Текст книги "Неудачная шутка (СИ)"
Автор книги: TILIL
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 68 страниц)
Крейн, конечно, не прекратил: его дело было небольшое, поднажать осталось совсем чуть-чуть, и если было необходимо что-то отдать, за это можно было потом спросить сторицей.
У него внутри спал зверь, и пусть пожалеет каждый, кто его недооценивает.
– Не понимаю, почему он так нерационально расходует свой потенциал. Мои выборки по нему в больнице были стабильно непредсказуемы, – нагло проговорил он, и пошел вперед, косясь на тени. – Я не знал его до того, как он узнал тебя, но одно могу сказать точно: рад этому. Я так рисковал. Он всегда знал, что я за ним наблюдаю, но тогда боли было слишком много для всех и мне свезло отгребать не так сильно.
Брюс не нашелся, что сказать, с печальным упорством пытаясь подавить раздражение: по крайней мере, Пугало не в курсе, что Джек сделал с его женщиной.
– Почему ему понадобилась операция? – резко спросил он через паузу, не сумев справиться с искушением знанием.
Лишенный стыда, самодовольный Крейн победно подался в сторону, почти притираясь к кевларовому локтю.
– Когда его привезли, все полагали, что… Он был совсем не такой, как ожидалось. Он не харизматичный, вовсе нет, не обращал ни на кого внимания, что уж говорить о контроле… Вызывал своим появлением не страх, а уныние. В торговые отношения не вступал, не принимал даже подношений. Мы надеялись, что в худшем случае можем рассчитывать на карцер для него, но сперва он никого не тронул – просто сидел с таким видом, словно ждет своей очереди к чему-то. Он ходил там свободно, знаешь? Просто уставал иногда, просто выходил из камеры. Обычно по ночам. Набивал брюхо в столовой или нападал на библиотеку – очень эффективно для того незначительного времени, которое проходило между очередным побегом и его поимкой. Никакого порядка!
– Я уже жалею, что спросил, – предупредил Брюс, обнаруживая, что его неосведомленность в этом срезе превышает допустимые значения – стоило быть куда внимательней.
И он будет.
– Однажды он решил освежиться в душевой, а там мы с кое-кем из персонала участвуем в карусели. Ну, пускали меня по кругу, – пояснил он, неожиданно немногословный в разрез с обычной болтливостью, когда молчание героя стало вопросительным. – Он пришел в ярость – лучше тебе не знать, как выглядит его гнев, я клянусь, это было ужасно, и я уверен, ты еще не видел его таким… Разжег некий… конфликт. Почему он разозлился? – переспросил непрозвучавшее Крейн. – Не знаю. Думаю, мы просто нарушили его покой. После того, как он смог снова самостоятельно передвигаться, ему начали увеличивать дозы так, что выбор был или закалиться или сразу сдохнуть. Проверок они боялись, но его боялись, конечно, куда больше. Он ужасен.
Неожиданно демонически суровый в бледном белом свете ламп пленник улыбнулся, и Брюс понял, что перед ним наконец на краткое мгновение возник Пугало.
– Я отдаю себе отчет – он защитил меня из практических соображений, – вдруг снова заговорил экс-психиатр, теряя уверенное обличье, – но для меня это много значит. Они бы меня разорвали. Хуево когда тебя насилует куча мужиков, поверь мне.
Внешне Бэтмен не только не отреагировал на неожиданное признание – вряд ли вообще заметил его, но семена скорби прочно укрепились где-то в глубине – иначе быть не могло.
– И часто там такое? – слишком быстро проговорил он, чувствуя стыдное любопытство. – Это обычная практика?
Крейн тщательно скрыл, как его обрадовали результаты воздействия, и принялся уверенно изучать мрак тоннеля, будто и у него был прибор ночного видения, в своей неловком торжестве выглядя отвратительно и комично.
– Нет. У меня там был в некотором роде… особый статус. По профессиональным соображениям, – он вдруг что-то еще не смог сдержать и улыбнулся, отходя подальше, и его снова подцепила кевларовая рука, принуждая к смирению. – Его тронуть никто бы не осмелился.
– Уймись, – приказал Брюс, и потащил идиота за собой, не имея возможности помедлить. – Не наглей.
Безгрешен только мертвый; и, напротив – заслуживали ли несправедливости несправедливые?
– Ты злишься и чувствуешь себя не так уверенно. Это из-за пропуска по кругу? – продолжил напирать псих, внимательно изучая реакцию временного пациента. – Это не делает меня хуже. Это не моя вина.
Не сумевший ответить на внутренний нравственный вопрос достойно, Бэтмен снова разозлился, сразу же переходя в реактивную стадию.
– Да, доктор, – неожиданно прямо сказал он, но вдруг загремел, увеличиваясь в размерах, подпирая спиной пятиметровый свод арки, – на твоем месте я бы помалкивал.
– Глюки уже начались… – проворчал Крейн, жестом показывая, что ему нужен инжектор с успокоительным: немного притворной печали никогда не повредит.
Беспокойный темный рыцарь присмирел.
– Пошли. Хватит разводить здесь грязь, – с нескрываемым отвращением выплюнул он, мстительно не замечая просящих знаков.
Неосторожный доктор больных душ воодушевился еще больше, оценивающе оглядывая чужие отвагу и силу, спасительно прочные: обсуждение Джокера – грязь. Как, интересно, он тогда квалифицирует быстроту, с которой люди делают выводы, увидев их взаимодействие?
– Почему ты так уверен, что я тебя обманываю? – тоскливо завел он очередную бесконечную песню, одними плечами поеживаясь под своим пиджаком.
Брюс усмехнулся, оглядывая результат ориентирования на местности – выбранный путь привел его к искомым очистительным сооружениям.
– Ты шизик, Джонни, – насмешливо выдал он, поддевая себя, чтобы взбодрить. – Этого достаточно.
Вся спесь мигом слетела с начинающего двойного агента.
– А ты! – возмущенно зашептал он, не сдерживаясь. – Ты знаешь, что в головах других людей?
– Я знаю, что в ваших. Все, заткнись и не двигайся. Мы на месте.
Чуть более освещенный, чем пройденные коридоры, сливной зал дамбы был безлик и уныл; в холодном воздухе смердило канализацией.
Но этот запах был не единственным – слева слабо тянуло горелым пластиком, и Брюс остановился, склоняясь: искомое обнаружилось быстро – стальная карта, повредившая прослушку, подсказывающая своим наличием два прилично противоречащих друг другу факта: доступа у Джокера к камерам нет, иначе он был бы оповещен о помехах, не дающих просматривать коридоры; его перемещения и свободу действий никто не ограничивает.
Слишком демонстративное поведение – но когда он мог удержаться от театральных выступлений?
Внизу мерно дышал приглушенный расстоянием в добрых двадцать метров водопад помоев.
========== Глава 75. ==========
Неизвестно, сколько прошло времени с того момента – пара секунд или пара минут – как датчик засек неверное, сбивчивое из-за расстояния и массива ледяных стен тепло, и только звук шагов нервно отбивался в эквалайзере – и со стороны прохода, который они покинули, раздался глухой, шипящий, разнузданный смех – особенная угроза.
Низкий голос, намеренно медовый, был щедро сдобрен плохо скрытой яростью – отдавался от стен, полный нескрытой южности – совсем двинулся, бешеный клоун…
– Ну все, пиздец, – шепотом высказался дрожащий Крейн, малодушно не скрывая ужаса. – Со спины обходит! Я надеялся на его любовь к сюрпризам: вдруг он счел бы, что оправдывать ожидания скучно… Ищи за Улыбкой, – торопливо зашептал он следом. – Все есть эта улыбка, и она ничего не составляет. Не забывай, я тебе помог, помоги и ты мне… Я еще слишком молод, чтобы погибнуть, мне нет и тридцати пяти!
– Ты ошибаешься, если думаешь, что мне не все равно, – злобно и совершенно искренне отмахнулся Брюс.
Даже будучи честным с собой, он был уверен: ничто больше его не изменит.
Он заткнул неиссякаемый источник профессорского красноречия увесистым пинком под хрупкое колено, раздраженно нахмуриваясь: это и был оригинальный ход и любовь к сюрпризам – чертов клоун предупредил свое появление. Не было никаких сомнений в том, что он способен передвигаться если не беззвучно, то хотя бы не исходя хохотом.
Ничего хорошего это предупреждение не несло; между тем, понять логику, по которой он отказался от молниеносного, скрытного нападения, вставало первоочередной задачей.
Сквозь темноту проступила белая маска.
– Джокер! Кого я вижу, – насмешливо позвал придурка Брюс, недоверчиво разглядывая непривычный бордовый костюм, разноображенный только траурным пятном странного черного галстука и зеленым жилетом: чертов Пингвин и правда одевает его как куклу.
Багровые от грима шрамы жутко гармонировали с красной одеждой, свежесорванный уголок губ темнел коростой, неприятно воскрешая память. Хотя бы ботинки и перчатки не изменились – разумеется, присутствовали в качестве страховки.
– Бэтмен, – обманчиво спокойно проговорил потерянный клоун, нахохливаясь, словно старый, свирепый филин, то ли делая вид, что его застали врасплох, то ли правда едва сдерживая что-то раздраженное и тревожное.
– Ненавижу твой глухой голос… – ляпнул неравнодушный герой, и не прогадал: враг дрогнул и снова захохотал, презрительно осматривая окружение. В петлице его пиджака болтался смятый сиреневый георгин – тоже нечто не совсем стандартное для его обычного облачения. Брюс мгновенно вспомнил фудзоку – теплый пыльный воздух, страшный цветочный запах – предвестник смерти – и вдруг ощутил благой прилив сил.
Но на этом пятиминутка внимания для него закончилась.
– А что… Что случилось, Джо? – неожиданно совершенно спокойно выдал Джокер, кривляясь, словно в искреннем удивлении и хищно оглядел бедра Крейна. – Ты предал меня? Ах во-от как, предал. Ты отчаянный парень, а? Настоящий сорвиголова, раз осмелился на такое.
Подобная общительность чертовому клоуну была совершенно несвойственная, и Брюс присмотрелся к нему внимательней: темный взгляд пропустил его начисто, словно уровень угрозы от черного рыцаря равнялся чему-то незначительному, и остро засверлил ирландца так, будто с минуты на минуту ожидалось явление Пугала.
Крейн комично переступил с ноги на ногу, от страха отводя глаза.
– Предал? Н-нет. Нет. Очень смешно, Джей, будто ты не знаешь, что я тут пленник. Ну, частично. Понятия не имею, почему вот этот наш общий враг не сдал меня сразу… А что, я должен был ждать, пока меня тут разделают? Конечно же, я сбежал! Видел бы ты, как я взял низкий старт… Джей? Джей?
Джокер пришел в странное оживление, цепко оценивая повреждения, полученный трепетным психиатром на пути к своей вынужденной цели, но ожиданий не оправдал: даже не пошутил про взрослые раскраски, хотя после бэт-профилактики серое лицо Крейна хранило все красного и фиолетового, уверенно выведенных кистью кровоподтеков.
– Пленник, значит? Разделают? Сбежал? Вот как… – участливо затянул он. – Ты, случаем, не бредишь? От страха начались глюки? О, у нас в больничке такое бывало. Да, Джо? Расскажи дяде Бэту, как ты боишься воронов в своем кукурузном хлебе.
– Джокер! – рявкнул Брюс, почуяв неопределенные намерения, но тщетно: чертов клоун, похоже, вознамерился игнорировать его как что-то абсолютно неопасное.
– Ты посмотри, Бэтмен в защитниках, Джо, – захихикал тот, вызывающе помахивая оружием в сторону Брюса, чтобы тот не двигался. – Неплохо устроился, мм? Феерично.
– Джей, я… – заблеял оцепеневший от шока экс-психиатр, и жалобно сжался сильнее, когда пальцы, обтянутые фиолетовой кожей, нежно огладили рукоять Глока.
– Я тебе жопу порву, – ласково предупредил Джокер, оценивающе глядя на Крейна. – Работаешь на виджиланте? Сучка Гордона? И рад бы посвятить всех в мои планы, да не можешь, мм?
Перепуганный Крейн отшатнулся от хранящего опасность прохода, поджимая губы.
– О, не бойся, зассыха, я могу пощадить тебя, – поднажал Джокер, излучая самодовольство. – Ты довольно полезен.
Все произошло очень быстро – как иначе, когда имеешь дело с этим человеком? – и взведенный герой отскочил, лишаясь сомнительного удовольствия быть прошитым пулевой очередью, успевая только оттащить Крейна за шкирку.
– Святые угодники! Вам обоим нужна терапия… – уныло проскрипел ободренный спасением не-Пугало, задыхаясь. – Я принимаю после восьми, что-ли…
– Как же ты меня достал, сучара, – с наслаждением, никак не совпадающим с выражением лица, просмеялся Джокер. – Заведется же такая мышка, чистый паразит, мм? Ах, ярмарка приехала в рабочий день… Не успеваю развлечься.
Брюс от души скрипнул зубами, скрывая наползающее на его лицо настоящее выражение, тайное до поры, и с немалым удивлением обнаруживая, что основной мишенью не был.
В планах было только выманить чертового вездесущего клоуна, отделить от основной массы местных громил – он один был слишком непредсказуем, чтобы тратить на него внимание в толпе – и равнодушное игнорирование в схему никак не вставало, снижая шансы на успешный финал ночи.
И не так уж важно, что там за таинственный приз ждет победителя, если дело стоит за его пленением.
– Так, хватит. Освободи меня, Бэтмен, – распорядился Крейн, которого награды тоже не волновали, вполне справедливо полагая, что жалобным обликом и покладистостью добился у своего временного повелителя расположения, однако делая в корне неверные выводы о его напористой, настырной личности. – И побыстрей, и поможет нам бог…
Брюс шагнул к нему поближе, вырастая за его спиной каменным основанием, и он просиял, нетерпеливо подергивая затекшими кистями рук, нечуткий и поспешный.
Но Джокер отсутствием внимательности не страдал, и застыл, подкупленный нелогичным развитием событий, заинтересованно склоняя голову – и он бы и хотел заскучать, но не нашел повода: черное предплечье материализовалось у шеи союзника, сдавило слабое горло, и Крейн обмяк, сложился оземь неаккуратным мешком.
– Вот это номер, – безэмоционально откомментировал он происходящее, взглядывая из темноты. – Не слишком оригинальничай, Бэт, а то я чуть не принял тебя за кое-кого другого. Все эти маски иногда не кажутся смешными. Легко, знаешь ли, обознаться.
Никого, подобного Бэтмену в этом городе не существовало, и Брюс принял вполне прямые слова за привычное наворачивание плотного кокона бессмысленной лжи, которое время от времени практиковал этот невыносимый человек.
– Не понимаю, о чем ты, – честно ответил он, и добился нового безудержного взрыва хохота, разорвавшего покой тоннеля. – Но не так уж важно, клоун, кто Бэтмен, если он тот, кто встанет между тобой и…
Атмосфера сгустилась, и он с досадой оборвал свои пламенные, праведные, неловкие речи: противник явственно транслировал что-то дерзкое и непочтительное.
– Не важно? Ну ладно, учту. Но ведь успел нагадить Джонни-бой перед смертью, мм, – протянул Джокер, мстительно наслаждаясь подобной беспечной неосведомленностью, отвратно расчесывая фиолетовыми руками свое уродливое лицо – пальцы с усилием впивались в неожиданно дряблую кожу, и в полутьме казалось, что еще немного, и грим отойдет вместе с верхним покровом, обнажит сухожилия, лицевые кости, яркую плоть…
Оценивший вражьи опасения саморикошета – уместный момент для стрельбы настал и прошел впустую – Брюс заставил себя очнуться, но глаз от гипнотизера не отвел.
– Он еще жив, – резко проговорил он, сбрасывая оковы гнилостных, словно перезревшая фруктовая мякоть, клоунских чар. – А вот насчет тебя…
– Да-да, пока нет. Но считай, что он уже мертв, – проникновенно прогремел враг, и голос его отозвался эхом от стен. – Весьма мило, что ты подготовил его для меня. – он снова подступил, тошнотворный, в тайниках ненастоящего безумия ужасный и непривычно возвышающийся, виртуозно распоряжаясь сменой притворных эмоций. – Ты никогда-а не мог остановиться вовремя.
Настроившийся на предполагаемое вербальное противостояние – привычное и протяжное – Брюс почти пропустил момент нового покушения на ныне бессознательное ирландское тело – но рванул, успевая остановить нож в миллиметре от пункта назначения: оголенного горла.
Неожиданное упорство в достижении цели его так поразило, что он приложил куда больше сил, чем было разумно, смыкая пальцы на клоунском предплечье – захрустели кости, от резкого движения клацнули желтые зубы.
Джокер одобрительно захихикал, наслаждаясь, и вызвал скрытое лезвие, но и это не помогло – Брюс ловко наступил на него, ломая пневматикой в собственном ботинке.
Привычная неторопливость оказалась погребена под бурным развитием событий – новый пинок каблуком без промедления хрустко впечатался в челюсть поверженного Крейна, не попав только в желанный висок, и очередное нападение ознаменовал глухой удар черепных костей о заскорузлый, морозный кирпич стены.
Подобную прыть можно было обдумать в состоянии относительного покоя: за сотрясение гениального ирландского мозга Джокер заплатил окончательным и бесповоротным пленом в стальных руках разъяренного героя, захватившего заодно и временно бесполезный Глок.
Теперь Брюс почти почувствовал к Крейну что-то вроде расположения: сработал уникальный инстинкт покровителя.
– Да что с тобой происходит, Джокер? – раздраженно выплюнул он, косясь на бездыханное тело, чтобы хоть примерно определить повреждения, настигшие очередную жертву, которую он не смог защитить. – Ты резко поглупел?
Но подобное инфантильное восклицание было лишено практического смысла.
Чертов расчетливый клоун прежде никогда не терял присутствие духа, которое могло сподвигнуть его на невыгодные шаги – чего стоит блистательное укрощение Крока с прискорбно мешающимся по полной под ногами неосведомленным союзником – поэтому логично было предположить, что устранение искомой цели того стоило.
Неспешно оценивая уровень повреждений, который уже нанес и еще мог нанести, Брюс в тысячный раз пожалел, что при соприкосновении с этим человеком теряет самообладание – насколько усложняется все, когда он появляется?
Прежде он предпочитал думать, что Джокер способен оказать сопротивление только на расстоянии; что он опасен для него самого, только как мягкотелая угроза с детонатором в своих отвратительно изящных пальцах.
– Хватит дергаться, Джокер, а то я тебе всыплю, – добавил он куда-то в клоунскую шею, когда плененное тело активно заерзало, тяжело дыша и самодовольно похихикивая.
Но тут он совершил ошибку и, похоже, это был серьезный промах: когда попытался уже привычно взвалить чудовище на плечи, Джокер победно усмехнулся, умело читая его, и совершил малопонятный, ловкий кульбит, почти опрокинув его на спину.
Кости затрещали почти оглушительно.
Разумеется, они оба удержались на ногах – но несостоявшийся пленник, обретший свободу, издевательски застыл на приличном расстоянии, скалясь из темноты с возвышения – с полутораметрового парапета заграждения – фальшиво покачиваясь, хотя единственным последствием шага на этот импровизированный канат стал садкий стук его обуви.
Брюс пожалел о погибшем времени, когда Джокер удерживался от цирковых упражнений в его присутствии.
– Когда ты говоришь, что собираешься развлечься, я обычно принимаю это за провокацию… – пробормотал он раздосадованно. – Но иногда мне кажется, что ты и правда придурок.
Джокер резко и демонстративно отвернулся, изображая обиду и явно насмехаясь над опасностью, которую в себе таил – по крайней мере, он сам был в этом уверен – разозленный герой, осаждающий его, словно растерянная странным запахом химии немецкая овчарка.
– Мне нравится с тобой играть, мышара, – прошипел он, сдерживая хохот, и опасно покачнулся, хотя на его месте стоило ждать несанкционированных захватов, – ты так наивно уверен в себе, мм…
Брюс мог бы сказать то же самое.
– Почему ты такой подонок, а? – устало удивился он, как и прежде и неизменно, так и не привыкнув к внезапным явлениям клоунской харизмы.
Джокер вдруг сник, выпрямляясь, чтобы замаскировать уныние, обильно одолевающее его при встречах с твердолобостью Бэтмена.
– Только потому, что я такой, ты еще жив, – резко хлестнул тот еще до того, как стих звук иного голоса, и вдруг отвернулся. – Жаль, что ты его недодавил. Я серьезно.
Высказав эту абсурдную для слушателя мысль, он сгорбился, неистово ненавидя себя за слабость – и когда ему перестало нравиться происходящее?
– Ты же не думаешь, что я сделал бы для него исключение, – раздраженно ответил на неожиданно высказанные сожаления Брюс, осторожно отбрасывая бедового психиатра носком ботинка подальше от поля боя, как нужный, но дешевый трофей.
– Ну правильно, как ты можешь позволить погибнуть такому ценному сотруднику подворотен, мм? Кто же будет пускать производство ядов и дурных намерений на конвейер?
Брюс ловко пропустил в какой-то мере логичный укор мимо ушей.
Втягивая прохладный, землистый воздух поля боя, он разрешил себе не замечать некоторых не самых лестных для себя аспектов бытия: еще немного, и вечер будет куда лучше самого праздничного дня.
Он осознал, что пауза затянулась и досадливо спохватился.
– Я бы тебе сказал, кто, Джокер. Слезай. Что ты тут забыл? Чем он тебе так мешает?
– Время для интервью! – восхитился чертов клоун, одобрительно изучая противника сверху вниз.
По его губам промелькнула усталая улыбка, впервые искренняя – мимолетная, она осталась бы незамеченной, если бы у этого преступника не было личного надзирателя.
Интервьюер смиренно покорился надлежащему течению событий, не меньше него нуждаясь в передышке.
– Чего ты хочешь? – неловко поднажал он, застывая напротив: плюс полтора метра высоты бордюра к и без того внушительному клоунскому росту изрядно злили его.
– Занять президентское кресло.
– Джокер.
– Не скажу. Служи.
Брюс не слишком неспешно пришел в самолюбивую ярость, но здраво счел, что пришло время применить иной подход, прежде неизведанный.
Позволить себе желанную схватку – о, Джек тоже этого хотел, иначе не трясся бы сейчас в предвкушении – он все же не мог – не тогда, когда под этими сводами происходит что-то особенное – может, и не грандиозное в разумных пределах, но, несомненно, мерзостное.
– Поговори мне еще, – тем не менее властно выдал он. – Отвечай.
– Не говорить? – неожиданно привычно заиздевался враг. – Отвечать? Определись.
Он почти сочувственно оглядел манящую черную фигуру – и можно было клясться себе в отречении, и жаждать признания своей правоты, но как обмануть самого себя? Этого он никогда не умел: Брюсу Уэйну здесь было не место.
Его черной тени, наивно верящей в темную справедливость – тоже.
Но когда он спускается, гордый и неравнодушный, когда так неловко пытается научиться тьме, как можно отвести взгляд, и не подыграть?
– Ты такой чистый… – вдруг свирепо выдохнул он, покачиваясь на перилах, словно терял равновесие. – Грязь не прилипает к тебе.
Коричневые ботинки тревожно скрипели на тонкой наледи, покрывшей канальный бортик – хладогенератор, похоже, сюда добивал на полную мощность.
– Отойди от края. Или тебе не терпится искупаться? – не выдержал Брюс, борющийся с желанием снова схватить чертового злодея и транспортировать подальше от проклятого Айсберга, но сам легко поднялся на край, не слишком осторожно ступая, не желая увеличивать дистанцию с целью: в его детском поведении он увидел намерение совершить очередной побег, и мрачно оценил высоту и угол падения.
Положение, в котором он был непреодолимым препятствием для такого опасного и ловкого человека, изрядно льстило его самолюбию.
Джокер, похоже, уже и забыл, что в здании есть кто-то еще, кроме них двоих, показывая удивительное равнодушие к прежде так страстно уничтожаемому Крейну.
– Отвали, я не плаваю, – фальшиво бодро ответил он, намеренно опасно вышагивая.
Тоннель, очевидно, выходил куда-то вверх, на улицу: тощее клоунское тело – четкий бордовый абрис прилично раздражал – обвевал ледяной сквозняк, и приборы показывали температуру темнеющей воды под ногами как близкую к замерзанию.
Потоки воздуха хватали, трепали уродливый пиджак, и черный, на этом человеке совершенно неуместный траурный галстук, перебирали некрасивые зеленые волосы.
Подбираясь с подветренной стороны, Брюс вдруг почувствовал агрессивный запах оружейной смазки и почему-то табака и медицинского стерилизатора.
– Хоть что-то ты не умеешь, – зашептал он, намеренно игнорируя угрозы и враждебность: в его перчатке был готов разряд шокера для этого измученного медицинским электричеством тела – еще немного, еще ближе – и все будет кончено.
Джокер застыл, приманенный ответной несерьезностью: то ли решал, впасть ли в ярость, то ли просто что-то прикидывал в своей привычной расчетливой манере.
Способность расценивать глупости и примитивные шутки – что-то эфемерное – словно какую-то неналичную, но весомую валюту, привычно поражала.
– Я не могу не уметь плавать, я профессионал! – оскорбился он наконец наивно и игриво. – Умею, но не люблю. Если скинешь меня туда, я назло тебе потону, мм?
Не ожидавший, что его уловка на самом деле сработает, Брюс притаился, усиленно ожесточаясь.
– Джек, – прошептал он тихо – слишком, звук имени сразу же впитался в тишину, словно его и не было.
Но Джокер его услышал – все что-то высчитывающий, он повел подбородком, неосторожно открываясь, ожидаемо удивленный неподотчетным поведением врага, его странной терпеливостью.
– Что? – оскаливаясь, подтвердил он свою чуткость, и к алеющему по белилам порезу на его виске, черт знает как заполученному в противостоянии за недостойную-драгоценную жизнь Крейна, черная рука прижала санитарную салфетку.
Пользуясь ожидаемой заминкой, подлый герой шагнул вперед, чувствуя себя то ли укротителем, то ли мусорщиком.
– Поберегись, – низко хлестнул он, наклонился, оказываясь вдруг слишком близко, и прижался сухим ртом к напомаженным губам.
Его впустили.
Он углубился, прижался плотнее, принимая и отдавая, даже смог скользнуть между улыбающихся губ языком, огладить зубы..
Заласкивая языком теплоту клоунских десен, он только уговаривал себя не стыдиться обмана, основанного на столь тонких материях – или они становились такими от подобного отношения? Или все, что связанно с человеком, зовущим себя Джокером, становится особенно непрочным? – все равно, даже такая недостойная хитрость теперь была необходима, если он хотел вновь пленить страх на прежних условиях, вернуть контроль.
Окончательно разрушить хлипкое, непрочное доверие.
Обнаружив в себе изрядную долю сочувствия, он не дрогнул, хотя чужая гордость, на которую он теперь нападал, ценилась им, пожалуй, слишком высоко.
По спине и плечам разлился жар, потек по канатам мышц, наливающихся силой; его пустили и дальше, и он вспыхнул весь, с наслаждением сжимая безразличным кевларом ладони бордовое бедро, подтянул поближе, ненавидя равнодушие доспеха, установил вплотную к своему, балансируя на чертовом бортике, как канатоходец, прогладил, словно плоть можно было подготовить к задуманной подлости..
Глубоко вдыхая запах ветивера, чужеродного табака и пыли от ненавистной красной одежды, торжественно натолкнулся языком на язык, огладил твердо и властно, встречая чудесный отклик, позволяя злобной плоти потираться о десны в свою очередь, передавать горечь слюны…
Острый язык скользнул по белым геройским зубам, отправился поглубже к горлу; неловко лизнул небо, спасовав на середине пути, пока Джокер укладывал руку ему на спину, суетливо забираясь под плащ.
Без пяти минут победитель сразу же презрительно пожалел его, насмешливо выбирая место для удара. Бедро – не слишком ли унизительно близко к гениталиям? Он вдруг засомневался, рассеянно водя перчаткой по глупой красной ткани – поясница-позвоночник, слишком высок риск парализации, поврежденные колени – тоже ни к чему, в груди – опасно близко самый важный мотор…
Пока он занимался своими плотскими изысканиями, Джокер отстранился, сыто щурясь на линзы маски.
Брюс сглотнул – рот наполнился ядовитой, сладковатой от грима слюной.
– Когда-нибудь я научу тебя никому не доверять, – зашептал чертов настоящий предатель ему в рот, брезгливо отирая о брюки обтянутую цветной кожей ладонь, осветившую своим вниманием геройскую поясницу, и хрусткий холод его голоса был куда сильнее местных хладогенераторов. – Никогда никого не жалей, мисси. Меня – особенно.
Сильный пинок в живот разумеется лишил Брюса равновесия, но был бессмысленным с его снаряжением.
Но как только “кошка” уцепилась за каменную кладку бортика, раздалось характерное шипение, сопровожденное взрывом – и стартовала осколочная осыпь, тучи пыли, грохот, стон динамиков…
Потерявший всякий наносной интерес Джокер театрально повернулся к поверженному врагу спиной, разгоняя своей сухой рукой дым и поднятую в воздух пыль, всем своим видом выражая равнодушное презрение к угрозе от не до конца выведенного из строя героя, и бодро устремился к обездвиженному телу бывшего слуги, торопясь закончить начатое, и лишить Крейна жизни окончательно.
Брюс еще мог все исправить – о, сглупить оказалось так несложно – но прекрасно помнил жест, предваривший взрыв, поэтому потратил остатки времени на изъятие цепко прилипшей к броне взрывной “астры” со своей спины.
Отшвырнул ее в сторону вовремя – раздался новый взрыв, поднял в воздух фонтаны жидкой грязи.
Все почернело, словно внутри разлилась ночь; на секунду отказало зрение.
Оставшись без точки опоры, он мрачно улыбнулся, и гнилые воды сомкнулись над ним, все еще не верящим в стыдный пинок, но вместо приличествующих случаю метаний он вдруг вспомнил, как Джим укрыл его плечи своим пиджаком.
Никого он не жалел…
Комментарий к Глава 75.
По моему, совсем хреново. В планах это выглядело куда лучше) Если что, не жалейте меня, ругайте)
========== Глава 76. ==========
Чертов Бэтмен и правда застал его врасплох – усилие, которое приходилось прикладывать, чтобы исправить то, что разрушала праведная рука, было если не слишком непомерным, то определенно несвоевременным.
Ему нравилось думать о местных водах, как о зеленых, трясинных толщах болот, хлюпко всасывающих остывающую плоть, затыкающих упругий рот: иногда можно было позволить себе беспечное отрицание реальности.
До желанного выполнения первого этапа скромного плана – устранения неприятной помехи в виде вышедшего из-под контроля Крейна – оставалось всего ничего, только пара шагов. Список был нехитрый: истребить цель, избавиться от тела, оправдаться перед новым повелителем фанерной ваги, гапитов и нитяных строп.
Беспечно забытый павшим героем Глок обнаружился у стены заброшенным в кирпичную прореху.
Склоняясь над жертвой и мимоходом разминая пальцы, сухо ответившие ему щелчками, Джокер потратил драгоценные секунды на осмотр заляпанного грязью дула, мимоходом активно унимая себя. И лучше было бы вычистить ствол, чтобы его не подуло – иногда слишком многое зависит от подобного преимущества.
Из глубин все поднималась и поднималась темная гневность, в груди болело, горло словно ссохлось – времена он переживал не самые лучшие.
Прежде он никогда не противился своей натуре.
– Ах ты маленькая, грязная, дрожащая пачкунья… – зашептал он неслышно, почти счастливый. – Думал, я не знаю, чего ты хочешь? Даже если ты сам этого еще не знаешь.
