Текст книги "Неудачная шутка (СИ)"
Автор книги: TILIL
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 68 страниц)
Джокер захохотал и стал снова собой – нельзя сказать, чтобы это Брюсу не нравилось.
– Какой ты осведомленный. Побереги стекло. Хотя подожди, эта перспектива… мм…
Была и какая-то высокая, не прозвучавшая еще нота.
– Я должен был оставить эти вопросы на потом, да?
Он завел мотор и попытался не смотреть на пассажира.
Джокер вскинул подбородок так, словно готов был сказать какую-то чудесную мудрость.
И ему это удалось:
– О, Бэтси, никогда не знаешь, когда тебе выпустят кишки.
Дворецкому совсем не понравился вид воспитанника: с таким лицом Брюс обычно совершал самые дерзкие глупости.
– Блудный клоун к вашим услугам! – Джокер постарался не приближаться к Альфреду, опасаясь насильственного кормления.
– Добрый вечер, сэр. Могу ли я вам дать один совет?
Он на всякий случай остался на своем месте и осторожно разрешил:
– Скорее всего я рассмеюсь тебе в лицо, когда услышу его, а так – давай.
Альфред улыбнулся – Брюс знал эту улыбку, такой у него удостаивалась красивая молодая ведущая кулинарной передачи, которая была очень мила и удивительно безмозгла – и мягко сказал:
– Будьте конкретнее. Например, я уже вижу, что вы уезжаете, но вы ведь будете пудрить нам мозги сегодня-завтра, опять станете голодать, нарушите множество законов просто потому, что…
– Ладно-ладно, хватит. Я понял. Тебя волнует только жратва, Фредди.
– Это правда? – встрял Брюс, не получивший достаточной дозы своего любимого шоу “Чудесное укрощение дикого клоуна”.
Джокер стащил с себя пиджак – чего он в особняке опасался, если надел его? – выглядя весьма помято, отшвырнул его так, словно в нем не было как минимум пол-литра кислоты, и отвернулся к окну.
– Да. Как ты догадался, Фред?
– Секрет.
Загадочный Альфред ободряюще улыбнулся мужчинам и откланялся. На предостерегающие взгляды Джокера он не отреагировал.
Последнего прилично взволновало окружение: судя по еле слышному рокоту, над зданием кружил вертолет, и он быстро прикинул пару убедительных планов на случай полицейского вторжения, раз уж Уэйн ничего не замечает.
– Итак, можно устраивать мясорубку, если кто-то пытается убить меня? – легко сказал он, надеясь, что легкомысленный Бэтс еще не забыл про минус четырех с половиной киллеров.
– Ты хорошо сдерживаешься, не так ли? – Брюс намеренно сказал это так, чтобы казалось, что он хвалит собаку: это была очередная провокация. Он снова позабыл, что любое приглашение от чертового клоуна необходимо игнорировать.
Джокер с каким-то печальным воодушевлением подхватил предложенное противостояние.
– Знаешь, в чем основная идея? Я не удерживаюсь от чего-то там, – он раздраженно потряс своей обманчиво хрупкой кистью в воздухе, – делаю, что захочу, сечешь? Я не раб хаоса. Хорошенько запомни это.
Его пиджак, слишком небрежно брошенный на спинку стула, начал соскальзывать на пол, и Брюс придержал его за шерстяной рукав, гладкий и еще хранящий тепло чужого тела.
Джокер, к счастью, ничего не заметил.
– Я не думаю, что ты раб. Ты сам хаос и есть.
– Когда ты так убедительно не веришь мне, Бэтси, я тоже начинаю сомневаться в себе. А мне так нравилось думать, что я обычный бандюган с отклонениями. Но ты прав. Однажды грохнет, а?
– Я не допущу этого.
Совершенно очевидно, что его надо отвлечь от этой опасной темы.
– Грохнет. И я буду этому рад. А ты?
Брюс тяжело вздохнул.
Сострадание – то, от чего он так давно пытался откреститься – охватило его, и это было бы странно, если бы не кое-что похуже: сейчас он определенно был охвачен острым, тяжелым, тревожным возбуждением.
Только протянуть руку, сжать пальцы на тощих плечах – спровоцировать тот самый взрыв, убедиться, что он не сошел с ума, и этот человек на самом деле чудовище.
– Я доверяю тебе, – солгал он наконец, чтобы не молчать, чтобы снова услышать старый-добрый легкий тон, чтобы сбросить ужас совершенно ненормального влечения.
Джокера, конечно, нельзя было обмануть так легко.
Но, вопреки опасениям, он не впал в ярость, даже не засмеялся фирменным смехом – издевательски и нервно – просто повернулся и с таким понимающим видом оглядел его…
Это, определенно, был тот взгляд из Кендлвуда: “Ты теперь думаешь, что я слабак”.
Да, перед ним был самый настоящий слабак. Больное, хрупкое, отвратительное создание.
– Я был в Аркхеме, ты знаешь? – легкомысленно выдал Брюс наконец.
Он сразу почувствовал себя лучше, не понимая, что сдается своей собственной темноте, копившейся в нем с их последней встречи.
Джокер, задумчиво разглядывающий книжный шкаф, не ответил, и он поднажал:
– Был там с Нэштоном. Видел твою камеру.
– Понравилась? Мне тоже. Там еще пахнет моей рвотой? О, мне там нравилось. Особенно мне пришлись по душе их тесты.
Брюс, прочитавший в его досье про… тесты, осознал, что не должен был поддаваться искушению вызвать в Джокере желанные эмоции.
– Хочешь об этом поговорить, клоун? Я не твой терапевт.
– Еще мне нравились безмозглые садисты, которые имели наглость делать для твоего города за официальную зарплату то, что я делаю просто потому что могу… А эти их новые шокеры? Мм!
– Тебя там избивали?
Пьяный ирландский нейрохирург понадобился, без всякого сомнения, именно по этой причине.
– О, как и везде. Это нормально. Последний зачинщик забавно спускал в штанишки, когда ему удавалось причинить мне боль.
Удар достиг цели, и Брюс и правда ощутил сожаление.
В легких быстро промелькнула странная сухая боль, обожгла бронхи, перекинулась на горло: остаться равнодушным к видениям Аркхема было нелегко, если питаешь иллюзии о правопорядке.
– Ты опять забываешь обрабатывать швы? Не дергайся, я посмотрю. – тупо выдал он: не терапевт, как же.
Но не стал подавлять жадно разгорающийся в нем импульс – то ли благой, то ли служащий разрушению – протянул руку, вплетая пальцы в сальные зеленые волосы, ощупывая пресловутый шрам от операции.
Кожа на этом месте воспаленно горела, покрытая сукровицей.
Джокер резко развернулся, не щадя раны, и вскинул глаза.
– Лучше тебе не знать, что такое тюрьма, домашний мальчик, мм, – жестко сказал он, пытаясь определить, что думает по поводу нового несанкционированного вторжения Бэтмена в собственное личное пространство.
– Я бывал там. В Маньчжурии, – самодовольно сообщили ему.
Почти злое окружение – голос, мимика, отдаленный шум лопастей вертолета – никак не сочетались с аккуратными движениями пальцев.
– Ого, достойный старт. А что случилось, украл сам у себя?
Это и правда было так.
– Ага.
В глубинах темного взгляда горело предупреждение – что-то вроде классического “Выпущу кишки. Может быть” – и Брюс вдруг понял, в каком положении находится, в какое положение поставил Джокера, мгновенно впадая в ярость по этому поводу.
Голова у него кружилась, зрение отказывало.
В районе желудка что-то довольно остро разболелось. Все тело горело, у ключицы била какая-то неожиданная жилка – этот припадочный клоун токсичен?
Но он не имел никаких прав на возмущение, и Брюс закрепился на пускай и странной, но выгодной позиции: поднял левую руку и расчертил указательным пальцем рубцы улыбки – правый, левый, минуя центральный.
Самый унизительный момент, грубый и не делающий ему чести.
Но Джокер не так уж и оскорбился: изучал.
В принципе, ради благородной цели исследования реакций Бэтмена он мог бы вытерпеть интерес к своему лицу, несмотря на то, что снова чувствовал себя участником шоу уродов.
– Ты меня раздражаешь… – прошептал Брюс, укладывая свободную руку на истонченное голоданием плечо: фиксировал на месте.
– Неужели я выгляжу так безобидно? – просмеялся впадающий в неуемное веселье Джокер.
Он принял свой самый дикий вид и это дало им несколько минут передышки: кое-кто мог еще мыслить, только когда другой транслировал опасность.
Подбородок психа уже блестел от слюны, и Брюс постарался вызвать у себя отвращение по этому поводу.
Кожа под его пальцами горела и он нажал сильнее. Как он раньше сдерживался? Он не помнил. Казалось, он потерял память, у него амнезия?
– Ты выглядишь так, словно хочешь, чтобы я тебя отделал, – честно описал он ситуацию, и получил вдруг тот самый понимающий взгляд, которого так опасался.
Медные глаза оценивающе оглядели его, словно все, на что он был способен – только дрыгаться марионеткой, и он злобно вспыхнул от стыда.
– О, ты и правда садист, Бэт. Смешно.
Это отчаянное недооскорбление почти достигло цели: он тоже замечал в себе что-то нездоровое, когда приближался к этому человеку.
Брюс под шумок снова обвел большим пальцем аркхемкий шрам, разглаживая кожу, вдруг совершенно серьезно рассматривая идею снова ощутить вкус его слюны.
– Сколько тебе лет? – спросил он, падая, падая, да еще так низко.
Но это была иллюзия вседозволенности: он хотел верить, что Джокер настолько плох, что заслуживает несправедливости – просто так.
– Боишься, что я потяну на совращение малолетних?
И вот этот гордый удар помог ему наконец опомниться.
========== Глава 31. ==========
– Ты чертовски содержательный, Бэт. Прямо несгораемый сейф.
Брюс поспешно отстранился, чувствуя себя первостатейным мудаком.
Он почти захлебнулся горьким отвращением к себе, к нему, ожегся виной, осознанием собственной слабости.
И был благодарен ему за насмешку.
– Шов еще воспален. Не забывай обрабатывать.
Джокер, в целом с интересом следивший за превращением рыцаря в дракона, в отличие от него не нуждался в проясняющих ум пощечинах.
– Мне тридцать один год, – самодовольно возвестил он, на деле производя неторопливые расчеты кое-чьих странностей.
Обнаглевший Бэтмен с переменным успехом был уверен то в пятидесяти пяти, то в двадцати.
Он заставил себя отойти от книжного шкафа подальше.
– Теперь, когда с лирикой покончено, – не оделил его паузой чертов псих, – предполагаю, что ты захочешь поехать со мной.
– Почему?
Джокер попытался улыбнуться, но глаза его оставались холодны.
– Тебе понравится. Хочу устроить сафари на Лигу Теней.
Этот холод был довольно непривычно ощущать, кроме того было неприятно, хотя и совершенно неудивительно, что Лига еще существует.
Падшего героя больше занимала мысль о том, как согнать тяжелую ярость, восстающую в нем. Подчинить этого человека…
В голове шумело – верный признак гнева – но он думал, что все под контролем.
– Ты серьезно?
Джокер выбрал себе книгу и компактно уместился в углу дивана, снова незнакомый, мрачный, оскорбленный.
Брюс поспешил одернуть себя.
– Серьезно, Бэт. Хоккайдо.
Ему не пришло в голову, что Лига Теней интересует тут только его.
– Охотник, ты плохо понимаешь, с кем связываешься, – насмешливо протянул он, окончательно приходя в себя.
– Уповаю на ваше величие, рыцарь.
– Ты прав, я буду полезен тебе: я знаю язык.
Джокер особенно мерзко усмехнулся.
– Только с одним условием.
Предложение было заманчивое, но глупо было не попытаться поторговаться.
– С каким?
– Фред поедет с нами.
Он сразу кивнул, не задумываясь, зачем это его ненавистному клоуну.
– Давай без твоей обычной херни, ладно? И постарайся обратиться ко мне в случае чего.
Джокер и тут удивил его.
– Да я уже бывал в Японии.
– Когда? – заинтересовался Брюс, неосторожно открывая новую возможность для насмешек.
Их не последовало, и это было так нестандартно, что он снова нахмурился.
– Не скажу, – только холодно ответил Джокер, и вернулся к своей книге.
Делать тут больше было нечего. Все, что было странным – просто привиделось. Все, что ожидает его – обычная грязная работа.
И Брюс отвернулся к двери: поворачивался спиной к своему естественному врагу. Почему нет? Терять ему было нечего.
– И я знаю некоторые японские слова, – донеслось ему в спину вместо ножа. Он остановился и Джокер продолжил. – Посмотрим… печень, нож, желчь, подозреваемый.
Плоская шутка.
И он не сдержал вздоха облегчения.
Всю ночь героя мучали сны, в которых грязные, облепленные речным илом руки утягивали его в стену Тупика, обхватывали его покорное тело, зажимали ему рот.
Он проснулся в дурном настроении. Долго и тревожно рассматривал трость у стены, которой не собирался никогда пользоваться.
Наспех натянув на себя мягкие синие брюки и белое поло, прошел в светлую гостевую комнату, снова чувствуя себя тюремщиком.
Обозрел смятую, бесстыдно открытую постель, от которой поспешил отойти на приличное расстояние.
Слабо пахло смолой и ветивером, и пряный запах этот почти превратил привычную обстановку в лесное логовище.
Джокер нашелся сразу – горбясь и заложив руки в карманы пиджака, шел под окнами в сторону старой части северного крыла.
Брюсу сразу же понадобилось в ту же сторону, и он уже привычно вспыхнул, со стыдом полагая, что с таким же успехом мог отправиться в папоротники на поиски лепрекона.
Он все же пошел к окну, выходящему на заброшенный задний двор, который не трогал из-за смущающего количества приятных детских воспоминаний: отец качает его на руках, мать улыбается ему, Альфред старается не сильно страдать от того, что они с Томми погребли капсулу времени, лихо состряпанную из антикварной итальянской шкатулки…
Можно было сожалеть о своем поведении, но Джокер, скинувший пиджак и рубашку, приспособил стоящую посреди зарослей руты и дикого амаранта бельевую перекладину под гимнастический снаряд, и теперь делал растяжку.
Сведенные лопатки под тонким сиреневым хлопком футболки, и чертовы собранные в неопрятный хвост волосы, и эта незнакомая роль – все это было неожиданно, но упрямый соглядатай достойно перенес разминку, обнажающую плавные движения мускулатуры под бледной кожей.
Но первый же штальдер смутил его слишком сильно.
Он еще думал, что хорош в этом… Джокер был настоящий гений, и это он еще наверняка в плохой форме после Аркхема и болезней…
Тело, легкое и сильное, разгонялось, прямое; растягивалось так изящно; взмывало в воздух, прямое, словно стрела, быстрое, стройное…
Брюс строго отчитал себя, но от окна не отошел.
Псих исполнял что-то произвольное и рискованное – кто бы сомневался – сложное, со скорпионами и келерами на сто восемьдесят градусов.
После массы разнообразных открытий, которые он являл ему раз за разом – кролики из шляпы – можно было догадаться, что он может… еще некоторые вещи. Но это удивительное мастерство – странное открытие – ясно показывало в очередной раз, кто на самом деле беспечен и рассеян…
После превосходного вейлера озадаченный наблюдатель смог узнать только испанские перевороты и две странные пародии на нижнее эндо.
Он отвернулся только когда отвращение к себе было невозможно терпеть.
Спустился к старой кухне, раскаленный и взмокший.
Когда он приблизился, Джокер – черт знает почему – сбросил сложность почти до нулевой и встал в кривой упор под перекладиной, достойный самого безнадежного новичка.
– Я думал, ты так рано не встаешь, – глухо сказал он, глядя свысока самодовольно и мутно.
Шел десятый час утра.
– Поехали. Заберем твои вещи.
Брюс хладнокровно посмотрел ему прямо в глаза, когда он встал в горизонтальную стойку на руках, раздвигая стройные ноги, обтянутые зеленой тканью летних брюк.
– В этом нет необходимости, миску мне купишь. Ошейник уже есть.
На самом деле, он сел в машину Уэйна совершенно необдуманно, под влиянием порыва, и точно так же беспечно позволил себя увезти.
Оставил арсенал под паркетом в новом логове, и теперь сильно нуждался в нем.
– Джокер.
Джокер переставил руки, снова перевернулся вниз головой, насладился вниманием зрителя и оседлал сушилку, небрежно покачиваясь.
– Всегда получаешь что хочешь? Любопытно.
Он соскочил с перекладины в самом простом заднем сальто и лукаво обошел Бэтмена по кругу, сохраняя между ними приличное расстояние.
Ему было бы приятно вернуться к старому раскладу, щадящему самолюбие каждого из них, где он был единственным злом.
– Что тебе на самом деле нужно, Джо-керр? – вдруг спросил неожиданно прозорливый Бэтмен.
Впрочем, не замечать серьезности момента было невозможно: аура смерти ясно полыхнула, давно знакомая и слишком удобная, чтобы игнорировать ее.
– Все твое имущество. – невинно ответил Джокер, отступая назад, когда Брюс всего лишь посмотрел на его руки.
– Очень смешно.
Он не мог позволить, чтобы придурочный клоун играл с ним по неясным правилам, и направился к нему, втайне надеясь, что сможет наблюдать позорное бегство.
– Неубедительно? Тогда… Дай подумать… Твое имя! – просиял придурок, не смущенный невыгодной позицией, и остался на месте.
Можно было догадаться, что отступление ему не по вкусу…
– Город и так ненавидит меня.
И более приближаться было нельзя, иначе можно наделать глупостей.
– Ну, не знаю. Ты такой придирчивый, Бэт. Промою тебе мозги и сделаю адептом хаоса.
– Попробуй.
Джокер скользнул вперед, остановился непозволительно близко.
– Твоя жизнь.
– Чьими же руками ты тогда будешь душить своего аркхемского обидчика, Дже-ей?
– Иногда ты не так уж и безнадежен, догадливая мышь. Твоего старика тогда посажу на нож.
– Ты даже не можешь от него отмахаться, когда он втюхивает тебе лишнюю порцию углеводов…
– О, Бэтс, ну не знаю я, чего хочу. Живу одним днем.
– Так я тебе и поверил.
– Популяция мышей? Танк? Твоя пещерка?
Брюс так и остался стоять с открытым ртом, пока Джокер хохотал.
– Доигрался? – нахально спросил он наконец, утирая несуществующие слезы.
– Да, – честно признался неудачливый провокатор, укладывая руку на его шею прямо под горлом: нуждался в материальном отрицании весьма неудачной шутки.
Смех истаял окончательно, когда Джокер плотоядно облизнулся, нагло рассматривая его своим непостижимым карим взглядом.
– Возможность дразнить тебя, вот что мне нужно. Однажды ты назовешь меня “шеф”, а я еще подумаю, отдавать ли тебя темноте, вот что будет. Я становлюсь весьма изобретательным, когда что-то собираюсь получить, мой летучий враг.
– Ты такой лжец, Джокер, – прошептал Брюс, не собираясь путаться в дешевых метафорах удобного психа, и сильнее сжал пальцы. Уголки губ поползли в стороны, шрамы..
– Ты выиграл. Поехали, – просипел неосторожный клоун от того, как сильно ему сдавило горло.
Удерживаться от глупостей так долго было слишком сложно: он и правда умел работать ножом.
От надзора не укрывалось ни одно его движение, и было бы забавно наблюдать, как один его инструмент крушит другого – отличная шутка! – но для этого было самое неподходящее время.
Поддаться конструктивным изысканиям оказалось проще, чем он думал.
Джокер опустился на колени и ловко разобрал половицу, под которой хранил сумку, запас лекарств, вообще почти все свои запретные инструменты. Удобный Глок, который нельзя будет забрать, фальшивые документы.
Брюс, полностью облаченный в броню, внимательно следил за ним. Мысли о том, что этот опасный человек хоть немного доверяет ему, ощутимо грели его самолюбие.
Когда чертов клоун наклонялся, то можно было немного рассмотреть воспаленную красноту швов у него за левым виском, хоть это и было нелегко из-за заложенных за ухо волос.
Он был без галстука – наверное, оставил его в особняке.
Ему начали нравиться эти фиолетовые перчатки: они скрывали длинные пальцы, обезличенные кислотой узкие ладони, три кривых шрама на левой кисти..
Все это и так надо было прекратить, но тут дверь распахнулась от излишне усердного толчка и наваждение исчезло само по себе.
– Привет Джей, я все сделал, а как ты думаешь.. Ой.
Крейн, привлеченный светом в кабинете. Брюс предпочел бы не встречаться с ним.
Желательно, вообще никогда.
Увидев Бэтмена, придурок вздрогнул и, очевидно желая сжаться, наоборот расправил плечи. Он выглядел гораздо хуже с той последней встречи, когда Брюс пытался не слишком пялиться на его женщину.
Джокер захихикал.
– Джей?
Его взгляд метался между ужасающим героем и вероломным злодеем.
– У меня все под контролем.
Крейн снял очки, выпуская Пугало.
– О да, клоун, такое тебе должно понравится.
Джокер выпрямился, улыбнулся, глядя на него исподлобья, и щелкнул языком.
Пугало угрожающе вскинулся, но дрогнул.
Чертовы животные…
– Не обращай внимания, Бэтс, у него инстинкты: тут где-то рядом его самка.
Брюс и не думал, что ему будет дело до всего, что касается Джокера.
Когда он так смотрит на него.
Когда обращается к нему.
– Если я узнаю, что ты опять химичишь – ноги повыдергиваю, – вежливо сказал он заблудшему доктору, и динамик зафонил от его обходительности.
– И постарайся не забыть, что следишь для меня за Лигой. – подлил масла в огонь Джокер.
Крейн, слишком пораженный открывшейся ему картиной, упустил последний шанс покаяться перед своим веселым защитником.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… – тревожно выдал он, и прозвучало очень неуверенно.
Бэтмен смотрел на него с какой-то новой ненавистью, и он уже почти решил, что его прогнозы не оправдались…
– Если узнаешь что-нибудь об Алом, сразу звони мне. Даю за любую его нашивку свой автограф.
Но нет, все как по нотам. Знать бы еще партитуру.
Джокер размял пальцы, устроил на плече сумку, которую нашпиговывал оружием пока длилась эта забавная сцена, запрыгнул на подоконник и, подтянувшись на руках, исчез.
Бэтмен тяжело вздохнул и отправился за ним.
– Могли бы воспользоваться дверью, циркачи ебаные… – злобно проводил их Пугало.
Комментарий к Глава 31.
*поднимите мне веки* Акхм.. Товарищи, я тут все пытаюсь резать, но когда я размашисто фигачила план, а потом и упорно следовала ему, я была так счастлива, что рука прямо не поднимается..
========== Глава 32. ==========
Бэтмен не любил, когда Джокер садился сзади – исключительно из соображений безопасности, разумеется – и не упускал возможности усадить его рядом.
Тот никогда не сопротивлялся.
Стягивая перчатки и шлем, он был уверен, что они почти достигли понимания.
– Это важно для тебя? – как можно невозмутимей спросил он, с наслаждением откидываясь на спинку кресла.
Сбоку блеснули внимательные медные глаза. Созданный из мяса и костей, странный клоун, разумеется, не мог всегда выдавать чудеса превосходства.
– Что?
– Алый. Если хочешь, чтобы я мог помочь, тебе надо делиться со мной информацией.
Пассажир не выдал ожидаемой реакции, только снова отер рот, предотвращая излишне свободное течение слюны, и промолчал.
– Я понимаю, это только твое и Крейна, – неловко поднажал Бэтмен, и это было слишком легкомысленно – забыть о наставлениях, и Джокер поспешил исправиться:
– Ни в коем случае не доверяй Крейну. Он шизик. Это дело такое.
Любой инструмент без исключения требовал настройки, заточки, смазки и тому подобной заботы.
– Боже, Джокер, ты сам как будто не шизик, – беспечно ляпнул Брюс, и удостоился удивленного взгляда.
– Нет. Я не… Ты не чувствуешь разницы? Ты же знаешь меня? Хотя бы должен был уже прочитать мою карту.
Но Брюс и правда не видел разницы.
Джокер подавил приступ неуместного веселья: Бэтс не видит даже его клейма.
– Ты гораздо больше смахиваешь на Крейна, чем я.
– Что? Почему? – это было сказано слишком быстро для того, кто должен быть удивлен.
Джокер осторожно осмотрел упрямца, не желая сейчас получить по печени: долгая отмена нейролептиков сказывалась не лучшим образом на его самообладании.
И лучше бы он теперь впадал в ярость, чем поддавался болезненным теням прошлого.
– Ну раз я псих, то я разбираюсь в этом, да? – с протяжной иронией сказал он после паузы. – Мне все равно. Но ты позволяешь Брюсу Уэйну то, что не может сделать Бэтмен. Уэйн никому ничего не должен. Может позволить себе быть подлецом.
Это была абсолютная правда: быть аскетом в черном, который тратит свободное от геройства время на медитацию и совершенствование тела было проще, чем обычным человеком, на самом деле асоциальным и слишком жестким. Суровым, самодовольным, властным.
Брюс быстро провел рукой по своим коротким черным волосам, почти разозлив чуткого пассажира лживостью этого, казалось бы, непринужденного жеста.
– Это притянуто за уши, – жестко сказал он, и завел давно позабытый мотор.
Джокер пожал плечами, чувствуя приближение приступа ярости – неожиданное, чем-то явно спровоцированное.
Верно, слишком расслабился, где-то недосчитался, слишком затаился.
– Может быть. Маниакально-депрессивное расстройство…
– Ты бы еще нашел у меня коулрофобию.
– О, я бы попросил вписать мне в досье хироптерофилию.
Сказав это, Джокер неуверенно оскалился и решил не продолжать опасную тему.
– Я не стал читать твою карту. – вдруг сказал правду Брюс, который в ужасе бросил ее после первых страниц.
Вот это было забавно.
– Испугался? – с наслаждением прошептал все более нестабильный Джокер, и зашарил по карманам в поисках чего-нибудь потяжелее.
– Джей…
– У меня столько идей, Бэтс. Столько идей. Так много нужно сделать. О, я так опаздываю!
То, что он вдруг заговорил как Белый Кролик – вот это было жутко, а вовсе не все то призрачное или реальное унижение, душевная нагота и боль – что там можно увидеть в его карте.
– Что происходит?
Псих вытащил из кармана пиджака горсть розовых желатиновых капсул, махом проглотил их, и уставился перед собой.
– Это совершенно неважно.
Брюс не поверил и поспешил вернуть его в дом.
Он въехал в западный выход основной Пещеры, которым почти не пользовался, наклонился и вытянул его из машины за руки, с тревогой рассматривая помутневшие глаза.
– Что случилось?
Джокер стиснул зубы, не желая отвечать, и с нечитаемым выражением следил за ним.
– Джокер? – Брюс стиснул зубы и потащился с ним к лифту, борясь с желанием отнести его, сократив эту мучительную сцену.
– Ты не можешь повлиять на это, – злобно отвергли его через плечо. – Оставь меня в покое.
Без всякого сомнения, это было лишь приступом ярости.
– Я должен. Джей?
Они поднялись на первый этаж старой пристройки.
– Нет. Не должен. Не лезь.
Брюс поспешил содрать с себя хотя бы верх брони, разделяющей их, словно каменная стена.
Взгляд Джокера метался по комнате, он чаще обычного облизывал губы, но это не помогало – подбородок блестел от слюны, и он слышал его тяжелое дыхание.
Сразу же почувствовал себя негодяем, злоупотребляющим своим положением. Стыдное знание.
Рассудительность впервые мешала принять верное решение: он почитал сейчас правильными отчаянные вещи.
Но колебался он недолго – обнял его, обхватил за плечи, прижал к себе посильнее, двинул плечом, чтобы стереть тканью слюну, так раздражающую этого психа обычно.
– Просто объясни, что происходит. Я помогу тебе.
Это Джокера только рассмешило. Разумеется…
– Отойди, Бэтти, ты пожалеешь, – противореча себе, он вдруг рванул ворот неопренового облачения и присосался к чужой шее в совершенно бесстыдной манере.
Удивлялся Брюс недолго – низко зарычал и вжался в него всем телом.
Джокер попытался унять хохот, снова впиваясь в смуглую кожу, слишком сильно и зло, оставляя широкий, неровный след.
Мигнул свет, задрожали оконные стекла: начиналась беспокойная летняя буря.
– Джокер?
Ответа, разумеется, не последовало: горький запах, кадящий с разгоряченной кожи, усилился; кривой рот двигался в не-поцелуе, кадык ходил, словно чертов псих не ставил ему засос, а хлебал кровь из его горла.
– Смотри, сам не пожалей, – Брюс силой отнял изуродованные губы от жаркого дела и широко отер с них слюну большим пальцем, пытаясь определить примерные последствия глупости, которую собирался совершить.
Наклонился и попробовал правый шрам на вкус, разглаживая грубый рубец языком. Левый оказался ничем не хуже. От центрального его отвлекло безусловное предчувствие опасности.
Он поднял глаза, запрещая себе продолжать, и поразился еле заметной панике в темном взгляде.
Джокер впервые чего-то боялся. Бэтмен помнил каждый удар, который нанес ему когда-то; каждый взгляд, когда кто-то из них был загнан в угол – но вспомнить его страха не получалось. А теперь – нежданные блага.
Это было приятно, но так не годилось.
Лицом к лицу приступ острой жалости скрыть не удалось, и он имел честь видеть направленный на него злобный взгляд, ощутить болезненное прикосновение цепких пальцев на собственной спине, которые, должно быть, собирались проникнуть ему под кожу, глубже – миновать мышечную преграду, клетку костей, добираясь прямо до сердцевины.
– Дж… – невнятно начал он, пытаясь разорвать порочный круг взаимовозбуждения, но его прервало важное дело: Джокер наклонился, чтобы зализать оставленную только что метку.
Брюс Уэйн, пытливый исследователь теней, сглотнул и запрокинул голову, нащупывая острые крылья клоунских лопаток.
Движения влажного языка почти доставляли ему боль, сочилась слюна. Он поднял руки, с сожалением отрываясь от осторожных поглаживаний, и снова приложил пальцы к шрамам, разглаживая маслянистую кожу – словно пытался оттащить бешеного пса от своей шеи.
С некоторых пор он ненавидел собак.
Злодей выгнулся, глаза его блеснули, отразили электрический свет ламп.
Брюс разжал челюсть, позорно прямо глядя, с присущим ему размахом мечтая открыть Джокера, обследовать, пересобрать; раздираясь этим, просто быстро раздумывая о более откровенных прикосновениях и поцелуях.
Последнее, впрочем, вполне можно было себе позволить, что он и сделал, протяжно потираясь ртом о чужой рот, но тут со стороны основного дома послышался звук шагов и раздался неотвратимый стук в дверь.
Тело под его пальцами дернулось, словно от удара.
– Войдите, – сказал он, отступая назад.
– Звонок от мистера Фокса, сэр.
Хозяин медленно обернулся, не заметив виноватого выражения, промелькнувшего на лице старика.
– Хорошо. Спасибо, Альфред.
Он поспешно отвернулся, колеблясь, но сбежал.
Джокер выдохнул и наклонился к окну, вытирая губы рукавом.
Хлынул дождь.
– Я сделаю чай, вам надо выпить горячего, – произнес Альфред в его спину. – Вишневые ветки отличное средство против галлюцинаций.
– Мне и так жарко, – усмехнулся псих. – Мастеру своему завари. Веток.
– Все будет хорошо, вы справитесь.
Чертов старик: надерзил и ушел, оставив Джокера в растерянности. Кто мог подумать, что бывает такая хрупкость? Он и не вспомнил о ладане, ивах и раскрошенном стекле – тени болота так и не встали перед ним.
Глядя на ровный газон за окном, он думал про то время, когда настанет пора расплачиваться за это четкое ощущение реальности.
Он ни хера не готов к этому.
Брюс нашел его за домом, у сушилки. Он лежал на траве под дождем, раскинув длинные цветные ноги и прямые, голые руки, словно поверженный монстр из детского кошмара.
Когда он приблизился, печальная схожесть с куклой только усилилась.
Он шел за ним по следу из скомканного пиджака, сброшенного на углу дома; втоптанной в свежую землю рубашки; галстука, обвившего ветку цветущего каролинского шиповника; по брошенной в лужу белой стае карт.
Капли дождя свободно попадали на его глазные яблоки и отсутствие корнеального рефлекса тревожило: он совсем не мигал.
– Это не филиал Аркхема, Джей, а я тебе не медбрат. Вставай.
По какой-то причине сомнений в его сознательном состоянии не было.
– Не слишком ли ты хрупок, Бэт, для этого дождика? – хрипло сказал наконец надломленный псих, не меняясь в лице. – Не растаешь?
