Текст книги "Эта безумная Вселенная (сборник)"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 80 (всего у книги 87 страниц)
Вытянув вперед конечности, словно желая признаться в страстной любви, ко мне подскочил гроб, явно намереваясь прижать меня к широкой груди. Он перемещался, глухо стуча нижними конечностями: дум-дум-дум– такие звуки услышишь разве что в Африке, когда на тебя кидается разъяренный носорог. Он был уже так близко, что я почувствовал неприятный запах нагретого машинного масла.
Я отскочил, надеясь, что гроб не достанет, но он хладнокровно удлинил свои передние конечности еще на двадцать дюймов. Фокус едва не удался – еще немного, и я бы лишился своей ничего не подозревавшей головы. К счастью, я споткнулся и упал, ощутив, как мощное щупальце скользнуло по волосам.
Кругом раздавались проклятья и кряхтенье людей, да еще ровно гудели хорошо смазанные механизмы. Воздух со свистом рассекали металлические щупальца, клацали суставы, тяжело ступали массивные металлические ноги.
Гроб ринулся ко мне, но я упал и перекатился с быстротой, на которую никогда прежде не был способен. Мой лучевой пистолет полоснул по его плоскому брюху – никакого результата! Я вскочил на ноги, посмотрел направо и увидел, что тело вычислителя лежит в одном месте, а его мозг – совсем в другом. Меня сильно затошнило.
Тут я заметил, что пульмановский вагон, до сих пор не принимавший участия в военных действиях, развернул свой диск. В следующее мгновение на меня обрушился мощный луч бледно-зеленого цвета. Как удалось выяснить позднее, луч должен был сделать меня мертвее, чем тот, у кого зафиксировано трупное окоченение. Но поскольку я не был существом механическим, то бледно-зеленый свет не оказал на меня никакого воздействия.
Шары были самыми быстрыми в этом машинном зверинце. Именно такой шар в конце концов добрался до меня. Гроб неуклюже гарцевал вокруг, выбирая удобный момент для новой атаки, еще один гроб галопом мчался ко мне с другой стороны, и пока я следил за ними, сфера напала сзади и повалила на землю.
Я еще успел заметить, как жираф уносит Мак-Нолти куда-то в сторону, а потом – бумс! – целая вселенная взорвалась в голове, я выпустил из рук оружие и потерял сознание.
Мак-Нолти сделал перекличку. Сильно потрепанный и усталый, но сохранивший в неприкосновенности все части своего пухлого тела, он стоял, расправив плечи, и оглядывал нас. Эл Стоу стоял рядом с ним, огромный и крепкий; мощная грудь выпирала сквозь прорехи в форме, но в глазах горел неизменный огонь.
– Амброуз.
– Здесь, сэр.
– Армстронг.
– Здесь, сэр.
– Бейли.
Нет ответа. Шкипер нахмурился и посмотрел по сторонам.
– Кто-нибудь знает, что произошло со старшим стюардом Бейли?
– Я не видел его с того самого момента, как началась драчка на корабле, сэр, – ответил кто-то.
Никто ничего не смог к этому добавить.
– Хм! – Мак-Нолти помрачнел еще сильнее, сделал отметку в своем списке. Я с некоторым недоумением оглядел наш помятый, но не павший духом отряд. Кого-то не хватает. – Баркер, Банистер, Брейн, Бреннанд… – И вновь Мак-Нолти поднял глаза, не дождавшись отклика.
– Бреннанд находился вместе с нами в машине, – напомнил я. – Но что с ним произошло потом, я не знаю.
– То есть неизвестно, жив он или нет?
– Да, сэр.
– Бреннанд так и не вышел из машины, – подал голос джентльмен с гаечным ключом. Он стоял рядом с бровастым Стивом Грегори, его лицо напоминало недоеденный апельсин, он так и не расстался с любимым куском железа. Быть может, машины не отняли гаечный ключ, поскольку приняли его за часть руки. – Я сопротивлялся дольше всех. Помню, что Бреннанд оставался в машине. Как и Уилсон.
Лицо Мак-Нолти стало печальным; Эл Стоу не выказал особого интереса. Шкипер сделал две отметки в своем списке и продолжил перекличку. Только после того как он добрался до буквы К, я понял, что меня все время тревожило.
– Кли Дрин, Кли Морг, Кли… где Кли Дрин?
Мы принялись озираться. Марсиан среди нас не было. Ни одного. Кли Янг, Саг Фарн и остальные – всего их было девять – исчезли. И никто не знал, что с ними происходило после битвы на «Марафоне». Последним корабль покинул Мердок, правительственный эксперт, а он клялся, что в тот момент, когда его схватили, марсиане оставались на борту и продолжали сражаться. По крайней мере, никто не видел, чтобы их грузили в машину, которая была последней.
Возможно, физическая сила помогла им победить в схватке с механическими монстрами, хотя мало кто в это верил. У меня имелось предположение, но я предпочел оставить его при себе. Наверное, они каким-то образом сумели заинтересовать врага шахматами, и теперь обе стороны, затаив дыхание, ждут, когда кто-нибудь передвинет слона на две клетки. Марсиане вполне на такое способны.
Отметив имена всех марсиан в своем списке, Мак-Нолти дочитал его до конца, пропустив шестого инженера Зиглера, как и Эндрюса. Мы знали, что оба погибли во время атаки на «Марафон».
Когда Мак-Нолти подвел итоги, оказалось, что мы потеряли семерых убитыми; еще пятеро, не считая марсиан, пропали без вести. Список пропавших состоял из Хайнса и двух его спутников, улетевших на шлюпке, а также Бреннанда и Уилсона. Серьезные потери для нашего небольшого экипажа. Оставалось утешаться лишь мыслями о том, что пропавшие, возможно, живы.
Пока опечаленный шкипер изучал список, я осмотрел нашу тюрьму. Мы находились в металлическом сарае высотой сто футов, длиной шестьдесят и шириной сорок. Стены были желтовато-коричневыми, гладкими, без окон. Изогнутая крыша была такого же цвета, мне не удалось найти на ней ни одного отверстия, но с конька свисало три больших шара из прозрачного пластика, испускавших оранжевый свет. И хотя я очень внимательно осмотрел стены, не отыскал ни малейших следов сварки или стыков.
– Ну, ребята… – начал Мак-Нолти.
Ему не удалось продолжить. Пронзительный жуткий вопль просочился сквозь тонкие щели единственной двери. Казалось, звук прокатился по длинному металлическому коридору, отражаясь от стен. Но самым ужасным было то, что кричал человек – или тот, кто когда-то принадлежал к человеческому роду.
Люди топтались в замешательстве, на лбу у меня выступил холодный пот. Мердок смертельно побледнел. Черные кисти Сэма Хигнета сжимались в кулаки и вновь разжимались, словно его подмывало броситься на помощь страдальцу. Инженер с гаечным ключом закатал рукава – оказалось, что на бицепсе его левой руки вытатуирована танцовщица. Когда мышцы напрягались, танцовщица начинала мерцать. Лицо инженера выглядело ужасно, но в глазах застыла решимость.
Эл Стоу выразил общее мнение.
– Если бы к нам в руки попал один автомат, мы бы разобрали его и выяснили, как он двигается, – Он смотрел в пустоту, – Они могут быть похожи на нас, хотя мне совсем не хочется это признавать. Лучше не попадать к ним живыми, не то нас самих разберут на детали!
Вновь раздался крик ужаса. Он достиг высочайшей ноты и оборвался; наступившая тишина показалась нам не менее жуткой, чем вопль. Я вдруг представил себе, как автоматы щелкают, крутятся и гудят, тщетно пытаясь найти источник звука; их металлические когти покрыты красным, ведь они только что прикасались к живому существу.
– Среди нас есть акробаты? – неожиданно спросил Эл Стоу.
Подойдя к стене, он осмотрел ее, приложил к ней большие руки и уперся ногами в пол. Армстронг, здоровяк ростом в шесть футов, вскарабкался ему на плечи. Эта часть оказалась самой простой; дальше дело пошло значительно медленнее.
После долгих безуспешных попыток Петерсон с нашей помощью встал на плечи Армстронгу. Теперь голова Петерсона находилась на высоте пятнадцати или шестнадцати футов от пола. И сколько мы ни пытались, так и не смогли удлинить человеческую лестницу. Эл Стоу был подобен скале, но гладкая стена не позволяла Армстронгу и Петерсону найти опору. Нам пришлось сдаться.
Не приходилось сомневаться, что Эл Стоу даже не покачнулся бы под тяжестью семерых человек, если бы Армстронг выдержал шестерых. Но я не видел особого смысла в попытках добраться до потолка. Тем не менее сооружение пирамиды позволило нам убить какое-то время.
Блейн попытался лучом пистолета выжечь упоры для ног, но материал стены отличался от того, из которого были сделаны машины. Металл нагревался, приобретая бледно-желтый цвет, но не плавился. Проделать в нем отверстие также не удавалось.
Тогда шкипер решил составить список имеющегося оружия. У нас оказалось семь лучевых пистолетов, один древний автоматический – владелец клялся, что его отец стрелял из него во время последней войны, один четырехфутовый гаечный ключ и две гранаты со слезоточивым газом.
Наши схватки с машинами показали, что от лучевых пистолетов практически нет пользы. Ну, а все остальное и подавно никуда не годилось. Однако мы поняли одну любопытную вещь: если кто-то упорно не желал отдавать оружие, то ему разрешали его сохранить. Из чего следовало: автоматы не понимали, что это оружие!
Мы едва успели закончить инвентаризацию своего арсенала, когда дверь неожиданно распахнулась и к нам втолкнули парочку существ, похожих на лангустов. Дверь с грохотом захлопнулась, и мы не успели рассмотреть, что находится за ней. Поскользнувшись на гладком полу, лангусты распростерлись возле стены. Пока они собирались с силами, мы с интересом их рассматривали, а лангусты отвечали тем же. Наконец они поднялись на ноги. Теперь я увидел, что их головы вполне могли бы принадлежать насекомому, а не лангусту, поскольку обладали фасетчатыми глазами и усиками, как у бабочки.
Когда существа немного пришли в себя, они поговорили с нами. Естественно, они использовали телепатическую речь, при которой слова внезапно появлялись в нашем сознании. Их рты никогда не открывались, усики не двигались, но мысли, «звучавшие» в нашем мозгу, были очень четкими – трудно поверить, что лангусты не говорят на английском языке. Очень похожим было общение с игуаной.
Один из них – я так и не понял, который – сказал:
– Вы чужаки, прибывшие издалека. У вас мягкое тело, нет твердой оболочки, как у существ из нашей солнечной системы. Вы нас понимаете?
– Да, – ответил Мак-Нолти, вытаращив глаза на лангустов. – Мы вас понимаем.
– Звуковые волны! – Странная парочка ошеломленно переглянулась, изящные усики задрожали. Казалось, я слышу восклицательные знаки в конце каждой фразы. – Они общаются между собой посредством модуляции звуковых волн! – По недоступной для меня причине они считали этот факт совершенно удивительным. Теперь они смотрели на нас как на невероятных выродков, нарушающих главные законы природы, – С вами трудно разговаривать! Вы не помогаете нам средствами своего разума! Приходится заталкивать в вас мысли и вытягивать мысли из вас!
– Прошу нас простить. – Мак-Нолти сглотнул и заставил себя успокоиться. – Мы не умеем общаться на ментальном уровне.
– Не имеет значения. Мы справимся с этой проблемой. – Оба лангуста сделали одинаковые жесты клешней. – Несмотря на различие в облике и форме, мы с вами товарищи по несчастью.
– Но только на данный момент, – возразил Мак-Нолти, не желавший мириться с нашим нынешним статусом и решивший, что стал представителем всего человечества, – Вы знаете, что с нами делать собираются?
– Анатомировать.
– Анатомировать? Разрезать на части?
– Да.
Мак-Нолти нахмурился:
– Зачем?
– Они поступают так со всеми индивидами вот уже много веков. Пытаются понять, в чем причина независимости отдельных личностей. Машины обладают общим разумом, – заявил лангуст, или кто он там был на самом деле. – На нашей родной планете, которая называется Варга, есть крошечные водные существа, устроенные аналогичным образом: каждое в отдельности не способно мыслить, но вместе они образуют разум высокого уровня.
– Вроде некоторых разновидностей термитов, – сказал наш шкипер.
– Да, вроде термитов, – согласился тот из двух лангустов, который вел беседу – или в ней участвовали оба? Я не понимал, как он или они могли согласиться относительно термитов, пока не вспомнил, что они напрямую общались с разумом шкипера. – В течение превеликого множества оборотов планеты вокруг солнца они пытались покорить соседнюю Варгу. Наш народ успешно сопротивляется, но иногда кое-кого берут в плен, привозят сюда и анатомируют.
– Значит, это всего лишь машины?
– Да, машины самых разных типов: воины, рабочие, среди них есть даже эксперты и специалисты. Но они машины. – Он замолчал, а потом шокировал нас до глубины души, указав клешней на Эла Стоу. – Он тоже машина! Он сделан из металла, и его разум для нас закрыт! Он нам не нравится!
– Эл – не просто машина, – возмущенно возразил Мак-Нолти. – У него есть то, чем не обладает ни один вонючий механизм. Я не могу объяснить, в чем тут дело, но… он личность.
Команда зашумела, поддерживая мнение своего капитана.
– Ну, что я могу сказать, – серьезно заговорил Эл Стоу. – Я обладаю свободой воли. Из чего следует, что я такой же кандидат для этих мясников, как и все остальные. – Он вздохнул и добавил: – Боюсь, меня ждет та же участь, что и тех, кто сделан из плоти и крови.
Улыбнувшись пессимистическим словам Эла, Мак-Нолти обратился к удивленным лангустам.
– Если вы так хорошо воспринимаете мысли землян, значит, вы способны улавливать эмоции людей, находящихся не только здесь. Несколько моих помощников пропали, хочется знать, живы ли они.
Двое удивительных существ с планеты Варга довольно долго помалкивали, а их усики подрагивали, словно лангусты пытались проникнуть в тайны эфира. Раздался шум в коридоре, но машина прошла мимо дверей, не останавливаясь.
Наконец один из варгиан – или оба – сказал:
– Наши возможности сильно ограничены расстоянием. Мы можем лишь сказать, что один из разумов, подобных вашему, только что навсегда прекратил свое существование. Это случилось во время нашего разговора. Больше рядом нет разумов, подобных вашему.
– Понятно, – разочарованно вздохнул Мак-Нолти.
Они показали клешнями в потолок:
– Но там, наверху, имеются разумы еще более необычные, чем ваши. Они уникальны. Мы полагали, что их существование невозможно. Поразительно, но они способны размышлять сразу о двух различных проблемах.
– Да? – пробормотал Мак-Нолти, почесывая в затылке.
Он не понимал, что имеют в виду диковинные лангусты.
– Две проблемы сразу! Просто поразительно! Они находятся высоко в воздухе, но опускаются на крышу. Один из них размышляет о боевых порядках маленьких богов, расположенных на раскрашенных квадратах, а также он думает о… вас!
– Что? – закричал Мак-Нолти.
Я собственными глазами видел, как скальп Стива Грегори проглотил его брови, когда Стив по примеру нашего шкипера посмотрел вверх. Мы все вытаращились на потолок. Раздался мощный удар, от которого зашатались стены, а на потолке явилась здоровенная вмятина. Что-то яростно застучало по металлическим панелям. Я чувствовал себя, точно жук, попавший в паровой котел во время работы дюжины клепальщиков.
Наш обладатель гаечного ключа в очередной раз проявил ценную инициативу. Он заметил, что дверь открывается внутрь. Не выпуская свой увесистый инструмент, он засунул свободную руку в задний карман и вынул пару отверток и небольшой кусок металла, напоминающий по форме лезвие топора. Уж не знаю, как он умудрялся на всем этом сидеть! В мгновение ока он засунул все эти предметы под дверь. Как только он закончил, в коридоре поднялся шум и что-то тяжелое ударило в дверь – она застонала, но выдержала.
Похоже, наше время истекло, и мы лишь слегка отдалили свой конец. Железные чудовища мечтали поскорее расчленить наши тела. Индивидуальная свобода, которую все так ценили, станет причиной нашей гибели. С этой точки зрения чудовища сначала должны выбрать владельца гаечного ключа и Сэма Хигнета – у первого рука вдвое длиннее, чем у других парней, а у второго черная кожа. Поэтому они не могут не вызвать любопытства. Интересно, как машины отнесутся к Элу Стоу.
Мощнейший удар потряс дверь, но петли выдержали – однако по центру образовалась вмятина. Ослепительный свет проникал внутрь сквозь щели. Снаружи лязгали тяжелые гусеницы – очевидно, какой-то механизм продолжал штурмовать дверь.
– Не стреляйте, пока не увидите их зеленые зубы, – ухмыльнулся хладнокровный владелец гаечного ключа.
Он сплюнул на пол и оперся на свое оружие – так рыцарь, ожидающий врага, опирается на булаву. Мерцающая танцовщица на его напрягшемся бицепсе выглядела несколько неуместно.
Наверху громко заскрежетало, и огромная плита на потолке отошла в сторону. В помещение хлынул солнечный свет. Большое кожистое, по форме напоминающее луковицу тело с множеством огромных рук с присосками провалилось к нам и повисло на трех конечностях. Это был Саг Фарн.
Он добавил еще три конечности к первым трем, а оставшиеся четыре протянул вниз. Его полная длина составляла тридцать два фута, но сейчас уменьшилась на пять или шесть футов из-за того, что он цеплялся ногами за крышу. Кончики его щупальцев болтались на высоте четырнадцати футов от пола. Дверь все сильнее вдавливалась внутрь, Саг Фарн болтался над нашими головами, а мы смотрели на него с надеждой и отчаянием, и снова с надеждой. Лангустов он поверг в ужас.
Неожиданно он опустился на десять футов, схватил четырех членов команды и моментально утащил наверх, в дыру в потолке. Наверное, так выглядели погонщики слонов, поднятые могучими хоботами. Теперь Саг Фарн уже не цеплялся за потолок своими присосками, его щупальца переплелись со щупальцами другого марсианина, угнездившегося на крыше. Не успел Саг Фарн поднять четверку наших товарищей вверх, как их подхватили щупальца других марсиан. Затем наверх последовали одна за другой еще две четверки людей.
Поскольку я пытался следить за этими цирковыми трюками и опасно прогибающейся под натиском врага дверью, то выпустил из поля зрения обоих жителей планеты Варга. Однако я не мог не слышать их сердитого спора с Мак-Нолти.
– Нет, – твердо заявил шкипер. – Мы не сдаемся. Мы не смиряемся с неизбежным. Мы не умираем с апломбом, как вы изволили выразиться. – Он презрительно фыркнул. – У нас на Земле есть племя, которое воспринимает окружающий мир так же, как вы. Его воины при малейшей неприятности торжественно распарывают себе брюхо. Однако это племя так ничего и не добилось в жизни.
– Но спасаться нельзя, – возмущенно настаивали на своем благородные выходцы с Вагры, словно речь шла о чудовищном военном преступлении. – Это трусливо и подло. Это противоречит конвенции. Это возмутительное нарушение принятых правил ведения войны. Даже ребенку известно, что попавший в плен сохраняет честь, безропотно принимая свою судьбу.
– Вздор! – фыркнул Мак-Нолти. – Галиматья! Мы никому не давали обещаний не участвовать в военных действиях. И не собираемся давать. – Он проводил взглядом следующую четверку, уносящуюся к свободе.
– Но это неправильно, так нельзя. Это позор. Попавший в плен потерян навсегда. Сопланетники убьют нас, движимые стыдом, если мы осмелимся сбежать. Неужели у вас нет совести?
– Ваши правила предназначены для идиотов, – заявил Мак-Нолти, – К счастью, мы не относимся к их числу. Мы не подписывали ваших конвенций. Мы имеем право сопротивляться…
– Послушайте! – вмешался Эл Стоу, чьи сверкающие глаза переместились с не прекращающего свои увещевания шкипера на дверь, которая могла в любой момент рухнуть под могучим натиском, – Сейчас не время обсуждать этические разногласия!
– Конечно, Эл, но эти болваны… Ой! – На лице капитана появилось комичное выражение изумления, когда Саг Фарн подхватил его, разом прекратив бессмысленные споры.
И тут дверь рухнула с оглушительным грохотом. Если не считать пораженцев с Варги, нас оставалось семеро, когда в дверном проеме появилось нечто, напоминающее пятидесятитонный танк.
Гудящая, щелкающая масса гробов, шаров и других кошмарных штуковин толпилась позади танка. К счастью, самый крупный враг был таким широким, что почти полностью заполнял дверной поем. Я зачарованно, не в силах пошевелиться, смотрел, как гусеницы медленно поворачиваются и безжалостный автомат приближается ко мне.
Для Сэма Хигнета настал момент истины – он закричал Сагу Фарну:
– Меня – последним!
Должно быть, наш темнокожий врач давно мечтал принести себя в жертву, но он не учел возможностей марсианина. Между тем один из шаров ухитрился проскочить в дверной проем и помчался к нам, намереваясь схватить Сэма. Он опоздал на долю секунды. Молча и совершенно хладнокровно Саг Фарн отлепил три щупальца от потолка, подхватил всех семерых оставшихся землян и мощным рывком поднял к потолку.
Когда я возносился к отверстию, я ощутил, как дрожит щупальце Сага Фарна – похоже, ему пришлось напрячь все силы. Затем появилась другая длинная конечность и обхватила меня за талию, освободив Фарна от части нагрузки. Сквозь дыру в крыше я увидел марсианина, устроившегося чуть выше Сага Фарна, а еще через мгновение я уже стоял под яркими лучами солнца.
Во вмятине на крыше, подобно курице-наседке, удобно устроилась шлюпка. Мощный кораблик был готов стартовать в любой момент – стремительные обводы корпуса привели нас в восторг.
Вокруг высились металлические сооружения; большинство из них были выше того, на крыше которого мы находились. Квадратные или прямоугольные фундаменты, полное отсутствие окон и украшений – настоящее воплощение мечты лишенного воображения прагматика. Я не заметил, чтобы над зданиями поднимался дым или пар, но кое-где виднелось странное цветное марево.
Над многими зданиями торчали решетчатые конструкции радиомачт. Кое-где я даже разглядел нечто похожее на направленную антенну. Металлический город.
Внизу расстилались широкие прямые улицы, по которым куда-то спешили машины сотен различных видов. Большинство из них не имело ничего общего с теми, которые напали на нас. Одна длинная гибкая штуковина напомнила мне гигантскую многоножку. У нее было три ряда вращающихся железяк, торчащих из передней части корпуса. Вероятно, это жуткое устройство использовалось для бурения горизонтальных отверстий.
В толпе попадались гробы и шары, пара жирафов и несколько других, бессмысленных на первый взгляд устройств, замеченных нами при обороне корабля. Наблюдая за этим смешением форм и размеров, я пришел к выводу, что гробы и шары – это воины, жирафы – гражданская полиция, а пронырливые маленькие машины – репортеры, которые ведут постоянное наблюдение и докладывают об увиденном в некий координационный центр. Однако относительно жирафов я ничего не мог сказать с уверенностью.
Пока две трети спасенных садились в шлюпку – больше она не могла взять на борт, – я вместе с Элом Стоу стоял у края отверстия в крыше и смотрел на нашу тюремную камеру. Зрелище было довольно забавным. Лангусты исчезли – вероятно, пришел их час. Прямо под нами расположился пятидесятитонный танк, проломивший дверь.
Вокруг него носились гудящие шары, которые вращали глазами-линзами и размахивали щупальцами. Казалось, автоматы были в ярости – если они вообще способны на проявление чувств. Несколько гробов сложили сдвоенные задние ноги, сели и принялись смотреть на нас, словно фантастическая свора недоумевающих собак. Их «лица» были совершенно неподвижны, но все же мне казалось, будто из разинутых пастей вывалились языки. Большинство машин постоянно щелкали и лязгали. Едкий запах масла чувствовался даже на крыше.
Саг Фарн и Кли Янг вели неторопливую охоту на наших врагов, удобно устроившись на потолке, в тридцати футах над толпой. Саг Фарн вытянул щупальце, которое могло бы утащить линейный корабль, присоска опустилась на гладкую черную крышку присевшего на задние ноги гроба – судя по позе, он терпеливо ждал, когда мы упадем, как перезревший виноград. Саг Фарн поднял гроб в воздух – и тот принялся тревожно лязгать, размахивая суставчатыми конечностями. Один из шаров тут же бросился к нему на помощь.
Кли Янг немедленно вмешался в дело, подхватив шар с быстротой и непринужденностью хамелеона, ловящего муху. Гроб взмыл на высоту двадцать пять футов – и тут присоски его отпустили, гроб рухнул на крышу танка, с грохотом скатился вниз и замер. Более легкий шар продолжал отчаянно сопротивляться в тесных объятиях Кли Янга, и тогда марсианин швырнул добычу на второй шар. Один развалился на части, а другой принялся ездить по кругу.
С тоской посмотрев на огромный танк, оставшийся на месте, Кли Янг заметил:
– Именно так мы одержали победу в сражении за корабль. Мы сидели на потолке, и эти глупцы не могли до нас добраться.
Мы поднимали их и бросали, предоставив остальное закону тяготения. А машина, которая могла бы нас достать, не сумела проникнуть внутрь «Марафона».
Одним глазом-блюдцем глядя на нас с Элом Стоу, он другим следил за врагами. Способность марсиан одновременно смотреть в разные стороны всегда вызывала у меня оторопь. Затем Кли Янг добавил, обращаясь к Сагу Фарну:
– Кли Моргу следовало пожертвовать слоном.
– Да, я только что пришел к аналогичному выводу, – согласился Саг Фарн, который при помощи шара проломил башку жирафу. – Морг часто совершает подобные ошибки, поскольку не склонен поступаться ничем. Вот почему он не заметил, что через десять ходов отыгрывается ладья. – Он вздохнул и добавил: – Попался! – Ловко подхватив за шишкообразный нарост яростно жестикулирующую машину, состоящую из множества разных инструментов, он швырнул ее об стену.
Бу-ум!Мне обожгло ноги – это стартовала шлюпка. На крыше осталось одиннадцать человек и два марсианина, быстро превращающих нашу темницу в свалку металлолома. Шлюпка улетала на север.
– Они скоро вернутся, нам надо только продержаться. – Блестящая оптика Эла Стоу сканировала марсиан и металлическое зверье внизу. – Кли ошибается, если полагает, что у них нет альпинистов. Как тогда они построили эти здания?
– Ни один из этих механизмов не способен забраться к нам по стене, – с сомнением возразил я, указывая вниз.
– Верно. Однако могу спорить, что у них есть законсервированные машины, нечто вроде механических верхолазов. Десять к одному, что они здесь появятся, как только враги придут в себя. Ведь мы только что нарушили их правила ведения войны. – Он указал на окружающие улицы. Пока там не происходило ничего необычного. – Должно пройти некоторое время. Сомневаюсь, что на их памяти убежал хоть один пленник, если, конечно, они обладают памятью.
– Да, мы действительно имеем дело с совершенно иным мышлением, – согласился я, – Создается впечатление, что они не готовы к принятию быстрого решения, если оказываются в необычной ситуации.
Безусловно, Эл Стоу имел некоторые преимущества перед нами, поскольку ему было легче поставить себя на место наших механических противников.
Кли Янг, а вслед за ним и Саг Фарн вылезли на крышу. Последний огляделся по сторонам и устроился во вмятине, оставшейся после шлюпки. Обхватив себя щупальцами, он тут же заснул. Мы услышали мерное посвистывание.
– Чуть что, сразу спать! – пожаловался Кли Янг. – Он ничем долго не может заниматься, обязательно должен вздремнуть. – Укоризненно смотря одним глазом на своего посвистывающего соплеменника, он обратил второй глаз на Стива Грегори, – Полагаю, – угрюмо добавил Кли Янг, – никому в голову не пришло захватить шахматы?
– Естественно, – подтвердил Стив, тайком радуясь, что так оно и есть.
– Чего еще от вас ждать, – проворчал Кли Янг.
Отойдя в сторонку, он достал бутылочку с приправой хулуи принялся с многозначительным видом ее нюхать. Наверное, сказывалось слишком высокое давление. Я никогда не верил марсианам, утверждавшим, что люди пахнут отвратительно.
– А как вы узнали, в каком именно здании мы находимся? – поинтересовался Эл Стоу.
– Конечно, искать вас среди такого множества одинаковых сооружений было делом безнадежным, – ответил Кли Янг, – Мы сделали несколько кругов и с удивлением обнаружили, что толпы движущихся по улицам автоматов не обращают на нас ни малейшего внимания. А потом мы заметили вереницу машин. На крыше одной из них стояли отчаянно махавшие нам Бреннанд и Уилсон. Ну, мы их подобрали и опустились на ближайшее здание. Посадка получилась жестковатой, поскольку рычаги управления предназначены для человеческих конечностей.
– Значит, Бреннанд и Уилсон живы? – спросил я.
– Да, Кли Дрин втащил их в шлюпку. Они сказали, что выбрались из машины через дыру в полу – и на них сразу же перестали обращать внимание. Бреннанд и Уилсон до сих пор не понимают, почему их оставили в покое.
Посмотрев на меня, Эл Стоу сказал:
– Вот видишь – они сбежали! Появился неожиданный фактор! Никто не знает, что с ними делать. Они совершили вопиющее нарушение местной этики, на решение новой проблемы машинам необходимо время.
Он подошел к краю крыши, мягкие подошвы сапог позволяли ему двигаться бесшумно. Рядом находилась крыша соседнего здания, но она была немного ниже. Глаза Эла Стоу сияли.
– Крики доносились отсюда, – заявил он, указывая вниз. – Давайте проверим, нельзя ли туда заглянуть.
Он легко спрыгнул на соседнюю крышу – расстояние не превышало четырех футов. За ним последовали Армстронг, я и остальные. Вместе мы попытались поднять угол металлической крыши. Лист поддался неожиданно легко. Удивительный металл: достаточно твердый, термостойкий, но легко сгибающийся. Вот почему марсиане сумели так быстро проделать дыру в крыше.
Мы увидели длинное узкое помещение, которое могло играть роль лаборатории или операционной. В нем было полно приспособлений: источники света, ящики с какими-то медицинскими инструментами, столики на колесах и множество предметов непонятного назначения.
Полдесятка блестящих машин были заняты делом, их равнодушные линзы поблескивали, проворные пальцы так и мелькали. То, чем они занимались, вызвало у меня нервную дрожь.
Части тел двух несчастных лангустов были разложены на лотках. Две головы лежали рядом на одном, внутренности – на соседнем. Мы так и не узнали, чьи это останки – наших товарищей по несчастью или другой пары пленников. Машины возились с кусками их тел, изучали через окуляры микроскопов, а потом засовывали в какие-то аппараты.
У меня сложилось впечатление, что у лангустов не было крови, но их тела источали маслянистую бесцветную жидкость. Тем не менее на одном из столиков и на полу я заметил алые пятна. Присмотревшись, я убедился в том, что двое механических вивисекторов испачканы красным. В проволочной корзине лежала пара человеческих рук. На пальце – золотое кольцо. Оно принадлежало Хайнсу!
Армстронг крепко выругался и добавил:
– Я бы многое отдал за то, чтобы взорвать это местечко!
– Бесполезно, – спокойно заметил Эл Стоу. – Мертвых не воскресить. – Он посмотрел на соседнюю крышу, которая находилась на таком же уровне, примерно в двадцати пяти футах от нас. Она примыкала к стене более высокого здания, увенчанного высокой радиомачтой. Пара проводов соединяли ее с мачтой на соседнем доме, до которого было никак не меньше ста ярдов, – Пожалуй, я смогу перепрыгнуть, – пробормотал Эл Стоу.
