Текст книги "Генрих IV. Людовик XIII и Ришелье"

Автор книги: Александр Дюма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 55 страниц)

– Ах, господин д'Аркур, вы потеряете в моем лице очень хорошего друга!

Граф хотел было успокоить кардинала в отношении его состояния, но переживания оказались сильнее: попытавшись сказать хоть что-то, он тотчас разразился рыданиями.

Ришелье, оставив его проливать слезы, повернулся к г-же д'Эгийон и сказал:

– Милая племянница, я хочу, чтобы после моей смерти вы ...

Но, очевидно, то, что кардинал хотел посоветовать своей племяннице, не должно было стать известно находившимся там посторонним, ибо внезапно он понизил голос, и одна лишь г-жа д'Эгийон могла слышать то, что говорил ей дядя.

Она поднялась и в слезах вышла из комнаты.

И тогда кардинал подозвал к себе двух врачей, находившихся в его спальне.

– Господа, – сказал он, – я полон решимости встретить смерть. Прошу вас, скажите, сколько мне осталось жить.

Врачи переглянулись: ни один из них не осмеливался заговорить.

– Господа, – настаивал умирающий, – я прошу вас!

– Монсеньор, – произнес один из врачей, – Господь, которому ведомо, сколь нужны вы для благополучия Франции, поможет сохранить вам жизнь.

– Хорошо, – тихо произнес Ришелье, – пусть позовут Шико.

Шико был личным медиком короля; Ришелье питал к нему огромное доверие, и Шико заслуживал этого доверия, ибо был человеком весьма знающим.

– Ах, Шико, друг мой, входите! – едва завидев его, воскликнул кардинал. – Прошу вас не как врача, а как брата, сказать, сколько мне осталось жить.

– Для этого вы и послали за мной, монсеньор? – спросил Шико.

– Да, ибо я доверяю лишь вам одному.

– Значит, вы простите меня, если я скажу вам всю правду?

– Я буду признателен вам за это.

Шико велел кардиналу высунуть язык и пощупал пульс больного.

– Монсеньор, – сказал он, опуская его руку, – в течение суток вы либо умрете, либо исцелитесь.

– Отлично! – промолвил кардинал. – Сказано так, как и надо говорить.

И, поблагодарив Шико, он жестом показал ему, что хочет остаться один.

К вечеру лихорадка усилилась, и кардиналу еще дважды пускали кровь.

В полночь он пожелал пройти обряд предсмертного причащения.

Кюре церкви святого Евстафия предупредили еще накануне, так что, едва лишь кардинал высказал такое желание, он появился у изголовья его высокопреосвященства.

Войдя, священник положил просфору на стол, приготовленный для этой цели.

Кардинал повернулся и посмотрел на просфору.

– Вот мой судья, – сказал он, – который скоро будет судить меня! Я от чистого сердца прошу его заклеймить меня, если в сердце моем было когда-нибудь нечто иное, кроме желания принести благо вере и государству.

Затем он причастился.

В три час ночи его соборовали.

И тогда он отбросил даже видимость той гордыни, которая была для него движущей силой всю его жизнь.

– Пастырь мой, – промолвил он, обращаясь к кюре, – говорите со мной, как с великим грешником, и обходитесь со мной, как с последним бедняком из вашего прихода.

Кюре велел ему прочитать «Отче наш» и «Верую»; кардинал сделал это с глубочайшим благоговением, но голос умирающего при этом был тих, что все ожидали вот-вот услышать его последний вздох.

Госпожа д'Эгийон пребывала в крайнем волнении; не в силах более выдерживать зрелище агонии своего дяди, она удалилась к себе, рыдая, и пришлось пустить ей кровь.

Наутро врачи заявили, что они ничего больше не могут сделать для умирающего, и потому, как водится, оставили заботу о нем знахарям.

В одиннадцать часов утра он стал так плох, что пошли слухи о его смерти.

И тогда явился некий лекарь-шарлатан из Труа в Шампани, звавшийся Лефевром, и попросил позволения сделать попытку исцелить умирающего.

Его привели к кардиналу, и он заставил его принять какую-то пилюлю собственного приготовления. Несколько мгновений спустя больному стало заметно лучше.

В четыре часа дня король отправился в Пале– Кардиналь, надеясь застать своего министра мертвым, однако там он узнал, к своему великому разочарованию, что в состоянии умирающего произошло неожиданное улучшение.

Он вошел в покои Ришелье, чтобы убедиться в этом собственными глазами: кардинал, и вправду, словно вернулся к жизни!

Его величество оставался подле него около часа, и вышел оттуда весьма опечаленным: улучшение было налицо.

Следующая ночь прошла неплохо по сравнению с предыдущими: жар уменьшился настолько, что наутро все уже стали верить, будто кардинал выздоравливает.

Примерно в восемь часов он принял лекарство, которое явно принесло ему облегчение и усилило надежды тех, кто его окружал. Один лишь больной не дал обмануть себя этим кажущимся возвращением здоровья, ибо, когда днем к нему пришел от имени королевы какой-то дворянин, чтобы справиться о его самочувствии, он ответил:

– Плохо, сударь! И потому скажите ее величеству, что если, на ее взгляд, у нее накопились за все эти годы жалобы на меня, я смиренно прошу ее простить мне причиненные ей обиды.

Дворянин удалился.

Едва дверь за ним затворилась, кардинал ощутил себя так, словно ему нанесли смертельный удар.

И тогда, повернувшись к г-же д'Эгийон, он произнес:

– Милая племянница, я чувствую себя очень плохо ... Я умираю ... Прошу вас, уйдите: ваша скорбь лишает меня твердости! Не стоит доставлять себе горе, наблюдая, как я испускаю дух.

Госпожа д'Эгийон попыталась остаться, однако кардинал адресовал ей столь нежный и одновременно столь умоляющий жест, что она удалилась, ни на чем более не настаивая.

Кардинал проводил ее взглядом, но, едва только она вышла, он впал в обморочное состояние, судорожно замахал руками, а затем откинул голову на подушку и испустил последний вздох.

Ему было пятьдесят восемь лет.

На этот раз он уже точно был покойником! Своей могучей рукой смерть подняла наконец гору, давившую на грудь королю!

И точно так же, как после смерти Дюбуа регент написал графу де Носе: «Мертвая гадина не кусает!», Людо– вик XIII после смерти кардинала Ришелье отправил Тревилю, дез Эссару, Ла Салю и Тийаде письменные распоряжения вернуться из ссылки, выпустил из Бастилии маршала де Витри, Бассомпьера и графа де Крамая и приказал, чтобы останки королевы-матери были перевезены в Париж.

Как мы уже говорили, несчастная женщина умерла в доме своего художника Рубенса, не имея никакого другого ухода, кроме того, что ей оказывала одна старая гувернантка, и никаких других денег, кроме тех, что ей из милости давал курфюрст. В своем завещании она попросила, чтобы ее останки перевезли в Сен-Дени; однако ненависть кардинала была упорной и неотступно преследовала мертвых не меньше, чем живых, и, чтобы не обижать его высокопреосвященство, король оставил тело своей матери гнить в той самой комнате, где она умерла!

Туда отправили дворянина, чтобы собрать и привезти во Францию эти несчастные останки, требовавшие себе места в королевской усыпальнице. В Кёльне прошла торжественная служба; затем катафалк двинулся по дороге во Францию. После двадцати дней пути гроб прибыл в Сен-Дени.

В это самое время при дворе заговорили о военном походе, но лишь для того, чтобы о чем-нибудь поговорить, ибо при взгляде на короля никто ни в какие походы поверить не мог. Он так быстро менялся внешне и столь явным образом шел к могиле, что казалось, будто кардинал из-под земли притягивает его к себе: будучи рабом этого человека при его жизни, король повиновался ему и после его смерти.

К концу февраля король сильно заболел. К несчастью, знаменитый дневник его врача Эруара обрывается на записях 1626 года, так что подробностей этой болезни известно немного.

Однако по тем симптомам, какие упоминаются историками, можно судить, что это было воспаление слизистой оболочки желудка и кишок.

В первые дни апреля король, казалось бы, пошел на поправку: 2 апреля, после целого месяца страданий, он почувствовал себя лучше, поднялся с постели и принялся рисовать карикатуры: это занятие стало одним из последних развлечений в его жизни.

Третьего апреля он поднялся, как и накануне, и пожелал прогуляться по галерее. Сувре, первый дворянин королевских покоев, и Шаро, капитан королевских гвардейцев, поддерживали его с боков и помогали ему идти, в то время как его камердинер Дюбуа шел за ними следом и нес стул, на который король садился через каждые десять шагов.

Это была его последняя прогулка.

Иногда он еще вставал с постели, кое-как добираясь от кровати до кресла, а от кресла до окна, но больше уже не одевался и слабел на глазах вплоть до воскресного дня 19 апреля.

Утром этого дня, весьма скверно проведя ночь, он сказал, обращаясь к тем, кто его окружал:

– Господа, я чувствую себя совсем плохо и понимаю, что мои силы начинают убывать ... Этой ночью я обратился с молитвой к Господу.

Присутствующие почтительно внимали ему, ожидая, что его величество скажет, какую молитву он сотворил.

– Я молил Господа, – продолжил Людовик XIII, – чтобы он соблаговолил сократить мои страдания, если уж он решил так распорядиться мною.

Затем он обратился к Бувару, своему врачу, которого мы видели у изголовья кардинала:

– Вы знаете, Бувар, что у меня уже давно мрачные мысли по поводу этой болезни; скажите мне ваше откровенное мнение о моем положении.

– Государь ... – нерешительно начал Бувар.

– Уже несколько раз я задавал вам этот вопрос, но вы не пожелали дать мне на него ответ; и потому я догадался, что болезнь моя неизлечима, догадался, что мне предстоит умереть, и сегодня утром вызвал епископа Мо, моего исповедника.

– С какой целью, государь? – спросил Бувар.

– Я хочу исповедаться и причаститься.

Он надеялся, что Бувар станет возражать и говорить, что нечего с этим спешить, но Бувар молчал; король все понял, вздохнул и знаком велел тем, кто там был, удалиться.

Около двух часов пополудни его положили на кушетку возле окна, чтобы он мог, как ему хотелось, видеть оттуда свое последнее обиталище; этим последним обиталищем была церковь Сен-Дени, колокольня которой просматривалась из окон Нового замка Сен-Жермен.

В понедельник, 20 апреля, Людовик XIII объявил королеву регентшей королевства после своей смерти.

Ночь была тяжелой.

Утром 21-го, когда несколько дворян пришли справиться о самочувствии августейшего больного, Дюбуа, его камердинер, задернул занавески кровати, чтобы скрыть его за ними и иметь возможность сменить ему белье.

Тем временем король оглядел себя и воскликнул:

– Господи Иисусе, до чего же я исхудал!

Затем, просунув руку между занавесками, он сказал:

– Понти, а ведь это рука, которая тридцать два года держала скипетр! Ведь это рука короля Франции! Не скажут ли теперь, что это рука самой Смерти?

К тому времени дофин еще не был окрещен, и король пожелал, чтобы эта церемония состоялась незамедлительно. Он решил, что королевское дитя получит при крещении имя Людовик и что его крестным отцом будет кардинал Мазарини, а крестной матерью – принцесса Шарлотта Маргарита де Монморанси. Принцесса Шарлотта была, напомним, последней любовью Генриха IV и матерью Великого Конде, родившегося в Бастилии и командовавшего в это самое время королевской армией.

Ребенок был окрещен в часовне Старого замка Сен– Жермен. На нем был великолепный наряд, который прислал ему папа Урбан VIII. После этой церемонии дофина привели в спальню отца.

Король велел посадить его на свою кровать.

– Как тебя зовут? – спросил он ребенка.

– Людовик Четырнадцатый, – ответил тот.

– Еще нет, еще нет, – промолвил Людовик XIII, – но моли Бога, чтобы это случилось поскорее.

На следующий день, 22-го, состояние короля продолжало ухудшаться; врачи заявили больному, что если он хочет причаститься, то самое время подумать об этом.

Королеву уведомили о намерении короля, чтобы она привела обоих сыновей, и они получили благословение отца.

По завершении обряда причастия король повернулся к своему врачу и спросил его:

– Вы полагаете, что это произойдет нынешней ночью, Бувар?

– Государь, – ответил Бувар, – по моему убеждению, вы, ваше величество, если только не случится что-нибудь непредвиденное, не так близки к смерти, как думаете.

– Все во власти Господней! – с жестом полного смирения промолвил король.

На следующий день его соборовали.

Когда священник вышел от него, один из тех дивных солнечных лучей, какие дают знать о наступлении весны, проник в спальню умирающего. Нечаянно г-н де Понти встал между королем и этим лучом солнца.

– Ах, Понти, – сказал ему Людовик XIII, – не отнимай у меня то, чего ты не мог бы мне дать.

На следующий день король почувствовал себя лучше, причем настолько, что он приказал Деньеру, своему первому гардероб-лакею, взять лютню, чтобы аккомпанировать ему; затем он принялся петь вместе с тремя или четырьмя дворянами, находившимися подле него, мелодии, сочиненные им на тексты стихотворных переложений псалмов Давида, которые выполнил епископ Вансский. Звуки этой музыки разнеслись по всем коридорам; королеву уведомили, что король поет: она поспешила прийти и поздравила его величество с тем, что он находится в таком добром расположении духа.

В течение нескольких следующих дней состояние больного менялось, становясь то лучше, то хуже, но 6 мая ему стало так плохо, как никогда еще не было.

В конце концов он ощутил себя настолько слабым, что сказал Шико:

– Когда же до меня дойдет добрая весть, что мне следует идти к Богу?

Восьмого мая болезнь усилилась. 9-го король впал в такое забытье, что врачи забеспокоились и заявили, что больного нужно любой ценой разбудить.

И тогда отец Дине, исповедник короля, нагнулся к его уху и трижды прокричал:

– Государь, вы меня слышите? Соблаговолите проснуться, ваше величество; вы уже так давно не принимали никакой пищи, что все стали бояться, как бы столь продолжительный сон не ослабил вас.

На третий раз больной проснулся.

– Да, я слышу вас, отец мой, и не сержусь на вас за то, что вы меня будите; но я сержусь на тех, кто, зная, что я не спал ночью, заставили вас сделать это теперь, когда мне удалось хоть немного уснуть.

На следующий день, 10-го, ему стало еще хуже, он был невероятно слаб, и каждую минуту казалось, что он вот– вот кончится. Его растормошили, чтобы дать ему немного растопленного желе.

– Ах, господа, – слегка раздраженно промолвил он, – сделайте милость, дайте мне спокойно умереть!

И он снова уснул.

Пока длился этот сон, в комнату привели дофина.

Полог кровати был отдернут, и было видно, что черты короля начали меняться. Юный принц приблизился к кровати.

– Монсеньор, – сказал ему камердинер Дюбуа, – хорошенько посмотрите, как спит король, чтобы вы помнили вашего отца, когда вырастете.

Ребенок со страхом смотрел на умирающего.

– Хорошо ли вы видели короля, – спросил Дюбуа, – и вспомните ли вы его?

– Да, – ответил ребенок, – у него открыт рот, а глаза закатились.

Около шести часов король внезапно проснулся. Он увидел принца Генриха Бурбонского, стоявшего в проходе у его кровати, и узнал его.

– Ах, сударь, – воскликнул он, – какой прекрасный сон я сейчас видел!

– Угодно ли вашему величеству рассказать его нам? – спросил принц.

– Мне приснилось, будто герцог Энгиенский, ваш сын, вступил в схватку с врагом и после жестокой битвы победа осталась за ним.

Это был пророческий сон: десять дней спустя герцог Энгиенский одержал победу в битве при Рокруа.

Одиннадцатого мая состояние короля стало безнадежным; весь день он жаловался. Его тщетно пытались заставить хоть что-нибудь съесть: он ничего не мог проглотить.

Тринадцатого, когда его хотели заставить выпить хоть несколько глотков молочной сыворотки, он произнес:

– Не мучьте меня; я чувствую, что тотчас умру, если вы вынудите меня сделать хоть малейшее движение.

В четверг, 14 мая, он призвал своих врачей.

– Как вы полагаете, господа, – спросил он, – смогу ли я дотянуть до завтра?

Заметив, что они переглянулись между собой, он добавил:

– Сделайте для этого все возможное; пятница всегда была для меня счастливым днем: в пятницу я торжествовал над врагами и одерживал победы в битвах; я убежден, что, если бы я умер в тот день, когда испустил дух Господь Бог, для меня это было бы лучшей смертью.

– Государь, – ответили врачи, – мы сделаем все, что сможем, однако мы не думаем, что вы доживете до завтра.

– Ну что ж, пусть так! – сказал король. – Я не стану из-за этого меньше славить Бога. Позовите королеву.

Королеву позвали.

Умирающий нежно обнял ее, сказал ей много всего такого, что она одна могла понять; затем он обнял дофина, потом своего брата, герцога Орлеанского; после этого епископ Мо, епископ Лизьё и отцы Вантадур, Дине и Венсан вошли в проход за его кроватью, откуда они уже больше не выходили.

В эту минуту король снова подозвал Бувара.

– Пощупайте мне пульс, – сказал он врачу.

Врач повиновался.

– Ну и что вы полагаете?

– Государь, по моему мнению, Господь скоро освободит вас от страданий: я не чувствую более вашего пульса.

Умирающий поднял глаза к небу и воскликнул:

– Господь мой, прими меня в милосердии твоем!

Затем он повернулся к епископу Мо:

– Вы ведь увидите, святой отец, когда придет время читать отходные молитвы, не так ли?.. Вы легко найдете эти молитвы: я заранее пометил их.

Несколько минут спустя он впал в агонию, и епископ Мо начал читать молитвы.

Через час король уже более ничего не говорил и ничего не слышал. Казалось, дыхание жизни мало-помалу покидало его, давая знать о своем прощании содроганиями и о своем уходе – неподвижностью; все части тела словно умирали одна за другой: сначала ступни, затем ноги, потом руки.

Наконец, без четверти три Людовик XIII испустил последний дух, процарствовав тридцать три года без одного часа.

Это произошло 14 мая 1643 года, в день Вознесения Господня.

КОММЕНТАРИИ

ГЕНРИХ IV

Исторический очерк «Генрих IV» («Henri IV»), который впервые печатался в издававшейся Дюма газете «Мушкетер» с 04.01 по 26.02.1855, стал первым в задуманной им биографической серии под названием «Великие люди в домашнем халате» («Les grands hommes en robe de chambre»). В книгах этой серии, куда, помимо «Генриха IV» (1855), вошли «Людовик XIII и Ришелье» (1855), «Цезарь» (1855) и «Октавиан Август» (1857), автор стремился рассказать прежде всего об интимной стороне жизни заглавных персонажей.

Первое книжное издание очерка «Генрих IV»: Bruxelles, Alph. Lebegue, 1855, 24 mo.

Вниманию читателей предлагается новый перевод этого произведения на русский язык, выполненный специально для настоящего Собрания сочинений по упомянутому брюссельскому изданию; первый перевод, сделанный М.Н. и И.Е.Поздняковыми, вышел в 1992 г. в редакционно-издательском агентстве «Русь».

I

9 ... Генрих IV родился в По 13 декабря 1553 года. – Генрих IV Бурбон

(1553—1610) – король Французский (он же Генрих III, король Наваррский); сын Антуана де Бурбона, герцога Вандомского, первого принца крови, и Жанны III д’Альбре, королевы Наваррской; глава протестантской партии во Франции (официально – с 1569 г., реально – со второй половины 1570-х гг.); с 1589 г. – король Франции (не признанный большей частью подданных); утвердился на престоле после ряда лет упорной борьбы: военных действий, политических и дипломатических усилий (в т.ч. перехода в католичество в 1593 г.); в 1598 г. заключил выгодный для страны мир с Испанией и издал Нантский эдикт, обеспечивший французским протестантам свободу совести и давший им ряд политических гарантий; после расторжения в 1599 г. его брака с бездетной Маргаритой Валуа женился на Марии Медичи, племяннице великого герцога Тосканского, и имел от нее шестерых детей: Людовика XIII, Елизавету (ставшую женой Филиппа IV, короля Испании), Кристину (вышедшую замуж за Виктора Амедея I, герцога Савойского), Никола, герцога Орлеанского (умершего в 1611 г.), Гастона, герцога Анжуйского (затем Орлеанского), и Генриетту (будущую супругу Карла I Английского); в 1610 г. накануне возобновления военного конфликта с Габсбургами был убит католическим фанатиком Равальяком; один из самых знаменитых королей Франции, он добился прекращения почти сорокалетней кровавой гражданской войны, обеспечил экономическое и политическое возрождение страны, укрепил королевскую власть и повысил международный престиж своего государства; во многих аспектах своей внутри– и внешнеполитической деятельности явился непосредственным предшественником кардинала Ришелье.

По – город на юго-западе Франции, в Аквитании, в соврем, департаменте Атлантические Пиренеи; столица исторической области Беарн; средневековый замок По, расположенный в исторической части города, на вершине небольшого холма, служил резиденцией наваррских королей из династии Альбре.

...Он был сыном Антуана де Бурбона, потомка графа де Клермона, шестого сына Людовика Святого. – Антуан де Бурбон (1518– 1562) – первый принц крови, герцог Вандомский, глава дома Бурбонов с 1537 г.; сын Карла IV де Бурбона (1489—1537) и его жены с 1513 г. Франсуазы Алансонской (1490—1550); с 1548 г. муж Жанны д’Альбре, будущей королевы Наварры.

Роберт, граф Клермонский (1256—1317) – шестой, младший сын Людовика IX и его жены с 1234 г. Маргариты Прованской (1221– 1295), в 1269 г. получивший в удел графство Клермон-ан-Бовези; родоначальник династии Бурбонов.

Людовик IX Святой (1214—1270) – король Франции с 1226 г.; сын Людовика VIII (1187—1226; правил с 1223 г.) и его жены с 1200 г. Бланки Кастильской (1187—1252); проводил политику централизации власти, что способствовало развитию торговли и ремесел; отличался благочестием, славился добродетелью и справедливостью; возглавлял седьмой (1248—1254) и восьмой (1270) крестовые походы; умер от дизентерии во время последнего похода, находясь в Тунисе; канонизирован в 1297 г.

... Он случайно оказался католиком, когда его убили во время осады Руана ... – Антуан де Бурбон в 1561 г. перешел в католический лагерь, принял должность главного наместника Французского королевства и осенью 1562 г., в ходе Первой религиозной войны (1562—1563), участвовал в осаде католиками захваченного гугенотами Руана, где был тяжело ранен выстрелом из аркебузы и месяц спустя скончался от гангрены.

Руан – старинный город на севере Франции, на берегу Сены, административный центр департамента Приморская Сена; историческая столица Нормандии.

... мать нашего героя, Жанна д’Альбре, была женщина решительная и властная! – Жанна д’Альбре (1528—1572) – королева Наварры с 1555 г.; дочь Генриха II д’Альбре, короля Наваррского, и его жены с 1527 г. Маргариты Ангулемской (1492—1549), старшей сестры французского короля Франциска I; в первом браке (1541), аннулированном по политическим мотивам четыре года спустя, жена герцога Вильгельма Киевского (1516—1592); во втором браке (1548) – супруга Антуана де Бурбона, родившая от него пять детей, из которых выжило двое: Генрих (1553—1610) и Екатерина (1559– 1604); унаследовала престол после смерти отца (1555); в 1560 г. перешла в протестантскую веру и в следующем году издала указ, разрешавший исповедовать в ее владениях кальвинизм, после чего приняла ряд мер, способствовавших укоренению там новой религии; во время Третьей религиозной войны (1568—1570) была одним из главных политических вождей французских протестантов.

... От своего отца, Генриха д’Альбре, она унаследовала Наваррское королевство ... – Генрих д’Альбре (1503—1555) – король Наварры с 1517 г., правивший в действительности лишь в Нижней Наварре; сын Жана III д’Альбре (1469—1516) и его жены с 1484 г. Екатерины де Фуа (1468—1517), королевы Наваррской; все его попытки отвоевать захваченную испанцами Верхнюю Наварру оказались безуспешными.

Наваррское королевство на севере Пиренейского полуострова образовалось ок. 824 г. в результате распада Испанской марки (территории по обе стороны Пиренеев, завоеванной Карлом Великим у арабов в 778—810 гг.) и первоначально занимало всю ее западную часть вплоть до Бискайского залива, но в XIII в., теснимое сильным западным соседом – Кастилией, оно утратило выход к морю; в 1284—1328 гг. Наварра принадлежала Франции (точнее – французский король был также королем Наваррским), затем вновь обрела самостоятельность; в 1512 г. большая часть Наварры (Верхняя Наварра) была захвачена Испанией, меньшая, лежащая на северных склонах Пиренеев (Нижняя Наварра), осталась независимой, но в 1589 г., когда король Наварры Генрих III стал королем Франции под именем Генриха IV, она вошла в состав Франции, хотя монархи этого государства до 1790 г. носили титул королей Франции и Наварры. Южная часть королевства образовала существующую доныне испанскую провинцию Наварра.

... Заманенная в Париж, ко французскому королевскому двору, под предлогом свадьбы ее сына и Маргариты Валуа, она скончалась там за два месяца до Варфоломеевской ночи, отравленная, как говорили, с помощью пары надушенных перчаток, которые подарила ей Екатерина Медичи. – Маргарита Валуа (1553—1615) – французская принцесса, младшая дочь короля Генриха II (1519—1559; правил с 1547 г.) и его жены Екатерины Медичи, сестра королей Франциска II, Карла IX и Генриха III; ее брак с Генрихом Наваррским, призванный ознаменовать примирение католиков и протестантов и заключенный 18 августа 1572 г., омрачили события Варфоломеевской ночи; этот брак, оставшийся бездетным, был расторгнут двадцать семь лет спустя, в конце 1599 г.

Варфоломеевская ночь – ночь с 23 на 24 августа (день святого Варфоломея) 1572 г., когда воинствующими католиками во главе с герцогом Гизом были истреблены 2 000 гугенотов, собравшихся в Париже на свадьбу их вождя Генриха Наваррского с Маргаритой Валуа; вслед за Парижем волна избиения гугенотов прокатилась по другим городам Франции, в результате чего погибло до 30 тысяч французских протестантов.

Екатерина Медичи (1519—1589) – дочь Лоренцо II Медичи (1492– 1519), герцога Урбинского с 1516 г., и его супруги с 1518 г. Мадлен де Ла Тур д’Овернь (ок. 1498—1519); в 1533 г. вышла замуж за младшего сына французского короля Франциска I – герцога Генриха Орлеанского (1519—1559), который после смерти старшего брата, дофина и герцога Бретонского Франциска (1515—1536) – подозревали отравление, инспирированное Екатериной, – стал наследником престола, а в 1547 г. королем Франции Генрихом II; мать трех французских королей: Франциска II (1544—1560; правил с 1560 г.), Карла IX (1550—1574; правил с 1560 г.) и Генриха III (1551—1589; правил с 1574 г.), в период царствования которых она оказывала решающее влияние на дела государственного управления.

Жанна д’Альбре, которой после завершения Третьей религиозной войны пришлось вести в Париже долгие переговоры по поводу заключения брака Генриха Наваррского с Маргаритой Валуа, до свадебных торжеств не дожила: находясь во французской столице, она скоропостижно умерла от туберкулеза 9 июня 1572 г., однако ходили слухи об ее отравлении.

... Дядей Генриха IV был милейший принц Конде, блистательный ветреник, которого убил в битве при Жарнаке барон де Монте– скью ... – Принц Конде – Луи I де Бурбон, принц де Конде (1530—1569); дядя Генриха IV, младший брат Антуана де Бурбона; храбрый военачальник, глава протестантской партии во время трех первых религиозных войн; был подло убит на поле битвы при Жарнаке.

Жарнак – город в нынешнем департаменте Шаранта на юго– западе Франции, где 13 марта 1569 г., в ходе Третьей религиозной войны, произошла битва между королевской армией, которой командовал герцог Анжуйский, будущий король Генрих III, и гугенотами, находившимися под началом Луи де Бурбона; битва закончилась поражением гугенотов.

В этом сражении раненый Луи де Бурбон сдался католикам, однако Жозеф Франсуа де Монтескью (?—?), командир гвардейцев герцога Анжуйского, отобрал у своих солдат пленника и лично застрелил его из пистолета; ходили слухи, что он сделал это по приказу герцога.

... Генрих IV был внучатым племянником большого ребенка, портившего все, то есть Франциска I... – Франциск I (1494– 1547) – король Франции с 1515 г., основатель Ангулемской ветви династии Валуа; сын графа Карла Ангулемского (1459—1496) и его жены с 1488 г. Луизы Савойской (1476—1531), зять короля Людовика XII (1462—1515; правил с 1498 г.), женатый с 1514 г. на его дочери Клод Французской (1499—1524); младший брат Маргариты Наваррской, бабки Генриха IV; видный представитель абсолютизма XVI в.; вел длительную борьбу с императором Карлом V из-за спорных владений, а также за политическое влияние в Европе; сыграл заметную роль в развитии французской культуры эпохи Возрождения.

Дюма цитирует здесь фразу из написанной в 1833—1841 многотомной «Истории Франции» выдающегося французского историка Жюля Мишле (1798 – 1874).

10 ...Он был внуком восхитительной Маргариты Наваррской ... – Мар

гарита Наваррская – Маргарита Ангулемская (1492—1549), старшая сестра французского короля Франциска I; во втором браке (1527) жена короля Наваррского Генриха II д’Альбре, королева Наваррская; выдающаяся фигура эпохи Возрождения; одна из первых французских писательниц, автор сборника новелл «Гептаме– рон», написанных под влиянием «Декамерона» Джованни Боккаччо; оставаясь католичкой, покровительствовала протестантам. ... Жанна д’Альбре находилась в Пикардии вместе с Антуаном де Бурбоном, губернатором провинции и командующим войском, сражавшимся против Карла V... – Пикардия – историческая провинция на севере Франции, с главным городом Амьен; ее земли входят в соврем, департаменты Сомма, Уаза, Эна и Па-де-Кале; в состав домена французского короля большая ее часть вошла в XII– XIV вв.

Карл V (1500—1558) – император Священной Римской империи с 1519 г., герцог Бургундский с 1506 г., король Испанский с 1516 г. (под именем Карла I); крупнейший государственный деятель Европы первой пол. XVI в.; сын Филиппа IV Красивого (1478– 1506), герцога Бургундского с 1482 г., и его супруги с 1496 г. Хуаны I Безумной (1479—1555), королевы Испании с 1504 г.; вел многочисленные войны с Францией, Оттоманской империей и другими государствами, претендуя на создание «всемирного христианского царства»; не справившись с этой миссией, в 1556 г. отрекся от императорского трона в пользу своего брата Фердинанда I (1503—1564) и от испанского трона в пользу своего сына Филиппа II (1527—1598).

... она покинула Компьень, пересекла всю Францию и 5 декабря 1533 года прибыла в По, в Беарн. – Компьень – город на северо-востоке Франции, в Пикардии, в 75 км к северу от Парижа, в соврем, департаменте Уаза.

Беарн – историческая провинция на юго-западе Франции, охватывающая центральную и юго-восточную часть соврем, департамента Нижние Пиренеи; в средние века входила в королевство Наварра; в кон. XVI в., когда Генрих IV стал французским королем, была присоединена к Франции.

11 ...по словам одних, это был кагор, а по словам других – арбуа. —

Кагор – красное вино, со времен античности производимое в окрестностях города Каор, который расположен на юго-западе Франции, в соврем, департаменте Ло; в средние века там с помощью особой тепловой обработки винограда изготавливали густое, сладкое и очень темное вино, которое называли черным и поставляли во многие страны Европы (особой известностью оно пользовалось в России), но в XIX в. его производство прекратилось. Арбуа – красные и белые вина, которые издавна производятся в окрестностях города Арбуа, расположенного на востоке Франции, в соврем, департаменте Юра; среди самых известных и дорогих сортов арбуа – т.н. соломенное вино и желтое вино.