Текст книги "Эта безумная Вселенная (сборник)"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 58 (всего у книги 87 страниц)
Не обратив на эти слова внимания, Ярбридж продолжал:
– Ты не заметил ничего необычного в Айове?
– При помощи этой трубы? – Холланд пренебрежительно махнул рукой. – Нужен настоящий телескоп.
– Пожалуй. – Ярбридж включил приемник и принялся бродить по эфиру. – Если не можем воспользоваться глазами, значит, приходится рассчитывать на уши. Я попытаюсь связаться с Джерри. Который живет в…
Он смолк, когда из приемника раздался голос с канадским акцентом:
– …В Оттаве сегодняшним утром. После короткого завтрака русская делегация улетела в Айову, отказавшись от встречи с прессой. Круги, близкие к правительству Соединенных Штатов, сообщают, что состоялась встреча специалистов по сельскому хозяйству, после чего американская делегация улетела в Омск.
Холланд отошел от телескопа, упер ладони в узкие бедра и сказал:
– И опять Айова.
– Ты прав, – хмуро отозвался Ярбридж. – Не будешь возражать, если я включу обогрев посильнее? Мне что-то холодно.
– Тебе станет еще холоднее, если там начнутся серьезные неприятности, – заметил Уилкин с болезненным удовлетворением, – В хорошеньком мы окажемся положении, отрезанные от всех.
– С чего ты взял, что следует ждать неприятностей? – с вызовом спросил Ярбридж. – Мы переросли мировые войны. Уже полвека не возникало никаких дипломатических скандалов. Все живут в покое и согласии.
– В самом деле? – приподнял бровь Уилкин.
– Черт возьми, должны! – возразил Ярбридж.
– Должныи действительно живут – это совсем не одно и то же.
– Уж ты-то знаешь! – буркнул Ярбридж.
– Интересно, что ты имеешь в виду? – Бледные глаза У ил-кина сузились за линзами очков.
Холланд торопливо вклинился в их обмен репликами.
– Если бы у людей хватало терпения дождаться, пока воздух нагреется, им бы не пришлось кипятиться самим. – Он посмотрел на приборную панель и добавил: – Я понял намек. Включаю все обогреватели.
Его слова не дали разразиться пикировке. Так часто бывало – в разговор вступал третий, когда становилось ясно, что назревает серьезная ссора между двумя. Необычные условия жизни породили нетипичные нормы поведения; в частности, здесь воспринимали чужие ссоры как свои собственные.
Волей-неволей приходилось решать проблему совместного существования, действуя жестко, но вполне результативно. На Земле вскоре это окажется невозможным. Неведомый враг сделает задачу нахождения компромисса нерешаемой. Все будет подчинено диктату пустого желудка.
Обладание властью создает диковинную пустоту в той части мозга, которая принимает разумные решения. Есть один урок, который власти нипочем не смогут усвоить, – что тайное рано или поздно станет явным. Чем настойчивее запихивают правду в колодец, тем с большим шумом она вырвется наружу.
К концу недели власти продолжали хранить молчание, но семерка обитателей Луны благодаря Ярбриджу и сотне других радиолюбителей знала, что Айова находится на военном положении и на территорию штата можно проникнуть только по специальным пропускам. Также стало известно, что по согласованию с ООН частично мобилизованы бразильская и немецкая армии. Австралийское правительство проголосовало за предоставление военным неслыханных прав – Австралия оказалась на грани введения военного положения. На юге Китая происходили какие-то серьезные события, и туда стягивались войска.
Прошло еще два дня, и власти были вынуждены нарушить заговор молчания. Начался второй этап развития событий, все шло по плану тех, кто стоял за бомбардировкой Земли.
Ярбридж мог бы принять официальное сообщение от любой радиостанции, на любом известном языке. Но волею случая он поймал репортаж из Уилкс-Барре.
Прежде незнакомый феномен, возникший во владениях фермера Бартона Магийра, проживавшего в окрестностях Дубьюка, штат Айова, стал причиной появления фильтрующегося вируса, который необычайно ускорил разложение хлорофилла. Тот же вирус появился в Бразилии, Германии, центральной России, Пакистане и Родезии. Происхождение его было неизвестно.
– Ну, это утешает, – прокомментировал Ярбридж, когда диктор сделал небольшую паузу, – Я ожидал худшего.
– Да что ты говоришь! – фыркнул Уилкин.
Голос в наушниках продолжал:
– Инфекция распространяется контактным образом, ее переносят животные и птицы. Поэтому правительство запрещает любые перемещения домашнего скота на всех территориях. Собаки, кошки и другие домашние животные должны находиться под присмотром. Всякое домашнее животное, найденное без хозяев, будет уничтожено на месте без компенсации для его владельцев.
– Власти пошли на крутые меры, – задумчиво проговорил бурильщик. – Значит, есть веские причины – иначе люди не стали бы терпеть такие ограничения, – Он почесал подбородок и закончил: – Похоже, это очень серьезно.
– Заткнись и слушай, – приказал Ярбридж.
– В соответствии с законом от тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года о чрезвычайном положении правительство имеет право конфисковать любые владения в том случае, если они окажутся зараженными, и принять все необходимые меры для уничтожения вируса. Все граждане обязаны немедленно сообщать о появлении очагов инфекции через ближайшие почтовые отделения, полицейские участки и военные лагеря. Невыполнение данного распоряжения влечет штраф в размере одной тысячи американских долларов или один год лишения свободы.
– Ничего себе! – воскликнул бурильщик. – Да там, похоже, паника.
– Ш-ш-ш!
– Сообщаем для всеобщего сведения, как действует вирус, – продолжал голос. – Сначала обесцвечиваются зеленые листья, приобретая серый цвет. В течение сорока восьми часов они становятся сухими, хрупкими и рассыпаются в руках. Процесс распространяется от эпицентра по быстро расширяющемуся кругу, уничтожая растительную жизнь на огромных площадях. Внутренняя часть такой области перестает представлять опасность, поскольку вирус сохраняет активность только при наличии хлорофилла. Таким образом, опасной является граница распространения вируса. В ожидании прибытия экспертов следует сжигать растения всеми доступными средствами во всех местах, где происходит наступление инфекции. Департамент сельского хозяйства заверяет слушателей, что нет оснований для беспокойства и что предпринимаются все меры для ликвидации новой угрозы.
Уилкин, протирая очки, сказал:
– Из последней колыбельной песенки следуют две вещи. Во-первых, власти считают, что угроза достаточно серьезна. Во-вторых, они еще не нашли способа эффективной борьбы с ней.
– Обязательно найдут, – заверил всех Ярбридж.
– Ты так думаешь? – осведомился Уилкин.
– А тебе нравится считать, что у властей ничего не выйдет? – вмешался бурильщик, бросив на Уилкина свирепый взгляд.
– Я вижу мир таким, каков он есть, а не таким, каким я хочу его видеть, – холодно заявил Уилкин. – Мир моей мечты давно умер.
– Но настоящий мир еще жив. И будет жить.
– Первое утверждение является истинным, второе – гипотетическим.
Бурильщик сжал кулаки:
– Ну, когда собеседник начинает говорить десятидолларовые слова, я сдаюсь.
Он отошел в сторону, качая головой так, словно показывал: с идиотом разговаривать бесполезно. Уилкин закончил протирать очки, аккуратно водрузил их на нос и посмотрел на Холланда, словно приглашая к дискуссии. Холланд был и сам не прочь поговорить.
– Но об одном они ничего не сказали.
– О чем же?
– О скорости распространения.
– Да, – согласился Уилкин и переплел пальцы. – Об этом они умолчали.
– Может, забыли? – предположил Ярбридж. – Или посчитали, что это не так важно.
– Возможно, скорость – пять дюймов в месяц, – предположил Холланд. – Или двадцать миль в день.
– Только не надо меня пугать, – запротестовал Ярбридж.
– Если хочешь получить настоящую головную боль, – вмешался Уилкин, – перед сном обдумай все как следует. Убери хлорофилл и представь, что останется.
– А по мне, это все ерунда. Не собираюсь верить во всякие глупости.
– Счастливчик, – ухмыльнулся Уилкин. – Все умрут – ты один останешься. Последний человек в мире.
Ярбридж нахмурился и повернулся к Холланду:
– К чему он клонит?
– К тому, чего, я надеюсь, никогда не произойдет.
– Я мог бы и сам догадаться, – презрительно фыркнул Ярбридж.
– А может, и произойдет, – не сдавался Уилкин.
– Остаются еще океаны, полные рыбы, – напомнил Холланд.
– Какое счастье! – проворчал Уилкин, лег и закрыл глаза.
Ярбридж, который одним ухом продолжал слушать радио, с трудом вникал в перепалку Холланда и Уилкина, поэтому потребовал разъяснений:
– Слушайте, а при чем тут рыба? И вообще, о чем разговор?
Уилкин не потрудился ответить.
– Забудь, – сказал Холланд и направился к своей установке.
– Нет, еще пару лет это продлиться не сможет, – заговорил Ярбридж, ни к кому конкретно не обращаясь. – Человек сходит с ума за четыре месяца.
Он взял микрофон и без особого энтузиазма попытался связаться с приятелем по имени Джерри – безрезультатно.
Когда бур достиг отметки в тысячу футов, они устроили праздник. Но виски не произвело обычного действия. С тем же успехом можно было пировать возле покойника. Во-первых, им пришлось менять сверло. Во-вторых, события на Земле произвели на всех удручающее впечатление.
Они допили бутылку. Потом четверо трезвых и унылых бурильщиков пропели непристойную песню. Остальные выслушали с фальшивыми улыбками, в свою очередь рассказали по паре несмешных анекдотов. Праздник закончился, так по-настоящему и не начавшись – все разбрелись: кто работать, кто спать.
После этого они почти не разговаривали, но старались почаще оказываться возле передатчика или телескопа. Улыбки уже не появлялись на лицах. Атомный мотор негромко гудел, бур вращался. Опять настало время менять сверло, и опять бур вгрызся в нутро Луны. Возле базы накапливались образцы пород, но никто не интересовался, нет ли там бриллиантов. Решение сложной задачи превратилось в рутину, смысл которой никого больше не интересовал.
День проходил за днем. По радио объявили, что правительства Великобритании, Дании и Бельгии ввели сложную систему нормирования продуктов питания. Власти Соединенных Штатов взяли под контроль все запасы зерна и цены на хлеб. Канада последовала примеру США. В Аргентине миллион человек включился в адскую работу по созданию Огненного Занавеса. Украинская Республика протестовала по поводу нарушения ее суверенных прав, но причина не объяснялась.
Постепенно стало понятно, что повсюду вводится цензура. Однако островки правды продолжали возникать тут и там. Обитатели Луны сочли важным появление новых слов, придуманных под влиянием момента и попавших в новостные бюллетени.
«Сегодня утром в Милане произошла перестрелка, когда силами итальянской полиции был окружен склад и арестована банда живоглотов. Восемнадцать человек убиты, сорок сдались властям. Полиция потеряла шестерых».
«В Нью-Йорке муниципальные войска обезвредили отряд мясолеггеров. Англичане посадили в тюрьму предприимчивого джентльмена, получившего прозвище Рыгающий Барон. Немцы не пожелали отставать и совершили грандиозную облаву на Черный Лес, где возникла фабрика по производству пёсбургеров».
– Вы слышали? – воскликнул Ярбридж. – Интересно, как только этим ребятам сходят с рук такие дела?
– А им и не сходят, – ответил кто-то.
– Я хотел спросить, как они на этом делали деньги.
– В подходящее время, в подходящем месте деньги можно сделать даже на дохлых крысах, – высказался Уилкин.
– А я то ли слышал, то ли читал, – серьезно проговорил Холланд, – что во время осады Парижа вовсю ели крыс.
– Да угомонитесь вы! – сердито воскликнул Ярбридж. – Меня уже тошнит.
– Скажи спасибо, что ты не в Азии, где на площади в квадратную милю ютятся две-три тысячи человек, – посоветовал Уилкин. – Там бы тебе пришлось куда хуже. Или лучше – тут все зависит от твоих гастрономических пристрастий.
– О чем ты?
– О том, что мертвые питают живых.
Ярбридж стиснул челюсти. Свободный от работы бурильщик, как будто спавший до сего момента, открыл темный глаз и посмотрел на Уилкина. Обдумав услышанное, скатился со своего надувного матраса, неуклюже сел и заговорил низким раскатистым голосом:
– С меня хватит, четырехглазый коротышка! – Он ткнул большим пальцем в небо. – У меня там жена и трое детей. И без твоих шуток не сладко. Так что заткни свою поганую пасть.
– Я вовсе не шутил, – возразил Уилкин, протер очки и без страха посмотрел на здоровяка бурильщика. – Моя единственная дочь живет в Айове.
– Тогда ты и подавно не должен так себя вести. Не разжимай зубов, если хочешь сохранить их в целости и сохранности.
Подошел второй бурильщик и спросил, переводя взгляд с одного на другого:
– Что-то не так, Хэнк?
– Ничего особенного, Джо. Просто я собираюсь свернуть шею одному болтуну.
– И что это тебе даст?
– Удовлетворение, – сообщил Хэнк.
Джеймс Холланд успокаивающе сказал:
– У всех людей тревога проявляется по-разному. Кто-то переживает молча. Некоторые выпускают пары; другие надеются на лучшее; третьи всегда ожидают худшего.
– Ладно, – согласился Хэнк, – тогда переходи из четвертой группы в первую.
– Иными словами, я должен изменить себя по твоему образу и подобию. – Уилкин, продемонстрировав неожиданное мужество, поднялся на ноги и посмотрел в глаза Хэнку. – Но зачем это мне?
– Затем, дедуля, что у меня есть вот это. – Его противник показал бугристый кулак размером с половину окорока, – И я не люблю…
Уилкин разжал кулак и показал автоматический пистолет длиной в три дюйма.
– А у меня вот что есть – и мне тоже непросто угодить. – Он помолчал немного, спокойно глядя бледными глазами на
Хэнка, а потом закончил: – У нас здесь каждый говорит, что хочет. И ты не отнимешь это право. Ты меня понял, волосатый бездельник?!
Бурильщик оценивающе оглядел его с головы до ног, сплюнул, повернулся и зашагал к центральной части базы. Джо последовал за ним. Уилкин присел на баллон с кислородом.
– Ты был не прав, – сказал ему Холланд. – Он тревожится за свою семью, и это совершенно естественно. В подобной ситуации многие начинают нервничать.
– И я тоже, – ответил Уилкин.
– Послушайте, – насмешливо проговорил Ярбридж. – По-моему…
Он замолчал, когда Холланд ткнул его в бок.
– В любом случае здесь не стоит размахивать пистолетом, – проворчал Ярбридж.
– Теперь уже стоит! – заявил Уилкин.
Третий неизбежный этап начался, когда представитель Индии в ООН произнес длинную страстную речь, больше подходящую для конца тридцатых годов двадцатого века. И посвящена она была той же теме: иметь свою армию и чудовищное оружие или не иметь. Да и закончилась она аналогично – скрытой угрозой. Реакция была соответствующей: умиротворяющие речи и тайные приготовления.
Доктор Франциско, председатель ассамблеи, ловко переключил ее работу на обсуждение процедурных вопросов, чтобы избежать голосования по главной проблеме: перераспределения запасов пищи. Он не спускал глаз с тех представителей, у кого на родине ощущался серьезный дефицит продовольствия, – все они были готовы голосовать, как один человек. Его стараниями опасность полного раскола была предотвращена – на двадцать четыре часа. К концу этого срока Индия вышла из Организации Объединенных Наций. Китай последовал за Индией. Так же поступили страны, у которых не хватало продуктов питания для обеспечения собственных нужд.
Джо увидел первые вспышки на темной стороне Земли. Маленьким телескопом пользовались уже неохотно, но все-таки в него посматривали, когда приближался терминатор. Джо, наблюдая за приближением рассвета, заметил в темноте вспышку. А потом еще и еще.
Он тихо отошел от телескопа, растолкал Ярбриджа и прошептал:
– Я только что видел там свет.
– И что с того? Зачем разбудил?
– Раньше никто ничего подобного не видел на темной стороне Земли.
– Возможно, просто не обращали внимания. Постоянное наблюдение не велось, и тебе это известно.
– У меня плохие предчувствия. Вспышки были очень большими.
Ярбридж демонстративно захрапел.
Рядом зашевелился Холланд, проснулся, приподнялся на локте и спросил:
– Ну, что произошло?
– Я не знаю, – ответил Джо. – Хочу, чтобы наш лентяй послушал радио.
– А почему ты встревожился?
– Я только что видел три большие вспышки на темной стороне Земли.
– Метеоры, – предположил Холланд.
– Ты и правда так думаешь?
– Почему нет? – Он посмотрел на Джо. – Какие варианты?
– Атомные бомбы, – сказал Джо.
– Чепуха!
– Почему нет?
– Они не настолькоспятили.
– Откуда тебе знать? – спросил Джо. – Нам известно только то, что передают по радио, а этого недостаточно.
– У тебя болезненное воображение.
– Вполне возможно, – упрямо покачал головой Джо, – но я видел то, что видел. Разве тебе не интересно?
– Нет.
Джо нахмурился:
– Почему?
– Потому что я проглотил пилюлю, которую тебе еще только предстоит проглотить. Рано или поздно это случится, хочется тебе этого или нет.
– Ты о чем?
– О том, что я уже понял: мы ничего не можем сделать. Совершенно ничего!
Джо немного подумал и со вздохом согласился:
– Да, ты прав. Пока не прилетит корабль, мы в ловушке. Остается только сидеть и наблюдать. И грызть ногти…
Уилкин поднял голову и раздраженно сказал:
– Тогда грызи их в другом месте. Меня все это не касается. Может быть, тебе спать не нужно, а мне сон необходим.
– Земля умирает, – проигнорировал Джо слова Уилкина. – Буровые вышки законсервированы, поля горят – и тебя это не касается. Технари! Яйцеголовые! Вас это не касается!
– Поспи и ты, Джо, – посоветовал Холланд. – Несколько вспышек в телескопе еще не означают конец света.
– Ладно. – Джо повернулся, чтобы уйти, но потом добавил со странной убежденностью: – Но пусть этот сонный болван послушает свой ящик до завтрака – и тогда узнаем, кто прав, а кто ошибается.
Ярбридж между тем уже храпел по-настоящему.
Лежа на спине, Джеймс Холланд смотрел на звезды, которые были хорошо видны сквозь прозрачный конический колпак базы. Голубая подмигивала ему, расположившись у края антенны. Через некоторое время он закрыл глаза, но сон не шел. В голове без конца повторялась одна и та же фраза: «Мы ничего не можем сделать, мы ничего не можем сделать».
Он решил, что все равно не заснуть, скатился с матраса, осторожно прошел между спящими к телескопу и долго смотрел на Землю.
А эфир был полон голосов, мелодичных и гортанных, упрямых и истерических. Не обращая внимания на крики людей на незнакомых языках, Ярбридж нашел анонимную англоязычную радиостанцию.
– Лица, относящиеся к первой из вышеперечисленных категорий, должны явиться на призывные пункты сегодня до в шести часов вечера, вторая категория – завтра, третья – послезавтра. Каждый зрячий гражданин, не имеющей справки об умственной неполноценности, будет арестован, если не явится на призывной пункт вовремя. Говорит Федеральная служба информации. Передача ведется на всех волнах…
– Ничего себе! – воскликнул Ярбридж. – Похоже, они работают на всей территории страны, от побережья до побережья!..
Он смолк, а далекий голос продолжал:
– Крупные соединения вооруженных сил Индии и Китая вчера в полдень пересекли границы своих государств, пытаясь завладеть рисовыми плантациями Бирмы, а также пшеничными полями центральной России, куда еще не добрался вирус. Слухи о том, что Германия намерена аннексировать украинское Черноземье, в Берлине всячески опровергают. Итальянцы с негодованием отвергли обвинения французов в том, что якобы войска Италии собираются оккупировать незаряженные территории на юго-востоке Франции. Учитывая серьезность ситуации, президент объявил о введении чрезвычайного положения и взял на себя соответствующие полномочия. В полночь он выступил с речью, в которой подчеркнул, что пришло время…
Диктор замолчал. С минуту члены лунной экспедиции ждали возобновления передачи, но приемник молчал. Исчез даже шум помех.
Ярбридж повернулся к остальным и заявил:
– Война без объявления.
– Я мог это сказать несколько часов назад, – заметил Джо.
– А я мог бы поставить на такой исход пару недель назад, – перещеголял его Уилкин.
– Сколько прошло времени с того момента, как замечен вирус? – поинтересовался бурильщик.
Полистав свой журнал, Ярбридж ответил:
– Сорок семь дней.
– А сколько осталось до прибытия корабля?
– Тридцать два.
– Как думаете, он прилетит?
Этот вопрос потряс всех.
Ярбридж нервно провел рукой по растрепанным волосам.
– Почему нет?
– Корабль – это вам не мыслящая машина из фантастических рассказов, – объяснил бурильщик. – Кто-то должен отдать приказ, а кто-то его должен исполнить.
– Ну и что мешает?
– А если власти слишком заняты и им не до нас?
– Это исключено…
– Или корабль уничтожен?
– На Земле два корабля для снабжения лунной экспедиции, – напомнил Ярбридж.
– Ну и что? Идет война. Корабли стоят бок о бок – если взорвать один, то и второму конец.
– Ну, их не так просто взорвать, – возразил Холланд. – Стартовая площадка очень хорошо охраняется.
– Ну да – после полувека мирной жизни? Даже в те времена, когда велись войны, защита была недостаточной.
– Почему бы нам не запросить космопорт, чтобы подтвердили время прибытия? – вмешался Джо.
Ярбридж, который мрачно смотрел на приемник, ничего не ответил.
– Да что на тебя нашло? – У Джо на лице появилось подозрительное выражение. – Твоя работа – поддерживать связь с Землей. Как насчет того, чтобы связаться с космопортом?
– Я могу попытаться, – ответил Ярбридж.
– Попытаться? Что ты хочешь сказать? – Джо оглядел остальных, а потом добавил: – Когда ты в последний раз выходил на связь с космопортом?
– Девять дней назад.
– И больше не пробовал?
– Много раз. Никакого ответа.
– Никакого ответа, – эхом отозвался Джо.
Он сглотнул, опустил голову, но так и не нашел, что сказать.
Уилкин не сводил с него цепкого взгляда.
– И ты ничего нам не сказал, – вмешался в разговор другой бурильщик. Он не скрывал раздражения. – Эти заносчивые механики знали, что мы отрезаны от Земли, но помалкивали. Мы слишком темные – все равно ничего не поймем. Бурильщики, что с нас взять?
– Не стоит разделять экспедицию по профессиональному признаку только из-за того, что вас четверо и вы бурильщики, – вмешался Холланд. – Мы все оказались в трудной ситуации. Люди в порту наверняка заняты более серьезными проблемами. Мы не раз по целой неделе не выходили с ними на связь.
– Но они всегда были на месте, когда мы вызывали Землю, – возразил бурильщик.
– Радиоаппаратура может давать сбои, – не слишком уверенно сказал Ярбридж. – Возможно, у них возникли какие-то неполадки.
– Я всегда считал, что у таких умных парней не бывает неполадок.
– Я тоже об этом мечтаю! – искренне произнес Холланд.
Он потер веснушчатый подбородок и посмотрел на атомный мотор.
Остальные проследили за его взглядом и замолчали. Они прекрасно понимали, что он имеет в виду. Реактор и генератор обеспечивали их светом, не говоря уже об энергии для бурильной установки, рации и плите, без которых не обойтись. А также не обойтись без обогревателей, расположенных по периметру базы. Не будет тепла – экспедиция не переживет холодных лунных ночей. Ну, и кислород, который добывается при помощи электролиза из льда, залегающего на глубине восемьдесят футов, жизненно необходим. Встревоженный бурильщик спросил:
– Сколько у нас топлива?
– Ты имеешь в виду окись тория?
– Да?
– Хватит на пару лет.
– Значит, нужно только поддерживать в рабочем состоянии реактор, и у нас все будет в порядке?
– Да, – спокойно ответил Холланд.
Бурильщик оглядел его с головы до ног, словно пытался понять, не шутит ли он. Потом пожал плечами и отправился к бурильной установке.
Ярбридж взял микрофон.
– Ярбридж вызывает Носитель-Один. Носитель-Один! Как слышишь? Прием!
Он понапрасну тратил силы.
В последующие дни члены экспедиции косились на рацию с нескрываемым скептицизмом, хотя им ужасно хотелось ее послушать. Тысяча друзей Ярбриджа сократилась до дюжины, остальных призвали на воинскую службу.
Но и эти немногие мало что рассказывали – и вовсе не потому, что им было нечем поделиться. Они боялись. Использование вертикальных антенн было запрещено, все переговоры записывались. Сеансы радиосвязи получались очень короткими – собеседники Ярбриджа не хотели выдать какую-нибудь важную информацию врагу.
Однажды Ярбридж сказал Холланду:
– Все очень плохо. Даже если удается войти в контакт с Джорджем из Мемфиса или Жюлем из Тулузы, они даже не смогут ответить, идет ли у них дождь, поскольку враг за линией фронта воспользуется этой информацией.
– Если только у них естьлиния фронта, – задумчиво проговорил Холланд. – Твои приятели ни разу не обмолвились о том, кто с кем воюет.
– Все со всеми, – предположил подошедший к ним Уилкин. – А чего еще можно было ждать?
– А когда они решаются что-то сказать, удается получить меньше половины сообщения, – продолжал Ярбридж. – Вот послушайте.
Он увеличил громкость и поймал едва слышный голос англичанина:
– …Еще несколько беспилотных самолетов сбиты над Лондоном минувшей ночью. На остальной территории страны…
Выключив приемник, Ярбридж сказал:
– Вот вам пример. Он говорит, сколько сбито самолетов. Но не сказал, кем они посланы. Даже не упомянул о том, что произошло с бомбами, сброшенными с этих самолетов, и о причиненном ущербе.
– Конечно не сказал, – вклинился в разговор Уилкин. – Удивляюсь, что он вообще говорит. Но и это скоро закончится.
– Почему?
– Свет гаснет по всему миру. Неужели тыстал бы стараться ради застрявшей на Луне горстки людей?
– А кто сказал, что мы не имеем значения? – агрессивно осведомился подошедший Хэнк.
– Я сказал, – ответил Уилкин. – С каких это пор сидящих в партере интересуют те, кому достались только стоячие места на галерке?
– Долго это продолжаться не может, – решил Хэнк. – Оружие не то. Полвека назад были сверхзвуковые ракеты и приборы точного наведения. А в наши дни их попросту не осталось. Обычные пушечные снаряды.
– Откуда ты знаешь? – осведомился Уилкин.
– Да это всему миру известно.
– Неужели? – Уилкин криво улыбнулся. – Жаль, что мы не можем спросить у всего мира.
Хэнк нахмурился, шагнул к рации и хрипло сказал Ярбриджу:
– Важны мы для них или нет, но я хочу знать, что случилось с нашими женами и детьми. Почему в космопорту никто не…
Это была уловка – как только Хэнк оказался рядом с Уилки-ном, он ударил здоровенным кулаком в лицо. Уилкин отлетел в одну сторону, а очки в другую. Все произошло стремительно – Хэнк оказался верхом на своей жертве и обыскал ее карманы прежде, чем остальные успели вмешаться. Тяжело дыша, Хэнк выпрямился, держа в руке маленький пистолет.
– Никогда не любил ехидных умников с пистолетами. – Он вызывающе посмотрел на остальных, а Уилкин принялся осторожно ощупывать лицо. Хэнк повернулся к Ярбриджу. – Ладно, толстяк, давай, свяжись к космопортом.
– Как?
– Он меня спрашивает, как! – Хэнк сильно толкнул Ярбриджа в плечо. – Ты и сам знаешь как. Так что давай делай свое дело – и побыстрее!
Ярбридж молча повиновался, а потом сказал:
– Ну, вот, пожалуйста. Я могу их вызывать, пока язык изо рта не вывалится. А теперь посмотрим – может, у тебя лучше выйдет.
– А почем я знаю, что ты и правда вызываешь порт? – кивнул на рацию Хэнк. – Или вообще с кем-то пробуешь связаться?
– А почем я знаю, когда пора менять сверло? – спросил Ярбридж.
– Только не надо со мной шутить! На лбу у Хэнка запульсировала жилка. – Если через месяц простоя у меня сломается бур, то я…
– Ты не сделаешь ничего, что нам не понравится, – вмешался Холланд. – И будет лучше, если ты отдашь мне пистолет.
– Ты что, спятил?
– Еще нет.
– Я тоже пока в своем уме, – заверил его Хэнк. – Так что можешь пойти погулять.
– Благодарю, – ответил Холланд. – Я так и сделаю, – Он засунул руки в карманы и удалился, насвистывая.
Через тридцать секунд буровая установка смолкла. Погас свет, если не считать тусклого сияния звезд, которое пробивалось сквозь прозрачный колпак. По трубам перестал подаваться кислород.
Хэнк, точно разъяренный бык, помчался к силовой установке.
– Запускай реактор! – заорал он, размахивая пистолетом.
– Извини, приятель, не могу.
– Я сказал, включай!
– Сам попробуй.
Хэнк осматривал реактор со всех сторон, пытаясь понять, как к нему подступиться. Пару раз он клал руку на рычаг, тумблер или кнопку, но так и не решился ничего предпринять. Хэнк явно побаивался столь сложной машины.
– Это твоя работа, а не моя. – Он вновь взмахнул пистолетом. – Так работай!
– Я объявляю забастовку, – заявил Холланд. – Мой профсоюз принял соответствующее решение.
– Если не будешь делать то, что я тебе скажу, Прыщавая Рожа, – башку прострелю!
– Ну-ну, – задумчиво проговорил Холланд, – сомневаюсь, что от этого заработает реактор.
К этому времени подошли остальные бурильщики, и один из них спросил:
– В чем дело? Зачем ты вырубил реактор?
– Пытается показать, кто здесь главный, – прорычал Хэнк. – А я не собираюсь терпеть мальчишеские выходки.
– Ну, сейчас мы его быстро вразумим, – поддержал приятеля Джо и принялся закатывать рукава.
– Это займет пару минут, – заметил Холланд.
– И что с того?
– На пару минут сократится оставшееся вам время.
Джо торопливо шагнул вперед:
– И что с того?
С важным видом посмотрев на генератор, который мог бездействовать еще миллион лет, Холланд посоветовал:
– Подождите и увидите.
– Отдай ему пистолет, Хэнк, – нервно попросил Джо.
– Ну давай, не тяни, – присоединились остальные бурильщики – они испугались не на шутку.
– А я думаю, что он врет, – упрямо заявил Хэнк. – Хочет обвести нас вокруг пальца. Он бы не стоял так спокойно, если бы что-то могло произойти.
– Ну-ну, давайте подождем. – Холланд нарочито посмотрел на часы. – Могу спорить, что ваши нервы не выдержат раньше, чем мои. – Он вынул из кармана платок и вытер лоб, не сводя глаз с циферблата.
Это возымело действие. Бурильщик, стоявший рядом с Хэнком, не выдержал и схватился за пистолет. Но Хэнк заупрямился и с проклятиями вцепился в него второй рукой. Оставшиеся двое бурильщиков, не обращая внимания на ругань приятеля, присоединились к схватке. Пистолет выстрелил, пуля ударила в землю возле ног Хэнка. Наконец тот выпустил оружие, и один из товарищей швырнул его Холланду, который изо всех сил изображал озабоченность.
– Включай реактор! Ради бога, не тяни!
Борьба прекратилась, и взгляды всей четверки с надеждой устремились на Холланда. Он проделал все необходимые манипуляции, добавив к ним дюжину лишних движений. Бурильщики не успевали следить за его действиями. Генератор загудел. Через мгновение загорелся свет. Возобновилась циркуляция воздуха.
– Ах ты здоровенный, но безмозглый наркоман! – рявкнул один из бурильщиков, обращаясь к Хэнку. – Почему не оставишь их в покое? Неужели нам без тебя не хватает проблем?
Трое мастеров вернулись к бурильной установке. Некоторое время Хэнк молча смотрел на свои сжимающиеся и разжимающиеся кулаки, потом бросил на Холланда подозрительный взгляд и последовал за коллегами.
