Текст книги "Эта безумная Вселенная (сборник)"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 87 страниц)
– Как насчет того, чтобы отпустить меня в город, капитан? Может, я там что-нибудь обнаружу.
– Нет.
– Ну, тогда сходи сам.
– Нет.
– Ну, и ладно. – Винграув лег на спину и прищурился, вглядываясь в сияющее небо. – Все никак не успокоишься?
– Да. – Сиэл пожевал нижнюю губу. – Я рассматриваю то, что произошло, под всеми возможными углами и каждый раз упираюсь в одну и ту же точку. Минимальный штат для управления этим кораблем – четыре человека; в крайнем случае, можно справиться втроем. Но вернуться домой вдвоем… Нет, это невозможно.
– Нуда.
– Выходит, мы застряли на этой планете до тех пор, пока хоть один из этих придурков не надумает вернуться.
– Могло быть и хуже. – Винграув кивнул на лазурное небо, на буйную растительность вокруг. – Чем дольше я здесь, тем больше чувствую себя как дома. – Он повернулся на бок, сорвал цветок и принялся разглядывать его. – Похоже на… колокольчик.
– Ну и что с того? – Сиэл скользнул взглядом по цветку.
– На Земле тоже растут колокольчики.
– Не трави душу, – с сожалением сказал Сиэл.
– И здесь есть маргаритки, и лютики, и мята. Я нашел их, бродя среди холмов. – Винграув удивленно хохотнул. – Это просто фантастика – чтобы огрубевший космический волк вдруг проявил интерес к маргариткам и лютикам. Наверное, дело в том, что нам очень многого недостает.
– Чего нам недостает? – хмуро глядя на Винграува, спросил Сиэл.
– Я слышал птичьи трели у водопада, – продолжал Винграув, игнорируя вопрос. – Замечательная песенка. Я поискал и нашел птицу. Похожа на дрозда. Дрозды тоже есть на Земле. Странно, не правда ли?
– Схожие условия дают схожие результаты.
– Может быть, – не стал возражать Винграув. – Но у меня такое чувство, что это еще не все. Слишком большое сходство, и этому существует другое, лучшее объяснение. – Он помолчал, жуя травинку. – Я снова видел сегодня тот узор с четырьмя сердцами, в самых разных местах, на стенах, деревьях и скалах. По-моему, это какой-то племенной тотем. Каждый раз при виде него я испытываю чувство узнавания. Жаль, что не могу вспомнить, откуда знаю о нем.
– Ты не приближался к городу?
– Нет, кэп. Я держусь от него подальше, как ты велел.
– И никого не встречал?
– Прямо головоломка какая-то – этот узор с четырьмя сердцами. – Винграув перекусил стебелек, – Он не дает мне покоя.
– Ты никого не встречал? – допытывался Сиэл.
– Я видел эти четыре сердца на Земле, и не раз, но ют где…
Сиэл встал, широко расставил ноги и посмотрел на Винграува из-под тяжелых бровей.
– Хватит! Хватит уверток. Ты больше недели шлялся тут и днем, и утром. Уходил с ясным взглядом, а по возвращении выглядел точно зомби. С кем ты встречался?
– С Мелузиной, – неохотно признался Винграув, сел и отшвырнул стебелек.
– Ага! – Сиэл впечатал правый кулак в ладонь левой руки. – Еще одна очаровательная лилипутка?
– Она очаровательна, да, но она не лилипутка,
– Это тытак думаешь! – с горечью сказал Сиэл и принялся расхаживать туда и обратно. – А ведь я тебя предупреждал! Снова и снова повторял, какими способностями они обладают. Способностями, которых мы лишены и которые даже понять не в состоянии.
Винграув не произнес ни слова.
Сиэл остановился перед ним.
– Ты ведь понимаешь, что эта Мелузина делает с тобой. Ее облик – идеал, извлеченный из твоего сознания. Она заморочила тебе голову, представляясь созданием из плоти и крови, но в точности таким, о каком ты давно мечтал. Комбинация телепатии и гипноза или что-то в этом роде. Психологическое оружие, и весьма грозное, поскольку оно находит самые незаметные трещинки в чужой броне. Под его воздействием человек обманывается по одной-единственной причине – потому что желает быть обманутым. Это отвратительно!
– Это чудесно, – глядя в небо, ответил Винграув.
– Ты собираешься бросить меня, как остальные?
– Пока нет. – Винграув выпрямился, сорвал колокольчик и принялся вертеть его в пальцах. – Я разрываюсь, не зная, что делать. Почему? Может, я более упрям, или более дисциплинирован, или более восприимчив, чем Билл и Джаскью. А может, сама Мелузина мягче и не торопится увести меня отсюда. – Его взгляд на мгновение остановился на Сиэле, – Думаю, ей не нравится мысль, что ты останешься тут совсем один.
– Очень благородно с ее стороны, – с иронией сказал Сиэл. – В особенности если учесть, что она не знает точно, смогу я улететь отсюда самостоятельно или нет.
– Ничего у тебя не получится.
– Мы оба понимаем это. Но она – нет. Здешний народ хочет, чтобы о его мире никто ничего не знал. И для достижения этой цели расставляет ловушки для всякого, кто забредает сюда. Никаких бомб, никаких пуль, никакой крови. Достаточно лишь предложить парню то, о чем он всю жизнь мечтал. Женские губы закроют ему рот и заставят молчать.
– Ах! – вздохнул Винграув. – Что за прекрасная судьба.
– Это не смешно! – рявкнул Сиэл, выходя из себя. – Это очень, очень серьезно. Это диверсия против Земли. Ты знаешь, что происходит и почему это происходит. Понимаешь, что самым вульгарным образом обманут, и, однако, эта Мелузина по-прежнему влечет тебя!
– И еще как!
– Хотя ты все время сознаешь: она не такая, какой выглядит.
– А какая разница? Мне важно, какой она выглядит. В точности такой, как мне всегда хотелось, включая самые мелкие привычки, незначительные жесты и манеру вести себя. Она не подходила бы для меня лучше, даже если бы была собрана по моему собственному замыслу.
– Тупица! Она и собрана по твоему замыслу! – взорвался Сиэл.
– Знаю. – Неожиданно Винграув перешел в контратаку: – Стал бы тыжелать чего-то еще, если бы имел самое лучшее?
– Меня только во все это не втягивай, – сказал Сиэл. – Судя по тебе, они даже сильнее, чем я думал. Сильнее, хитрее, коварнее, искуснее.
– Ты и половины их способностей не знаешь, – отозвался Винграув. – Нет, тебе определенно нужно попробовать самому. У Мелузины есть подруга по имени Ниветта. Мелузина готова ее привести…
– Ага, вот почему она не торопится! – прохрипел Сиэл. – Вот почему она позволяет тебе возвращаться сюда! Она хочет поймать сразу двух птичек! Не только тебя, но и меня. Успокоится только тогда, когда здесь останется лишь пустой корабль. Будет себе лежать и разлагаться под солнцем, словно скелет.
– Ох, прямо не знаю, кэп. Мы долгие годы заселяли другие миры. В конце концов, можно сделать по-другому – привезти их…
– Никогда в жизни вы не привезете их на Землю, – категорически объявил Сиэл. – Да и сами ее не увидите. Никогда в жизни, – Надвигаясь на Винграува, он с жаром продолжал: – Послушай, Рид, мы нашли тут золотое дно – залежи урана. Отыскивать такие вещи – работа, за которую нам платят. Сообщить о находке на Землю – наш святой долг. Если мы не вернемся, пройдет от пятидесяти до пятисот лет, прежде чем другой земной корабль обнаружит планету. Ты отдаешь себе в этом отчет?
– Спорим, что отдаю.
– Тогда осознай и вот что. Если эти недомерки в состоянии фахнать нашу речь – что бы это слово ни означало – и вытаскивать картинки из нашего сознания, им наверняка все известно о наших целях и мотивах. Если они не одобряют их, а так, по-видимому, и обстоит дело, для них лучше всего было бы уничтожить нас или, по крайней мере, помешать нам вернуться. Для этого нужно только завладеть экипажем – и корабль превратится в груду железа. Он сгниет и рухнет, а вместе с ним рухнут и планы Земли.
– Лучше пусть сгниет корабль, чем экипаж, – возразил чей-то голос.
Сиэл резко повернулся.
Это был Мегвайр, в красной шляпе, зеленом одеянии и ростом не выше четырех футов.
Рядом с ним теснились дюжина коротышек, как мужчин, так и женщин. Сиэл узнал Рифкина и Мэб, которая держала Мегвайра за руку. Все они ростом были по плечо Мегвайру, хотя прежде едва доходили ему до пояса.
Две красавицы с влажными глазами вышли вперед, двигаясь с грацией балерин. Одна вложила крошечную руку в огромную лапу Винграува.
– Мелузина, – сказал он, глядя на капитана.
Капитан медленно отступал к корабельному люку.
– Ты уменьшился и все еще уменьшаешься, – сказал он, обращаясь к Мегвайру. – Скоро провалишься в собственные сапоги.
– Знаю, – ответил Мегвайр. – Здесь такое происходит со всеми, если не жить почти безвылазно под прикрытием металла. – Он с равнодушным видом пожал плечами. – Думаешь, меня это волнует? Нисколько! Так гораздо лучше, чем быть большим и безобразным. То же происходит с Джаскью. И Ридом. И с тобой – пока ты за пределами корабля.
Капитан поставил ногу на нижнюю ступеньку трапа, собираясь рвануть наверх.
– Я хочу получать удовольствие от жизни, пока молод, – продолжал Мегвайр. – И мне хорошо, и другим никакого вреда. Значит, пусть все идет как идет. Между прочим, я обручился с Мэб.
– Мои поздравления, – с иронией сказал Сиэл, лихорадочно думая, сможет ли он быстро схватить Мегвайра и забросить его в корабль. И сможет ли проделать то же самое с Винграувом. Троих вполне хватит, чтобы вернуться домой. Дройлларда можно будет забрать позже. Готовясь к броску, он вцепился в перила трапа.
– Он хочет захватить вас! – закричал Рифкин.
Мегвайр с усмешкой спросил Сиэла:
– Какой толк строить козни, если мы в состоянии фахнать тебя?
Расслабившись, Сиэл проворчал, обращаясь исключительно к Мегвайру:
– На кой черт вы пришли?
– Джаскью тоже обручился, и теперь у нас праздник. Здешние праздники – на редкость забавное зрелище. Мы хотим, чтобы ты пошел с нами.
– Зачем?
– А почему бы и нет? Какой смысл торчать тут в одиночестве, когда все остальные предаются веселью? Что хорошего это тебе даст? Пошли, кэп. Мы хотим, чтобы ты был с нами…
– Лучше убирайтесь отсюда! – прервал Мегвайра Сиэл. – И делайте это побыстрее. Пока еще я не занес в бортовой журнал ничего такого, за что вас уволят со службы. Но мое терпение на исходе.
– Ой, как страшно! – фыркнул Мегвайр, – Меня с позором выгонят из армии. Ха! Джаскью тоже не сильно опечалится, когда узнает. Он собирается жениться на Пег и открыть забегаловку под названием «Всякая вкуснятина». Мы будем есть свежие продукты, а не эти опостылевшие протеины в тюбиках и витаминные таблетки. Мы будем пить медовую наливку, а не дистиллированную воду. Мы будем петь песни и напрочь выкинем из головы наш корабль-разведчик. – Он перевел взгляд на Мегвайра. – Точно так же поведет себя и Рид, если поймет, что для него хорошо. – Он снова посмотрел на Сиэла. – Хватит сопротивляться, кэп. Поверь, лучше уступить по доброй воле.
– Убирайтесь к черту! – воскликнул Сиэл.
Крошечные сияющие глаза мгновение разглядывали его, а потом коротышки и впрямь скрылись. Он сел на нижнюю ступеньку трапа, упер локти в колени, обхватил голову руками и уставился на зеленую траву между подошвами и склонивший голову колокольчик.
Ушли Мегвайр, и Мэб, и Рифкин. И Винграув со своей Мелузиной и ее подругой. Он остался один. Ужасно! Один – с бесполезным кораблем за спиной. Капитан просидел в такой позе долго, очень долго.
Следующие двадцать два дня прошли в компании с сушеными продуктами и дистиллированной водой. И в полном молчании. Капитан делал записи в корабельном журнале, бродил вокруг, не отходя далеко от корабля, размышлял и играл с дружелюбно настроенным бронзовым жуком, который, однако, не мог ни слышать, ни говорить.
На двадцать второй день он почувствовал, что сыт по горло. Он сидел на нижней ступеньке трапа в той же самой позе, в какой его оставили много дней назад, – локти упираются в колени, голова зажата между ладонями. Даже жук уполз по каким-то своим делам.
Легкий шорох травы. Он приподнял взгляд и увидел зеленые туфельки с серебряными пуговичками. Очень маленькие, очень изящные.
– Прочь отсюда! – хрипло сказал он.
– Посмотри на меня.
– Убирайся!
– Посмотри на меня.
В ее голосе не слышался звон колокольчика, как в голосах остальных. Он звучал мягко, нежно; где-то капитан уже слышал такой голос…
– Говорю же, уходи.
– Ты боишься меня… Вальтер?
Воспоминания нахлынули на него, он вздрогнул. И против воли поднял взгляд. Однако он увидел ее не такой, какой она была на самом деле. Перед ним стояла блондинка с волосами, отливающими бронзой, черноглазая, с полными губами. Он медленно встал, не отрывая от нее взгляда. На лбу выступил пот, руки сами сжались в кулаки.
– Бетти погибла, когда корабль разбился на Луне. Да, ты выглядишь, как она… в точности как она… проклятая ведьма! – Он с трудом проглотил ком в горле, пытаясь не потерять контроля над собой. Это было нелегко. – Но я знаю, что ты не Бетти. Это просто невозможно.
– Конечно. – Она подошла поближе, легкой подпрыгивающей походкой, которую он так хорошо помнил. – Я Ниветта – сегодня. Но завтра мое имя может измениться. – Она заправила за ухо золотистый локон, тоже очень хорошо знакомым жестом, – Если я – образ, который ты хранишь, воспоминание, которым дорожишь, разве не могу я на самом деле стать этим образом и этим воспоминанием? Навсегда? Разве я не стану тогда… Бетти?
Сиэл приложил руку к глазам, чтобы не видеть ее. Но все равно чувствовал знакомый аромат. Слова хлынули из него потоком.
– Я не рассказывал Винграуву, надеясь, что он сам найдет это и подтвердит мою догадку. Пока он уходил на прогулки, я тоже бродил туг, неподалеку. И однажды нашел дольмен, [9]9
Древнее погребальное сооружение в виде огромных камней, поставленных на ребро и сверху накрытых каменной плитой.
[Закрыть]похожий на сказочный стол. На нем выгравированы четыре сердца, с отходящим из центра стебельком. Едва увидев изображение, я понял, что это четырехлистный клевер.
Сейчас ее аромат ощущался сильнее, она подошла еще ближе. Он продолжал говорить, словно человек, для которого дорога каждая минута.
– Потом мне припомнилось, что Мэб и Пег – любимые имена у вашего народа, так же как и Моргана, или, точнее говоря, фея Моргана. Существует легенда, что в далекие, почти забытые времена ваш народ ушел, потому что чувствовал себя обиженным, нежеланным. Уйдя, вы унесли с собой семена трав, плодовых растений и цветов, ну и, конечно, свое непостижимое искусство, которое многие называют магией. Вы ушли на поиски дружественного мира, похожего на родной; ушли на поиски того, что скрывается за концом радуги.
Когда Сиэл закончил, она не произнесла ни слова. Однако он почувствовал прикосновение ее руки, легкое, как прикосновение бабочки. Указательным пальчиком она обхватила его большой. Это был исключительно интимный жест, известный только им двоим. Выходит, она и впрямь… Бетти!
На него нахлынули чувства, и он не стал сопротивляться ностальгии, потому что так было легче и приятнее. Его одиночество закончилось. Он посмотрел ей в глаза – в те глаза, которые так хорошо помнил.
Рука об руку они шли по цветущим лугам, все дальше и дальше от корабля, все дальше от уже почти забытого мира.
Самоуверенность и нахальство четырех членов разведывательного судна 114К не знали границ. Выскочив из корабля, они отпускали грубые шутки и тыкали друг друга под ребра, с наслаждением вдыхая свежий воздух, радуясь красивым пейзажам и своему успешному приземлению.
В нескольких сотнях ярдов к северу двое обнаружили груду истлевшего металла, имеющую смутно цилиндрическую форму. Не придав никакого значения находке, они попинали ногами бесформенные, рассыпающиеся в порошок куски и, опережая друг друга, помчались к кораблю.
– Парни, вот повезло! – воскликнул Густав Бернере, крупный швед, обращаясь к капитану Джеймсу Хейварду. Тот похохатывал низким грудным смехом, глядя, как два других члена экипажа устроили шутливый боксерский поединок. – Когда космический шторм на долгие месяцы забросил нас за пределы исследованного пространства, я было решил, что все, мы конченные люди. Кто же мог предположить, что мы попадем в такое роскошное местечко? Ну прямо как дома.
– Дом, – эхом повторил Хейвард. – В ушах любого космического бродяги это слово звучит музыкой.
– Урана здесь хватит на миллион лет, – продолжал Бернере. – Стоит перебраться через вон тот холм, и, считай, каждый из нас уже на миллион кредитов богаче. Протяни руку и бери. И никаких тебе тупоголовых аборигенов, с которыми нужно сражаться за эти сокровища.
– Не суди сгоряча, – ответил Хейвард.
– Вот именно, – сообщил один из боксирующих, перестав лупить противника по животу. – Гляньте-ка туда.
Все взволнованно обступили появившегося карлика. Это был человек в малиновой шляпе и зеленой мантии с серебристой окантовкой.
– Мелкота, – прокомментировал появление чужака Хейвард. – Пигмеи-полуварвары. Я сужу по игрушечному городу, который мы заметили прямо перед приземлением. – Одарив гнома сердечной улыбкой, он ткнул себя пальцем в грудь и сказал: – Джеймс Хейвард.
Вперив в него пронзительный взгляд, чужак не отвечал. Заполняя паузу, остальные космонавты тоже представились, как и их капитан. Чужак не двигался, опираясь на сучковатый посох, поблескивая глазами и размышляя. Спустя некоторое время он сказал тонким, пронзительным голосом:
– Вальтскин.
– Ха! – воскликнул один из космонавтов. – Давайте звать его Вальтером! – Понятия не имея, насколько пророчески это звучит, он запел: – «Вальтер, Вальтер, веди меня к алтарю!»
– По крайней мере, он умеет говорить, – заметил Хейвард. – Нам не придется выворачивать пальцы, объясняя на них то, что мы хотим довести до его понимания. Нужно только выучить его язык или научить его нашему.
– Ни в том ни в другом нет нужды, – заявил чужак; произношение у него было прекрасное.
Все ошарашенно воззрились на него. Когда вдоволь нагляделись, Бернере прошептал на ухо Хейварду:
– Это облегчает дело. Так же просто, как утащить конфету с кухни.
– Ты все перепутал, – ответил Хейвард. – Ты имел в виду – так же просто, как забрать у ребенка испорченную рыбу. – Он усмехнулся и перевел взгляд на карлика, – Откуда ты знаешь наш язык?
– Я не знаю его. Я его фахнаю. Как людям общаться между собой, если они не в состоянии фахнать речь друг друга?
Для Хейварда это было слишком сложно.
– Не понимаю, о чем ты. Я много чего повидал, но это что-то новенькое. – Он устремил взгляд на далекий город, спрашивая себя, есть ли шанс слегка расслабиться, – Да, нам будет о чем рассказать, когда вернемся.
– Когда вы вернетесь куда? – спросил Вальтскин.
В солнечном свете блестел узор из четырех сердец на его серебряных пуговицах.
– Когда мы вернемся домой, —ответил Хейвард.
– О да, – сказал чужак и повторил фразу капитана, слегка сменив ударение. – Когдавы вернетесь домой.
Сбив концом посоха головку похожего на маргаритку цветка, он замер в ожидании, пока беседа свернет на тропу, ведущую к неизбежному концу. И когда это время пришло, он, мерцая глазами, увел свою первую жертву.
Копуши
Очередной вызов в Отдел заданий он воспринял спокойно и сейчас шел туда неторопливой, уверенной походкой. Это спокойствие и уверенность объяснялись долгими годами службы, большим опытом и высоким чином. Когда-то срочный вызов сюда заставлял его волноваться и краснеть. Теперь точно так же краснели и волновались другие мальчишки, недавно пришедшие в Военно-космический флот. Небеса милосердные, как давно это было. Очень давно. Он поседел, в уголках глаз поселились морщинки, а погоны украшали серебряные дубовые листья. Он многое повидал, многого наслышался и многое узнал, чтобы чему-то удивляться.
И все же Маркхэм приготовил ему сюрприз. Такая уж была у Маркхэма работа: рыться в куче обрывочных, запутанных, искаженных или экстравагантных донесений, выуживать наиболее проблемные и спускать их на того, кто оказывался под рукой и обладал необходимыми качествами для решения космических головоломок. Практика эта была довольно варварской. Жертвы Маркхэма могли возмущаться, приходить в ярость, топать ногами и стучать кулаками – словом, испытывать любые состояния, кроме скуки. Нестандартные проблемы подчас требовали фантастических решений.
Когда он поравнялся с дверью, она бесшумно распахнулась. В этом не было ничего волшебного: просто дверной анализатор уловил тепло его тела и подал сигнал запорному механизму. Вошедший сделал несколько шагов в глубь кабинета, сел на один из стульев и флегматично посмотрел на грузного человека, вызвавшего его сюда.
– A-а, коммодор Лей, – любезным тоном произнес Маркхэм.
Он пошелестел бумагами, сложил их стопкой и внимательно пробежал глазами самый верхний лист.
– Мне сообщили, что ремонт «Громовержца» закончен. Экипаж уже на борту, и корабль, надо полагать, готов к новым полетам.
– Совершенно верно.
– Вот и отлично. У меня есть для вас задание.
Эти слова он сопроводил своей обычной зловещей улыбкой. За годы копания в сообщениях разведчиков он утвердился во мнении, что все задания бывают интересными и увлекательными, если дело обходится без сражений, стрельбы и жертв.
– Итак, вы готовы к новому полету и, думаю, преисполнены энтузиазма.
– Я всегда готов, – ответил коммодор Лей.
Что касалось энтузиазма, с ним он расстался лет двадцать назад.
– У меня тут собраны самые последние донесения пилотов-разведчиков, – продолжал Маркхэм, недовольно морща лоб. – Вы знаете, что это за парни. Немногословные и малость повернутые. Могу по пальцам пересчитать те счастливые дни, когда мы получаем по-настоящему толковый и скрупулезный отчет.
– Чтобы составлять такие отчеты, надо быть ученым, – заметил коммодор Лей, – А разведчикам так же далеко до ученых, как их кораблям – до вашей базы. Согласен, странный они народ. Бродят себе по космическим дебрям. Месяцами словом перекинуться не с кем. Но им нравится бродяжничать. Такие люди полезны и необходимы. Попробуйте загнать ученого в одиночный разведывательный полет. А эти летят, смотрят и, как умеют, сообщают об увиденном. Скудость сведений – штука поправимая. Достаточно направить экспедицию.
– Именно так, – с подозрительной быстротой согласился Маркхэм. – В одну из таких экспедиций вы и полетите.
– Что на этот раз?
– Мы получили последнее сообщение от Бойделла. Он забрался в жуткую глушь, потому что его сообщение прошло через несколько промежуточных станций. – Маркхэм раздраженно забарабанил пальцами по бумаге. – Не знаю, почему за этим Бойделлом закрепилось прозвище Болтунишка. На самом деле из него слова не вытянешь. Он так экономит слова, будто каждое стоит ему не менее пятидесяти долларов.
– Надо понимать, его отчет недостаточно подробен? – улыбаясь, спросил Лей.
– Недостаточно? Да он вообще почти ничего не написал! – Маркхэм сердито фыркнул. – Представляете, побывал на восемнадцати планетах, и о каждой – по нескольку скупых слов. Эти планеты находятся в семи звездных системах, куда мы еще ни разу не залетали, а этому скупердяю хватило меньше полстранички, чтобы рассказать о них!
– При таком темпе у него, наверное, просто не было времени на подробности, – предположил Лей. – Вас же интересуют факты, а не домыслы и предположения. Для этого нужно пробыть на планете какое-то время, познакомиться с ее обитателями, если они там есть.
– Возможно и так. Но все равно пора напомнить этим бродягам, что их посылают не на прогулку. – Маркхэм ткнул пальцем в нижнюю часть листа. – А как вам понравится это? С позволения сказать, отчет об одиннадцатой планете. Бойделл назвал ее Пулок, никак не объяснив свой выбор имени. В отчете всего четыре слова: «Берите ее и наслаждайтесь». Может, вы мне объясните, как это понимать?
Лей задумался.
– Он хотел сказать, что до него земляне не высаживались на эту планету. Туземное население, скорее всего, настроено дружественно. Нам ничто не мешает завладеть планетой. Однако, по мнению Бойделла, она того не стоит.
– Почему, коммодор? Почему?
– Не знаю. Я там не был.
– Но Бойделл-то знал причину, – вскипел Маркхэм. – И должен был бы написать о ней простым и понятным языком. Недопустимо, чтобы после разведчика оставались подобные тайны. Уж больно они, простите за грубость, зловонны.
– А почему бы не расспросить самого Бойделла, когда он вернется на базу своего сектора?
– Его можно дожидаться месяцами. Возможно, что и годами, если на какой-нибудь отдаленной базе он сумел разжиться топливом и запасными частями. У разведчиков нет жесткого графика. Это вам не боевые корабли. Улетают и прилетают когда вздумается. Галактические кочевники – так они себя называют.
– Они выбрали свободу, – пожал плечами Лей.
Не обращая внимания на его слова, Маркхэм продолжал:
– Вопрос с Пулоком – мелочь. С ним вполне справится кто-нибудь из младших офицеров. Пусть набираются опыта. А загадки посложнее и, возможно, поопаснее придется решать людям с вашим опытом и знаниями.
– Давайте без обиняков, Маркхэм.
– Четырнадцатая планета в списке Бойделла. Он дал ей имя Этерна, но не спрашивайте меня почему. Код планеты красноречивее: 0–1.1-D.7. Это значит: там можно жить без скафандров. Планета земного типа, на одну десятую превосходящая Землю по массе. Населена разумными существами, менталитет которых отличен от человеческого, но теоретически равнозначен. Обитателей планеты он назвал… копушами.Понимаю ваше удивление. Этот парень не утруждает себя поиском названий. Лепит первое, что взбредет ему в голову.
– Он что-нибудь сообщает об обитателях?
– Б-рр! – скорчил гримасу Маркхэм. – Одно слово. Только одно. – Маркхэм выждал, будто не хотел произносить это слово, затем все же произнес: – Непобедимые.
– Что?
– Непобедимые, – повторил Маркхэм. – Такого слова вообще не должно существовать в языке разведчика.
Маркхэм раздраженно выдвинул ящик письменного стола, достал записную книжку и перелистал страницы.
– На сегодняшний день нами открыта, нанесена на звездные карты и помещена в каталог… четыреста двадцать одна планета. Сто тридцать семь из них оказались пригодными для жизни людей, и туда отправились поселенцы. Мы подчинили своему влиянию шестьдесят две расы.
Маркхэм швырнул книжку на стол.
– И теперь этот косноязычный бродяга, видите ли, находит планету с непобедимыми обитателями!
– Мне на ум приходит лишь единственная причина, почему Бойделл выбрал такое слово.
– Интересно, почему?
– Возможно, они и в самом деле непобедимы.
Маркхэм не верил своим ушам.
– Если это шутка, коммодор, то крайне неудачная. Кому-то она даже может показаться подрывной.
– Может, у вас есть свои соображения на этот счет?
– Я не собираюсь забивать себе голову догадками. Потому-то я поручаю это задание вам. Большой совет специально просил, чтобы его не давали никому другому. Там считают: если чужая раса столь зацепила нашего разведчика, что он окрестил их непобедимыми, мы должны побольше узнать об этой расе. И чем раньше, тем лучше.
– Сомневаюсь, чтобы туземцы всерьез испугали Бойделла. Тогда бы он не поскупился на слова. Настоящая угроза заставляет говорить самых завзятых молчунов.
– Вы строите гипотезы, – сказал Маркхэм. – Но они нам не нужны. Нам нужны факты.
– Не спорю.
– Смотрите, что получается. До сих пор ни одна инопланетная раса не могла противостоять нам. И потом, я не вижу причин для противостояния. Любое существо с зачатком здравого смысла довольно скоро должно понять, ктонамазывает маслом их хлеб. Разумеется, если они едят хлеб и любят масло. Мы – не рабовладельцы. Мы покупаем их труд к взаимной выгоде обеих сторон. Только сумасшедший может жаловаться, что его жизнь стала значительно лучше. Взять хотя бы планеты в системе Сириуса. Да, местные жители целый день работают на наших шахтах. Зато под вечер они улетают домой на собственных вертолетах, которые их предкам даже не снились. Так на что им жаловаться?
– Я не понимаю, зачем вы перечисляете общеизвестные вещи? – сухо спросил Лей.
– Я хочу подчеркнуть: с помощью силы, принуждения, доводов, уговоров, наглядных примеров, обращения к здравому смыслу или любой другой тактики, приемлемой в конкретных условиях, мы можем подчинить своему влиянию любую инопланетную расу. Справедливость этой теории подтверждается тысячью лет практики. Мы заставшиэту теорию быть жизнеспособной. Стоит нам один раз отступить и признать свое поражение, как начнется наш закат. Мы сойдем на нет и исчезнем, как исчезали другие цивилизации.
Маркхэм сдвинул бумаги в сторону.
– Бойделл признал поражение. Возможно, он сошел с ума. Однако сумасшедшие умеют сеять панику. Большой совет не на шутку встревожен.
– Итак, от меня требуется, чтобы я нашел успокоительное? Опроверг бы пораженческий вывод Бойделла?
– Да. Зайдите к Пэрришу в картографический отдел. Он даст вам координаты этой чертовой Этерны.
Маркхэм встал и протянул коммодору пухлую руку.
– Легкого вам пути и мягкой посадки, коммодор.
– Благодарю вас, – коротко ответил Лей.
«Громовержец» висел на стационарной орбите. Корабельные офицеры разглядывали незнакомый мир, расстилавшийся внизу. То была Этерна – вторая планета в системе, чья звезда очень напоминала Солнце. Судя по наблюдениям, из четырех планет системы жизнь существовала только на Этерне.
Зрелище было впечатляющим: большой зелено-голубой шар, залитый ярким полуденным светом. В отличие от Земли здесь было больше суши и меньше океанских просторов. Отсутствовали высокие горы с заснеженными вершинами, зато Этерна изобиловала реками и озерами. И те и другие располагались преимущественно среди холмов, густо поросших лесом. Низменностей было не так уж много. Над планетой, словно пухлые клочья ваты, плавали облака.
Мощная корабельная оптика позволяла разглядеть города и деревни. В основном они находились на открытых пространствах, окаймленных рядами деревьев, которые неизменно тянулись до ближайших рек. Среди зелени змеились ниточки дорог, мелькали тонкие, будто сотканные из паутины, мосты. Похоже, между крупными городами существовало и железнодорожное сообщение, но, поскольку корабль находился на значительном расстоянии от поверхности планеты, говорить об этом наверняка было рано.
Социолог Паскоу оторвался от окуляров стереотрубы и сказал:
– Скорее всего, эта планета достаточно однородна, и ночная сторона почти не отличается от дневной. Я прикинул, что население Этерны не должно превышать ста миллионов. Я говорю это по опыту аналогичных подсчетов на других планетах. Когда знаешь, сколько горошин помещается в той или иной бутылке, предположения становятся достаточно точными. Сто миллионов – это максимум.
– Маловато для планеты с такой обширной территорией и плодородными почвами, – заметил коммодор Лей.
– Почему маловато? В давние времена население Земли едва ли было больше. Это теперь мы расселились по всему космосу.
– Вы считаете копуш сравнительно молодой расой?
– Возможно. А может быть, совсем наоборот: это старая и быстро вымирающая раса. Или у них невелика рождаемость и потому прирост населения незначителен.
– Я не согласен, что они – вымирающая раса, – возразил геофизик Уолтерсон, – Тогда бы мы видели признаки их былого величия. Наследие прошлого оставляет свои следы на многие века. Помните развалины древнего города, который мы нашли на Геркулесе? Местные жители и не догадывались о его существовании. Разумеется, для этого нам понадобилось высотное сканирование.
