Текст книги "Неудачная шутка (СИ)"
Автор книги: TILIL
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 68 страниц)
– Давай. Как твое имя? – пришедший к особенному вердикту Брюс нарушил тишину, намеренно мягко проговаривая слова: договориться, следить осторожней, посадить на поводок покрепче: контролировать.
Выражение на лице Джокера стало настолько издевательским, что он обреченно понял – быть ему убийцей. Светлые брови задрожали в тщетной попытке удержать движение, у уголков карих глаз появились морщинки.
– Не знаю, – прошуршало пьяное чудовище, испуская смрад нечистого рта и винных паров. – А как?
Это была последняя капля.
В этот раз крепкий удар пришелся в челюсть Джокера, вызвав у того взрыв смеха и дикий восторг.
Уверенность в его желании свары сыграла с героем дурную шутку: отброшенный к краю крыши, он, усиленно кланяясь и хихикая, вдруг шагнул за него, неловко взмахивая руками, как неловкая жирная птица.
Когда Бэтмен рванулся за ним, никого уже не было видно.
========== Глава 5. ==========
Верный дворецкий, внимательно наблюдая за возвращением хозяина, приметил новый, упрямый взгляд – ненависть, отвращение – чего он там ждал от этой шоковой терапии – оказалась погребеная под странной задумчивостью воспитанника: неожиданно, но прекрасно, особенно учитывая, что можно было ждать чего похуже печали.
Вина, прижимающая его к земле за то, что он не сдал Джокера полиции – всегда стоило судить себя строже, даже если у тебя не было выбора – немного отступила, и теперь он увлеченно прикидывал, как все обойдется.
О чем он думал, когда поставил на этого взрывоопасного шута? О погасших серых глазах, так чудовищно точно повторяющих глаза лучшего друга – верно; о том иной раз особенном выражении, что они прежде принимали, напоминая о прекрасном ангеле милосердия, породившем этого человека?
В соседнем отсеке Брюс жадно пил воду и его образ, сидящий в кресле сутками с пересушенными губами, истаял неприятным дымовым облаком.
Альфред всегда был склонен к компромиссам.
– Хотя он гораздо лучше выглядит, чем два года назад, – невпопад вдруг сказал взведенный приятной средой погони Брюс, похоже, не обращаясь к нему напрямую, и начал обтираться поданым полотенцем, – гораздо менее безумный, чем раньше.
Все было не так уж и плохо…
Довольный результатом Джокер довольно бодро (учитывая постигшее его повторное сотрясение мозга) возвращался после трюка-падения с крыши, качаясь в поганом ирландском такси, должном доставить его в Котел.
Достигать своих целей – хотя бы того же ожидаемого, но негарантированного возвращения Бэтмена – иногда казалось проще, чем можно было представить; можно было бы представить и то, как будет весело – но удовольствия эти мысли почему-то не доставляли.
На месте он расплатился зловещей улыбкой и пожеланием записать все на счет Крейна и отправился в гостиницу, где заперся в своем номере, не раздеваясь лег на кровать лицом вниз, чтобы не захлебнуться кровью, и вырубился.
Тот самый ирландский квартал был в гневе: загадочный человек буквально объявил им войну. Он убивал с особой жестокостью; это было забавно, учитывая специфику работы его жертв – все они были либо наемниками, либо промышляли разбоем.
Но яснее его личность от этого не становилась – все, кто мог указать на него, были мертвы, или – что вероятнее – хорошенько захлопнули рты.
Масштабы поражали, и становилось ясно, что местная диаспора это только начало.
Джонатан Крейн, бывший профессор судебной психиатрии, бывший член Американской психиатрической ассоциации, бывший пациент и прочее, прочее, устало ввалился в собственное логово.
Погода испортилась, став дождливой и ветренной; и день был долгим и тяжелым: Толпа требовала и требовала. Копы сновали по Котлу. Джокер пропал.
Впрочем то, что Джокер пропал, можно было считать скорее плюсом.
Экс-психиатр, не снимая серого плаща и грязной обуви, прошел через пространство, служившее ему прихожей, и включил свет в собственном кабинете, предвкушая бутылку-другую Гиннесса.
Первое, что он там увидел – стремительно крутящуюся против своей оси макушку – против обыкновения чистые волосы, непривычно зеленые, но сквозящие знакомым цветом у корней, обещали ему своим появлением либо взбучку, либо то, за что он потом ее получит.
Вечер переставал быть приятным.
– Прии-веет, – темные глаза глядели раздраженно, противореча доброжелательному, легкому тону – и лучше было бы не собирать в целое болезненно бледную кожу его лица, шрамы и крайне опасные руки, сохраняя душевное спокойствие: Пугало реагировал на эту урозу стабильно непредсказуемо.
Крейн сглотнул.
– Привет, Джей, эээ… – залебезил он, уговаривая себя не прокалываться, – Ну что, может по пиву. Сейчас, сейчас, – уныло скалясь, чтобы изобразить улыбку, незадачливый слуга быстро открыл холодильную камеру минибара, зазвенел бутылками, чтобы заискивающе поставить пиво перед Джокером. – Ну как там музей, я слышал, было шумно…
Тот лениво наблюдал за ним, как всегда совершенно непонятный в своих настроениях.
– Похер на музей, Джо, – его подношение было проигнорировано.
– Да… Да, похер, Джей, как скажешь, – Крейн подвинул от стены добротный дубовый стул и компактно расположился на нем, – А где ты пропадал, я… – тут он понял, что сказал что-то не то и растерянно замолк, но Джокер не отреагировал, невозмутимо надевая свои фиолетовые перчатки. – Не голоден? Тут недалеко хорошие бейглы на вынос, тебе надо лучше питаться…
Над ними, этажом выше, кто-то прошел, громко стуча каблуками.
– Дело в том, Джо, что я тут работаю с новым проектом, – Джей сделал внушительную паузу, и его перепуганный подельник с ужасом ждал продолжения про врага Ирландской Толпы и расчленение потом Крейна этой толпой…
Но его опасения не оправдались, потому что Джокер, основательно отхлебнув пива, сказал:
– Не бледней, девочка, не про этого таинственного мудака.
Иногда Джонатан думал, что его беспокойный товарищ читает мысли.
В глубине черепной коробки заворочалось спасительное самодовольство.
– Так вот, Джо, у тебя есть пять минут, – враг взмахнул рукой, и в ней появился нож с длинным тонким лезвием, – чтобы убедить меня в плодотворности нашего дальнейшего сотрудничества.
Пугало вскинулся и злобно усмехнулся.
Брюс опять был в кабинете отца и сгорал от стыда (он думал, что от гнева), снова и снова вспоминая свою слабость, заставившую его поверить, что Джокер может хотя бы выслушать что-то разумное.
Что он достоин сожаления.
На самом деле, он сам допустил этот промах, отупев от горя, может просто распустился, просиживая дни и ночи над невозвратным прошлым?
Он мрачно посмотрел на стол, который почтил своим вниманием двинутый клоун, осуждающе оглядывая его глянцевую поверхность, словно надеясь увидеть изъян, подобный тому, что появился после этой странной встречи на нем самом: сложно было поверить, что это все на самом деле происходит.
Ветер, ворвавшийся в окно, пересчитал страницы когда-то давно начатой книги, тихо шелестя, и он, повинуясь внезапной подсказке, протянул руку, ощупывая столешницу снизу.
Довольно вздохнул, доставая оттуда сложенную пополам записку, приклеенную на крошечный кусочек жвачки. Когда это он все это успевает?
Это был календарный лист на одиннадцатое ноября следующего, две тысячи одиннадцатого года. Слишком много впереди месяцев до этой даты, значит это не предупреждение.
Просто красивая дата? Брюс не был уверен в том, что знает клоуна, но это не было похоже на него.
На красивом желтом платье кокетливой модели было написано абсолютно лишенным декоративных элементов, твердым, острым почерком: “Дорогая, буду поздно, на работе завал. P.S. Покорми кота”.
С другой стороны были выведены три цифры – двести семнадцать и что-то на гэльском.
Бэтмен выпрямился и сжал записку в кулаке. Он торопился перевести послание, упрямо игнорируя тревогу – в его сознании теперь билось новое предупреждение: “на работе завал”.
Прошло уже три дня с момента, как он вернулся на улицы.
Брюс совершил уже два ночных патрулирования, костюм теперь ожидал в подвале, Альфред довольно начищал серебро, словно к празднику.
За завтраком, когда пришло время джема, Брюс наконец собрался с духом и сказал:
– Альфред, ты ведь звонил в полицию?
Совершенно лишним было уточнять, что имелся в виду день появления Джокера в поместье.
– Нет, сэр, – просто ответил Альфред и продолжил убирать посуду.
Брюс, несмотря на подозрения, ни секунды не веривший в вышесказанное, изумленно умолк.
– Почему? – наконец спросил он.
– Нет никакой необходимости в полиции, сэр. Прежде всего нельзя давать им даже приближаться к пещерам.
Пораженный хозяин звонко уронил десертную вилку.
– Наплевать на меня! – слишком резко и несправедливо воскликнул он, сразу же стыдясь неприятной для этого человека несдержанности. – Ты знаешь. Но – наплевать.
Альфред проигнорировал его возглас.
– Вы знаете, Брюс, наши желания часто неисполнимы. – важно продолжил он, совершенно неожиданно выдавая нечто странное. – Но когда стихия вдруг решит за вас очистить поля от ненужных камней, остается только прямо держать себя в руках. Вы знаете, как я отношусь к самой идее самопожертвования, и вот теперь я говорю вам – это полезно. Вам полезен Бэтмен. Джокер вам тоже полезен.
Брюс нахмурился, абсолютно ничего не понимая – его любимый старик не часто удивлял его, и теперь он говорит такое?
– Альфред, это безумный клоун, – через силу улыбнулся он, привычно радуясь единственному человеку, с которым мог быть собой. – Как, кому он может быть нужен? Кому полезен? Ты точно говоришь о том чертовом клоуне, которого глупо даже ненавидеть? О том совершенно безумном уроде, разрушившем…
Но для Бэтмена бывали дни и похуже, чем дни того фиолетового и зеленого огня. Для этого города бывали хуже, и все, что он мог сделать, он сделает.
– Этот человек очень опасен? – пожал плечами старик, будто не поняв его, и только мерно покачивая плечами в такт натираемым ножам, для которых пришла очередь после вилок. – Безусловно. Он безумен? Я в этом не уверен. Я думаю, что он способен контролировать себя, другой вопрос в его желаниях. Кроме того, его мощная харизма беда и для него самого. Весьма противоречивый молодой человек, если хотите знать мое мнение. – опасные слова чуть было не застряли в его непослушном старом горле, и Альфред сглотнул, насмехаясь над этой своей эгоистичной ролью – но чего уж там, он, бывало, высказывал и куда более революционные мысли. – И, согласитесь, с весьма небанальной точкой зрения, исключившей в свое время… Знаю, не сердитесь. Но такая мощная харизма, пущенная в угоду его бесцельному злу! Жаль, очень жаль
До того момента не слишком внимательно выслушивающий его Брюс окаменел. Альфред расположен к Джокеру?!
========== Глава 6. ==========
Сирена скорой помощи заливалась где-то справа, у панели курили усталые проститутки, пожилой господин через улицу усаживал в такси двух таких красоток подороже. Время близилось к трем утра.
Бэтмен бесшумно перемещался по самому безнадежному району города, так называемой Плантации. Беспокойные люди грабили, убивали и насиловали тут особо охотно, и ночному стражу всегда было чем заняться.
Когда он по крышам пересекал вторую улицу, с удивлением заметил знакомый силуэт. Сердце забилось быстрее, чуя опасность, когда он узнал в выходящем из паба мужчине Джокера.
Тот был по обыкновению весел и одет в свою безвкусную фиолетовую одежду.
Когда Брюс, желающий в полной мере насладиться возвращением Джокера в Аркхем, положил ему на плечо руку, тот не вздрогнул и не обернулся, заставляя его насторожиться.
Конечно, захотел, чтобы с ним все было просто…
– Так-так, господин рыцарь! – воскликнул этот ужасный человек, не оборачиваясь, и сделал шаг назад, прижимаясь спиной к кевларовой груди костюма.
Брюс обомлел.
– Ясновидение! А я скучал! – продолжал развлекаться псих.
Грязные зеленые волосы скользнули по черному словно молодые змеи.
Брюс почувствовал слабый запах ветивера, смолы и мха – похоже, одеколон клоуна.
– Какого черта, Джокер? – Брюс, разумеется, начал злиться, однако клоун не отреагировал, посмеиваясь.
Натянулась какая-то непрочная струна тишины, под гнетом которой оба не осознавали своего положения.
– Ну ладно, шучу. Я понял, потому что никто не станет меня трогать, ну ты понимаешь. Особенно со спины.
– Почему ты не убил тех охранников? – с интересом спросил вдруг Брюс, мучимый этим вопросом уже некоторое время.
Джокер обернулся, игнорируя его, и он с облегчением увидел отсутствие грима, несмотря на то, что в глубине души знал, что это ничего не значит.
Шрамы привычно изогнулись, когда псих облизнул губы: он не помнил никаких охранников.
– Ты же не собираешься меня опять бить? – невинно произнес он, и Брюс наконец понял, что он слишком близко. Вопрос бесследно растворился, когда Джокер широко шагнул назад, явно наслаждаясь непонятно чем.
Брюс сжал зубы и рванулся к преступнику, но тот отпрыгнул в сторону, излишне ловко и легко, и закружил вокруг.
Бэтмену нравилось охотиться на Джокера.
– Доктор запретил, ты понимаешь. А так бы развлеклись, честное слово. По пиву? – Джокер учтиво указал на один из самых дрянных заведений Готэма, и Брюс помимо воли усмехнулся.
Джокер снова был слишком близко, и Брюс мог схватить его в любой момент.
А потом он увидел еле заметные веснушки на лице убийцы и застыл, пораженный этим странным открытием.
– Нет? Ну я так и понял, – рядом, очевидно повинуясь какому-то знаку клоуна, остановилось такси. Водитель распахнул дверь у пассажирского места, и Джокер молниеносно скользнул туда.
– В следующий раз ты приглашаешь! – сквозь узкую полоску окна протянул предусмотрительный злодей.
Когда он нагнал такси, Джокера там не было.
Двенадцатого апреля, за завтраком, Брюс первым делом развернул газету, несмотря на ожидающиеся там надоедливые новости о вернувшемся в строй “обнаглевшем молодом Уэйне”, который вчера триумфально испортил очередной важный вечер города.
Брюс все переводил притворство на новый уровень: без личного своего участия. Ему пришлось купить всему эскорту, состоящему из отборных манекенщиц, по брильянтовому браслету, кроме того, они честно делали вид, что он был с ними.
Он кисло отмахнулся от светской хроники и решил начать с криминального раздела.
“Бэтмен вернулся! Берегите своих детей!
Вчера кровожадного линчевателя видели рядом со зданием театра “Призма”, где он подверг риску жизни четырех добропорядочных граждан Готэма, разбив витрину!”
Брюс моргнул. Линчеватель. И он вчера ничего не разбивал. Вроде.
Он не стал читать всю заметку и сразу посмотрел на подпись. Райдер? Желтый писака.
Он с раздражением перелистнул страницу.
“Комиссар Джеймс Гордон предупреждает молодых девушек!”, “Беспорядки на Северной авеню вызваны самосудом Бэтмена”, “Благотворительный вечер отменяется”, “Сбежавший клоун-принц преступников до сих пор не найден! Бездействие полиции”.
Принц, надо же.
Альфред многозначительно поставил перед ним десерт, щедро украшенный ягодами, но Брюс жестом отказался.
Не утихли еще беспорядки в Котле, как начались в другой части города.
Он собирался отложить газету, как тут на глаза ему попалась странная заметка:
“Литера ЭЙ! Богатый бизнесмен жестоко убит!
Вчера был найден мертвым в подсобном помещении принадлежащего ему ночного клуба бизнесмен Хьюго Мендес. Полиция заявила о возможных бандитских разборках. Мистер Мендес долгое время подозревался в организации канала работорговли, но никаких доказательств его участия найдено не было. Однако при обнаружении тела Мендеса были выявлены новые обстоятельства дела, которые полиция в данный момент не сочла нужным разглашать. На бандитские разборки указывает способ убийства: точный удар ножом в сердце, традиционное наказание для предателей. Однако самым странным обстоятельством является вырезанная на щеке убитого буква Эй”.
Брюс задумчиво отложил газету. Это точно что-то новенькое.
Джонатан Крейн определенно находился в приподнятом настроении. Он тоже читал газету, однако видел в ней нечто иное, чем убийства или ограбления.
Крейн внимательно просматривал объявления, ища поданное Джокером, и даже отстукивал пальцами какой-то мотив.
Он смог избавиться от прямого участия в “проекте” Джея, отговорившись косвенным, и был определенно, безусловно, замечательно жив.
Восхитительное чувство!
Он опасался, что Джей зашифрует послание каким-то особо изощренным способом, но когда он обнаружил его, челюсть сама отпала против его воли.
“Джо, крошка, седлай биплан”.
Комментарии излишни, и Крейн понятливо засобирался.
Про “таинственного мудака” газеты не писали, и это наводило на мысли. Но Крейну некогда было защищать родную преступную общину, он с хрустом потянулся и отправился служить Джокеру.
В это время сам Джокер лежал на животе на потертом ковре в дешевом мотеле за пятьдесят два километра от Готэма. Кровать была нетронута, только примята его потертой коричневой полуспортивной сумкой. На кожаном боку висел свежеприцепленный брелок “Я люблю белые дубы”.
В одной руке Джокер держал полевой бинокль, в другой белую кружку с синей надписью “Добро пожаловать в Оаквуд”, наполненную водой из-под крана.
Он отпил и сморщился из-за отвратительного привкуса.
Через слегка приоткрытую занавеску, тяжело закрывающую французское окно, он следил за входящими и выходящими из соседнего здания-офиса мотеля людьми.
Его распирал восторг. Предвкушающе прикрывая глаза, он представлял себе реакцию Бэтмена. О, его внимание теперь гарантировано. Он помнил, как убедителен тот бывал в своем гневе, и застонал от смеха.
Из здания вышел человек, которого он ждал.
Джокер отбросил кружку в угол, вода разлилась, но он этого не заметил.
Он охотился.
Готэм немного похорошел от весны, однако ночь стерла подобные незначительные различия.
Небо весь день было чистое, поэтому вечерние сумерки легли на город прозрачным голубым светом.
По сравнению с первой частью весны внезапно похолодало, и погода днем составляла не больше шести градусов тепла.
Асфальт, красные и серые кирпичи домов повлажнели. Фонари высвечивали оранжевым мелкие капли дождя.
Комиссар Гордон завернул за угол, возвращаясь домой.
– Гордон… – раздался знакомый, механически искаженный голос.
Джим вздрогнул, у стены соседнего здания поедающий гамбургер бомж закашлялся и поспешил скрыться.
– Здравствуй, – вежливо сказал Гордон, – рад снова тебя видеть.
Он быстро прикидывал, стоит ли спросить о том его беспрецедентном поступке в музее.
– Два вопроса. Вырезанное на трупах…
Гордон медленно кивнул. Он доверял Бэтмену.
– …и мертвые девушки.
Комиссар огляделся и вступил в проулок, в котором в тени стоял Бэтмен.
– Насчет первого сложно сказать, наемник, возможно бывший военный. Практичен, умел, эксцентричен, вот и все, что я могу сказать, – он поправил очки и развел руками, – А второй явный серийщик, это черт знает что происходит. Девушки были изнасилованы, мы это скрываем.. Дело в том, что информации…
– Значит, ничего нет. – перебил его Бэтмен, теряющий терпение.
– Нет, нет. Все девушки высокие крашеные блондинки, примерно от двадцати до двадцати пяти. Некоторые при жизни изнасилованы в ножевые отверстия в брюшной полости… Следы латекса, – комиссар печально посмотрел на героя, в которого верил. Поможет ли его сила против столь скрытных преступников?
– Больной ублюдок.
– Да, да… И, понимаешь, интервалы между убийствами сильно сокращаются. Он все опасней.
– И не осторожнее.
Брюс уныло нахмурился: все самые странные случаи обретали несколько иной, зловещий смысл, когда этот человек был на свободе.
Но в этих двух сериях не чувствовалась его рука?
========== Глава 7. ==========
Через неделю известный журналист и первый подлец Готэма Фил Райдер был зарезан в лифте собственного дома. На спине, прямо через пиджак и рубашку, была вырезана буква Кей.
Газеты выли в истерике. Райдер был назван: Человеком Года по версии родной газеты, неутомимым борцом с Бэтменом, вообще врагом всего преступного мира, меценатом и святым (на желтом шоу Мегги Пай). Честным, бескорыстным и верным слову правды.
Хоть все это и было не только не искренним, но и полным враньем, Брюса поразила смерть борзописца.
Не смотря на то, что в свое время именно он организовал и направил поток ненависти к Бэтмену. Если бы не Райдер, он мог бы спасти Рейчел?
Брюс напомнил себе, что это Джокер убил Рейчел. Джокер взял ее. Это он виноват. Нет смысла винить себя в том, что она выбрала Дента.
Чертов старик со своими тонкостями. Глупая женщина, слишком слабая, чтобы делать то, что ей хочется. Чертов клоун, спровоцировал его…
Он с новой силой захотел уничтожить его, и никто бы никогда не узнал секрет его личности. В том, что все скоро узнают о нем, что это только дело времени, он был уверен.
Вчера ему снова, как и каждую ночь до этого, приснился кошмар, где погибали его родители.
Впервые место действия сменилось, и в этот раз их убивали около паба, в который его “приглашал” Джокер.
Утром Брюс, вернувшийся к делам фирмы, уехал в Башню Уэйнов в неясном настроении.
В другом конце города Крейн, заметно приосанившийся за время отсутствия Джокера, с восторгом слушал на первый взгляд бессвязный бред лежащего перед ним человека. Но это не слова, это драгоценности!
Дело сдвинулось с мертвой точки.
Поля, поля, поля. Деревья. Жуткая дыра этот Оаквуд.
Джокер, настроенный весьма лирически, пробирался через заросший кустарником холм. Какая-то кустовая слива, терн? Колючий.
Он с досадой посмотрел на очередную дырку в пальто. И еще он зря взял с собой сумку.
Наконец он прибыл!
Перед ним была не то заброшенная деревня, не то просто частная собственность.
Театральным жестом смахнув несуществующий пот со лба, он снял пальто и, сунув его подмышку, зашагал вперед.
Девушка лет двадцати была пристегнута наручниками к спинке старомодной железной кровати.
Воздух остро пах свежей мочой. Рот ее был заклеен скотчем телесного цвета (странный выбор), и оттого в полутьме казалось, что у нее нет рта.
Косметика ее размазалась, опухшие от слез глаза слепо уставились на Джея.
Он замер, выделив несколько секунд ей на узнавание.
Белый грим и тяжелый взгляд произвели впечатление, и она округлила глаза. Ему нравилось думать, что он использует свою маску как атрибут охотника.
Плавно поднимая свою руку в жесте молчания, Джокер подмигнул пленнице. Ему показалось, или он и правда почуял радость? Весьма неожиданное происшествие в его социальной жизни.
Тот самый серийный убийца, звезда местных телеканалов и газет, находился в совмещенной ванной.
Это был благообразный шатен лет сорока пяти.
Он был настороже, словно лесной зверь. Прислушиваясь, что-то перекладывал в черной спортивной сумке.
Он казался и спокойным одновременно, и возбужденным: лицо его было неестественно спокойным, замершим, и руки не тряслись, но все остальные реакции были отвратно предвкушающими.
Маньяк достал шприц приличного калибра и начал что-то набирать в него, мгновенно напомнив Джокеру об Аркхеме.
Он искривил губы и метнул свою бритвоподобную, смертельно тяжелую карту в правое подколенное сухожилие этого не знающего толковой шутки мудака.
– Полиция! – рявкнул Джей, стараясь не заржать.
Мужик сперва как куль устремился к земле, но через секунду вернул контроль над своим телом и сгруппировался.
И с пола на Джея уже он смотрел своим настоящим лицом хищника. Вооруженный, между прочим, миниатюрным дамским пистолетом.
Джокер искренне улыбнулся.
Он склонился над обездвиженным Тихоней (у того был перебит позвоночник) и деловито осматривал будущий труп.
Кровь забрызгала ему штанины и таящие лезвия ботинки.
– Не скажешь мне, кто ты, мм? – но глаза маньяка-жертвы были затуманены: он находился в полубессознательном состоянии, дико вращая глазами, – Не так уж и надо, если честно, но так я смогу прихвастнуть перед одним человеком.
Джокер повернул лезвие ножа и начал срезать с тела одежду. Он уже решил, что первая буква прекрасно подойдет.
– Не завидуй только. Что? Да, ты его знаешь. Ну почти, – самодовольный клоун взрезал первую линию. – Может, хочешь знать, откуда у меня эти шрамы?
Джокер утер поблескивающий от слюны рот окровавленной перчаткой. Декоративный эффект не был достигнут, поскольку он размазал по лицу еще и кровь.
Проходя мимо жертвы своей жертвы, он заметил нечто странное в содрогающих ее рыданиях.
Он прислушался и с восторгом понял: это был смех!
Брюс сидел в библиотеке, не включая света.
Он начал чувствовать в отсутствии разоблачения какой-то зловещий подвох. Вернув почти всех пациентов в их камеры, по крайней мере тех, что успели отличиться на ниве нарушения правопорядка, он надеялся закрыть этот вопрос.
В памяти промелькнул красный рот и глухое “Кровавый след!”.
Он бросил разгадывать загадку внезапной миролюбивости заклятого клоуна. По крайней мере, уверял себя в этом.
Может, наконец настанет покой?
– Срочные новости, сэр, – было время ночного час пика, когда лентяй-миллиардер собирался по бабам (снова перевоплощался) и когда прежде Альфред старался его не беспокоить.
Он щелкнул пультом и нашел новостной канал.
Камера снимала какою-то недоразвитую деревню, состоящую в основном из железных сараев. Краска на них облупилась.
Наконец сумасшедший алфавитный марафон Джокера приближался к логичному концу. Было двадцатое апреля, город готовился к ярмаркам Дня Земли, дожди прошли, и немного потеплело. Дул сильный ветер.
Ужасный шутник, одетый во все то же потрепанное кустами пальто, с удовольствием раскачивался в железной люльке, предназначенной для промышленного альпинизма, зависшей в районе двадцатого этажа.
Левой рукой он обнимал массивный скребок для стекол на длинной фиолетовой ручке.
Наконец он встал, напоследок еще безрассудно пораскачивал подъемник и юркнул в предварительно взломанное окно.
Он поднялся сюда, припугнув мойщиков, исключительно из вредности и скуки. Никаких сложностей проникнуть в здание еще каким-то образом, снизу или сверху, он по прежнему не испытывал.
Люди не хотели замечать его шрамы.
Даже если это был небоскреб полукриминальной корпорации.
Он, не таясь, облокотился на перила в пролете лестницы. Человек, за которым он пришел, жирный сорокалетний коп по фамилии Фласс, последние три дня не пользовался лифтом точно.
– Правильно, полезно для сердца, – еле слышно побормотал Джей. Ожидание, столь искусно им освоенное, все же никогда не было его сильной стороной. Он размял пальцы.
Наконец послышались шаги и одышливое сопение. Этот коп ходил сюда за взятками как на работу и, хоть он мало подходил под общий план, все же тонко оттенил бы искомый сарказм.
В любимой манере Джокер резко предстал перед жертвой. Маленькие глаза коротышки отразили приятную панику.
Джокер, не доставая даже ножа, ударил толстяка ногой по колену, и тот, вскрикнув, покатился вниз по лестнице.
Джокер двинулся за ним, мелькнул алый подклад пальто.
Это была последняя буква, Си.
Брюс, после срочных новостей о Тихоне и его несостоявшейся жертве, не сомневающийся в виновнике убийств, судорожно просматривал текст на экране наладонника.
Работорговец, серийный убийца и журналист.
Как же это похоже на него. Брюс крепче сжал челюсть. Из глубин его личности приходили противоречивые сообщения: убить его, избавить от него этот мир. Запереть, чтобы иметь над ним полную власть.
Только не доверить его бесполезным властям.
Прежде он уже в ярости разбил пару так оберегаемых Альфредом безделушек и уже основательно стер эмаль, скрипя зубами.
Океан вины и сожалений подпитывался странным отношением к жертвам дикого клоуна, это был отличный план: обратиться к самым темным местам в его душе.
Джокер, так навязчиво назвавший Бэтмену свое имя, теперь не удостаивался даже прежнего.
Это было и не малодушное сожаление за не противодействие ему в самом начале.
Но он ведь все еще верил словам, обещающим второй побег? Да, это было так.
Бэтмен направлялся в Котел, где находилась гостиница “Орта”, совмещающая в себе постоялый двор и бордель одновременно.
Ее адрес – Роза Маккерея 217 – Брюсу на календаре оставил сам Джокер. Он немного посокрушался, что не пришел туда сразу, но на самом деле это не имело особого значения: он был уверен, что не встретит его прежде назначенного уродливым придурком времени.
Насколько он помнил, там никогда нельзя было снять комнату.
Он незаметно проник через удачно приоткрытое окно второго этажа: осторожность никогда не мешала, особенно с разъяренной преступной Толпой.
Темнота и тишина отсутствия съемщика не означали.
Он провел ладонью по стене, прощупывая, где включается верхний свет.
Вся комната залилась бледно-желтым светом, неживым, совсем как свет луны. В углу, отброшенный, покрывался пылью алый светильник.
Зеленые обои, не хватает только четырехлистников.
Продавленная кровать, помятая, словно на ней резвился кот. У изголовья пятилитровая емкость с сухим протеином без ароматизатора, смятый пакет с эмблемой популярной фирмы, входящей в конгломерат, недавно скупленный Уэйн Энт.
Столкнувшись с доказательствами его человеческой природы, Бэтмен ощутил, как темная ярость превращается в простое отвращение.
В облезлом шкафу, всю дверцу которого занимали безвкусные галстуки, ровно лежали стопки ярких, а поэтому явно принадлежащих Джокеру, вещей: в основном рубашки, брюки и лонгсливы.
Пахнуло его одеколоном.
Странно было увидеть эту сторону психа, воплощающего хаос и разрушение в той же степени, в какой Брюс знал его преступным гением. Впрочем, столь явная дисциплина…
Нахмурившись, он понял, что только что подумал о гениальности ряженого убийцы и психопата.
Отдельно лежало аккуратно выглаженное, пестрое нижнее белье, и эти ровные стопки окончательно добили Бэтмена. Он не мог знать, что купил эту одежду и сложил вовсе не Джокер, а верный, подверженный обсессиям Крейн.
Впрочем, все в нем все еще было загадкой.
Другая часть шкафа была занята разнообразной формой: парадный пяти пуговичный полицейский китель; ворох нераспечатанных рубашек класса А цвета нью-йоркский голубой, не оставляющих сомнений в цели их использования; тонны камуфляжа разных сортов. Четыре бронежилета: два из них легких полицейских третьего класса, два другие – еще легче – простые черные. Форма спецназа с отличиями Готэма. Врачебный халат.
Девственно чистая форма мороженщика.
Ничего из этого Джокеру больше не понадобится.
Джей зашел в номер уже зная, что там Бэтмен. Не то, чтобы он был мазохистом или… Его ожидаемо свалил знакомый удар в нос. Он, улыбаясь словно от счастья, закрылся руками.
Похоже, душ отменяется.
========== Глава 8. ==========
Брюс подавил порыв хорошенько отметелить придурка. Грубо пнув его к стене, он начал без лишних слов связывать ему руки.
Когда полиэфирный шнур до крови врезался в запястья, Джокер, до этого шумно дышавший, расхохотался.
