Текст книги "Эта безумная Вселенная (сборник)"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 87 страниц)
Он обзавелся уже семью образцами разной проволоки, когда поиски пришлось прекратить. Все дело было в какаду. Тот браво стоял в своей ванночке, как стойкий оловянный солдатик: яркий хохолок, алая грудь, блестящие глаза устремлены туда, где не существует ни жизни, ни смерти. Увидев попугая, Лора зашлась в истерике, и гигантский холл ответил ей многократным эхом.
На сегодня вполне достаточно, решил Стив; на месте Лоры он, вероятно, отреагировал бы точно так же.
Обратный путь по холлу он проделал рысью, не глядя ни направо, ни налево, и вскарабкался на холм почти так же быстро, как спускался с него. Стив совсем запыхался, когда забрался в корабль, но первым делом тщательно его обследовал на предмет возможного вторжения.
К счастью, никаких признаков вторжения не обнаружилось. Стив убедился также, что корабельные индикаторы фиксируют заметный уровень радиации. Впрочем, эта информация все равно не подсказала бы ему, где и что необходимо искать.
Лору Стив накормил до отвала, но сам ограничился легкой закуской и тут же приступил к исследованию радиоактивных образцов. Все куски проволоки были разного калибра, а один из семи даже на глазок выглядел слишком толстым, чтобы протиснуться в фидеры Кингстон-Кейнов. Стив растягивал его полчаса, чтобы добиться приемлемого диаметра.
Сперва он опробовал темно-серую проволоку, которую нашел первой. Скормил ее фидеру, установил минимальную интенсивность подогрева, включил энергопитание… Никакой реакции, кроме крепкого словца, слетевшего с его уст. Эти проклятые Кингстон-Кейны чересчур разборчивы, пожаловался Стив: мало, что ли, радиоактивности и высокой плотности, так им еще подавай специфический материал!
Вернувшись к фидеру, он извлек из него образец и увидел, что конец проволоки расплавился. Дохлый номер! Он вставил другой кусок проволоки, тоже серой, но не такой тусклой, вернулся к контрольной панели и снова включил питание: двигатель негромко, но ровно засвиристел. Шестьдесят процентов от нормы!
Кто угодно сошел бы с ума от радости, но только не Стив, который с бесстрастным выражением ястребиного лица методично продолжил эксперимент.
Третий образец. Пустышка. Четвертый. Тоже пустышка. Пятый дал неожиданную реакцию: корабль задергался от неравномерных выхлопов из дюз, а показатели мощности заплясали в интервале от нуля до 120 процентов. Извлекая проволоку из фидера, Стив усмехнулся, представив корабли косморазведки скачущими в космосе на манер кенгуру. С шестым образцом Кингстон-Кейны радостно взревели – сто семьдесят процентов нормальной мощности! Седьмой опять оказался пустышкой.
Он выбросил все образцы, кроме шестого. Эта проволока была примерно двенадцатого калибра, то есть в пределах допуска. Металл глубокого медного цвета, но не такой мягкий и тяжелый, как медь. Если внизу найдется хотя бы тысяча ярдов… если он сумеет дотащить проволоку до корабля… если золотой гигант не захочет или не успеет вмешаться… Тогда ему, вполне вероятно, удастся стартовать и долететь до более цивилизованной планеты. Если, конечно, он сможет ее отыскать!
Если… Если… Слишком много «если», и от каждого из них зависело будущее Стива Эндера.
Как доставить моток проволоки из холла на корабль? Самый простой и очевидный способ заключается в том, чтобы пробить в крыше дыру, спустить вниз веревку, привязать к ней конец проволоки и спокойно смотать ее на приемную катушку маленькой корабельной лебедки.
Как пробить крышу монолитного здания, не имея под рукой подходящей взрывчатки? Сперва просверли небольшое отверстие, опорожни в него парочку пистолетных патронов, а после помолись и воспламени порошок электрической искрой.
Сверло ручной дрели мгновенно затупилось, как при контакте с алмазом. Тогда он вытащил пистолет и выстрелил: пуля взорвалась с резким треском, осколки с визгом улетели в небеса, а на молочно-белом материале появилось темное пятно и крошечная царапинка.
Ничего не оставалось, кроме как спуститься вниз и взвалить на плечи столько проволоки, сколько можно унести. И сделать это надо прямо сейчас, пока еще не стемнело! Встретиться с золотым гигантом в призрачном свечении холла довольно жутко, но если сияющая колонна бесшумно нагонит его в ночи… Стиву даже думать об этом не хотелось.
Он запер корабль, оставив Лору в ее купе, и вернулся назад. Мимо прозрачных контейнеров, мимо металлических стоек, прямо к машинной секции. Глаза бы его на все это не глядели. Проволока, только проволока. Много проволоки. От мыслей о банальной проволоке человеческие мозги не съезжают набекрень.
Приступив к методичным поискам, он через десять минут нашел то, что искал: огромный проволочный моток, сплетенный в форме овоида, на полу рядом с одной из разобранных машин. Слишком большой. Слишком тяжелый, чтобы справиться с ним в одиночку.
Придется разрезать моток на куски и затащить это богатство на крышу по частям. Четыре ходки, если не пять, до темноты никак не успеешь… Стив буркнул себе под нос одно из непристойных Лориных словечек. И достал из кармана кусачки.
Прежде чем приступить к делу, остановись и подумай! Подумав, он решил продолжить поиски, и это было мудрое решение, поскольку через сотню шагов обнаружился второй моток псевдомеди, поменьше и незатейливо скрученный кольцом. Тоже слишком тяжелый, но невероятным усилием – все мышцы Стива протестующе взвыли – он ухитрился поставить его на ребро и покатил, как огромное колесо.
Несколько раз он останавливался на минутку передохнуть, прислонив драгоценный моток к ближайшему контейнеру. В последний раз прозрачный ящик дрогнул под навалившейся тяжестью, а его блестящий паукообразный обитатель шевельнулся в жутковатой пародии на жизнь. Стив не любил пауков – он немедленно продолжил путь и без остановки дошагал до самого выхода.
Фиолетовые облака уже сгустились на горизонте, когда он выкатил свою добычу из гигантского портала и добрался до подножия холма. Там он опустил моток на землю, нашел свободный конец проволоки и вскарабкался с ним наверх. Моток продолжал раскручиваться без всякого сопротивления, пока он шагал к кораблю. Включив лебедку, Стив благополучно смотал всю проволоку на приемную катушку и тут же перемотал ее на подающую шпулю Кингстон-Кейнов.
Как только он покончил с этим делом, пришла ночь. Пальцы Стива слегка дрожали, когда он с флегматичным выражением лица тщательно заправлял проволоку в автоматический инжектор. Потом Стив открыл дверцу Лориного купе и дал ей свежих фруктов, которые они насобирали на Оре. Попугаиха взглянула на миску с отвращением. Она по-прежнему была удивительно вялой и не выказывала желания разговаривать.
– Потерпи еще немного, дорогая, – сказал он ей. – Сейчас мы улетим отсюда и вернемся домой.
Он снова запер купе, устроился в пилотском кресле и включил носовой прожектор: белый луч пронзил темноту и упал на вершину холма. Потом он подал энергию на двигатели и начал прогревать дюзы на вспомогательном горючем. Их ровный, могучий рокот звучал успокаивающе. Но Стив напомнил себе, что при стасемидесятипроцентной главной тяге надо быть очень, очень осторожным, дабы не расплавить ненароком хвост у собственного корабля.
И все же его снедало лихорадочное нетерпение, словно на счету была каждая минута и даже секунда. Стив постарался подавить тревогу и дал короткий, очень осмотрительный импульс боковыми дюзами: корабль вздрогнул и слегка повернулся. Еще выхлоп, еще, и нос корабля наконец развернулся на сто восемьдесят градусов. Теперь перед ним был уже не холм, а крыша здания, обрывающаяся над фасадом, а за ней – совершенно свободное пространство.
Что-то светлое почудилось ему в непроглядном мраке. Словно какая-то дымка, и Стив выключил прожектор, чтобы ее рассмотреть. Слабое желтоватое свечение! Очевидно, на дальней гряде, замыкающей долину… Пока он напрягал глаза, свечение усилилось и плавно соскользнуло вниз.
Руки Стива закостенели на пульте управления, по спине поползли обильные струйки пота. Лора перестала возиться в своих апартаментах, и наступила мертвая тишина. Наверное, съежилась в углу, мельком подумал он, невероятным усилием воли приказывая рукам подчиниться.
Мозг Стива оцепенел от ужаса, но руки уже думали за него: из кормовых дюз вылетел язык пламени, корабль завибрировал и скользнул по крыше вперед, и почти сразу же на полную мощность громовым ударом врубился бустер главной тяги. С оглушительным ревом, чудовищным эхом прогремевшим в холмах, крошечное суденышко устремилось в небо на верхушке огромной огненной стрелы.
За какую-то долю секунды он успел увидеть искаженный, приплюснутый, летящий навстречу образ невероятной сияющей колонны, но уже через мгновение его корабль пробил атмосферу и устремился в бескрайний звездный простор.
Стив чуть было снова не сомлел, но на сей раз от невероятного облегчения. Он не мог рационально объяснить свой панический ужас перед золотым гигантом, и все же облегчение было настолько велико, что сейчас ему было совершенно наплевать, куда направляется корабль и долго ли продлится это безумное путешествие.
Впрочем, в глубине души Стив уже догадался: если лететь по гигантской, слабо изогнутой дуге, ориентируясь на центр галактики, то рано или поздно он услышит позывные одного из маяков косморазведки. Любой маяк, где бы тот ни находился, выведет корабль из галактического лабиринта и укажет путь к Земле.
Он по-прежнему находился неизвестно где, среди вовсе незнакомых созвездий, когда слабенькая пульсация, исходящая от Гидры-3, долетела до его корабля. Это произошло на двадцать седьмой день свободного полета.
Услышав жалобное попискивание, Стив издал громогласный, торжествующий вопль. Потом он закрыл лицо руками и разрыдался. Непростительная слабость, но все равно его могла услышать только Лора.
Но Стив ошибался, его услышал кое-кто еще.
Далеко-далеко в глубинах галактики, на планете по имени Ора, в причудливой мастерской в огромном здании, уходящем в глубь холма, таинственный золотой гигант внезапно замер, словно прислушиваясь. Потом сияющая колонна легко и бесшумно скользнула мимо бесконечных рядов машин и остановилась у одного из стеллажей картотеки. С громким щелчком открылся ящик, выдвинулись две прозрачные пластинки.
Странная искрящаяся субстанция прикоснулась к ним, оставив после себя созвездия мелких пятнышек. Потом пластинки вернулись на место, ящик закрылся, а золотое сияние, украшенное серебряными звездами, спокойно поплыло назад в мастерскую.
Если бы кто-то смог перевести эти заметки гиганта на человеческий язык, то выглядели бы они примерно так:
ДВУНОГИЙ ПРЯМОХОДЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК РАЗУМНЫЙ, ТИП Р-739. РАСЦВЕТКА: РОЗОВАТЫЙ. ВНЕДРЕН НА СОЛ-3 ГАЛАКТИЧЕСКОГО РУКАВА ВДВ. КОНТРОЛЬНАЯ ОЦЕНКА: ВПОЛНЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО.
ДВУКРЫЛЫЙ КРУПНЫЙ КРЮЧКОВАТОКЛЮВЫЙ ПОПУГАЙ АРА МАКАО, ТИП К-8. РАСЦВЕТКА: КРАСНО-ГОЛУБОЙ, ВОЗМОЖНЫ ВАРИАНТЫ. ВНЕДРЕН НА СОЛ-3 ГАЛАКТИЧЕСКОГО РУКАВА БД Б. КОНТРОЛЬНАЯ ОЦЕНКА: ВПОЛНЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО.
Но галактический конструктор уже позабыл про Стива с Лорой. Он был ужасно занят, вдувая искру жизни в изысканного многоцветного мотылька.
Конец радуги
Ловушка была незаметна и выглядела совершенно невинно. Жертвы уверенно, даже с охотой и рвением входили в нее – и так и не успевали понять, что нанесло им удар.
Что касается уверенности, охоты и рвения, то все это в полной мере относилось к четырем членам экипажа разведывательного судна 87D, о чем свидетельствовало хотя бы то, как они приземлялись. Они возникли в ясном голубом небе и понеслись вниз в своем золотистом судне с малиновыми узорами на бортах и номером, крупно выведенном на остром носу. Грохот регулярно повторяющихся взрывов топлива в хвосте судна был настолько силен, что на мили вокруг на деревьях задрожали листья и смолкли испуганные птицы.
С агрессивной самоуверенностью они посадили корабль на травянистую равнину и выбрались наружу; шум, вызванный их появлением, медленно затихал, снова и снова отдаваясь эхом среди холмов и долин. В космосе они сжились и сейчас стояли тесной группой, радуясь свежему воздуху и твердой земле под ногами – всему тому, чего так долго были лишены.
– Вот здорово! – жизнерадостно воскликнул Рид Винграув, навигатор. – До чего же симпатичный сгусточек плазмы! Не иначе как нас повысят до капитанов первого ранга за то, что мы его нашли.
Рид был молод, высок, полон сил и лелеял надежду со временем стать большой «шишкой».
– Более похоже, что мы окажемся в тюрьме, – задумчиво произнес Джаскью Дройллард, шаря взглядом по сторонам. – Что ни говори, мы вышли за официально дозволенные пределы, пусть и не намного. Мы не имели права залетать так далеко. К тому времени, когда мы вернемся, нас спишут как погибших.
– Или как дезертиров, – добавил Билл Мегвайр.
– Я несу всю ответственность за то, куда мы летим или не летим, – напомнил остальным капитан Вальтер Сиэл.
Этот крупный человек произносил слова медленно, предпочитая не говорить, а думать.
– Джаскью уже наверняка слышит, как с ужасным шумом уносятся в прошлое год за годом. – Билл Мегвайр устремил на Дройлларда взгляд темных глаз, и на его веснушчатом ирландском лице заиграла добродушная усмешка. – Он никогда в жизни не забудет то золотое время и прекрасных девушек, так и не дождавшихся космического бродягу.
– Может, ему повезет, и он найдет тут что-нибудь другое, – уже более серьезно откликнулся Рид Винграув и указал на юг. – Под этими холмами есть уран. И немало, судя по тому, как щелкали счетчики, когда мы проносились над ними. Может, это месторождение столетия, обнаруженное, когда в нем больше всего нужды, за пределами той области, где ведутся изыскания. Такое богатство нельзя тут оставлять, чего бы это ни стоило, – Он пробежал взглядам по лицам и добавил: – Пусть даже на это уйдут лучшие годы нашей жизни.
Мегвайр встретился с ним взглядом.
– Мы долгие месяцы тряслись в тесной, жаркой грохочущей консервной банке. И то же самое нам предстоит на обратном пути. Разве этого недостаточно, чтобы чувствовать себя здесь счастливыми? – Приглаживая рыжие волосы, он с удовольствием втянул носом воздух и двинулся вперед по высокой, мягкой траве. – Пошли. Давайте избавимся от раздражения, вызванного долгим пребыванием в космосе, и будем радоваться жизни в перерыве между мучениями.
– Скажите, пожалуйста, они страдают! – Капитан Сиэл по очереди обвел всех взглядом, – А кто вас заставлял? Вы подписали контракт на десять лет, с обязательством держать глаза широко открытыми.
– Лично меня обманул весь этот вздор насчет великолепия Каллисто, – проворчал Дройллард. – Хотя я предпочел бы штук двадцать увеселительных поездок туда и обратно. Тридцать месяцев, чтобы добраться сюда, тридцать на возвращение, плюс двенадцать на ожидание подходящего планетарного транспорта. Получается шесть лет на одну «прогулку». Шесть лет в аду – это долго. – Он поскреб голубоватый от щетины подбородок. – Слишком долго ради какого-то ломтя урана, все равно, большого или маленького.
– Еслинам удастся заполучить его, – сказал Мегвайр. – Может, у этого урана есть хозяин, который не желает его продавать. – Он махнул рукой в сторону. – Гляньте-ка, мы тут, оказывается, не одиноки!
Прислонившись к краю теплого двигателя, он расстегнул кобуру и, пожевывая стебелек сочной травы, следил взглядом за приближающимся незнакомцем.
Остальные повели себя точно так же; все были наготове, но не испытывали серьезных опасений. Во внешнем облике представителя высокоразвитой жизненной формы этого мира не было ничего пугающего. Кроме того, их не покидала уверенность в собственной силе – уверенность, порожденная тем, что люди уже сумели закрепиться на множестве миров, из которых одни были враждебны, а другие просто недоступны пониманию. И конечно, они находились в блаженном неведении по поводу ловушки.
К ним приближался маленький гуманоид, но это никого не удивило. Человек, систематически грабящий космос, пресыщен всяческими сюрпризами и теряет способность удивляться. Он знает, что ожидать можно чего угодно, хоть даже встречи с крошечной копией самого себя, и остается равнодушным ко всему. Вот почему никто не вскинул удивленно брови при виде первого представителя этого мира.
Он двигался прямо в их сторону, не выказывая ни малейшего страха, просто изучая с детским простодушием. Маленький, не выше трех футов, с лицом, чем-то напоминающим птичье, и пронзительным бегающим взглядом. Голову украшала конусообразная фетровая шляпа малинового цвета, натянутая так низко, что остроконечные уши торчали из-под нее. На длинных, узких зеленых ботинках поблескивали серебряные пуговицы. Единственным его оружием была сучковатая палка, на которую он опирался, внимательно разглядывая пришельцев блестящими, похожими на бусинки глазами.
– Ну и малыши, – пробормотал Винграув. – Можно было догадаться об этом – судя по игрушечному городу, который мы заметили прямо перед приземлением. – Стараясь завоевать доверие карлика, он с улыбкой ткнул себя пальцем в грудь: – Рид Винграув.
Продолжая бросать на него быстрые пронзительные взгляды, чужеземец не отвечал. Прервав неловкое молчание, представились и все остальные. Опираясь на посох и сохраняя полную неподвижность, если не считать постоянного движения глаз, карлик, казалось, размышлял.
– Рифкин, – произнес он спустя некоторое время негромким, писклявым голосом.
– Ну, по крайней мере, он может говорить, – прокомментировал это событие Дройллард, – Уже хорошо. Нам не придется объясняться на пальцах. Теперь только и требуется, что выучить его язык или научить его нашему.
– Не вижу в этом никакой необходимости, – на превосходном английском заявил Рифкин.
Эффект был потрясающий. От флегмы космических волков, которых уже ничто на свете удивить не способно, не осталось и следа. Дройллард подскочил на фут. Капитан Сиэл выхватил пистолет, но тут же засунул его обратно, с сердитым видом оглядываясь в поисках чревовещателя. Мегвайр заерзал, нечаянно прикоснулся рукой к более горячей части двигателя, обжегся и вскрикнул.
Взяв себя в руки, Винграув спросил:
– Вы знаете наш язык?
– Конечно, – ответил Рифкин с обезоруживающей небрежностью.
Используя свою крючковатую палку, он сбил головку похожего на маргаритку цветка.
– Какого черта?.. – пробормотал капитан Сиэл, по-прежнему озираясь.
– Медленно соображаешь, – заметил Рифкин.
Ни у кого не нашлось остроумной ответной реплики: что тут можно было возразить? Медленно – это еще мягко сказано.
– Откуда ты знаешь наш язык? – спросил наконец Винграув.
– Я могу фахнать его, – сообщил Рифкин таким тоном, словно объяснял очевидные вещи ребенку. – Неужели непонятно? Как людям общаться между собой, если они не в состоянии фахнать речь друг друга?
– Morbleau! [6]6
Черт возьми! (фр., устар.)
[Закрыть]– воскликнул Дройллард, подозрительно оглядываясь, в подражание Сиэлу. – A chaque saint sa chandelle! [7]7
Каждому святому своя свеча! (фр.)
[Закрыть]
– Si chacun tire de son cote, [8]8
Если каждый занимается своим делом (фр.).
[Закрыть]– с обезоруживающей беспристрастностью согласился Рифкин.
Дройллард вскинул голову, отбросив назад волосы, сел на корточки и начал есть траву – словно пытался таким образом дать разрядку обуревавшим его чувствам. Капитан Сиэл некоторое время наблюдал за ним со все возрастающим раздражением, но потом не выдержал.
– Прекрати! – рявкнул он. Дройллард замер, выпрямившись. – Что за чушь ты сейчас молол?
– Это по-французски, – точно во сне ответил Дройллард. – Я родом из Канады, – Он перевел затуманенный взор на карлика. – Онзнает и этот язык!
– Как я могу его знать? – возразил Рифкин. – Нельзя знать то, чему никогда не учился! Я фахнал его.
– Ладно, допустим! – рявкнул Сиэл. – Как ты фахнаешь его?
– Прекрасный вопрос. – Рифкин задвигал остроконечными ушами. – О многом говорит мне. Если ты не знаешь ответа, очевидно, что ты не в состоянии фахнать сам.
– Что, нельзя вопрос задать? – взорвался Сиэл.
– А если ты не можешь фахнать сам, – продолжал Рифкин, – то не существует способа объяснить тебе, как это делается. – Пронзительный взгляд его маленьких глаз встретился со взглядом Сиэла. – Может лишенный ушей камень воспринять игру на флейте?
– Не может, – признал Сиэл.
– Ну, вот тебе и ответ! – Рифкин навалился на посох. – Сомневаюсь, что даже сама Мэб сможет объяснить тебе это. Или сама Моргана, если уж на то пошло. Твое желание невыполнимо.
– Давай оставим эту тему и подумаем лучше, как нам повезло, – предложил Винграув явно неудовлетворенному Сиэлу. – Мы здесь, приземлились без всяких происшествий, и не прошло и часа, как уже общаемся с туземцами. Спорю, это рекорд.
– Оставь это мне, – приказал Сиэл и посмотрел на Рифкина. – Нам хотелось бы как можно больше узнать о вашем мире и…
– Зачем? – спросил Рифкин.
Неужели капитану не почудилось, что в этих пронзительных глазках мелькнул проблеск понимания? Искорка цинизма и хитрости? Трудно сказать.
– Взаимопонимание – основа дружбы, – терпеливо продолжал Сиэл, – которая чрезвычайно важна, чтобы мы могли ко взаимной выгоде развивать отношения. – Он замолчал, но если его слова и возымели действие, это ни в чем не проявилось, – Если бы один из моих людей мог нанести визит вежливости в ближайший город…
– Ему будут рады, – заверил капитана Рифкин и добавил после недолгого раздумья: – В Баллигулоне.
– Где?! – воскликнул Мегвайр; рыжие волосы у него на голове встали дыбом.
– В Баллигулоне, – повторил Рифкин.
– Что тебе не нравится? – спросил Сиэл, сердито глядя на Мегвайра.
Вытаращив глаза, тот ответил:
– Бог мой, я же там родился!
– Естественно, – заметил Рифкин, ничуть не удивившись непониманию столь очевидных вещей.
Капитан сжал кулаки, так что побелели суставы.
– Почему естественно? – спросил он Рифкина. – Как такое возможно – чтобы он родился здесь? До нашего прибытия никто и не знал о существовании этой планеты. – Его недоумевающий, настороженный взгляд заскользил по сторонам, – Тут определенно творится что-то странное.
– Город называется, как кому вздумается, – объяснил Рифкин, снова тоном воспитателя в детском саду. – Одни зовут его так, другие эдак. Сегодня у него одно название, завтра другое. Редкий случай, когда на протяжении одной недели трое называли бы его одинаково. И то из-за лености ума.
– Ущипни меня, чтобы я проснулся. – Дройллард протянул руку Винграуву.
– Какое это имеет значение? – спросил Рифкин. – В любой момент всякий может фахнуть название, данное городу другим.
– Выходит сегодня, в среду, он называется Баллигулон? – слабым голосом спросил Мегвайр.
– Если тебе нравится это название. А оно тебе нравится. Поглядев на тебя, я фахнул и понял, что оно будет тебе приятно.
– С этим разобрались! – рявкнул Сиэл, вперив в Мегвайра холодный, властный взгляд, – Кто-то же должен быть первым. Легче всего это сделать туземцу по рождению. Можешь отправляться.
– Кто? – изумленно спросил Мегвайр. – Я?
– Ты! – хором ответили все.
Мерцая глазами, Рифкин повел его прочь.
Прошло десять дней, прежде чем Билл Мегвайр вернулся. Экипаж уже готовился к решительным действиям. Тяжело дыша, Мегвайр просунул голову в люк и спросил, глядя на трап, по которому только что поднялся:
– Кто растянул ступени?
Оторвавшись от чистки пистолета, капитан вперил в Мегвайра сердитый взгляд.
– Вовремя ты появился. Еще бы чуть-чуть, и мы бы разнесли бы этот карликовый город на части, чтобы найти тебя живым или мертвым.
– Не знал, что меня так высоко ценят, – ответил Мегвайр.
– Один человек – это четверть моего экипажа, – по-прежнему очень серьезно продолжал Сиэл. – За потерю придется отвечать. Что тебя задержало?
– Вино, женщины и песни, – с блаженным видом ответил Мегвайр.
– Вот как!
Дройллард встал и щелкнул пальцами; опять манна сыпалась с небес, и опять не надо мной – вот какое было у него выражение лица.
– Сидеть! – прикрикнул на него Сиэл, снова повернулся к явно ни в чем не раскаивающемуся блудному сыну и язвительно спросил: – Надо полагать, мысль об истинной цели нашей миссии ни разу не посетила твой ум?
– He-а. С какой стати? – продемонстрировал Мегвайр полное нежелание каяться. – Как можно думать о новых пограничных фортах, расширении территории или залежах минералов, проводя время с Мэб? – Он восторженно присвистнул. – Она высокая, темноглазая, грациозная – аж мурашки бегут по коже. Мне хочется остаться здесь. Ну, чтобы не потерять ее.
– Чем тебя опоили? – спросил капитан Сиэл, пристально вглядываясь в его лицо.
– Они называют это наливкой. Изготавливается из меда, трав и утренней росы. Это самая замечательная…
– Не бывает меда без пчел, – вклинился в разговор Винграув. – Хочешь заморочить нам головы, убеждая, что здесь есть пчелы, такие же, как на Земле?
– Миллионы, – заявил Мегвайр. – Большие, толстые, трудолюбивые – и ручные, как деревенские кошки. Местные жители разговаривают с ними, и пчелы отвечают им. Они фахнают друг друга, понимаете?
– Нет, не понимаю. – Сиэл сделал Винграуву знак молчать. – Но, по правде говоря, это меня не волнует. – Он по-прежнему сверлил Мегвайра взглядом. – Кто такая Мэб? Похоже, она смыла напрочь кашу, которая у тебя была вместо мозгов.
– Одна из дочерей-близнецов Рифкина, – нисколько не обиделся Мегвайр. – Лучшая в этой паре. Другую зовут Пег, и она тоже нечто! Если бы не мое воспитание, я мог бы…
– Нет, не мог бы. С тебя и одной за глаза хватило. – Сиэл говорил, глядя в сторону и ни к кому конкретно не обращаясь. – Похоже, встреча с этим рыжеволосым чудом ничего хорошего нам не принесла. Ну и что теперь?
– Отпустите теперь меня, – горячо произнес Дройллард.
Его темные глаза пылали, как у человека, боящегося упустить последнюю возможность.
Мегвайр попытался охладить его пыл:
– Уймись, Казанова. С тобойдевочки не пойдут. – Он вдруг пригляделся к письменному столу, удивленно нахмурился и согнулся, рассматривая пол. – Кому вздумалось поднимать мебель? Больше нечем было заняться?
– Никто не прикасался к письменному столу, – ответил Винграув. – Он кажется больше, потому что ты стал ниже ростом. Как только ты вернулся, я сразу же заметил, что ноги у тебя будто слегка укоротились. Гоняясь за чем угодно, только не за тем, ради чего мы сюда прилетели, ты потерял не меньше двух дюймов.
– С моими ногами все в порядке. – Мегвайр поднял ногу и внимательно осмотрел ее, – Это стол поднялся на дюйм-другой.
– Тебе надо протрезветь, вот что, – возразил Винграув. – Ты перебрал медового пойла. Нехорошо быть таким жадным.
– Хватит спорить! – нетерпеливо вмешался в перепалку Сиэл, неодобрительно глядя на Мегвайра. – Что ты там сболтнул? О том, что с ним женщины не пойдут?
– Они пришли со мной, просто прогуляться захотелось. Я оставил их снаружи. Сказал, что не задержусь.
– Черт возьми! – Дройллард рванулся к двери, отталкивая остальных, чтобы выбраться наружу, прежде чем Сиэл попытается остановить его.
Было слышно, как он торопливо сбегает по лестнице. Потом стало ясно, что идет разговор – звучали низкий мужской голос и два других, мелодичных, похожих на звон колокольчика. Снова шаги на лестнице, и тут же появился Дройллард, в сопровождении двоих гостий, которых ему никто не разрешал приводить.
– Вот они, кэп! – У него был возбужденный вид человека, внезапно ощутившего новый интерес к жизни.
Сиэл оглядел их – медленно, тщательно, с подозрительностью слона, исследующего волчью яму. Обе были маленькие, с пепельными волосами, пышными формами и похожи как две капли воды. Ростом не выше тридцати дюймов. На обеих малиновые шляпки и ярко-зеленые, отделанные серебром мантии. Глаза со слегка опущенными уголками, большие, голубые и простодушные. И было еще что-то в этих глазах – что-то такое, для чего капитан не сразу нашел подходящее слово. Да, вот оно: волшебные.
– Которая из вас Мэб? – спросил он.
– Я, – ответила та, что слева.
Капитан откинулся в кресле и вздохнул.
– Это она-то высокая и темноглазая? – спросил он Мегвайра.
– А разве нет? – Чувствовалось, что Мегвайр не видит тут никакого противоречия.
Все снова уставились на Мэб и разглядывали ее долго. Не вызывало сомнений, что она маленькая и голубоглазая. Ямочки у нее на щеках стали заметно глубже.
Спустя некоторое время Сиэл произнес:
– Нет!
Мэб засмеялась – словно колокольчик зазвенел.
– У него поехала крыша, – высказал предположение Дройллард. – Слишком долго пробыл в космосе. – Сам он не отрывал взгляда от Пег, – Однако я его не осуждаю. Я и сам готов сойти с ума из-за этой вот зеленоглазой, с длинными каштановыми локонами. – Его взгляд затуманился. – Она похожа на девушку, о которой я всегда мечтал.
Рид Винграув слегка толкнул его локтем и спросил:
– Это ктотут с длинными каштановыми локонами?
– Раскрой пошире гляделки, – ответил Дройллард, продолжая пожирать глазами объект своего внимания.
– Мои, во всяком случае, раскрыты достаточно широко, – вклинился в разговор Мегвайр. – Пег – блондинка с голубыми глазами.
– Ну, ты даешь, – усмехнулся Дройллард. – Не видишь даже того, что прямо у тебя под носом.
Капитан Сиэл сделал глубокий вдох, потом молниеносно собрал пистолет и покачал его на ладони, чтобы почувствовать тяжесть оружия. Потом он заговорил, медленно, обдумывая каждое слово и обращаясь только к тем, чей разум был пока не затуманен.
– Рид, покажи девушкам выход. Запри за ними дверь и не открывай ни на какие просьбы. – Мегвайр и Дройллард заметно напряглись, и дуло пистолета поднялось. – Стоять, идиоты! Ни с места! Это приказ. – Мегвайр попятился от капитана в сторону двери. В голосе Сиэла зазвучали жесткие нотки. – Поостерегись, Билл. Не заставляй меня прибегать к оружию, а я буду вынужден сделать это, если ты ослушаешься.
– Ты не сможешь, – возразила Мэб нежным, мелодичным голоском. – Я фахнаю, что даже в самом крайнем случае ты не решишься сделать это.
Держась за руки, малютки вышли. Зазвучали легкие, быстрые шаги. Мегвайр последовал за ними, точно лунатик. И Дройллард тоже.
Рид Винграув молча запер за ними дверь и, тяжело ступая, вернулся на свое место. В воздухе ощущался слабый нежный запах, аромат женственности; он манил, звал за собой. Капитан Сиэл сидел у стола, по-прежнему сжимая бесполезное оружие и мрачно уставившись в стену.
Прошло несколько минут, прежде чем Винграув заговорил:
– Вы не заметили, какой любопытный рисунок на их серебряных пуговицах? В точности как у Рифкина. Вроде как четыре сердца, а их кончики сходятся в центре круга, в который они заключены. В этом есть что-то знакомое, но вот что? Никак не могу вспомнить.
Сиэл не отвечал. Продолжая обдумывать ситуацию, он все так же смотрел в стену, ничего не видя перед собой.
Прошло три недели, а об ушедших не было никаких вестей. Винграув вернулся с одной из своих коротких прогулок, в последнее время вошедших у него в привычку, и опустился на траву рядом с угрюмым капитаном, радуясь тому, что тень корабля защищает от солнечного света.
