Текст книги "Эта безумная Вселенная (сборник)"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 87 страниц)
Разоблачение
Космический корабль ригелиан приземлился тайком, под покровом ночи. Отыскав густо заросшую лесом местность, он выжег среди деревьев пятачок, опустился на пепелище и выбросил густое облако аэрозоля, чтобы потушить все еще тлевший подлесок.
Над пожарищем поднимались тонкие струйки дыма. Надежно укрытый от взглядов с любого направления, корабль стоял в кольце гигантских хвойных деревьев, и его стабилизаторы, остывая, сжимались с металлическим скрипом. Вокруг резко пахло горелым деревом, сосновой смолой, едким огнетушителем и перегретым металлом.
Пришельцы на борту корабля совещались. На каждого приходилось по два глаза. Они и были единственной приятной чертой их внешности. Все остальное представляло собой почти жидкую изменчивую массу. Когда троица в штурманской рубке обсуждала сделанную из космоса фотографию планеты, они жестикулировали всем, что только шевелилось: щупальцами, ложноножками, длинными беспалыми руками, растущими прямо из тела пальцами.
В данный момент все трое имели шарообразную форму, перемещались на широких плоских ногах и были покрыты густым гладким мехом, по виду напоминавшим зеленый бархат. Это взаимное сходство объяснялось вовсе не прихотью каждого, а требованиями устава. Ригелианская воинская традиция предписывала младшим по званию во время разговора принимать такой же вид и форму, как и у старшего по званию, а если начальство изменялось, то и подчиненные должны были изменяться вместе с ним.
Поэтому двое были пушистыми и шарообразными исключительно в силу того, что капитану Ид-Вану приспичило быть пушистым и шарообразным. Временами Ид-Ван становился совершенно невыносимым. Он не торопясь принимал какую-нибудь сложную форму, к примеру сетчатого молобатера, а потом смотрел, как помощники из кожи вон лезут, следуя его примеру.
Ид-Ван сказал:
– Мы фотографировали светлую сторону планеты с довольно большого расстояния, чтобы никакой космический корабль не мог заметить нас во время съемки. Хотя, по всей видимости, у туземцев нет космических кораблей. – Он выразительно фыркнул и продолжил: – Этих увеличенных снимков вполне хватит для наших задач. Мы имеем представление о положении вещей, а больше нам ничего и не требуется.
– Похоже, здесь много воды, – заметил главный навигатор Би-Нак, глядя на снимок. – Даже слишком много. Больше половины планеты покрыто морями.
– Ты снова принижаешь ценность моего открытия? – осведомился Ид-Ван и отрастил полосатый хвост.
– Ни в коей мере, капитан, – заверил его Би-Нак, почтительно воспроизведя точную копию капитанского хвоста. – Я просто хотел обратить ваше внимание…
– Что-то ты слишком часто обращаешь мое внимание, – отрезал Ид-Ван и спросил у третьего ригелианина: – Правда, По-Дук?
Пилот По-Дук решил не рисковать и уклончиво заметил:
– Бывают времена и времена.
– Поистине глубокомысленное изречение, – прокомментировал Ид-Ван, питавший стойкое презрение к подпевалам. – Один обращает мое внимание, другой изображает из себя кладезь мудрости. Нет бы ради разнообразия ты хоть раз обратил мое внимание, а Би-Нак поработал оракулом. Это внесло бы в нашу жизнь свежую струю.
– Да, капитан, – покладисто согласился По-Дук.
– Безусловно, капитан, – поддакнул Би-Нак.
– Ладно. – Ид-Ван раздраженно повернулся к фотографиям, – Здесь много городов. Это означает наличие разумной жизни. Но мы не видели ни единого космического корабля и знаем, что земляне не колонизировали даже свой спутник. Следовательно, их нельзя считать высокоразумными существами. – Он вырастил пару ложноручек и потер одну о другую, – Иными словами, это именно те существа, которые нам нужны, – можно брать их тепленькими. Лучше просто не бывает!
– На предыдущей планете вы говорили то же самое, – напомнил Би-Нак, к числу чьих достоинств вряд ли можно было отнести такт.
Ид-Ван втянул хвост и завопил:
– Я тогда сравнивал с планетами, которые мы посетили еще раньше! Обитатели предпоследней были тогда самыми лучшими. Эти – еще лучше.
– Мы пока что их не видели.
– Увидим. Они не доставят нам хлопот. – Ид-Ван уже остыл и принялся размышлять вслух. – Нам никто не доставлял хлопот раньше, и я сомневаюсь, что кому-нибудь когда-нибудь это удастся. Мы уже обвели вокруг пальца полсогни высокоразвитых форм жизни, каждая из которых совершенно отличалась от всех известных в системе нашей родной звезды. Временами мне кажется, что мы – самые умные во Вселенной. Обитатели всех освоенных нами планет закоснели и не меняются. Похоже, мы одни не скованы узами постоянства.
– Неизменность формы имеет свои недостатки, – возразил Би-Нак, которому как будто доставляло удовольствие навлекать на себя капитанский гнев, – Когда моя мать впервые встретила моего отца на брачном поле, он предстал в виде длиннорогого нодуса и…
– Ну вот! – вскричал Ид-Ван. – Ты опять подвергаешь сомнению самоочевидное.
– Я просто рассказываю, как моя мать….
– При чем тут твоя мать? – отмахнулся Ид-Ван. Он повернулся к фотографиям и указал на большой участок суши на севере, – Мы сейчас находимся вдалеке от больших дорог. Крупные города, которые представляют для нас потенциальную опасность, также находятся в отдалении. Ближние деревушки слишком малы, чтобы стоило тратить на них время. Для наших целей лучше всего подходят населенные пункты средних размеров, а таких в зоне досягаемости четыре.
– И мы начнем с разведки? – предположил По-Дук по большей части для того, чтобы продемонстрировать свой интерес к словам капитана.
– Разумеется. Применим обычную тактику – по двое разведчиков на каждый населенный пункт. Они замаскируются под местных жителей, и на следующий день мы будем иметь всю необходимую информацию, а туземцы ничего не заподозрят. После этого…
– Демонстрация силы? – высказался По-Дук, которому очень хотелось проявить себя с лучшей стороны.
– Определенно, – Ид-Ван протянул тончайшее, не толще волоса, щупальце и ткнул им в один из четырех городов. – Это место ничем не хуже других. Мы уничтожим здесь все живое, а сами будем наблюдать с орбиты, как отреагируют остальные туземцы. Серьезный удар – самый надежный способ выяснить, насколько хорошо организован покоряемый мир.
– На последних шести планетах, – осмелился напомнить По-Дук, – мы не обнаружили высокой организации. Туземцы паниковали, или молились, или делали то и другое сразу.
– Так же поступали и мы, когда разразилось Великое Бедствие, в год… – начат было Би-Нак, но не договорил, увидев зловещий огонек в глазах Ид-Вана.
Ид-Ван обернулся к По-Дуку.
– Вызови командира разведывательной группы и скажи, чтобы пошевеливался. Мне нужны действия. – Он впился тяжелым взглядом в Би-Нака и добавил: – Действия, а не пустая болтовня.
Толстяк по имени Олли Кампенфельдт медленно ковылял к длинной постройке, откуда доносились гитарный перебор и оживленный гомон. Олли хмурился и то и дело вытирал лоб.
Поблизости стояло еще несколько таких же домиков, в некоторых горели огни, но большинство тонуло в темноте. Желтая луна висела почти над кромкой глухого дощатого забора, которым был окружен лагерь, и дома отбрасывали длинные тени на аккуратно подстриженные лужайки с бордюрами из цветов.
Кампенфельдт ввалился в шумную комнату и принялся ругаться. Гитара перестала тренькать. Разговор утих. Некоторое время спустя погасли и лампы. Вышел он из домика в сопровождении группы мужчин, большинство из которых немедленно разошлись.
Двое оставшихся последовали за ним к строению, расположенному у единственных в этом крепком заборе ворот. Один из них негромко уговаривал Олли:
– Ну хорошо, ты прав, людям необходим сон. Но откуда нам было знать, что уже так поздно? Почему бы тебе не завести здесь часы?
– Последние не так давно сперли. А они обошлись мне в полсотни.
– Ха! – фыркнул первый. – Нет часов – нет и такого понятия, как «поздно». Я никуда не спешу. Перестань шуметь и отправляйся спать. Подумать только: здесь нет часов, потому что здесь живет одна голытьба. Как будто я снова в тюряге.
Его товарищ, шедший с другой стороны от Кампенфельдта, оживился:
– Э, да ты не рассказывал, что побывал в тюрьме.
– Тот, кто проработал десять лет ночным репортером в большой газете, считай, побывал везде, – отозвался первый. – Даже в дурдоме. Даже на кладбище, если уж на то пошло. – Он вдруг остановился, поднялся на цыпочки и посмотрел на север. – Что это было?
– Ты о чем? – спросил Кампенфельдт, вытирая лоб и тяжело дыша.
– Что-то вроде кольца сверкающих красных огней. Оно плавно опустилось в лес.
– Метеор? – предположил Кампенфельдт без особого интереса.
– Померещилось, – сказал второй, который ничего не заметил.
– Слишком медленно для метеора, – заявил первый, не переставая вглядываться в темную даль. – Я же сказал, что оно опустилось плавно. Метеоры не опускаются плавно. Они проносятся, пролетают или промелькивают. И потом, я ни разу не слыхал, чтобы метеоры были такой формы и такого цвета. А это кольцо скорее похоже на горящий самолет. Может, это и был горящий самолет.
– Через час узнаем, – пообещал Кампенфельдт, раздражаясь при мысли о том, что через час ему, возможно, снова придется вставать.
– Каким образом?
– Весь лес в радиусе пяти миль будет пылать. Такой суши на моей памяти еще не было. Все займется от одной искры. – Он неуклюже взмахнул пухлой рукой. – Если пожар не начнется, значит, это не самолет.
– А что тогда?
– Не знаю и знать не хочу, – устало отрезал Кампенфельдт, – Мне вставать рано.
Он поковылял к своему домику, зевая во весь рот. Двое других еще немного постояли на улице, посмотрели на север. Ничего необычного видно не было.
– Померещилось, – повторил один.
– Я видел что-то странное. Не знаю, что это могло быть, но я видел. А глаза у меня острые. – Человек отвернулся и пожал плечами. – Ладно, ну его к дьяволу.
Они отправились спать.
Капитан Ид-Ван давал указания командиру разведывательной группы.
– Захватите нескольких представителей местных форм жизни. Сгодятся первые попавшиеся – при условии, что они будут разные, большие и маленькие. Нужно их изучить.
– Есть, капитан.
– Собирайте образцы только в непосредственной близости от корабля. К югу отсюда находится лагерь, в котором, несомненно, имеются разумные существа. Держитесь от него подальше. Указания относительно этого лагеря получите после того, как будут изучены низшие формы жизни.
– Все понял. Мы не оставим без внимания ни одной мелочи. Мы профессионалы.
– Да? – брюзгливо осведомился Ид-Ван. – Почему же ты тогда оставил без внимания тот факт, что я отрастил гибкие пальцы на ногах?
– Прошу прощения, капитан, – спохватился разведчик и поспешно отрастил точно такие же пальцы.
– На этот раз я закрою глаза на твою неучтивость, но чтобы такого больше не повторялось. Пришли ко мне главного радиотехника, а потом отправляйся выполнять задание.
Радиста, который обзавелся пальцами с похвальным проворством, капитан спросил:
– О чем ты собираешься мне доложить?
– О том, что мы заметили, когда снижались. Туземцы используют для общения эфир.
– Что? – Ид-Ван удивленно дернул себя за ухо, которого еще секунду назад у него не было. Ухо растянулось, словно сделанное из сырого каучука. – Мне об этом не доложили.
– Очень сожалею, я совсем забыл… – начал Би-Нак, потом смешался и быстро изменился, пока Ид-Ван не заметил отсутствия уха.
– Они используют для общения эфир, – повторил радиотехник, уже похвально одноухий. – Мы уловили их сигналы на всем диапазоне. Там по меньшей мере десяток различных речевых образцов.
– Значит, у них нет единого языка, – расстроился Би-Нак. – Это все усложнит.
– Это все упростит, – не согласился Ид-Ван. – Наши разведчики смогут выдать себя за иноземцев и тем самым избежать проблем с речью. Великий Зеленый Бог навряд ли мог бы устроить лучше.
– Мы уловили и другие потоки импульсов, – добавил радист. – Мы полагаем, что с их помощью осуществляется передача изображений.
– Полагаете? Разве вам неизвестно точно?
– Наши приемники не могут обработать эти сигналы, капитан.
– Почему?
– Иной принцип действия, – терпеливо пояснил радист. – Технические различия. На объяснения ушла бы неделя. Короче говоря, наши приемники не могут принять передаваемые туземцами изображения. Можно методом проб и ошибок решить проблему, но на это уйдет уйма времени.
– Но вы принимаете их речь?
– Да. Это сравнительно несложно.
– Они доросли до радио… По крайней мере, этот факт хоть о чем-то нам говорит. Значит, они общаются при помощи голоса и, следовательно, вряд ли обладают телепатическими способностями. Да ради такого лакомого кусочка я бы полетел на край космоса.
Капитан отпустил радиста, подошел к иллюминатору и взглянул на ночной лес – как там его разведчики?
Чутье ригелианина позволило ему с первого взгляда найти добычу, ибо жизнь светилась для него во тьме, как искорка. Такая искорка мерцала на вершине ближайшего дерева. Он увидел, как она полетела вниз, когда дротик-парализатор, брошенный рукой разведчика, попал в цель. Упав наземь, искорка мигнула, но все-таки не погасла. Охотник подобрал ее, поднес к свету. Добыча оказалась зверьком с острыми ушками, мохнатым рыжим туловищем и длинным пушистым хвостом.
Вскоре появились восемь разведчиков, с трудом втащившие на корабль покрытую густой шерстью тушу какого-то свирепого, судя по виду, зверя. Он был большелапый, с длинными когтями и без хвоста. А уж вонял он хуже, чем кровь молобатера с лежалым сыром, вместе взятые. Кроме него принесли еще полдюжины представителей других форм жизни, двое были крылатыми. Все были парализованы, лежали с закрытыми глазами. Всех отнесли к экспертам.
Через некоторое время один из экспертов подошел к Ид-Вану. Он был весь в красных пятнах, и пахло от него чем-то неаппетитным.
– Неизменяемые. Все до единого.
– Превосходно! – воскликнул Ид-Ван. – Если низшие формы таковы, то и высшие тоже.
– Не обязательно, но и не исключено, – заметил эксперт осторожно, чтобы капитан не решил, что ему возражают.
– Посмотрим. Если бы у кого-то из этих существ обнаружилась способность имитировать чужую форму, стремительно меняя свою, мне пришлось бы внести коррективы в мои планы. Но, судя по всему, я могу начинать операцию прямо сейчас.
– Насколько можно судить по этим примитивным существам, у нас не должно возникнуть никаких затруднений с их более сложными собратьями.
– Я так и думал, – согласился Ид-Ван. – Теперь нужно добыть образец.
– Нам понадобится больше одного. Как минимум двое. Это позволит определить степень различия между отдельными особями. Если предоставить это дело разведчикам, они могут перестараться в имитации сходства и тем самым выдать себя.
– Хорошо, мы захватим двоих, – решил Ид-Ван. – Зови командира разведывательной группы.
Командиру разведывательной группы Ид-Ван сказал:
– Все ваши пленники оказались не способны к изменению формы.
– Прекрасно!
– Пфе! – фыркнул Би-Нак.
Ид-Ван вихрем обернулся к нему.
– Это что означает?
– Пфе, капитан, – стушевался Би-Нак, проклиная про себя чуткость каучукового уха. Как можно более спокойно он добавил: – Мне пришла в голову парадоксальная мысль о том, что начальство должно быть гибким и вместе с тем твердым, и «пфе» вырвалось само собой.
– Если бы я был телепатом, – процедил Ид-Ван, – я бы уличил тебя во лжи.
– А ведь в этом что-то есть, – подольстился Би-Нак, проглотив оскорбление, – Пока что мы не встречали ни одного телепатического вида. Мы считаем, что на этой планете высшие формы жизни неизменяемы. В чем тогда причина их верховенства? Возможно, они телепаты.
– Нет, ты только послушай его! – пожаловался Ид-Ван командиру разведывательной группы. – Вечно он носится со своими идеями, суется, куда не просят, и выдумывает проблемы. И надо же было такому случиться, чтобы из всех навигаторов мне достался именно этот!
– Что бывает хорошим, то бывает и плохим, – вставил По-Дук ни к селу ни к городу.
– А этот только и знает, что изрекать бессмыслицу! – возопил Ид-Ван.
И сменил зеленый цвет организма на синий.
Все немедленно посинели, только По-Дук отстал от товарищей. В цветовом отношении он был почти инвалидом, и все об этом знали. Ид-Ван испепелил его взглядом и молниеносно превратился в сетчатого молобатера. Это был удар ниже пояса. Ид-Ван по праву считался непревзойденным мастером по части подражания молобатерам; он получил немалое удовольствие, наблюдая за тем, как подчиненные корчатся, силясь опередить друг друга.
– Вот видите! – рявкнул он, когда все наконец приняли новую форму. – Не так уж вы хороши. Меня окружают одни лентяи и бездари.
– Да, капитан, мы никуда не годимся, – покаянно подтвердил Би-Нак, испуская специфический молобатеровый запах.
Ид-Ван метнул на него разгневанный взгляд, как будто собирался выругать за зловоние, но затем повернулся к начальнику группы разведчиков и показал на фотографии.
– Это тот самый лагерь, расположенный чуть южнее нас. Как видишь, он соединен длинной извилистой тропой с узкой дорогой, которая уходит далеко за горизонт и там смыкается с большой транспортной артерией. Лагерь расположен в довольно глухом месте, по этой причине мы его и выбрали.
– Выбрали? – эхом отозвался командир разведывательной группы.
– Мы нашли его и намеренно приземлились рядом с ним, – пояснил Ид-Ван. – Чем уединеннее источник образцов, тем меньше вероятность того, что нас обнаружат в самом начале операции, и тем больше нужно времени аборигенам, чтобы принять ответные меры.
– А, ну да! – сказал командир разведывательной группы, вновь обретя сообразительность, на которой отрицательно сказалось превращение в молобатера. – Это обычная процедура. Мы должны напасть на лагерь и раздобыть образцы?
– Два образца, – подтвердил Ид-Ван. – Любые, которые сможете захватить, не поднимая преждевременного шума.
– Это будет несложно.
– По-другому и быть не может. Смогли бы мы оказаться здесь и делать то, что делаем, если бы все не давалось нам с такой легкостью?
– Нет, капитан.
– Превосходно. Отправляйтесь за образцами. Захватите с собой радиотехника. Пусть выяснит, нет ли в лагере рации или какого-либо иного средства сверхбыстрой связи, которое нельзя увидеть на этой фотографии. Если у туземцев обнаружится какое-нибудь средство связи, необходимо вывести его из строя, предпочтительно таким способом, чтобы можно было списать на случайность.
– Отправляться прямо сейчас? – спросил командир разведывательной группы. – Или попозже?
– Немедленно, пока еще темно. Мы заметили, что с наступлением ночи освещение городов слабеет и дорожное движение ослабевает. По всей видимости, туземцы ведут дневной образ жизни. Пик их активности приходится на дневное время. Раздобудьте образцы как можно быстрее и возвращайтесь до рассвета.
– Есть, капитан.
Командир разведывательной группы вышел за дверь, все так же почтительно находясь в облике молобатера.
Би-Нак зевнул и заметил:
– Я тоже недолюбливаю ночной образ жизни.
– Ты на вахте, – строго напомнил ему Ид-Ван, – до тех пор, пока я не сочту нужным сказать, что ты не на вахте. А я не намерен говорить, что ты не на вахте, пока остаюсь на своем посту.
– Пример – лучший учитель, – заискивающе поддакнул По-Дук.
Ид-Ван немедленно набросился на него:
– Заткнись!
– Он просто хотел обратить ваше внимание, – заметил Би-Нак, пощипывая ненастоящие зубы ненастоящими пальцами.
Кампенфельдт по-слоновьи топал к паре, растянувшейся на траве. Он на ходу вытирал лоб, но делал это исключительно по привычке. Солнце еще не взошло до конца и только начинало пригревать. В воздухе стояла утренняя прохлада. Кампенфельдт не потел, но все равно утирался.
Один из разлегшихся на траве мужчин томно перевернулся на бок и поприветствовал его возгласом:
– Все-то ты на ногах, Олли! Почему бы не поваляться на травке, не позагорать в кои-то веки?
– Позагораешь тут с вами, как же! – Кампенфельдт снова утерся и, казалось, сдался. – Я ищу Джонсона с Гриром. Каждое утро одно и то же – кто-нибудь обязательно опоздает на завтрак.
– Они что, не у себя? – Второй с трудом уселся и принялся лениво выдергивать из земли травинки.
– Нет. Там я посмотрел первым делом. Должно быть, встали в несусветную рань, потому что никто не видел, как они уходили. Почему никто не считает нужным предупредить меня, что отправляется в лес и может опоздать? Оставлять им теперь завтрак, не оставлять?
– Обойдутся, – высказался второй, снова укладываясь на траву и прикрывая глаза от солнца.
– В следующий раз будут знать, – поддержал его первый.
– Их нет в лагере, – пожаловался Кампенфельдт, – но и за ворота они не выходили.
– Может, перелезли через забор? – предположил первый. – Они так делают, когда уходят на ночную рыбалку. Вот ведь чокнутые! Надо быть не в своем уме, чтобы среди ночи шляться черт знает где. – Он взглянул на Олли. – Когда ты к ним заглядывал, удочки были на месте?
– Я не догадался посмотреть, – проворчал Кампенфельдт.
– И не смотри. Они взяли удочки, голову даю на отсечение. Любят показывать всем, какие они крутые. Ну так и пусть показывают. У нас свободная страна.
– Да, – согласился Кампенфельдт с неохотой. – Но они должны были предупредить меня насчет завтрака. Теперь их порции пропадут зря, если только я сам их не съем.
Он развернулся и поковылял прочь, все еще не успокоившись и время от времени вытирая лоб; двое смотрели ему вслед.
– Судя по его фигуре, здесь почти ничего не пропадает зря, – заметил один из загоравших на траве.
Показался эксперт – в красных пятнах и неаппетитно пахнущий, как и в прошлый раз.
– Они ничем не отличаются от всех предыдущих: устойчивая форма.
– Неизменная? – уточнил Ид-Ван.
– Да, капитан. – Эксперт с отвращением оглядел жуткие пятна на своем теле и добавил: – В конце концов мы разделили их, поместили в разные комнаты. Сначала убили одного, затем второго. Первый сопротивлялся при помощи конечностей и сильно шумел, но не проявил никаких необычных способностей. Другой в момент захвата был уже возбужден, но за время пребывания у нас его возбуждение не возросло. Было совершенно ясно, что он не имеет представления о том, что происходит с его товарищем. Мы и его убили после того, как он оказал нам сопротивление тем же самым способом, что и первый. Из этого следует, что аборигены не обладают ни гипнотическими, ни телепатическими способностями. Они в высшей степени беспомощны даже в момент смерти.
– Отлично! – с удовлетворением воскликнул Ид-Ван. – Вы славно потрудились.
– Это еще не все, капитан. Впоследствии мы подвергли тела тщательному осмотру и не смогли обнаружить никаких органов чутья жизни. Очевидно, у них единственное средство восприятия жизни – обычное зрение.
– Еще лучше, – с энтузиазмом заметил Ид-Ван. – Ни чутья жизни, ни датчиков движения, ни способности настроиться на чужой организм и определить его местонахождение. Значит, оставшиеся в лагере не знают, куда делись эти двое.
– Сейчас уже точно не смогут определить их местонахождение, – напомнил эксперт, – поскольку оба образца мертвы. – Он выложил на стол два предмета. – Эти вещи были при них. Я подумал, вам они могут показаться любопытными.
Эксперт вышел, а Ид-Ван принялся рассматривать предметы. Это были два небольших не то заплечных мешка, не то ранца, сшитых из шкуры какого-то животного, хорошо выделанной и ярко блестящей, с ременными петлями по краям.
Он вывалил их содержимое на стол. Среди вещей обнаружились две длинные плоские металлические коробочки, а внутри них – белые трубки, набитые какой-то сушеной травой. Два металлических приспособления, довольно схожих друг с другом, при помощи которых можно высечь искры и зажечь огонь. Тонкая мягкая пластина с набором замысловатых символов с одной стороны и цветным изображением высоких башен какого-то города с другой. Небольшое увеличительное стекло. Два инструмента для письма: черный и серебристый. Громко тикающий примитивный измеритель времени с тремя указателями. Несколько похожих на насекомых предметов с прикрепленными к ним острыми крючками. Четыре аккуратно сложенных матерчатых квадрата непонятного назначения.
– Гм! – Капитан затолкал все вещи обратно в сумки и бросил их По-Дуку. – Отнеси это в мастерскую, пусть сделают шесть приличных копий со всем содержимым. Они должны быть готовы к следующей ночи.
– Шесть? – усомнился По-Дук – Разведчиков же будет восемь.
– Болван! Два недостающих ты держишь в руках.
– Ну да, – подтвердил По-Дук, зачарованно глядя на предметы, как будто они только что взялись из ниоткуда.
– Бывают времена и времена, – изрек Би-Нак, когда По-Дук вышел.
Ид-Ван оставил это высказывание незамеченным.
– Я должен взглянуть на тела. Мне любопытно.
Он направился в операционную. Би-Нак поплелся за ним.
Похищенные и умерщвленные существа оказались не такими отвратительными, как те, что попадались на других планетах. Эти лежали бок о бок, длинные, худощавые, бронзовокожие, с двумя руками, двумя ногами и темными космами на головах. Их мертвые глаза почти не отличались от глаз ригелиан. Их плоть показалась капитану ужасно твердой, несмотря на то что она была насквозь пропитана красным соком.
– Примитивные создания, – заявил Ид-Ван и ткнул одного из них, – Поразительно, как они вообще умудрились добраться до такой ступени развития.
– У них на удивление ловкие пальцы, – пояснил главный эксперт, – И хорошо развитый мозг, куда лучше, чем я ожидал.
– Мозги им еще понадобятся, – удовлетворенно кивнул Ид-Ван, – Мы слишком высокоразвитая раса, чтобы нам прислуживали идиоты.
– Поистине так, – вставил Би-Нак, воспрянув духом. – Во Вселенной именно ригелианин – венец творения.
– Хотя иногда я в этом сомневаюсь, – процедил Ид-Ван, буравя его взглядом. Потом перевел глаза обратно на эксперта. – Отнесите эти трупы разведчикам и скажите, чтобы хорошенько потренировались. Сегодня вечером я выберу восемь лучших имитаторов. И пусть только попробуют меня подвести!
– Есть, капитан.
Командир разведывательной группы предстал перед Ид-Ва-ном, когда из-за далекого холма высовывался лишь тонкий багровеющий краешек заходящего солнца. Над землей разливалась прохлада, но ригелиане не боялись замерзнуть. В эту пору года ночи здесь были лишь слегка холоднее, чем дни.
Ид-Ван спросил:
– Сегодня утром у вас были какие-нибудь затруднения с образцами?
– Никаких, капитан. Главной нашей заботой было добраться до корабля, пока не стало совсем светло. На дорогу до лагеря ушло больше времени, чем мы предполагали. Когда мы прибыли к лагерю, уже начинало светать. Однако нам повезло.
– Каким образом?
– Эти двое уже находились за пределами лагеря, как будто Великий Зеленый Бог послал их нам. Они несли несложные приспособления для каких-то водных игр. Нам оставалось только метнуть в них дротики. Они не успели издать ни звука. Сон тех, кто остался в лагере, не был потревожен.
– А что у них со средствами связи?
– Техник не обнаружил ни одного, – ответил командир разведывательной группы. – Ни воздушных проводов, ни подземных кабелей, ни антенны – ничего.
– Это очень странно, – заметил Би-Нак. – Почему эти существа такие развитые – и вместе с тем такие беспомощные?
Они же стоят на высшей ступени эволюции земной жизни, насколько я понимаю?
– Они не играют важной роли в мироустройстве, – заявил Ид-Ван. – Вне всякого сомнения, они каким-то образом прислуживают деревьям, например, берегут их от пожаров. Это не имеет значения.
– Как не имеет значения, когда мы торчим на их планете? – пробурчал Би-Нак себе под нос. – Я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы мы уже взорвали один из их городов, или десяток, или даже полсотни. Тогда мы узнали бы их реакцию и могли бы сообщить о ней на родину. Мне уже не терпится лететь обратно, пусть даже потом придется возвращаться сюда вместе с основным флотом.
– Разведчики готовы к проверке? – спросил Ид-Ван.
– Они ждут вас, капитан.
– Замечательно. Я иду.
Он направился в тренировочный отсек и внимательно оглядел два десятка ригелиан, выстроившихся в шеренгу у стены. Два трупа положили неподалеку – для сравнения. Подвергнув всех до единого разведчиков придирчивому осмотру, он выбрал восьмерых, после чего двенадцать оставшихся немедленно превратились в точные копии его самого. Но эти восемь были хороши, очень хороши. Четверо Джонсонов и четверо Гриров.
– Такую форму имитировать легче легкого, – заметил командир группы. – Я сам мог бы без труда сохранять ее несколько дней подряд.
– И я тоже, – согласился Ид-Ван. И обратился к шеренге двуруких и двуногих бронзовокожих существ, которые могли стать, кем бы он ни приказал. – Запомните непреложное правило: ни в коем случае не меняйте форму, пока задание не будет выполнено. Не меняйте даже под угрозой гибели.
Они выказали понимание.
Он продолжал:
– Во всех выбранных нами объектах имеются большие парки, над которыми вас сбросят перед самым рассветом. После этого делайте все то, что не раз делали прежде: добывайте все доступные сведения, не навлекая на себя подозрений. В особенности нас интересуют местное оружие и источники энергии. Не заходите в здания, прежде чем убедитесь, что вас не задержат. Не заговаривайте с туземцами и не позволяйте им заговаривать с вами. В самом крайнем случае отвечайте, имитируя другой речевой образец.
– Фанцики моула? Су финадакта бу! – услужливо подсказал Би-Нак, на ходу выдумав пример.
Ид-Ван прервался и бросил на него неодобрительный взгляд, потом продолжил:
– Прежде всего будьте осмотрительны. Не позволяйте служебному рвению возобладать над осторожностью. Вас восемь, и любой может заметить то, что пропустит другой.
Разведчики снова закивали, совсем по-человечески. Они были бы совершенно неотличимы от людей, если бы в каждом не горел ригелианский огонь жизни.
– В самом крайнем случае прекращайте поиски и отсиживайтесь в укрытии, пока не настанет время возвращаться, – закончил он. – К следующей полуночи каждый из вас должен оказаться в месте высадки. Вас заберут. – Он повысил голос для пущей выразительности. – И ни в коем случае не меняйте облик раньше этого времени.
Они знали свое дело. Между полуночью и рассветом они не изменились ни на волосок, когда бесстрастно шагали в колонне к шлюпке. Ид-Ван пришел окинуть их последним взглядом. Каждый шел в точности так, как ходил послуживший для него образцом пленник, так же размахивал при ходьбе руками и имел то же выражение лица. У каждого был при себе заплечный мешок со всем содержимым и миниатюрный дротикомет.
Шлюпка взмыла над деревьями и понесла их сквозь тьму. Немногочисленные существа, обитавшие на деревьях, были возмущены тем, что нарушили их покой, и подняли писк.
– Я не вижу ни одного корабля, – отметил Ид-Ван, глядя на небо, – Ни одного следа ракеты меж звезд. У них нет ничего, кроме этих их неповоротливых воздушных машин, которые с трудом пробираются сквозь облака. – Он вздохнул. – Когда наступит срок, эта планета сама упадет к нам в руки, как карда-фрут с ветки нодуса. Все это слишком просто, слишком элементарно. Иногда я даже думаю, что было бы интереснее, если бы мы хоть однажды встретили сопротивление.
