Текст книги "Эта безумная Вселенная (сборник)"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 87 страниц)
Совет оказался небольшим. Он состоял из восьми членов, и лишь двое из них не были людьми. Они сидели за длинным столом: шесть человек в центре, негуманоиды по краям. Справа расположилось существо с головой, напоминающей пурпурный шар, гладкой, блестящей, лишенной волос, но с парой глаз на стебельках, способных втягиваться. Бесформенное тело скрывал плащ. Создавалось впечатление, что у этого создания нет ни плеч, ни рук. Оно было настолько же отвратительным, насколько сидящее слева от него – красивым. Плоское круглое золотое лицо, окруженное крупными и гладкими золотистыми лепестками. Голову поддерживала короткая волокнистая зеленая шея, а от средней части туловища отходили длинные изящные руки, заканчивающиеся пятью щупальцами. На лице выступали две черные шишковатые тычинки, под ними виднелся широкий подвижный рот. Существо было прелестным, как цветок.
Четверку арестованных и Совет разделяли стол и длинный проволочный барьер. Гарольд, Берт и Джордж увидели,что барьер заряжен, и осторожно исследовали его при помощи своих чувств. Они сделали вывод одновременно: по проволоке идет ток. «Гипнотический экран!»– доложил Берт. Он был удивлен.
– Но он не блокирует нейтральные лучи. Они мыслят в разных диапазонах. Ты слышишь, о чем они думают?
– Нет, – ответил Гарольд. – И я не слышу вашихмыслей, когда вы говорите.
– Я также потерял контакт, – признался Джордж. – Нечто, не имеющее отношения к экрану, выдает помехи на телепатических волнах.
Недовольно фыркнув, Мелор сказал:
– Я знаю, в чем дело. В помещении находится дрейн. Это его работа.
– Ты уверен?
– Я его чувствую. – Он показал на существо, похожее на цветок. – Более того, дрейны не могут говорить. У них нет голосовых связок. Флоранцы играют роль переводчиков – вот почему один из них здесь.
Широколобый, с тяжелым подбородком член Совета наклонился вперед, глядя блестящими глазами на четверку арестованных.
– Лингианин прав, – резким голосом проговорил он. – Раз уж мы собрались здесь, в наши намерения не входит выслушивать вашу ложь. Нам нужна только правда, чтобы принять справедливое и мудрое решение, поэтому мы посчитали нужным привлечь дрейна.
Он замолчал и сделал драматический жест. Флоранец опустил руку со щупальцами под стол, а затем положил дрейна на гладкую поверхность.
Гарольд сообразил, что правильно представлял себе дрейна, но ошибся в размерах. Он почему-то решил, что дрейн такого же роста, что и человек. Но диковинное существо оказалось размером с его кулак, и это поразило Гарольда.
Дрейн действительно походил на ящерицу, но не так сильно, как ему показалось в первый момент. Когда Гарольд сумел разглядеть его с близкого расстояния, он подумал, что дрейн выглядит абсурдно в идеально сидящей на нем зеленой форме. Тварь смотрела на пленников маленькими глазами, подобными огненно-алым точкам. Одновременно на их сознание обрушился поток ментальной энергии.
Однако все трое землян уже защитили свой мозг невидимой оболочкой, а четвертый арестант – лингианин – ощущал лишь пульсации, для него совершенно безвредные. Давление накатывало волнами; поразительно, как такой крошечный мозг умудрялся излучать столь мощный ментальный поток. Он неустанно повторял свои попытки, наносил все новые и новые удары.
На лбу у троих арестантов выступил пот, все они неотрывно смотрели на мундир дрейна, продолжая удерживать щиты против незримого нападения. Мелор сел, опустил голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Совет равнодушно наблюдал за происходящим. Глаза дрейна превратились в огненные самоцветы.
– Продолжаем, – прошептал Гарольд. – Он уже почти кипит.
Как и ящерицы, на которых он был так похож, дрейн застыл в неподвижности. Казалось, его тело вырезано из дерева; злобные глаза ни разу не моргнули. Он продолжал свою ментальную атаку.
Неожиданно он рванул лапой курточку, из-под одежды повалил дым. В следующее мгновение существо соскочило со стола, и ментальная атака прекратилась. Высокий слабый голосок прозвучал в сознании землян:
«Горю… горю… горю!»– Существо убежало прочь, и через несколько мгновений его голос стих.
Тот член Совета, который говорил с пленниками ранее, смотрел через барьер на арестованных. Его пальцы начали нервно постукивать по столу. Остальные сидели с каменными лицами. Он повернулся к флоранцу.
– Что произошло?
– Дрейн сказал, что он горит, – произнес рот на цветочной голове. Голос был тихим, но четким. – Он был очень взволнован. Опасность уничтожила его способность концентрироваться, и он решил, что лучше сбежать, пока не случилось худшего.
– Пиротики! – пораженно пробормотал один из членов Совета, – Я слышал о них легенды, – Его взгляд вновь обратился к арестованным. – Значит, вы способны мыслью зажигать огонь?
– Некоторые из ваших людей тоже способны, только сами об этом не подозревают, – сказал Гарольд. – Это причина большинства необъяснимых пожаров. – Он нетерпеливо махнул рукой. – Ну а теперь, когда мы избавились от дрейна, почему бы не поговорить о том, что у вас на уме? Мы можем легко прочитать все, что вы думаете, и нам известен следующий ход: вы позовете Буркиншоу, Хелмана и Року, после чего начнутся переговоры.
Член Совета нахмурился, но не стал спорить и нажал красную кнопку. Он явно чего-то ждал.
Вскоре появились Хелман и Рока. Первый выглядел довольно мрачным. Второй сконфуженно улыбнулся четверке арестованных и даже кивнул Гарольду.
Через минуту появился Буркиншоу Третий, Верховный Властитель, и занял место во главе стола. Грозные имя и титул шли ему как корове седло – перед землянами и лингианином предстал субтильный коротышка с впалой грудью и бледным морщинистым лицом. Обширную лысину окружали клочки седых волос, близорукие глаза смотрели на мир сквозь пенсне. Он производил впечатление кроткого и чрезвычайно занятого профессора – но его разум оставался холодным, как лед.
Сейчас этот разум был полностью открыт для троицы землян. Педантичный и проницательный, действующий весьма расчетливо, он опирался на разум шестерых членов Совета, собравшихся за столом.
Разложив перед собой бумаги и уткнувшись в них взглядом, Буркиншоу заговорил спокойно и неторопливо:
– Я не сомневаюсь, что вы способны читать мои мысли – чем вы, вероятно, сейчас и заняты, – но ради лингианина, которому это не дано, а также для моих соратников, также не обладающих телепатическими способностями, я воспользуюсь обычной речью.
Он поправил пенсне и перевернул лист бумаги:
– Мы, члены Имперского Совета Действия, решили, что безопасность Империи требует уничтожения планеты, известной нам под номером Ка-Икс Семьсот Двадцать Четыре, вместе с соседними планетами, спутниками и астероидами, населенными ведущей жизненной формой. Мы собрались для того, чтобы рассмотреть последнюю просьбу представителей данной жизненной формы о сохранении их родной планеты в неприкосновенности, и долг каждого из нас состоит в том, чтобы самым внимательным образом выслушать ваши доводы, взвесить их без всякой предвзятости и принять справедливое решение.
Проговорив эти слова, Верховный Властитель снял пенсне, тщательно протер, аккуратно вернул на место и устремил взгляд куда-то поверх голов арестованных. Его голубые глаза казались слабыми, но это было очень далеко от истины.
– Кто из вас будет говорить?
Земляне быстро посовещались телепатически, и Гарольд сказал:
– Говорить буду я.
– Что ж, прекрасно. – Буркиншоу поудобнее устроился в кресле. – Прежде чем ты начнешь, хочу предупредить, что трудное решение, касающееся судьбы твоей планеты, нам пришлось принять с большой неохотой. Но у нас нет выбора, поскольку мы получили сведения, которые подтверждают правильность такого исхода. Если говорить прямо, то ваша форма жизни является прямой угрозой для нашей. А теперь вся ответственность ложится на ваши плечи – лишь вы можете доказать, что дело обстоит иначе.
– А если я не сумею этого сделать? – осведомился Гарольд.
– Мы вас уничтожим.
– Если удастся, – уточнил Гарольд.
Все собравшиеся мгновенно отреагировали на его слова. Он ощущал, какой яростью и агрессией полны их разумы. Пурпурное существо ни о чем не думало, но Гарольду показалось, что происходящее его забавляет. От флоранца исходило удивление, смешанное с интересом.
Однако Буркиншоу не выглядел раздраженным.
– Если удастся, – хладнокровно согласился он, но в его сознании Гарольд не уловил ни малейших сомнений. – Ты можешь продолжать, – сказал он. – У тебя есть четырнадцать часов, за которые ты должен убедить нас, что мы приняли ошибочное или непрактичное решение.
– Вы провоцировали нас, чтобы заставить продемонстрировать наши возможности, – начал Гарольд. – С этой же целью вы пригласили сюда дрейна. Вы использовали его в качестве мерила наших ментальных способностей. С вашей точки зрения результат эксперимента лишь усилил ваши позиции и ослабил наши. Вот только ваше мерило не выдержало контакта с нами.
Однако Буркиншоу не поддался на уловку землянина. Сложив ладони вместе, словно собрался произнести молитву, он рассеянно смотрел в потолок и помалкивал. В дисциплинированном разуме появилась лишь одна новая мысль: «Это не довод».
– Что ж, пока забудем об этом, – продолжал Гарольд. – Поговорим о совпадениях. В моем мире совпадение – это лишь счастливое стечение обстоятельств, единичное или повторяющееся редко. Но когда кажущееся совпадение повторяется достаточно часто, оно перестает быть совпадением, что вам хорошо известно – во всяком случае, вы должны об этом знать. Возьмем странное совпадение метеоритных дождей и землетрясений. Это происходило так часто, что одного из ваших ученых разобрало любопытство, он провел исследования и открыл динамическую энергию пространственного напряжения, которая с тех пор используется для разгона ваших космических кораблей. Урок очевиден: нельзя отбрасывать совпадения, когда их становится слишком много.
«К чему он ведет?»– размышлял флоранец.
«Пока я не услышал ничего существенного», – подумал Буркиншоу.
«Мне не нравится этот треп, – прокомментировал про себя Хелман. – Он старается выиграть время. Возможно, земляне пытаются уничтожить экран. Однако они ведь сумели зажечь дрейна, и экран им не помешал…– Он заерзал в своем кресле. – Я не разделяю веру Буркиншоу в экран. Да будут прокляты Рока и высоколобые помощники – эти типы нас всех прикончат!»
Внутренне улыбнувшись, Гарольд продолжал:
– Мы выяснили, что игра в шахматы очень популярна в Империи.
Член Совета, сидевший слева от Буркиншоу, презрительно фыркнул.
– Это не совпадение. И фа распространяется из центрального источника, о чем мог бы догадаться всякий, имеющий хоть немного ума.
– Помолчи, Дикстра, – одернул его Буркиншоу.
– Что за источник? – спросил у него Гарольд.
– Мы! – раздраженно бросил Дикстра. – Мы распространяем игру. И что с того?
– У нас играли в шахматы задолго до того, как вы нас нашли, – сказал ему Гарольд.
Дикстра открыл рот, посмотрел на Буркиншоу, закрыл рот и сглотнул. Буркиншоу продолжал глядеть в потолок.
– У нас точно такая же доска, фигуры, такие же ходы и правила, – продолжал Гарольд. – Если подумать, то количество совпадений будет просто огромным.
Они ничего не ответили вслух, но он услышал мысли.
«Удивительно, но возможно», – размышлял флоранец.
«И что с того?»– задавал вопрос Дикстра.
«Пока я не услышал ни одного серьезного довода», —спокойно отметил Буркиншоу.
Пурпурное существо хихикнуло про себя.
– Брон, – сказал Гарольд. – Уолт Брон, Робертус Брон и множество других Бронов. В списке ваших граждан полно Бронов. В моем мире их также немало. Иногда это имя произносится, как Браун. А еще у нас есть Робертсы и Уолтерсы. – Он посмотрел на Хелмана. – Я знаком с четырьмя Хиллманами. – Он перевел взгляд на Верховного Властелина, – А среди наших музыкантов есть человек, которого зовут Теодор Буркиншоу-Мей.
Буркиншоу слегка повернул голову – теперь он смотрел на стену, а не в потолок.
«Я вижу, к чему он клонит, но подождем вывода».
– Корабль, на котором нас доставили сюда, назывался «Феникс». Буквы, начертанные на его корпусе, напоминают наш алфавит. Нам с удивительной легкостью удалось изучить ваш язык. Почему? Потому что пятая часть вашего словаря совпадает с нашим. Другая пятая часть – это измененные слова нашего языка. Остальное – переделанные до неузнаваемости наши слова, а также слова, позаимствованные из языков покоренных вами народов. Разве вам не кажется, что совпадений слишком много?
– Чепуха! – фомко воскликнул Дикстра. – Это невозможно!
Буркиншоу повернулся и укоризненно посмотрел на Дикстру поверх пенсне.
– Нет ничего невозможного, – кротко возразил он. – Продолжай, – приказал он Гарольду, но его мысли начали разбегаться . «Проситель делает неизбежный вывод: слишком поздно».
– Итак, вы видите, куда я клоню, – заметил Гарольд. – И чтобы подчеркнуть последнее совпадение, скажу: я совершил ошибку. Я поверил, что императорский титул Властитель Террора надо понимать буквально. – Он заговорил медленнее, – На самом деле его корни уходят значительно глубже. Раньше императоры называли себя Властителями Терры!
– Ну, ничего себе, – сказал Диксфа, – просто великолепно!
Не обращая на него внимания, Гарольд обратился к Роке:
– Ты наконец проснулся. Прошлой ночью что-то щелкнуло в твоем сознании, и ты вспомнил то, о чем раньше даже не подозревал. Помнишь, как мой народ называл свою родную планету?
– Терра, – тут же отозвался Рока. – Я докладывал об этом Верховному Властителю сегодня утром. Вы называете себя выходцами с Терры, или землянами.
Мясистое лицо Диксфы потемнело от прилива крови, а на языке завертелись обвинения в святотатстве, но Буркиншоу его опередил:
– Сегодня утром уточненный отчет лейтенанта Рока и выживших членов экипажа его корабля был представлен Совету, – Он указал на лежащие на столе бумаги. – Их проанализировали полицейский комиссар, дознаватель Хелман и я. Мы считаем, что проситель говорит правду и что планета Ка-Икс Семьсот Двадцать Четыре действительно является нашей родной планетой. И хотя мы сами об этом не знали, «Феникс» возвращался домой.
Половина Совета потеряла дар речи. В отличие от пурпурного существа: оно лишь отметило, что человеческие открытия не имеют к нему никакого отношения. Флоранец думал о том же. В голове Дикстры царил хаос.
– Расстояние в фи световых года разделило нас на две тысячи столетий, – спокойно продолжал Гарольд. – За это огромное время вы невероятно развились и проявили немалую предприимчивость. Мы отправили несколько кораблей с колонистами к ближайшей звезде, которая находилась на расстоянии четырех с половиной световых лет. С тех пор мы ничего о них не знали, поскольку у нас началась атомная война, отбросившая землян на тысячелетия назад, превратив в дикие племена, скитавшиеся по пустыням. С тех пор мы постепенно возвращались к цивилизации. И наш путь развития стал иным. Радиация оказала на нас удивительное влияние. Некоторые новые свойства постепенно исчезли, но другие закрепились, превратив нас в тех, кто мы есть сейчас.
– И кем же вы стали? – поинтересовался член Совета, сидевший рядом с Рокой.
– Человечество претерпело метаморфозы, – ответил за него Буркиншоу.
– В жестокой борьбе за выживание среди новых и враждебных миров вы также начали деградировать, – продолжал Гарольд. – Но вам удалось вновь подняться и полететь к звездам. Естественно, вы изучили ближайшие системы, находившиеся в полутора световых годах от вас, поскольку успели забыть местонахождение родной планеты, о которой упоминалось лишь в древних легендах. Мы находились на три световых года дальше, чем крайняя из освоенных вами планет. Вполне логично, что вы не стали изучать нашу систему – свою родину. Вновь настали века упадка, но вы сумели его преодолеть. Так продолжалось множество раз, пока вы не сумели создать могучую Империю, на границе с которой находилась Земля, Терра. А мы все эти годы продолжали изменяться.
Теперь все завороженно смотрели на Гарольда. Даже Дикстра молчал, благоговея перед огромным хранилищем знаний, открывшимся перед ним.
– Те из вас, кто принадлежит к Братству Расцветающего Креста, знают, что это правда – вы завершили цикл и вернулись к Старому Солнцу, – Гарольд сделал быстрый и необычный жест.
Двое членов Совета машинально его повторили.
«Все это бесполезно, —услышал Гарольд мысль Берта. – Они слишком закоснели».
«Подожди!»
Совет довольно долго молчал, наконец заговорил флоранец:
– Очень трогательно, но что будет, если вы захватите всю Империю? – А его разум добавил: И флоранцы сменят одного хозяина на другого. Я против. Лучше иметь дело с известным злом».
Положив ладони на ручки кресла, Буркиншоу Третий смущенно заморгал и обратился к землянам:
– Если население узнает то, что известно нам, многие сентиментально настроенные граждане будут против вашего уничтожения. Однако мы не можем строить Империю на сантиментах. Более того, блудные сыны не собирались поднести жирного тельца своим давно потерявшимся отцам. Ваше уничтожение представляется мне столь же необходимым, как и прежде, – и нас не остановит то, что это будет отцеубийство. – По выражению худого аскетичного лица казалось, он ищет у них одобрения. – Я уверен, что вы понимаете, в каком положении мы находимся. Вы можете еще что-нибудь сказать?
– Неудача, – прошептал Мелор. – Ненависть исчезла – на ее место пришел страх.
Гарольд нахмурился и сказал Верховному Властителю:
– Да, вы можете уничтожить Землю и всю солнечную систему, но это не принесет вам никакой пользы.
– Мы бы не пошли на столь жестокие меры ради обычной выгоды. – Он снял пенсне и, прищурившись, посмотрел на своих слушателей. – У нас совсем другой мотив – предотвратить вред.
– Но и этой цели вы не достигнете.
– Почему?
– Потому что уже слишком поздно.
– Я боялся, что ты это скажешь. – Буркиншоу откинулся на спинку кресла и постучал ногтем по стеклу пенсне . «Если он сумеет убедить меня в своей правоте, я отдам приказ действовать немедленно!»
Вслух он сказал:
– Мне нужны доказательства.
– Вы только что получили сообщение, что на четырех из пяти планет вашей системы начались неприятности. Ничего серьезного, всего лишь неявка на работу, прогулы, саботаж, демонстрации, но никакого насилия. Тем не менее у вас возникли проблемы – и положение может ухудшиться.
– У нас постоянно возникают проблемы – то на одной планете, то на другой, – мрачно заметил Хелман. – Когда приходится держать под контролем четыре тысячи миров, к таким вещам начинаешь привыкать.
– Боюсь, вы опять не придаете должного значения совпадениям. Обычно неприятности возникают в разных местах и совершенно случайно. А эти начались одновременно. Вас это не удивляет?
– Мы разберемся! – резко сказал Хелман.
– Не сомневаюсь, – спокойно ответил Гарольд. – Вы также справитесь с беспорядками в другой системе, когда оттуда придут новости. Вы разберетесь с мятежами, которые вспыхнут на четырех планетах одновременно или даже на сорока. Но если их будет четыреста одновременно? А потом четыре тысячи?! Даже самая лучшая организация обязательно даст сбой.
– Это невозможно, – настаивал на своем Хелман. – Рока рассказал нам, что в Империю проникло только две дюжины землян. Вы завладели кораблем, внедрили две дюжины своих людей вместо наших, а остальных снабдили фальшивыми воспоминаниями. Они ни о чем не подозревали до тех пор, пока не проснулась их настоящая память. – Он нахмурился, и стало видно, как на виске у него пульсирует жилка. – Умно. Очень умно. Но двадцать четыре агента – это слишком мало.
– Мы знаем. Но бывают ситуации, когда важно не количество, а качество. – Гарольд увидел, как переглянулись Хелман и Буркиншоу. – И если люди за прошедшие двести тысяч лет не изменились – а я полагаю, что выбранный вами путь развития изменениям не способствовал, – то ваше поведение вполне предсказуемо. Если корабль прекращает связь с вами, он считается пропавшим. И десять к одному, что Департамент торговли даже не знает, чем занимается Военно-морской флот.
Надо отдать должное Верховному Властителю – он соображал заметно быстрее остальных членов Совета, поскольку начал действовать еще до того, как они успели хоть что-то сказать. Буркиншоу включил висевший на стене монитор связи.
– Свяжите меня с Департаментом торговли.
На цветном экране появился толстый мужчина в гражданской одежде. На его полном лице появилось раболепие, как только он понял, с кем говорит.
– Да, ваше превосходительство?
– Военные доложили, что два корабля застряли за Рубежом. Они называются «Каллан» и «Матра». У вас есть сведения о них?
– Секунду, ваше превосходительство. – Толстяк исчез, но вскоре появился вновь. Теперь на его лице было недоумение. – Ваше превосходительство, по моим сведениям, два боевых корабля действуют в качестве грузовых. Мы пришли к такому выводу, поскольку они перевозят пассажиров и торговые грузы. «Каллан» побывал в четырех портах сектора Бэ Рубежа за последние восемь дней. «Матра» стартовала из системы Гипериона, после того как выгрузила пассажиров и запасы для них на каждой из девяти планет. Они отбыли в сектор Ка Рубежа.
– Сообщите в Военный департамент, – приказал Буркиншоу и выключил связь.
Из всех сидевших за столом он выглядел наименее обеспокоенным.
– Значит, все это время они переправляли к нам жителей Терры, или землян, – задумчиво проговорил он. – Самая естественная реакция сейчас – взорвать оба корабля. Это возможно?
– Все зависит от того, находятся корабли, которым вы отдадите приказ, под нашим контролем или нет. Есть одна небольшая проблема с боевыми кораблями, несущими атомные бомбы и разрушители планет. Они полезны лишь до тех пор, пока выполняют ваши приказы. В противном случае от них одни неприятности. – Он указал на Берта и Джорджа. – Мои друзья утверждают, что бомба, предназначавшаяся для Земли, находится на корабле «Боевой Кот», который стартовал с третьей планеты соседней системы. Запросите Амилькара.
Прошло несколько минут, прежде чем удалось связаться с Властителем третьей планеты. По экрану разбежались полосы помех.
– Где «Боевой Кот»? – резко спросил Буркиншоу.
Сквозь помехи пробилось изображение лица.
– Исчез, – весело сообщил Амилькар. – И мне неизвестно куда.
– Кто отдал приказ?
– Я, – ответил Амилькар со странным смехом. – Джон захотел его взять, и я разрешил. Я счел, что так будет лучше всего. И не тревожься о Джоне, я за ним присмотрю.
Буркиншоу отключил связь.
– Этот Джон – терранин, я полагаю?
– Землянин, – поправил Гарольд.
– Свяжитесь с властями третьей планеты, – яростно выкрикнул Дикстра. – Я не верю, что вся полиция спятила, даже если это произошло с Амилькаром.
– Я сам разберусь, – оборвал его Буркиншоу. – Что с «Боевым Котом»?
– Кто-то из землян контролирует команду. И продемонстрирует вам, какие неприятности могут причинить разрушители планет, если они попадут не в те руки.
– Значит, вы решили перейти в наступление? Значит, развязана война, и мы попусту тратим…
– Никакой войны не будет, – перебил его Гарольд. – Мы уже выросли из младенческого возраста. Кстати, до сих пор мы не пролили ни капли крови. И никто не погибнет, если этого можно будет избежать. Мы прибыли сюда, чтобы предотвратить кровопролитие. Тот факт, что мы обязательно одержим победу в любой войне, не ослепляет нас – мы прекрасно понимаем, какими большими будут потери. – Он указал на экран. – Свяжитесь со своими бюрократами. Пусть спросят у астрономов, на орбите ли находится ваш астероид-дозаправщик?
Буркиншоу в третий раз включил монитор. Все глаза обратились к экрану. Он спросил:
– Где «Немо»?
– «Немо»? Ваше превосходительство, в настоящий момент он должен приближаться к планете «Драфа», встреча произойдет через двенадцать часов.
– Я не спрашиваю о том, где он долженбыть! Я хочу знать, где он находится на самом деле!
– Прошу прощения, ваше превосходительство. – Человек исчез с экрана и отсутствовал довольно долго. Когда он вернулся, его голос зазвучал испуганно: – Ваше превосходительство, я не могу объяснить, почему мы не видим…
– «Немо» на месте или нет? – нетерпеливо рявкнул Буркиншоу.
– Да, ваше превосходительство. Но он перешел в газообразное состояние. Такое впечатление, что на него сброшен разрушитель планет…
– Достаточно! – Не желая больше ничего слушать, Властитель выключил связь.
Буркиншоу откинулся на спинку кресла и погрузился в размышления, полностью игнорируя тот факт, что его разум был открыт для присутствующих в зале. Сейчас ему было все равно.
– Возможно, мы опоздали. Не исключено, что мы опоздали в тот самый день, когда вернулся Рока. Мы попали в ловушку, которой всегда боялись. Однажды нам удалось ее избежать – когда мы уничтожили мир паразитов. Тем не менее мы все еще способны покончить с Террой – земляне не могли захватить все наши планеты и корабли. Но что толку, если мы уничтожим? Месть сладка только в том случае, если она доходна. Будет ли она выгодной для нас? Все зависит от того, сколько землян внедрилось в наши ряды и сколько еще внедрится, прежде чем мы уничтожим их базу.
Хелман подумал: «Вот оно! Любой дурак мог сказать, что рано или поздно этим кончится. Каждый новый мир – это потенциальная западня. Нам еще повезло, что мы успешно покорили четыре тысячи планет. Ну, все закончилось для нас не так уж плохо. Во всяком случае, земляне одной с нами крови и будут хорошо к нам относиться, по сравнению с другими формами жизни».
– Их ненависть уменьшилась, – прошептал Мелор, – и теперь они боятся за себя. За исключением пурпурного и флоранца. Пурпурный, которого происходящее забавляло, сейчас рассердился. Флоранец, который был заинтересован и дружелюбен, испытывает страх.
– Это из-за того, что они не люди. Расовые противоречия – ничто по сравнению с противоречиями между различными формами жизни. Это и есть ахиллесова пята Империи. Любая жизненная форма хочет самостоятельно управлять своими территориями. И мы не станем возражать, если так и будет, – заявил Гарольд.
Водрузив пенсне на нос, Буркиншоу вздохнул:
– Поскольку вы намерены захватить Империю, единственное, что нам остается, – отдать приказ о немедленном уничтожении Терры. И сколько бы кораблей ни оказалось под вашим контролем, достаточно одного верного нам крейсера. – Его рука потянулась к кнопке включения монитора.
– Мы не собираемся захватывать вашу Империю, – поспешил сказать Гарольд. – У нас нет и не было такого желания. Мы озабочены только тем, чтобы вы не захватили наш мир. Я предлагаю заключить договор о невмешательстве во внутренние дела друг друга. Кроме того, мы хотим, чтобы в качестве послов и посредников выступали лингиане. Мы намерены развиваться собственным путем, и у нас есть возможность этого добиться – что мы вам и продемонстрировали. Но не более того. Если вы все-таки уничтожите наш мир, то мы отомстим, лишив вас множества планет. Однако мы не станем тратить на это собственные силы, а воспользуемся вашими внутренними противоречиями! Оставьте нас в покое, и мы оставим в покое вас.
– А где гарантии? – цинично спросил Буркиншоу. – Откуда нам знать, что через сотню лет вы не займете все ключевые посты в нашей Империи? – Он посмотрел на четверку арестантов, и в его умных голубых глазах появилось новое выражение. – Имея дело с нами, вы сумели воспользоваться преимуществом, которым не обладают флоранцы, лингиане, ретраны и другие, поскольку вы знали нас как своих самых ближайших родственников. – Он наклонился вперед. – Но и мы теперь знаем вас! Если вы в здравом уме и памяти, то должны понимать, что постепенно сумеете переварить то, что вам не удается получить сразу! Именно так создаются Империи, именно так будет с вами.
– Мы доказали вам, что способны взять власть в свои руки, – согласился Гарольд, – и это будет служить нашей защитой. Ваше недоверие равно нашему. Вы никогда не узнаете, сколько наших людей находится внутри Империи, – и теперь уничтожение нашего мира не станет концом нашего вида. Мы сами создали себе гарантии. Неужели вы не понимаете, что в этой игре не может быть победителя? Эго патовая ситуация! – Он с интересом наблюдал за указательным пальцем Буркиншоу, застывшим на кнопке. – Вы опоздали. Мы тоже.
Глаза Буркиншоу сузились:
– Я не понимаю, почему это слишком поздно для вас, ведь вы так стремились доказать, что задача вполне вам по силам.
– Мы не хотим управлять Империей. У нас другие замыслы. Мы смогли преодолеть болезни собственного становления. Мы изменились, и наши амбиции изменились вместе с нами. Зачем нам территориальные завоевания, когда впереди нечто более перспективное? Зачем нам космические корабли, которые не могут преодолеть пределов галактики, ведь наступит день, и мы сами сможем перемещаться сколь угодно далеко?
– Все это лишь слова, – заметил Буркиншоу, палец которого все еще лежал на кнопке. – Несмотря на многочисленные различия между нами, которые я готов признать, древний закон непреложен: сущность человека не меняется.
Гарольд посмотрел на Берта и Джорджа. Земляне быстро посовещались. Потом он сказал:
– Прошло много времени, и пути, выбранные нашими отцами, развели нас очень далеко друг от друга. Мир жесткого излучения заново вылепил нас, позволил воспринимать то, что остается для вас недоступным, и вы видите нас такими, какими нам удобно было выглядеть для реализации наших целей. – Без предупреждения его глаза обратились к пурпурному существу и засверкали, – Даже это существо, которое питается чужой жизненной силой и все это время силилось высосать что-нибудь из нас, было бы уже давно мертво, если бы получило хотя бы малую толику того, к чему так стремилось!
Буркиншоу даже не потрудился перевести взгляд на пурпурного соседа и скучающим тоном сказал:
– Ретран – плод неудачного эксперимента. Если бы он хоть на что-то годился, то давно бы до вас добрался. – Он левой рукой поскреб в затылке, не убирая правую с кнопки. – Мне надоело слушать ваши бессмысленные речи. Теперь вы намекаете на то, что даже внешне отличаетесь от нас. Но я предпочитаю верить своим глазам. – Он демонстративно погладил пальцем кнопку. – Если я ее нажму, возможно, это будет означать конец для всех нас, ведь вы не способны загипнотизировать механизм, который отправит сигнал, подтверждающий мой приказ уничтожить Терру. Я подозревал, что вы пытаетесь выиграть время. Мы больше не можем ждать. Даю одну минуту, докажите, что вы отличаетесь от нас не меньше, чем флоранцы, ретраны и лигниане. Если сумеете, то мы уладим дело миром, составим договор, который вас устроит. Если нет, – он выразительно посмотрел на кнопку, – начнется бойня. Мы можем проиграть, но готовы рискнуть.
