Текст книги "Эта безумная Вселенная (сборник)"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 87 страниц)
Трое землян ничего на это не ответили. Их реакция была мгновенной, их разумы стали одним целым.
Дикстра прорыдал:
– Посмотрите на них! О боже!
Он упал на колени и что-то бессвязно забормотал.
Пурпурное существо втянуло глаза внутрь, чтобы ничего не видеть. Рука Буркиншоу отдернулась от кнопки, пенсне упало на пол, разбилось. Рока, Хелман и остальные люди, члены Совета, закрыли лица руками, которые стали покрываться тропическим загаром.
Лишь флоранец не склонил головы. Он даже выпрямился во весь рост, вытянув вперед золотые лепестки; его зеленые руки трепетали в экстазе.
Все цветы любят солнце.
Милый дьявол
Первый марсианский корабль спустился на Землю медленно и величественно, словно воздушный шар. Он и в самом деле напоминал монгольфьер, поскольку имел сферическую форму и обладал громадной подъемной силой, несмотря на свою металлическую конструкцию. Но больше у него не было ничего общего с земными кораблями.
Ни ракетных двигателей, ни алых трубок Вентури. Никаких надстроек, если не считать нескольких решетчатых рам с панелями – преломляя солнечную радиацию, они позволяли кораблю идти любым курсом. Не было даже иллюминаторов. Наблюдение велось через прозрачную полосу, идущую по толстому брюху корабля. Синекожая жутковатая команда, собравшись около нее, молча смотрела наружу огромными фасетчатыми глазами.
Сквозь прозрачную полосу они видели планету, носившую название Земля. Даже если они и были способны к речи, никто ничего не говорил. Однако в нашем понимании никто из них не обладал даром речи. Впрочем, сейчас этого и не требовалось.
Их встретило полное опустошение. Чахлая сине-зеленая трава устало никла к земле, и так – до самого горизонта, где вздымались зазубренные вершины гор. Унылые кусты кое-где боролись за жизнь, самые упрямые еще предпринимали жалкие попытки стать деревьями. Справа травяное поле прорезал длинный прямой шрам. Слишком неровная и узкая, чтобы быть дорогой, полоса являлась остатками давно исчезнувшей стены. И на все это равнодушно взирало мертвенно-бледное небо.
Капитан Скива посмотрел на свою команду и обратился к ней на языке жестов при помощи щупальцев. Альтернативой была телепатия, но для нее требовался физический контакт.
– Очевидно, удача от нас отвернулась. С тем же успехом мы могли приземлиться на безжизненном спутнике. Впрочем, выход наружу безопасен. Всякий, кто захочет исследовать планету, может ненадолго отлучиться.
Один из марсиан спросил – тоже знаками:
– Капитан, вы желаете первым сойти на грунт нового мира?
– Это не имеет значения. Если для кого-то важно первенство, я готов уступить. – Скива нажал рычаг, открывающий люки шлюза. Непривычно плотный воздух наполнил корабль. – Старайтесь не переутомляться, – предупредил он.
Поэт Фандер подошел к нему, и их щупальца соприкоснулись, мысли пошли через нервы конечностей.
– Мы получили подтверждение тому, что увидели, подлетая к этому миру. Планета умерла. Как ты думаешь, что послужило причиной?
– Не имею ни малейшего представления. Я бы многое отдал, чтобы найти ответ на твой вопрос. А вдруг на землян обрушились природные силы, которые могут добраться до Марса? – Тревога капитана передалась Фандеру через щупальце. – Жаль, что эта планета находится слишком близко от нас; будь она подальше, мы могли бы наблюдать за происходящими здесь процессами с поверхности нашего мира. А так нам мешало слишком яркое солнце.
– То же самое относится и к другой планете, затянутой туманами, – заметил поэт Фандер.
– Да, ты прав, и я боюсь того, что мы можем там найти. Если выяснится, что и она мертва, мы окажемся в тупике – до тех пор, пока не сделаем огромный рывок и не вылетим из нашей системы.
– Ну, это уж точно случится не при нашей жизни.
– Да уж, – согласился с ним капитан Скива. – Но мы могли бы двигаться быстрее при помощи надежных друзей. А теперь придется идти вперед в одиночку. – Он повернулся, чтобы посмотреть на команду – марсиане рассыпались по мрачной равнине. – Они рады, что могут вновь погулять по твердой земле. Но что это за мир, лишенный жизни и красоты? Очень скоро им надоест, и они с радостью покинут Землю.
– Тем не менее, – задумчиво сказал Фандер, – я бы хотел получше ее изучить. Можно я возьму катер?
– Ты певчая птица, а не пилот, – возразил Скива. – Твоя задача – поддерживать нашу мораль, развлекая команду, а не носиться над незнакомым миром на катере.
– Но я умею им управлять. Нас всех этому учили. Разреши взять катер, я хочу посмотреть на новый мир.
– Разве ты видел недостаточно во время посадки? На что здесь смотреть? Потрескавшиеся старые дороги. Города, почти обратившиеся в прах. Расколотые горы, почерневшие от гари леса и кратеры, лишь немногим уступающие кратерам Луны. И никаких следов оставшихся в живых разумных существ. Лишь трава, кустарник и мелкие животные, двуногие или четвероногие, убегающие при нашем приближении. Что тут может быть интересного?
– Даже в смерти есть своя поэзия, – ответил Фандер.
– Возможно, но останки вызывают отвращение. – Скива содрогнулся. – Хорошо, пусть будет по-твоему. Возьми катер. Кто я такой, чтобы препятствовать поэту?
– Спасибо, капитан.
– Ладно. Постарайся вернуться до наступления темноты.
Разорвав телепатический контакт, Скива подошел к шлюзу, улегся у самого края и погрузился в размышления. У него так и не возникло желания прикоснуться к новому' миру. Столько затрачено усилий – и какой жалкий результат.
Он все еще размышлял о тщете их попыток, когда катер взмыл в небо. Фасетчатые глаза наблюдали, как энергетические решетки меняют угол наклона – катер поднимался ввысь по изящной кривой. Вскоре он уже плавал в воздухе, точно мыльный пузырь. Скива вновь подумал о зря потраченных силах и несбывшихся надеждах.
Команда вернулась на корабль задолго до наступления темноты. Нескольких часов оказалось вполне достаточно. Вокруг, сколько хватало глаз, виднелись лишь трава, кустарник и жалкие деревца. Одному марсианину удалось обнаружить прямоугольный участок голой земли. Возможно, раньше здесь находилось жилище. Он принес на корабль маленький кусочек фундамента, осколок гранита, который Скива отложил, чтобы изучить на досуге. Другой нашел крошечное коричневое насекомое с шестью лапками, но его нервные окончания уловили такой отчаянный крик, что он тут же отпустил добычу на свободу. Маленькие, неуклюжие животные бродили в отдалении, но прятались в норы, как только к ним приближался кто-то из марсиан. Все сошлись на том, что зловещая тишина планеты просто невыносима.
Фандер опередил закат всего на половину единицы времени. Его катер пролетел под огромной черной тучей и приземлился. Через мгновение начался дождь. Марсиане стояли и с восхищением смотрели, как огромные массы воды обрушиваются на землю.
Спустя некоторое время капитан Скива сказал:
– Мы должны смириться с жалкими результатами нашей экспедиции. Мы так и не выяснили причину катастрофы, которая произошла на этой планете. Возможно, следующие экспедиции, оснащенные специальной аппаратурой, сумеют дать ответ на многие вопросы. Мы лишь первопроходцы, а не исследователи. Наша миссия состоит в том, чтобы оставить этот пустынный мир и отправиться на туманную планету. Мы стартуем рано утром.
Никакого ответа. Фандер последовал за капитаном в его каюту и вошел с ним в телепатический контакт.
– Здесь можно жить, капитан.
– Я не уверен. – Скива свернулся в кольцо на диване, положив щупальца на специальные подставки. От его кожи исходило голубоватое сияние, отражавшееся от стены. – Во многих местах камни испускают альфа-искры. Они опасны.
– Я знаю, капитан. Но я их ощущаю и могу избегать.
– Ты? – Скива удивленно посмотрел на него.
– Да, капитан. Я хочу пожить здесь.
– Неужели ты хочешь остаться в этом ужасном месте?
– Да, здесь повсюду царят отчаяние и безнадежность, – проговорил поэт Фандер, – Разрушение всегда уродливо. Но мне случайно удалось отыскать маленький осколок красоты. Он радует меня. И я хочу найти его источник.
– О какой красоте ты говоришь?
Фандер попытался объяснить, пользуясь новыми, чуждыми понятиями. Оказалось, что это невозможно.
– Нарисуй мне картинку, – приказал Скива.
Фандер долго и старательно рисовал, а потом протянул картинку капитану:
– Вот, пожалуйста!
Скива внимательно изучил рисунок, а потом вернул его Фандеру.
– Мы – личности, обладающие всеми правами, присущими личностям. Мне твоя картинка не представляется достаточно красивой, чтобы стоить хотя бы кусочка хвоста домашнего ара-лана. Однако я должен признать, что она не кажется уродливой, в ней даже есть нечто приятное.
– Но, капитан…
– Как личность, – продолжал Скива, – ты имеешь равное право на собственное мнение, каким бы странным оно ни казалось остальным. Если действительно хочешь остаться, я не могу отказать. Но мне это кажется безумием. – Он вновь посмотрел на Фандера. – Когда, по твоим расчетам, тебя заберут?
– В этом году… через год… никогда.
– Возможно, за тобой никто не прилетит, – подтвердил Скива. – Ты готов к такому исходу?
– Каждый должен быть готов к ответу за свои действия, – заметил Фандер.
– Верно. – Однако Скива не хотел сдаваться. – Ты все серьезно обдумал?
– Я не являюсь технической частью команды. Мною не движет мысль.
– А что движет тобой?
– Мои желания, эмоции, инстинкты. Мои чувства.
– Да хранят нас двойные луны, – нервно проговорил Скива.
– Капитан, спой мне песню о доме и сыграй на звенящей арфе.
– Не говори глупости. Я не умею.
– Капитан, а если бы для этого потребовалось лишь хорошенько подумать, ты бы сумел?
– Несомненно, – согласился Скива, чувствуя, что его заманивают в ловушку, но не в силах ее избежать.
– Вот именно, – со значением сказал Фандер.
– Сдаюсь. Я не могу спорить с тем, кто отбрасывает принятые нормы логики и изобретает свои собственные. Тобой руководят недоступные мне понятия.
– Тут дело не в логике или ее отсутствии, – сказал ему Фан-дер. – Все зависит от точки зрения. Ты видишь одни аспекты. А я – другие.
– Например?
– Ну, так легко ты меня не поймаешь. Я могу привести примеры. Помнишь формулу, определяющую фазу колебаний цепи?
– Конечно помню.
– Я так и думал. Ты ведь техник. Ты зафиксировал ее в своем мозгу как некую техническую деталь. – Фандер немного помолчал, задумчиво глядя на Скиву. – Мне также известна эта формула. Много лет назад кто-то произнес ее в моем присутствии. Мне она не нужна. Однако я ее не забыл.
– Почему?
– Потому что формула обладает красотой ритма. Это поэзия.
Скива вздохнул и сказал:
– Для меня это новость.
Фандер с усмешкой произнес формулу:
– Один на Эр, делить на омега Эл, минус один на омега Эс. Идеальный ритмический строй.
Через некоторое время Скива согласился.
– Да, формулу можно пропеть. Можно даже танцевать под нее.
– А теперь я увидел это. – Фандер показал на свой рисунок. – Красоту, диковинную и чуждую. А там, где есть красота, обязательно должен присутствовать талант – быть может, он все еще существует. Там, где обитает талант, можно отыскать зерна величия. В царстве величия всегда найдутся могущественные друзья. Нам нужны такие друзья.
– Ты победил. – Скива жестом показал, что сдается. – Утром оставим тебя здесь, наедине с твоей судьбой.
– Спасибо, капитан.
Упрямство, которое делало Скиву достойным капитанского чина, заставило его предпринять перед самым отлетом последнюю попытку. Вызвав поэта в свою каюту, Скива пристально посмотрел на него.
– Ты не изменил своих намерений?
– Не изменил, капитан.
– А тебе не кажется странным, что я готов покинуть эту планету, даже допуская, что в ней осталось былое величие?
– Нет.
– Но почему? – слегка напрягся Скива.
– Капитан, я полагаю, что вы немного боитесь, поскольку испытываете такие же подозрения, как и я.
– А что ты подозреваешь?
– Что не было никакого природного катаклизма. И что жители Земли сами сделали с собой то, что они сделали.
– Но у нас нет никаких доказательств, – растерялся Скива.
– Да, капитан. – Фандер больше ничего не захотел говорить.
– Если все это печальный результат их собственной деятельности, – после долгой паузы продолжал Скива, – то как можно рассчитывать на дружбу с существами, которые вызывают страх?
– Да, ты прав, у нас мало шансов, – согласился Фандер. – Но это результат холодных рассуждений. А для меня они мало что значат. Я живу надеждами.
– Ну вот, опять ты отрицаешь очевидные истины ради пустой мечты. Надежды, надежды, надежды – на достижение невозможного.
– Трудное можно совершить, для невозможного требуется больше времени, – ответил Фандер.
– Твои мысли сбивают с толку мой привыкший к логике разум. Каждая твоя фраза есть полное отрицание всего, что имеет смысл, – Скива сделал жест, равнозначный грустному смешку, – Ну, ладно, так тому и быть! – Он приблизился к Фандеру. – Все необходимые припасы собраны внизу. Остается лишь попрощаться.
Они обнялись, как это принято у марсиан. Выйдя из шлюза, поэт Фандер еще долго смотрел вслед летящей по широкой дуге сфере. Корабль беззвучно поднимался ввысь и очень скоро превратился в едва заметную точку на фоне тучи. Через мгновение он исчез.
Фандер еще некоторое время постоял, глядя в небо. Потом он повернулся к саням, на которых лежали его припасы. Забравшись на переднее сиденье, он включил энергетические решетки и взлетел на несколько футов. Чем выше поднимаешь сани, тем больше расход энергии. Он решил экономить: поди угадай, сколько придется прожить на этой планете. Фандер медленно полетел туда, где видел прекрасную вещь.
Позднее он нашел маленькую сухую пещеру в холме, возле которого находилась цель его путешествия. Он потратил два дня на то, чтобы расширить пещеру при помощи энергетического луча, выровнять стены, потолок и пол, и еще полдня очищал ее от кварцевой пыли. После этого он сложил свои запасы в дальнем конце подземелья, поставил сани у входа и загородил его силовым полем. Теперь у него был дом.
В первую ночь он долго не мог заснуть, молча лежал в пещере – жилистое, узловатое существо, испускающее синее свечение, с огромными глазами пчелы, – лежал и прислушивался к арфам, играющим в шестидесяти миллионах миль. Кончики его щупальцев, предназначенные для телепатического контакта, тщетно искали партнера для песни.
Темнота была почти полной, весь мир погрузился в чудовищную тишину. Слуховые органы Фандера пытались различать привычные голоса песчаных лягушек, но здесь их не было. Ему хотелось уловить монотонное гудение ночных жуков, но они также тут не водились. Лишь однажды какое-то существо завыло на больной лик Луны, а потом вновь воцарилась тишина.
Утром он помылся, поел, уселся на сани и исследовал развалины небольшого городка. Однако не нашел ничего, что могло бы удовлетворить его любопытство, лишь груды бесформенного мусора среди прямоугольных фундаментов домов. Он попал на кладбище давно разрушенных, уже почти превратившихся в ничто строений. Вид с высоты пятисот футов дал ему лишь одну полезную информацию – судя по планировке города, когда-то здесь жили существа методичные и аккуратные.
Но аккуратность, сама по себе, еще не является красотой. Он вернулся в пещеру и нашел утешение в созерцании той вещи, которая красотой обладала.
Исследования продолжались, не так систематически, как если бы их проводил Скива, но в соответствии с меняющимися прихотями Фандера. Иногда ему попадались животные, поодиночке или группами, но ни одно из них не напоминало обитателей Марса. Некоторые бросались бежать, когда сани пролетали над ними. Другие прятались в норы, сверкнув абсурдно белым хвостом. Третьи, обладатели четырех ног, вытянутой морды и острых зубов, охотились стаями и встречали его злым хриплым лаем.
На седьмой день, в глубокой прогалине, ближе к северу, он заметил несколько существ, крадущихся друг за другом. Он узнал их с первого взгляда, ведь именно их он искал, – узнал и восторженно затаил дыхание. Они были оборванными, грязными, мелкими, но красивая вещь подсказала ему, что это те, кто его интересовал.
Прижимаясь к земле, он заставил сани описать дугу, которая привела его к дальнему концу прогалины. Теперь он смог лучше их разглядеть, даже покрытые грязью розовые худые ноги. Сани скользнули вниз, и он оказался на прогалине. Существа удалялись от него, внимательно и настороженно глядя вперед, будто высматривая врага. Его беззвучное приближение сзади прошло незамеченным.
Но тот, кто шел последним, обманул Фандера. Когда тот свесился с саней, готовясь схватить существо с гривой желтых волос, и длинные щупальца уже потянулись вперед, намеченная Фандером жертва, повинуясь шестому чувству, бросилась на землю. Щупальца не достали совсем немного, но он успел заметить испуганный взгляд серых глаз. Миг спустя ловкий маневр саней позволил марсианину подхватить следующего в цепочке, не сумевшего проявить такую же ловкость.
Это существо оказалось темноволосым, более крупным и сильным. Оно отчаянно сопротивлялось, но сани быстро набирали высоту. Затем существо сумело обернуться и посмотрело прямо на Фандера. Результат получился совершенно неожиданным для него: лицо существа побелело, оно закрыло глаза и безвольно упало на дно саней.
Оно все еще не шевелилось, когда Фандер принес его в пещеру, но сердце продолжало биться, а легкие – поглощать воздух. Осторожно положив добычу на свою постель, Фандер отошел к выходу из пещеры, чтобы дать существу возможность немного прийти в себя. Вскоре оно пошевелилось, село и бессмысленно уставилось в противоположную стену. Потом его черные глаза стали осматривать пещеру. Наконец существо заметило Фандера, освещенного льющимся снаружи светом. Глаза существа округлились, и оно принялось издавать громкие звуки, пытаясь покинуть пещеру сквозь каменную стену. Звуки были такими ужасными, что Фандер выскочил из пещеры и оставался снаружи на холодном ветру до тех пор, пока шум не стих.
Через пару часов он осторожно вернулся в пещеру, чтобы покормить пленника, но реакция того была такой истерической и произвела на Фандера столь тяжелое впечатление, что он бросил пищу и убежал, сам охваченный страхом. Пища оставалась нетронутой в течение следующих двух дней. На третий, когда существо осмелилось немного поесть, Фандер вошел в пещеру.
Хотя марсианин не приближался к мальчику, тот забился в дальний угол, бормоча: «Дьявол! Дьявол!» Его глаза заметно покраснели.
«Дьявол! – подумал Фандер, который не мог повторить слово вслух, – Интересно, что это означает».
Щупальцем, предназначенным для беседы, он попытался изобразить нечто успокаивающее. Напрасно. Мальчик смотрел на него со страхом и отвращением, он явно ничего не понимал. Тогда Фандер решил дотронуться до своего пленника щупальцем, чтобы войти в телепатический контакт. Тот отскочил, как от ядовитой змеи.
«Терпение, – напомнил себе Фандер. – Невозможное требует больше времени».
Периодически он появлялся в пещере, принося еду и воду. Теперь он ночевал на жесткой влажной траве у входа, под низкими небесами, пока его пленник – или гость? – спал на удобной кровати, в теплой пещере, под защитой надежного силового экрана.
Наконец наступил момент, когда Фандер проявил несвойственную поэтам проницательность. На восьмой день Фандер заметил, что пленник регулярно забирает пищу, и сам расположился, чтобы поесть, у входа в пещеру, откуда мог видеть мальчика. Поэт быстро убедился в том, что аппетит туземца не пострадал. Эту ночь Фандер провел в пещере, возле силового экрана, на максимальном расстоянии от мальчика. Тот долго не смыкал глаз, внимательно наблюдая за марсианином, но ближе к рассвету не выдержал и погрузился в сон.
Новая попытка объясниться при помощи жестов опять не принесла успеха, пленник по-прежнему отказывался прикоснуться к протянутому щупальцу. Тем не менее Фандер кое-чего достиг. Медленно, но верно пленник привыкал к внешности марсианина, она уже не вызывала прежнего отвращения.
На следующий день Фандер добился успеха. У мальчика случилось несколько приступов эмоциональной болезни, во время которых он лежал на животе и производил тихие звуки, а из глаз текла вода. В такие моменты марсианин чувствовал себя совершенно беспомощным. Во время очередного приступа он незаметно подобрался к постели и открыл ящик, стоявший рядом с ней.
Из ящика он вынул маленькую электроарфу, включил ее и с любовью коснулся струн. Потом начал наигрывать, подпевая себе мысленно, поскольку вслух прилично петь не умел.
Мальчик перестал вздрагивать и сел, обратив все свое внимание на искусные движения щупальцев, извлекавших из арфы музыку. Когда Фандер решил, что пленник окончательно успокоился, он взял последние аккорды и протянул арфу туземцу. Мальчик не знал, как поступить. Фандер не приближался к нему, а держал арфу длинным щупальцем. Мальчику пришлось сделать четыре шага, чтобы забрать музыкальный инструмент.
Дальше все пошло быстрее. День за днем они играли вместе, а иногда музицирование продолжалось и после заката солнца. Постепенно расстояние между ними стало уменьшаться. Наконец они уже могли сидеть рядом, мальчик все еще не научился смеяться, но вел себя гораздо спокойнее. Он теперь умел извлекать простые мелодии из инструмента и даже гордился своими достижениями.
Однажды вечером, когда уже стемнело и неизвестные существа вновь завыли на луну, Фандер в сотый раз предложил свое щупальце. Мальчик всегда отвергал любые прикосновения, хотя и не понимал, зачем они нужны. Но сейчас пять пальцев сжали щупальце, чтобы доставить хозяину пещеры радость.
И в отчаянной надежде, что человеческая нервная система устроена так же, как марсианская, Фандер тут же излил свои мысли, опасаясь, что его гость отдернет руку.
– Не бойся меня. Я не властен над своей внешностью, как ты не властен над своей. Я твой друг, твой отец и твоя мать. Ты нужен мне не меньше, чем я тебе.
Мальчик отпустил его и начал тихонько всхлипывать. Фандер положил щупальце на мальчишеское плечо и принялся поглаживать – эти движения он почему-то считал типично марсианскими. По какой-то необъяснимой причине всхлипывания усилились. И тогда, безуспешно пытаясь понять, что необходимо сделать, Фандер покорился инстинктам, обнял мальчика длинным щупальцем и прижал к себе. Постепенно всхлипывания смолкли, и ребенок заснул. Только после этого Фандер понял, что мальчик совсем маленький, и всю ночь не выпускал его из своих объятий.
Первый шаг был сделан, но прошло еще немало времени, прежде чем они начали разговаривать. Мальчику пришлось научиться управлять своими мыслями, поскольку сам Фандер не мог разобраться в их мешанине.
– Как тебя зовут?
Фандер увидел картину быстро бегущих ножек.
– Бегун?
Он получил подтверждение.
– А какое имя ты дашь мне?
Перед мысленным взором марсианского поэта появились чудовища.
– Дьявол?
Картина исчезла, Фандер почувствовал, что мальчик смущен.
– Пусть будет Дьявол, – решил Фандер, который был начисто лишен предрассудков.
– А где твои родители? – продолжал он.
И вновь какая-то путаница.
– У тебя обязательно должны быть родители. У каждого есть отец и мать, ведь так? Ты помнишь своих родителей?
Нечеткие, сумбурные картины. Взрослые оставляют детей. Взрослые избегают детей, словно боятся их.
– Каковы твои первые воспоминания?
– Большой мужчина идет рядом со мной. Потом несет. Потом мы снова идем.
– Что с ним случилось?
– Ушел. Сказал, что заболел. Сказал, что я тоже могу заболеть.
– Давно?
Смущение.
Фандер решил изменить подход.
– А остальные дети? У них тоже нет родителей?
– Тоже.
– Но теперь у тебя есть я, не так ли, Бегун?
– Да, – ответил мальчик с сомнением.
Фандер продолжал:
– С кем ты хотел бы жить: со мной или с теми детьми? – Он дал мальчику подумать, а потом уточнил: – Или со мной и с ними?
– Да, вместе, – без колебаний ответил Бегун. Его пальцы перебирали струны арфы.
– Ты поможешь мне завтра найти их и привести сюда?
– Да.
– И если они будут бояться, ты скажешь им, что я не опасен?
– Конечно! – ответил Бегун, облизнув губы и выпятив грудь.
– Может быть, ты хочешь пойти прогуляться со мной? Ты слишком долго пробыл в пещере. Тебе будет полезно немного размяться.
– Да.
И они вместе вышли из пещеры, один шел, быстро переставляя ноги, другой полз. Как только ребенок оказался под открытым небом, его настроение сразу же улучшилось; как будто вид облаков, прикосновение ветра к коже и запах травы открыли ему, что он больше не пленник. Его прежде грустное лицо оживилось, он восклицал что-то непонятное, а один раз даже рассмеялся без всякой причины. Дважды он брал Фандера за щупальце и говорил ему что-нибудь, и делал это естественно, словно так было всегда.
На следующее утро они уселись в сани. Фандер устроился на переднем сиденье и взялся за рычаги управления, Бегун расположился у него за спиной, держась руками за пристяжной ремень. На небольшой высоте они полетели к прогалине. По пути они часто видели животных с белыми хвостами, которые тут же прятались в норах.
– Они вкусные, – заметил Бегун, коснувшись чуткого кончика щупальца Фандера.
Фандеру стало не по себе. Туземцы едят мясо! И только после того, как он ощутил чужой стыд и извинения, он понял, что Бегун прочитал его мысль. Однако тут была и положительная сторона: Фандер понял, что Бегуну небезразлично его мнение.
Через пятнадцать минут им повезло. Они находились немного южнее прогалины, когда Бегун радостно закричал и показал вниз. Маленькая золотоволосая фигурка стояла на вершине небольшого холма и зачарованно смотрела в небо. Вторая фигурка с такими же длинными, но рыжими волосами поднималась вверх по склону, тоже с удивлением глядя вверх. Однако дети быстро пришли в себя и побежали прочь, как только сани развернулись и полетели к ним.
Не обращая внимания на вопли и отчаянные рывки у себя за спиной, Фандер спикировал и поймал сначала одного ребенка, а потом другого. Удерживать обоих и управлять санями, набирающими высоту, оказалось очень непростой задачей. Если бы дети сопротивлялись, то у него ничего бы не получилось. Однако они сразу же затихли. Сначала они кричали, но как только Фандер их схватил, расслабились и закрыли глаза.
Они поднялись на высоту в милю и пятьсот футов, когда раздался оглушительный гром, сани содрогнулись, кусок металла отвалился от обшивки, что-то просвистело мимо и скрылось в облаках.
– Седая Башка! – закричал Бегун, подпрыгивая за спиной у Фандера, но стараясь держаться подальше от края саней. – Он в нас стреляет!
Произнесенные им слова не имели для марсианина ни малейшего смысла, к тому же все щупальца были заняты, а мальчик забыл восстановить контакт. Выровняв сани, Фандер максимально увеличил скорость. Несмотря на полученные повреждения, летательный аппарат отлично держался в воздухе. Он нес своих седоков прочь, рыжие и золотые волосы детей развевались на ветру.
И все же приземление возле пещеры получилось не слишком удачным. Сани ударились о землю и футов сорок промчались по траве.
Сначала Фандер позаботился о детях. Отвел их в пещеру, посадил на постель и только после этого вернулся, чтобы осмотреть сани. Он обнаружил дюжину глубоких вмятин на днище и две глубокие борозды на боку. Затем он вошел в контакт с Бегуном.
– Что ты пытался мне сказать?
– Седая Башка в нас стрелял.
Перед мысленным взором Фандера возник высокий беловолосый старик с трубчатым оружием на плече, которое извергало пламя в небо. Беловолосый старик. Взрослый!
Он крепко сжал пальцы Бегуна.
– А кто тебе этот взрослый человек?
– Никто. Он живет в убежище, неподалеку от нас.
Возникло изображение сильно поврежденного длинного бетонного сооружения со следами давно пришедшей в негодность осветительной системы на потолке. Старик жил на одной половине убежища, дети – на другой Он был всегда мрачен и неохотно общался с детьми. Однако всегда приходил на помощь, если им угрожала опасность. У него были ружья. Однажды он убил много диких собак, которые съели двух детей.
– Люди оставили нас рядом с убежищем, потому что у Седой Башки есть ружья, – сообщил Бегун.
– Но почему он не живет вместе с детьми? Они ему не нравятся?
– Не знаю. – Бегун задумался. – Однажды он нам сказал, что старые люди могут сильно заболеть и заразить молодых – и тогда мы все умрем. Возможно, он боится, что мы умрем из-за него. – Тут у Бегуна уверенности не было.
Получалось, что люди болеют какой-то очень опасной болезнью, которой особенно подвержены взрослые. Они без колебаний оставили своих детей после вспышки этой болезни, рассчитывая, что дети сумеют выжить. Взрослые выбирали смерть в одиночестве, жертвуя всем ради потомства.
Однако Седая Башка считается совсем старым. Быть может, ребенок преувеличивает?
– Я должен поговорить с Седой Башкой.
– Он будет стрелять, – уверенно заявил Бегун. – Теперь он точно знает, что ты меня забрал. Он будет ждать и подстрелит тебя, как только появится возможность.
– Мы должны найти способ этого избежать.
– Как?
– Когда эти двое детишек станут моими друзьями, я отвезу вас обратно в убежище. Вы найдете Седую Башку и скажете ему, что я не такой гадкий, как кажется.
– Я не считаю, что ты гадкий, – заявил Бегун.
И перед мысленным взором Фандера возникло странное существо с нечеткими очертаниями тела и ясным человеческим лицом.
Новые пленники оказались девочками. Фандер сразу это понял, поскольку они были миниатюрнее, чем Бегун, и от них исходил нежный и сладкий запах. Это усложняло ситуацию. Пускай это всего лишь дети, пускай живут в убежище вместе, пока они на его попечении, он не может допустить подобного непорядка. В определенных аспектах Фандер был существом очень строгим. Вот почему он сразу же сделал для себя и Бегуна еще одну пещеру, совсем маленькую.
Девочки не видели его четверо суток. Он держался в стороне, а Бегун носил им пищу, утешал и готовил к встрече с необычным существом. На пятый день Фандер появился, чтобы они могли издали его рассмотреть. Проделанная Бегуном подготовка лишь отчасти помогла – девочки не стали плакать, но побледнели и прижались друг к другу. Фандер немного поиграл на арфе и ушел. Потом вернулся и поиграл еще.
На следующей день благодаря постоянным уговорам Бегуна одна из девочек решилась взять марсианина за щупальце. Он ощутил смесь боли, желания и детской тоски. Фандер вышел из пещеры, отыскал дерево и вырезал человеческую фигурку. Фандер не был скульптором, но обладал природной ловкостью и точностью движений, а его поэтическая сущность через щупальца передалась статуэтке. Закончив работу, он одел фигурку как землянина и нарисовал лицо – довольное, с губами, растянутыми и изогнутыми в так называемой улыбке.
Он отдал куклу девочке, как только она проснулась ранним утром. Она схватила подарок, и в широко раскрытых глазах промелькнула радость. Прижав куклу к худенькой груди, маленькая землянка принялась ее укачивать – и Фандер понял, что отношения чуточку улучшились.
