Текст книги "Тень смерти (СИ)"

Автор книги: Northvalley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 73 страниц)

Граф Силверщилд не стал даже допрашивать дочь – видимо, опасаясь услышать слишком много правды. Вместо этого он посадил ее под домашний арест, поставив охрану у дверей и под окнами ее комнаты, а сам связался со всеми известными ему лекарями и чародеями, которые могли бы анонимно помочь избавить ребенка от демона.

Шиссат не знала, стоит ли ей вырваться из заточения, захватить поместье и объявить себя хозяйкой города, или сбежать на север и снова переквалифицироваться в оркшу. В итоге Змея решила еще немного подождать и понаблюдать… но сидеть под замком она не собиралась. Превращаясь в тоненькую змейку она выползала из комнаты через окно и гуляла по саду. Наконец – это было на десятый день ее заточения – соскучившись по брату, она заползла к нему в комнату.

– Ты пришла меня съесть, сестренка? – поинтересовался мальчик, стоило змее соскользнуть с подоконника на пол его комнаты. Внимательности, которой не доставало стражам Церцеи, у четырнадцатилетнего Никодеона было в избытке – почти все свободное от чтения книг и планирования убийств Шиссат проводила с братом. Фактически, она была той, кто воспитывал его, пока отец занимался делами имения, а мать пропадала в столице на балах, – и, как Змея уже могла убедиться на примере Дрисадалии, воспитывать детей она умела. Мальчик вырос ловким, хитрым и прагматичным – совсем недавно его приняли в оруженосцы, но уже сейчас было ясно, что в фехтовании он искусней большинства рыцарей. На самом деле, его стоило бы отдавать не в рыцари, а в маги, но Церцея, первой обнаружившая у брата магический дар, утаила это и научила брата скрывать способности, не желая привлекать внимание Алдуинской Академии к семье Силверщилдов.

– Нет, – ответила Церцея брату. – Пройдет еще недели две, прежде чем мне захочется есть.

– Тогда я найду для тебя кого-нибудь, кого ты сможешь съесть так, чтобы отец не узнал, – пообещал мальчик, продолжая чистить доспехи – делать то же, чем он занимался до появления змеи в своей комнате.

– Ты хочешь мне помочь? – удивилась змея. – Почему?

– Потому что иначе ты расскажешь отцу, что я маг, меня выгонят из оруженосцев и отправят на Алдуин читать скучные книжки.

– Я не говорила, что сделаю так.

– Но меня ты учила поступать так, – возразил Никодеон.

– Вовсе нет, – отозвалась Церцея, подходя к брату сзади и с усмешкой обнимая его за плечи. – Я учила тебя обнаруживать и устранять угрозы. Помнишь того торговца, который угрожал рассказать отцу, что ты крал у него яблоки? Мы устроили ловушку, чтобы он упал в канаву и сломал ногу и ему сразу стало не до яблок. Я – тоже угроза для тебя и твоей семьи. Тебе следовало бы убить меня.

– Ты не говорила бы так, если бы это не было тебе выгодно, – пожал плечами ее брат. – Наверняка если тебя убить, будет какой-нибудь демонический взрыв или еще какая хрень.

– До чего ж хорошо ты меня знаешь… – усмехнулась Змея. В этот момент за дверью раздались шаги, и она поспешно скрылась за шторой. В комнату вошел граф Силверщилд.

– Церцея, я знаю что ты здесь, – сразу же сказал он. – Я был в твоей комнате и там тебя не было. Выходи.

Девушка вышла из-за занавески. Какая-то ее часть боялась посмотреть отцу в глаза, в то время как другой было искренне интересно, что он скажет.

– Друиды Глинова Леса сказали, что смогут тебя вылечить. Собирайся – ты отправляешься к ним немедленно.

– Что будет с Церцеей, отец? – спросил Никодеон.

– Ее избавят от жажды крови, – ответил граф. – Может быть… Все остальные, за кем я посылал, предлагали запереть твою сестру в клетке и кормить через решетку, а моя сестра и вовсе предложила избавиться от нее. Друиды обещают успешное лечение с шансом в пятьдесят процентов.

– Но зачем так рисковать? – возмутился мальчик. – Да, сестра убивает время от времени, но что в этом такого? Недавно в Королевскую Академию стали принимать девушек – пусть сестра учится и станет офицером. На войне жажда крови Церцеи пригодилась бы, а королевские ассасины и вовсе убивают по человеку в неделю… ее примут, если ты попросишь короля…

– Это неприемлемо. Твоя сестра не должна быть кровожадной убийцей – неважно на королевской службе или нет. Это не жизнь нормальной девушки.

– А еще это повредило бы твоей репутации? – уточнил Никодеон.

– Довольно. Церцея…

– Уже иду, – отозвалась девушка, окончательно решившая не устраивать в поместье резню. С высоты многовекового опыта она уже увидела выход, который ее родители просмотрели. – Ники, – сказала она, целуя брата в лоб – для чего ей пришлось привстать на цыпочки. – Теперь все в твоих руках.

На следующий день Шиссат покинула Парфин и отправилась на запад в сопровождении отцовских слуг. Она с легкостью могла бы сбежать, но это было не то, что она планировала. Человеческие друиды из Глинова леса были самыми загадочными чародеями в Весноте и все книги сообщали о них лишь то, что они есть. Змее хотелось посмотреть на них и выведать их секреты. Она была сейчас относительно сыта, находилась на пике своей силы в теле зрелого идеального носителя и у нее был запасной план – так что бояться, в общем-то, было нечего.

Место, гордо называвшееся «святилищем друидов» было на деле катакомбами, в которых эти друиды некогда прятались, скрываясь от преследовавшихся их паладинов. В конце концов, Орден узаконил друидов, когда стало ясно, что они не несут угрозы людям и общественным институтам и вообще не интересуются ничем, кроме самопознания. Однако извилистая сеть пещер в Глиновых горах уже полюбилась друидам и они продолжили жить под землей.

Верховный друид того святилища, куда доставили Церцею был некогда рыцарем и сослуживцем графа Силверщилда, и, вероятно, именно поэтому согласился помочь его дочери. На вид он был не особо примечателен – седой безбородый мужчина, лишь немногим выше самой девушки. Когда-то он, вероятно, был очень толст, но сейчас похудел и осунулся.

– Вы можете быть свободны, – сказал верховный друид слугам. – Дальше я сам.

– Ты можешь больше не притворяться, – обратился он к Шиссат, когда они остались одни. – Я знаю, что ты не одержимая, а демон.

– А я знаю, что вы не лекарь, а шарлатан, – пожала плечами девушка. – Я, как вы говорите, демон, а значит «вылечить» меня так, чтобы я перестала им быть, не получится. Мы с Церцеей – одно существо, и разделить нас не получится.

– Ты удивишься тому, сколь много не знаешь, – отозвался друид, а затем вдруг ударил Церцею в сердце. Это был хороший удар – даже змея не успела отреагировать. Она увидела какой-то золотистый свет, а затем все померкло…

***

С кем-то другим когда-то еще

Церцея очнулась в постели не слишком хорошо понимая, кто она и где находится. Ее последним четким воспоминанием было то, как она играла в саду с утками, а потом увидела огромную змею. Все, что случилось дальше, было словно в тумане – единственное, что она знала точно – прошло много лет.

– Ты очнулась, дитя? – спросил сидевший возле кровати пожилой мужчина, которого девушка вроде бы когда-то видела.

– Что со мной случилось?

– Тобой завладел змеиный демон. Теперь он изгнан, но тебе потребуется лечение.

– Ааа… – произнесла Церцея. Слова «змеиный демон» вызвали какие-то смутные воспоминания, но она не могла точно сказать, что именно и с кем происходило. – А какой сейчас год?

– Шестьсот шестьдесят пятый.

– Ого! Значит мне должно быть уже… уже… – умение считать осталось вместе с другими забытыми воспоминаниями в огромном двенадцатилетнем провале, и девушка запнулась.

– Мы поможем вам восстановить память, – пообещал друид. Слово «друид» всплыло в голове само собой, когда Церцея посмотрела на старика и она обрадовалась, поняв, что сможет вспомнить и остальное.

– А когда я увижу маму и папу?

– Когда вы пройдете курс лечения, сможете вернутся к вашей семье.

Курс лечения, как оказалось, включал себя в основном чтение и вышивание. Девушка достаточно быстро вспомнила буквы, которые учила когда-то, и читала большую книгу, которую дали ей друиды – в этой книге была записана вся история ее жизни. О некоторых событиях Церцея вспоминала, стоило ей прочитать о них, на другими приходилось поднапрячься, а иногда разум девушки упорно отказывался признавать написанное, а в голове клубился белый туман, наполненный странным шепотом и криками. Вышивание было призвано восстановить навыки, которые Церцея позабыла вместе с последними двенадцатью годами своей жизни. Кроме того, друиды каким-то образом узнали о том, что демон в тайне от всех изучал лечебную магию и решили, что девушке будет не вредно восстановить и эти способности. Однако порой она замечала, что ее руки помнят какие-то другие движения, не относящиеся ни к вышиванию, ни к перелистыванию страниц – вероятно, это и была та самая сила демона, с помощью которой он совершила те немыслимые злодейства, о которых в книге воспоминаний ничего не было – впрочем Церцея вовсе не горела желанием вспоминать о том, как она – или даже не она – убивала людей. Ее серьезно беспокоило то, что в книге почти не было записей о ее младшем брате и порой спрашивала себя, не причинила ли она ему какого-то вреда.

«Должно быть, мы просто не слишком близки», – успокаивала себя девушка.

Так прошел год. В памяти Церцеи все еще оставались довольно крупные провалы, но все же она смогла стать той спокойной и рассудительной девушкой, какой ей вроде бы полагалось быть. У нее обнаружились гемофобия и неприязнь к белому цвету, но не было и следа склонности к насилию или любви к непрожаренному мясу. Учитывая способности девушки к медицине и ее любовь к животным, друиды определили ее работать в зверинец – основной источник дохода их сообщества и место обитания диковинных животных от дикобраза до северного оленя. Церцее нравилась эта работа, и все же она с нетерпением ожидала возвращения домой. И вот однажды верховный друид вызвал ее к себе.

– Твое лечение завершено, – сообщил он. – Если ты желаешь, то можешь отправляться к своим родителям. Однако сначала ты должна узнать ту часть правды, которую мы от тебя утаили.

Одной из основ учения друидов был постепенный и контролируемый процесс познания, и потому девушка не слишком удивилась.

– Я слушаю, учитель, – сказала она.

– Понимаешь, демон – это не застрявший наконечник стрелы и даже не яд. Его нельзя взять и удалить из тела. Моя магия сковала змеиного демона и он не может управлять твоим телом или внушать тебе какие-то мысли, но тем не менее он все еще внутри тебя.

– Я понимаю, – кивнула Церцея, которая и сама чувствовала чье-то зловещее присутствие долгими темными ночами. – Он может вырваться?

– Без твоего позволения – нет. Однако как только ты покинешь это место, он будет очень внимательно наблюдать за всем, что ты говоришь или думаешь. Если ты хоть раз пожелаешь, чтобы у тебя снова была его сила, он сразу же вернется и вновь завладеет тобой.

– Я ведь справлюсь? – неуверенно произнесла девушка.

– Я не знаю, дитя… – вздохнул друид. – Правда в том, что из шести человек, которых друиды избавили от демонов до тебя, пятеро покинули это место и в конечном счете вновь стали одержимыми.

– А шестой?

– Шестой перед тобой.

– Так вы тоже… в вас тоже?

– Я тоже прошел через то же самое, что и ты, – подтвердил старик. – С самого начала я знал, что слишком слаб – что если я вернусь в свою прошлую жизнь, на войну, то рано или поздно сорвусь. Поэтому я остался и никогда не покидал святилища… но это не означает, что и ты не должна. Ничто не мешает тебе уйти и стать первой, кто справился с искушением.

– Нет… нет, я не смогу… – прошептала Церцея. – Мои руки… они умеют что-то, о чем я не помню. Я боюсь, что однажды они начнут двигаться сами по себе, и я сделаю что-то страшное… Я лучше останусь. Но что скажет мой отец? Вы ведь знаете, он собирается выдать меня за старшего сына лорда Тамерсона…

– Я могу сообщить твоей семье, что лечение не было успешным и ты скончалась. Или ты можешь вернутся к ним. Сюда не один из них не войдет в любом случае.

– Но почему?

– Когда я был одержимым, меня еле-еле скрутили десятеро солдат, чтобы доставить сюда. А твой демон пришел сюда по доброй воле – либо он недооценил нас, либо у него есть план насчет того, как выбраться. Как ты могла заметить, я исключил из твоей книги воспоминаний большую часть воспоминаний о твоих родных – у демона было достаточно времени, чтобы изучить твою семью. Любой из них может помимо своей воли оказаться ключом, который выпустит его на свободу. Это, разумеется, касается только тебя и их, но я не позволю, чтобы это случилось у нас в святилище, где живут люди, за которых я в ответе.

– Хорошо… – вздохнула девушка. – Лучше они будут думать, что я умерла, чем если я потом стану демоном и убью кого-нибудь из них, ведь правда?

– Я тоже так думаю, – кивнул друид.

И так Церцея осталась у друидов. Чтобы ее сходство с покойной дочкой графа Силверщилда не было замечено кем-нибудь из посетителей зверинца, она стала красить волосы в черный цвет, а в остальном ее жизнь осталась прежней. Еще три года прошли в совершенствовании лечебной магии и изучении основ друидского мастерства. Что-то из изучаемого внушало девушке смутное беспокойство, – будто когда-то она уже знала что-то подобное – а звуки эльфийского языка вызывали непонятное раздражение, но больше демон никак не проявлял себя.

На четвертый год обучения Церцеи Глинов лес стал неспокойным местом. В Кналга была совершена неудачная попытка государственного переворота и бежавшие мятежники переправились через Великую Реку и подались в разбойники. Уже два друидских святилища подверглись нападению. Дриуды послали за помощью в штаб Восточной Дивизии, но было понятно, что быстро покончить с разбоем Королевская Армия не сможет. Магия друидов была потрясающе могущественна, если нужно было лишать силы злых волшебников, читать мысли и стирать воспоминания, но была плохой защитой от стрел и мечей. Тем не менее, друиды не собирались сдаваться без боя. Члены более мелких сообществ оставили свои святилища и пришли искать убежища в крупных общинах. Казалось бы, разбойники могли просто разграбить опустевшие святилища, но, похоже, им были нужны не только ценности… Однажды ночью Церцея была разбужена громкими криками. Сразу поняв, что происходит, он побежала в зверинец – хотя друиды и не держали хищных животных, девушка все еще могла выпустить из загона парочку носорогов и посмотреть, как разбойники с этим справятся.

Выскочив в коридор, Церцея столкнулась с бородатым мужчиной в кольчуге, несшим факел. Тот прижал девушку к стене и приставил нож к горлу, но вдруг остановился.

– Ого, в прошлых двух святилищах были только старики, а тут гляньте-ка – молодая девушка.

– А может по кругу ее? – предложил другой разбойник, шешдший за факельщиком следом.

– Одной на всех маловато будет. Идите поищите – может здесь еще есть. А я пока займусь этой.

– Ну что ж ты за козел – вечно все только себе… – огрызнулся второй бандит, как-то слишком беззлобно.

– Кто первый встал, того и баба, – отозвался первый и, бросив факел, потащил отчаянно вырывавшуюся и царапавшуюся Церцею в комнату, откуда она только что выбежала. Там он овладел девушкой на ее собственной койке. Попытки сопротивляться ни к чему не привели – разбойник был намного сильнее, а все боевые навыки Церцеи остались в позабытом змеином прошлом. Попытки жертвы трепыхаться, похоже, лишь завели бандита, и он не ограничился первым разом… Девушка не знала, сколько времени прошло, прежде чем дверь комнаты открылось и внутрь ввалились разбойники с факелами – на этот раз их было пятеро и они, похоже, чувствовали себя намного уверенней.

– Мы все обыскали – здесь нет больше никаких женщин, – сказал один из них – возможно, тот же самый, что требовал ее и раньше, а может и нет – Церцея уже почти перестала осознавать происходящее. – Давай делись.

– Ладно, – пожал плечами бородатый бандит, и, наконец разжав свою хватку, поднялся на ноги. – Забирайте, – произнес он и покинул комнату.

Церцея нашла в себе силы, чтобы подняться и отползти в дальний угол кровати.

– Отойдите… – шептала она. – Не подходите… Гоблин бы вас побрал…

И в тот же миг в белом тумане, клубившемся у нее в голове, вспыхнули два огромных красных глаза.

«Зачем гоблин? Я же здесь», – прошипела Шиссат. Защита павшего святилища больше не могла ее сдерживать – или может, она и вовсе никогда на нее не действовала. Церцея отдалась ее власти так же безропотно и добровольно, как и шестнадцать лет назад. Тело девушки треснуло, будто яичная скорлупа, и белая змея толщиной в руку вырвалась прямо из груди. Она вцепилась зубами в шею ближайшего разбойника, а затем переползла на следующего. Через четыре секунды все пятеро были мертвы, и Шиссат, бросив прощальный взгляд на сброшенную кожу, покинула комнату. Позже она собиралась нажраться за все пропущенные года, но сейчас голод был не главным – змея получала удовольствие от самого факта, что вновь может убивать и ей нужно было как можно больше жертв. В другое время успевшая привязаться к друидам Церцея захотела бы спасти тех, кто еще не погиб, но сейчас девушка была абсолютно солидарна со змеей в желании убить как можно больше бандитов и особенно – того, который ее изнасиловал. Потому она начала с тех комнат святилища, где битва уже закончилось и бандиты пировали или делали добычу. Расправиться с ними было несложно, и змея почувствовала, как с каждым новым убийством ее сила растет. Она становилась все крупнее и крупнее и уже почти достигла размеров своей оригинальной формы, но того, кого она хотела убить больше всего, среди жертв все еще не было – он нашелся в одной из немногих комнат, где бой еще продолжался – верховный друид отбивался от группы разбойников. Несмотря на то, что он был один и из оружия у него были лишь деревянный посох и нож, к моменту появления змеи бывший рыцарь уже убил пятерых бандитов и сражался лишь с двоими – одним из которых и был бородатый насильник. Вспомнив, что в прошлый раз друид погрузил ее в спячку простым движением руки, Шиссат переборола желание Церцеи помочь ее наставнику, и спряталась за углом, решив дождаться результатов боя.

Очередным ударом посоха друид проломил одному из бандитов затылок, но повидавшая немало сражений змея уже поняла, что последнего противника старику не одолеть, даже будь он вооружен мечом и не измотан затянувшимся боем – может разбойник и не слишком хорошо фехтовал, но двигался настолько быстро, что мог запросто увернуться от любого удара. Движения же уставшего друида с каждой минутой становились все медленней. Наконец разбойник, изловчившись, выбил посох из рук старика и приставил меч к его горлу.

– Чего же ты ждешь? – спросил друид. – Со своей скоростью ты в любой момент запросто всадить нож мне в спину, но все равно предпочел драться лицом к лицу. Ты не просто еще один искатель наживы…

– Когда-то я был оруженосцем и сыном рыцаря, – отозвался разбойник.

– Так почему ты теперь занимаешься этим? В чем причина, подтолкнувшая тебя к убийству невинных?

– Моя сестра! – воскликнул бандит, и змея узнала этот голос. – Жизней всех друидов на свете не хватит, чтобы заплатить за ее смерть!

– О, теперь понимаю… – произнес друид. – Так ты брат Церцеи… вот что этот демон планировал… Чего же ты ждешь? Убей меня.

– Нет, – ответил Никодеон. – Мы уже нашли в других святилищах документы, где говорилось о тебе. Ты тоже носишь в себе демона. Я буду бить тебя до тех пор, пока ты его не впустишь, и только тогда убью тебя – это будет достойной карой за то, что ты сделал с моей сестрой.

– Дурак, – отозвался друид. – Если демон выйдет на свободу, ты умрешь.

– За меня не беспокойся, – произнес разбойник, но старый рыцарь уже не слышал его – в момент, когда он сказал «если», его демон освободился. Глаза друида вспыхнули алым пламенем.

– Ну что ж, будь по твоему… – усмехнулся он, но в этот момент Церцея, обернувшись тоненькой змейкой, проскользнула в комнату, и, приняв человеческую форму за спиной у друида, вонзила подобранный с земли меч ему в сердце.

– Он заслужил легкую смерть, – произнесла она. – А ты, Карасу, не путайся у меня под ногами.

– Так нечестно, – ответил голос, исходящий будто бы со всех сторон. – Сама освободилась, а мне?

– Пошел вон, – прошипела змея. – Теперь ты, – обратилась она к брату.

– Сестра?! – воскликнул Никодеон, уставившись на обнаженную светловолосую девушку – темная краска осталась на волосах, сброшенных вместе со старой кожей в спальне – а затем поспешно отвернулся, прикрыв глаза.

– А когда трахал, глаз не закрывал… – произнесла Церцея. Змеиные воспоминания вернулись и теперь в ее распоряжении был весь запас слов, которые ни дочери графа, ни ученице друидов знать не полагалось. Подскочив к брату, змея ударила его ногой, опрокидывая на землю, а затем занесла над ним меч. Никодеон спокойно лежал, не пытаясь сопротивляться.

– Ну чего ты разлегся? – воскликнула девушка, останавливая клинок. – Давай, дерись!

– Убей меня – я заслужил, – ответил Никодеон.

– Неет, так не пойдет! Защищай свою жизнь, сражайся до последней капли крови! Разве не этому я тебя учила? Забрать жизнь у того, кто отдает ее добровольно – какая же это месть? Дерись, слабак!

Резкий порыв ветра опрокинул Церцею на пол, а Никодеона, напротив, поднял на ноги.

– Если я буду защищаться, ты даже тронуть меня не сможешь, сестра, – произнес маг воздуха.

– Отлично, – прошипела Церцея, поднимаясь. – Покажи мне, что научился не только девок насиловать.

Она бросилась в атаку, но Никодеон исчез прежде, чем клинок девушки коснулся его и даже змеиные рефлексы не успели заметить, в какую сторону он отскочил.

– Ты хоть плащ накинь – произнес маг воздуха, появляясь за спиной у сестры и надевая ей на плечи свой плащ. Церцея попыталась развернутся и ударить, но Никодеон подсечкой сбил ее с ног. Девушка обернулась змеей и попыталась укусить брата за ногу, но он вновь увернулся.

«Ну что такое, змейка? – возмутилась Церцея. Хотя они со змеей вновь были единым существом, но привычка говорить с самой собой, унаследованная от Сизаль, сохранилась. – Что это за удар такой? Превращайся в большую змею и сожри его!»

«А мне нравится твой брат, – ответила Шиссат. – Хочешь убить его – убивай сама.»

«Эй, он меня изнасиловал! И виновата ты – это ты все подстроила. Ты предвидела, что друиды смогут лишь временно сдерживать тебя, и что они солгут о моей смерти, и ты сама воспитала Ники, так что отлично знала, как он отреагирует. То, что брат пришел сюда сегодня не было случайностью.»

«Ну разумеется, – отозвалась змея. – С демонами не происходят случайности, девочка… Впрочем, я думала, что он просто убьет здесь всех – и я заполучу его тело с этими замечательными способностями…»

«Ну ты и сволочь…»

«Верно, – усмехнулась Шиссат. – А еще я – это ты. И я прекрасно знаю, что нам обеим понравилось то, что с нами сделал твой брат.»

«Заткнись, – огрызнулась Церцея. – Не приписывай мне свои извращения.»

– Живи покамест, – обратилась она к брату, поднимаясь на ноги и отбрасывая меч. – Но учти – настанет день, и именно я убью тебя.

– Куда ты собираешься, сестра?

– Разберусь как-нибудь, – отозвалась девушка, направляясь к выходу.

– Пойдем со мной – так тебе не придется разыскивать меня, когда ты все же решишься придушить меня во сне вместо того, чтобы пытаться драться честно.

– Неужели ты думаешь, что я вернусь домой после того, что случилось?

– А неужели я похож на человека, живущего дома? – парировал Никодеон. – У меня теперь новый наставник… думаю, твоей змеиной половине он понравится. Она ведь все еще интересуется неакадемической магией?

– Хорошо, веди, – пожала плечами Церцея.

– Ээ… сестра… может хоть оденешься сначала?

– И не подумаю – теперь при тебе всегда буду ходить голой, чтобы ты помнил, что со мной сделал… и что однажды ты умрешь за это.

***

Год спустя

Даже Шиссат была порядком удивлена, когда новый наставник Никодеона оказался личем – не слишком древним, но зрелым и весьма проницательным. После многих дней пути брат привел Церцею в небольшую долину на севере Перильского хребта. Лагерь некромантов был небольшим – всего десяток палаток, но даже это было сюрпризом для Змеи – ее знания о людях почти ограничивались тем, чему учили Церцею, а та, как и большинство веснотцев, была уверена, что после разгрома Мал Раванала от некромантов остались лишь недобитые одиночки. Теперь же в одном месте собрались лич и десяток темных колдунов, и Церцея была шокирована, а Шиссат – заинтригована. Впрочем, сразу осмотреть лагерь не получилось – лич вышел встречать Никодеона на узкую горную тропку.

– Ты вернулся… – произнес он. – Несмотря на то, что разрушил святилища друидов. Несмотря на то, что я просил тебя этого не делать…

Шиссат впервые видела лича, но предположила, что в человеческом теле неспособна противостоять ему. С другой стороны, мысль о том, что лич может убить ее и тем самым подарить самовосстанавливающееся, нестареющее, наполненное загадочной и могущественной магией тело, не могла доставить ей ничего, кроме радости. Впрочем, Никодеон, похоже, не считал, что их сейчас будут убивать.

– Я уже понял, что это была не лучшая идея, – просто ответил он.

– А твоя спутница? – поинтересовался лич, покосившись на белую змею. Шиссат нервно задергала кончиком хвоста – мертвый чародей смотрел на нее так, будто мог видеть не только ее человеческую форму, но и отсутствие на ней одежды.

– Это Церцея, она будет жить со мной.

– Ты ведешь себя некрасиво, – произнес лич, и змея мысленно согласилась с ним. – Уходишь когда захочешь, приходишь когда захочешь, приводишь кого захочешь. Почему я должен позволять это?

– Потому что вам служат только старики и девочка, которая в любой момент может вас прибить, – пожал плечами Никодеон. – Из учеников лишь я чего-то стою, а Церцея намного талантливей меня. Мы вам нужны.

Если бы кто-то из слуг Шиссат, в те времена, когда она была императрицей и богиней, вздумал бы разговаривать с ней подобным образом, она убила бы наглеца не задумываясь. Однако лич лишь усмехнулся.

– Что ж, добро пожаловать в команду, Церцея… Надеюсь, ты будешь расхаживать по моему лагерю в более приличном виде.

Так началась жизнь Церцеи среди некромантов. Сначала она думала, что становится ученицей лича лишь формально, но у Мал Ксана действительно было, чему поучится, а девочка, к которой ее определили в подчиненные, была еще более любопытным экземпляром. От них Шиссат узнала много нового, а со временем даже научилась им доверять – впрочем, не настолько, чтобы раскрыть свой секрет. Для других чернокнижников она так и осталась ведьмой-оборотнем… чтобы соответствовать этой легенде, она стала больше полагаться в битвах на человеческие руки и ноги, чем на змеиную форму… к тому же, Церцее нужны были новые способности, чтобы убить брата, коль скоро упрямая змея не желала ей в этом помогать. Она стала гадалкой, травницей и фехтовальщицей, и никто из тех, кто знал дочь графа Силвершилда или ученицу друидов, не узнал бы преобразившуюся девушку… но кое-что она все-таки не могла изменить – свой голод. С того дня, как чары друидов спали, Шиссат вновь должна была убивать. Это более не доставляло, ей такого удовольствия, как в детстве – каждый раз, поедая очередную жертву, она думала о том, что будь она сильнее, то ела бы сейчас Никодеона – но пропали так же жалость и попытки самоконтроля. Раз в двадцать восемь дней, минута в минуту, Змея начинала свою охоту, и уже не останавливалась, не наполнив свой желудок до предела.

И все же однажды она отступила от своих привычек – провалялась в лазарете со сломанной ногой. Богиня могла бы избавиться от такого увечья, просто подумав об этом, но поддержание тайны требовало от Церцеи полечиться хотя бы несколько дней. В итоге она пропустила кормежку и вышла из лазарета злая и голодная. Некроманты, как обычно, стали лагерем в пустынном месте, и ползти до ближайшего человеческого жилища было часов девять…

– Слыхали, госпожа Мелипсихона привела нового мага? – вдруг услышала Змея разговор нескольких адептов. – Из самой Алдуинской Академии отчислили, якобы. Вроде тебя, Деорцин.

– Тоже мне, сравнила, – отозвался Деорцин. – Меня оттудова вышибли, едва только рожу мою увидели, а этот, говорят, два года целых проучился.

«Ну вот и отлично, – решила Церцея. – Раз новенький, то никто его искать и не будет. Приберу следы хорошенько – решат, что испугался и убежал обратно домой.»

Найдя на краю лагеря незнакомую палатку, девушка обернулась змеей и проскользнула внутрь. Незнакомый чародей спал, и Шиссат с удовольствием обнаружила что он молод, а значит должен быть весьма хорош на вкус. Она уже разинула пасть, когда юный маг что-то пробормотал во сне, и змея замерла, остановив зубы в дюйме от его шеи…

Когда-то она заключила сделку с тем, кто был намного могущественнее, чем она. Дух лжи научил ее, как посеять раздор в рядах веснотской армии, и она ожидала, что в замен от нее потребуют не менее чудовищного предательства, чем то, к которому она склонила Элдреда – сожрать любимую шаманку или принести в жертву целое племя орков – но вместо этого дух предательства забрал ее свободу.

– Однажды появится человек, которому ты должна будешь служить, – сказал он. – Ты будешь замирать в трепете при одном лишь звуке его голоса, оберегать его денно и нощно и исполнять все его желания так усердно и стремительно, как если бы от этого зависела твоя жизнь.

– Тоже мне, напугал, – рассмеялась тогда змея. – Я уже сейчас точно так же служу своему Хозяину.

– Смысл сделки не в том, чтобы заставить партнера лишиться того, что очень ценно для него, а в том, чтобы получить то, что нужно тебе самому, – отозвался злой дух. – Ты уже показала, что способна сделать угодного тебе смертного повелителем этого мира. Теперь сделай это еще раз – для того, на кого укажу я.

– Что ж, это честная сделка. Эта битва отдаст моему Хозяину власть над миром сегодня, а твой человек получит ее завтра, – так она сказала тогда, и теперь ей предстояло ответить за свои слова.

«Да что ж ты за чудовище такое? – возмутилась Церцея, осознав, что неспособна сомкнуть челюсти на горле спящего волшебника. – Того убивать не хочу, этого не могу…» – между тем змея внимательнее вглядывалась в лицо смертного, которому ей предстояло служить. Это не был просто человек – и дело было ни в том, что он совершенно незаслуженно обрел над ней абсолютную власть. Просто глядя на спящего волшебника, Шиссат чувствовала внутри него невообразимую мощь – не ауру и не действие какой-то силы, а природное свойство хищника, более опасного, чем она сама. И, как и любой зверь, змея могла лишь бежать либо пресмыкаться перед тем, кто злее и сильнее ее. В конечном счете, владыка лжи, сам не будучи кровожадным зверем, просчитался в своих замыслах и взял с Шиссат клятву, в которой не было нужды – она все равно не смогла бы ничего поделать со своей тягой к силе Высшего Существа и со своим ужасом перед ней… Никогда и ни в чем не могла она ослушаться этого человека – и даже когда он запретил ей убивать старого пастуха – того самого колдуна, что когда-то открыл ее тайну родителям – она смогла лишь выпросить себе жалкую подачку взамен… и все же, жизнь, прожитая под его властью, была самой трудной, самой интересной… и самой лучшей из всех ее жизней.