Текст книги "Эта безумная Вселенная (сборник)"
Автор книги: Эрик Фрэнк Рассел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 87 страниц)
– Если ты не можешь шевелить мозгами, то, по крайней мере, шевели глазами, – посоветовал толстяк. Он изменил позу, и это движение сопровождалось звяканьем металла.
Бидворси просунул голову в дверь. Потом залез в машину, прошел по салону и оглядел каждого пассажира. Когда он вышел обратно и заговорил с сержантом Глидом, багровая окраска его лица сменилась темно-серой.
– Они все прикованы. Все до одного. – Он посмотрел на водителя. – Что это за гениальная мысль всех приковать?
– Зассд, – беззаботно ответил водитель.
– У кого ключи?
– Зассд.
Глубоко вздохнув, Бидворси сказал, ни к кому не обращаясь:
– Пока этот болван сидит на водительском месте, мы не сможем подогнать машину к кораблю. Нужно найти ключи или достать инструменты и расковать их.
– Или сделать нам ручкой и пойти принять таблетку, – предложил водитель.
– Молчать! Даже если я застряну здесь на следующий миллион лет, я тебе…
– Полковник идет, – буркнул Глид, дергая Бидворси за рукав.
Подошедший полковник Шелтон медленно и церемонно прошествовал вокруг экипажа, изучая его конструкцию и пассажиров. Вид полосатой шляпы заставил его вздрогнуть. Потом он подошел к своим разъяренным подчиненным.
– В чем дело на этот раз, старший сержант?
– Опять психи, сэр. Порют чушь, говорят «зассд» и знать не хотят его превосходительство. Выходить отказываются, а вытащить мы их не можем, потому что каждый прикован к креслу.
– Прикован? – Брови Шелтона поползли вверх. – За что?
– Не могу знать, сэр. Прикованы, как каторжники при транспортировке в тюрьму, и…
Шелтон отошел, не дослушав до конца. Осмотрев все сам, он вернулся обратно.
– Может быть, вы и правы, старший сержант. Но я не думаю, что это преступники.
– Нет, сэр.
– Нет. – Шелтон многозначительно посмотрел на красочный головной убор толстяка. – Они больше похожи на группу чокнутых, которых везут в дурдом. Спрошу-ка я водителя.
Подойдя к кабине, он сказал:
– Не будете ли вы против объяснить мне, куда вы едете?
– Да, – сухо ответил водитель.
– Итак, куда же?
– Слушайте, – сказал водитель, – мы с вами на одном языке говорим?
– Что?
– Вы спросили, не буду ли я против, и я сказал «да». Я очень даже против.
– Вы отказываетесь говорить?
– Ты делаешь успехи, сынок.
– Сынок? – вмешался Бидворси, дрожа от возмущения, – Да ты понимаешь, что говоришь с полковником?
– Предоставьте это мне, – успокоил старшего сержанта Шелтон. Взгляд его был холоден, когда он вновь посмотрел на водителя, – Следуйте дальше. Я сожалею, что мы задержали вас.
– Пусть это вас не беспокоит, – ответил водитель преувеличенно вежливо. – Когда-нибудь и я вам тем же отплачу.
С этим загадочным ответом он тронул машину с места. Солдаты расступились. Вой двигателей достиг верхней ноты, машина рванулась и исчезла вдали.
– Клянусь Черным Мешком, – выругался Бидворси, уставившись ей вслед, – на этой планете больше разгильдяев, отвыкших от дисциплины, чем на…
– Успокойтесь, старший сержант, – посоветовал Шелтон. – Я чувствую то же, что и вы, но забочусь о своих артериях. Даже если они раздуются, как морские водоросли, это вряд ли облегчит решение наших проблем.
– Должно быть, так, сэр, но…
– Мы столкнулись здесь с чем-то очень странным, – продолжал Шелтон. – И мы должны выяснить, с чем именно и что будет лучшим способом действий. Видимо, нужна новая тактика. Пока что мы ничего не добились, высылая поисковую группу. Только время зря теряем. Придется изыскать другой, более эффективный метод установления контакта с власть предержащими. Прикажите своим людям возвращаться на корабль, старший сержант.
– Есть, сэр. – Бидворси отдал честь, круто повернулся, щелкнул каблуками и открыл свою пещероподобную пасть:
– Отделение, напра-во!
Совещание затянулось на всю ночь до следующего утра. За эти наполненные спорами часы по шоссе проследовало много различных экипажей, в основном колесных, но ни один водитель не остановился, чтобы посмотреть на гигантский корабль, никто не подошел к нему, чтобы перекинуться с командой парочкой приветственных слов. Странные обитатели этого мира страдали, казалось, какой-то особой формой умственной слепоты: ничего не видели, пока вещь не совали им прямо под нос, но и тогда рассматривали ее искоса.
Пассажирами одного из грузовиков, промчавшихся мимо корабля ранним утром, были девушки в цветастых косынках. Девушки пели что-то вроде: «Поцелуй меня на прощанье, дорогой». С полдюжины солдат завопили, замахали и засвистали. Все зря. Пение не прервалось ни на секунду, и ни одна даже не подумала помахать в ответ.
Зато Бидворси, к еще большему унынию любвеобильных рядовых, показался из люка и рявкнул:
– Если вам, козлы вы этакие, энергию девать некуда, я для вас работенку сыщу. Да погрязнее.
И окинул всех по очереди уничтожающим взглядом, прежде чем убраться.
За подковообразным столом в навигаторской командный состав продолжал обсуждение обстановки. По большей части присутствующие подчеркнуто настоятельно повторяли, что уже говорили не раз, так как ничего нового сказать не могли.
– Вы уверены, – спросил посол капитана Грейдера, – что никто не посещал эту планету с тех пор, как триста лет назад на нее высадились поселенцы?
– Абсолютно уверен, ваше превосходительство. Любой такой рейс был бы зафиксирован.
– Если это был рейс земного корабля. Но ведь могли быть и другие. Меня не оставляет впечатление, что в истории этой планеты было что-то неприятное, связанное с пришельцами из космоса. Ее жители страдают аллергией к космическим кораблям. То ли их пытались оккупировать, то ли им пришлось отбиваться от налета космических пиратов. А может быть, они стали жертвой шайки мошенников торговцев.
– Абсолютно исключено, ваше превосходительство, – заявил Грейдер. – Эмиграция распространилась на такое огромное количество миров, что и по сей день каждый из них недонаселен, только одну сотую из них можно считать развитыми, и ни на одном не научились еще строить космические корабли, даже самые элементарные. На некоторых планетах хотя и помнят, как их строят, но не обладают технической базой для строительства.
– Ну да, и я так всегда считал.
– Частных кораблей подобного радиуса действия просто не существует, – заверил Грейдер. – И космических пиратов тоже. По нынешним ценам кандидат в пираты должен быть миллиардером, чтобы обзавестись кораблем с двигателем Блидера.
– Тогда, – сказал посол веско, – нам придется вернуться к моей первоначальной теории, что из-за каких-то особых условий этой планеты и из-за специфичных форм воспитания все ее население свихнулось.
– Многое подтверждает это, – вставил полковник Шелтон. – Видели бы вы пассажиров в экипаже, который мы остановили на дороге. Один – типичный гробовщик, да еще в разных туфлях: коричневой и желтой. Другой – этакий пижон с лунообразной физиономией, в шляпе прямо как с вывески парикмахерской, да еще и полосатой к тому же. Ему только соломинки для мыльных пузырей не хватало, да и ту, наверное, дадут, когда доставят на место.
– А куда именно?
– Не могу знать, ваше превосходительство. Все они отказывались отвечать.
Окинув полковника ироническим взглядом, посол заметил:
– Это, безусловно, ценный вклад в информацию, которой мы располагаем. Мы обогащены сообщением, что неизвестный индивидуум, возможно, получит в подарок бесполезный предмет неизвестно для чего, когда этот индивидуум будет доставлен неизвестно куда.
Шелтон сник, искренне сожалея о том, что вообще повстречался с тем импозантным толстяком.
– Есть же у них где-то столица, центр, резиденция правительства, – утвердительно заявил посол. – Чтобы принять управление планетой на себя и реорганизовать ее на нужный лад, мы должны этот центр найти. Столица должна быть большой. Маленькое заштатное поселение никогда не сделают столицей. У столицы всегда есть какие-то внешние признаки, придающие ей значимость. С воздуха ее будет легко заметить. Следует приступить к ее поискам, именно с этого вообще и следовало начинать. На других планетах найти столицу никогда не было проблемой. В чем же дело сейчас?
– Извольте взглянуть сами, ваше превосходительство, – Капитан Грейдер разложил на столе фотографии. – Это снимки обоих полушарий, сделанные при подходе к планете. Ни на одном не видно ничего похожего на большой город. Не видно даже ни одного городка, хотя бы чем-то отличающегося от других или чуть большего, чем другие.
– Не очень-то я верю снимкам, особенно сделанным с большого расстояния. Невооруженным глазом увидишь больше. У нас на борту четыре шлюпки, с которых можно прочесать всю планету от полюса до полюса. Почему бы не воспользоваться ими?
– Потому, ваше превосходительство, что они не предназначены для подобных целей.
– Какое это имеет значение?
Грейдер терпеливо ответил:
– Наши ракетные шлюпки старого образца, предназначены для запуска с борта корабля в космосе и развивают скорость до сорока тысяч миль в час. Произвести толковый обзор планеты можно только со скоростью не выше четырехсот миль в час. Попытка маневрировать шлюпками с такой малой скоростью приведет к неэкономному расходу горючего, порче дюз и неминуемой катастрофе.
– В таком случае на блидеровских кораблях давно пора иметь блидеровские шлюпки.
– Полностью с вами согласен, ваше превосходительство, но самая маленькая модель двигателя Блидера превышает триста тонн, для шлюпки это слишком много. – Грейдер собрал фотографии и положил их обратно в ящик. – Что нам действительно нужно, так это древний аэроплан с пропеллером. Он обладал преимуществом, которого мы лишены: мог медленно летать.
– Вы бы еще по велосипеду затосковали, – фыркнул посол за неимением лучшего аргумента.
– Велосипед как раз у нас есть, – доложил Грейдер. – У десятого инженера Гаррисона.
– И он привез его с собой?
– Он его повсюду с собой таскает. Поговаривают, что он даже спит с ним.
– Космонавт на велосипеде? – Посол громко высморкался, – Я полагаю, он получает наслаждение от чувства огромной скорости, развиваемой этим видом транспорта, приходит в экстаз от гонки через космос.
– Не могу знать, ваше превосходительство.
– Вызвать сюда этого Гаррисона. Пошлем психа ловить психов.
Грейдер моргнул, подошел к микрофону и объявил:
– Десятому инженеру Гаррисону немедленно прибыть в навигаторскую.
Гаррисон прибыл через десять минут. Ему пришлось прошагать почти три четверти мили от двигателя. Это был худой человечек с темными обезьяньими глазками и с такими ушами, что при попутном ветре ему можно было не жать на педали. Посол изучал его с любопытством зоолога, увидевшего розового жирафа.
– Мне стало известно, что вы обладаете велосипедом.
Гаррисон ответил осторожно:
– Сэр, в инструкциях не сказано ничего, что…
– К чертям инструкции, – сделал нетерпеливый жест посол. – Мы оказались в идиотской ситуации, и выпутываться из нее придется по-идиотски.
– Так точно, сэр.
– Поэтому я хочу дать вам поручение. Поезжайте в город на своем велосипеде, найдите мэра, шерифа, самую большую шишку, или верховное ничтожество, или кто там у них есть. И передайте ему мое официальное приглашение на ужин. Ему и всем официальным лицам, которых он сочтет нужным с собой привести. С женами, разумеется.
– Слушаюсь, сэр.
– Партикулярное платье, – добавил посол.
Гаррисон выставил вперед одно ухо, опустил другое и сказал:
– Прошу прощения, сэр?
– Могут одеваться, как хотят.
– Понятно, сэр. Мне можно отправляться прямо сейчас, сэр?
– Немедленно. Возвращайтесь как можно скорее и доставьте мне ответ.
Неуклюже откозыряв, Гаррисон вышел. Его превосходительство удобно раскинулся в кресле, игнорируя взгляды присутствующих.
– Только и всего. – Посол вытянул из ящика длинную сигару и тщательно откусил кончик. – Если мы не можем подобрать ключ к их головам, то подберем к желудкам. – Он хитро сощурился. – Капитан, проследите, чтобы выпивки было вдоволь. И покрепче. Венерианский коньяк или что-нибудь в этом роде. Час за обильным столом, и языки развяжутся. Мы их потом всю ночь остановить не сможем. – Посол закурил сигару и с удовольствием затянулся. – Старый испытанный дипломатический прием: незаметное обольщение путем набивания желудка. Всегда срабатывает безотказно, сами увидите.
Энергично давя на педали, десятый инженер Гаррисон въехал на улицу, по обеим сторонам которой стояли маленькие дома, окруженные аккуратными садиками. Пухленькая, миловидная женщина подстригала в одном из них газон. Он подкатил к ней, вежливо прикоснувшись пальцами к пилотке.
– Прошу прошения, мэм. Кто у вас в городе самый большой человек?
Она обернулась, скользнула по нему взглядом и указала ножницами на юг.
– Джефф Бэйнс. Первый поворот направо, второй налево. У него кулинарная лавка.
– Спасибо.
Он двинулся дальше. Первый поворот направо. Он объехал грузовик на резиновых колесах, стоящий у угла. Второй налево. Трое ребятишек тыкали в него пальцами, хрипло вопя, что заднее колесо его велосипеда вихляет. Он нашел лавку, прислонил велосипед педалью к обочине и похлопал его ободряюще, прежде чем войти и взглянуть на Джеффа.
А посмотреть было на что. У Джеффа было четыре подбородка, шея объемом в двадцать два дюйма и выпирающее на пол-ярда брюхо. Простой смертный запросто мог нырнуть в одну штанину его брюк, не снимая при этом акваланга. Без сомнения, он действительно был самым большим человеком в городе.
– Хочешь чего-нибудь? – извлек Джефф вопрос откуда-то из глубины своей утробы.
– Да не совсем. – Десятый инженер Гаррисон окинул взглядом обильные запасы еды, и ему пришло в голову, что если ее всю к вечеру не раскупят, то вряд ли выкинут кошкам. – Я ищу определенного человека.
– Вот как. Я-то сам держусь обычно от таких подальше, но у каждого свой вкус. – Джефф подергал толстую губу, собираясь с мыслями, а потом предложил: – Почему бы тебе не обратиться к Силу Вилкону на Дэйд-авеню? Он самый определенный из всех людей, которых я знаю.
– Я не совсем это имел в виду. Я хотел сказать, что ищу человека особенного.
– Так какого же рожна ты не скажешь прямо? – Поразмыслив над новой проблемой, Джефф Бэйнс предложил: – По этой части годится Тод Грин. Ты его найдешь в обувной мастерской на углу. Он-то уж точно особенный. И еще какой!
– Вы меня не понимаете, – объяснил Гаррисон. – Я охочусь за большой шишкой, чтобы пригласить его откушать.
Усевшись на высокий табурет, со всех сторон которого его тело свисало не меньше чем на фут, Джефф Бэйнс окинул Гаррисона любопытным взглядом и сказал:
– Что-то здесь не то. Во-первых, тебе придется не один год искать человека с шишкой, особенно если тебе обязательно нужна именно большая шишка. И какой смысл тратить на него об только из-за этого?
– Тратить что?
– По-моему, это само собой разумеется. Об нужно устраивать так, чтобы им гасить старый об. Разве нет?
– Разве? – Гаррисон даже не закрыл рот. Мозг его пытался разобраться в странном вопросе: как устраивать об?
– Ты, стало быть, не знаешь? – Джефф Бэйнс зевнул. – Слушай, это на тебе что, униформа, что ли?
– Да.
– Самая что ни на есть настоящая униформа?
– Конечно.
– А, – сказал Джефф. – На этом-то я и купился: пришел ты один, сам по себе. Если бы вы приперлись целой оравой, да еще одинаково одетые, я бы сразу понял, что это униформа. Ведь в этом и есть смысл униформы, чтобы все были одинаковые» Так, что ли?
– Должно быть, так, – согласился Гаррисон, никогда раньше над этим не задумывавшийся.
– Значит, ты с того корабля. Я мог бы и сразу догадаться, да что-то туго соображаю сегодня. Но никак уж не ожидал увидеть кого-нибудь из вас, шатающегося в одиночку на этой штуке с педалями. Это о чем-то говорит, разве нет?
– Да, – сказал Гаррисон, поглядывая в сторону велосипеда, проверяя, не увел ли его кто, пока хозяину заговаривают зубы. Машина была на месте. – Это о чем-то говорит.
– Ну ладно, выкладывай, зачем пришел.
– Да я же все время пытаюсь объяснить. Меня послали, чтобы…
– Послали? – Глаза Джеффа полезли на лоб. – Ты хочешь сказать, что ты действительно позволил кому-то послать себя?
Гаррисон уставился на него:
– Конечно. А почему нет?
– Кажется, я наконец понял, – сказал Джефф, и его обескураженное лицо мгновенно прояснилось. – Ты меня просто сбил с толку своей странной манерой выражаться. Ты хочешь сказать, что имеешь об?
В отчаянии Гаррисон спросил:
– Да что это такое – об?
– Он не знает, – прокомментировал Джефф Бэйнс, вперив в потолок молитвенный взгляд. – Он даже этого не знает! – И отрешенно вздохнул. – Ты случаем не голоден?
– Скоро буду.
– Лады. Я, конечно, мог бы тебе сказать, что такое об, но сделаю лучше. Я тебе покажу, что это такое. – Джефф сполз с табурета и переместился к задней двери. – Не знаю даже, с чего это я должен стараться и учить уму-разуму человека в униформе. Так, разве что от скуки. Иди за мной.
Гаррисон покорно последовал за ним во двор. Джефф Бэйнс показал на груду ящиков:
– Консервы. – Потом показал на склад рядом. – Вскрой ящики и сложи консервы в складе. Тару сложи во дворе. Хочешь – делай, хочешь – нет. На то и свобода, не так ли?
Он потопал обратно в лавку.
Предоставленный самому себе, Гаррисон почесал уши и задумался. Дело пахло каким-то розыгрышем. Кандидата Гаррисона искушали сдать экзамен на диплом сопляка. Но, с другой стороны, стоило посмотреть, в чем дело, и перенять трюк. И вообще, риск – благородное дело. Поэтому он сделал все, как было сказано. Через двадцать минут энергичного труда он вернулся в лавку.
– Так вот, – объяснил Бэйнс, – ты сделал что-то для меня. Это значит, что ты на меня имеешь об. За то, что ты для меня сделал, я тебя благодарить не буду. Это ни к чему. Все, что я должен сделать, это погасить об.
– Об?
– Обязательство. Я тебе обязан. Но зачем тратиться на длинное слово, когда и короткого хватает? Обязательство – это об. Я с ним обхожусь таким путем: здесь через дом живет Сет Вор-бертон. Он мне должен с полдюжины обов. Так что я погашу об тебе и дам возможность один об погасить Сету следующим образом: пошлю тебя к нему, чтобы он тебя покормил. – Джефф нацарапал что-то на клочке бумаги. – Отдашь это Ворбертону.
Гаррисон уставился на записку. Очень небрежным почерком там было написано: «Накорми этого обормота».
Несколько ошарашенный, он выбрался за порог, остановился у велосипеда и перечитал записку. «Обормот», – гласила она. А на корабле подобное выражение многих бы привело в ярость. Но внимание Гаррисона привлекла витрина через дом от лавки Джеффа. Она ломилась от яств, а над ней висела вывеска из двух слов: «Харчевня Сета». Приняв (не без подстрекательства со стороны желудка) твердое решение, инженер вошел в харчевню, все еще сжимая записку в руке, как смертный приговор. С порога его встретил запах кушаний и звон посуды. Он подошел к мраморному столику, за которым сидела сероглазая брюнетка.
– Вы не против? – вежливо осведомился он, опускаясь в кресло.
– Против чего? – Ее взгляд обследовал уши Гаррисона, как будто они были чем-то особенным. – Детей, собак, старости или прогулок под дождем?
– Вы не против того, чтобы я здесь сидел?
– Посмотрим, как мне это понравится. На то и свобода, не так ли?
– Ну да, – сказал Гаррисон, – конечно.
Пока он думал, что бы еще сказать, появился худенький человек в белой куртке и поставил перед ним тарелку с жареным цыпленком и гарниром из трех сортов неизвестных Гаррисону овощей. Содержимое тарелки привело его в изумление. Он и не помнил, когда в последний раз видел жареного цыпленка или когда ел овощи, кроме как в порошке.
– В чем дело? – спросил официант, не понявший, почему клиент уставился на тарелку пораженным взглядом. – Не нравится?
– Нравится. – Гаррисон отдал ему записку. – И еще как.
Взглянув на нее, официант крикнул кому-то, почти невидимому в струях пара за стойкой:
– Ты погасил Джеффу еще один.
И разорвал бумажку в мелкие клочки.
– Быстро это ты, – прокомментировала брюнетка, кивая на полную тарелку. – У кого-то об тебя накормить, и ты его сразу отоварил, так что все квиты. А мне придется за мой обед мыть посуду или погасить какой-нибудь об за Сета.
– Я перетаскал груду ящиков с консервами. – Гаррисон взял нож и вилку, чувствуя, как у него слюнки потекли. На корабле ножей и вилок не было: когда питаешься пилюлями и порошками, столовые приборы просто ни к чему. – А здесь особого выбора нет? Ешь, что дают?
– Есть, если имеешь об на Сета. Тогда он должен в лепешку для тебя разбиться. Так что, вместо того чтобы полагаться на судьбу, а потом жаловаться, сделал бы лучше что-нибудь для него.
– Я не жалуюсь.
– А это твое право. На то и свобода, не так ли? – Девушка поразмыслила немножко, потом добавила: – Не так уж часто бывает, чтобы Сет мне был обязан. Но когда такое случается, я требую ананасного мороженого, и он летит на всех парах. А когда я ему обязана, бегать приходится мне.
Ее серые глаза вдруг сузились от неожиданной догадки.
– Ты слушаешь, как будто это все тебе в диковинку. Ты не здешний?
Он кивнул, поскольку рот его был набит цыпленком. Прожевав, добавил:
– Я с того корабля.
– Ничего себе! – На лице девушки сразу же появилось ледяное выражение. – Антиганд! Кто бы мог подумать, ты же выглядишь почти по-человечески.
– Всегда гордился этим сходством. – Вместе с ощущением сытости к Гаррисону возвращалось чувство юмора.
Снова подошел официант.
– Что есть из питья? – спросил Гаррисон.
– Дис, двойной дис, шемак и кофе.
– Кофе. Черный и большую чашку.
– Шемак вкуснее, – посоветовала брюнетка, когда официант отошел. – Но с чего, собственно, я тебе буду подсказывать?
Кофейная кружка была объемом в пинту. Поставив ее на стол, официант сказал:
– Поскольку Сет погашает свой об, то выбирай сам, что тебе на десерт. Яблочный пирог, импик, тертые тарфельсуферы или канимелон в сиропе?
– Ананасное мороженое.
Официант моргнул, укоризненно посмотрел на брюнетку и пошел за мороженым.
– Угощайтесь, – подвинул Гаррисон тарелочку через стол.
– Это твое.
– Не могу даже пробовать.
Он откусил еще кусок цыпленка, помешал ложечкой кофе и почувствовал себя в ладах со всем миром.
– В меня больше не влезет. Давай угощайся, и черт с ней, с талией.
– Нет. – Девушка решительно отодвинула лакомство обратно. – Если я его приму, то буду тебе обязана.
– Ну и что с того?
– Я не позволяю чужакам делать меня им обязанной.
– Ну и правильно. Очень с твоей стороны разумно, – одобрил Гаррисон. – Чужаки часто бывают со странностями.
Мороженое опять передвинулось на ее сторону стола.
– Если ты полагаешь, что я на тебя буду иметь за это об, то ты можешь погасить его вполне пристойным образом. Все, что мне нужно, – это некоторые сведения. Где мне найти самую важную птицу в городе?
– Иди к Алеку Питерсу, он живет на десятой улице. – С этими словами брюнетка запустила ложечку в тарелку.
– Спасибо. А то я уже начал думать, что здесь все придурковатые.
Гаррисон допил кофе и лениво откинулся на спинку кресла. Непривычная сытость обострила его мыслительный процесс, ибо через минуту лицо его затуманилось подозрением, и он спросил:
– А у этого Питера что, птицеферма?
– Конечно. – Переведя с удовольствием дух, она отодвинула пустую тарелку.
Тихо простонав, Гаррисон сообщил ей:
– Я ищу мэра.
– Это еще что такое?
– Человек номер один. Большой босс, шейх, пахан или кто У вас здесь есть.
– Я так ничего и не поняла, – сказала девушка в непритворном изумлении.
– Человек, который руководит городом. Ведущий гражданин.
– Объясни, пожалуйста. – Она честно пыталась ему помочь. – Кого или что этот гражданин должен вести?
– Тебя, Сета и всех остальных. – Гаррисон описал рукой круг для вящей убедительности.
Нахмурившись, брюнетка спросила:
– Куда он нас должен вести?
– Куда бы вы ни шли.
Девушка обратилась за помощью к официанту:
– Мэтт, мы куда-нибудь идем?
– Откуда мне знать?
– Тогда спроси Сета.
Официант исчез и тотчас вернулся.
– Сэт сказал, что он идет домой в шесть часов, а тебе что до этого?
– Его кто-нибудь ведет?
– Рехнулась, что ли? – спросил Мэтт. – Дорогу домой он знает, да и трезвый к тому же.
Гаррисон вмешался в разговор:
– Слушайте, я не понимаю, почему это все так сложно. Вы только скажите мне, где я могу найти какое-нибудь официальное лицо, любого чиновника, начальника полиции, городского казначея или, на худой конец, хоть мирового судью?
– Что такое «официальное лицо»? – спросил в изумлении Мэтт.
– Что такое «мировой судья»? – добавила брюнетка.
Голова у Гаррисона пошла крутом, и он решил зайти с другой стороны.
– Предположим, – сказал он Мэтту, – что ваше заведение загорится. Что вы все тогда будете делать?
– Раздувать пожар, – ответил Мэтт, не считая нужным скрывать, что эта беседа ему осточертела. Он вернулся к стойке с видом человека слишком занятого, чтобы тратить время на всяких недоумков.
– Он будет его гасить, – сообщила брюнетка. – Что же еще, по-твоему, ему делать?
– А если он один не справится?
– Тогда позовет других на помощь.
– А они помогут?
– Конечно, – заверила она, глядя на инженера с жалостью, – кто же упустит такой случай заработать об?
– Похоже, что так. – Гаррисон чувствовал себя прижатым к стенке, но сделал последнюю попытку. – Но все-таки, что случится, если пожар не удастся погасить?
– Тогда Сет вызовет пожарную команду.
– Ага, значит, есть все-таки пожарная команда. Это я имел в виду, когда спрашивал об официальных организациях. Это-то мне и нужно. Ну-ка скажи мне, как найти пожарное депо?
– Конец Двенадцатой улицы. Ты его не сможешь не заметить.
– Спасибо. – Гаррисон вскочил и помчался вперед.
Пожарное депо было большим зданием, в котором содержались четыре раздвижные лестницы, водомет и два мощных насоса – все моторизованное, на шасси с толстыми резиновыми колесами. Внутри Гаррисон столкнулся нос к носу с маленьким человечком, одетым в чересчур просторный комбинезон.
– Ищешь кого? – осведомился человечек.
– Брандмейстера.
– Это еще кто?
Уже наученный опытом, Гаррисон разговаривал так, как будто его собеседник был ребенком.
– Слушайте, мистер, это ведь пожарная команда. Кто-то ею командует. Кто-то же руководит всем балаганом, заполняет бумаги, нажимает на кнопки, повышает в чине, увольняет, приписывает себе все заслуги, валит вину на других и вообще хозяйничает. Он во всей ораве самый важный, и все это знают, – Палец Гаррисона уперся человеку в грудь. – И он тот человек, с которым я намерен поговорить, чего бы мне это ни стоило.
– Ни один человек не может быть важнее другого. Такого просто не бывает, а ты, по-моему, спятил.
– Думай, что хочешь, но я тебе говорю, что…
Хриплый звон колокола прервал фразу. Двадцать человек, выросшие как будто из-под земли, в мгновение ока заняли свои места на машинах с лестницей и насосом, и машины выкатились на улицу. Единственной общей деталью в их туалетах были плоские, похожие на тазики каски. Во всем же остальном они демонстрировали глубины падения портновского искусства. Человек в комбинезоне, одним бравым прыжком догнавший насос, скрылся из поля зрения за спинами толстого пожарного, перетянутого кушаком всех цветов радуги, и тощего, щеголяющего юбкой желто-канареечной окраски. Их опоздавший коллега, украшенный сережками в форме маленьких колокольчиков, отчаянно преследовал машину, пытался ухватиться за задний борт, промахнулся и грустно посмотрел вслед удаляющейся бригаде. Потом побрел обратно, раскачивая каску на руке.
– Везет как утопленнику, – сообщил он обескураженному Гаррисону – Лучшая тревога года. Горит винзавод. Чем быстрее ребята туда доберутся, тем больше об. – При этой мысли он облизнулся, садясь на бухту брезентового шланга. – Но, может, оно и лучше для здоровья, что я опоздал.
– Объясни мне, – стоял на своем Гаррисон, – как ты себе обеспечиваешь жизнь?
– Что за вопрос? Ты, по-моему, и сам видишь. Работаю в пожарной команде.
– Это я знаю. Но кто тебе платит?
– Платит?
– Ну, деньги дает за работу?
– Странно ты выражаешься; что такое деньги?
Гаррисон почесал череп, чтобы усилить приток крови к мозгу. Что такое деньги? Ничего себе. Он решил попробовать другой подход.
– Предположим, твоей жене нужно новое пальто. Где она его возьмет?
– Пойдет в лавку, которая обязана пожарным. Взяв пальто, она погасит пару-другую обов.
– А что, если в лавках, торгующих одеждой, пожаров не было?
– Братец, да откуда ты такой темный взялся? Почти каждая лавка имеет обы пожарным. Если они не дураки, то каждый месяц выделяют определенное количество обов. Для страховки. Предусмотрительные они, понял? В какой-то мере они и наши обы имеют, так что, когда мы несемся их спасать, нам приходится гасить обы им, прежде чем получим на них новые. Это не позволяет нам злоупотреблять. Вроде бы сокращает задолженность лавочников. Толково, правда?
– Может, и да, но…
– Я понял наконец, – перебил абориген, сузив глаза. – Ты с того корабля. Ты – антиганд.
– Я с Терры, которая когда-то называлась Землей, – с подобающим достоинством сказал Гаррисон. – Более того, первые поселенцы на этой планете тоже были землянами.
– Будешь меня истории учить? – Пожарный ехидно рассмеялся. – Ошибаешься, пять процентов из них были марсианами.
– Марсиане тоже произошли от земных поселенцев, – парировал Гаррисон.
– Ну и что? Это было черт знает как давно. Все меняется, если ты раньше этого не знал. На этой планете нет уже ни марсиан, ни землян. Мы все здесь ганды. А вы, которые суете свой нос, куда вас не просят, антиганды.
– Мы вовсе не анти что-то, насколько мне известно. С чего ты все это взял?
– Зассд, – ответил его собеседник, неожиданно решивший прекратить дискуссию. Он перебросил каску в другую руку и плюнул на пол.
– Что?
– Что слышал. Катись отсюда на своем драндулете.
Так отчаявшийся Гаррисон и сделал. Расстроенный, он покатил обратно на корабль.
Его превосходительство вперил в Гаррисона повелительный взгляд.
– Итак, вы вернулись наконец. Сколько человек придет и когда?
– Никто не придет, сэр, – сказал Гаррисон, начиная чувствовать дрожь в коленках.
– Никто? – Посол грозно нахмурил брови. – Вы хотите сказать, что никто не принял мое приглашение?
– Никак нет, сэр.
Посол подождал секунду, потом сказал:
– Выкладывайте, в чем дело. И перестаньте таращиться. Вы сказали, что мое приглашение никто не отвергал, но никто не придет тем не менее. Как я должен все это понимать?
– Я никого не пригласил.
– А, так вы никого не пригласили! – Обернувшись к Грейдеру, Шелтону и другим офицерам, посол сказал: – Не пригласил, видите ли. – Потом он повернулся к Гаррисону. – Я полагаю, вы просто-напросто забыли это сделать? Опьяненный свободой и властью человека над техникой, вы носились по городу, наплевав на все их правила движения, создавая угрозу для жизни пешеходов, не утруждая себя даже дать гудок или…
