торы, проективные телепаты…

– Проективные? – нахмурился отец Эл.– Об этих вы еще не упоминали.

– Нет? Ну, понимаете… Там у них растет такая пакость, которую они называют ведьминым мхом. Это такой… телепатически чувствительный грибок. Если обладающая достаточным талантом колдунья, глядя на этот грибок, сосредоточится на какой-то мысли, грибок преображается именно в то, о чем она думает. Ну и, само собой, все население еще на раннем этапе обзавелось латентными экстрасенсорными способностями, и, как истинные романтики, родители обожали рассказывать детям сказки…

– Нет,– отец Эл побледнел,– они не делали этого.

– О, еще как делали, уверяю вас! И теперь там под каждым вязом по эльфу. Попадаются изредка и оборотни, и даже несколько привидений имеется. Да ладно вам так уж расстраиваться! Могло быть и хуже. Не будь они такими яростными противниками всего, что выходит за пределы елизаветинских времен, они бы деткам и «Франкенштейна» на ночь рассказывали!

– Благодарение Богу хотя бы за это!

Йорик кивнул.

– Но и с тем, что там имеется на сегодняшний день, у вас хлопот будет по горло. И будьте осторожны: время от времени там пробуждаются к жизни все новые и новые таланты.

– Правда? Что ж, спасибо, что предупредили. Но мне вот что интересно… Почему вы мне все это рассказываете? Почему доктор Мак Аран просто-напросто не написал обо всем этом в письме?

– Да потому что, если бы он обо всем этом написал, Папа решил бы, что он всего-навсего выживший из ума маньяк,– торопливо отозвался Йорик.– А он всего лишь изложил самые важные сведения и совершенно точно предсказал, кто будет Папой…

– С маленькой помощью вашего агента в Ватикане,– уточнил отец Эл.

– Не говорите о нем дурно, святой отец. Он из вашего ордена. Как бы то ни было, невзирая на то, что письмо было столь лапидарно, Папа поверил в написанное и отправил вас в путь.

– Изобретательно. Изобретательно до изощренности. Но зачем вообще было затевать всю эту игру с письмом, если вы так или иначе собирались встретиться со мной?

– Потому что, если бы вы не прочитали письмо, вы бы мне не поверили.

Отец Эл в притворном отчаянии воздел руки вверх.

– Сдаюсь! Мне никогда не удавалось выстоять в споре, а особенно тогда, когда оспаривался важный вопрос. Но скажите мне: вам-то какое дело до этого? Почему все это так беспокоит Мак Арана?

– Потому что ИДИОТ и ВЕТО пытаются саботировать нашу работу при каждом удобном случае. Все выглядит предельно просто, святой отец: «мы» против «них», вот и все. Вы и Род Гэллоугласс – с «нами». Если он проиграет, проиграем и мы, а с нами несколько триллионов людей во всех веках. Все они утратят свои права личности.

– А особенно держатели патентов,– добавил отец Эл.

– Само собой, само собой. Кстати, док Ангус в конце концов запатентовал-таки свою машинку – в пять тысяч двести десятом году нашей эры.