Текст книги "Чародей поневоле (сборник)"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 57 страниц)

– Это можно! – усмехнулся Том.

– Легонько, я сказал! Это не будет бесчестно, Туан?

– Нет, ибо он будет лицом к нам.

– Отлично! Стало быть, все у нас получится, если мы вынудим его погнаться за мышью, которая забежит за этот угол.

– Да, но… откуда же возьмется мышь, которая с готовностью исполнит наше пожелание?

– А господин ее сотворит,– проворчал Том.

– Сотворю? – вытаращил глаза Род.– Если бы у меня был механический цех и…

– Нет, нет! – усмехнулся Туан,– Я в заклинаниях не мастак, но вот ведь он – ведьмин мох, а вы – чародей! Так что же вам еще нужно?

– А? – озадаченно переспросил Род.– Ведьмы, что же, из этой штуки что-то творят?

– Да, да! Разве вы не знаете? Всяких маленьких зверушек – вроде мышей!

Недостающий кусочек грамерайской головоломки занял свое место.

– А-а-а, и как же они это делают?

– Да очень просто! Посмотрят на кочку этого мха, и он тут же превращается в то, что они пожелают!

Род медленно кивнул:

– Ловко, ничего не скажешь, оч-чень ловко. Только вся беда в том, что это – не мой стиль колдовства.

Туан загрустил.

– Вы не пользуетесь ведьминым мхом? Тогда как же мы?.. И все-таки это очень странно, что вы ничего о нем не знаете.

– Да что странного? – хмыкнул Том.– Не просветили перед отправкой, вот и…

– Ой, заткнись,– буркнул Род.– Мышью можно и по-другому обзавестись.– Он сложил руки чашечкой, прикрыл рот и тихо окликнул: – Гвен! Гве-ен!

В то же мгновение на паутинке прямо перед ним повис паук.

Род вздрогнул:

– Ой, нет! Только не это!

– Он ядовитый! – прошипел Том и размахнулся, готовый пришлепнуть паука.

Род двинул ему кулаком под ложечку.

– Ты что! Ты что, не знаешь? Убить паука – это плохая примета. И она сбудется, я тебе это гарантирую.– Он подставил ладонь, паук опустился на нее. Род нежно погладил его.– Ладно еще, хоть в «черную вдову» не обратилась. Ты – самый красивый паучок, которого я когда-либо видел.

Паук весело заплясал на ладони Рода.

– Послушай, милая, мне нужна мышка, чтобы выманить этого часового за угол. Поможешь?

Паук утратил очертания, превратился в крошечную дымку, и в одно мгновение на ладони Рода оказалась мышь.

Она спрыгнула на пол и побежала.

– Да погоди, не так быстро! – Род накрыл ее рукой и осторожно поднял.– Прости, милая! Ведь на тебя могут наступить, а если с тобой что-нибудь такое случится, я этого просто не переживу.– Он поцеловал мышь в носик и услышал, как за его спиной давится от смеха Большой Том. Мышка же была просто вне себя от радости.– Так вот. Ты лучше сотвори мне мышку из этой кочки ведьмина мха. Ты ведь сумеешь, малышка, правда?

Мышь кивнула, повернулась на ладони Рода и уставилась на белесый нарост на стене.

Кочка мха мало-помалу сжалась, выпустила длинный вырост – хвостик, затем усики, потом цвет ее стал коричневым, и вот уже по стене вниз сбегала самая настоящая мышь.

Том ахнул и перекрестился.

Род сдвинул брови.

– А я думал – ты атеист.

– Не в таких случаях, господин.

А мышка, сотворенная из ведьмина мха, уже сворачивала за угол.

Большой Том вынул кинжал, перевернул его, сжал в кулаке лезвие. Тяжелая рукоятка превратилась в некое подобие дубинки.

Храп за углом утих, сменился недовольным ворчанием.

– У-у-у-й! Так ты кусаться вздумала? Ах ты, мелкая тварь!

Табурет, на котором восседал часовой, со стуком повалился

на пол. Часовой дважды топнул, оба раза промахнулся, и вот поджидавшие за углом злоумышленники услышали приближавшийся к ним топот ног.

Том приготовился.

Мышь выбежала из-за угла.

Часовой, чертыхаясь, выскочил следом за ней, поскользнулся, поднял глаза, увидел Тома и даже испугаться толком не успел, как рукоятка кинжала Тома угодила ему по затылку, издав при этом выразительный, хоть и приглушенный стук.

Род испустил вздох облегчения:

– Ну наконец!

Часовой послушно повалился на подставленные руки Туана. Молодой дворянин посмотрел на Рода и улыбнулся:

– Кто сражается заодно с чародеем, всегда побеждает.

– Ну… это так, мелочь,—смущенно пробормотал Род.

Том подмигнул и вынул из кошеля на ремне моток черной бечевки.

– Нет, это он вмиг разорвет! – запротестовал Туан.

Том только усмехнулся в ответ.

– Рыболовная леска? – поинтересовался Род.

– Лучше,– отозвался Большой Том, опустился на колени и принялся связывать часового.– Плетеный синтетический паучий шелк.

– Без тебя у нас бы ничего не вышло,– сказал Род и ласково погладил уютно устроившуюся на его ладони мышку.

Мышка наморщила носик и проскользнула между двумя пуговицами камзола Рода.

Род с трудом удержался от смеха, прижал руку к животу:

– Эй, осторожнее! Щекотно!

Том надежно связал часового, заткнул его рот кляпом, который для верности обвязал шнурком.

– А где мы его спрячем? – прошептал Туан.

– Тут поблизости есть надежное местечко,– отозвался Том. Прикусив язык, он закрепил шнурок узлом – не иначе как гордиевым.

– Эй! – Род прижал руку к пряжке ремня.– Все, прекрати!

– Тут на стене скоба для факела,– сообщил Туан.

– Она-то нам и нужна,– проворчал Том, поднял с пола бесчувственного часового и перебросил петлю через скобу.

Род покачал головой:

– А вдруг сюда кого-нибудь занесет? Нельзя, чтобы он вот так висел,– Он сунул руку за пазуху и прервал увлекательное странствие мыши по его торсу,– Послушай, малышка, ты знаешь, что такое дименсиональная воронка?

Мышка удивленно заморгала и растопырила усики. Затем решительно помотала головкой.

– Ну а… временной карман?

Мышка энергично закивала, ее мордочка выразила глубочайшую сосредоточенность… и часовой исчез.

Туан задохнулся от ужаса.

Большой Том поджал губы, помолчал пару мгновений, затем выпалил:

– Ну… вот! Ну все, пора трогаться.

Род усмехнулся, опустил мышь на пол, развернул и подтолкнул:

– Ну а теперь спрячься, прелестная зверушка. Но держись неподалеку – как знать, может, ты мне еще понадобишься.

Мышь поспешила прочь, весело пискнув на прощание.

– Не сомневаюсь, Пересмешник теперь спит в бывшей комнате Туана,– негромко проговорил Том.– Будем надеяться, что и приспешники его ближайшие где-то неподалеку.

– Не может ли быть так,– прошептал Туан,– что один из них не спит? А быть может, кто-то из них назначен начальником караула?

Том медленно обернулся, по-новому взглянул на молодого Логира.

– А что? – сказал он, прищурясь.– Молодец. Догадка правильная. За мной,– распорядился он, и троица тронулась в путь.

По дороге им попался еще один часовой – его они просто обошли.

Общий зал, по обыкновению грязный и запущенный, был темен. Только угли в очаге догорали да еле чадили факелы, но и при их тусклом свете была видна широкая каменная лестница, что, с трудом являя свое былое изящество, вилась вдоль дальней стены.

Лестница вела к галерее, нависавшей над залом. Поднявшись на галерею, можно было попасть в отдельные комнаты.

Рядом с очагом на огромном стуле восседал, развалившись, и громко храпел широкоплечий верзила с лицом пыточных дел мастера. У подножия лестницы стоял часовой, сонно моргая и позевывая. Еще двое часовых стояли по обе стороны от двери, расположенной в центре галереи.

– Невесело,– сообщил Том, вернувшись в коридор.– Их четверо, нас трое, да и расстояние между ними такое, что двое запросто могут поднять тревогу, пока мы будем возиться с другими двумя.

– Притом до любого из них еще добраться надо,– добавил Род.

– Можно было бы прокрасться за столами и стульями,– предложил Туан.– А тот, что возле лестницы стоит, того и гляди, уснет.

– Тогда те двое, что внизу, исключаются,– согласился Род.– Но как быть с парочкой на балконе?

– Ну…– смущенно проговорил Туан.– У меня с собой праща имеется.

Он вытащил из сумки обрывок кожи, к которому были прикреплены два сыромятных ремешка.

– Где это ты… вы выучились с рогаткой обращаться? – проворчал Том, глядя на то, как Туан распутывает ремешки.– Это же крестьянское оружие, а не забава для сынков аристократов.

Во взгляде, которым Туан одарил Тома, сквозил упрек.

– Рыцарь должен быть обучен владению любым оружием, Большой Том.

Род нахмурился.

– А я не знал, что рыцарей учат владеть рогаткой!

– Не учат,– признался Туан.– Но так уж было заведено у моего отца. И я этому выучился тоже. Вот увидите: оба дозорных рухнут на пол и даже не поймут, что сразило их.

– Не сомневаюсь,– мрачно буркнул Род.– Ладно, пошли. Я возьму того, что у очага.

– Э, нет,– возразил Том.– Вы лучше возьмите того, что возле лестницы.

– О? Личные счеты?

– Ага,– по-волчьи оскалился Большой Том.– Который у очага развалился,– тот самый командир, которого наш Туан вычислил. Он был среди тех, кто меня в кандалы заковал. Так что это – моя добыча, господин.

Род заглянул в глаза Тому, и по спине у него побежали мурашки.

– Ладно, мясник,– пробормотал он.– Только помни: королеву я тебе пока не отдам.

– «Пусть каждый хоронит своих мертвецов по своему разумению»,– процитировал Том.– Так что вы своих хороните, господин, а мои останутся мне.

Все трое легли на пол и поползли – каждый к своему противнику.

Роду показалось, что он целую вечность пробирается между ножками столов и стульев, по полу, усыпанному всевозможными огрызками. При этом его не покидал страх: а вдруг кто-то из его товарищей доберется до цели первым и успеет заскучать.

Послышался громкий звон, по залу эхом разлетелись его отзвуки.

Род замер. Ну точно, кто-то из двоих его спутников за что-то задел.

Тишина. Потом вскрик:

– Это что такое было?

Потом…

– Эй ты, там! Эгберт! А ну продери глаза, скотина. Чай, лестницу охраняешь!

– А? Чего? Что такое? – промямлил сонным голосом часовой.

– Вы чего разорались? – хрипловатым басом осведомился тот, что спал у очага.– Чего это вы вздумали будить меня по пустякам?

Пауза. Затем первый голос заискивающе произнес:

– Так ведь… шум был, начальник. Что-то там звякнуло под столом.

– Звякнуло, говоришь? – пробурчал начальник караула.– Да мало ли что там звякнуть могло? Небось крыса явилась за объедками, а вы меня из-за этого будить вздумали? Еще раз разбудите, вот тогда я вам звякну по башкам вашим пустым, дождетесь у меня. Звякнуло у них, ишь ты…– потише проворчал начальник и умолк.

И снова стало тихо – только немного погодя один из часовых переступил с ноги на ногу.

Род беззвучно облегченно вздохнул и стал ждать, когда засопит и «его» дозорный.

Потом он вновь пополз вперед и наконец затаился под столом, ближайшим к лестнице.

Ему показалось, что лежит он там целую вечность.

Но вот от очага донесся еле слышный свист и стук: Большой Том заехал своей жертве табуретом по макушке.

Род вскочил и бросился к часовому.

Краешком глаза он видел Туана. Тот выстрелил из рогатки. Камень описал красивую дугу. Род налетел на часового, врезал ему правой рукой, сжатой в кулак, под ложечку, а левой сдавил глотку.

Часовой сложился пополам. Род метко и резко ударил его ребром ладони по шее – чуть ниже края железного шлема. Часовой мешком рухнул на пол.

Когда он оглянулся, второй часовой на балконе, обмякнув, повалился ничком. Первый уже корчился на полу, сжимая руками горло.

Род в пять прыжков одолел лестницу и врезал ему под нижнюю челюсть. Часовой закрыл глаза и потерял сознание.

Камень угодил ему по шее сбоку. Не сказать, чтобы зрелище это было такое уж эстетичное, но малому явно повезло: если бы удар был прямым, ему бы пришлось распрощаться с целостностью трахеи.

А вот напарнику его повезло меньше. Ему камень угодил в лоб. Лицо залило кровью, она ручейком стекала на пол.

– Прости меня, дружище,– прошептал Туан, созерцая дело рук своих. Еще ни разу Род не видел его таким сокрушенным.

– Издержки войны, Туан,– прошептал Род.

– Это верно,– вздохнул молодой Логир,– И, будь он мне ровней, я бы не так сожалел. Но мой титул обязывает меня защищать крестьян, а не убивать их.

Род взглянул в опечаленное лицо юноши и решил, что именно такие люди, как Логиры, снискали для аристократии уважение в веках.

Том оглянулся и тут же отвернулся, дабы связать поверженного начальника караула. Физиономия у него была грозная.

Итак, вылазка закончилась одной-единственной жертвой. Вскоре начальник караула и тот часовой, что стоял у лестницы, были надежно связаны крепким черным шнуром из запасов Тома.

Том поднялся по лестнице, глянул на Туана.

– Славно поработали,– проворчал он.– Двоих уложили, и притом одного в живых оставили. Это, спору нет, благородно с вашей стороны. А о втором не пожалейте так уж сильно. Вряд ли у вас время было прицелиться получше.

Туан явно смутился. Аргументированно возразить Тому он не мог, но все же ему было весьма не по себе из-за того, что простолюдин дает ему отеческие советы и как бы прощает за содеянное.

Род решил, что пора вмешаться.

– Вы здесь прежде спали, Туан? – И он, не оборачиваясь, указал большим пальцем на дверь, которую охраняли дозорные.

Вопрос вывел Туана из задумчивости. Он обернулся и кивнул.

– Стало быть, теперь тут почивает Пересмешник.– Род взглянул на Тома,– Твой клиент – из приближенных Пересмешника?

– Да.

– Значит, командиров осталось только двое. Не исключено, что они дрыхнут в комнатах по обе стороны от этой.– Том потянул себя за нижнюю губу и кивнул. Род продолжал: – Значит, по одному на каждого. Вы, ребята, поработайте с командирами. А я возьму на себя Пересмешника.

– Это почему? – недовольно проворчал верзила.– Почему это Пересмешник – твоя добыча, а не моя?

Род усмехнулся:

– А я – центровой игрок, не забывай. И потом, у тебя какой пояс?

– Коричневый,– признался Том.

– А у Пересмешника?

– Черный,– неохотно буркнул Том,– Пятый дан.

Род кивнул:

– А у меня черный и восьмой дан. Так что бери себе командира.

Туан нахмурился:

– Что за пояса? О чем это вы говорите?

– Да это мы так, о расстановке сил поспорили, не обращайте внимания.

Род развернулся к двери.

Большой Том схватил его за руку.

– Господин,– сказал он, на этот раз без издевки,– когда мы со всем этим покончим, вы должны будете обучить меня.

– О, с радостью обучу всему, что знаю сам. Я тебе степень магистра обеспечу, дай только дело сделать.

– Спасибочки,– ухмыльнулся Том,– Только у меня уже докторская степень имеется.

У Рода челюсть отвисла.

– И… в какой же области?

– В богословии.

Род кивнул:

– Подходяще. Надеюсь, твоя диссертация посвящена не каким-нибудь новомодным атеистическим теориям?

– Господин! – уязвленный в самое сердце, воскликнул Том,– Как кто-то может доказать или опровергнуть существование нематериального существа на основании материальных данных? Это же главное противоречие…

– Джентльмены,– насмешливо проговорил Туан,– мне очень неловко прерывать ваш ученый спор, но Пересмешник, того и гляди, может проснуться.

– А? О! О да! – Род повернулся к двери.– Встретимся через несколько минут, Большой Том.

– Да, надо будет продолжить этот разговор,– ухмыльнулся Том и направился к двери справа.

Род онемевшими руками толкнул дверь в комнату Пересмешника.

Дверь скрипнула. Застонала. Взвизгнула. Можно сказать – выразила официальный протест.

Род бросился в комнату, успев сообразить, что Пересмешник нарочно не смазывает петли, пользуясь их плачевным состоянием как примитивной системой сигнализации. В тот же миг Пересмешник вскочил с кровати с криком:

– Грязный убийца! – и ожесточенно замахал руками, исполняя мастерские блоки.

Род закрылся от рубящего удара, нацелил собственный удар в солнечное сплетение. Ответом ему был грамотный блок и вопль Пересмешника:

– На помощь!

Только Род успел подумать о том, как это смешно, что обладатель черного пояса зовет кого-то на помощь, как понял, что сейчас получит сильнейший удар в пах.

Он отскочил назад, Пересмешник прыгнул за ним и одарил его таки задуманным ударом.

Род, сгруппировавшись, упал на спину, скорчился от боли, увидел ступню, летящую к его нижней челюсти, и в последнее мгновение ухитрился откатиться в сторону. Ступня вскользь задела его щеку.

Алые искры засверкали на черном фоне. Род отчаянно затряс головой.

Сквозь звон в ушах он услышаЛ еще один зов на помощь и рев Большого Тома:

– Заряжай рогатку, Туан! На крик сбегутся часовые!

А потом великан склонился к Роду. Лицо его выражало искреннюю озабоченность.

– Вы сильно ранены, господин?

Никогда еще пивной перегар и запах лука не казались Роду поистине райскими ароматами.

– Я в порядке,– выдохнул он,

– Через минуту. Правда… Гвен будет несколько огорчена. Как же ты его уложил, Большой Том?

– А я его за ногу ухватил, когда он замахивался,– усмехнулся Том, – и задрал ее повыше. А потом выдал ему апперкот, он и вырубился.

Род вытаращил глаза:

– Что-что ты ему выдал?

– Апперкот.

Род перекатился на бок, встал на колени, восхищенно покачал головой:

– «Апперкот побеждает черный пояс». Репортеров сюда!

За дверью послышался крик, но тут же прервался.

Род поднял голову, прислушался, поднялся на ноги, зажал руками пах и, невзирая на яростные протесты Тома, буквально вывалился из двери.

На каменном полу в общем зале лежали еще три тела.

Туан стоял у поручня балкона, растянув в руках рогатку. Губы его были скорбно сжаты, глаза потемнели от горя.

– Сначала один явился,– монотонно проговорил он,– потом другой, за ним – третий. Первых я уложил, они и крикнуть не успели, а с третьим замешкался.– Туан повернулся спиной к поручню. Помолчал и сказал – медленно, с тоской: – Ненавижу убивать.

Только тут он увидел Рода.

Род, тяжело дыша, кивнул. Острый приступ тошноты заставил его ухватиться за поручень.

– Ни одному человеку, если он, конечно, достоин того, чтобы зваться человеком, это не по душе, Туан. Но не стоит так сокрушаться. Это ведь война, как-никак.

– О нет, мне и прежде случалось убивать,– покачал головой Туан и закусил губу.– Но… убить тех, кто всего лишь три дня назад пил за мое здоровье!..

Род кивнул и прикрыл глаза:

– Понимаю. Но если ты надеешься стать королем или хотя бы хорошим герцогом, Туан, тебе придется научиться забывать об этом.– Он взглянул на юношу.– И потом, не забывай: будь у них такая возможность – они бы убили тебя.

На балкон вышел Том. На руках он, словно ребенка, нес Пересмешника.

Выглянув за поручень, он помрачнел.

– Новые жертвы? – Он отвернулся, осторожно уложил Пересмешника на пол рядом с его приспешниками и вздохнул: – О господи! Такие времена, такие нравы – что тут поделаешь?

Том принялся связывать первого из командиров – долговязого, тощего мужчину с рубцом на месте одного уха – образчиком королевского правосудия.

Род посмотрел на того, кивнул. Пересмешник мудро подбирал себе соратников. Они имели все причины ненавидеть королеву.

Род медленно выпрямился, кривясь от боли.

Туан смотрел на него.

– Вам бы надо посидеть, передохнуть, Род Гэллоугласс.

Род охнул и покачал головой:

– Все нормально, только больно немного. Не лучше ли поскорее оттащить этих троих в темницу?

Тут глаза Туана сверкнули.

– Нет. Свяжем их и оставим здесь. Мне они понадобятся.

– Что значит – понадобятся? – нахмурился Род.

Большой Том поднял руку:

– Не спрашивайте, господин. Раз Туан так сказал, значит – так надо. Этот парень свое дело знает. Говорят, бывали такие люди, чтобы еще вот так умели толпой управлять, только лично я их ни разу не видал.

Он развернулся, сбежал по лестнице, послушал, не бьется ли сердце у тех троих, которых Туан уложил последними, обнаружил-таки одного живого, связал его, затем быстро перетащил всех на балкон. Потом снова сбежал вниз, подобрал третьего командира, лежавшего на полу возле очага, и уложил на плечо.

– Том! – окликнул его Туан. Верзила задрал голову.– Захвати рог, что висит над каминной доской, и барабан – он висит рядом.

Том кивнул и снял с гвоздя покореженный охотничий рог, потом выбрал один из грубых барабанов – обычный небольшой бочонок, обтянутый кожей с двух сторон.

Род нахмурился:

– На что вам понадобились рог и барабан?

Туан ухмыльнулся.

– На роге играть умеете?

– Ну, не сказал бы, что я владею этим инструментом в совершенстве, но…

– Сгодится,– кивнул Туан. Глаза его весело блестели.

Большой Том взошел вверх по лестнице, таща на плече третьего командира. На другом плече у него болтались рог и барабан.

Он бросил на пол инструменты и уложил связанного рядом с его товарищами. Выпрямился, подбоченился, ухмыльнулся:

– Ну, господа хорошие, и что же мы теперь с ними со всеми делать будем?

– Ты возьми барабан,– распорядился Туан,– а когда я дам знак, надо будет свесить этих четверых с балкона, но только не за шеи. Для нас будет гораздо лучше, если мы оставим их в живых.

Род выгнул бровь:

– Не старую ли я слышу песню? Кто-то чувствует себя достаточно сильным для того, чтобы проявить милосердие?

Ответа он не услышал: Большой Том ударил в барабан.

Род поспешно схватил рог.

Туан улыбнулся, вспрыгнул на поручень, расставил ноги пошире, сложил руки на груди.

– Созовите их, сударь мой Гэллоугласс!

Род поднес рог к губам и выдул «Общий сбор».

Сигнал прозвучал довольно экзотично в исполнении на охотничьем роге, но эффект таки возымел. Не успел Род исполнить сигнал вторично, как зал уже наполнился нищими и калеками, грабителями с большой дороги, городскими карманниками и убийцами.

Их ропот, похожий на предгрозовой порыв ветра, наполнил зал и стал недурственным фоном для барабанного боя и пения рога. Все явившиеся на зов вид имели сонный и соображали, что происходит, не слишком отчетливо. Они переговаривались, задавали друг дружке глупые вопросы, ошарашенно смотрели на Туана, который, по идее, должен был сидеть в темнице, а вот, гляди, стоял гордо и независимо в том самом зале, где его схватили.

На их взгляд, он должен был бояться их и вернуться не смел иначе как тайком, под покровом ночи.

А Туан стоял, никого не боясь, у всех на виду и зачем-то созвал всех… Но где же Пересмешник?

Они были изумлены и не на шутку напуганы. Эти люди, которых никогда не учили думать, столкнулись с невероятным происшествием.

Род доиграл сигнал до конца и отнял рог от губ, крутанул его залихватски на пальце и сунул за пояс.

Большой Том нанес последний, сокрушительный удар по барабану.

Туан протянул руку к Тому и принялся негромко, ритмично прищелкивать пальцами.

Барабан снова забил – не так громко, как раньше, но настойчиво и тревожно.

Род смотрел на Туана. А тот стоял подбоченясь и улыбался – ни дать ни взять эльфийский король, вернувшийся в свое королевство из долгих странствий. Он обвел толпу глазами.

Все взгляды были устремлены на него – испуганные, затравленные, беспомощные.

Род вынужден был признать, что лучшую обстановку для произнесения речи придумать было бы сложно.

Туан раскинул руки. В зале наступила тишина. Только барабан Тома продолжал выбивать негромкую дробь.

– Вы отвергли меня! – вскричал Туан.

Толпа отшатнулась назад, в страхе зароптала.

– Отвергли и бросили в темницу! – воскликнул Туан.– Вы отвернулись от меня, отвернулись и думали, что глаза ваши больше никогда не узрят меня!

Ропот нарастал. Толпа явно была близка к отчаянию.

– Вы изгнали меня? – вскричал Туан, но тут же добавил: – Молчите!

О чудо! Толпа мгновенно притихла.

Туан устремил на собравшихся указующий перст и снова вопросил:

– Вы изгнали меня?

Некоторые осмелились робко ответить:

– Да.

– Изгнали?

Около десятка голосов ответили погромче:

– Да!

– Изгнали?

– Да! – рокотом прокатилось по толпе.

– Вы назвали меня изменником?

– Да! – взревела толпа.

– Но я снова здесь! – воскликнул Туан.– Я цел и невредим. И я снова во главе Дома Кловиса.

Никому и в голову не пришло спорить с этим.

– А где настоящие изменники, которые мечтали только о том, чтобы вас всех разорвали в клочья в бою, где вы были бы обречены на поражение? Где те изменники, которые обратили Дом Кловиса в тюрьму в мое отсутствие? Где они теперь, почему не оспаривают мое главенство?

Туан вновь уперся руками в бедра и стал ждать ответа. Толпа отчаянно искала его, а Том тем временем привязал к опутывавшей Пересмешника веревке еще футов десять, а другой ее конец ловко обвязал вокруг одного из столбиков балюстрады. В толпе уже слышались выкрики «Пересмешник!», «Где он?», а Том проделал то же самое с тремя командирами.

Туан ждал. Только тогда, когда шум толпы достиг максимума, он дал Тому знак.

Том и Род подхватили связанных под мышки, и вот они все повисли под балконом – по двое по обе стороны от Туана. Пересмешник очухался и принялся извиваться и вырываться.

Толпа мгновенно притихла.

Туан усмехнулся и сложил руки на груди.

И тут все разом взревели подобно огромному хищному зверю и рванулись вперед. Те, что стояли поближе, принялись подпрыгивать, пытаясь дотянуться до болтавшихся в воздухе ног горбуна. Слышались весьма нелестные эпитеты, которыми толпа награждала Пересмешника и его холуев.

– Берегитесь! – вскричал Туан, вскинул руки вверх, и толпа мигом умолкла.– Берегитесь их, этих изменников, которых вы некогда звали господами! Остерегайтесь этих предателей, этих жалких воришек, которые похитили у вас всю свободу, которую я даровал вам!

Большой Том довольно улыбался, восхищенно глядя на молодого лорда, и бил в барабан в такт словам Туана.

А тот словно стал вдвое выше ростом.

– Разве вы родились на свет не для того, чтобы не было над вами господ?

– Да! – ответила ему толпа.

– Вы родились для свободы! – вскричал Туан.– Ваша свобода – бесправие и нищета, но вы родились свободными!

– Да! – взревела толпа.

– Но разве я отнимал у вас вашу свободу?

– Нет! Нет!

Скрюченный горбун с фингалом под глазом прокричал:

– Нет, Туан! Ты дал нам больше свободы!

Толпа поддержала горбуна дружным ревом.

Туан сложил руки на груди, выжидая, пока у собравшихся не устанут глотки.

Стоило крику уняться самую малость, он снова раскинул руки и вопросил:

– Разве я приказывал вам?

Мгновенно наступила тишина.

– Разве я говорил вам, что вам нужно мое письменное дозволение на ночные утехи?

– Нет! – в унисон прокричали мужчины и (на сей раз) женщины.

– И никогда я не потребую от вас такого!

Ответом был дружный довольный рев.

Туан усмехнулся и почти застенчиво склонил голову.

– И что же? – негромко, но грозно вопросил Туан, пригнулся, сжал одну руку в кулак, занес ее над толпой.– И что же я вижу, вернувшись сюда среди ночи? – Он яростно вскричал: – Вы позволили этим жалким мерзавцам отобрать у вас все, что я дал вам!

Толпа испуганно зароптала.

Туан взмахнул левой рукой. Том громко ударил в барабан. Тут же воцарилась тишина.

– Мало этого! – возопил Туан, нацелив в толпу указательный палец. Взгляд его искал какие-то конкретные лица. Голос его зазвучал холодно, сдержанно,– Я вижу, что в трусости своей вы позволили им отобрать даже ту свободу, что была дана вам от рождения!

Толпа неуверенно зашепталась. Первые ряды попятились назад.

– Да, даже эту свободу вы позволили им похитить у вас!

Поразительно, какого потрясающего эффекта добивался Туан своими речами.

– Вы готовы поступиться даже свободой делить ваше ложе с теми, кто мил вашему сердцу!

Он снова взмахнул рукой. Том снова ударил в барабан.

– И вы зовете себя людьми!

Туан рассмеялся – горько и язвительно.

По толпе волной прокатились возмущенные выкрики.

– Мы – люди! – крикнул кто-то, толпа подхватила:

– Мы – люди! Мы – люди! Мы – люди!

– Да! – воскликнул горбун с подбитым глазом.– Ты только отдай нам этих мерзких скотов, Туан, и мы докажем, что мы – люди. Мы их так отделаем – мать родная не узнает. Ни крошки мяса не оставим на их жалких костях! Кости переломаем, мозг вытрясем!

Толпа поддержала его кровожадным ревом.

Туан выпрямился, сложил руки на груди, печально улыбнулся, привлекая к себе внимание толпы. Народ мало-помалу притих, рев сменился гомоном, в нем появились виноватые нотки, потом на смену гомону пришло перешептывание, и наконец все стихло.

– Разве так поступают настоящие люди? – негромко вопросил Туан.– Свора бродячих псов и та милосерднее вас!

Это его обвинение толпе по душе не пришлось. Люди снова загомонили – протестующе, злобно, все громче и громче.

– Вы бы поосторожнее,– предостерег Туана Род.– Эдак они и нас в клочья разорвать могут.

– Не бойтесь,– ответил ему Туан, не отрывая глаз от толпы.– Пусть погомонят немного.

Толпа между тем разбушевалась не на шутку. То один, то другой грозили Туану кулаками.

Туан вскинул руки и вскричал:

– Но я зову вас людьми!

Толпа утихла.

– Есть другие, кто унижает вас, но я зову вас людьми! – Он обвел собравшихся взглядом.– И кто посмеет сказать, что я не прав?

Последовала короткая пауза, потом кто-то выкрикнул:

– Никто, Туан!

– Никто! – послышалось несколько выкриков.

– Никто! – разом прокричало еще больше людей.

– Никто! – наконец дружно возопила вся толпа.

– Готовы ли вы доказать, что вы – люди? – вопросил Туан.

– Готовы! – вскричала толпа и снова прихлынула к балкону, движимая жаждой крови.

Туан развел руки в стороны, ладонями вниз, растопырил пальцы.

Люди замерли.

Туан произнес негромко, нараспев:

– Вы родились в грязи и боли!

– Да! – отозвалась толпа.

– Вы родились для тяжкого, изнурительного труда!

– Да!

– Вы родились с пустыми животами и жаждой обрести кров над головой!

– Да!

– Но кто накормил вас? Кто дал вам приют в этом самом доме?

– Ты!

– Кто даровал вам защиту?

– Ты!

– Кто?

– Ты!

– Имя! Назовите мое имя!

– Туан Логир! – взревела толпа.

– Да! – вскричал Туан, вскинув руки вверх. Глаза его метали молнии.– Я освободил вас от этих бед. Но кто наделил вас ими от рождения? Кто унижал вас от века до века, ваших отцов и дедов?

Толпа ответила на этот вопрос неуверенным ропотом.

– Крестьяне?

– Нет!

– Воины?

– Да! – Толпа как бы снова ожила.

– А кто правит воинами?

– Дворяне!

Род вздрогнул – столько ненависти прозвучало в отзыве толпы.

– Да! Это были дворяне! – прокричал Туан и сжал в кулак поднятую руку.

Толпа забесновалась.

Туан дал ей пару-тройку мгновений побушевать и снова призвал к молчанию.

– Кто? – требовательно вопросил он.– Кто? Кто та единственная из высокородных особ, что встала на вашу сторону? Кто давал вам пищу, когда вы просили о том, кто выслушивал ваши жалобы? Кто послал к вам справедливых судей, дабы те защитили вас от произвола дворян?

Его кулак взметнулся ввысь.

– Королева! – вскричал он.

– Королева! – эхом отозвалась толпа.

– Она заткнула уши и не слушает дворян, чтобы слышать ваши мольбы!

– Да!

– Она проливала слезы о вас!

– Да!

– Но ведь,– вмешался горбун,– она изгнала тебя, Туан Логир!

Туан горько усмехнулся:

– Изгнала? А быть может, послала меня к вам? – Он раскинул руки, и ответом ему был рев толпы, подобный шуму горной лавины.

– Королева вернула вам то, что было положено вам от рождения!

– Да!

– Вы – люди? – вопросил Туан.

– Да!

– Вы будете сражаться?

– Будем! Будем!

– Вы будете сражаться против дворян?

– Да!

– Вы будете сражаться за свою королеву?

– Да!

– Вы готовы сразиться с дворянами, защищая свою королеву?

– Да! Да-а-а-а-а!

Шум поднялся невообразимый. Одни вопили, другие прыгали от радости, третьи обнимали подружек и вертели их, словно в танце.