Текст книги "Эта безумная Вселенная (сборник)"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 86 (всего у книги 87 страниц)
– Не знаю, что у меня получилось, – Он присел на край стола, попытался собраться с мыслями, но ничего не вышло, – Я иду к Мак-Нолти. Но сначала хочу показать их тебе, чтобы ты меня успокоил – вдруг я спятил?
– О чем ты?
– Вот о чем. – Он бросил мне на колени три фотографии.
Я рассеянно посмотрел и отметил, что они сделаны во время полета на катере. Если учесть, что условия для съемок были не самыми лучшими, у Уилсона получилось вполне прилично – четко, контрастно, словно он фотографировал в студии.
– Хорошая работа, – похвалил я Уилсона. – Ты умеешь обращаться с камерой.
Он пораженно посмотрел на меня, а потом сказал:
– А ты не хочешь посмотреть повнимательней? Если помнишь, я фотографировал Амброуза с Макферлайном. Больше никого.
Я послушно поднес фотографии к глазам. После чего вскочил с койки и включил весь свет в своей каюте, чтобы убедиться. Колени вдруг обмякли. Длинная холодная сосулька растаяла у меня на спине.
На фотографии не было Амброуза.
И не было Макферлайна.
На их месте возле шлюпки торчали два отвратительных предмета, напоминающих массу спутанных черных жирных веревок.
– Ну? – спросил Уилсон, не сводивший с меня глаз.
Я вернул фотографии.
– Советую тебе немедленно отнести их в нос. А я приготовлю лучевые пистолеты и все остальное – нам они наверняка потребуются!
Через десять минут раздался общий сигнал тревоги. Я уже успел подготовиться и прибежал первым. Мы собрались в кают-компании, полные дурных предчувствий. Вошел Мак-Нолти, за которым, сверкая глазами, следовал огромный Эл Стоу.
– Мы вступили в контакт с высшей формой жизни на этой планете несколько часов назад, но сами того не поняли, – с горечью начал Мак-Нолти. – Туземцы настроены враждебно и застигли нас врасплох. Четверо наших людей исчезли.
– Четверо? – невольно переспросил я.
Мак-Нолти посмотрел на меня, а потом вновь обратился ко всем собравшимся:
– Я дал разрешение выйти наружу двенадцати членам команды. Вернулись только десять человек. Джепсон и Пейнтер не отреагировали на сирену. Амброуз с Макферлайном не подчинились приказу вернуться. Мне ничего не остается, как считать их пропавшими без вести. – Он помрачнел. – Мы не должны больше нести потери!
Собравшиеся беспокойно перешептывались. Кли Янг наклонился и тихо сказал мне и Бреннанду:
– Он считает потерянные фигуры, но не просчитывает свои ходы. Как можно выиграть партию, не завладев инициативой…
Ему пришлось замолчать, поскольку Мак-Нолти продолжал:
– Неизвестно, что за враг нам противостоит. Но мы знаем, что он обладает гипнотическими способностями, которые нам следует принимать во внимание. Вне всякого сомнения, он использовал гипноз, чтобы выманить Амброуза из шлюпки, убедив, что его вызывает Макферлайн.
Бреннанд, который был не в курсе последних событий, спросил:
– А что вы подразумеваете под гипнотическими способностями, капитан?
– Например, мы видим то, что хотим видеть. Мы столкнулись с мощным оружием, которое воздействует на психику, и теперь необходимо соблюдать крайнюю осторожность!
– А оружие врага действует на Эла? – осведомился Бреннанд, – Может оно ввести его в заблуждение?
Хороший вопрос. Светящиеся глаза функционировали не так, как наши. Оптические нервы состояли из тончайших серебряных нитей, а мозг Эла Стоу был уникальной электронной машиной. Фотоаппарат Уилсона туземцы обмануть не сумели, и я решил, что Эла им также не удастся обвести вокруг пальца.
Однако Эл улыбнулся и сказал:
– Мне еще только предстоит пройти проверку.
– Это также не подействует на марсиан, – заявил Кли Янг, воинственно размахивая щупальцами. Его глаза смотрели в противоположные стороны, и мне стало не по себе. – Нет сомнения в том, что наше зрение превосходит зрение землян.
– Чушь! – прервал его Бреннанд.
– Глаза тут ни при чем, ведь туземцы воздействуют на мозг, – добавил Эл Стоу.
– Это будет не так просто, – заявил Кли Янг. – Всем известно, что разум марсиан…
Взмахом руки Мак-Нолти заставил его замолчать.
– Сейчас не время сравнивать достоинства разных форм жизни. Мы должны выяснить, какова судьба наших товарищей, и попытаться их освободить, если они еще живы. «Марафон» будет здесь, а отряд под командованием Эла Стоу отправится на поиски Джепсона и Пейнтера. Одновременно десять человек и один марсианин полетят на катере к шлюпке и совершат посадку неподалеку, даже если им придется сжечь несколько хижин. Они попытаются разыскать Амброуза и Макферлайна. Мне нужны добровольцы. Десять мужчин и один марсианин с трудом разместятся на катере. Однако полет будет совсем недолгим, к тому же нет способа добраться туда иначе. И чем больше будет поисковая партия, тем лучше.
Марсианина включили в состав отряда, несмотря на его большой вес, поскольку Мак-Нолти надеялся, что в словах Кли Янга есть доля истины – кто знает, куда на самом деле смотрит марсианин? Эл Стоу возглавил другой отряд по той же причине: командир, которого невозможно загипнотизировать, лучший из всех возможных вариантов.
Я вызвался лететь на катере. А также Баннистер, Бреннанд, Кли Янг, Уилсон, Келли и несколько других. Велев оставшейся части команды разойтись по местам, Мак-Нолти обратился к добровольцам.
– Шесть человек и марсианин отправятся на поиски, – приказал капитан. – Вам следует держаться вместе, вы постоянно должны видеть друг друга. Четверо не должны покидать катер ни при каких обстоятельствах, – Он строго посмотрел на нас и добавил: – Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. Четверо из вас не оставят катер, даже если ушедшие на поиски вернутся и будут на коленях просить вас выйти. Не забывайте, это могут быть чужаки, загипнотизировавшие ваших товарищей!
– А если они не станут просить? – спросил Келли, кожу которого покрывала татуировка.
В правой руке он сжимал неизменный гаечный ключ.
Мак-Нолти некоторое время смотрел на ключ, а потом ледяным тоном ответил:
– Ты вполне можешь оставить свой замечательный инструмент на «Марафоне». Полагаю, лучевой пистолет намного эффективнее. – Мак-Нолти презрительно фыркнул и продолжал: – Если они не попросят вас выйти, то не возникнет никаких проблем.
– И тогда мы их впустим? – со значением произнес Келли.
Ха! На нашего шкипера стоило посмотреть. Он открыл рот, потом его челюсти клацнули; он порозовел, а затем побагровел. Повернувшись к Элу Стоу, он начал делать какие-то непонятные движения руками.
– Он задал интересный вопрос, Эл. Если поисковый отряд надолго скроется из виду, как оставшиеся на катере узнают, что его можно впустить внутрь?
Эл ненадолго задумался.
– Самое простое – отдельный пароль для каждого. Того, кто не сможет его сказать, следует немедленно сжечь из лучевого пистолета. Конечно, может погибнуть тот, кто страдает забывчивостью, но мы не имеем права рисковать.
Шкиперу, как и нам, не слишком понравилась идея Эла. Всем хотелось придумать что-нибудь более надежное, чем пароль. Если туземцы могут заставить нас воспринимать ложные визуальные образы, то нельзя исключить, что они сымитируют нужные звуки или уверят нас в том, что мы слышим пароль. У меня возникло неприятное подозрение, что они способны убедить нас составить завещание в их пользу. Однако никто не придумал ничего лучше. Идеальным решением был бы анализ крови, но как его сделать, если за твоими товарищами гонится вражеская армия? Люди могут умереть страшной смертью, пока мы будем проверять, кто они на самом деле!
Предоставив Мак-Нолти разбираться со вторым отрядом поисковиков, мы постарались снять все лишнее с катера, захватив с собой лишь то, что могло понадобиться. Катер был в три раза больше шлюпки и предназначался для перевозки крупногабаритных грузов. На борту всегда находились тонна продовольствия, запас воды на пару месяцев, баллоны с кислородом, скафандры, космический компас, мощный радиопередатчик и тому подобное. Вытащив все это наружу, мы взяли на борт артиллерийскую установку, ящик с бомбами и еще несколько «подарков» для местных жителей.
Когда я брел по коридору, сгибаясь под тяжестью запасных лент для артиллерийской установки, то заметил одного из механиков, который открывал люк. Другой стоял, опираясь спиной о стену, и ковырял в зубах. Оба напомнили мне портовых грузчиков, равнодушно наблюдающих за погрузкой мешков с венерианскими болотными бобами.
Обычно я не сую нос в чужие дела – только так и удается жить в мире с другими людьми, когда мы все надолго заперты в жестянке, где можно ненароком наступить на горло соседу. Наверное, последние события сделали меня излишне раздражительным – я так резко застыл на месте, что снарядные ленты звякнули.
– Кто приказал открыть люк?
– Никто, – равнодушно сообщил любитель зубочисток– Пейнтер вернулся и хочет войти.
– А откуда ты знаешь, что это он?
– Мы видели его в иллюминатор. – И механик очень выразительно посмотрел на меня – мол, тебе здесь нечего делать. – Он постучался. Возможно, что-то случилось с Джепсоном и ему требуется помощь.
– Возможно, – ответил я, сбрасывая на пол ленты и доставая лучевой пистолет. – А возможно и нет!
Механик смотрел на меня так, словно я лишился рассудка. Между тем люк распахнулся, открыв черноту ночи. Пейнтер ворвался в проем, словно за ним гналась тысяча дьяволов, и решительно двинулся вперед по шлюзовой камере.
– Стой, где стоишь! – громко приказал я.
Он не обратил на мои слова ни малейшего внимания. А ведь Пейнтер знал меня достаточно хорошо, чтобы спросить: «Сержант, какая муха тебя укусила?» И если бы он так поступил, это сошло бы ему с рук. Но он не сказал ни слова.
Долю секунды я наблюдал за ним, не в силах поверить своим глазам – ведь это был Пейнтер, от сапог до лысины. Он был так похож на Пейнтера, что мне стало страшно, я же мог совершить хладнокровное убийство.
Однако я выстрелил. Луч ударил ему прямо в живот, прежде чем он успел сделать еще шаг.
И тут волосы у меня встали дыбом, а оба механика схватились за головы. Что-то щелкнуло у меня перед глазами, и Пейнтер исчез, словно режиссер вырезал ножницами неудачный эпизод в фильме. А на его месте возникла корчащаяся масса черных веревок, пытающихся завязаться в миллион узлов. Кончики и петли вылезали из путаницы, дрожали и подергивались. Я не заметил глаз, носа, ушей или других узнаваемых органов; был лишь шар, состоящий из жирных витков; он корчился, словно дюжина питонов в предсмертных судорогах. Шар покатился обратно и выпал наружу, но я успел еще раз угостить его лучом.
– Быстро! – рявкнул я, чувствуя, как по спине бегут струйки пота. – Закрывайте люк!
Механики неловко выполнили мой приказ, двигаясь словно во сне. Один нажал на рычаг, дверь медленно стала закрываться. Я стоял до тех пор, пока они не завернули все болты. В шлюзовой камере остался запах – наверное, так пахнет жареный козел, с которого забыли содрать шкуру.
Я вскинул ленты на плечо как раз в тот момент, когда появился Эл Стоу. Он понюхал воздух, посмотрел на механиков, пытавшихся делать вид, что они здесь ни при чем, и сразу понял: произошло что-то серьезное.
– В чем дело? – резко спросил Эл.
– Пейнтер вернулся, – сообщил я. – Только это был не Пейнтер.
– И вы его впустили?
– Да. И это был Пейнтер, тут не могло быть никаких сомнений. Я знал его лучше, чем свою мать.
– И поэтому…
– Но он не мог или не хотел разговаривать. Не отвечал на мои вопросы. – По спине сбежала вторая струйка пота. – Я выстрелил ему в живот, и он тут же превратился в чудовище из кошмара.
– Хм-м! Какая жалость, что меня здесь не было – тогда бы удалось проверить, действует ли гипноз на меня. – Он немного подумал и продолжал: – Судя по всему, они не способны говорить. А это существенно упрощает нашу задачу.
– Когда мы летали на Венеру, было еще проще, – заметил я не без ностальгии.
Не обратив на мою реплику никакого внимания, Эл Стоу сказал:
– Теперь мы знаем, что они поймали Пейнтера и, возможно, Джепсона, в противном случае они бы не смогли создать такую правдоподобную копию, – Он повернулся к механикам. – И не вздумайте больше открывать дверь без разрешения шкипера. Это приказ!
Они хмуро кивнули. Эл пошел дальше, а я поспешил на катер. Через час он должен был стартовать. Мы взошли на борт, было очень тесно – во всяком случае, танцевать удалось бы только на головах. Кли Янг надел шлем, чтобы дышать разреженным воздухом, а его длинные гибкие конечности оказались на коленях у некоторых из нас. Одно из щупальцев, заканчивающееся присоской размером с блюдечко, устроилось у меняна коленях. И страшно захотелось плюнуть в блюдце – хотя бы для того, чтобы разозлить марсианина.
В кресло пилота вновь уселся Баннистер, и мы полетели в черноту ночи. Тем не менее наш пилот без труда удерживал курс на шлюпку. На носу располагался мощный прожектор, а также на борту хватало приборов для полетов вслепую. Но больше всего помогло то, что рация на шлюпке продолжала работать и мы пеленговали ее без труда.
Скоро мы подлетели к поселению, и в свете нашего прожектора шлюпка засияла, точно лежащий на боку серебряный цилиндр. Прожектор лишь скользнул по пирамидкам, но мне показалось, что несколько темных бесформенных обитателей перемещаются от одной хижины к другой. Впрочем, уверенности у меня не было.
Баннистер сбросил напалмовые бомбы, как только мы миновали поселение. Тут же по земле прочертилась огненная линия длиной четыреста – пятьсот ярдов. Мы пролетели дальше, давая возможность пожару разгореться, описали широкую дугу – даже пришлось пролететь над холмами – и вернулись к озеру. Наконец мы зависли над хижинами на высоте около пятидесяти футов, так что все вокруг задрожало, а потом совершили посадку на выжженном нашими бомбами участке.
Четверо остались стеречь катер и защищать его от чужаков, а также от тех из нас, кого подведет память. Другие затвердили пароли. Мой был – нанифаниэто венерианское ругательство. Поскольку я был обычным космическим бродягой, а вовсе не интеллектуалом, то на любой планете прежде всего узнавал ругательства и помнил их дольше всех других слов. Вот только никогда не думал, что такое вульгарное слово станет для меня жизненно необходимым.
Покончив с приготовлениями, мы проверили лучевые пистолеты; каждый из нас захватил по бомбе. Бреннанд открыл люк и вышел наружу. За ним последовали Молдерс, Келли, я, затем Кли Янг и Уилсон. Я помню, как смотрел на танцующую девушку, которая была вытатуирована на руке Келли, когда соскакивал на землю. Ему пришлось расстаться с гаечным ключом – в правой руке был зажат лучевой пистолет. На меня свалился Кли Янг, так что я едва не запутался в его щупальцах. Не без труда я высвободился, сделав несколько удачных замечаний насчет красной планеты, где так успешно разводят слабоумных осьминогов.
Мрак вокруг был просто адским. Мы с трудом различали скелетообразные очертания непострадавших деревьев и кустов, которые начинались за выжженной территорией. У нас были мощные фонари, но мы опасались их использовать – кто знает, каковы истинные возможности противника? Когда сталкиваешься с неведомым врагом, соблюдай осторожность, даже если приходится перемещаться ощупью, как слепцу.
Но мы знали, где находится поселение, оставалось лишь преодолеть выжженный участок земли. Мы продвигались вперед гуськом – туда, где, по логике, следовало искать Амброуза и Макферлайна. Или их тела.
Неприятности начались, как только кончилась выжженная земля. А до лагеря оставалось десятка два шагов. Перед нами лежала полоса деревьев и кустов, не тронутых пожаром. Дальше виднелись первые хижины. Мы вряд ли сообразили бы, что это хижины, если бы не знали, что они находятся именно там. Впрочем, наши глаза успели привыкнуть к темноте, и мы уже могли кое-что различать.
Бреннанд, который шел во главе нашего отряда, ступил под деревья. Шедший в двух шагах за ним Молдерс замер. Послышался странный звук – занк! – и Молдерс издал удивленное восклицание. Высокий швед постоял еще пару секунд, разыскивая глазами Бреннанда, который вроде как исчез. Потом Молдерс сделал шаг вперед, еще один, вглядываясь в темноту, и тут мы услышали тот же звук: занк!
Третьим шел Келли, который остановился и хрипло прошептал:
– Здесь что-то нехорошее происходит. Я зажгу фонарь.
Мы осторожно подошли к нему, Келли включил фонарик и направил его луч вперед. В круге света мы увидели лежащих
Бреннанда и Молдерса, они походили на детей, притомившихся и уснувших на травке. И не видать врага, лишившего их сознания, не видать следов чужой жизни, из темноты не доносятся таинственные звуки. Но тут Молдерс зашевелился, сел и с глупым выражением лица осторожно погладил макушку. Бреннанд дважды дернулся и что-то невнятно промычал.
Мигая от яркого света, Молдерс пожаловался:
– Мне дали по башке! – Он с трудом поднялся на ноги и огляделся, постепенно свирепея. – Похоже, это было дерево!
Без лишних слов он выхватил лучевой пистолет и принялся стрелять в пятифутовое дерево. Мне показалось, что он спятил. А еще через несколько мгновений я решил, что разум отказывает мне.
Только что перед нами стояло самое обычное дерево с длинными блестящими листьями; вне всякого сомнения, это было растение. Но как только луч Молдерса ударил в ствол, оно исчезло, словно сон. И на его месте возникли ужасные плетеные шары – ничего страшнее мне видеть не приходилось.
Рядом стояло такое же дерево. И хотя мое внимание было сосредоточено на чудовищных шарах, краем глаза я заметил, что дерево дрогнуло, словно собиралось что-то предпринять. Не помню, чтобы я когда-нибудь с такой быстротой выхватывал из кобуры лучевой пистолет. Никго и чихнуть не успел, а я уже открыл огонь. Спустя мгновение второе дерево превратилось в нагромождение жирных черных шаров.
Мы с Молдерсом продолжали стрелять. Невероятные сгустки чуждой жизни вызывали страх. Во-первых, они не издавали ни звука. Во-вторых, отсеченные и упавшие на землю фрагменты извивались, словно с ними ничего не произошло.
Мы рассекли деревья, наверное, на пару сотен кусочков, но они продолжали корчиться, точно части гигантского червя. Никто не вмешался в нашу схватку, соседние деревья застыли в неподвижности. Возможно, они были настоящими деревьями – кто знает.
Когда мы закончили стрельбу, Бреннанд поднялся на ноги и осторожно ощупал череп. Он огляделся по сторонам и желчно сказал Кли Янгу:
– Ты видел их. – Бреннанд указал на корчащихся червяков. – И как они выглядели?
– Должен с сожалением признать, – вздохнул Кли Янг, – что они были очень похожи на деревья.
– Ну, теперь мы все видим, какие преимущества дают глаза на шарнирах! – ядовито заметил Бреннанд. Он еще раз потрогал голову, словно хотел убедиться в том, что она осталась на своем месте, и пнул шестидюймовый кусок извивающейся мерзости, – Вперед!
И мы побежали к хижинам. Очень скоро все вместе ввалились в одну из них. Сооружение оказалось неожиданно большим: одна комната, никаких перегородок. Стены и крыша были сделаны из тростника, сплетенного так плотно, что он служил надежной защитой от ветра и дождя. Вся постройка покоилась на фундаменте из мощных свай, напоминающих бамбук. Пол покрывали циновки из травы, украшенные сложным повторяющимся узором из завитков. Возле одной из стен стояли три круглых стола в фут высотой и диаметром четыре фута. Я называю их столами, но с тем же успехом они могли исполнять роль стульев или кроватей.
С перекрещенных потолочных балок свисала диковинная утварь. Некоторые предметы были из дерева, другие – из тусклого металла, по цвету напоминающего свинец. Большинство из них имели узкие изогнутые носики с тонкими отверстиями, которые можно было заткнуть обычной булавкой. Мне сразу пришли на ум существа, которые что-то сосут из этих носиков маленькими ртами, размером с пуговицу от рубашки.
Затем наше внимание привлек висящий на стене инструмент, на который упал луч фонаря Бреннанда. Он имел круговую шкалу с сорока двумя точками. Другой диск, с единственной точкой, был наложен на первый – он едва заметно перемещался, переходя от одной точки на большей шкале к другой. Очевидно, это были часы, хотя мы и не слышали тиканья или каких-то других звуков. Мы получили доказательство, что имеем дело не с дикарями, а с существами, достигшими определенного уровня развития.
У меня сложилось впечатление, что в этой хижине никто не живет. Между тем местные часы неумолимо отсчитывали единицы местного времени. Мы внимательно осмотрели все помещение, но больше ничего не нашли. В тот момент я мог бы поклясться самой страшной клятвой, что в хижине никого нет. Я почувствовал слабый неприятный запах, но не придал значения – возможно, так пахли обитатели хижины.
Хижина номер два ничем не отличались от первой. Она была пустой. Правда мебель в ней была расставлена иначе, и я насчитал пять круглых столов или кроватей. И два прибора со шкалами. Но владельцы отсутствовали. Мы оглядели помещение шестью парами глаз, не говоря уже о Кли Янге, как всегда глядевшем в разные стороны, и не обнаружили ни единого живого существа.
К тому моменту, когда мы заканчивали обход хижин, стоящих по внешнему кругу – я насчитал тридцать штук, – все были убеждены, что их обитатели сбежали, как только услышали рев двигателей катера, но оставили пару стражей, которые должны были узнать наши возможности. Ну, кое-что мы им показали.
Однако меня не покидало беспокойство – ведь мы разгуливали по чужому городу! Если аборигены умеют обрабатывать металлы и конструировать такие сложные инструменты, как часы, то почему бы им не создать какое-нибудь оружие, заметно превосходящее лук и стрелы?
Из чего следовало, что у нас могут быть большие неприятности.
Чего же они ждут? Почему не наносят удар?
А впрочем, если бы враг напал на одну из множества земных деревень, где ни у кого нет оружия, то результат был бы аналогичным. Когда требуются войска, их вызывают по телефону или по рации. Быть может, мы оказались в далекой провинции и жители просто убежали за помощью. В таком случае, нам еще предстоят самые разнообразные развлечения.
Тут я ошибался. На самом деле все это время нас водили за нос.
Выходя из тридцатой хижины, Бреннанд хмуро сказал:
– Мы попусту тратим время.
– Целиком и полностью с тобой согласен, – отозвался Уилсон.
– Я поддерживаю, – заявил Келли.
Я не стал ничего говорить. Они выразили мои мысли. Я вышел из хижины, размышляя о том, что мы занимаемся ерундой. Пора возвращаться на катер и улетать.
– А как насчет шлюпки? – спросил Кли Янг.
– Пусть остается здесь, – равнодушно ответил Бреннанд.
– Ну, а Амброуз и Макферлайн? – не унимался марсианин, глядя на Келли и Бреннанда вытаращенными глазищами.
– Две иголки в стоге сена размером с планету, – заявил Бреннанд, – Мы можем искать их до тех пор, пока не отпустим седые бороды длиной целый фут. Пора возвращаться.
– И что мы скажем Мак-Нолти? – осведомился Кли Янг.
– Мы не нашли Амброуза и Макферлайна потому, что их здесь нет.
– Но это не факт.
– Для меня – факт! – заявил Бреннанд с непонятным упрямством.
– В самом деле? – В наступившей тишине Кли Янг оглядел всех нас, а потом спросил: – Все думают так же?
Мы кивнули. Да, и я вместе с остальными – вот какой я был болван.
– Очень странно, – задумчиво проговорил Кли Янг, а потом с нажимом добавил: – Но ятак не считаю!
– И что с того? – резко спросил Келли.
Кли Янг повернулся к нему.
– Мой разум устроен не так, как ваш. Да, мои глаза можно обмануть – но только не все остальное!
– О чем ты?
– О той части моего сознания, которая не связана с визуальным восприятием.
– Что ты хочешь этим сказать? – вмешался Бреннанд.
Крепко сжимая в одном щупальце лучевой пистолет, а в другом фонарь, Кли с опаской посмотрел по сторонам и сказал:
– Мы прилетели сюда только для того, чтобы отыскать Амброуза и Макферлайна, если они еще живы. А теперь вы все готовы об этом забыть. И вседумают одинаково! – Глаза Кли Янга всматривались в темноту. – Вам не кажется такое совпадение мнений странным? Мне представляется, что кто-то навязывает вам эту мысль. Из чего следует: здесь кто-то есть!
Боже, какой шок я испытал! Несколько секунд в моем разуме не на жизнь, а на смерть сражались прямо противоположные идеи. Я лишь смутно видел лица остальных, но рядом стоял Уилсон – и его лицо выражало мучительные сомнения. Дальнейшие поиски бесполезны: я знаю это совершенно точно. Нас обманывают, убеждая вернуться на катер. А затем в моем мозгу что-то щелкнуло – факт победил фантазию. Должно быть, со всеми остальными произошло нечто похожее, поскольку Молдерс презрительно фыркнул, а Келли громко выругался.
– Мы осмотрим все оставшиеся хижины! – раздраженно воскликнул Бреннанд.
Мы тут же приступили к поискам во внутреннем круге. Конечно, дело пошло бы намного быстрее, если бы каждый взялся осмотреть по хижине, но мы получили жесткий приказ держаться вместе. Теперь мы поняли, что поступали правильно. Пару раз я едва не предложил ускорить процесс, разделившись на группы, но всякий раз успевал прикусить язык. Нет, я не стану плясать под дудку этих омерзительных монстров, прячущихся где-то в темноте.
Мы добрались до двенадцатой хижины второго кольца, и Бреннанд первым вошел внутрь, направив перед собой луч фонаря. Мы уже привыкли повторять одни и те же действия, но старались сохранять бдительность. Я случайно оказался последним и уже собирался вслед за Уилсоном войти в хижину, когда откуда-то справа, из темноты, послышался шорох. Я остановился у двери и направил луч света на звук.
И увидел Амброуза, стоящего возле третьей, если считать от меня, хижине. Он замахал рукой, словно свет мешал ему увидеть того, кто держит фонарь. Амброуз выглядел таким довольным, словно только что женился на дочери местного вождя и решил остаться здесь.
– Идите сюда, тут один из наших! – крикнул я, заглянув в хижину.
Они выбежали наружу и уставились на освещенного мною Амброуза.
– Привет, Амброуз! – крикнул Бреннанд.
– Привет! – громко и отчетливо ответил Амброуз, а потом повернулся и скрылся в хижине.
Стоит ли говорить, что мы тут же подбежали к ней – а что, если там Макферлайн, который нуждается в помощи. Такое объяснение показалось нам наиболее правдоподобным – зачем еще Амброуз столь поспешно удалился? Я был так уверен, что мы найдем в хижине лежащего на полу Макферлайна, что уже потянулся за аптечкой. Мы вбежали в хижину. Шесть лучей пронизали комнату.
В хижине никого не оказалось.
Никого!
В стенах не было отверстий, отсутствовала вторая дверь. Бреннанд освещал вход в хижину с того самого момента, как Амброуз в ней скрылся. Мы тщательно осмотрели помещение, мы звали Амброуза, но не нашли в комнате укрытия даже для крысы.
Мы стояли в полнейшей растерянности, во мне закипала ярость. И тут на Молдерса снизошло озарение.
– А почему нас заманили именно в этухижину? Ответ: чтобы мы не вошли в две оставшиеся!
– Конечно! – выдохнул пораженный Бреннанд. Он подскочил к двери. – Плевать на приказ, мы разделимся на две тройки, чтобы осмотреть хижины одновременно.
Молдерс, Келли и я вбежали в хижину номер тринадцать. Пусто. Обстановка ничем не отличается от тех, где мы уже успели побывать. Двое моих спутников не стали терять времени. Решив, что все самое интересное происходит в соседней хижине, они выскочили наружу, чтобы присоединиться к группе Бреннанда. Я собирался последовать за ними, когда сзади раздался сдавленный стон.
Я остановился в дверях, повернулся и осветил комнату. Звук повторился, а потом я расслышал серию глухих ударов, словно кто-то стучал доской по густой траве.
Опять иллюзии, подумал я. Хотя до сих пор почти все иллюзии помалкивали, я был готов ко всему. Я мог бы поклясться, что Амброуз сказал «Привет!» Бреннанду. Затем мне в голову пришла новая мысль: среди разумных веревок были способные имитировать нашу речь, ведь кто-то передразнивал Мак-Нолти по радио – и это не могло быть иллюзией. Значит, они обладают голосом.
– Кто здесь? – задал я идиотский вопрос и приготовился стрелять, если хижина начнет меня передразнивать.
Однако в ответ с новой силой возобновились стоны и стук. Мой разум спорил сам с собой.
«Нам разрешили отходить друг от друга только на несколько ярдов. Все остальные собрались в соседней хижине, они увидят, если со мной что-нибудь случится снаружи – кто-то хочет, чтобы я прошел в глубь комнаты, чтобы треснуть меня по башке».
Любопытство толкало меня в одну сторону, осторожность – в другую. И тут вернулся Келли – узнать, что меня задержало. Вопрос решился сам собой.
– Постой у входа, – сказал я. – Будешь меня прикрывать – там происходит что-то странное.
И я вновь вошел в хижину, держа в одной руке фонарик, а в другой пистолет. Я сразу же направился в дальний левый угол, откуда доносились сдавленные стоны. Они стали громче, когда я подошел ближе, словно кто-то хотел сказать «теплее», как в детской игре, когда нужно найти спрятанную вещь. Теперь я слышал эти звуки так же отчетливо, как вой двигателей «Марафона» во время посадки. Чувствуя, что выгляжу полнейшим болваном в глазах Келли, я направил луч фонаря вниз, опустился на колени и принялся шарить руками по полу. И почти сразу же моя рука наткнулась на тяжелый сапог.
В следующее мгновение Келли произнес неприличное слово и выстрелил в мою сторону. Жар слегка опалил мне волосы над воротником. Что-то зашевелилось у меня за спиной, несколько металлических предметов со звоном покатились по полу. Одновременно передо мной появился Амброуз.
Он возник из пустоты, словно могущественный волшебник произнес заклинание. Когда заработал лучевой пистолет Келли, кто-то у меня за спиной потерял самообладание, и я увидел лежащего на спине Амброуза, связанного и с кляпом во рту. Я находился в таких расстроенных чувствах, что не мог поверить своим глазам. Вытащив кляп, я направил на Амброуза пистолет и сказал:
– Быть может, ты Амброуз, но уверенности у меня нет. Так что не повторяй мои слова, словно ты эхо. Выбери несколько своих и произнеси вслух.
Должен заметить, что Амброуз сделал мастерский выбор! Он выдал такую тираду, что Келли от восхищения даже потерял дар речи. Амброуз говорил быстро, уверенно и с большим чувством. В обычной жизни он человек спокойный, никому бы и в голову не пришло, что он способен обогатить свой язык стольизысканной бранью. Мы сразу поняли: перед нами – Амброуз, и никто иной. Ну, я освободил его от пут, что оказалось непростым делом – веревки были сплетены из очень прочной травы. Между тем Амброуз уже не мог остановиться, оглашая комнату немыслимыми оборотами. Рядом шевелились жирные веревки – разрезанная тварь испускала дух. Теперь на нас смотрели пять пар заинтересованных глаз – на шум прибежали товарищи.
Сбросив путы, Амброуз встал, убедился в том, что цел и невредим, и спросил:
