Текст книги "Чародей поневоле (сборник)"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 57 страниц)

Род поглубже вдохнул, прежде чем начать разговор, но был вынужден высунуть голову в коридор, чтобы вдохнуть снова. Покачиваясь от зловония, сразившего его обонятельные органы, он шагнул в камеру, огляделся по сторонам и сморщился.

– Как это, господи боже мой, называется.

– Темница,– отозвался Йорик,– По-моему, мы находимся именно в ней.

– Это оскорбительно!

Йорик медленно кивнул:

– Да уж… Это вы, пожалуй, верно подметили…

Род развернулся и гневно уставился на тюремщика:

– Эти люди – наши гости!

– Люди? – фыркнул тюремщик, но тут же скрыл свои чувства под непроницаемой маской, положенной ему по штату, – Я всего лишь исполняю приказ, лорд Чародей.

– А это что такое? – Род носком сапога указал на деревянную миску, стоявшую на полу у ног Йорика.

– Миска,– отвечал Йорик.

Рода переполнял гнев.

– А в ней что?

– Нам не сказали,– покачал головой Йорик.– Но попробую догадаться… Ассорти из зерен со дна мусорного бака. Ну, такие зерна… знаете, они выпадают из мешка и падают на пол…

– Надеюсь, вы этого не ели?!

– Да нет, не то чтобы…– Йорик рассеянно отвел взгляд.– Правду сказать, меня не так тревожит, что там, в этой миске, а насколько это несвежее…

Род выругался.

– А я думал, это игра света.

– Нет.– Йорик покачал головой и устремил взгляд на окошко под потолком – забранное надежной решеткой, естественно,– Когда было солнце, мы посмотрели. Эта бурда на самом деле зеленая. Зато из нее получилась отличная наживка.

– Наживка? – Род опасливо огляделся по сторонам.

– Ну да. Мы тут устроили соревнования по истреблению крыс.– Йорик пожал плечами.– Надо же как-то время коротать,– Он кивком указал на горку крысиных трупиков,– Пока ведет Кролигх, семь—четыре.

Род чуть было не поинтересовался, а у кого «четыре», когда тюремщик возвестил:

– Сэр Марис идет.

Старый рыцарь перешагнул порог. Голову его покрывал капюшон. Плащ был распахнут, под ним на старике была кольчуга, на поясе висел меч.

– Приятная встреча, лорд Чародей.

«Ну, это как посмотреть»,– подумал Род. Однако он всегда относился к старому рыцарю с уважением и симпатией, а потому ответил:

– И я очень рад вас лицезреть, сэр Марис,– Затем он глубоко вдохнул, чтобы унять злость, готовую теперь вырваться наружу, когда появился тот, на ком можно было ее сорвать,– Скажите мне, будьте так добры, почему эти люди находятся в тюрьме?

Сэр Марис часто заморгал, удивленный вопросом:

– Потому что его величество приказали мне разместить их в соответствии с их сословием и статусом!

Род шумно, хрипло выдохнул.

– Но, сэр Марис, они же не преступники! И не звери, если на то пошло!

– Несомненно, никем иным они быть не могут!

– Могут! Они гораздо больше, чем звери! – Гнев Рода боролся с желанием убедить старого рыцаря.– Значение имеет душа, а не ум, сэр Марис. А души у них точно такие же человеческие, как у нас с вами. И я так думаю, они настолько же бессмертны, их души.– Род не стал заострять внимание на том, что это утверждение можно рассматривать двояко.– Пусть они отличаются от нас внешне, пусть они одеты в звериные шкуры, но они свободные и смелые воины – вольнонаемные воины, если угодно. В своей стране, среди своего народа самые низшие из них равны рыцарям.

Сэр Марис вытаращил глаза. Он был потрясен до глубины души. Но Йорик добродушно улыбнулся:

– Ну, это вы, пожалуй, загнули, милорд, но спасибо. Что спасибо, то спасибо. На самом деле мы – беженцы.

Род опустил руку на плечо сэру Марису.

– Это трудно осознать, я понимаю. Пока просто поверьте мне на слово, король будет недоволен, если узнает, где они размещены. Отведите их в покои в башне, откуда они могли бы выходить на крышу подышать свежим воздухом.

– Чтобы они разгуливали по крепостным стенам, лорд Чародей? – возмущенно вскричал сэр Марис.– Но ведь тогда они смогут подать знак нашим врагам!

Род закрыл глаза.

– Враги еще ни разу не заходили дальше побережья, сэр Марис. Оттуда сотни миль до столицы. А эти люди – не враги нам, они бежали от наших врагов! – Он оглянулся на неандертальцев,– Кстати, верните им их ножи.

– Оружие?! – ахнул старик,– Лорд Чародей, да вы подумали хотя бы, что они могут натворить, имея ножи?

– Крыс они будут ими убивать,– буркнул Род,– Да, и вот еще что: кормите их впредь так, как следует кормить воинов. Хлебом, сэр Марис, и мясом!

Старик обреченно вздохнул:

– Я все сделаю, как вы прика…

– Па-па!

И Род невольно согнул колени – на его плече откуда ни возьмись оказался ребенок весом двадцать фунтов. В страхе Род вскинул руки, чтобы поддержать Магнуса, но тут же вспомнил, что падение его сынку не грозит. Он испустил вздох облегчения.

– Не надо так больше делать, сынок.

– Па-па, ласскажи сказку! Сказку ласскажи!

– Сказку? А-а-а… Только не сейчас, сынок,– Род снял малыша с плеча и взял на руки.– Я немножко… занят.

Зверолюди вытаращили глаза. Простояв так пару минут, они начали затравленно переговариваться.

– А… они говорят, что этот ребенок – наверное, ведьма.

– Что? – вздрогнув, спросил Род.– Нет, он чародей. Колдун, Он мальчик.

Йорик, на миг задержав на Роде взгляд, согласно кивнул:

– Верно.– Обернувшись к другим неандертальцам, он что-то сказал. Те вздрогнули, на лицах их запечатлелся неподдельный страх перед сверхъестественным. Йорик обернулся к Роду.– Они… не сказать, чтобы они приободрились, милорд.

«Вон оно когда началось…» – отметил Род. Он пожал плечами:

– Привыкнут. Тут это эндемичное явление.– Он посмотрел Йорику в глаза.– В конце концов, мы тоже не очень привычны к вашей мгновенной заморозке, верно? Так что мы квиты.

– Да, но Око Зла – это не колдовская сила, это…– Йорик прищелкнул пальцами. Ему явно не хватало слов. Секунду он смотрел на Рода и затем кивнул: – Верно.

Обернувшись к сородичам, он попытался втолковать им что-то.

– Нет, сейчас не время для сказки.– Род с трудом удерживал приплясывающего Магнуса,– Пойди маму попроси.

– Ма-мацка усла,– объявил Магнус и обиженно сдвинул бровки.

Род замер.

Помолчав, он тихо-тихо проговорил:

– О… Да?

Магнус кивнул:

– Мамацка уела далеко-далеко!

– Вот как? – Род поглубже вдохнул,– И кто за тобой присматривает?

– Эльф,– весело улыбнулся малыш,– Эльф мед-лен-ный.

Род уставился на сына и кивнул.

– Но эльф может догнать маленького.

Магнус перестал улыбаться.

– А непослушный маленький удрал от эльфа,– закончил свою мысль Род, подбираясь к морали.

Магнус опустил головку и сердито нахмурился.

– Маленький останется с хорошим эльфом,– настоятельно посоветовал сыну Род,– или папа его отшлепает.

Род сказал это так, чтобы его угроза не прозвучала слишком сурово.

Магнус вздохнул, вдохнул поглубже и зажмурился.

– Нет, нет! Не так быстро!

Магнус удивленно открыл глазки.

– Скажи-ка мне про мамочку,– осторожно попросил Род.– Куда мамочка ушла?

– Не-е зна-аю,– Малыш покачал головой, широко открыв глаза,– Ма-мацка сказа-ла…

– Ах вот ты где, непослушное дитя! – с криком ворвался в темницу и подлетел к Роду миниатюрный смерч. Возле Рода смерч остановился и принял обличье эльфа росточком восемнадцать дюймов, с круглой хитрой мордашкой. Одет он был в костюмчик, вполне подошедший бы Робин Гуду. В данный момент веселый эльф был по-настоящему удручен.– Лорд Чародей, примите мои искренние извинения! Он убежал от меня!

– Да-да, и я его уже отругал за это.– Род очень строго посмотрел на Магнуса. Малыш снова попытался принять оскорбленный вид, но в итоге вид у него стал такой, словно он вот-вот расплачется.– Думаю, теперь он останется с тобой, Пак,– улыбнулся Род. Заметив, что отец улыбается, Магнус и сам попытался робко улыбнуться. Род взъерошил волосенки сына. Тот просиял. Род искоса глянул на эльфа: – А тебе Гвен сказала, куда отправилась?

– Сказала, лорд Чародей. Когда королева возвратилась из поездки по стране, она призвала вашу супругу, чтобы сказать ей о том, какая неудача постигла ее в попытке созвать тех, кто пополнил бы ряды королевских ведьм. Она поведала вашей супруге и о том, почему так случилось.

– Из-за самозваного проповедника,– угрюмо кивнул Род.– Я слышал о нем. Я так понимаю, что эта новость не порадовала Гвен?

– О нет, вовсе не порадовала. Но ваша супруга никогда не бывала мстительна.

Припомнив кое-что из того, что умела делать его жена, Род поежился:

– Ему повезло.

– Воистину повезло. Но она думала не о том, что натворил этот самозванец. Она думала только о том, как можно собрать побольше ведьм в королевском замке, но по-иному.

– О? – Роду стало весьма не по себе. – Это как же?

– Она подумала о том, что самое верное – разыскать древних ведьм и колдунов, которые прячутся в лесах и горах, ибо им безразлично все, что о них говорят и думают в народе.

Роду стало еще страшнее.

– Да… Но мне все время казалось, что эти старики и старухи… что они злобные и язвительные особы и что помощи от них ждать не стоит. Они скорее прикончат тебя, чем помогут!

– Это верно,– признал Пак.– Но если уж кто и может уговорить их прийти нам на помощь, так это ваша милашка Гвен.

– Ну да, при том условии, что они для начала не прикончат ее.

Род передал Магнуса Паку. Тот взял малыша на руки. Он удивленно посмотрел на ребенка, но держать его оказалось легко, хотя роста Магнус был почти такого же, как сам эльф.

– Куда она направилась? – сурово вопросил Род.– К какой из ведьм?

– К самой известной,– отозвался Пак.– К той, чье имя ведомо всем и каждому, чье имя первым приходит на ум мамашам, вознамерившимся поведать своим деткам сказку про ведьму…

– Местная Баба-Яга, стало быть? – У Рода лоб покрылся капельками испарины.– Как ее имя? Говори!

– Ее зовут Агата. Злючка Эгги. Она живет высоко в Скалистых горах, в пещере – зловонной, темной и сырой.

– Смотри за мальчиком, да смотри хорошенько!

Род развернулся к двери.

Но тут негромко ухнул воздух, и в темнице очутился Тоби – прямо на пути у Рода.

– Лорд Чародей!

Зверолюди попятились, в страхе перешептываясь. Йорик принялся их успокаивать. Ну, то есть можно было бы счесть его слова успокоительными, если бы голос его так не дрожал.

– Не сейчас, Тоби! – Род попытался обойти юного колдуна.

– Зверолюди, лорд Чародей! Их корабли-драконы приближаются к нашему берегу! Теперь их три!

– Пусть подождут! – бросил на ходу Род и выскочил за дверь.

Будучи роботом, Векс при желании мог скакать куда быстрее обычной лошади. Сейчас Род был готов выжать из своего стального коня каждую унцию скорости, на какую тот только был способен. Но Векс упорно отказывался от скачки со скоростью больше двадцати миль в час, пока Род не согласился нацепить на голову здоровенный рыцарский шлем с подкладкой, вследствие чего тот превращался в некое довольно сносное подобие мотоциклетного шлема. Но опускать на скаку забрало Род ни за что не желал соглашаться.

– Даже не думай уговаривать меня напяливать остальные доспехи!

– Я и не мечтал об этом.– Это было чистой правдой – Векс мечтать не умел. Он, будучи машиной, и не спал. Но время от времени, не работая, он производил свободные корреляции, что для него являлось аналогией сна.– Однако я был бы тебе весьма признателен, если бы ты пристегнулся.

– Кто и когда слыхал о седле с ремнем безопасности? – простонал Род, но все же, хоть и нехотя, пристегнулся.– Кстати, тебе не стоило так резко тормозить. На что тебе тогда радар?

– Верно подмечено.– Векс набрал скорость около шестидесяти миль в час.– Но должен предупредить тебя, Род: подобная головокружительная скачка никак не поспособствует тому, что твоя репутация чародея пойдет на убыль.

– Насчет общественного мнения переживать будем потом. А сейчас нам нужно выручить Гвен, пока она еще вне смертельной опасности.

– Ты относишься к своей супруге с редкостным недоверием, Род.

Что это за речи? Род был так уязвлен, что чуть не вылетел из седла.

– Да я ей готов свою жизнь доверить, Векс!

– Свою – да, но не ее собственную. Неужели ты действительно думаешь, что она отправилась бы в свою экспедицию одна, если бы полагала, что ей грозит реальная опасность?

– Конечно, я так думаю! Она не трусиха!

– Не трусиха, согласен, но у нее есть ребенок и муж, которым она нужна. Она не стала бы рисковать своей жизнью так легко.

– О…– Род нахмурился,– Что ж, пожалуй, ты прав,– Но чувство тревоги снова вернулось к нему,– Но она может недооценивать их, Векс! Ведь эта старая злобная колдунья прожила в гордом одиночестве в горах не меньше сорока лет! Кто ее знает – какие коварства она успела измыслить за это время?

– Гвендилон может знать. Твоя жена – телепат, Род.

– Агата тоже. А то, что Гвен способна прочитать, Агата, быть может, способна заблокировать! Быстрее, Векс! Мы должны как можно скорее добраться до места!

Векс издал статический шумок, для робота являвшийся эквивалентом человеческого вздоха, и прибавил шагу. Мимо пролетали дремотные летние поля и аккуратные домики под соломенными крышами.

– Она… во-он там?

Род смотрел на почти отвесную скалу, уходящую к небу так высоко, что казалось – ее вершина задевает облака.

– Так сказал крестьянин, у которого мы спросили, Род. А я так думаю, его настолько напугала скорость нашего передвижения, что он просто не успел бы соврать.

Род пожал плечами:

– Да и зачем ему врать? Но как мы туда заберемся, Векс?

– Это не составит особого труда.– Робот обозрел неровности поверхности скалы.– Ты, главное, Род, держись покрепче.

И он поставил копыто на начало тропки, которую Род и не заметил.

– Если этот крестьянин сейчас следит за нами, он наверняка падет наземь от ужаса,– вздохнул Род.– Кто и когда видел коня, занимающегося скалолазанием?

– На самом деле,– задумчиво изрек Векс, пробираясь вперед по уступу, который был чуть уже его корпуса,– получилось бы намного быстрее, если бы мы перенесли мой мозг на корабль и прилетели сюда.

– Быстрее-то оно, может быть, и быстрее, но такое было бы куда как сложнее объяснить крестьянам, да и лордам тоже.– Род глянул вниз, и ему стало нехорошо,– Векс, надеюсь, в твоем корпусе найдется парочка антигравитационных плат?

– Естественно, Род. Дизайнеры на Максиме предусмотрели любые неожиданности.

Векс с большим пиететом относился к маленькой планете, где его произвели на свет.

– Что ж, я ощущаю некоторое облегчение от той мысли, что в случае падения мы не слишком сильно расшибемся. Тогда почему бы нам просто не взлететь к пещере?

– Но я так понял, что тебя тревожит, какое впечатление произведет способ нашего восхождения на тех, кто его наблюдает?

– Это верно,– вздохнул Род.– Вперед и вверх, стальной скакун. Выше и выше!

Впереди слева завиднелось жерло пещеры. Высота проема была всего шесть футов. Род пригляделся и сказал:

– Вдвоем не проскочить.

– Согласен. Прошу тебя, спешивайся осторожно, Род, и постарайся держаться как можно ближе к скале.

– Не бойся, не оступлюсь.

Род соскользнул со спины Векса между конем и скальной стенкой, стараясь не превратиться при этом в блин. Затем он протиснулся вперед и осторожно пошел по узкому уступу к черному провалу пещеры. Продвигаясь к цели, он всеми силами старался убедить себя в том, что настоящие ведьмы не похожи на тех, про которых рассказывают в сказках, но, как назло, в уме возникали все детские ужасы. И не сказать, чтобы на его настроении позитивно сказывался тот факт, что Злючке Эгги, про которую упоминалось в грамерайских сказках, отводилась в них такая уж славная роль. Относительное сравнение логики и детских впечатлений в определении эмоциональных реакций зрелого человека, спору нет, замечательный психологический метод – в теории, но непосредственное столкновение с практикой радостных перспектив не сулило и повергало Рода в трепет.

Неожиданно воздух содрогнулся от жуткого кашля. Род остолбенел. Кашель стал тише, унялся, сменился всхлипами. Род нахмурился и сделал еще несколько шагов… Голос Гвен! Он слышал, как она кого-то ласково утешает. Род настолько расслабился, что чуть не оступился. Он и не догадывался, что волнуется настолько! Но если Гвен кого-то успокаивала, значит, ей не грозит слишком большая опасность. Верно же?

По крайней мере, в данный момент. Род выпрямился и решительно шагнул ко входу в пещеру… но вынужден был остановиться: от звука надтреснутого старческого голоса его пробрала дрожь.

– О да, я понимаю. Не все они злодеи. Ведь так быть не может, верно? Но разве я могу судить об этом по своей жизни?

«Гвен,– подумал Род,– удивительная женщина». Она наверняка опередила его не больше чем на полчаса, а уже успела расположить к себе и разговорить старуху.

Гвен что-то негромко сказала в ответ, но что именно – Род не расслышал. Он нахмурился, сделал пару шагов и услышал, как старуха Агата отозвалась:

– Возрадуйся, дитя, что тебе выпало встречать зарю новых дней, когда сама королева оберегает тех, кто наделен колдовским даром, и когда ведьма может найти колдуна, дабы он взял ее в жены.

– Я понимаю, почтенная госпожа, как мне повезло,– отвечала Гвен.

Род покраснел. Жутко покраснел. Дело зашло слишком далеко. Получалось, что он откровенно подслушивал. Он расправил плечи и вошел в пещеру.

– Приветствую вас! – возгласил он.

В пещере царил сумрак. Род с трудом различал что-либо, кроме двух женских фигур. Обе сидели у огня. Старуха резко обернулась на его голос. Лицо ее было подсвечено очагом, отчего имело несколько неправдоподобный вид. Но само по себе лицо было ужасно – кожа да кости.

Секунду она смотрела на него. Но вот лицо ее озарилось усмешкой горгульи, она закашлялась и проскрипела:

– А-а-а, кто к нам пожаловал! Неужто нам уж и поболтать про мужчин нельзя, чтобы они нам не помешали?

Гвен вздрогнула и обернулась. Лицо ее выразило радостное изумление.

– Мой господин!

Она вскочила и бросилась к мужу.

Старуха брезгливо скривилась, вздернула голову, кивком указала на Рода:

– Твой?

– Да.

Гвен взяла Рода за руки, на миг прижалась к нему, но тут же отстранилась. Род понимал ее. Демонстрация близких отношений на людях могла показаться оскорбительной, тем более тому, кто был лишен любви всю свою жизнь. Но глаза Гвен яснее всяких слов говорили о том, что она очень рада появлению мужа.

Губы же ее произнесли только:

– Почему ты пришел, муж мой?

– Просто я немного беспокоился, милая. Хотя, как вижу, беспокоиться было глупо.

– Да и не так-то глупо, как ты думаешь,– проворчала ведьма.– Но ты явился слишком поздно, чтобы от тебя был какой-то толк.– Она нахмурилась.– О нет, пожалуй, ты все же пришел вовремя, ибо ежели бы вы явились ко мне вдвоем, я бы вас сразу прогнала.

Род хотел было брякнуть: «Это бы мы еще посмотрели»,– но успел сдержаться и сказал:

– Ох. Да. Простите за вторжение.

– Нечего тут извиняться,– буркнула Агата.– Мужчины передо мной не извинялись никогда.– Она перевела взгляд на Гвен: – Тебе очень повезло, милочка.

Гвен стыдливо потупилась, покраснела.

– И все же я так думаю, истинного своего счастья ты не сознаешь.– Ведьма отвернулась к очагу, повертела в котле большой лопаткой.– Для меня не нашлось стройного молодого чародея. На мою долю доставались только пахари из горных деревушек, которые являлись ко мне когда по одному, а когда и впятером, дабы обрести краткие мгновения похотливой радости. А потом они пришли все вместе – дюжины три, и вместе с ними пришли их матери, и сестры, и жены, и строгий деревенский священник, и они били меня, пытали на дыбе, кололи раскаленными иглами и кричали: «Злобная ведьма, исповедуйся в своих грехах!» – до тех пор, покуда я уже не могла долее терпеть. Тогда обрушила на них всю свою ненависть и изгнала их из своей пещеры!

Она умолкла, задыхаясь и дрожа. Встревожившись, Гвен взяла Агату за руки и побледнела: руки старухи были так холодны, что этот холод передался самой Гвен. Она слышала легенду о том, как давным-давно, много лет назад ведьма Агата вышвырнула жителей пяти деревень из своей пещеры. В легенде говорилось о том, что многие тогда упали со скалы. Одни разбили головы о камни, у других были перебиты спины. Ни одной ведьме в Грамерае за всю историю не было дано такой могущественной силы. Большинству ведьм удавалось поднять в воздух одновременно всего двух людей, ну, может быть,– троих. Что же до того, чтобы толкнуть их с такой силой, чтобы они вылетели из пещеры,– о, это казалось даже Гвен совершенно невероятным.

И правда, как можно было в это поверить?

Следовательно, если уж колдунье удалось совершить подвиг такой силы беспримерной, у нее непременно должен был быть фамилиар, дух-помощник. Как правило, такие духи воплощались в животных, но домашних зверушек у Агаты не наблюдалось. А следовательно… нет, фамилиар все равно должен был существовать, вот только он был невидим.

– И тогда я пришла сюда, в эту пещеру, куда ведет такая узкая тропка, по которой может пройти только один человек, и в ярости своей я могла навредить лишь немногим. Но эти немногие…– Старуха понурилась, сгорбила спину, склонилась к грубо сработанному столу,– О да, эти немногие! Эти немногие…

– Они пытались сжечь тебя…– прошептала Гвен со слезами на глазах.– Все, что ты сотворила с ними, ты сотворила во гневе, во гневе, который так долго сдерживала – столько времени его не мог бы сдержать ни один человек! Они унижали тебя, они тебя пытали!

– Разве это вернет мертвых? – Агата пылающими глазами взглянула на Гвен.

Гвен, как зачарованная, не отрывала взгляда от изуродованного старостью лица.

– Агата…– Она прикусила губу и торопливо добавила: – Ты хочешь покаяться в том, что погубила столько жизней?

– Что за чушь ты несешь! – брызнула слюной колдунья,– Жизнь бесценна, и нельзя покаяться в том, что ты отняла ее!

– Это верно,– глубокомысленно изрек Род,– Однако это можно возместить.

Взгляд пылающих, как уголья, глаз пронзил его насквозь, заморозив столь же успешно, как Око Зла.

Но вот глаза немного подобрели, и тонкие губы колдуньи расплылись в усмешке.

– Ах вот оно что! – Она запрокинула голову и каркающе расхохоталась. Хохотала она долго, а когда смех утих, Агата вытерла слезящиеся глаза.– Ну да! – кивнула она.– Да! А я все гадала, зачем же ты пожаловал, ибо к старушке Агате никто не приходит просто так, а лишь тогда, когда чего-то желает – чего-то такого, что не под силу никому иному! В этом все дело, верно? Народу этой страны грозит страшная опасность, и ему понадобилась сила старушки Агаты? И тебя послали, чтобы ты молил меня употребить мою силу? – Ее старческое тело сотряслось от нового приступа смеха.– Ах-ха-ха! Дитя! Неужто меня, красотку тридцати лет от роду… ну, чуть постарше тридцати, чего уж там… явился охмурять невинный юноша? Ах-ха-ха!

Род нахмурился. Все пошло совсем не так, как ему хотелось бы.

– «Охмурять» – это не совсем то слово.

Колдунья тут же прекратила хохотать.

– Нет? – брызнув слюной, спросила она,– Но ведь ты точно явился для того, чтобы просить меня об услуге! И не готов ничем отплатить за услугу? – Она перевела взгляд на Гвен.– А ты все делаешь так, как он тебя попросит, верно?

– Нет! – оскорбленно воскликнула Гвен. – Я пришла по своей воле, чтобы умолять тебя…

– По своей воле! – сверкнула глазами колдунья.– Неужто у тебя не осталось рубцов на спине и груди от побоев и каленого железа? Разве не ведома тебе боль их ненависти и зависти? И ты сама, по доброй воле, не по принуждению, пришла просить у меня помощи ради них?

– Да,– с удивительным спокойствием отвечала Гвен.– Дважды меня пороли, и трижды пытали, и четырежды возводили на костер, и мне пришлось прибегнуть к помощи Маленького Народца, взрастивших меня добрых хранителей. Только благодаря их помощи я теперь жива и говорю с тобою. О да, мне ведомо, как больно хлещет плеть страха, хотя меня никогда не били столь беспощадно, как тебя. И все же…

Старуха удивленно кивнула:

– И все же тебе жаль их.

– Да.– Гвен потупилась, сжала руки на груди.– Мне их воистину жаль.– Она подняла глаза, встретилась взглядом с Агатой.– Ибо бьет по нам их страх, страх перед той тьмой, что стоит перед той силой, которой мы владеем, перед мраком неведомого, перед той судьбой, предугадать которую они не в силах, но думают, что мы несем ее им. Это они страдают от страшных снов, это они никогда не изведают звучания мыслей любви, радости полета под луной. Так разве не должны мы исполниться сострадания к ним?

Агата медленно кивнула. Ее старческие глаза подернулись поволокой, она словно бы смотрела в ту жизнь, что была отдалена от нее многими годами.

– Так думала и я когда-то в девичестве…

– Так пожалей же их,– поторопилась Гвен.– Пожалей их и…

– И прости их? Ты это хотела сказать? – Агата вернулась в настоящее, медленно качнула головой, горько усмехнулась тонкогубым ртом.– В сердце своем я, быть может, и простила бы их. Побои, каленые иглы, цепи и горящие щепки, что они вгоняли мне под ногти,– о да, даже это я могла простить им…– Взгляд ее затуманился и вновь устремился в прошлое.– Но надругательства над моим телом, моим нежным девичьим телом, и тем, каким оно стало, когда я расцвела, над моей хрупкой плотью и самой потаенной частью сердца моего… о как они терзали мое сердце, снова и снова, чтобы утолить свой похотливый, безумный голод… нет!!! – Голос ее звучал негромко, гортанно, в нем клокотала горечь, способная прожечь дыру в черном алмазе.– О нет! Этого я им никогда не прошу! Их алчности, их похоти, их порабощающего голода! Они приходили и приходили, чтобы овладеть мною, а потом бросить и проклясть, они являлись за моей дрожащей плотью, а потом отворачивались от меня и кричали: «Шлюха!» Вновь и вновь приходили они, по одному и впятером, зная, что я не прогоню их, не смогу прогнать, и потому приходили… и приходили… Нет! Этого я никогда не смогу им простить!

Сердце Гвен дрогнуло. Видимо, это отразилось на ее лице. Агата устремила на нее пылающий взор.

– Жалей их, если тебе так хочется,– проскрипела она,– Но меня жалеть не смей! – На миг она задержала взгляд на Гвен, но тут же отвернулась к очагу и снова принялась мешать в котле лопаткой.– Ты мне скажешь, что это не их вина,– пробормотала она,– что они повинны не более, чем я сама, и что их страсть, их голод толкали их ко мне с той же силой, с какой я удерживалась от того, чтобы привечать их,– Она медленно подняла голову, прищурилась,– Или ты не знала?.. Гален, чародей из Темной башни. Он должен был ответить на мою страсть столь же пламенной страстью. Величайшая колдунья и величайший чародей королевства могли бы слиться воедино – разве это не было бы прекрасно? Но только он один из всех мужчин на свете никогда не приходил ко мне! Он, свинья! О, он вам наплетет с три короба – про то, что он слишком милосерден для того, чтобы произвести на свет дитя в столь злобном мире. Но на самом деле не этого он страшится! Он страшится гнева того ребенка, отцом которого мог бы стать. Трус! Деревенщина! Свинья! – Она сердито вертела лопаткой в котле, плюясь и ругаясь.– Отродье ада, трижды проклятый, ублюдок, а не мужчина! Его,– закончила она свою гневную тираду хриплым шепотом,– я ненавижу больше всех!

Костистые крючковатые пальцы с такой силой сжали рукоятку лопатки, что казалось, она вот-вот треснет.

Но вот колдунья выдернула лопатку из котла и прижала к впалой, иссохшей груди. Плечи ее запрыгали от бесслезных рыданий.

– Мое дитя! – негромко причитала она,– О мое дивное, милое, нерожденное дитя! – Рыдания ее мало-помалу утихли.– Но ты не знала? – Она горько усмехнулась, желтые белки ее подернутых жилками сосудов глаз вдруг сверкнули.– Это он хранит вход в мое жилище, это он оберегает меня – мое нерожденное дитя, Гарольд, мой сын, мой фамилиар! Он был, и он будет вовеки – душа, явившаяся ко мне из грядущего – того грядущего, которое могло бы быть.

Гвен смотрела на старуху так, словно ее громом поразило:

– Твой фамилиар?

– О да! – Старуха чуть насмешливо кивнула,– Мой фамилиар и мой сын, мое дитя обитает теперь со мною, ибо он должен был и мог родиться, хотя ему никогда не суждено появиться на свет и хотя его плоть не родится из моей плоти и в плоть не облачится душа его. Гарольд, самый могущественный из чародеев, сын Галена и Агаты от брака, в который они не вступили, ибо те Гален и Агата, которые зачали и выносили его, умерли в нас давным-давно и покоятся во прахе нашей юности.– Она отвернулась к очагу и медленно повела лопаткой.– Когда он впервые явился ко мне, много лет назад, я не могла этого понять.

Честно говоря, Роду это тоже было непонятно, хотя он начал подозревать, что колдунью мучают галлюцинации. Он гадал, не могло ли таким образом на ее психическом состоянии сказаться длительное одиночество. Наверное, могло – вот она и изобрела воображаемого компаньона.

Но если Агата и вправду верила в этого «фамилиара», то, быть может, в этой галлюцинации соединились, сконцентрировались все ее колдовские силы? Этим могло объясняться ее необычайное экстрасенсорное могущество…

Агата подняла голову и уставилась в одну точку.

– О, как это было странно, как чудно, как дивно… Но я была одинока и полна тоски. Но теперь…– Дыхание рвалось из ее груди подобно взвизгиваниям старого органа.– Теперь я знаю, теперь понимаю…– Она горько кивнула.– То была нерожденная душа, у которой не было другого жилища и никогда не будет.

Она низко опустила голову, все ее тело сжалось от тоски.

Долго-долго она просидела так, но вот подняла голову, нашла взглядом Гвен, посмотрела ей в глаза:

– У тебя есть сын?

Гвен кивнула. В улыбке Агаты проскользнула едва заметная нежность.

Но вот улыбка угасла. Старуха покачала головой.

– Бедное дитя,– пробормотала она.

– Бедное дитя? – всеми силами стараясь сдержать возмущение, переспросила Гвен.– Во имя всего святого, Агата, почему?

Агата одарила ее полным сожаления взором, оглянувшись через плечо:

– Тебе, ведьме, довелось столько пережить в детстве, и ты меня еще спрашиваешь?

– Нет! – прошептала Гвен, покачала головой и сказала громче: – Нет! Занялся новый день, Агата, день перемен! Мой сын займет место в королевстве, отведенное ему по праву, он будет хранить народ, а народ станет уважать его, как и подобает!

– Неужто ты веришь в это? – скептически осведомилась колдунья.

– Да, я верю! Ночь миновала, Агата, и свет дня перемен прогнал страх и невежество. И никогда более жители деревень не станут возвращаться к страху, гневу и жгучей ненависти!

Старуха горько усмехнулась и кивком указала на вход в пещеру:

– Неужто ты глухая?

Гвен обернулась, нахмурилась. Род прислушался и уловил негромкий далекий ропот. Только теперь он понял, что уже некоторое время слышал этот шум, только не обращал внимания.

Так… Обстоятельства вынуждали послать куда подальше «легенду».

– Векс! Что там за шум?

– А это ваши доброжелательные крестьяне,– с издевательской усмешкой проговорила Агата.– Жители двенадцати деревень с проповедником во главе, которого разъедает праведное рвение. Они идут, чтобы выкурить старую Агату из ее логова и сжечь дотла, раз и навсегда.