Текст книги "Эта безумная Вселенная (сборник)"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 81 (всего у книги 87 страниц)
– Расслабься, – посоветовал Армстронг, глядя на двадцатипятифутовую пропасть. – Лучше подождать шлюпку. Если не допрыгнешь, из тебя получится тысяча сувениров, разбросанных по всей улице.
Вернувшись к дыре над нашей темницей, Эл посмотрел вниз.
– Они все еще ждут, – доложил он, – но так не будет продолжаться вечно. Скоро они перейдут к активным действиям. – Он вновь легко спрыгнул к нам. – Нет, нужно их опередить.
Прежде чем кто-то из нас успел ему помешать, Эл Стоу побежал. После того как он начал движение, остановить его не было никакой возможности: три с лишним сотни фунтов – слишком большая масса, даже для нескольких человек. Быть может, Кли Янг справился бы с этой задачей, но он даже не пытался.
Набрав высокую скорость, Эл Стоу сильно оттолкнулся и легко перелетел на соседнюю крышу – с запасом в целый ярд. Еще один прыжок, и он оказался на крыше более высокого здания. Добравшись до решетчатой конструкции, с ловкостью обезьяны забрался наверх и сорвал антенну. Затем Эл Стоу вернулся, совершив такой же впечатляющий прыжок.
– Настанет день, – успокаивающе проговорил Кли Янг, – когда тебя убьет электрическим током – если прежде ты не свернешь себе шею. – Он указал на улицу. – Уж не знаю, совпадение это или нет, но часть машин перестала двигаться.
Кли Янг оказался прав. Среди царящего внизу беспорядочного движения появились застывшие автоматы. Все они принадлежали к одному виду. Другие продолжали спешить по своим делам. Гробы, шары, конструкции, похожие на червей, и большие неуклюжие псевдобульдозеры мчались по улицам, словно ничего не произошло, но все яйцеобразные машины с длинными ногами-жердями словно окаменели.
– Скорее всего, они радиоуправляемые, – высказался Эл Стоу. – Причем каждый вид управляется на определенной длине волны и со своей станции, откуда и черпает энергию. – Он показал на другие радиомачты, торчащие на крышах по всему городу. – Если сумеем вывести большинство из них из строя, то почти все машины на некоторое время остановятся.
– Почему только на время? – спросил я. – Ведь если лишить их энергии, то будет некому вернуть их к жизни?
– Вряд ли. Мы видим, что здесь существует великое множество разных машин, предназначенных для решения самых неожиданных задач. Десять к одному, что существует ремонтная бригада, работающая от независимого источника, который включится, как только все остальное замрет.
– Если эти радиомеханики похожи на бегающие иноходью маяки, – сказал кто-то, – то один из них уже движется к нам. – И показал на север.
Мы повернулись и увидели приближающуюся фантастическую конструкцию – длинную металлическую платформу на колесах диаметром десять-двенадцать футов. Из центра платформы вздымалось сужающееся на конус трубчатое тело, которое заканчивалось диском на высоте шестьдесят футов над землей; диск имел множество линз и конечностей. Конструкция возвышалась, точно пожарная башня; лишь немногие здания уступали ей по высоте.
– Аплодисменты – на ковер выходит Чарли! – заявил джентльмен, владевший древним пистолетом.
Он с остервенением сжимал свое антикварное оружие. Рядом с механическим колоссом пистолет выглядел абсурдно. С тем же успехом можно пытаться остановить взбесившегося слона шариками из жеваной бумаги.
– Монтажник-автомат, – спокойно предположил Эл Стоу. – Вероятно, его вызвали, чтобы снять нас с крыши.
Наш маленький отряд не выказал тревоги. Возможно, мои товарищи стоически скрывали чувства наподобие тех, что кипели во мне. По мере того как чудовищная башня приближалась, мой желудок сжимался в тугой комочек.
Орды железных автоматов продолжали сновать туда и обратно, а в темнице нас с нетерпением поджидала еще одна изголодавшаяся свора. Возможно, Эл сумел бы убежать от них, перепрыгивая с одного здания на другое, но нам оставалось лишь ждать своего часа, точно бычкам на бойне.
Затем в небе появилась точка и послышался вой двигателей – за нами возвращалась шлюпка. Совершив несколько фигур высшего пилотажа, она спикировала к нам. Однако я сомневался, что она успеет опуститься на крышу, открыть люк и принять нас на борт прежде, чем начнутся неприятности. Наши сердца бешено стучали; затаив дыхание, мы наблюдали за снижением шлюпки и тяжелой поступью зловещей башни.
Как раз в тот момент, когда я пришел к выводу, что половина из нас может спастись за счет остальных, в шлюпке заметили башню. Она не стала садиться; резко развернувшись, шлюпка устремилась к врагу, находившемуся всего в пятидесяти ярдах. Должно быть, со шлюпки сбросили миниатюрную атомную бомбу, хотя я и не увидел, как она падала.
– Ложись! – выкрикнул Эл Стоу.
Мы распростерлись на крыше. Раздался оглушительный грохот, здание зашаталось, снизу ударил фонтан механических деталей. На несколько секунд воцарилась жуткая тишина, нарушаемая лишь клацаньем уцелевших металлических обитателей города и стихающим шумом двигателей шлюпки. Через несколько мгновений опять громыхнуло – рухнула башня, здание вновь задрожало.
Я вскочил на ноги. Башня прилегла отдохнуть прямо на улице, платформа развалилась на несколько частей, длинное трубчатое тело было смято в лепешку, линзы и многочисленные конечности разлетелись в разные стороны. Сраженный гигант уничтожил дюжину более мелких машин.
Саг Фарн, сон которого был прерван таким жестоким образом, спросил:
– Что за шум? Они опять взялись за свое?
– Вылезай из вмятины, – приказал Кли Янг, недовольно глядя на соплеменника. – Освободи место для шлюпки.
Не торопясь, Саг Фарн перебрался на край крыши, где наша маленькая группа с нетерпением дожидалась спасения. Шлюпка медленно опустилась, двигатели смолкли. Под ее тяжестью крыша прогнулась еще сильнее. Если бы не мощные балки, кораблик провалился бы и мы вновь оказались бы во власти врага.
Мы быстро поднялись на борт шлюпки. За рычагами управления сидел второй навигатор Квирк, команда состояла из пяти землян и одного марсианина – минимум для судна такого класса. Шкипер и Бреннанд отсутствовали. Марсианином оказался Кли Дрин. Он ни слова не сказал своим сопланетникам со змеиными конечностями, когда те оказались внутри шлюпки, а лишь бросил на них выразительный взгляд и фыркнул.
– Готов поставить двенадцать межпланетных долларов, – ядовито сказал ему Кли Янг, – что твой ленивый мозг не подсказал столь же ленивому телу захватить для нас шлемы, чтобы мы могли хотя бы немного отдохнуть от этих чудовищных запахов.
– Вы только послушайте его! – взмолился Кли Дрин, обратив один глаз в мою сторону. – Он изучает Вселенную и при этом жалуется на запахи! – Вновь посмотрев на Кли Янга, он торжествующе добавил: – Кли Морг мог бы выиграть, если бы не держался так за своего слона.
– Ха-ха! – искусственно рассмеялся Кли Янг и попытался подмигнуть Саг Фарну, но ничего не получилось. Марсиане часто пытались имитировать привычку землян заговорщицки прикрывать один глаз; без век задача была практически неразрешимой. – Как всегда, ты на неделю опоздал с решением!
Молодого Уилсона я нашел возле носового иллюминатора, рядом с пилотом Квирком. Он держал фотоаппарат наготове и с нетерпением поглядывал по сторонам. Рядом на стене висели еще два аппарата, у одного был объектив размером с блюдце.
– А, сержант, – затараторил он. – Я сделал столько снимков, столько… десятки! – Молодого Уилсона распирало от профессиональной гордости. – Есть и фотография башни – снял в тот самый момент, когда мы ее сбили. Смотрите, сейчас будут еще две.
Через плечо Уилсона я посмотрел в иллюминатор. Так и есть: два высоченных сооружения катились по улице, раскачиваясь, словно пьяные матросы. У меня за спиной захлопнулся люк.
Камера Уилсона защелкала. Шлюпка вздрогнула, стартовала с крыши и стала быстро набирать высоту. Квирк знал свое дело. Ни один марсианин не мог так же ловко управлять шлюпкой, как опытный землянин.
Я отправился на поиски Эла Стоу и нашел его лежащим возле бомбового люка. Как раз в тот момент, когда я подошел, Эл Стоу нажал на рычаг. Я прижался лицом к ближайшему иллюминатору и увидел, как здание, примыкавшее к нашей тюрьме, слегка присело, а потом его крыша взлетела в небо. Сомневаюсь, что внутри хоть что-нибудь уцелело.
– С операционной покончено, – прорычал Эл. Его глаза горели, как угольки. – Мы препарировали вивисекторов!
Я вполне разделял его чувства – но, черт побери! – робот не должен испытывать жажду мести. Тем не менее никто из нас не осмеливался выказывать удивление в те редкие моменты, когда Эла Стоу охватывали человеческие эмоции.
– Мак-Нолти это не понравится, – заметил я. – Он скажет: несмотря на наши потери, власти Земли назовут это неоправданным актом агрессии. И весь обратный путь Мак-Нолти будет страдать.
– Конечно, – с подозрительной готовностью согласился Эл. – А я об этом не подумал. Какая жалость! – Его голос не дрогнул, и лицо – как вы сами понимаете – оставалось совершенно невозмутимым.
С тем же успехом можно гадать, о чем думает китайский каменный идол.
Эл Стоу направился к Квирку. Еще несколько раз пикировала шлюпка, а спустя несколько мгновений снаружи гремел взрыв. Мы уничтожили несколько радиомачт, и я нисколько не сомневался, что Эл Стоу приложил к этому руку – с одобрения Мак-Нолти или без него.
Довольно скоро огромный город остался позади, но я с удовлетворением отметил, что многие машины застыли посреди улиц. Я успел разглядеть пару башен, подъехавших к нашей бывшей тюрьме. Прошла минута с лишним с тех пор, как мы улетели, а они все еще пытались выполнить приказ.
Город занимал двадцать квадратных миль. Никогда прежде мне не доводилось видеть такое количество металла.
На окраине все машины, имеющие яйцеобразную форму, а также механизмы еще трех видов будто умерли. Да и на широких дорогах, ведущих на юг и на север, я видел застывшие машины.
Бу-ум!Прогрохотал новый взрыв, еще одна радиомачта была уничтожена, а затем мы начали резко набирать высоту. На южном горизонте возник второй город, мы уже различали очертания высоких зданий и радиомачт.
Подобный изящному золотому веретену «Марафон» лежал на черно-красной поверхности. Большая часть команды работала в корме. Шлюпка села возле правого борта, и мы выбрались наружу. Только в этот момент я вспомнил, что не ел уже много часов.
Нам рассказали недостающую часть истории, пока мы торопливо поглощали удивительно вкусную еду. Марсиане отбивали все вражеские атаки, пока шары и гробы не отступили. Однако они заняли позиции на некотором расстоянии от корабля. Быть может, враги рассчитывали, что марсиане выйдут в чистое поле, где с ними можно будет быстро расправиться, – или, что более вероятно, дожидались прибытия других боевых машин.
Марсиане не упустили возможности взлететь на шлюпке. Они видели, как осаждающие ворвались в покинутый экипажем корабль. Однако там не оказалось живых существ, и вражеская орда удалилась к тому моменту, когда мы вернулись.
– Вы знаете, – размышлял вслух Эл Стоу, – я пришел к выводу, что для них любое движение есть признак разумной жизни. Ты двигаешься – значит, ты живешь. «Марафон» не способен перемещаться самостоятельно, поэтому они решили, что наш корабль не представляет для них опасности. Им была нужна только команда. Когда команда улетела, корабль перестал их интересовать. – Он задумчиво посмотрел на нас. – Жаль, что раньше никому в голову не пришла эта мысль. А то можно было бы проверить. Если бы мы надолго замерли, они, возможно, оставили бы нас в покое.
– Я не стану проводить такие эксперименты! – раздался чей-то раздраженный голос. – Предпочитаю воспользоваться своими ногами. И надеюсь, они не подведут!
– Мы успеем закончить ремонт до того, как они снова нападут? – осведомился я.
– Кто знает? У них очень странный рассудок, если его можно так назвать, – продолжал свои рассуждения Эл Стоу. – Они легко воспринимают знакомое и враждебны ко всему непривычному. Они напали на «Марафон» только потому, что корабль был чем-то новым для них. Сейчас они, скорее всего, полагают, что это никуда не годный утиль. И так будет продолжаться до тех пор, пока какая-нибудь машина, случайно оказавшаяся поблизости, не заметит движение. Тогда коллективный разум найдет связь между кораблем и нашим побегом и отдаст соответствующие приказы. – Он посмотрел в сторону пыльных холмов, загораживающих садящееся солнце. – Нам лучше поторопиться.
Мы все приняли участие в восстановлении вспомогательных двигателей. Работа оказалась очень трудной, не хватало подъемного крана – сложнее всего было поставить на место снятые автоматами сопла. Марсиане заваривали поврежденную корму, сварочные аппараты работали на полную мощность. Инженеры проверяли герметичность камер сгорания. Удалось починить шлюз, поврежденный огнем артиллерийской установки.
Пока мы занимались ремонтом, Квирк сумел отыскать пропавших разведчиков. Обратно он вернулся с телами спутников Хайнса.
Судя по всему, наши разведчики приземлились прямо на дороге – Хайнс не знал, что «пульмановский вагон» блокировал его радиопередатчик. Хайнса взяли в плен. Остальные двое погибли в схватке, и автоматы тут же потеряли к ним всякий интерес. В тот же вечер мы похоронили павших вместе с Эндрюсом и остальными.
Еще долго после наступления темноты марсиане трудились, озаряя окрестности яркими синими вспышками сварки. В разных частях корабля продолжались ремонтные работы. Мы были вынуждены шуметь, но рисковать стоило.
Все это время настроение Мак-Нолти менялось от мрачной меланхолии до веселья. Похоже, наш шкипер мрачнел, когда размышлял о возможности новых нападений до завершения ремонта. Ну а веселел Мак-Нолти, когда ему верилось, что мы выберемся из этой переделки живыми, да еще и с трофеями, состоящими из трех разбитых шаров и двух изувеченных гробов. Все остальные обломки противник захватил с собой. Или можно выразиться иначе: вынес с поля боя раненых и убитых.
К двум часам утра работа была завершена громкими победными криками. И мы стартовали. В грузовом трюме правительственные эксперты хлопотали над нашей добычей. Пролетев над местами былых сражений, мы приземлились на окраине второго города.
– Здесь про нас ничего не знают, – заметил Эл Стоу. – Посмотрим, как машины к нам отнесутся.
Я засек время. Атака началась через тридцать семь минут.
Здесь автоматы применили иную тактику. Сначала появились репортеры, которые нас изучили самым тщательным образом, после чего вернулись в город. За ними прибыла дюжина пульмановских вагонов, они тут же направили на корабль зеленые лучи. Стив Грегори выскочил из рубки, жалуясь, что передатчик вышел из строя. В подтверждение своих слов он яростно размахивал бровями.
Между тем рядом с вагонами собирались новые силы. Автоматы с множеством рук и встроенных инструментов устремились к корме «Марафона». Не обошлось, конечно, без шаров и гробов.
Прибыли два жирафа и стали фотомоделями для молодого Уилсона. Шкипер решил, что мы ждали вполне достаточно и не следует подпускать врага к вспомогательным двигателям. С оглушительным воем «Марафон» взмыл в небо, оставив на земле разочарованного врага.
Двадцать минут спустя мы бухнулись неподалеку от широкого, но не слишком оживленного шоссе и принялись ждать гостей. Первым появился фоб на восьми топочущих ногах, с четырьмя сложенными руками, двумя щупальцами впереди и идиотским медным завитком, торчащим вверх, точно единственный волос. Шестеро из нас преградили ему путь, полосуя огнем лучевых пистолетов, – конечно, это было красиво, но не более того. Мы прекрасно знали, что едва ли сможем причинить вред металлическому врагу.
Идея принадлежала Элу – Мак-Нолти согласился ее реализовать с большой неохотой. Шкипер дал добро на засаду только после того, как рядом была спрятана артиллерийская установка. Я видел, что восемь стволов выглянули из ближайшего шлюза, когда фоб замедлил шаг и остановился.
Еще шестеро землян обошли жертву сзади, а четверка заняла позицию с противоположной стороны от «Марафона». Гроб поглядел на нас блестящими линзами, вопросительно покачал медной антенной. У меня возникло странное предчувствие, что автомат предчувствует свою погибель и вызвал подмогу. Впрочем, если фоб бросится вперед, мы не сумеем его остановить. Он пройдет через наши ряды, как нож сквозь масло.
Некоторое время чужак смофел на нас. Затем он попытался сделать обходной маневр, но обнаружил на флангах заслоны. Тогда он вновь повернулся передом к нашим основным силам и застыл. Все молчали, напряжение становилось невыносимым.
– Так я и думал – это обычная железяка, – проговорил Эл, хладнокровно игнорируя тот факт, что он и сам был сделан не из плоти и крови.
Дерзко приблизившись к фобу на расстояние три или четыре фута, Эл Стоу поманил его, развернулся и спокойно зашагал обратно.
Жест этот одинаково воспринимают в любом мире. Однако я не особенно рассчитывал, что механическое существо подчинится. Но я ошибся!
Гроб медленно следовал за Элом, словно укрощенная лошадка. Так я в первый и последний раз увидел, как наш обладатель гаечного ключа выпустил его из рук.
Подойдя к вытаращившему глаза Мак-Нолти, который стоял возле шлюза, Эл сказал:
– Вот видите? У них есть своя этика. Он полагает, что стал моим пленником и должен подчиниться судьбе. – Эл Стоу отвел фоб в фюм, где пленник и остался, – Скорее всего, он потеряет способность двигаться, как только мы окажемся вне сферы действия радиомачты. Пусть Стив займется им – может, удастся вернуть механизму способность двигаться при помощи портативного блока питания.
– Хм! – сказал Мак-Нолти, оторопело глядя на фоб. Потом он повернулся к Блейну: – Попроси Стива спуститься сюда.
Капитуляция серьезного противника занимала наши мысли, пока мы закрывали шлюзы и готовились покинуть планету. Похоже, здесь привыкли сражаться крупными отрядами, а отдельные бойцы в расчет не принимались. Мы не могли проникнуть в разум фоба – если у него вообще был разум. Возможно, если бы мы отпустили пленника, его ждала бы та же судьба, что и лангустов, без чести возвращавшихся к своим соплеменникам.
Обычай лангустов нам казался абсурдным, и уж совсем абсурдной казалось неприятие свободной инициативы, которой обладали мы. Или это с нашей стороны глупо сравнивать этику инопланетян с человеческой? Быть может, все дело в сущности человека. Я не слишком образованный, плохо знаю историю, но, помнится, читал, как в древности японцы отказывались признать своих солдат пропавшими без вести и объявляли их мертвыми.
Но прошло совсем немного времени, и мы узнали, что корпоративная ментальность имеет не только недостатки, но и достоинства. Мы взлетели с черно-красной почвы и в последний раз устремились в небо этого абсурдного мира, пробили слой облаков и наткнулись на четыре длинных черных корабля. Нам уже доводилось видеть такие же ракеты в небе – сейчас они летели, выстроившись в ровнейшую линию.
Тут не может и речи идти о том, что ведущий заметил нас первым и передал приказ остальным. Нет, корабли нас обнаружили одновременно и отреагировали мгновенно, двигаясь с поразительной синхронностью. Их поведение навело меня на мысль об известном феномене: стая птиц изменяет направление полета или перестраивается, садится или взлетает, действуя так, словно ею руководит единый разум. Корабли исполнили тот же птичий фокус. Они одновременно изменили курс, перестроились и обрушили на нас все те же зеленые лучи, которые и раньше не причинили нам вреда, но вывели из себя Стива Грегори. Взаимодействие вражеских кораблей было практически идеальным.
Впрочем, им это не дало никаких преимуществ. Если бы лучи оказали на нас предполагаемое действие, то наш корабль тут же рухнул бы. Мы же спокойно прошли сквозь зеленый заслон, продолжая набирать высоту. Вражеские корабли перестроились с математической точностью; казалось, ими дистанционно управляет один человек. Они одновременно перевели двигатели на форсаж, увеличили скорость, и расстояние между нами стало уменьшаться.
– Сейчас они летят почти с такой же скоростью, что и мы на основных двигателях, – прокомментировал Эл. – Хотелось бы взглянуть на бортовое оборудование и пилотов.
– А у меня никакого желания встречаться с ними, – проворчал Мак-Нолти. – Сыт по горло. – И он отдал приказ машинному отделению.
«Марафон» резко изменил курс, нырнул, а затем вновь устремился ввысь. На камбузе разбилась стеклянная посуда, кто-то довольно громко и непристойно выразился насчет кораблей, срывающихся в пике без предупреждения, и капитанов, отдающих дурацкие приказы. Преследующий квартет тут же повторил наш маневр.
Нас вновь ударили зелеными лучами – с тем же нулевым результатом. Затем четыре полосы огня прошли чуть в стороне от нашего корабля. Удивительное дело, даже отклонение от цели у них получилось одинаковым!
– Ну, пора заканчивать игру, – заявил Мак-Нолги, не желавший больше испытывать судьбу. Он приказал сделать разворот и коротко скомандовал: – Пристегнуться!
Мы едва успели занять свои места, когда «Марафон» включил двигатели Флеттнера. Я больше ничего не увидел, поскольку нам пришлось занять лежачее положение, но через мгновение наши преследователи наверняка превратились в едва заметные точки. Набрав огромную скорость, мы покинули эту солнечную систему, промчавшись мимо покрытой водой планеты Варги так быстро, что никто ее и не увидел. Что ж, этот мир подождет следующей экспедиции.
Весь обратный путь марсиане провели в правом отсеке, наслаждаясь пониженным давлением и шахматными партиями. Эл почти безвылазно находился в грузовом трюме вместе со Стивом – наверное, они вместе изучали глупый гроб. Однако марсианам удалось уговорить Эла на семнадцать партий, из которых он выиграл три. Они пришли в полнейший восторг и хвастались своими успехами с детской непосредственностью.
Уилсон впал в задумчивость и редко покидал свою каюту. Я был не настолько глуп, чтобы утешать его или донимать вопросами. Неуклюжие воины Машинерии превратили в крошево несколько драгоценных фотопластинок, когда ворвались на «Марафон», но потом он сделал немало удачных фотографий. Теперь его занимало только одно: как бы их доставить домой в целости и сохранности.
Два крейсера встретили нас на подходе к атмосфере Земли и сопровождали до самой посадки. Знакомые земные оттенки коричневого, зеленого и голубого показались мне необыкновенно привлекательными, хотя марсиане по-прежнему предпочитали розовый цвет, чего и не скрывали. Когда мы приземлились и оказались в центре внимания всего цивилизованного мира, они продолжали спорить, надо ли было жертвовать пешкой.
Мак-Нолти, как и положено, произнес речь.
– Нам пришлось пережить немало трудных минут… нас встретили с несомненной враждебностью… Этот неприятный эпизод… – И так далее, и так далее.
Флеттнер стоял перед нами и краснел, как ребенок, когда Мак-Нолти упоминал о замечательных двигателях – во всяком случае, здесь он ничего не преуменьшал.
В толпе встречающих я заметил знаменитого Кнута Йоханн-сена, изобретателя роботов, с тревогой высматривающего Эла Стоу. При виде этого седовласого старого гения, спешащего заключить в объятия свое последнее и лучшее творение, я не мог не подумать об отце, гордящемся своим замечательным сыном.
Наконец всеобщее веселье закончилось, и началась разгрузка. Резервуары с содержащей медь водой, баллоны со сжатым воздухом чужой планеты, сотни проб грунта – все это оказалось на Земле. Мы также продемонстрировали разбитые автоматы, и правительственные эксперты исчезли вместе с ними, счастливые, как будто им удалось заполучить лучшие самоцветы Азии. Уилсон покинул нас едва ли не самым первым, вместе со своими драгоценными пластинками и катушками пленки.
Старый Кнут выбрался из толпы и сказал мне:
– Привет, сержант. А где Эл? – Он был без шляпы, серебристые волосы сияли на солнце.
В этот момент Эл вышел из шлюза. Его горящие глаза остановились на фигуре Йоханнсена. Всем известно, что роботы не шутят, просто не умеют – и Эл ни разу в жизни не сострил, во всяком случае, так, чтобы это кто-нибудь заметил. Но на сей раз он сподобился отпустить такую роскошную шутку, что мое сентиментальное сердце сжалось.
Взяв узкую кисть Кнута в свою огромную металлическую ладонь, он сказал:
– Привет, папа! – Я не видел, какое выражение появилось на лице Кнута, но услышал, как Эл добавил: – Я привез тебе любопытный сувенир.
И он указал в сторону шлюза. Там раздалось громкое клацанье, и до нас долетел аромат машинного масла. Пленный гроб спустился по трапу, слегка подрагивая медным локоном. За ним, распушив брови, с довольным видом шагал Стив Грегори.
Рука об руку Эл и Кнут пошли домой, а инопланетный автомат поспешил за ними. Замыкал шествие Стив. Я потерял их из виду, когда два здоровенных грузчика притащили чудовищно уродливую вазу.
Они с трудом взобрались наверх, один достал какой-то документ, с отвращением посмотрел на него и заявил:
– Этот суперкубок предназначен для змеерукого по имени Кли Морг.
– Я передам, – пообещал я и на всякий случай добавил: – Отнесите его пока вниз, я не уверен, что шкипер разрешит занести его на корабль.
Они разбили кубок, когда спускались по трапу.
