Текст книги "Неудачная шутка (СИ)"
Автор книги: TILIL
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 68 страниц)
Он с трудом поднялся, заставляя тело, уговаривая его двигаться.
Крок откинул все еще вопящего от боли Джокера в сторону – тот отлетел к стене и сильно ударился плечом – и пошел на Бэтмена.
Взъяренный Бэтмен, шалея от адреналинового всплеска, приготовился выдержать удар, снова упираясь ногами в землю, готовя кулаки и обомлел.
Чертов клоун, казалось выведенный из строя, стоял на одном колене у стены, куда его отшвырнул Крок, невредимый и сосредоточенный.
В руках он держал карабин Хейм – корпус был закрашен пустынным камуфляжем, нечто не совсем стандартное – и Брюс шокированно застыл.
Джокер отсчитал пальцами, лежащими на ложе, четыре секунды и он поспешил убраться в сторону.
Раздался оглушительный выстрел, подозрительно более мощный, чем обычно. Плечо Джея дернулось от отдачи, Брюс, не медля, выстрелил тросом в сторону гиганта, пока Джокер перезаряжал.
Крок, содрогнувшийся, отлетел назад.
Через черную ткань была видна бронепластина. Обрамленная серыми щитками глубокая розовая рана на незащищенном бронежилетом бедре была частично обожжена, крови видно не было.
Этот трос он порвал так же легко, как и предыдущие.
Наконец появилась полиция, как всегда неуверенно переминающаяся с ноги на ногу; Джокер выстрелил еще раз, попал в плечо, сокрушенное импульсом и на этот раз Крок остался лежать – может, повезло, и повредился позвоночник – но стрелки ГПД уже встали на изготовку.
Он с сожалением бросил винтовку и метнулся к сообщнику, на ходу крича:
– Копы ебут своих мамаш! – тем самым создавая необходимую романтическую атмосферу. Брюс понятливо разбил окно левой, целой перчаткой.
– Вяжите Крока! – рявкнул он и выпал в окно, прижав тело Джокера к животу, чтобы случайные выстрелы пришлись в случае чего в кевлар на его спине.
– Быстрее! – раздался вскрик Гордона, но они уже отдалялись.
Джокер вдруг досадливо скрипнул зубами, и этот неожиданный звук удивлял больше, чем заваруха с Кроком.
– Я предупреждал, – недовольно пояснил он, – что с Бучем у меня свои дела. Ты очень надоедливая мышь, знаешь?
– Поймают? – спросил Брюс, распахнувший труженик-планер, забывая, что с ним нельзя говорить напрямую.
Но когда он спохватился, этот сложный человек просто ответил:
– Задержат на время.
Он уже не держался за костюм, и Брюс ошибочно предположил, что так проявляется деликатность этого психа: это были бы почти объятья.
– Держись давай.
Он усмехнулся и крепче прижал худое тело к своим заново избитым бокам, наслаждаясь усилением боли.
– Ты даже не совсем бесполезен.
– Позорный кавардак.
– Молчи уже, герой, – оскорбился Бэтмен: сам он считал, что импровизированное преодоление Крока прошло весьма успешно.
Сообщник жутко пах ацетоном и он вспомнил самое важное:
– Не хочешь избавиться от флакона с кислотой?
Джокер отрицательно повел подбородком, поглощенный неторопливыми размышлениями.
– Нет там сейчас никакой кислоты. Надо было брать крупнокалиберный пулемет с бронебойными.
Бэтс не вовремя вмешался и пока не понял, что почти позволил убить для него человека.
Решит, что его обманули? Или станет считать, что он его случайное орудие…
– Точно, это же парализатор, – спохватился Брюс, неверно истолковавший его задумчивость.
Джокер не ответил.
========== Глава 20. ==========
Альфреда не было: он уже спал и гипотетически вообще не был в курсе, что костюм сегодня покидал пределы подвала.
В убежище Брюс быстро скинул перчатки.
– Дай мне руку, – как можно равнодушнее сказал он, украдкой осматривая испорченную фиолетовую одежду.
– Это такое важное решение…
– Дай мне руку или я тебе ее сломаю!
Он перехватил кисть Джокера, словно боялся, что тот спрячет ее за спину, и начал стаскивать с него пиджак.
Когда и с рубашкой было покончено, придирчиво поискал стекло в оставленных им царапинах и набрал полную горсть.
– Шестьсот нитро экспресс?
Обманчиво вялый Джокер, сам не зная отчего скрывающий повышенный иммунитет к токсинам, досадливо приподнял бровь и не оставил Бэтмена без ответа:
– Семьсот. Со мной все становиться веселее, да и беру я недорого.
Брюс посмотрел на него отяжелевшим взглядом, но в игру не вступил. Он нашарил в аптечке антисептик и побрызгал пострадавшее предплечье.
– Я думал, ты предпочитаешь импровизацию.
– Стараюсь, чтобы сложилось такое впечатление.
– Постарайся хотя бы завтра не вставать в эти твои… гимнастические штуки, чтобы кожа успела хоть немного схватиться.
– Ты имеешь в виду боген или фляк? – этот заинтересованный тон и уловку можно было считать новым приглашением к противостоянию.
Сколько энергии в этом тощем теле!
Брюс наклонился к несносному преступнику и честно сказал:
– Понятия не имею, что такое боген. И постарайся отложить демонстрацию.
Он почему-то не решался прикоснуться к ранам от перчаток Крока, но сердито преодолел себя и начал срезать фиолетовую штанину. Приспустил дурацкий высокий желтый носок.
– За тебя опять назначили награду. Мог бы и рассказать, что у тебя проблемы.
Джокер, лукаво следящий за коленопреклонением, осторожно спросил:
– Зачем?
Брюс сжал челюсть покрепче, потому что не знал ответа на этот вопрос, и торопливо снял шлем, вставая.
– Расскажешь, что происходит?
– Узнаешь из утренних газет.
Он уже использовал все доступные ему ресурсы терпения, но все же не выдержал и сказал:
– Ты останешься тут.
Он снова вернулся к добровольному оказанию медпомощи, и не без содрогания обработал бледную, окровавленную голень; темную, рваную рану: чертова ируканджи на самом деле была слишком опасна.
В другой момент он бы с удовольствием снова понаблюдал за тем, как Джокер злится, но в этот раз он задевал его гордость и ждал реакции, затаив дыхание.
Но тот молчал, прикрыв глаза. Его спину через тонкую ткань нательной майки неприятно холодила сталь, которой были обиты стены.
– Джокер.
– Тихо, я сплю. Не видишь что ли?
Что-то двинулось внутри у Брюса – прилив тепла – и он облегченно выдохнул.
Это было что-то вроде согласия.
На кровати в гостевой спальне лежала его оставленная при побеге одежда – ему было неприятно вспоминать это, как, впрочем, почти все, что с ним случалось – и прочие конфискованные Бэтсом вещи, которые он не успел забрать.
Джокер в ярости уставился на складной нож, который он оставил тогда на крыше, лежавший ровно вдоль чистого, аккуратно сложенного жилета, отер губы ладонью и слишком резко скинул все это на пол.
Часы жалобно звякнули, ударившись об пол.
Он не хочет знать, где там жучки.
Конечно, помыться он не удосужился, и с утра белоснежные подушки были испачканы его гримом.
Вся эта ситуация становилась совершенно не смешной и вполне опасной для Бэтмена, но когда он думал о осторожности?
Пока он был в душе, забавный старик поменял белье и застелил постель, но Джокер едва заметил это.
Крейн был прав, ставки охерительно выросли.
Брюс примерно в это же время выбирал между надменным побегом и прямым разговором и пришел к выводу, что не хочет знать, что хуже.
Остановился на варианте, где его напрямую ничего не касается, но он все решает – любимой позиции всей его жизни.
Вышел к завтраку как всегда – утро начиналось в особняке как минимум в три часа дня – но странного его гостя не было и он побыстрее, чтобы дворецкий его не заметил, смотался к западному крылу.
Джокер сидел на кровати по-турецки и тасовал колоду. Длинные пальцы подвижно касались рубашек карт, которые украшали сине-красные ромбы – узор-арлекин – и Брюс вспомнил, что это колода не из поместья.
На нем были только фиолетовые брюки. Брючины задрались, частично открывая икры, расцвеченные редкими бледными волосами.
Он недавно наконец помыл голову и его зеленые волосы были еще мокрые.
Брюс постарался не смотреть на бледную грудь и плечи, по которым неровно отрезанные пряди чертили влажные линии.
Джокер дал ему насмотреться, подбросил колоду, хлопнул по ней в воздухе и все до одной карты исчезли, несмотря на то, что рукавов у него не было.
С самого начала было ясно, что это будет нелегко.
– Ты должен позавтракать, – Брюс постарался, чтобы это прозвучало мирно и сел на противоположный край гостевой постели.
Напряжение нарастало.
– Может, сперва выгуляешь меня?
Паузу заполнили истошные птичьи крики, доносящиеся с деревьев за окном.
Брюс сжал зубы, встал, поднял с пола яркую рубашку, сброшенную в компании других вещей и, приблизившись, вложил в чужую раскрытую ладонь.
Игнорируя все правила приличия, он проследил, чтобы за завтраком чертов клоун сел рядом и поглядывал на его руки, впрочем, без каких-то особых целей: после того, как он уже доверился ему, хуже ничего быть не могло.
“Свержение черного принца!
<…>наш источник утверждает, что вчера некая организация вне преступных сообществ, так называемая “Корона” объявила о том, что преступный гений, известный нам как Джокер “не пользуется больше своими привилегиями, поскольку отныне их не имеет”. Напомним, что слухи о его назначении появились в начале февраля, когда он еще находился в психиатрической лечебнице. Так же наш источник отметил, что надежда, на то, что он удержит корону была “гиблым делом”, и отметил…”.
Брюс медленно опустил газету и свирепо спросил:
– Как получилось так, что я ничего об этом не знаю?
Джокер, уныло сражающийся с Альфредом на неблагодатной ниве его экстренного откармливания, скосил свои темные глаза, подпуская противника с десертом слишком близко.
– Ты о чем?
– О этой вашей Короне! – выплюнул Брюс.
Джокер честно старался не заржать, но это ему не очень удалось. Альфред под шумок полностью разбил его сопротивление.
Наконец он унял хохот и беззаботно сказал:
– Пресса в наше время ценнейший источник информации, мм? Ты слишком долго убеждал себя, что это тебя не касается. Теряешь хватку?
– Боже, Джокер, ты такой м… умник… Что там за привилегии?
Альфред прищурился и попытался откланяться: наверное, не хотел мешать мастеру называть своего ручного психопата мудаком.
– Не скажу. Дай мне эту дрянь, – как ни в чем не бывало попросил Джокер, и Брюс получил возможность немного поломаться.
– Альфред, а что может значить “отсюда в двух кли…”.
Альфред чопорно выпрямился.
– В двух кликах. Так называют расстояние в километрах, сэр. Военный слэнг.
Он поспешил сбежать, чтобы не вмешиваться: иногда это было так сложно!
Градус одурения стремительно поднимался.
Джокер досадливо сжал губы, опасаясь что его неправильно теперь воспримут.
– Дай мне газету, Бэтти, и без глупостей! – заполучив ее, он повернулся прямо со стулом лицом к Брюсу – не хочет быть объектом наблюдения – и зарылся в отдел объявлений.
Теперь толком были видны только его пальцы – с бледными, короткими ногтями; запястье левой руки, рукав рубашки, плотно прижатый к коже ремешок часов. Он положил ногу на ногу, и Брюс отвернулся.
Он пытался вызвать у себя отвращение, но это было бессмысленно.
– Корона, мой друг, это некий совет, который хочет контролировать преступность, как бы так выразиться, более качественно, – неожиданно заговорил Джокер и его мягкий тон поражал, – новинка, понимаешь ли…
Он хотел спросить, кто в ней состоит, но вместо этого этого ляпнул:
– Что ты им сделал?
Для того, чтобы отвратить таких людей, недостаточно даже политических или финансовых соображений. Этот хищник, легкомысленный мужчина, сидящий рядом, так близко – нечто вроде мощного оружия, способного разнести к чертям собачьим весь мир.
Кто будет так легко отказываться от него?
– Спроси лучше, чего не сделал, – над краем бумаги блеснули темные глаза, – но я не отвечу.
– Ты понимаешь, что теперь тебя скорее всего попытаются…
Газета резко опустилась.
– За кого ты меня принимаешь, за резвушку Джилл?
Злые пальцы, примявшие бумагу, и искривленные губы – Бэтмен обожал, когда Джокер терял контроль.
– Ну, я так мало знаю тебя, – это была грязная игра и откровенная ложь: пресловутого чертового клоуна он знал более, чем было вообще необходимо.
Но укол почему-то не достиг цели. Бывший принц улыбнулся краем рта, очевидно собираясь нападать, и Брюс поспешил укрепиться на вершине:
– Как там, кстати, твое Пугало?
Джокер прикрыл глаза и начал разглаживать черт знает от чего пострадавшую газету.
– Мое Пугало наложило в штанишки и просит нюхательной соли, если тебя оно прям так сильно интересует.
Брюс должен был спросить, кто составляет Корону, но тут появился Альфред, задумчиво осмотрел молодых мужчин, подгадал время…
– Надеюсь, у вас нет ни на что аллергии, сэр.
Дворецкий, оказывается, ходил за вазой. Брюс мазнул взглядом по желтым ирисам, но ничего не сказал: старик до сих пор покупал и расставлял цветы по всему дому.
– Нет. – Джокер непроницаемо посмотрел почему-то на хозяина и стер тыльной стороной ладони избыток слюны со своих губ.
– Ваша матушка так любила эти цветы…
И тут Брюс Уэйн, глупец и тряпка, вспомнил самое главное.
– Джокер, сколько мне лет?
Весьма неожиданный вопрос, но Джокер нагло облизнулся и незамедлительно ответил:
– Пару месяцев, как исполнилось тридцать четыре года. О, я много знаю о Брюсе Уэйне, – слышать, как он произносит его имя, было тем еще испытанием, – но так мало стоящего.
Почему он считал, что этот придурок ни о чем не задумывается?
========== Глава 21. ==========
– Расскажи мне больше, Бэтси.
Брюс, испытывающий неадекватный подъем, покачал головой и Джокер удивительно быстро отстал: видимо решил подобраться к нему позже.
– Нам надо выяснить, кто нанял Буча, – слишком быстро подступил он с другой стороны. – Надо поговорить с Агнесс, его шлюшкой.
– Не нам, а мне.
Джокер иронично прикинул, что будет, если он сейчас пойдет с онеров, а то и с козырей.
Под мягким светлым свитером Бэтса угадывались очертания его напряженной шеи и плеч, и он в который раз заподозрил, что с ним просто играют.
Человек не может быть таким великодушным.
Для него это предвещало слабость и смерть, двух старых вражеских спутников. Он ведь не хочет, чтобы Бэтмен погиб?
Однажды он пойдет ва-банк и к черту все. Слишком пронзительно: этот город достал его, глухая темница; тело томилось, налитое силой; он никогда еще не оставался так надолго на одном месте.
Он как раз пытался решить, правда ли хочет уехать, как Брюсу надоело следить за тенями, бушующими под веками психа.
– Мы можем сразиться.
– На ножах? – Джокер вдохновенно облизнулся, приоткрывая глаза: удивительная перспектива.
Отраженный свет, проходящий по его лицу от двинувшегося, потревоженного ветром окна, осветил его левый глаз, подсвечивая медную радужку: задумчивости как не бывало.
Брюс позволил себе снисходительную улыбку – это ему стоило серьезной части самообладания.
– В пул. Если захочешь.
Почему когда он начинает говорить, его проклятый язык делает все по своему?
– О, с наслаждением. Кроме того, нужно подождать наступления темноты.
Брюс чуть было не сказал “Я дам тебе кий, только если ты обещаешь меня на него не насаживать”, но вовремя спохватился, вспыхнув от стыда.
– Альфред, проведи его, я буду через секунду.
Джокер понимающе улыбнулся и положил перед ним злосчастную газету.
Даже он бывает наивен.
Это открытие придало Бэтмену сил и он даже поискал послание Крейна. Но мысли разбегались и он бросил эту идею. Все равно это можно сделать позже.
В бильярдной, окнами выходящей на японский сад, чертов псих стоял у окна, производя впечатление абсолютно нормального человека.
Брюс вспомнил, как бил его в допросной.
Джокер расслабил спину, заметив его отражение в зеркальной поверхности окна, но было понятно, что с ним все не так просто, что он обеспокоен. В нем клокотала – ярость? Радость?
– На что играем, о великий герой? – прервал опасные мысли Бэтмена их насмешливый виновник.
Откровенное изучение, похоже, снова было слишком заметным.
– Что?
– На что играем, говорю. В прошлый раз в шнопс я тебя пожалел, но азартные игры, мой мальчик, ничто, если нет ставок.
Он обернулся, и Брюс при упоминании прошлой игры вспомнил температурный блеск его глаз и жар кожи.
– На желание?
Джокер закатил глаза и пожал плечами, блефуя – “вовсе не интересно, ну ладно”.
– Давай до трех.
Он был весьма умелый игрок – можно подумать, стоило ожидать чего-то другого – золотистые пальцы уверенно касались зелени сукна, он делал резкие, но точные движения, ловко набивая очки.
Но он сам был очень внимателен, желая выиграть по смутным, но важным причинам, и не уступал ему.
– Как ты сбежал из Аркхема? – жадно вопросил он, но Джокер не ответил и не улыбнулся. – Это из-за Короны? – Брюс смотрел себе под ноги, не решаясь его подгонять, и большую часть времени игры они провели в абсолютной тишине.
– Думаю, это Котел купил главврача. Они хотели, чтобы я думал, что в одиночку прогрыз дорогу на выход, – наконец ответил псих, и в его голосе было столько недовольства, что Брюс невольно не позавидовал Котлу.
Он осилил одну победу и одна была за преступником.
– И это все, что ты можешь мне сказать? – нагло выдал он, не смея множить тишину.
Не стоило питать иллюзий, что психованный клоун будет хорошим собеседником, но хотя бы логичное предчувствие града из дрянных анекдотов и массы кривляний не оправдалось.
– Что я еще могу сказать? Ничего не существует, вот что, – медленно ответил ему тот самый клоун, пожимая плечами.
Это, кстати, плохо сказалось на его ударе, что привело соперника в неприкрытое самолюбование.
– Не переживай, все реально. Тебе так кажется, потому что ты самый натуральный псих.
Джокер пришел в неуместный восторг от этого глубокомысленного изречения.
– Натуральный. Да. Весьма, – зашипел он, насмехаясь. – В любом случае, эта партия довольно занимательная, – он почти лег на угол стола – рубашка плотно обтянула поясницу, и Брюс обреченно почувствовал новый темный прилив.
Он сумел справиться с собой, но жар, восставший в его теле – печальное подтверждение беды – не хотел спадать.
– Мм, я выиграл. В следующий раз дам тебе отыграться.
Брюс невольно усмехнулся его самодовольному виду.
– Что ты хочешь в награду, о великий злодей?
Джокер отер рот ладонью с раскрытыми пальцами, делая вид, что забыл о поощрении.
– А, точно. Разумнее было бы использовать эту победу потом, да?
Теперь можно было нагло осмотреть его. Когда это он бывал разумен?
– Но когда я бывал разумен? Так что я хочу, – он выждал приличную паузу, как-то очень зло щурясь. – Чтобы ты обратился ко мне по имени.
Это желание было странным, но легко исполнимым. Куда лучше кукареканья на шпиле Дома Ювелиров, или что он там мог придумать на свой вкус… Но в горле почему-то пересохло.
– Какое аскетичное желание, Джек, – высокомерно процедил он, за хмурью скрывая наплыв неуместного веселья.
Джокер, внимательно следивший за исполнением уговора, кивнул и отвернулся.
– Темнота наступила.
Брюс, не замечающий синеющих июньских сумерок, чуть не подтвердил это, но вовремя спохватился, просто кивнув.
– Я пойду один. Ты мог бы попросить меня не мешать тебе.
Джокер, не поворачиваясь от окна, размял плечи.
– В этом нет необходимости. Это входит в наше соглашение.
Поднимался ветер.
Эта женщина точно была проституткой: в отличие от предыдущей, жившей в окружении розового цвета, которую Джокеру так и довелось увидеть, про эту он узнал все, что только было можно.
Она вспахивала ширинки под глупой кличкой Пантера в ночном клубе в центре Плантации. У него на руках было полное описание, неожиданно вернувшаяся застарелая головная боль и упорно нудящий с левой руки Бэтс.
– Ой, да ладно, повисишь с черного входа. Это злачное место такое болото, что таким чистеньким мальчикам типа тебя лучше не пачкать обувь.
Бэтмен крепко сжимал зубы – Джокер обнаружил, что обожает наблюдать за этим, в особенности когда он в костюме – и явно боролся с собой.
Оставалось надеяться, что собственное тело не подведет его.
Шрам на левой височной доле, все еще воспаленный, все же ощущался гораздо лучше и он размечтался о времени, когда сможет забыть о чертовой операции.
Проще было, конечно, сильно удариться обо что-нибудь виском.
– Если так беспокоишься за Корону, я могу надеть юбчонку и назваться Трикси.
Брюс покосился на него, возмущенный намеком на одноразовый туалетный секс.
– Ты оставайся лучше трикстером, умник…
Его так легко рассмешить.
– Не, ну серьезно. Если я захочу, ты меня не узна-аешь, не говоря уж об этих отбросах.
Джей со значением искривил губы – уверенная улыбка не очень получилась – и скользнул в тени, не оборачиваясь.
На входе вышибала не взглянул на него, излишне увлеченный созерцанием зада прокуренной школьницы в блестящем красном платье размером с носовой платок.
Внутри грохотала музыка, стоял зловонный туман, намешанный из алкогольных паров, табачного дыма и испарений пота.
На сцене рыжая девчонка – не больше четырнадцати лет – раздвинувшая белые ноги, яростно надрачивала себе, и Джокер захохотал, приподнимая брови: хорошо, что Бэтс соизволил подождать его снаружи. Такой уверенный женолюб, как он, наверняка бы расстроился из-за такой откровенной, печальной девичьей доли.
Он прошел мимо бара, прямо к служебным помещениям. Двери были надежно закрыты, рядом крутился пухлый скользкий тип в гавайской рубашке, мешающий Джею незаметно войти, и он начал импровизировать.
– Эй ты, я хочу видеть свою жену.
Тип скользнул взглядом по его зеленой рубашке, собранным волосам, в полумраке и мигании света кажущимися черными, по шрамам – мало ли кого подрезают за долги – и не узнал.
– Отвали, мужик. Лучше убирайся сразу.
Джокер раздул ноздри и возопил:
– Знаешь, что у нас в Шотландии делают с такими, как ты? Хочу видеть мою Агнесс немедленно!
Он приблизился, доставая нож и пухляк побелел.
– Ты хочешь сказать, что Пантера твоя жена?
Джокер подмигнул ему и нагло продолжил:
– А ты у нас кто? Местный евнух?
– Да ты оху… – обиделся “местный евнух”, но тонкое, острое лезвие ножа выступило в роли миротворца.
– Ну, или я тебя сейчас им сделаю.
– О, боже… Она в вип-комнатах. Освободиться через полчаса.
– Спасибо, брат! – растрогался Джокер. – Сынишки каждый вечер плачут по мамке.
Он потрепал жертву по щеке и отправился в указанное место, полагая, что стоит еще немного поработать над эдинбургским акцентом.
Программа по не-устранению всяких живых препятствий проходила на ура – что еще надо, чтобы исполнить одно из бетсовых предписаний.
Как назло, из чил-аута выползла, качая бедрами, высокая грудастая блондинка, неприятно напомнившая ему о прошлом.
– Эй, ковбой, потерял что-то?
Эта попытка проявить бдительность умилила его, и он посмотрел на нее робко, ловко отводя глаза.
– Сколько?
– У тебя денег не хватит.
Она отчалила, довольная. Путь был свободен.
Он вскрыл запертую комнату, не заботясь ни о чем, и как раз осматривался, чтобы войти незамеченным.
Опасность он почуял сразу, хотя шум и темнота здорово дезориентировали его. Он пригнулся и убийца промазал.
Джокер укрылся за декоративной стеной, проклиная оперативность Короны.
Мужик с ружьем – бюджетный вариант, как не стыдно – стоял на балконе, заставленном столиками – там была неумелая имитация ресторана, которым никто не стал бы пользоваться: сцену было почти не видно.
Когда он в следующий раз заглянул туда, никого уже не было. Джокер устало прикрыл глаза: Бэтс вошел и теперь его ожидает неприятная, унизительная сцена. Получить пулю в лоб лучше, чем дать ему вмешиваться.
Он встал, поджал губы и вошел в комнату к Агнесс.
Криков, голых сисек и клиентских задниц – всего, чего можно было ожидать – не было.
Зато был женский труп с окровавленными губами.
Почувствовав постороннее присутствие, Джокер повел плечами в привычном жесте, сбрасывая накопившееся напряжение.
========== Глава 22. ==========
Джокер, уныло разглядывающий женский труп, даже не обернулся к нему, и Брюс подавил разочарованный вздох.
– Ну теперь мы знаем, что она была весьма осведомлена о делах Буча.
– Джокер.
Чертов псих не ответил, присаживаясь перед телом на корточки. Указательным пальцем он ткнул в щеку жертвы и Бэтмена обдала волна отвращения.
– Боже, Джокер, что с тобой не так?
Но когда он договорил, то уже понял, что так он определяет время смерти.
– Пустота разрастается, Бэтс, вот что со мной. Глупости какие…
Мелькнул его язык, пробежался по нижней губе, вернулся блуждать по шрамам внутри.
Брюс пожалел о своем поспешном осуждении, но поделать ничего уже было нельзя.
– Нам надо уходить, – не дожидаясь кривляний, он подошел и положил руку на плечо клоуна, не собираясь учитывать его мнение по этому вопросу.
Выдавил пневматикой окно в туалете, одном на весь вип-зал и внимательно следил, как Джей ловко подтягивается на руках, молчаливый и раздосадованный.
До машины пришлось его тащить, сжимая костлявое плечо.
Губы Джокера побелели от гнева.
Со стороны черного входа приближались полицейские сирены, и Бэтмен поднял упирающегося сообщника под руки и втолкнул в машину.
– Почему это ты думаешь, что я поеду с тобой?
Его собственная жертва была подвешена за ноги у черного входа, мгновенно забытая, и появление властей надо было еще как-то объяснить.
– Потому что за тобой уже посылают стрелков, Джокер, – он не собирался отвечать, но иногда оставлять последнее слово за чертовым клоуном было слишком сложно. – Ты загнешься, если я не буду следить за твоей вертлявой задницей.
Джокер, весьма уязвленный подобным самоуправством, нахохлился на пассажирском сиденье, уныло оглядывая свои перчатки.
Брюс не стал снимать маску и повел машину подальше от Плантации.
– Высади меня здесь, – раздалось в его спину.
– Ты никуда не пойдешь, – холодно припечатал он, представляя, как придурку всаживают пулю в затылок.
– Вот как, хозяин? А что случилось, я теперь снова в плену?
– Заткнись.
– Не оправдал доверия?
– Джокер!
Но угрожающий тон на чертового психа никогда не работал.
Джокер стремительно бледнел: не стоило перебарщивать с той желтой дрянью, которую Крейн выдал на крайний случай.
Головная боль становилась нестерпимой, а импульс, рожденный в глубинах сознания – бесполезная, фальшивая паранойя – сподвигал его хоть что-нибудь делать.
– О, мы так похожи – ты и я! – воскликнул он вдруг с плохо скрываемым восторгом.
– Я не такой, – мгновенно ощетинился Бэтмен.
– Конечно ты такой. Сильный и опасный, ты ломаешь хребет этому городу. Бьешь ему прямо в лицо!
Брюсу казалось, что он начал что-то понимать, он все равно не сдержался и сказал:
– А ты бьешь ему промеж ног, жуткий шут, чудовище.
Это прозвучало слишком презрительно. Тем удивительней была реакция на эти слова: самодовольная улыбка, впервые обращенная к нему за последнюю пару часов.
– Да, пожалуй. Это мой любимый прием самозащиты. – хвастливо подтвердил псих, прячущий объятые тремором руки, но скрыться от взгляда ему не удалось и Брюс присмирел.
– Хватит. Я вовсе не хотел тебя оскорбить.
Джокер попытался смягчиться, но отчаянная горечь, разливающаяся у него в груди, сдавила горло.
– Я пообещал тебе. Но не думаю, что ты мне веришь.
Пряный запах ветивера, личный маркер психа, стал почти невыносимым.
– Джокер…
– Останови меня, Бэтс. Тогда я покажу тебе все, что у меня есть.
Брюс замер.
– Очередная клятва? – осторожно спросил он, боясь спугнуть что-то, что не мог осознать, но явно важное и тонкое.
– Все та же. Но я могу затеряться. Я немного не в форме. Сейчас, дай мне пару минут.
Джокер прикусил щеку, потирая пальцами виски.
Что он несет?
Пауза не затянулась, потому что прозвучало то, что бледный псих хотел услышать:
– Я проведу тебя, – Бэтмен убедил себя, что все делает правильно, и остановился на окраине Котла. – Хватит выделываться. Можем подъехать ближе. Обещаю, что не буду следить за тобой.
Он нагло врал, надеясь только на то, что узнает место, где его можно было искать в случае чего.
– Там, где копы скрутили Буча, была его кухня, – неожиданно сказал Джокер. – Пахло человечиной.
– Что?
– Спроси Гордона. Я откуда-то знаю это. Не помню.
Этот мужчина, такой невозможный и двинутый, никогда не прекратит его удивлять.
– И еще кое-что, – проскрипел наглотавшийся дорожной пыли псих, выбираясь из “танка”.
Брюс счел, что молчание и так получилось достаточно заинтересованным, но не выдержал, и спросил:
– Что?
Летняя ночь, в этом месте притихшая, исходящая жарким воздухом, накинулась на Джея, забираясь ему за воротник. Он, покрываясь мерзким липким потом, содрал с волос тонкую черную резинку и ветер снова подхватил их.
– За последние десять лет не бывало такого, чтобы я не заметил слежки, – он нескромно подождал восторгов, которых, разумеется, не последовало. – Возможно это совпадение, но я в них не верю. Не ищи меня. Если я что-нибудь узнаю, сообщу.
Брюс метался по кабинету отца, сжимая кулаки. Его одержимость Джокером перешла все границы. Ошалелый, он тонул в отвращении к себе, не способный справиться с наваждением.
Ночью ему снова снился Парк-Роу, залитый кровью и занесенный снежной поземкой, разлетающейся по ветру под его ногами.
Но вместо Чилла там был Джокер. Одетый в оранжевую робу и светловолосый, он ждал его в переулке у стены, побелевший, напряженный, безглазый.
Он был без обуви – стоял совсем босой на грязном, заплеванном асфальте, штанины закатаны до колен, руки скрещены на груди. Его губы двигались – он что-то говорил, но разобрать, конечно, ничего не получалось.
Желание снова прикоснуться к его шрамам, неоформленное в реальности, здесь было совершенно определенным.
Ночной двойник Джокера понимающе улыбнулся и разгладил щеки пальцами, начисто стирая рубцы.
Брюс заставил себя проснуться.
Шел двенадцатый час дня – слишком раннее время для такого как он. Суставы горели огнем, в висках стучало.
Он с трудом мог повернуть шею – не стоило опять спать, уткнувшись лбом в стол.
Да он прям эталон самообладания и невозмутимости.
Он снова опустился в кресло, закрывая глаза рукавом халата. Сколько можно было игнорировать это?
Это что-то выбросилось в кровь, какой-то гормон – такое вообще возможно? – горечь, отрава растекается по его венам, яд…
Крейн.
Какой-нибудь чертов новый токсин или что-то подобное.
Брюс сперва отбросил эту мысль, как безумную, однако встал, сжал челюсть и собрался спуститься в медотсек, чтобы сделать анализы.
Главное, чтобы Альфред не задавал вопросов.
Ему сразу стало лучше, и он даже подумывал пока оставить Котел в покое, самодовольно вспоминая его темные улицы, красный кирпич стен, желтые фонари, вечерние туманы.
Он не смог найти место, где теперь живет Джокер, но нашел кое-что получше.
Неосторожный клоун определенно неадекватно оценивал собственные возможности по обнаружению хвостов: привел его прямо к офису Крейна.
Все это пройдет. Крок был надежно запрятан в Блэкгейт и этот этап можно было считать пройденным.
Джокер еще мог быть ему полезен, но с ним надо было завязывать.
Когда Бэтмен, холодея от мерзкого предчувствия, вошел в офис Пугала, он уже примерно догадывался, с чем ему придется столкнуться.
